Текст книги "Серебряный единорог"

Автор книги: Сергей Кириченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Что за гарантийное письмо? – спросил Карасевич.

– Подтверждение американской компании, что я являюсь ее эксклюзивным дилером.

– По продаже чего?

– Всего, – закинул ногу на ногу Анатолийский. – Всего, что продается. В данном случае американская компания будет поставлять мне иностранных туристов. Янки почуяли в СССР ветер перемен и баснословные прибыли.

– Какое у вас конкретное предложение? – спросил Карасевич, впечатленный статуей Свободы и звездно-полосатым флагом.

– Предлагаю создать объединенную турфирму под условным названием «Прорыв».

– «Прорыв»? Почему «Прорыв»?

– Всегда выигрывают первые. Пока другие чешутся, мы создадим условия для приема интуристов. А когда прорвет, потоком потечет валюта.

– Добра, – по-белорусски одобрил идею Владимир Тарасович. – Только юридически «объединенная фирма» не существует. Читинское отделение «Спутника» выступит учредителем вашего малого предприятия, а вы будете нести личную ответственность за все его действия. И еще. Денег на туризме сейчас не заработать. Займитесь чем-нибудь другим. Ремонтом квартир, например, или общепитом, – председатель немного подумал и добавил. – Впрочем, на перспективу вы можете продвигать Чингисхана. За свой счет.

Меркурий прищурил правый глаз:

– Остался кардинальный вопрос.

– Какой?

– Учредительный взнос.

Председатель почесал ручкой за ухом.

– Мы выделим вам кабинет. За аренду платить не будете. Но у меня встречный вопрос.

– Какой?

– Доля «Спутника».

– А какую вы хотите?

Карасевич не заставил себя ждать:

– Пятьдесят процентов.

– Зачем же государство кормить? «Спутнику» и десяти процентов вполне хватит, а лично вы будете получать дивиденды. Негласно, конечно.

– Да, этот вариант лучше, – согласился Владимир Тарасович, – но название фирмы мне не нравится. «Прорыв» – это что-то мимо кассы. Придумайте что-нибудь благозвучное, имеющее отношение к туризму. Например…

Договорить председатель не успел – в кабинет ворвался взъерошенный активист, в котором Меркурий определил комсомольского лидера районного масштаба.

– Как съездил? – спросил Карасевич, пожав руку комсомольцу.

– Непередаваемые впечатления, – закатил глаза молодой функционер. – В первый день нас свозили в Музей революции, перед которым стоит гигантская статуя Ким Ир Сена. Вторые два дня нас возили на Мемориальное кладбище, где возле бюстов корейских революционеров рассказывали об их подвигах. Потом три дня возили по окрестностям Пхеньяна. Привезут к камню с иероглифами и битый час рассказывают, что здесь стоял Великий вождь товарищ Ким Ир Сен. Но полный отпад был в последний день, – сделал интригующую паузу турист. – Нас привели в огромный кинотеатр. Пошел как всегда документальный фильм, ждем, когда начнется художественный. Вдруг на завод прибывает Ким Ир Сен. Все вскакивают и устраивают овацию. Мы сидим и тут ка-а-к кто-то ткнет меня под ребро. Я вскочил, как ужаленный, все из нашей группы вскочили и тоже хлопаем. Показывают поля, крестьяне убирают рис. Вдруг на экране появляется Генеральный секретарь ЦК Трудовой партии Кореи и жмет руку передовику. Все в зале вскакивают и хлопают, аж в ушах звенит. Мы, понятно, тоже вскакиваем. И так три часа. А перед фильмом мы надулись пива и в туалет хочется, аж глаза на лоб лезут. Но гид предупредил, что выходить категорически нельзя. Так в конце фильма мы ждали, когда появится Вождь-отец и Любимый Полководец. Вскочишь, и вроде легче становится…

Председатель «Спутника» скупо улыбнулся: похожие рассказы туристов, вернувшихся из КНДР, он слышал не раз. Комсомолец вручил Карасевичу значок с портретом Ким Ир Сена и спросил:

– Есть путевки на лето?

– Разнарядки пока не было, ждем.

– Меня не забудь, Володя, я в долгу не останусь, – попросил комсомольский секретарь на прощание.

