Текст книги "Спасти Герострата"

Автор книги: Сергей Калабухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Что здесь происходит? – прервал чтение неожиданно вошедший в медотсек Петров.

– А вот и наш строгий доктор пожаловал, – нагло осклабился Горишвили, снимая ридер-очки.

– Маша, тебя ищут по всей станции, – укоризненно сказал Николай. – Зачем ты выключила здесь громкую связь?

– Это я выключил, – поспешил ответить Горишвили. – Мне-то в этом лазарете ваши объявления ни к чему, только спать мешают.

– Что случилось? – встревоженно вскочила Мария.

– Ничего особенного, – ответил Петров, надевая на голову Горишвили шлем мем-рекордера. – Просто твоя вахта началась полчаса назад, и сеанс связи с Землёй вместо тебя пришлось проводить Белову.

– Ой, Коля, прости, – смутилась Мария. – Я совершенно забыла…

– Я вижу, – хмуро ответил Петров.

– Эй, господин доктор, – вмешался Горишвили. – Маша тут не развлекалась, она за больным ухаживала.

– Слушала какой-то рассказик, – саркастически усмехнулся Николай. – Ты прежде всего на этой станции отвечаешь за связь, – укоризненно сказал он побагровевшей от стыда Марии. – А уж потом, в свободное от основной работы время, медсестра.

– Полегче, доктор, – вновь вмешался Горишвили. – Ничего страшного не произошло, если кто-то пару минут поболтал с Землёй вместо Маши.

– Сигнал отсюда до Земли идёт тридцать пять минут, – раздражённо ответил Петров. – Ответ Центра столько же. Так что «болтать» весьма проблематично. Поэтому все сигналы шифруются и сжимаются. Кроме того, через нас осуществляется связь с Центром и всех прочих станций проекта «Юпитер».

– Перестаньте! – встала между ними Мария. – Коля, что сообщила Земля?

– Твоему герою, очевидно, это совершенно не интересно, – огрызнулся Петров. – А ты могла бы всё узнать, как говорится, из первых рук, если б уделяла больше времени своим прямым обязанностям и не заставляла разыскивать себя по всей станции.

Гневно сверкнув глазами, Мария вышла из медотсека.

– Грубишь, начальник, – злобно прорычал Горишвили. – Власть свою демонстрируешь? Твоё счастье, что у меня нога повреждена…

– Заткнись, калека! – тоже повысил голос Петров. – Ну, чего вылупился? Героя из себя строишь? Думаешь, я не знаю, как и зачем ты повредил себе ногу? Во время войн такие, как ты, тоже намеренно калечили себя, чтобы не идти в бой.

– Сейчас не война, и я не солдат…

– Война! – закричал Петров. – С космосом, собственным страхом. За знания и жизненное пространство. Здесь не Земля. Случайный метеорит, пробивший оболочку МКС, отказ оборудования, сбой автоматики, ошибка пилота шаттла, осуществляющего полёты между нами и станциями спутников, опоздание транпортника с Земли, доставляющего нам раз в месяц продукты и запчасти – всё, что угодно может убить нас. Мы – на передовой, и в любой момент нас подстерегает смерть. Потому что до Земли миллионы километров, и помощи, в случае чего, ждать неоткуда.

– Но ведь я тоже здесь!

– Да, здесь, – успокаиваясь, сказал Петров. – Но ты – не один из нас. Ты – обычный поганый журналюга! Сто тридцать два года назад межпланетный транспортник «Голиаф» должен был доставить сюда, на орбиту Юпитера, первую секцию МКС «Ю-1». Твоему хозяину, главе концерна «Интерньюс», пришла в голову «гениальная» идея: добавить в команду «Голиафа» «простого парня, такого, как все». Только со смазливой внешностью и хорошо подвешенным языком. Чтобы каждый земной обыватель, сидя на своём диванчике перед телеэкраном и попивая пивко, смотрел твои репортажи с борта космического корабля и чувствовал себя равным первопроходцам и десантникам космофлота. «Интерньюс» приобрёл тебе билет космического туриста. Вот как ты оказался на борту «Голиафа».

