Текст книги "Десантники не сдаются"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

«Похоже, придется от этой распечатки и отталкиваться, – подумал Влад. – Будем отрабатывать связи программиста. Остается надеяться, что программист не дурак, понял, что его коллеги не просто так отдали богу душу и вовремя сделал ноги».

* * *

– Ты думаешь, нам дадут перевернуть земной шар? – напирал вечный спорщик и смутьян Леша Бруевич, барабаня пальцами по черной крышке маленького уродливого компьютерного стола.

– Мы не собираемся его переворачивать, – устало отвечал Галустян. – Речь идет об обычном изобретении, которое сделает излишними чересчур затратные производственные процессы в тонкой химии и продвинет человечество немножко вперед.

– Излишние процессы? Это миллиардные убытки для транснациональных корпораций. Это целые регионы, которые останутся не у дел. Нас поубивают.

– Ах, оставь, Лешенька, – встрял Панин. – В научном мире так не делается. Научную мысль и прогресс не остановить.

– Так ли это?

– Конечно, так, – резко произнес Галустян, и стало понятно, что он сам не раз задумывался над этими вопросами. – Да и пока твои транснациональные корпорации, или масоны, или кого ты там еще боишься, расчухаются, мы уже получим патент и растиражируем весь процесс.

– Если успеем.

Зимняя неуютная ночь. На крыше института хулиган-ветер колотил отодранным жестяным листом, издавая раздражающие звуки. Тучи заволокли полную луну. Гудела низко, как-то утробно аппаратура и шуршали вентиляторы в системных компьютерных блоках. Заканчивалась последняя серия опытов, и вся группа дневала и ночевала в лаборатории.

– У тебя мания преследования, Лешенька, – снова подал голос Панин. – Ты хоть сам веришь в эти страшилки?

Бруевич пожал плечами... Ни во что он не верил. Даже пытался убедить себя, что, действительно, так не бывает.

– Не знаю. Верю, не верю. Жизнь покажет.

– Успокойся. Давай лучше хлопнем по стаканчику вина, – предложил Галустян.

Он любил вино. И хлопать по стаканчику для успокоения и поднятия тонуса стало для научной группы традицией – хорошее красное вино прекрасно вымывает дурные мысли и настроения.

Бруевич встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Он сидел в одиночестве за пластмассовым столиком в пивнухе с громким названием «Баварский сувенир». Перед ним стояла опустевшая кружка вполне приличного пива и лежали два разорванных пакетика со спинками воблы. Бар был средней руки на окраине Москвы рядом с автовокзалом, на который Бруевич прибыл в девять вечера прямо из Стрельничего, где его высадил шофер «КамАЗа». Потолок в помещении был так низок, что, казалось, стоит встать резче – и упрешься в него головой. Вдоль стен шли декоративные закопченные бочки. Лампы не слишком активно развеивали полумрак. Цены не особо кусали, но и не радовали дешевизной, что тоже было не так уж плохо – хоть опустившиеся ханыги не донимали.

Он вздохнул. Тот разговор состоялся три месяца назад. Галустян – отличный мужик, аккумулятор идей, организатор, который смог заставить их коллектив работать с полной отдачей. Теперь его нет. И Панина нет. И как ни крути, выходит, что именно он, Бруевич, был прав тогда. Теперь он остался наедине против могущественных сил, с которыми бороться – это как пытаться развести руками ураган.

Первые часы он просто не верил, что находится в такой заднице. Потом был короткий период привыкания. После пришло понимание, что это теперь его существование, и иного у него просто быть не может. Оставалось принять как данность, что все кошмары реализовались. Теперь его жизнь, как яичная скорлупа – такая же хрупкая и ничего не стоит. Теперь он уже не просто Леха Бруевич, компьютерный маг и дамский угодник, а дичь, которую будут гнать, пока не загонят и не набьют из нее чучело.