Владимир Тарасович тут же перевручил презент Анатолийскому.

– Вообще-то подарки не дарят, – укорил его Меркурий.

– Да у меня их штук тридцать.

– Так я пойду, – поднялся инициатор фирмы. – Вроде обо всем договорились.

– Добра. Занимайтесь документами, а я в Обкоме комсомола согласую наш вопрос.

– Консенсус достигнут, амиго, – сообщил Меркурий Алексею, терпеливо дождавшегося его в коридоре. – Мы стартовали в гонке с величайшим призом и нас ждут нелегкие испытания. Как символ опоры на собственные силы – основной идеи чучхе, вручаю тебе вот этот знак, – он пришпилил на грудь Тонкошеина корейский значок.

Масть покатила Анатолийскому в этот день: после обеда он достал в Горсовете учредительные документы предприятия новой формы в качестве образца. Не откладывая в долгий ящик, Меркурий спешно добрался до съёмной квартиры и принялся за устав.

«Малое предприятие «Ремонтно-строительная фирма «Valge mõis» Строительно-монтажного управления города Кохтла-Ярве» на основании Постановления Совета Министров СССР «О мерах по созданию и развитию малых предприятий» в целях удовлетворения потребностей граждан Эстонской ССР осуществляет следующие виды деятельности…, – прочел вслух Анатолийский и размашисто застрочил: – Малое предприятие «Туристическая фирма «Гранд-тур» Бюро Международного молодежного туризма «Спутник» Областного Читинского комитета Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи…», – Вот, чёрт! – раздраженно произнес Меркурий, – Какое длинное название! Придется приплатить художнику за вывеску».

Учредитель предприятия закончил преамбулу документа и с ходу вписал вид деятельности:

1. прием советских и иностранных туристов;

Подумав с минуту, Меркурий дополнил:

2. строительство гостиниц, отелей и мотелей, коттеджей и вилл для проживания туристов;

Вдохновившись перспективой будущей фирмы, её учредитель, шевеля губами, с азартом накинулся на бумагу:

3. закупка импортных автомобилей и вертолетов для перевозки туристов;

4. строительство столовых и баров, кафе и ресторанов для питания туристов,

5. производство качественной мебели для сидения и спания туристов;

Последние слова резанули слух. Анатолийский зачеркнул некрасивое «сидение и спание туристов» и, плюнув на обеспечение туристов, погнав на бумаге все возможные виды деятельности исключительно перспективной многопрофильной фирмы:

6. издание книг и журналов;

7. добыча золота и серебра;

8. добыча алмазов и других драгоценных камней;

9. изготовление эксклюзивных призов…

После тридцать второго вида деятельности – проведение салютов и фейерверков – Анатолийский с удовлетворением вписал: – и другие, не запрещенные законом виды деятельности.

Людмила Семеновна, дородная женщина с пышной прической цвета рыжей кобылы, стоя перед зеркалом, наводила последние штрихи на макияж. Секретарша Галя держала перед ней косметический набор.

– Торты привезли? – спросила начальница, докрашивая тушью ресницы.

– Доставили, – ответила Галя. – Семь штук, хватит с запасом. Да вы не нервничайте, Людмила Семеновна, все будет накрыто по высшему классу.

В эту минуту в кабинет начальника отдела Исполкома областного Совета народных депутатов вошел Меркурий Анатолийский с солидной кожаной папкой.

– Дорогая Людмила Семеновна, – прочувственно произнес он, очутившись в облаке цветочных духов. – От лица БММТ «Спутник» поздравляю вас с юбилеем!

– Спасибо, – буркнула чиновница, убрав выпавшую ресничку.

– А от себя я счастлив вручить вам французские духи.

– Шанель номер пять? – распахнула глаза женщина.

– Лучше. «Ясатис», дуэт бергамота и мандарина. Первое место на парфюмерной выставке в Париже.

– О-о-о, – простонала Людмила Семеновна, немедленно вскрывая упаковку. – Невероятно!

Меркурий поддал приятство: – Надеюсь вы загляните к нам, чтобы выбрать путевку за границу.

– Болгария есть на пляжный сезон? – спросила юбилярша, обильно пышкая на шею.

