Текст книги "Им равных нет"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

Ичкерия бурлила.

По республике как цунами катились стихийные митинги, в которых ощущалась вовсе не стихийная, а организующая и направляющая сила. В столице Ичкерии городе Грозном с утра до ночи митинговали в поддержку свободы и Парламента, а также высокоуважаемого главы Ичкерии Ибрагима Ахмедханова. В глазах рябило от зеленых повязок, портретов убиенного Президента Тайсумова и здравствующего Ахмедханова. Стоял гул голосов, вырывающийся из тысяч глоток. Вся эта вакханалия сопровождалась салютом из огнестрельного оружия – грохот стоял оглушительный. На «КамАЗ», кузов которого заменял трибуну, один за другим взбирались все новые ораторы, пытавшиеся в мегафон перекричать толпу.

– Смерть тем, кто войдет на нашу святую землю!

– Смерть русским собакам!!!

В поддержку оратора салютовали все согласные с этими утверждениями, а согласны были все.

– Не посрамим нашей славной истории. Горцы били и будут бить завоевателей!

Тут уже сам оратор от избытка чувств из «стечкина» палит в воздух.

– Очистительный огонь джихада, вспыхнувший здесь, разгорится по всей России. По всему миру!!!

И обещания. Обещания. Обещания… Завораживающая картина ближайшего будущего. Единое исламское государство от Черного до Белого моря. Поверженная Россия. Освобождение томящихся под игом иноверцев мусульман и погибель всех неверных. Свобода, свобода, свобода…

Опять грохот очередей…

Под шумок, пока еще робко, началась раздача оружия гражданам, верным идеалам свободного исламского государства, а таких оказалось немало (в основном их привлекали обещанные дивиденды от смены власти да возможность пограбить всласть). Стволы извлекались из схронов, которые не удалось откопать федералам во время двух войн. Раздавались с милицейских и фээсбэшных складов… Оружие, оружие.

– Все на защиту свободы Ичкерии!

Сама территория республики кроилась лоскутами. Где-то мятежники установили полный контроль. Где-то инициативы новых властей вызывали у местного населения здоровый скепсис. В ряде сел и городков жители наотрез отказывались признавать новую власть.

В поселке Осиновском собрался многочисленный митинг. Это было приграничье со Ставропольским краем. Местные жители издавна были достаточно лояльны к русским соседям, жили своими интересами и принципиально не лезли ни в какие конфликты. К смене власти отнеслись как к стихийному бедствию – мол, конечно, землетрясение тряхануло сильно, но нас вроде не затронуло, и пошли все к шайтану.

– Ахмедханов сильный. Ахмедханов умный. Пусть он победит русских. А мы посмотрим. Это не наша забота! – заявил глава администрации, собрав своих сотрудников вместе с уважаемыми людьми. Возражений не последовало. Нового главу Ичкерии в этих местах никогда за авторитета не признавали, как, впрочем, и ныне покойного Президента Адама Тайсумова.

Впрочем, отгородиться от того, что творилось в республике, жителям Осиновского не удавалось. Рядом с селом был развернут госпиталь Министерства по чрезвычайным ситуациям для помощи пострадавшим от недавнего селя – тогда многие дома были сметены. Спасатели и врачи вытащили немало местных жителей с того света, поэтому к военным относились здесь душевно.

В первые дни мятежа нескольких врачей в военной форме пытались захватить гвардейцы, прикатившие на двух джипах. До села они не доехали. Дорогу перегородили два грузовика, вокруг них толпились вооруженные местные жители. Глава администрации вышел вперед, сжимая в руках потертый автомат Калашникова, и предупредительно поднял руку:

– Тормози! Дальше пути нет.

– В село надо. Митинг провести. Забрать пособников антиисламского режима, – объявил вышедший из головного джипа перепоясанный лентами бандит. На боку его болтался «стечкин» в деревянной кобуре – оружие полевых командиров и прочих уважаемых людей.