Постепенно вернулась привычка логично и трезво раскладывать все по полкам. Он оценил, что у него два варианта. Первый – поднять лапы, поползти на кладбище или на милость победителя, что одно и то же. Второй – делать ноги. Были еще всякие подварианты, типа отправиться просить защиты в милицию. Или в госбезопасность, городскую прокуратуру, адвокатуру, фонд защиты зеленых насаждений и альпийских тигров. Результат будет один и тот же – то есть никакого. В лучшем случае напоят его валерьянкой, посочувствуют и пошлют к такой-то матери – это если пойти в общество защиты тигров. В милиции просто дадут увесистым сапогом сорок пятого размера под зад и велят больше глупостями не донимать. Оставалось одно – бежать, скрыться, умотать куда подальше.

Бежать. Скрыться. Затаиться... Отлично. Кошелек тощ, как медведь после зимней спячки. Кредитных карточек нет. Значит, перво-наперво нужны средства к существованию. Откуда? Это надо обдумать – лучше, если еще за одной кружечкой пива. На нее денег хватит.

Он поднялся и устремился на очередной заход к барной стойке.

– Кружку, – потребовал угрюмо, высыпая на стойку мелочь.

– Как скажете, – радушно улыбнулся бармен, отметив про себя, что кружка уже третья. Впрочем, учитывая комплекцию покупателя – это не предел.

Бруевич взял пиво, бросил взор на круглые часы за стойкой – они показывали двадцать один час тридцать восемь минут. И направился к себе за столик, привычно с опаской оглядевшись. Месяц назад в такой же пивнухе подкатил какой-то красномордый бич, схватил его только что купленную стопку водки, заглотнул залпом и заявил нахально: «Хорошо-то как... Мужик, теперь можешь меня бить». Бруевич криво усмехнулся, вспомнив эту историю.

Здесь бичей не было. Зал полупустой. За соседним столиком сидела компания не по возрасту серьезных молодых людей, облаченных в костюмы, галстуки и плащи. За другими столиками коротали вечер одиночки.

Бруевич отхлебнул пива и снова попытался собрать воедино разбегающиеся во все стороны мысли. Итак, бежать, скрываться. Его будут искать.

«На явочной квартире нас будет ждать засада», – вспомнилась цитата из классического произведения. Когда читал, было смешно. Сейчас не до смеха... Скорее всего за его квартирой на самом деле будут следить. Значит, дорога домой заказана... В сбербанк, где деньги лежат, тоже нельзя... К знакомым нельзя. Родственники давно свалили в места, куда более пригодные для жизни и все как назло находящиеся за пределами Российской Федерации. Жена послала его к черту в прошлом году, так что он один одинешенек.

Часы тикали, приближая ночь. Перед беглецом возникает множество проблем, которые раньше и проблемами не были. Где ночевать? На какие шиши питаться?.. От всех этих мыслей хотелось биться головой о стену. Накатила волна отчаяния.

Он сделал еще один большой глоток, зубы застучали о кружку.

– Можно к вам? – спросила хрупкая молоденькая брюнетка с бокалом пива.

Свободных столиков было полно. Но ее понесло именно за его стол.

Бруевич издал нечленораздельное мычание. Она истолковала его по-своему и присела на стул рядом.

– Что, проблемы? – осведомилась она деловито. – Помочь?

– Проблема одна – денег нет, ласточка, – криво улыбнулся Бруевич.

– Это не проблема. Это горе, – констатировала брюнетка.

Она пригубила пиво. Окинула программиста внимательным взором. И отвалила поближе к расслабившим галстуки и начинавшим уже походить на нормальных людей мальчикам в серых костюмах.

Деньги, деньги... Черт, куда без них? Бруевич вздохнул и богатырским глотком разделался с остатками содержимого своей кружки.

Вдруг ему пришла в голову совсем деморализующая мысль – а ведь даже если он сейчас выкрутится, то сколько ему скрываться? Всю жизнь? Годами ждать выстрела в спину? Нет, люди так жить не могут. Люди вздергиваются на березах от таких перспектив.

Так, надо мыслить. Мыслить логически... Пиво тяжелило не только желудок, но и мысли. Но это неважно... Итак, из-за чего его ищут? Камень преткновения – научная разработка, которой Галустян дал громкое название проект «Атлант».

