Текст книги "Ударный рефлекс"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

Наверное, в жизни каждого человека бывало такое: просыпаешься утром, и почти сразу же мозг пронзает мысль – это же вчера я тaко-ое натворил! И вспоминается все, и становится нестерпимо стыдно за себя, за бездарно прожитый день и собственную нелепую выходку, и готов такой человек отдать половину жизни, чтобы повернуть время вспять, чтобы отмотать события хотя бы на сутки. Но нет дороги назад, и корит себя несчастный зa постыдные словa и делa, и мучается, и не знaет, что предпринять...

Именно так чувствовал себя Илья Корнилов, проснувшись поутру. Оторвал всклокоченную голову от подушки, поднялся, опуская ноги с топчана... Первое же, что вспомнилось молодому человеку, – вчерашняя ссора в уличном кaфе у фуникулера. Некстaти припомнились и позорные подробности, a главное – ничем не объяснимый, нелепый уход из кaфе.

– Ну и скотинa же я... – рaстерянно пробормотaл Корнилов, потирaя пятерней опухшую физиономию. – Оксану беременную бросил, Митю... И нa хренa было по пьяни зaводиться? Кому и что я хотел докaзaть?

Илья провел лaдонью по небритой щеке, опустил глaзa, критически оценивaя свои измятые брюки и зaпыленные кроссовки... Видимо, уже под утро, из-за предрaссветного холода и похмелья, он действовaл нa aвтопилоте: поднялся нa этaж, сунул в сквaжину ключ, толкнул дверь, зaхлопнул ее и рухнул спaть.

Корнилов взглянул нa чaсы – стрелки сомкнулись на цифре «12». Полдень. Оксaну с Митей он покинул где-то в половине седьмого вечерa. Где же они могли быть все это время?!

А может, они в соседней комнaте? Возможно, еще спят? Может быть, сегодняшней ночью он, открывaя дверь, не зaметил, что брат с сестрой уже домa?

– Оксана! – с нaпряжением в голосе позвaл Илья, в глубине души боясь, что невестa не отзовется. – Оксaночкa, Митя! Вы домa?

Ответa не последовaло.

Илья торопливо прошел в зaл, потом – нa кухню. Зaчем-то открыл дверь спервa вaнной, зaтем туaлетa, будто бы Оксaнa и Димa могли прятaться тaм.

Ни невесты, ни друга нигде не было. Ничто не укaзывaло нa то, что они появлялись в квaртире со вчерaшнего дня, a потом кудa-то ушли.

– Оксана... – упaвшим голосом произнес Илья. – Митя... Дa что же это тaкое...

Он вновь попытался дозвониться до невесты и ее брата: телефоны по-прежнему были отключены. Быстро умывшись и переодевшись во все чистое, Корнилов сбежaл по ступенькaм во двор.

Беспокойство зa беременную невесту и беззaщитного инвaлидa, предчувствие чего-то недоброго – все это окончaтельно выбило его из колеи. Илья шел быстрыми шaгaми, почти бежaл и, лишь выйдя нa нaбережную, остaновился, зaкурил, не знaя, что делaть. Несколько раз он набирал номера Оксаны и Димы – бесполезно...

Подступилa тоскa – стрaшное чувство, когдa кaжется, что ничего нельзя попрaвить, что хуже не бывaет, что жизнь конченa.

– И кaкaя же я все-тaки сволочь, – корил себя Илья, пробирaясь сквозь толпу на нaбережной.

Если бы теперь ему предложили отнять руку или ногу, чтобы вернуть вчерaшний день, он соглaсился бы, не раздумывая...

* * *

Оксана очнулась внезапно, словно от толчка. Она лежала на полу маленькой полутемной комнатки, ощущая спиной скользкую плоскость. Подогнутые ноги, упиравшиеся подошвами в стену, болезненно затекли, но вытянуть, распрямить их не было возможности.

Девушка с трудом разлепила глаза, попыталась сфокусировать взгляд на чем-нибудь одном... Первое, что удалось различить, – ровный ряд белоснежных кафельных плиток. Сквозь небольшое запотевшее окошечко под потолком в комнатку пробивался мутный электрический свет. В этом тусклом освещении зловеще поблескивал никелированный кран. Где-то сверху и слева монотонно журчала вода – несомненно, комнатка была ванной.

Оксана попыталась было подняться, но тут же опустила голову – чугунная боль в темени заставила ее застонать. Конечно, в другой ситуации она бы закричала, позвала на помощь, но теперь, едва вспомнив, что произошло с ней несколько часов назад, поняла: лучше молчать, лучше не напоминать о себе ни криком, ни стоном. Она так и осталась лежать на холодном кафельном полу, цепенея от ужаса и дурных предчувствий.