– Занимайтесь своими делами, – посоветовал глава администрации. – Мы сами разберемся.

– Что делаешь? – возмутился бандит. – Почему так ведешь? Зачем машины поставил? Мешаешь законной власти?

– Законная власть здесь я.

– Ты неверных защищаешь… В то время как наш народ…

– Наш народ здесь, – оборвал пафосную речь глава администрации. – Ни один из твоих абреков в село не войдет…

– Наш Президент Ибрагим Ахмедханов…

– Не Ахмедханов, а я отвечаю за село…

– Ответишь, – с угрозой произнес бандит, обернулся, процедил сквозь зубы ругательство и уселся в джип. Кавалькада развернулась и двинула в сторону Грозного.

История повторилась на следующий день. Только джипов было уже четыре, и их поддерживали два БТРа с наскоро нарисованными на бортах зелеными знаменами Свободной Ичкерии – государственное знамя утвердил вчера высший законодательный орган Ичкерии под радостные вопли на площади и ураганную стрельбу из всех видов оружия.

На этот раз с БТРа спрыгнул уже другой старший – загорелый, больше похожий на араба.

Глава администрации опять вышел вперед:

– Мы уже все сказали. Мы гарантируем лояльность новой власти и порядок. С нами проблем не будет… Уезжайте.

Старший согласно кивнул головой. Махнул рукой. Стоявший за его спиной абрек ловко вскинул автомат Калашникова и одиночным выстрелом в грудь аккуратненько свалил главу администрации.

Секунда оторопи. Потом отчаянный женский визг. И крики. Селяне, толпящиеся около перекрывавших дорогу грузовиков, вскинули оружие. На пришельцев уставились десятки стволов. Не хватало одного шального выстрела, чтобы началась кровавая баня.

БТР развернул башню и дал очередь из КПВТ поверх голов, зацепив верхушку стоящей рядом мечети – брызнули осколки красных кирпичей…

– Сложить оружие!!! – заорал в мегафон худосочный, со злым лицом закоренелого уголовника, моджахед в камуфляже, сидящий на броне.

Еще пара предупредительных очередей из пулемета. Селян разоружили – сопротивляться было бессмысленно. В это время еще одна колонна перегородила выезд из села с другой стороны. Вскоре в селе последовала зачистка.

Бандиты оцепили медицинский пункт Министерства по чрезвычайным ситуациям, где лежали раненые и работали врачи. Часть персонала успела разбежаться. Медсестру, уже не молодую, под радостный гогот одуревших от крови абреков изнасиловали и расстреляли прямо около операционной. Врача подполковника МЧС со словами «кагэбэщник» уложили на пыльный асфальт и вогнали в него два магазина – расстреливали, как мишень, опять под жизнерадостный смех. Бандиты были счастливы. Они знали, что могут делать все. Они пили вседозволенность, как самогон – залпом, не зная меры…

Запылали два дома, где проживали русские семьи. Тут же, у забора, было расстреляно несколько человек, среди них – брат главы администрации, учитель и русский ветеринар. Еще с десяток человек угнали в неизвестном направлении. Карательная операция в лучших традициях эсэсовцев была проведена быстро и беспощадно. Моджахеды укатили под ненавидящие взгляды, оставив за своей спиной множество кровников.