Черт! Как же он сразу об этом не подумал?! Истерика – плохой советчик. Нужно просто что-то сделать с проектом...

Тут два варианта. Первый – продать его в темпе кому-то, кому он нужен, и пускай тогда таинственные силы разбираются с покупателями... Сложно! Галустян единолично занимался коммерческими контактами. Бруевич же тут вообще был не при делах, никаких концов у него нет...

Второй вариант... Богатства тут не наживешь, но зато точно перестанешь быть у таинственных недругов гвоздем в заднице. Взять исследовательские материалы и сброситьх и в Интернет. Притом запустить так, чтобы к тем, кому они нужны, попали бы обязательно... Скорее всего за ним охотятся люди сугубо деловые и практичные, кидать деньги на банальную месть они не станут.

Значит, нужны материалы по проекту «Атлант». Хорошо что Бруевич предусмотрительный, умный и дальновидный. Еще две недели назад перегнал все на два лазерных диска и спрятал их у Алки.

Алла – давнее увлечение. У них странные отношения, то возрождающиеся, то угасающие уже пять лет. Об их связи мало кто знает. Поэтому он и оставил у нее эти диски. Она бережно хранит их. Надо надеяться, что бережно.

А еще у Алки можно позаимствовать денег. Денег у нее до черта. И он никогда не претендовал даже не маленькую их долю. Так что она деньги даст...

Решено, надо двигать к Алле.

Он взял телефон. Набрал ее домашний номер. И долго ждал, когда кто-то подойдет. Никто не подошел.

– Черт! – произнес он.

Набрал номер мобильника. Услышал: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети».

Наверное, укатила куда-то. У нее парфюмный бизнес. И она постоянно куда-то укатывает впаривать свой лежалый товар. А может, и не лежалый, это он просто от злости напраслину наводит... Куда ее черти занесли, где нет зоны покрытия мобильной связи?

Он с тоской огляделся... Поймал заинтересованный взгляд подкатывавшей к нему брюнетки. Вытащил портмоне, провел ревизию его содержимого. К радости своей обнаружил за подкладкой вечно припрятываемые и забываемые доллары.

Брюнетка будто почуяла запах зелени и совершила маневр, перемещаясь поближе к Бруевичу.

– Полюблю я тебя, ласточка, на твоей территории? – поинтересовался он.

– У меня хата неподалеку. – Девчонка томно потянулась, отведя глаза, в которых загорелась алчная радость. – Хорошая, чистенькая хата.

– И сколько удовольствие стоит?

– Сто пятьдесят ночь! – с вызовом произнесла брюнетка.

– Стольник, – не располагающим к дискуссии тоном произнес программист. – И учти – от сердца отрываю...

– А пивом напоишь?

– Напою.

– Ну тогда я тебя люблю, соколик. – Деваха пододвинула свой стул поближе к Бруевичу.

Часть вторая
Бой на ножах в темноте

– Торговец заблудился, – устало произнес Доку Анзоров в телефонную трубку.

– А Али-Баба наш? – послышался издалека настороженный голос.

– И брат заблудился...

Это означало, что Рустам с изотопами и Даудов с головорезами исчезли.

– Почему? – после паузы вновь прозвучал голос.

– Тут что-то происходит не то. Я разберусь.

– Разберись. – В голосе появилась угроза.

Анзоров небрежно бросил телефонную трубку назад, и звероподобный массивный телохранитель с ловкостью вратаря поймал ее на лету.

– Вон! – крикнул депутат, и телохранитель испарился.

Анзоров сжал пальцы в кулак. Ох, как плохо. Тревожат такие звонки из-за рубежа. Бьют по нервам.

Два дня депутат, после того как его отпустили, отлеживался на даче на Рублевском тракте. Никого не принимал, ни с кем не разговаривал.

Ощущение, будто его гусеничным трактором придавило. Ярость распирала череп изнутри, как пар – перегретый котел, того и гляди взорвется. И запоздалый страх сжимал сердце ледяными тисками.