– Болгария уже не в тренде. Сейчас мы договариваемся с нашими французскими партнерами. Отдых в Ницце и Каннах, посещение Парижа: Лувр, Эйфелева башня, Триумфальная арка…

– Прекрасно, обязательно запишите меня.

– Но есть маленькая неувязка. Путевки Бюро международного молодежного туризма ведь только для молодежи. К счастью, в Москве нам подсказали выход: надо всего лишь зарегистрировать турфирму от БММТ «Спутник». Вот как раз, Людмила Семеновна, уставчик этой турфирмы.

В этот момент в кабинете появился запыхавшийся усатый сотрудник и поторопил:

– Пора, Людмила Семеновна, первый секретарь прибудет через пять минут.

Чиновница стремительно двинулась из кабинета, подписывая на ходу устав.

– Галя, поставь печать, – распорядилась она в приемной.

– Париж вас ждет! – крикнул вдогонку Анатолийский.

Пробка шампанского вылетела, как снаряд из пушки, но ни одна капля не пролилась из бутылки. Меркурий наполнил два фужера шипучим напитком.

– Как это вы научились открывать? – спросил Тонкошеин.

– Практика, Леша. Победы празднуют шампанским. Давай выпьем за успех нашего предприятия.

Тонкошеин пригубил «Советское» и скривился:

– Кислое, как неспелая голубица.

Анатолийский залпом выпил фужер и потянулся за сигаретой.

– Да, это не «Дом Периньон», но за неимением лучшего, довольствуемся не самым лучшим. На безрыбье и рак рыба.

Меркурий закурил «Мальборо», дождался, когда Алексей допьет шампанское и вновь наполнил фужеры.

– За свершение грандиозных планов! Пойдешь ко мне замом, амиго?

Тонкошеин отодвинул фужер.

– Мне, пожалуй, хватит. Извините, Меркурий Сократович, но мне пора домой. Жена ждет, только помирились.

– Ты меня не услышал, – грустно сказал Анатолийский.

Алексей оправдался извиняющимся тоном:

– Вы же первое время не будете платить зарплату, и не известно, свершатся ли ваши планы. А у меня работа стабильная и мне нравится, хоть и мало платят.

– Лучше синица в руках, чем журавль в небе, – усмехнулся Анатолийский. – Смотри, Леша, пелотон* уже стартовал, а ты всё ещё в гостинице.

На следующий день после регистрации фирмы Меркурий Сократович Анатолийский вошел в кабинет на третьем этаже самого престижного здания в городе – Обкома КПСС.

– Вот ваш офис, – произнес Карасевич, забирая письменный прибор из малахита. – Ключ сдавайте на вахту, чтобы уборщица убиралась в кабинете.

В комнате площадью двадцать квадратных метров стояли три стола, десяток стульев и сейф; стены украшали портрет Ленина и плакаты с призывами: «Шагай вперед, комсомольское племя!» и «Даешь магистраль века!».

Новосел радостно вскинул руку, как Ленин на броневике, и запел во весь голос:

Шагай вперед, комсомольское племя,

Шути и пой, чтоб улыбки цвели!

Мы покоряем пространство и время,

Мы – молодые хозяева земли.

Нам песня…

– Послушайте: песни, даже патриотические, распевать у нас не принято, – оборвал Меркурия Владимир Тарасович и, сменив тональность, сказал. – Советую принять на полставки моего главбуха.

Меркурий нацелил указательный палец на портрет Ленина:

– Учет и контроль, – вот главная задача первой фазы коммунизма.

Карасевич поморщился:

– Не кощунствуйте над вождем мирового пролетариата. Мое предложение вам выгодно: сэкономите на зарплате и рабочем месте в кабинете. И еще: к вам будут подходить люди от Обкома комсомола. Ваша задача: подписать подготовленные документы и прогнать деньги через счет фирмы. Под договорной процент за услугу, естественно, но больше десяти не просите.

Председатель удалился, а Меркурий, сузив глаза, процедил сквозь зубы:

– Похоже, мне уготовили роль грегари* – подвозить комсомольцам денежки, да еще и слезно просить проценты. Нет, господа комсомольцы, такой расклад меня не устраивает.