Маховик насилия был запущен и раскручивался с каждым днем все сильнее. В Ичкерии начиналась резня. Слетали все тормоза: законы России не действовали, адат – древний уклад горцев – тоже летел к чертям. Одуревшие от крови абреки уже готовы были класть пачками и своих, и чужих. По республике метались мобильные карательные отряды. Их жертвами были все пророссийски настроенные представители недавней государственной власти и обычные граждане, не испытывающие энтузиазма от грядущего величия нового исламского государства. Несчастных расстреливали, избивали до смерти, сжигали в домах, иногда вместе с семьями. Или арестовывали. Из изоляторов временного содержания в органах внутренних дел были торжественно отпущены все задержанные, часть из них изъявила горячее желание влиться в ряды борцов за независимость. На место отпущенных грабителей и убийц сели те, кого подозревали в связях с «оккупантами». На всех камер не хватало, изоляторы были переполнены. Пришлось создать два фильтрационных пункта, куда сгоняли «врагов Свободной Ичкерии», их родственников, а также тех, кто просто не вовремя попался на глаза. Небольшие концлагеря местного значения организовали в горах, в кошарах. У каждой более-менее многочисленной банды, которых, как по мановению волшебной палочки, возникло огромное количество, был свой «зиндан» – так в мусульманском мире называют тюрьмы…

В это время по Москве катился черный представительский «Мерседес», за которым следовали два бронированных джипа с охраной и черный «БМВ». Впереди с трудом разгонял поток машин милицейский «Форд» с надписью «ГАИ». Кавалькада двигалась от Ясенева, где располагалась штаб-квартира внешней разведки России, в центр города. Председатель Совбеза и директор Агентства Федеральной безопасности возвращались со встречи с директором Федеральной разведывательной службы России, посвященной положению на Кавказе. При этом Кутасов пересел из своего «БМВ» в «Мерседес» начальника АФБ.

Они комфортабельно расположились на заднем мягком кожаном сиденье в просторном салоне, перегороженном прозрачной перегородкой, не позволявшей водителю слышать разговоры важных пассажиров. Перед ними горел экран небольшого жидкокристаллического телевизора, по которому шли последние видеозаписи, где руководитель нового исламского государства Ибрагим Ахмедханов распинался на площади перед своими будущими избирателями, увешанными оружием, о целях освободительной борьбы. Речь его текла гладко, в основном он пользовался русским языком, то есть языком оккупантов, но это возражений у собравшегося электората не вызывало.

– Ну ты посмотри, каков гусь! И ведь не запнется ни на секунду, – покачал головой Кутасов.

– Пустышка, – бросил Председатель Совбеза.

– Пустышка не пустышка. А развернулся-то как.

– Я его, мерзавца, хорошо знаю. Вряд ли наши заморские друзья сделали бы ставку на него. Он слаб… Это ширма. Кто-то из его окружения в этом театре марионеток за ниточки дергает.

– И как считаешь: кто?

– Есть несколько кандидатур… Вообще-то, об этом должен спрашивать у тебя я, друг мой. Кто из нас руководитель самой мощной в стране спецслужбы?

– Кукловода мы вычислим, – заверил директор АФБ. – А дальше? Знаешь же, что такая информация ничего не значит, если не подкреплена готовностью к силовым решениям. Ситуация усугубляется с каждым днем. И никаких политических решений не принимается.

– Да, теряем время.

– Это не самое страшное, – сказал директор АФБ.

– А что самое страшное? – скептически спросил начальник Совбеза, продолжая глядеть на экран.

– То, что мы можем потерять все…

Глава 8

 
Сегодня здесь, а завтра там,
Вступает в бой
Привычно круто.
Когда с брони, когда с борта
Десантно-штурмовая группа…
 

Эту песню то ли напевал, то ли нашептывал Бизон, барабаня пальцами по колену. Шум авиационных двигателей заглушал его слова…

Глубокая заброска… Для командира группы Ника это была незнамо какая по счету боевая операция. Как всегда в предчувствии боевой работы, он преображался, в глазах загорался азартный блеск. Акула был угрюм и циничен. Губы Цыгана кривила ироническая усмешка. Фауст о чем-то сосредоточенно думал, но его мысли витали далеко от задания. За долгие годы боевой работы он научился быть психологически готовым к любой ситуации и привык не волноваться ни по какому поводу. По уровню непробиваемости с ним не мог сравниться никто, его нервная система по крепости уступала лишь его аппетиту…