Доку, сильный, волевой, гордый человек, теперь ощущал себя как девица, которую изнасиловали в парке. Он не мог представить, что когда-то с ним поступят вот так, как с обычным бомжом, из тех, что батрачат на плантациях Ичкерии. С ним! С Анзоровым, чей род имеет в Ичкерии большой вес, так обошлись! Не говоря уж о том, что он депутат Собрания!

Ему хотелось напиться до потери пульса, но Аллах запрещает. Анзоров обычно следовал этому завету. Кроме того, пьянство – это проявление слабости и малодушия...

Что теперь делать ему, опозоренному человеку? Мстить!

Он ловил себя на том, что пальцы непроизвольно сжимались, когда он представлял, как будет душить тех животных! Уши резать! Уродовать! Умирать они будут долго!!!

Фантазии распаляли депутата. Сердце его колотилось все сильнее и сильнее. Глаза застилало красным.

Когда же возвращалась способность мылить трезво, то перед ним представала совершенно безрадостная картина. Все настолько плохо, как никогда не бывало. Рамазан Даудов мертв. Наверняка мертв. Широкомасштабная террористическая акция, подготовка к которой стоила безумных денег, провалена. Кого будут винить в этом? Его, Доку Анзорова.

Нет, черта с два на него все свалят! Еще доказать его вину надо! Но будут ли доказывать – вот в чем вопрос?

Депутат метался по огромному холлу, устланному коврами, падал в глубокое кресло перед холодным камином.

В тяжелый сон он провалился часа в три ночи. Там его подстерегали кошмары. Несколько раз он просыпался с тягостной мыслью, что завтра надо что-то решать... И опять попадал во власть кошмаров.

Окончательно проснулся он в девять утра. Голова тяжелая, зато в сердце – решимость действовать.

Он не мог понять, почему враги отпустили его на четыре стороны. На их месте он решил бы эту проблему просто – выстрелом в затылок или отрезанием головы – в зависимости от настроения. Может, они надеялись на его признательность за подаренную жизнь? Или рассчитывали, что теперь он их с потрохами после того, что наговорил перед видеокамерой – кстати, он не помнил, что именно наговорил, в памяти осталось нечто смутное. Но, скорее всего, что наговорил немало. Впрочем, это неважно! Теперь в его сердце горел священный огонь мести!

Все, часы слабости миновали! Пришла пора действовать!

Ключевой момент – сорвать маску с лица врага. Он сорвет, чего бы это ему ни стоило! И объявит свой маленький, но жестокий джихад!

Он потягал гирю, со злым удовлетворением отмечая, что мышцы еще работают. Он еще крепок. Способен и держать, и наносить удары. Потом залез под холодный душ. Тщательно побрился.

Выйдя в холл, крикнул:

– Ломали!

Старший группы охраны Ломали Хамидов возник, как привидение. Половину своих телохранителей после того, как они не спасли его от позора, Анзоров выгнал. Но Ломали, верный, как пес, остался...

– Через пятнадцать минут две машины, – велел депутат. – Едем в город.

Ломали, не говоря ни слова, повернулся и отправился исполнять приказание.

В просторной гардеробной, где, как в магазине, на вешалках были развешаны десятки костюмов, на полках стояли десятки пар обуви, Анзоров выбрал представительский костюм за пять тысяч долларов. Натянул ботинки крокодиловой кожи. Галстук в тон. Посмотрелся в зеркало. Вид вполне приличный. Как и положено бизнесмену и политику его уровня. Чувствуется стиль, безупречный вкус.

Механические ворота со скрежетом открылись. И похожие на блестящие торпеды бронированный «Мерседес» и «Джип», выехав за территорию обороняемого милицейской вневедомственной охраной поселка, устремились по правительственной трассе, в этот час уже разгрузившейся.

Анзоровым овладело болезненное воодушевление. То, что он принял решение и начал действовать, наполняло его энергией. Депутат никогда не прощал обид.

Всю дорогу Анзоров не отрывал от уха мобильный телефон. Он переговаривался с людьми, назначал места встреч, просился на прием. Эти звонки открывали ему двери в высокие кабинеты. Смешно, но в государстве, против которого он боролся уже много лет, он обладал определенным весом.