Закурив «Мальборо», Анатолийский заштриховал на вынутой схеме фигурку, похожую на крышу. Под затуманенным взором цветная схема расплывалась, превращаясь из квадратиков, треугольников и кружков в неясную картину. Колышущийся туман принял зыбкие очертания распадка между сопок. В ложбине всплыла юрта, из которой вышел мальчик и приятным голосом спросил:

– Вам плохо?

– Что? – вздрогнул Анатолийский, увидев перед собой молодую женщину.

– Вам плохо?

– Нет, видимо, я задремал. Кто вы?

– Ваш бухгалтер, Наталья Каленова. Подпишите заявление.

Меркурий машинально подписал бумагу и рассмотрел бухгалтера. Наталья выглядела лет на тридцать. Бежевая кофточка не скрывала пышные груди, а черная обтягивающая юбка – крепкие бедра. Симпатичная молодая женщина с миловидным лицом. Приглядевшись повнимательнее, директор заметил у нее обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки.

– Фу, как у вас накурено, – сказала Каленова, забирая заявление.

– Я не в затяжку, – угрюмо буркнул Меркурий.

– У нас не курят в кабинетах, – строгим голосом произнесла Наталья.

– Может у вас и перекусить не принято?

– Чай, кофе – пожалуйста. Пообедать можно в обкомовской столовой на втором этаже.

Анатолийский вальяжно откинулся на стул.

– Тогда сделайте мне кофе.

Каленова фыркнула:

– Наймите секретаршу.

– Ну, а если с волшебным словом «пожалуйста»?

– Ладно, – смягчилась Наталья. – В виде исключения приготовлю вам кофе.

– Весьма благодарен.

Не прошло и пяти минут, как дверь приоткрылась.

– Можно? – робко спросил невзрачный человек в сером пуловере и мятых брюках с дымящейся кружкой в руке.

– Можно, можно. Вы бухгалтер «Спутника»?

– Что вы? Меня попросили принести… – невнятно объяснил посетитель, – Я от Карасевича, к вам по делу.

– По уголовному делу Карасевича? – ехидно спросил Меркурий.

Вошедший нахмурился и Анатолийский понял, что внешность мужчины обманчива.

– Спасибо за кофе. Присаживайтесь.

– Моя фамилия Палево. Я изобретатель, работаю в Научно-исследовательском институте Министерства геологии. Моя основная деятельность: разработка технических средств разведки и освоения месторождений с использованием взрывных работ… Тридцать два патента.

Анатолийский пошутил:

– Предлагаете взрывать вражеских разведчиков наших месторождений?

– Угольные разрезы. Одно из моих изобретений дает пятьдесят процентов экономии при добыче угля открытым способом.

– Но у меня туристическая фирма. Единственно, что мы можем взрывать – это фейерверки.

– Я слышал, что у вас есть разрешение на другие виды деятельности.

Директор задумался: предложение было соблазнительным, деньги сами шли в руки. Но от словосочетания «взрывные работы» появились неприятные мысли. Придя к выводу, что допросы и тюремная камера маловероятны, Анатолийский деловито спросил:

– Доля моей фирмы?

– Десять процентов.

– Это не серьёзно.

– Вы ничего не будете делать, только ставить печати, получать деньги в банке и выдавать мне зарплату. Суммы договоров очень приличны.

– А налоги?

– Ну хорошо, тридцать процентов, – сразу сдался изобретатель.

Анатолийский улыбнулся.

– Что ж, прекрасно. Фирма «Гранд-тур» готова взорвать все карьеры от Урала до Камчатки!

Через полчаса Наталья Каленова, соблазненная обещанием шоколадки, сноровисто печатала под диктовку директора договор о сотрудничестве между малым предприятием и гражданином Палево Николаем Васильевичем. Когда договор был скреплен подписями сторон, Анатолийский спросил изобретателя:

– А Пизанскую башню можете поправить вертикально?

– Задача сложная, но выполнимая, нужны анализы грунта под основанием башни и точные математические расчеты, – серьезным тоном ответил изобретатель.

– А под водой взорвать объект можете? Ну, например, дно реки с золотой жилой.