Из-за двери послышались шаги. Скрипнули половицы, щелкнул шпингалет, и дверь ванной медленно приоткрылась. Оксана осторожно скосила взгляд влево – в ярко освещенном дверном проеме рельефно вырисовывался мужской силуэт. Коротко стриженные русые волосы, квадратный волевой подбородок, атлетический торс... И левая рука с отсутствующим большим пальцем. Это был тот самый водитель белых «Жигулей», которого Оксана так некстати остановила у подземного перехода.

– Оклемалась, – удовлетворенно констатировал мужчина. – Почти сутки тут пролежала. Ладно, повалялась, и хватит... Давай, поднимайся.

И с неожиданным проворством приподняв Оксану, поволок ее из ванной.

– Отпустите меня, пожалуйста... – затравленно пробормотала девушка, силясь вырваться из цепких объятий, – меня нельзя трогать, я беременна... Отпустите, я никому ничего не скажу... Я беременна, у меня ребеночек будет, нельзя мне...

Насильник никак не отреагировал на это признание – лишь широкие руки-клешни сжали Оксану еще сильней. Он доволок девушку до комнаты и, с силой бросив ее на диван, плотоядно ухмыльнулся.

– Знаешь, кто я такой? – присаживаясь рядом, спросил душегуб и, не дождавшись ответа, продолжил: – Тот самый маньяк, которого все ищут. Тот самый, который вас, грязных баб, ловит, трахает и на части режет. Что, газет не читаешь, телевизор не смотришь?

Насладившись эффектом от сказанного, он продолжал еще более зловеще:

– Я, сучка, сейчас открою тебе один маленький секрет. Живой тебе все равно отсюда не выбраться, и не надейся. Так что выбирай: или ты все сделаешь добровольно, и я не буду тебя мучить перед смертью, или...

Не закончив фразы, он резким движением извлек из-под дивана массивный нож и, поднеся лезвие к лицу девушки, осторожно оцарапал острием ее щеку.

– ...или ты сто раз пожалеешь, что вообще родилась на свет, – с театральным пафосом завершил негодяй и, вдавливая лезвие в кожу чуть сильней, ласково поинтересовался: – Ну как, возбуждает?

Страшны были слова душегуба, страшно его прерывистое дыхание, страшен огромный нож. Но страшней всего были ощущения собственной беспомощности и обреченности. Воля девушки на какой-то момент оказалась парализованной страхом.

– А теперь поднимайся, – несколько успокоившись, приказал негодяй, поигрывая ножом.

Превозмогая боль в темечке, Оксана демонстративно отвернулась к стене.

– Не хочешь? – напряженно повысил голос светловолосый и неожиданно захихикал. – Еще лучше... Люблю, когда бабы сперва ломаются.

Нимало не стесняясь, он принялся деловито раздеваться. С треском сдернул с себя рубашку, вжикнул замком-молнией джинсов, мгновенно снял их. Меньше чем через минуту он стоял перед диваном совершенно обнаженный. Выставил видеокамеру на штативе, нажал кнопку записи. Небрежно сунув страшный нож под диван, с неожиданной прытью ухватился за платье жертвы. Треск разрываемой материи, тоненький вскрик, утробное победное рычание...

...Бывает часто: истрачены воля и разум, и в голове пульсирует лишь одно – «будь, что будет...», но в последний момент, когда грядущие унижения выглядят даже страшней, чем смерть, слепящая ярость просыпается даже в самом слабом человеке. И не думаешь уже ни о физической боли, потому что в такие минуты нет большего счастья, чем разорванный рот или выбитый глаз врага, и нет большей радости, чем вид его крови. И когда ладонь душегуба коснулась живота девушки, именно такая ярость с головой захлестнула Оксану.

Каким-то чудом выскользнув из-под негодяя, девушка вскочила с дивана, схватила табуретку и судорожным движением запустила ею в голову насильника. Но промазала: ножка табуретки неловко зацепилась за плафон люстры и, изменив траекторию, гулко ударилась в стену.

– Ну, су-учка... – прорычал душегуб.

Не договорив, он скатился на пол и, сунув руку под диван, с ловкостью фокусника извлек свой страшный кинжал. Ощутив в руке тяжесть оружия, чуточку успокоился и, шагнув девушке навстречу, уверенно направил острие прямо ей в лицо.