С кого начать встречи? Конечно, с обитателей Старой площади.

– Сергей Владимирович, – произнес он в микрофон мобильника. – Это депутат Анзоров. Тут серьезные обстоятельства. Мы не могли бы встретиться?.. Очень срочно... Лучше не на рабочем месте... Как всегда...

Встретились они в ресторанчике «Царский чертог» в центре Москвы, запредельные цены в котором отпугивали подавляющее большинство посетителей. В нем имелись уютные закутки для конфиденциальных разговоров.

Тот, с кем встретился депутат, примелькался в каждом российском доме – его постоянно показывали по телевизору. Обычно он с видом оксфордского профессора вещал, как надо обустроить страну. Любые банальности изрекал как божественное откровение. Он был известным артистом политического балагана. Но здесь, наедине со своим старым знакомым, лицедействовать смысла не было. Он внимательно выслушал Анзорова, время от времени задавая вопросы и выдавая комментарии, преимущественно матерные. Потом, опрокинув стопку холодной водки, крякнул и покачал головой:

– Ох, етить твою. Хрена лысого я тут что-то понимаю...

– Кто посмел?! – процедил Анзоров, ощерив зубы.

– МВД – маловероятно, – покачал головой Сергей Владимирович. – Ты им неинтересен. Госбезопасность? Ручки их шаловливые в последнее время чуток укоротили. Такие вещи творить не позволяют. Если только они самодеятельностью занялись. – Он помрачнел, прикидывая про себя самый дрянной вариант – Федеральное Агентство государственной безопасности отбилось от рук и начинает потихоньку давить политических партнеров, которых обыватели по недомыслию считают врагами. – Но это вряд ли...

– Вряд ли или возможно?

– Тебе гарантию с талоном? Я не въезжаю, Доку? У тебя претензии ко мне какие-то? – Кремлевский функционер нехорошо прищурился, и Анзоров тут же осадил назад.

– Извините.

– Узнаю – скажу...

Сергей Владимирович резко поднялся.

– Пока...

Когда он вышел из кабинетика, Анзоров прошептал:

– Крыса.

Он знал, что, как только появится даже не течь, а только намек на нее, эта крыса тут же дунет с их общего корабля. Не мужчина он. Депутат сладко прижмурился, представив, как хорошо было бы влепить ногой в тяжелом десантном башмаке по этой самодовольной морде! Чтоб сопли с кровью в разные стороны! И за горло его! За горло!..

Стоп. Надо успокоиться... Предстоят другие важные встречи. И нельзя распускаться раньше времени. Ему сегодня еще немало наговорят неприятного...

В этот день Анзоров дополнительно пересекся с двумя людьми, которые могли что-то знать. Они тоже занимали не последнее место в иерархии российского государства.

На десерт он приберег разговор с генерал-лейтенантом Федерального агентства государственной безопасности Аркадием Ануприенко.

С ним встретились на конспиративной квартире, обставленной с непотребной роскошью. У Анзорова создалось впечатление, что в остальное время она использовалась как бордель для услады высокопоставленных чекистов.

– Заходи, гордый мой брат, – улыбнулся радушно Ануприенко. – Чувствуй себя, как дома.

– Но не забывай, что в гостях.

– Точно, – хмыкнул Ануприенко.

Генерал был как генерал – толстый, астматически дышащий, однако не с вяло тупыми, как у армейцев, взором, а с цепкими глазами профессионального мошенника... Нет, скорее наемного убийцы.

Анзоров по роду деятельности имел старые хорошие связи с госбезопасностью. Сложились они еще во времена бойкой торговли заложниками, которых сотнями захватывали ичкерские повстанцы. Все имели с этого бизнеса свою долю. И всем это нравилось. И Совету безопасности. И ФАГБ с МВД. И Администрации президента.