Бизон впал в подобие ступора и только напевал себе под нос слова из бесчисленных песен, живущих в его памяти. За внешним спокойствием он скрывал огромное нервное напряжение. В такой переделке ему еще бывать не приходилось. Работа в зеленке в Ичкерии и боевые операции на границе с Грузией, выявление и отработка баз и схронов боевиков ни в какое сравнение не шли с предстоящей задачей…

В голову лезли непрошеные мысли. Воспоминания. И точил червь: а стоило ли ему прилагать такие усилия, чтобы очутиться в этом несущемся в темноту десантном самолете и, дождавшись приказа «пошел», шагнуть в неизвестность? Навстречу выстрелам. Разрывам. И смерти, мечущейся на просторах горной страны и одуревшей от изобилия приготовленных ей на заклание жертв.

Как-то странно дробилась на куски его жизнь. Будто Бизон жил на разных планетах. На другой планете, в другом времени были Москва и дом. На этой – ночной прыжок и схватка…

Жалел ли он в этот момент о том шаге, когда сказал «да» на предложение командира служить в лучшей разведывательно-диверсионной группе ВДВ? Скорее нет. Он получил возможность быть на острие удара, там, где сошлась вся ненависть и злость мира. Там, где человек может что-то изменить, где он не винтик бездушного механизма, а фигура. Здесь у него есть особое назначение. Ну а если не повезет на смертельно опасной тропе и ты сорвешься в пропасть, не такая уж и большая это плата за ощущение нужности и причастности к тем, кто творит Историю Страны. Вот только в груди какое-то томление и ледяная жаба…

– Приготовиться, подходим, – уведомил второй пилот, появившийся в отсеке…

– Приготовились, хлопцы, – продублировал Ник, проверяя снаряжение и на миг расслабляясь.

Группа уходит в очередной поиск. Оставлено в части все, что может иметь хоть какой-то намек на личность. Документы, ордена, трамвайные билетики. Пусто. Ничего нет… Выходя в поиск, разведчики уже умерли, перешли в мир теней, не особо рассчитывая вернуться. Когда хочешь вернуться и думаешь только об этом, то настрой непременно скажется на собственной эффективности. Твоя эмблема – летучая мышь, существо, принадлежащее, по поверьям, к загробному миру. И возвращение из поиска – это воскрешение из мертвых.

Все, момент десантирования.

– Пятый – пошел! – приказал Ник.

 
По приказу «Пошел» я шагнул в никуда.
За невидимой тенью безликой Химеры.
Со свободным паденьем айда…
 

Великий поэт Высоцкий отлично выразил это состояние. «Шагнул в никуда»…

И Бизон шагнул в черную пустоту…

Темная, с редкими огоньками, земля внизу. Резкий удар ветра в лицо. Ни с чем не сравнимое ощущение падения. Которое, кажется, будет длиться вечно. Рывок. И ощущение свободного полета, которое отзывается волной дикого, безумного восторга…

При подготовке операции было решено разведывательно-диверсионную группу забросить с воздуха. Обычно при работе в Ичкерии, учитывая небольшие размеры республики, и в старые времена, когда там была свободная бандитская зона и приходилось осуществлять диверсионные мероприятия, до точки спецназовцы добирались по земле, с использованием различного транспорта или пешком, на своих двоих. Или десантировались с вертолета, который совершал, по афганскому опыту, обманные маневры и ложные зависания, чтобы местные моджахеды не смогли понять, где именно высажена группа. Но сейчас на все это не хватало времени. Был избран другой вариант – десантирование на планирующих парашютах – парапланах. Они позволяли планировать десятки километров и корректировать точку высадки. Они напоминали таинственных птиц, рожденных воображением мистиков. Птиц мести и погибели.

Такой вариант высадки отрабатывался группой не раз. Но – на учебе. В реальной боевой операции способ применялся впервые. Этот факт добавлял нервозности.