– И что случилось? – тихо спросил Горишвили.

– Никто не знает. Корабль исчез где-то здесь, на орбите Юпитера. Астрономы зафиксировали вспышку, но был ли это взрыв, в точности не известно. А ты, герой, свою память старательно запер от всех. И ключик выбросил.

– Слушай, доктор, – заскрипел зубами Горишвили. – Мне надоели твои обвинения! Ничего я не запирал и никаких ключей не выбрасывал. Зачем мне это?

– Мы узнаем, – спокойно ответил Петров, отключая мем-рекордер. – Обязательно узнаем…

Он вынул из прибора кристалл записи.

– Посмотрим, что выдал твой мозг, когда ты разозлился и утратил над собой контроль, – усмехнулся Петров и вышел из медотсека, даже не взглянув на Горишвили.

– Итак, начнём совещание, – устало сказала майор Прийма. – После катастрофы нас осталось трое.

– А я? – возмутился Горишвили. – Меня почему не считаешь?

– Ты, Котэ, пассажир, – мягко ответила Прийма. – К тому же – штатский, без специальной подготовки. Чем ты нам можешь помочь?

– Прежде всего, я – мужчина! – гордо выпрямился Горишвили. – Тебе ли, Вера, этого не знать?

– Ладно, с этим вопросом разберёмся позже, – пресекла спор майор Прийма и нажала кнопку включения видеозаписи. – Сегодня двадцать четвёртое октября две тысячи семьдесят второго года. Семнадцать часов две минуты по корабельному времени. Я – член экипажа космического грузового корабля «Голиаф» майор космофлота Вера Прийма. Наш командир, полковник Юрий Смирнов, погиб. Как старшая по званию, приняла командования на себя. Из двадцати человек экипажа корабля в живых, кроме меня, осталось ещё трое: капитан космофлота Джон Льюис, лейтенант Алексей Ветров и пассажир корабля, репортёр агентства «Интерньюс» Котэ Горишвили. Капитан, доложите, что произошло.

– Я и лейтенант Ветров были в рубке, на вахте, – начал Льюис. – Всё было в норме. Корабль шёл в точку назначения по заданному маршруту, согласно установленному графику. В пятнадцать сорок семь по корабельному времени почти прямо по курсу внезапно появился неизвестный объект.

– Что значит «внезапно»? – спросила Прийма.

– За секунду до этого его там не было, – нервно потёр лоб Льюис. – Локатор показывал чистое пространство. И вдруг появился объект, приблизительно втрое больше нашего корабля. Прямо, как в фантастических фильмах, где звездолёты «ныряют» во всякие «надпространства» или появляются из «червоточин».

– Ладно, оставим пока догадки и сравнения. Что было дальше?

– Автоматика включила сигнал тревоги и противометеоритную пушку. Объект был слишком близко и нёсся прямо на нас. Мы начали манёвр уклонения от лобового столкновения. Будь это обычный метеорит из пояса Койпера, наш лазер испарил бы его, но объект оказался чужим звездолётом. Удар пушки пришёлся, видимо, по отсеку управления инопланетян, и их неуправляемый звездолёт через шестнадцать секунд врезался в наш корабль.

– Каковы последствия столкновения?

– Произошёл взрыв топливных баков «Голиафа». Двигательный отсек оторвало. Разгерметизированы почти все жилые и рабочие помещения, кроме рубки управления и вашей каюты, госпожа майор. Находившиеся в повреждённых отсеках люди погибли. Чудом в живых остались только мы трое и пассажир.

– Да, Котэ был в моей каюте во время столкновения, – покраснела Прийма. – Мы… в общем, нам повезло. Продолжайте, капитан.

– Чужой звездолёт и остатки «Голиафа» теперь составляют единый конгломерат неуправляемых обломков. Столкновение и взрыв сбили нас с курса. Мы падаем на Юпитер.

– Сколько у нас времени?

– Неделя, не больше.

– Лейтенант, что у нас со связью?