С тех пор Анзоров ведет с госбезопасностью и правительством России жесткие игры по довольно сложным правилам. Цель у депутата и группы его товарищей простая – создание у руководства страны иллюзии, что только удельные подконтрольные князьки и авторитеты в состоянии удерживать дикую ичкерийскую орду от того, чтобы полностью сорваться с катушек и пройти огнем и мечом по всей стране. Мол, князьков этих (в частности, уважаемого всеми Доку Анзорова) надо лелеять, сдувать с них пылинки, позволять им многое, и, главное, не бросать им с хозяйского стола крошки, а на блюдечке преподносить полноценные увесистые куски от общего пирога.

В последнее время эта тактика начала давать сбои. Анзорова и его соратников стали потихоньку-помаленьку отодвигать в сторону от политики и дележа денег. Могло это кончится плохо – выкидыванием за борт. Чтобы этого не произошло, был затеян «изотопный шантаж», на который с охотой подписались непримиримые из самой Чечни и Саудовской Аравии. Пора в очередной раз напомнить Москве, что все под Аллахом ходим. И что очень уж мегаполис уязвим для террора. Недвусмысленный такой намек – договариваться надо. Договариваться. И еще раз договариваться. Это выгодно. Это обоюдно идет на пользу и здоровью, и карману.

Все бы так и получилось, гладко, как по писаному. Теракт. Шум – «раздавить ичкерскую гадину!» А потом тихие, нигде не афишируемые переговоры с серьезными уступками и гарантиями... Все бы так и получилось, если бы не эти как с неба свалившиеся шайтаны!

– Ну, рассказывай, зачем пожаловал, – потребовал генерал, разливая по чашкам крепкий чай.

– Возникла небольшая проблема, – произнес Доку Анзоров.

Он поведал прилично отредактированную историю своих мытарств и в лоб спросил:

– Ваши?

– Ты на нашу фирму напраслину не возводи, – строго произнес Ануприенко, но в глубине его глаз тлели веселые искорки.

– Почему?

– Потому что официально такую акцию провести – это утонуть в согласованиях. А бригады единомышленников, которые втихаря могут поднять такую операцию, у нас в конторе давно нет. Были когда-то сорви-головы, да все вышли.

– А кто?

– Не знаю, – развел руками генерал.

– Кто? ЦРУ? МОССАД? Кто еще так свободно работает здесь, в этой сраной стране?!

– В этой сраной стране работают свободно все, кроме государственных органов, – усмехнулся Ануприенко. – Такая национальная традиция.

– Это была спецслужба, а не банда! Какая-то непонятная спецслужба!

– Все спецслужбы у нас перечислены в Законе об оперативно-розыскной деятельности, – назидательно изрек генерал. – Остальное – выдумки авторов бульварного чтива.

– Значит, на меня наезжали персонажи бульварного чтива? – Ярость поднималась и клокотала в груди Анзорова. Он чувствовал, что его водят за нос. Генерал что-то не договаривает и сильно взволнован новостью.

– Материализация образов, – хмыкнул Ануприенко.

– Кто это был? – поднапер депутат.

– «Пирамида»? – произнес, как плюнул, генерал.

– Что? Какой «Пирамида»? – опешил Анзоров.

– Белый.

– Сказки желтой прессы.

– Ну конечно... Особенно если вспомнить, как пять лет назад они раздолбали в пух и прах некую структуру, образованную высшими должностными лицами государства? «Синдикат» – не помнишь?

– Я не особенно верил во все эти слухи.

– В этом твоя беда... После той свары эти ублюдки ушли на дно. Все считали, что уже не выплывут. Но я-то чувствовал, что затаились. Их уши торчали во многих делах. Возникали они редко, но жалили коброй.

– Ты это серьезно?

– Куда уж серьезнее... Что собираешься делать, горец?

– Этот «Пирамида» – он у меня из белого красным станет. От крови. – Анзоров кинул на генерала тяжелый взгляд.

– Хорошо, – кивнул Ануприенко. – У меня информация по ним на нуле. Особо не интересовался – жизнь спокойную полюбил. Но с людьми, которые знают больше моего, встречу обеспечу. Ты точно решил? Обратного пути не будет.

– Я решил!

– Договорились... Чаек-то пей. Настоящий индийский.