Путаясь в надорванном платье, Оксана медленно попятилась к окну. А душегуб приближался, направляя нож в лицо девушки. Спустя несколько секунд Оксана ощутила локтем колышущуюся гардину. Еще один шаг назад – и спина ее коснулась оконного стекла.

Путей для спасения не было. Справа от девушки возвышалась тумба с телевизором. Слева белела стена. А в каких-то двух шагах страшно сверкало острое жало кинжала и улыбалась похотливая харя.

Оксана инстинктивно отодвинулась назад, однако спина ее вновь ощутила холодную гладкую плоскость оконного стекла. Странно, но эта квартира почему-то не предусматривала подоконников; словно не жилой дом, а магазин или склад... Хотела было двинуться вправо – мешал телевизор. Попробовала шагнуть влево – локоть уперся в стену. Она оказалась в ловушке – и в прямом, и в переносном значении...

То, что произошло дальше, стало неожиданностью и для Оксаны, и для светловолосого. Резкий взмах руки девушки, толчок в плечо негодяя – и нападавший, потеряв равновесие, едва не свалился на спину. Однако в последний момент успел-таки ухватить Оксану за ногу, и она, инстинктивно отшатнувшись и отпружинив от руки маньяка, ледоколом прошла сквозь одинарную оконную раму... Пронзительный звон разбиваемого стекла нарушил ночную тишину мирного ялтинского дворика, но уже спустя мгновение глухой удар упавшего на асфальт тела заставил четырехпалого вздрогнуть.

И тут же с третьего этажа донесся заспанный голос:

– Опять эти курортники понажирались!

Насильник сориентировался почти мгновенно: сразу же выключил свет во всей квартире и, стараясь не наступать босыми ногами на стеклянные осколки, на цыпочках подошел к разбитому окну, поправил выбившуюся наружу гардину и выглянул во двор. Девушка лежала под самым окном навзничь, широко раскинув руки. И хотя при падении и с невысокого второго этажа летальный исход почти исключался, жертва была неподвижна.

Меньше чем через минуту маньяк, нащупывая в кармане куртки ключи от машины, торопливо спускался во двор.

Насильнику повезло: окна его комнаты выходили не к подъезду, а с торцовой стороны дома. С одной стороны торца серел высокий бетонный забор, с другой – темнели мусорные контейнеры. Тень огромного каштана заслоняла лежавшее на асфальте тело. Время было позднее, далеко за полночь, и случайных свидетелей случившегося вроде бы не было. А потому, достав из кармана автомобильные ключи, маньяк торопливо двинулся к своему «жигулю», белевшему слева от подъезда. Завел двигатель, подогнал машину задком к мусорке. Погрузка тела в багажник заняла не более минуты, и «Жигули», вырулив из тесного дворика, покатили по дороге, ведущей вниз...

* * *

Как бы ни перекрывала крымская ГАИ трассы, ведущие из Ялты, местный водитель всегда отыщет путь, по которому можно беспрепятственно выехать из города. Кто-кто, а душегуб знал ялтинские дороги отлично. Выехав на Южнобережное шоссе, сразу же свернул на проселок, ведущий в предгорья неподалеку от дачного поселка Васильевка. Там, среди виноградников и редких лесков было немало мест, где можно было надежно спрятать тело.

Он вел машину медленно и предельно осторожно, не включая даже ближний свет. Освещать дорогу приходилось подфарниками. Остановил машину на высоком пригорке, вышел из салона, осмотрелся по сторонам...

Желтая луна подсвечивала рваные контуры облаков тяжелым, мертвенным светом. Тишина была почти полной. Лишь изредка слышался со стороны далекой трассы шум проезжающих машин, да ветер шелестел в кронах тополей. Внизу переливалась тысячами электрических огней Ялта: бесчисленные кафе, рестораны, дансинги, аттракционы. Слева светились редкие огоньки Васильевки, справа простирались темные виноградники, и бесчисленные бетонные столбики с натянутой между ними проволокой невольно навевали ассоциации с контрольно-следовой полосой.

Вытащив тело из багажника, он на всякий случай пощупал пульс. Тот вроде бы не прощупывался. Подхватив тело под мышки, маньяк потащил его к обрыву. Зашумели ломаемые тяжестью тела ветви кустарника под обрывом, зашуршал гравий, и спустя несколько секунд до слуха душегуба донесся глухой удар.

А насильник, постояв над обрывом еще несколько минут, неторопливо уселся в салон и, развернувшись, покатил той же дорогой в сторону Южнобережного шоссе, откуда до его дома было рукой подать.