– У меня есть два рацпредложения по этой тематике. Но я за такую работу не возьмусь. Закладывать взрывчатку должны водолазы. А как, куда и сколько я могу объяснить.

Николай Васильевич принялся нудно объяснять технологию подводных взрывов, потом плавно перешел на собственные внеплановые изобретения мини-взрывов, перспективные в охранном бизнесе.

Анатолийский терпеливо выслушал Палево и после его ухода пририсовал на схеме еще один кружок с надписью: «Фееричный взрыв».

В обкомовской столовой к столику Анатолийского и Каленовой подошел председатель «Спутника» с подносом.

– Поздравляю с почином, – ласково произнес он, ставя на стол тарелки с салатом, борщом и котлетой.

– По вашей наводке, Владимир Тарасович, – ответил Меркурий с набитым ртом. – Как вы считаете, Палево надежен?

– Имеет наилучшие рекомендации от директора и парторга НИИ.

– А от председателя месткома у него нет рекомендации?

– Не вижу ничего смешного, – холодно ответил Карасевич. – В нашем деле главное – связи и надежные исполнители. Случайные люди в систему не попадают.

Каленова допила компот, собрала грязную посуду на поднос, пожелала «приятного аппетита» и удалилась, покачивая литыми бедрами.

– Она, что, культуризмом занималась? – спросил Меркурий, наблюдая за Натальей.

– Конькобежным спортом.

– Лучше бы она обруч крутила и лентой махала.

Председатель «Спутника» пожал плечами и тихо спросил:

– Мой процент не забудете?

Анатолийский заговорщицки подмигнул:

– Предлагаю передачу отката в угольном карьере. В полночь.

Глава 3. Последний день конкурса

В небольшом деревянном доме в селе Урда-Булак топилась печка. Цырендаши Аюров, щуплый бурят невысокого роста, подбросил в топку березовые дрова и, сидя на корточках, заворожённо смотрел на огонь. Он любил смотреть на огонь. Пламя красиво само по себе, особенно пламя вечернего костра у реки или степного озера. Красные языки огня подобны действию опия. Они рождают фантастические видения посвященному человеку. Огонь – символ энергии души. Пока горит душа стремлением к самосовершенствованию, человек познает мир и накапливает знания. Цырендаши обладал отличной памятью и энциклопедическими знаниями. В свои сорок пять лет он был умудрен жизнью и познал, что главное – не материальные блага, а гармония духа.

После окончания школы Цырендаши помогал отцу пасти овец, отслужил в армии, окончил исторический факультет Читинского пединститута, работал в сельской школе учителем. Проводил с детьми археологические изыскания, водил школьников в увлекательные походы. Цырендаши женился на однокласснице, сотворил двоих детей, но в тридцать три года потерял супругу, погибшую в аварии. Аюров так и не женился во второй раз и воспитал детей в одиночку. В девятнадцать лет дочь вышла замуж и переехала к мужу в Улан-Удэ, а сын уехал учиться в Москву.

Два года назад знаток краеведения Аюров свозил старшеклассников в только что возвращенный верующим Цугольский дацан. Парторг колхоза обвинил учителя истории в религиозной пропаганде. Глубоко оскорбленный учитель уволился из школы и, несмотря на просьбы директора школы, а позднее и парторга, больше не вернулся учительствовать. Подрабатывал он изготовлением бурятских гуталов*, расшитых аппликациями из кожи. Часто уезжал на несколько дней из дома. И все время читал. Читал все, что поступало в сельскую читальню при клубе: от «Обрыва» Гончарова до «Белого парохода» Чингиза Айтматова, от газеты «Агинская правда» до журнала «Крестьянка». Любимым чтивом Цырендаши была Большая советская энциклопедия, почитать которую он специально ездил в библиотеку окружного центра Агинское. А в последнее время он увлекся дореволюционными изданиями учения Будды, сохранившиеся у стариков, и научными работами исследователей Азии. Прочитав книгу, Аюров мог и через год, и через два вспомнить содержимое любой страницы, назвать всех героев книги и даты событий.

Любитель чтения жил скромно: не имел ни цветного телевизора, ни стиральной машины, ни тем более автомобиля. Старый учительский костюм висел на вешалке в прихожей рядом с тулупом и болоньевой курткой. Книги, подшивки газет и журналов громоздились стопками по углам комнат и маленькой кухни.