* * *

У противника была фора – он давно изучал объект и имел представление о его связях, образе жизни. Оперативникам «Пирамиды» надо было начинать с нуля. Зато было и преимущество. Противник не знал, что в игре появился новый игрок.

Разведчики проехались по адресам возможного появления Бруевича. Восстановили все его маршруты за последние дни. Добрались до загородного дома Ромы. Дальше следы обрывались.

Мест для засад набралось около пятнадцати. Все их живыми людьми не перекроешь. Технари проехались по этим адресам и понатыкали везде скрытые видеокамеры. Теперь на пульте в штабе операции на «базе-три» можно было снимать видеоинформацию.

Семь экипажей Влад распределил на патрулирование по городу с таким расчетом, чтобы до цели добраться за десять-пятнадцать минут. Этого времени должно хватить, если Бруевич нарисуется в объективе камеры слежения.

В две квартиры – к бывшей жене и ближайшей знакомой Бруевича, удалось сунуть «жучки» и поставить на контроль телефоны.

Влад согнулся за письменным столом. Старомодная лампа с зеленым абажуром бросала свет на пачку бумаг. Это были распечатки соединений с мобильного телефона Бруевича. Здесь можно было проследить все его связи. Особенно интересовали соединения последних дней перед тем, как он выключил телефон.

Это он звонил Галустяну. Это бывшей жене... Знакомым...

Тут уже интереснее. Последний день перед исчезновением. Соединение с Паниным... После этого Бруевич срывается из деревенского дома своего знакомого. Вот еще один звонок – опять на мобильник Панину... Время – за несколько минут до гибели математика. Что хотел Бруевич? Предупредить? Узнать что-то? Ладно, неважно...

Дальше – несколько звонков. Последние звонки перед отключением телефона. На мобильник и на городской телефон. И ни одного ответа. А дозвониться он мечтал до Селезневой Аллы Владимировны, директора компании «Легос» и учредителя еще пары фирм по торговле парфюмерией. Вот и фотография ее – острое, злое лицо, колючие глаза. Типичная бизнесвумен тридцати трех годков от роду. Явно не из круга Бруевича. Профессиональная общность исключена. С другой стороны, он мужчина видный, девки на него клюют.

Зачем он звонил ей? Два варианта. Если не насторожился, то поплакаться в жилетку. Если же почувствовал опасность, запаниковал, кинулся к ней за помощью.

Оперативники пробили ее по адресу и месту работы. Выяснили, что сейчас бизнесвумен находится в командировке в российской глубинке, где население из парфюма знало только старый добрый тройной одеколон. Должна появиться вот-вот.

– Надо цепляться за ее адрес, – сказал Влад Казаку, который сидел на диване, подбрасывая в руке и ловя мобильный телефон.

– Там установлена камера слежения, – заметил Казак.

– Мало, – покачал головой Влад. – Там нужно физическое прикрытие.

– Может, ты и прав. Что-то и выйдет.

Интуиция Влада не подвела.

На следующий день его топтуны из наружного наблюдения срисовали около адреса Селезневой нечто подозрительное. Когда одни и те же фигуры мелькнули в третий раз, стало ясно – дом «пасут». Потом видеокамера показала, что субъекты зашли в коридор, поставили «сторожевичок» – полоску бумажную. Когда кто-то заходит, то падает.

– Деревня, – сказал Влад, получив отчет. – По старинке работают.

– Зато наверняка, – произнес Казак. – Эти парни тоже прилипли к адресу.

– Таинственные соперники, – хмыкнул Влад.

– Может, воры обычные хату присматривают?

– Вряд ли, – покачал головой Влад.

– И что с ними делать прикажешь? На допрос к Эскулапу? Или протянуть по городу, посмотреть, кто такие?

– Это всегда успеется. Скорее всего мы имеем дело с «шестерками», которые даже не знают, на кого работают. Так что следить бесполезно... Давай-ка смирно подождем продолжения.

– Есть резон, – кивнул Казак.