Темные полотна парапланов, практически неразличимые во тьме, скользили в вышине. Да и вряд ли кто-нибудь из бандитов пялится в небеса. Самолет, с которого было проведено десантирование, давно уже ушел в сторону Моздока…

Земля приняла десантников привычным ударом по подошвам ботинок…

Приземлились в предгорье, рядом с лесополосой. Справа шла дорога, пустынная и неосвещенная. Слева – лесной массив, тянущийся на десятки километров, в свое время он доставил немало головной боли федеральным войскам. Ник со своей командой проводил здесь мероприятия и в Первую Ичкерскую, и между первой и второй, и во вторую… Ему даже не надо было сверяться с планшеткой, где находился компьютер со спутниковым определением местонахождения, чтобы понять, где они находятся. Два десятка километров до крупного села Светлое, пятнадцать – до федеральной трассы. Сорок четыре – до Грозного.

Приземление прошло удачно. Разрушенная водокачка означала точку сбора на случай, если кто отобьется от группы. Собрались все максимально быстро. Никаких телесных повреждений, потери имущества и оружия. Уже удача…

– Все в сборе, хлопцы, – обвел Ник глазами свою команду. – Скрываем следы, и вперед…

Ни намека нельзя оставлять на то, что здесь приземлилась разведгруппа. Свернуть парапланы, завалить ветками, прикопать… Не ахти какая конспирация, но на первое время хватит.

Бизон поежился. У него возникло совершенно особое чувство. Пронзило острое ощущение – здесь чужая земля. Даже при работе в зеленке такого не было. Все-таки тогда территория находилась под худым, но все же контролем федералов. Сейчас же здесь воцарился враг. И земля у разведывательно-диверсионной группы Российской армии будет гореть под ногами…

Гореть под ногами.

Бизон потянул носом. Действительно, несло гарью. Он огляделся. Справа на горизонте пылало алое зарево.

– Нефтебазу рванули, – оценил Цыган. – Не меньше.

– Не наше дело, – произнес Ник. – Вперед…

Вперед так вперед. Диверсанта ноги кормят, как и волка. Группа устремилась в глубь мятежной территории.

Порядок передвижения строго определен. Звуковые и визуальные сигналы – тоже, все отработано до автоматизма. Головной дозор из Цыгана и Акулы – в пределах звуковой и зрительной связи с группой. Идущий первым задает темп, другие подстраиваются. Как в марафоне. Только жаль, нет в числе олимпийских видов спорта марафона по ночному лесу, наполненному растяжками и врагами…

Ночью отступила изнурительная жара, уже второй день терзающая юг России. Ночью посвежел пыльный воздух. Ночью легче идти.

Первый привал продолжительностью десять минут через полчаса. На нем надо проверить – все ли в норме, не мешает ли оружие, снаряжение при движении, не гремит ли что-нибудь, не демаскирует ли. Со снаряжением все в полном порядке – не придерешься. На десантниках последняя модификация тактического комплекта «Выдра», состоящего из безразмерного жилета и рюкзака, позволяющего упаковать груду полезных вещей и перераспределить вес так, чтобы груз не давил на плечи. Поверх него – маскхалаты с похожими на ветки и листья прилепленными матерчатыми полосками, делающими десантников похожими на леших. Каждый предмет в экипировке подогнан бережно и с любовью, хрупкие вещи упакованы и обернуты, все закреплено тесемочками и ремешками. Десантники – эдакие передвижные барахолки. Но иначе нельзя…

Перевели дыхание. Расслабились, используя каждую секунду.

– Подъем! Ведет Фауст, – приказывает Ник.