Оставалось избавиться от двух мобильных телефонов, обнаруженных в сумочке девушки, да и от самой сумочки со всякой женской дребеденью – тоже. Конечно же, телефоны можно было бы продать в киоск на рынке, однако душегуб, будучи неглупым человеком, предпочитал не подвергать себя риску из-за копеек. Ведь бэушные мобильники, продаваемые в уличных ларьках, почти всегда попадают в поле зрение милиции. Да и рисковал он не ради каких-то телефонов...

Оба мобильника были выброшены в речку, извивавшуюся между виноградников. Туда же полетела и выпотрошенная сумочка. По мнению мужчины, личные вещи жертвы следовало выбросить как можно дальше от трупа, чтобы менты, в случае чего, не связали эти находки с телом убитой.

Светящийся циферблат на приборной панели показывал половину третьего. До рассвета оставалось всего ничего, и за это время предстояло немало успеть: тщательно отмыть от крови комнату, ликвидировать осколки стекла и кровавые пятна под окном, по возможности застеклить оконную раму.

Однако душегуб не подозревал, что события сегодняшней ночи станут поворотными в его судьбе...

Глава 8

Определяя прокурорского следователя по особо важным делам Юрия Александровича Патрикеева как принципиального службиста и профессионала высочайшего класса, полковник Воскряков не ошибся. В отличие от многих милицейских следаков, которые для плана «по раскрытию преступлений» не гнушаются выбивать любые нужные признания пытками, Патрикеев никогда не прибегал к недозволенным методам – как бы ни велик был соблазн. И не только потому, что боялся нарушить закон, а потому что считал подобное недостойным настоящего профессионала.

Ливадийская беседа с несостоявшейся жертвой маньяка дала следствию немало, и Юрий Александрович, выжав из показаний Кати максимум информации, уже сделал определенные выводы.

Прежде всего был составлен фоторобот – правда, довольно приблизительный; ведь девушка была слишком запугана. Определенную зацепку давали слова Кати о том, что у маньяка будто бы отсутствует большой палец левой руки. И хотя следак с самого начала не очень поверил в эту деталь (в салоне «жигуля» было темно, да и перепуганная Катя вполне могла обмануться), было решено на всякий случай просчитать всех жителей Большой Ялты с подобной приметой – сообразно возрасту и полу. Отыскать таких людей оказалось делом несложным: достаточно было направить оперов в архив хирургического отделения всех горбольниц Южного берега Крыма, в картотеки хирургических отделений.

Подходящих кандидатур оказалось лишь трое. Гинеколог местной женской консультации Иван Алексеевич Слижевский был в Ялте человеком весьма известным и любимым всеми: от распутных малолеток с набережной, которым он делал аборты, до беременных жен ялтинских начальников, которые предпочитали наблюдаться только у этого специалиста. Медицинское начальство характеризовало Слижевского двояко; мол, слабовольный человек, любящий выпить... Именно по пьяни Слижевский в свое время и лишился пальца руки – замерз на Ай-Петри, пришлось отнять фалангу.

Куда более подходил на роль расчленителя Владимир Игнатьевич Глушков, рубщик мяса на ялтинском рынке. Две судимости, весьма специфическая профессия... Да и стопроцентного алиби у Глушкова не было. Вроде бы на момент совершения всех убийств он был дома, но подтвердить или опровергнуть это было некому.

А вот третий четырехпалый на роль маньяка не подходил совершенно. Тридцатилетний Геннадий Викторович Паскевич, бывший школьный учитель, уволенный «по сокращению», полтора года назад организовал первый в городе поисково-патриотический клуб «Коловрат»: походы по местам боев Великой Отечественной, поиск незахороненных бойцов Красной армии, организация музея боевой славы... Кстати, большого пальца левой руки Геннадий Викторович лишился именно из-за своей поисково-патриотической деятельности; во время раскопок засыпанного взрывом дота рванула мина; руководитель «Коловрата» уцелел чудом, но осколок срезал палец...

Источник существования Паскевича был типичен для курортного города: обладатель сразу трех квартир в районе набережной, он круглогодично сдавал две из них, а сам обитал в третьей. Все без исключения соседи характеризовали Паскевича исключительно положительно: женщин не водил, пьяных дебошей не устраивал... Мальчишки, которых он вывозил по местам боев, были от него без ума. Паскевич даже организовал нечто вроде небольшого музея: простреленные каски, проржавленные автоматы...