* * *

Анзорову не нравилась эта встреча. Настораживали многочисленные условия ее проведения. Одно из них – чтобы приходил один, притом в какую-то дыру на окраине Москвы между силикатным заводом и ТЭС.

Депутат договаривался с человеком по мобильному телефону. Тот позвонил точно в назначенное время.

– Если что-то пройдет вне договоренностей, встреча не состоится, – сообщил собеседник. – Никогда...

На всякий случай перед отъездом Депутат сунул в карман пистолет. В гараже выбрал не бронированный «Мерседес», а скромную «Тойету».

На въезде в Москву он приказал остановиться, не доезжая ста метров до бензозаправки. Кивнул телохранителям и шоферу.

– Выходите. Дальше поеду один.

– Следовать за вами? – спросил Ломали.

– Я сказал один!

Оставив на обочине телохранителей, он газанул. Поплутал по Москве, пытаясь на всякий случай провериться – нет ли за ним слежки. Рванул пару раз на красный свет светофора. В этих шпионских премудростях он был не большой мастак, поэтому так и не был уверен в результате своих действий. Но время подходило, и надо было торопиться к месту встречи.

Встречу организовал генерал Ануприенко. Он обещал, что человек даст все возможные пояснения по «Пирамиде» и, возможно, даже окажет практическую помощь. Притом бесплатно, то есть даром... Депутат знал, что даром ничего не делается. Значит, там какой-то свой интерес...

«Тойета» переехала мост, закрутилась между сплошных заборов, гаражей, складских ангаров. Наконец, выбралась в район унылых новостроек.

Анзоров сверился по карте, решил, что выбрался туда, куда надо. На одном из домов разглядел название улицы – все верно, четвертая Тракторная.

Огляделся, пытаясь найти место, где оставить машину. На улице кучковались молодежь и наглые морды со специфическим криминальным выражением, так что машину можно, вернувшись, больше и не увидеть. За поворотом он обнаружил платную стоянку. Сунул купюру сонному сторожу. И побрел в сторону длинного мебельного магазина. Именно там, под огромным рекламным плакатом сигарет «Мальборо», должна была состояться встреча.

Анзоров посмотрел на часы. Оставалось две минуты. Успел чудом. Успеет ли тот въедливый, как цирроз печени, тип?

Человек появился со стороны ларьков. Подошел, кивнул:

– Здравствуйте, Доку Бисланович.

Этот тип ничем не напоминал боевиков, от которых исходили кураж и сила. Или оперативников, переполненных бесшабашной энергией. Больше всего он походил на работягу – потомственного токаря, таких полно у проходных заводов. На вид лет сорока, ростом под метр девяносто, чуть сгорбленный, с жилистыми руками и длинной лошадиной морщинистой мордой, на щеках черная жесткая щетина. Губы скривлены в вечной ехидной улыбке, которую хочется стереть ударом кулака. Держит жестяную банка пива – ну это ж надо! А одет – коричневое, похожее на робу, вельветовое пальто, несуразная клетчатая кепочка. Турецкие джинсы. В общем, субъект из категории, которой до звания «забулдыги» рукой подать.

– Пойдемте переговорим на природе. – «Работяга» кивнул в сторону чахлого скверика.

Анзоров возражать не стал. Они перешли через дорогу. Нашли свободную скамейку. Депутат смахнул газетой, которую держал в руках, грязь и уселся, решив, что в ногах правды нет. Закинул ногу на ногу. Брезгливо огляделся. Рядом радовалась жизни толпа полупьяных люмпенов.

– Не беспокойтесь. – Кривая улыбочка «работяги» стала еще кривее. Обнажились очень ровные, наверняка дорогие металлокерамические зубы. И в глазах появился странный нездоровый блеск. Пальцы правой руки его чуть подрагивали, будто перебирали струны гитары.

– Как вас называть? – спросил Анзоров.

– Феликсом. Я не обижусь.

«Такой же Феликс, как я Донна Анна», – подумал раздраженно Анзоров. Он ненавидел шпионские игры.

– Аркадий Станиславович обрисовал в общих чертах вашу проблему. Думаю, его умозаключения верны. Мы имеем дело с «Пирамидой».