– Связи нет и не будет, – ответил Ветров. – Даже если мы найдём и каким-то образом подключим оторванную взрывом антенну дальней связи, у нас просто не хватит энергии на сигнал нужной мощности. Энергоотсек разрушен. Словом, нас никто не услышит.

– Капитан, что у нас с запасами воздуха?

– Система жизнеобеспечения рубки сейчас работает в автономном режиме. Аккумуляторов хватило бы на месяц, но…

– Понятно. Что ещё?

– Уцелело пять скафандров, – продолжил Льюис. – Каждый из них имеет суточный запас кислорода. Продовольствие уничтожено. С водой лучше: она превратилась в лёд, растопить который не составит труда.

– Спасибо, капитан. Осталось добавить, что я с лейтенантом Ветровым побывала на звездолёте пришельцев. Он тоже пострадал от столкновения и взрыва. В рубке одни обгорелые трупы. Но мы обнаружили отсек с рядами устройств, напоминающих наши криокамеры. Почти все они заполнены пришельцами. К сожалению, мы не знаем, как их «разбудить» и, следовательно, на их помощь рассчитывать не можем. Джон, а что с нашими спасательными капсулами?

– Уцелела только одна, госпожа майор.

– Понятно, – вздохнула Прийма. – Какие будут предложения?

Все молча смотрели на неё.

– Подождите, – заговорил вдруг Горишвили. – Это что же получается: нам осталось жить всего неделю?

– Успокойся, Котэ, – грустно ответила ему Прийма. – Мы что-нибудь придумаем.

– Что вы придумаете? – взорвался Горишвили. – Я же слышал: связи нет, еды нет, мы падаем на Юпитер!

– Лейтенант, проводите Котэ в мою каюту, – распорядилась майор.

– Никуда я не пойду! – заорал Горишвили. – Я хочу знать, что вы тут решите. Это меня тоже касается.

– Хорошо, – махнула рукой Ветрову Прийма, отменяя приказ. – Пусть остаётся.

Помолчав, майор сказала:

– Отложим пока звания и субординацию. Наша миссия провалена. Поговорим не как солдаты, а как простые люди Земли. Нам выпал уникальный шанс: мы, наконец-то, вступили в явный контакт с инопланетной цивилизацией.

– Ничего себе, контакт! – вновь взвился Горишвили.

– Заткнись, «мужчина», – презрительно осадил его Ветров. – Тебе слова никто не давал.

– Котэ, не перебивай меня, – попросила Прийма.

– Но, Вера…

– Сиди молча, если у тебя нет каких-то конкретных предложений, или я прикажу удалить тебя с совещания. У нас нет времени на истерики и склоки.

Горишвили возмущённо запыхтел, делая вид, что поправляет ремни безопасности, удерживающие его в кресле. В целях экономии энергии система искусственной гравитации с момента катастрофы была отключена.

– Да, контакт состоялся не так, как нам всем хотелось бы, – продолжила майор. – Однако мы обязаны доложить обо всём произошедшем в Центр.

– Но как это сделать, Вера? – спросил Ветров. – Связи нет.

– У нас есть спасательная капсула, – задумчиво произнесла Прийма. – Мы можем записать в память её бортового компьютера наши рапорты и отчёты, видеозаписи столкновения, загрузить в капсулу артефакты с чужого звездолёта и оставить её на орбите Юпитера. Рано или поздно сюда прилетит следующая миссия с Земли и обнаружит наше послание. Мы даже можем попытаться заменить криокамеру на нашей капсуле соответствующим устройством с пришельцем.

– Что?! – возмутился Горишвили. – Спасать одного из погубивших нас ублюдков?

– Котэ! – укоризненно посмотрела на него Прийма. – Ты же репортёр! Контакт – это мировая сенсация…

– Я не согласен! – закричал Горишвили. – Если есть возможность спасти хотя бы одного человека…

– Замолчи, Котэ! – приказала майор.

– Он прав, Вера, – сказал вдруг Ветров. – Человек сможет рассказать больше, чем рапорты и видеозаписи. К тому же, криокамера пришельцев не пройдёт в люк нашей спасательной капсулы.