Шкворчание баранины в сковородке вернуло Цырендаши в реальный мир. Он захлопнул дверцу топки, степенно поднялся и сел ужинать. Обгладывая мясную косточку, Аюров стал просматривать последнюю страницу газеты «Комсомолец Забайкалья»: новости из районов, события культуры и спорта, объявления. Предпоследнее объявление привлекло его внимание:

Цырендаши доел последний кусок баранины, протер сковородку хлебом, съел его, запивая чаем с деревенским молоком. Он прошел в комнату и вытащил из-под металлической кровати пыльную стопку рукописных бумаг. Развязав шпагат, Цырендаши достал пожелтевшую папку с тесемками. Сдул пыль с папки, перебрал содержимое и отложил несколько листов.

В первый день весны в два часа ночи Аюров вышел из дома и зашагал по пустому шоссе в сторону поселка Агинское. В бледном свете луны довольно хорошо просматривались выбоины на дороге, сугробы на обочине и кусты, окаймляющие замерзшую речушку рядом с трассой. Мороз стоял под двадцать, но ветра не было, и Аюров не мерз. Иногда у Цырендаши искрились звезды между заиндевевших ресниц, и он стирал иней перчаткой. Иногда он перехватывал другой рукой портфель, мешавший ему. Но шел бывший учитель ходко, не надеясь на попутную машину. Попутка так и не появилась на ночной дороге, как и встречная машина.

В шесть часов утра Аюров, с портфелем подмышкой, стоял у поста ГАИ на выезде из Агинского. Рядом с ним кутался в шинель сонный гаишник Бато Цыденов, дальний родственник покойной жены. Со стороны поселка показался желтый свет фар. Через пару минут лейтенант Цыденов тормознул КАМАЗ, забрал документы у вышедшего из кабины водителя и долго рассматривал права и путевой лист, освещая их фонариком.

– Откуда едете? – строго спросил сержант.

– Из Борзи, – хмуро ответил небритый шофер.

– Что везете?

– Пустой, в Читу возвращаюсь из рейса.

Цыденов проверил наличие аптечки, аварийного знака, огнетушителя и противооткатного упора. Все было в порядке.

Гаишник осветил фонариком переднее колесо.

– Резина лысая, – пнул он тугой баллон с рифленым протектором.

– Как лысая? – возмутился водитель, – я и месяц на ней не езжу.

– Лысая резина, – уперся лейтенант, размахивая фонариком, – Загоняйте КАМАЗ на штрафплощадку. К обеду начальник приедет, разглядим тогда: лысая резина или нет.

Водитель сдался и заканючил:

– Ну това-а-рищ лейтенант, отпустите меня, ночь не спал, еще тут торчать до обеда.

Бато задумчиво уставился на звезды, поправил шапку и произнес:

– Ладно, езжайте, только попутчика до Читы подбросьте.

– Доставлю в целости и сохранности, – обрадовался шофер.

Цырендаши попрощался с родственником и забрался в теплую кабину машины. КАМАЗ плавно тронулся с места, тихонько проехал километр и, набирая скорость, понесся посередине дороги. Возбужденный водитель, не стесняясь пассажира, костерил милицию, ментов и в особенности наглых гаишников до самого отворота на село Челутай. Цырендаши с достоинством достал из внутреннего кармана кожаный кошелек. Шофер покосился на пассажира и сменил тему.

– Ну что за уроды наши дорожники, – вцепился в руль водитель, – Каждый год в этом месте ремонтируют, а колдобины все больше и больше.

В свете фар дорога была похожа на стиральную доску, годившуюся для исполинского Атланта, держащего на плечах небесный свод. Подпрыгивая на сиденье, Аюров пересчитал наличность. Его пальцы вытянули наполовину десятку, три пятерки, две трешки и пять рублевых купюр.

– Тридцать шесть, – подсчитал в уме Цырендаши, – Одна треть от сакрального числа «сто восемь», третья часть ганджура*. Прошедшее время на пути к Просветлению, – шевелил он губами. – наступило настоящее и предстоит будущее…

– Что ты там бормочешь? Молишься что ли?