Девять следователей из десяти наверняка бы отбросили версию причастности Паскевича как вздорную. Тем более что несостоявшаяся жертва покушения и сама не была уверена в этой детали. Но скурпулезный Юрий Александрович решил идти до конца. Усадив девятиклассницу Катю в служебную машину, он повез ее в Ялту на скрытое опознание. Сперва – в женскую консультацию. Усадив девушку в коридоре, Патрикеев под видом отца потенциальной пациентки вызвал Слижевского. Заметив отрицательный жест девушки, попрощался с врачом и поехал с ней к поисково-патриотическому клубу «Коловрат». Кабинет Паскевича прекрасно просматривался с улицы. Стоя у стены, хозяин кабинета оформлял стенд ко Дню Победы. Катя недоуменно помотала головой, после чего Юрий Александрович отвез ее на рынок. Рубщик мяса Глушков тоже не мог быть стопроцентно опознан как нападавший.

Других светловолосых мужчин до тридцати лет с отсутствующим большим пальцем левой руки в пределах Большой Ялты не наблюдалось.

– А вообще, я не уверена, что у него одного пальца на руке не было. В машине темно было, да и я очень испугалась, – честно призналась Катя.

Вот и получалось: от приметы человека с отсутствующим большим пальцем левой руки пришлось отказаться. А это значило, что ни Слижевский, ни Глушков, ни Паскевич на роль серийного маньяка не подходили. Следовало придумать иной план действий, и на этот раз «идти от обратного».

По первоначальной версии предполагалось, что душегуб – ялтинец, местный. А если не местный?

У него запоминающаяся примета – покалеченная левая рука. А если не так?

Владеет собственным автомобилем. А если нет, если он берет машину у друга, соседа или родственника? Если он ее угоняет, а потом незаметно для владельца ставит на место?

Неизменными оставались лишь несколько деталей: охотничий нож или кинжал, которым маньяк пользуется для запугивания жертв, сигареты «Кэмел», которые он курит, а также возраст от двадцати пяти и старше, высокий рост и светлые волосы. Да еще умение грамотно расчленять трупы; последнее означало, что душегуб работает или работал хирургом, мясником, скорняком или прозектором морга.

* * *

Апрельское утро начиналось в ялтинском ГОВД как обычно: шум голосов, матерщина, пронзительные телефонные звонки, бесконечные очереди посетителей в кабинеты. Участковые спешили за инструкциями к начальству – топтались в коридоре, переругиваясь, кому идти первым. Патрульные тащили в «обезьянник» упиравшегося хулигана. Пожилая дама со слезами на глазах просила отпустить ее внука, «попавшегося по молодости».

Оперативный дежурный, не обращая внимания на эти давно привычные звуки, просматривал сводку происшествий за истекшие сутки. Ничего необычного не было: пьяные драки, угоны машин, несколько квартирных краж...

Однако рапорт участкового из поселка Васильевка сразу же привлек его внимание. Оказывается, сегодняшним утром на окраине поселка была обнаружена девушка, лежавшая под обрывом. Без сознания, с многочисленными травмами: черепно-мозговая, перелом ключицы, множественные порезы, значительная кровопотеря. Удивительно, как человек с такими травмами вообще мог выжить. Никаких документов, удостоверяющих личность, при ней не оказалось. Не было ни мобильных телефонов, ни ключей, ни записной книжки, ни даже троллейбусного билета. Девушку доставили в больницу, где обнаружили, что у нее случился выкидыш. Осмотр места происшествия не выявил никаких следов борьбы. Правда, неподалеку вроде бы обнаружили следы автомобильных протекторов, однако местные жители, собравшиеся поглядеть, быстро их затоптали.

Вполне вероятно, что неизвестная также стала жертвой маньяка. Рука дежурного потянулась к телефонной трубке. Спустя минуту он, подхватив принтерные распечатки, уже мчался в кабинет начальника. Именно потому дежурный не обратил внимания на последнее сообщение сводки: вчера вечером в подземном переходе на улице Садовой обнаружен лежащий в бессознательном состоянии мужчина, ноги которого ампутированы выше колен. Рядом валялась перевернутая инвалидная коляска. Документов, удостоверяющих личность, у безногого не оказалось, так же как и мобильного телефона. Зато милицейский наряд констатировал сильное алкогольное опьянение. Безногого отправили в «опорняк» для дальнейшего решения его судьбы.

Впрочем, если бы не информация из Васильевки, дежурный вряд ли бы обратил внимание на сообщение о пьяном инвалиде. Мало ли бомжей, попрошаек и деклассированных элементов бывает в Ялте во время весеннее-летнего сезона?