– Что ж, – вынужденно согласилась Прийма. – Тогда вам, троим, придётся тянуть жребий.

– Нет, майор, – твёрдо возразил Льюис. – Никакого жребия. Вы должны занять место в капсуле.

– Согласен, – быстро добавил Ветров. – Лично я не смогу себя уважать и смотреть в глаза людям, если сам спасусь, а женщину оставлю умирать.

– Прекратить дискуссию! – хлопнула ладонью по столу Прийма. – Здесь нет женщин и мужчин, есть командир и подчинённые. Капитан всегда покидает гибнущий корабль последним. Приказываю тянуть жребий.

– Я тоже не согласен! – взвизгнул каким-то срывающимся голосом Горишвили. – Не должно быть никакого жребия.

– Правильно, господин репортёр, – поддержал его Льюис. – Наконец-то вы ведёте себя, как настоящий мужчина.

– Вы должны спасать меня! – не слушая капитана, верещал Горишвили. – Я – пассажир на вашем корабле. Команда обязана в первую очередь спасать пассажиров, а не себя!

– Коля, нам надо поговорить…

– Я давно пытаюсь это сделать, – ответил Петров. – Но ты, в последнее время старательно избегала любых объяснений между нами.

– Ты прав, прости, – согласилась Мария. – Но больше откладывать нельзя.

– Что ж, начинай.

– Это не так просто…

– Тогда начну я.

Петров нервно сжал подлокотники кресла и глубоко вздохнул.

– От меня только что вышел прибывший сегодня на очередном транспортнике с Земли капитан Шульц. По документам, он прибыл на «Ю-1», чтобы заменить тебя. Что это значит?

– Об этом я и пришла поговорить, – виновато взглянула на Петрова Мария. – Мой контракт на «Ю-1» заканчивается через неделю, и я не стала его продлевать.

– Но почему? – удивился Николай. – И как получилось, что я об этом узнаю только сейчас?

– Центр запрашивал твоё согласие на замену меня Шульцем, – отвела взгляд Мария. – Это было во время моей вахты. Я ответила, что ты не возражаешь.

– Что? – поразился Петров. – Ты ответила Центру, даже не спросив моего мнения и не поставив меня в известность о происходящем? Маша, это же преступление! Как ты могла? Зачем?

– Прости меня, Коля, – поникла в кресле Мария. – Я не хотела волновать тебя раньше времени. Ты и так последнее время весь на нервах. Кроме того, я хотела избежать бесполезных споров и объяснений. Можешь подать на меня рапорт, всё равно это теперь не имеет никакого значения.

– Это не ответ! – вспыхнул Петров. – Зачем ты прервала контракт?

– Ты же знаешь, транспортник увезёт Котэ на Землю. Я хочу полететь с ним, – с вызовом взглянула на Николая Мария. – Я… люблю его.

– Ты сошла с ума! – ужаснулся Николай. – Подумай, что ты говоришь. Как можно влюбиться в такого подонка?

– Не смей его так называть! – гневно крикнула Мария. – Вы все тут окружили Котэ ненавистью и презрением. И всё из-за твоего дурацкого мем-рекордера. Мало ли, что он там показывает! Ты не можешь в точности определить, где настоящие воспоминания, а где бред травмированного мозга.

– Машенька, – с жалостью посмотрел на неё Николай. – Я понимаю, ты стараешься обелить и оправдать Горишвили. Но не давай чувствам заглушить разум.

– Я помню ту первую запись, что ты мне показывал, – запальчиво ответила Мария. – Битва с гориллами и моё так называемое соблазнение. И мне лучше других известно, что никакого соблазнения тогда не было! Почему же я должна верить во всё остальное?

– Значит, тогда соблазнения не было, – саркастически усмехнулся Николай. – А когда было?

– Это сейчас не важно и тебя не касается, – непреклонно ответила Мария. – Вместе с отказом от продления контракта, я послала на Землю и заявление о разводе. Видимо, поэтому Центр и не настаивал на дальнейших объяснениях и личных контактах с тобой.