– Познаю истину…

Водитель захохотал:

– Истина в вине. Прими литр и всё познаешь.

Шоссе потянулось в подъем, поросший березняком. За кюветом грациозно замерла дикая козочка, ослепленная светом. Глаза ее мерцали двумя изумрудами.

– Хороший знак, – прошептал Аюров.

– Красуля! – восхитился шофер.

Пустой КАМАЗ урчал двигателем и несся в гору с приличной скоростью. Перед самой вершиной перевала, Цырендаши приоткрыл окно и выбросил медный пятак напротив березы, обвешанной разноцветными лоскутами и лентами. Монетка полетела, кувыркаясь в лунном свете, и легла точно под ствол березы.

Цырендаши улыбнулся: точное приземление монетки сулило предстоящую удачу.

В городе Аюров попросил водителя остановиться за перекрестком улиц Бабушкина и Ленинградской. Положив три рубля на полку панели, он поблагодарил водителя.

– Не парься, я не барыга, – вернул деньги шофер. – Видел твои «капиталы».

Ровно в девять часов утра Цырендаши постучал в дверь фирмы «Гранд-тур». Анатолийский был на месте, потягивая кофе с Каленовой.

– Доброе утро, – поздоровался посетитель. – Я по объявлению в газете. Приехал из Агинского округа.

– Почту к вам на лошадях доставляют? – позлорадствовал Анатолийский. – Собеседование вчера закончилось.

– Сегодня первое марта. В объявление напечатано «по первое марта». «По», в отличие от «до» – означает включительно.

Меркурий вопросительно взглянул на бухгалтера; Наталья кивнула головой.

– Ну хорошо, проходите, – пригласил директор. – Что у вас? Уникальные маршруты по Агинским степям?

Аюров извлек из кожаного портфеля, сшитого своими руками, несколько сложенных карт на широкоформатной кальке. Разложил на столе большой лист.

– По этому маршруту я водил школьников, – Цырендаши разгладил блестящую кальку и ткнул пальцем в значок на карте, – Это древняя стоянка на озере Ножий. Рядом – мастерская древних людей. А вот на горе – плиточные могилы. Они относятся к культуре поздней бронзы и раннего железного века.

Меркурий внимательно осмотрел карту. Сопки, скалы, озера и реки были рельефно выведены разным цветом; постройки, чабанские стоянки, памятники и родники – искусно нанесены на кальку понятными миниатюрными знаками; фигурки животных и птиц пластично застыли в желто-зеленой степи и у берегов голубых озер.

– Превосходная работа. Кто рисовал карту? – спросил Анатолийский.

– Я, но карта плохая – масштаб не соблюден, – поскромничал претендент на должность директора филиала.

Наталья, входившая для солидности отбора в конкурсную комиссию, принялась чинить карандаш. Директор искоса разглядел посетителя: старенький костюм, галстук, давно вышедший из моды, мятые брюки, заправленные в странные сапоги с загнутым носком. Но бурят стал первым, кто по-настоящему заинтересовал Меркурия. Остальные претенденты, коих насчиталось четыре десятка, были забракованы им в ходе опросов.

– Как вас зовут?

– Цырендаши Цыренович Аюров.

– Образование есть?

– Высшее педагогическое, окончил исторический факультет.

– Историк, значит. Это хорошо. Скажите, Цырендаши, у вас есть сведения о буддийских храмах в Забайкалье времен Чингисхана?

Педагог уверенно, как на уроке, объяснил:

– Впервые волна учений махаянского буддизма пришла в Монголию в конце шестого века во времена тюркского, а затем и уйгурского каганатов. Но уйгуры откочевали в Синьцзян под ударами енисейских кыргызов. Вторая, более крупная волна пришла из Тибета в тринадцатом веке во времена хана Хубилая, когда в Монголию прибыл великий мастер традиции Сакья Пхагпа-лама. Он разработал новую монгольскую письменность для перевода священных буддийских текстов. Следовательно, коренным народам империи Чингисхана ламаизм был малоизвестен; на территории Забайкалья преобладал шаманизм и никаких буддийских храмов в то время не было. В современном виде буддизм закрепился в нашем регионе лишь в конце шестнадцатого века благодаря усилиям Далай-ламы третьего, когда главной формой распространившегося среди монголов и бурят тибетского буддизма стала традиция Гелуг. В то же время незначительные следы традиций Сакья и Кагью кое-где сохранились. В некоторых небольших монастырях продолжали практиковать традицию Ньингма…

– Стоп, стоп, тормозите! – перебил Аюрова директор. – Я вас принимаю директором филиала бурятского района и назначаю экспертом по восточной истории.