Опять ночной лес…

Теперь привалы будут каждые полтора часа минут на десять. Иначе усталость свалит с ног. А десантники настроились на долгую работу. В боевом приказе от них требовалось, высадившись в назначенном квадрате, очертить плацдарм для высадки воздушного десанта и для расширения наступления с целью воссоединения с наступающими сухопутными войсками. Одновременно проводить глубокую разведку, выявлять и отмечать радиомаяками для осуществления БШУ (бомбоштурмовых ударов) места сосредоточения живой силы противника, штабов, техники. Выявлять местонахождение и по возможности уничтожать лидеров мятежа…

Темнота. Лес. Грохот выстрелов где-то вдалеке – там лупили из крупнокалиберного пулемета…

Не обращать внимания. Главное – темп и осторожность.

Не наступить на мину. Не наткнуться на засаду. Вперед…

Лес – друг диверсанта. Ночь прикроет его покрывалом от чужих глаз. Ноктовизор – прибор ночного видения в виде очков – сделает тьму союзником. Слаженная команда. Слаженные действия…

Вперед. До рассвета предстоит покрыть запланированное расстояние…

Светало, когда группа вышла к первой запланированной точке. По пути не возникло никаких проблем. Бросок прошел на редкость гладко. Пока везение не оставляло группу. Ник славился везением, хотя и не доверял ему. Фортуна – дама изменчивая.

Вышли к точке и вовремя. Вот оно, село Светлое.

Ник подал знак, кивнул. Цыган и Фауст растворились в зеленке, прошуршали змеями по кустам. Была вероятность, что на подходе к селу выставлены секреты. Вполне можно нарваться на засаду…

Десантники двигались осторожно. Диверсант – это большая дикая кошка. Ступает мягко, только водит ушами и носом – все норовит засечь малейший непорядок в окружающем мире, уловить нарушение обыденного ритма. Прислушивается к шуршанию трав и пению птиц. На этой охоте кто раньше обнаружит противника, тот и останется жив…

Фауст с Цыганом обследовали подступы к селу. Наметили маршрут выдвижения и точку наблюдения. Секретов нет, засад и растяжек – тоже.

Вскоре вся группа сосредоточилась на заросшем жестким кустарником взгорье, откуда открывался вид на Светлое – село на несколько сот домов… Ичкерские села – это не российские с тремя-четырьмя десятками развалившихся лачуг. Ичкерское село многолюдно – это оплоты тейпов, исконного образа жизни. В Светлом правили бал Мовсаевы. Здесь находилась одна из баз Исламской Гвардии Ичкерии, как это бандформирование теперь называлось официально.

Почти рассвело. Десантники тщательно замаскировались, прикрывшись растительностью. В маскхалатах их невозможно отличить от окружающей среды. Теперь их заметишь, если только наступишь. Но за миг до этого познакомишься с разведножом.

С избранной позиции база гвардейцев, расположенная на окраине села, была видна как на ладони. Над селом плыл густой черный дым. И явственно ощущался запах гари, паленой резины и нефти.

– Дела-а-а, – прошептал Ник, осматривая в бинокль окрестности.

Судя по всему, в последние дни жизнь в селе не заладилась. Один дом еще горел. От двух других остались головешки. На улицах пусто.

Эта база гвардейцев была обустроена два года назад на территории бывшей школы. Бетонный забор. Мешки с песком, закрывающие подходы. Вышка с пулеметом. Еще пара пулеметных гнезд. Ворота перекрывал «БТР-60ПБ», ощерившийся крупнокалиберным пулеметом. На броне скучала пара горцев.

Солнце ползло все выше. И база просыпалась. Там начиналось шевеление. На территорию въехал «Урал», и с него начали сгружать на склад ящики – явно не оружие. Похоже, доблестные воины ислама грабанули невзначай какой-то магазин или склад. Около казармы один абрек заставлял другого отжиматься от земли и колотил лежащего палкой по ногам. Это шел воспитательный процесс. На лавочки выползли и задымили сигаретами человек десять. Все обвешаны оружием, с зелеными повязками на головах…

– Беззаботны, как сытые дворняги, – прошептал Цыган, разглядывая базу в безбликовый бинокль. Он устроился в укрытии рядом с командиром.