– Да, я получил эти документы, – хмуро кивнул Николай. – Об этом потом. Вернёмся к Горишвили…

– Нет, о Котэ больше говорить не будем, – возразила Мария. – Ты меня не убедишь.

– А документальная запись его преступных подлых действий убедит?

– Какая запись? – презрительно засмеялась Мария. – Опять твой мем-рекордер?

– Нет, – с сочувствием посмотрел на неё Николай. – Раз ты об этой записи ничего не знаешь, значит, вы с Горишвили, как всегда, отключили громкую связь. Видишь ли, Маша, в спасательной капсуле Горишвили была видеокамера, фиксировавшая на внутреннюю память всё происходящее. Мы не могли просмотреть эту запись раньше, так как в той видеокамере нет режима воспроизведения. Горишвили, судя по всему, не знал об этой камере, и потому её флэшка сохранила для нас всё, что он делал.

– Почему же вы раньше молчали об этой видеокамере? – недоверчиво спросила Мария.

– За сто тридцать лет кардинально изменились форматы записи и устройства хранения. С личным чипом Горишвили было проще – там считывание данных происходит бесконтактно. Мы обнаружили и извлекли из видеокамеры флэшку, но нам нечем было её прочесть. Рисковать с самодельными переходниками Центр нам запретил. Сегодня транспортник доставил с Земли соответствующее устройство. Расшифровку этой записи уже посмотрели по внутренней сети все свободные от вахты сотрудники «Ю-1» и команда транспортника. Хочешь посмотреть сейчас?

– Нет, – нервно сжала руки Мария. – У меня нет времени. Просто вкратце расскажи, что там?

– Капсула давно уже отделилась от «Голиафа» и вышла на самостоятельную орбиту вокруг Юпитера, а Горишвили всё не решался влезть в криокамеру: тянул до последнего момента, – презрительно начал Петров. – Боялся, хотел продлить жизнь как можно дольше.

– Прошу тебя, не надо оценок и комментариев, – взмолилась Мария. – Только факты.

– Хорошо, – кивнул Николай. – Прийма, Льюис и Ветров работали почти без перерывов на отдых и сон, стараясь заснять и передать как можно больше информации о чужом звездолёте и пришельцах. С Горишвили они не общались. Его помощь, собственно говоря, им не требовалась – данные шли напрямую в память бортового компьютера спасательной капсулы.

Когда кислород в воздухе капсулы стал заканчиваться, и дышать стало трудно, Горишвили начал раздеваться, чтобы лечь в криокамеру. И тут он услышал слова Ветрова, сказанные Льюису. Космонавты считали, что Горишвили давно в глубокой заморозке и их не слышит, потому и не стеснялись в выражениях. С тех пор Горишвили и не любит громкую связь, хоть и жалуется на амнезию.

– Не тяни, Коля, – попросила Мария. – Время уходит. Мне сейчас не важно, кто там кому чего сказал…

– Ошибаешься, Маша, – возразил Петров. – Этот момент как раз очень важен. Ветров сказал Льюису, что ему жаль, что весть о величайшем открытии в истории человечества принесёт на Землю трусливый подонок. И Горишвили эти слова, к сожалению, услышал. До него дошло, что он сам доставит на себя убойный компромат. Его репутация и карьера рухнут. Времени, чтобы найти и удалить из памяти компьютера соответствующие записи, у него уже не было. Задыхаясь от страха и недостатка кислорода, этот подонок прервал связь с «Голиафом» и дал команду бортовому компьютеру спасательной капсулы отформатировать всю память. Он сознательно уничтожил все сведения о контакте и подвиге троих землян! А потом быстро залез в криокамеру и включил режим заморозки. В спешке, этот подонок даже не подумал о том, что форматируя память компьютера, он удаляет и программу подачи аварийного сигнала. Вот почему столько лет никто не слышал «SOS» с его спасательной капсулы. Если б наш зонд случайно не пролетел рядом…

– Мне пора идти собирать вещи, – встала Мария. – Транспортник уходит через два часа.