Каленова, отбывающая время в комиссии за дополнительную плату, удивленно вскинула брови.

– У нас Агинский Бурятский округ, – с достоинством ответил Цырендаши, – включает Агинский, Могойтуйский и Дульдургинский районы.

– Очень хорошо, будете директором по Агинскому, Могойтуйскому и Дулгурдур… – как там его, районах.

В дальнейшем собеседовании Анатолийский убедился, что Аюров досконально знает историю народов Азии и национальные традиции бурят, географию Агинского округа и исторические памятники Забайкалья, а также узнал, что он умеет шить кожаные изделия и искусно писать тушью, но не имеет денег на регистрацию филиала.

– После испытательного срока я переведу вас в центральный офис фирмы, – пообещал Меркурий, – с высоким окладом и бесплатными обедами. А пока могу дать небольшой аванс. Наталья, выдай господину Аюрову пятьдесят рублей.

– В кассе всего сорок семь, – отрезала Каленова. – Надо еще за телефон заплатить.

Анатолийский бодро сказал назначенному директору:

– Обойдемся без регистрации. Мы-то с вами знаем, что филиал рожден. Приступайте к работе без формальностей.

В дверях Цырендаши столкнулся со странным посетителем. Человек в длинном пальто, мушкетерской шляпе с пером и ботфортах невежливо оттолкнул Аюрова и прошел к Анатолийскому, печатая шаг и прижимая руки к бедрам. Меркурий разинул рот.

– Граф Терентьев-Зафранцузский! – громко представился чудак.

– Наш погорелый театр не объявлял конкурс на роль Д’Артаньяна, – сказал директор, отодвинувшись вместе со стулом.

– Я по маршрутам.

– Извините, но все маршруты мы уже утвердили.

– Но у меня маршрут от Бомбея до Шанхая, вы не можете мне отказать.

– До Шанхая?

– Да, через Синайскую пустыню, Ниагарский водопад и пик Коммунизма.

– Пик Коммунизма?

– Можно поменять на море Лаптевых.

Меркурий поднялся, отходя подальше от сумасшедшего претендента.

– Простите, но мы не рассматривает такие длинные маршруты.

– Почему? – обиженно вытянул губы помешанный.

– Ну, знаете, нужны гостиницы, рестораны…

– Я построю тысячу гостиниц. Шведы будут довольны, эфиопы принесут арбуз, – надвигался безумец.

Анатолийский побежал вокруг стола, Каленова завизжала, прытко забравшись на стол. В этот момент в кабинет ворвался растрепанный милиционер.

– Вот ты, где, псих! – заорал постовой и поймал душевнобольного, заломив ему руку. – Извините, товарищи, на секунду отвлекся, а он проскочил. Хитрая бестия!

– Кто это? – спросил Меркурий, вытирая лоб.

– Местный дурачок, – ответил милиционер. – Давно у нас не появлялся, видимо, из дурки сбежал.

Перед обедом к Анатолийскому заявился Олег Пиханов. Заместитель председателя санитарно-коммунального кооператива «Старт» выглядел, как побитый в жестокой схватке кобель: сквозь темные очки просвечивал синяк, на брови наложен шов, кожа на подбородке содрана, на переносице прилеплен лейкопластырь.

– Ревнивый муж? – предположил Анатолийский вместо приветствия.

– Рэкет, – прошепелявил Пиханов, состроив кислую мину. – Вовремя долг не отдал.

Меркурий успел увидеть, что одного переднего зуба у Олега не хватает.

– Сразу говорю, мы зубы не вставляем, я еще не принял стоматолога.

– Да я работу ищу. По объявлению пришел, а тут вы, – Олег извлек из кармана пиджака сложенную газету и стал разворачивать ее.