– Недооценивают противника, черти зеленоповязочные, – кивнул Ник…

Место для базы выбрано бездарно. В низине. Проглядываемое и простреливаемое. В принципе при желании можно было устроить гвардейцам Варфоломеевскую ночь, установив на возвышенностях пулеметные точки и миномет. Или навести звено «Грачей» или «Крокодилов» – и пишите письма мелким почерком. Но местные абреки такими вопросами не заморачивались. У них сейчас наступательная, а не оборонительная война. Так они думали…

Смотря на базу, разведчики привычно отмечали необходимые моменты. Наличие войск противника, антенных устройств (радио и радиорелейных станций), огневые точки, электроподстанции, личный состав, боевая техника, пути подхода и отхода, инженерные укрепления. Возможные варианты по огневому подавлению. Нанесение БШУ… Итак, боевая техника – три «коробочки» (так называют БТРы), пять бронированных «Уралов». Боксы для автомобильной и бронетехники – семь штук. Примерное количество личного состава – пока неясно, но не менее полусотни человек.

– О, забегали, тараканы, – хмыкнул Цыган.

На плацу собралась группа из нескольких гвардейцев. Потом из здания вытолкали прикладами троих человек – двух мужчин и женщину. Женщина едва держалась на ногах. На ней был белый халат медика. Судя по всему, русская. Мужчины страшно избиты. Один припадал на ногу, второй брел, согнувшись, как-то безучастно вздрагивая от сыпавшихся ударов. В бинокль были отлично видны улыбающиеся лица моджахедов. Они развлекались.

Из бокса вырулил зеленый фургончик «УАЗ-969». Пленных усадили в салон. Женщину втолкнули последней, буквально швырнув на пол. Туда же протиснулись несколько абреков с автоматами.

Створки металлических ворот, толкаемые мощным электроприводом, расползлись в стороны. «Уазик», резко набрав скорость, вылетел с территории, обогнул БТР, абреки на котором что-то завопили вслед, радостно махая руками. Из окна фургона высунулся гвардеец и дал очередь вверх в знак приветствия.

– Заложников перевозят в более подходящее место, – высказал идею Цыган.

Но фургон свернул с дороги и пополз мимо огороженных высокими заборами домовладений. Скрылся из виду. Потом вынырнул с другой стороны села, обогнул его по объездной дороге. Остановился у овражного обрыва.

С верхней точки наблюдения разведчики могли видеть разворачивающиеся события как в кино – полный обзор.

– Не нравится мне это, – прошептал Ник.

– Ух ты, е!.. – ответил Цыган.

Пленников вытолкнули из машины. Одного мужчину моджахеды отделали прикладом – жестоко, с кряканьем, с разлетающимися в стороны брызгами крови. Оттоптали сапогами. Потом безобразно жирный приземистый абрек два раза прыгнул у него на спине. Бедняга так и остался лежать без признаков жизни. Второго пленника поставили на ноги, он как заводной стал раскачиваться из стороны в сторону. Женщина не смогла стоять и упала на колени.

Жирный абрек с блаженной улыбкой на устах, похожий на восточного божка, выстрелил из пистолета Макарова в стоящего пленника. Тот рухнул, и абрек разрядил в него обойму. Тело дергалось от каждого попадания, как от электрошока.

Бизон, лежавший по правую руку от Ника, прищурившись, поймал фигуру горца в прицел автомата «Вал».

– Отставить! – отрывисто произнес Ник.

Понятно, что отставить. Моментальный душевный порыв, который никогда не перерастет в действие. Разведчики – это киборги, созданные для выполнения боевой задачи. Эмоции не должны брать верх над разумом никогда.

– Они убьют их, – прошептал Бизон.

– Убьют, – кивнул Ник.

Толстый абрек сменил обойму. Взял стоящую на коленях женщину за волосы. И выстрелил ей в грудь…

Тела моджахеды сбросили в овраг. Никто даже не подумал о погребении. К мертвым относились здесь так же, как к живым. Как к мусору.