– Опомнись, Маша! – взмолился Николай. – Зачем ты себя губишь? Расшифрованная запись уже ушла в Центр. Предыдущие кто-то скинул в интернет, и их посмотрели миллиарды людей. Когда-то в Древней Греции один ничтожный негодяй сжёг храм Артемиды, чтобы хотя бы этим прославить своё имя. Но он не достиг своей цели: люди стёрли изо всех документов имя поджигателя, дав ему кличку «Герострат», чтобы другим неповадно было повторять подобное. Имя же Котэ Горишвили, наоборот, уже стало известно всем и останется символом трусости, подлости и предательства. Горишвили ждут на Земле всеобщие ненависть и презрение. Я недавно с трудом удержал ребят от самосуда. Они хотели опять засунуть негодяя в его спасательную капсулу и выкинуть в космос.

– Именно поэтому я должна быть рядом с Котэ, – решительно ответила Мария. – Каждый может оступиться, испугаться, совершить что-то постыдное. Должен быть кто-то рядом, чтобы спасти человека от дальнейшего падения.

– Что ты говоришь, Маша? – ужаснулся Николай. – Кого ты собираешься спасать? Нельзя прикоснуться к грязи и не испачкаться. С тех пор, как Горишвили появился на «Ю-1», ты не раз нарушила дисциплину, утаила от меня запрос Центра, подделала мой ответ, лгала мне…

– Добавь ещё: изменяла, – безучастно произнесла Мария.

– Ты не тянешь Горишвили вверх, а сама катишься вниз! – взорвался Николай. – До сих пор на меня здесь смотрели с жалостью, а на тебя с недоумением. Кто-то и подсмеивался за спиной. Но если ты окончательно уйдёшь к этому подонку, в глазах людей вы будете с Горишвили одно и то же. Все решат, что ты одобряешь его поступки. А что ты скажешь нашей дочери?

– Да, ты прав, – согласилась Мария. – Но если я сейчас брошу Котэ, то чем я буду лучше? Я узнала всю правду о нём, и мне сейчас тяжело, но моя любовь к нему никуда не делась. Чувства не подвластны разуму. Они либо есть, либо нет. Прости меня, Коля. Подпиши документы на развод и… объясни всё Ленке. Она уже взрослая, сама замуж собирается. Должна меня понять…

– Нет, Маша, – твёрдо сказал Петров. – Развод я тебе не дам. Ленку ты увидишь раньше меня, если, конечно, она захочет с тобой встречаться. Сама ей всё и объясняй. Ты права: чувства не подвластны разуму. Но я уверен в одном: рано или поздно Горишвили предаст и тебя. Здесь, на «Ю-1», ты была первой и единственной женщиной, которую он увидел после ста тридцати двух лет спячки. На Земле у него будет выбор куда больше.

– Намекаешь на мой возраст? – горько улыбнулась Мария. – Ты же сам сказал, что Котэ ждёт на Земле всеобщее презрение.

– Земные тюрьмы полны преступниками, ищущими себе подруг по интернету, – махнул рукой Николай. – Они легко находят дур, вступающих с ними в переписку. Те ездят в тюрьмы на свидания и даже выходят замуж за этих подонков. А твоему Горишвили вряд ли тюрьма грозит: нет пока такого закона ни в одном уголовном кодексе. Вот увидишь, он ещё и мемуары какие-нибудь лживые накропает, по ним снимут боевик, твой красавчик разбогатеет и обзаведётся толпой поклонниц. Ты станешь ему не нужна, и он немедленно избавится от тебя.

– Может быть, всё так и будет, – ответила Мария. – Но сейчас я нужна Котэ и не оставлю его один на один с бедой, дашь ты мне развод или нет.

– Что ж, – встал Николай. – Тогда ты должна понять и меня: я тоже не могу оставить тебя один на один с бедой. Хочу, чтобы ты помнила: есть человек, который по-настоящему любит тебя, и есть место, куда ты всегда можешь вернуться. Вот почему я не дам тебе развод. А теперь пойдём собирать твои вещи, до отлёта транспортника на Землю осталось всего полтора часа…