Занавес очередного акта трагедии. Все просто. Нет троих человек… Мятеж. Кавказская война. Захват власти.

Бизон сжал кулак. Он самый молодой в группе. Еще не привык. Но скоро привыкнет. Такие сцены десантники видели не раз. И перестали терзать себе нервы. Сентиментальный диверсант – это как волосатый кит, существо фантастическое.

Профессионал чужд сильных эмоций. Он бережно откладывает переживания в дальний пыльный ящик своего сознания. И ждет времени, когда можно будет извлечь эти долги на свет божий, стряхнуть пыль и предъявить счета к оплате. По самому жестокому тарифу… Так всегда было… И будет…

Фургон вернулся на базу.

Над поселком опять повисла тишина. Только полз дым от сгоревшего дома… Мертвый поселок. Никто не вылезал на улицу.

Разведчики продолжали наблюдение. Такая работа – наблюдать, ждать, собирать по крупицам информацию, которая в определенный момент может стать решающей и позволит спасти десятки и сотни жизней, нанести невосполнимый урон противнику.

Через некоторое время на базу въехал тентованный «Урал», откуда гвардейцы как мешки выбросили новую партию пленных, подняли пинками и погнали в кирпичное помещение. В подвал…

Цыган с благословения Ника скользнул к оврагу. Когда вернулся, сообщил угрюмо:

– Там жмуриков тьма. Когда их столько наколотили…

Безымянные жертвы, сваленные во рву… Мятеж продолжался.

Наконец, поняв, что ничего нового здесь больше не разглядеть, Ник дал знак – снимаемся, отходим в зеленку. Торчать тут дольше не было смысла.

Группа отошла на приличное расстояние от села и уже не рисковала нарваться на загулявших местных жителей или охранение боевиков. Фауст забил информацию в электронный планшет «Мастер-11» – переносную станцию космической связи и одновременно мощный компьютер с системой ориентирования нового поколения, похожую не на бак для продуктов, как старые рации, а на компактный ноутбук. Это техническое чудо, которого пока в вооруженных силах числилось не больше десяти комплектов, позволяло ориентироваться на местности при помощи российской спутниковой глобальной навигационной системы, при этом на жидкокристаллический экран выдавались подробнейшие карты Ичкерии с указанием местоположения до ста метров, туда же забивалась полученная развединформация. Станция через спутник скидывала сжатую пакетную информацию за миллисекунды. Ее не в состоянии засечь ни один пеленгатор. Или могла работать в режиме «прыгающей» частоты, чтобы избежать глушения и посылать кодированные сообщения с очень большой скоростью. То есть станция способна поддерживать устойчивую засекреченную радиосвязь при высоком уровне преднамеренных и естественных помех. Ее не засечешь никаким сканером. Все это не лишние предосторожности. Были основания считать, что радиоэлектронную борьбу в зоне мятежа обеспечивают турки и американцы, которые развернули на границе Грузии и Ичкерии самые современные средства радиоэлектронного контроля.

– Готово, бляха-муха, – кивнул Фауст, выключая устройство и захлопывая бронированную книжку, от которой отскакивают пули.

Все, пакет информации осел в недрах разведуправления, вскоре его рассортируют аналитики, а затем на основе полученных сведений будут скорректированы планы по нейтрализации мятежа. Но Нику казалось, что это мартышкин труд. Если бы Москва решилась на активные действия по наведению конституционного порядка, войска уже давно перешли бы границу.

– Все это хорошо, – кивнул Ник. – Но мало… Боевая задача – сбор информации о лидерах.

– Язык, – плотоядно улыбнулся Акула.

– Будем в Светлом брать языка, хлопцы.

– Будем, – Бизон, главная физическая сила разведывательно-диверсионной группы, нехорошо прищурился…

Близился вечер…