Текст книги "На одном вдохе"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– А что за работа?! – крикнул я вслед.– Позже расскажу! – захлопнул он дверцу. И добавил: – Ладно, как говаривала Анна Каренина, «до скорого!..»

Глава пятая

Российская Федерация. Москва; район Южное Тушино. Настоящее время.

Я тяжело продвигаюсь по длинному ответвлению подводной пещеры. Минуло около получаса исследований, а главный вопрос так и остается без ответа – мне до сих пор непонятно, появился ли тоннель естественным образом или же его создали люди.

Петляя из стороны в сторону, ответвление с каждым метром становится у́же, оставляя мне все меньше и меньше пространства. Несмотря на низкую температуру воды, я одет в раздельный неопреновый костюм, ибо в «сухом» многослойном гидрокомбинезоне мне не удалось бы протиснуться сквозь некоторые узкости тоннеля. По той же причине пришлось отказаться от ребризера и двухбаллонного акваланга. Впрочем, и единственный двадцатилитровый баллон я отстегнул и толкаю перед собой, иначе рисковал бы застрять и остаться в извилистой кишке навеки.

Двигаться неудобно. В одной руке зажата катушка со светлой нейлоновой нитью; постепенно разматываясь, нить укажет направление в том случае, если придется возвращаться. Другой рукой удерживаю мощный фонарь, освещающий шероховатые стены и конусообразные отложения. Баллон я проталкиваю по тоннелю то руками, то головой. Это затруднительно, так как стальная емкость закрывает обзор…

Я провел под водой полжизни и считаюсь самым опытным боевым пловцом отряда специального назначения «Фрегат-22», но настоящим спелеологическим дайвингом занимался лишь однажды. Случилось это несколько лет назад, когда посчастливилось провести отпуск на западе Австралии. Есть там занятная пещера с жутковатым названием «Веебубби», которая считается крупнейшим в мире подводным тоннелем. Там моим учителем стал британский инструктор Мартин, преподавший пару бесценных уроков.

Но то было давно и в Австралии. Тамошняя пещера по сравнению с этой – дворец с чередой просторных залов…

Давление в баллоне падает, а конца тоннелю не видно. Стометровая нить давно закончилась, катушку пришлось оставить у одного из поворотов. В общей сложности я преодолел около двухсот метров.

Впереди небольшое расширение тоннеля, а за ним виднеется крутой поворот. Осторожно прохожу его, и желтый сноп фонарного света упирается в вертикальную стену. В нижней ее части чернеет небольшое отверстие диаметром меньше полуметра. Подплываю ближе…

Осмотрев неровные края единственного прохода, заглядываю внутрь и замечаю впереди таинственный зеленоватый свет. Неужели выход?!

Выключаю фонарь, чтобы убедиться в наличии постороннего света. За пару секунд глаза привыкают к темноте, и я действительно вижу зеленоватые всполохи, пляшущие по стенам подводной пещеры. До них чуть более десятка метров.

Воодушевленный близостью победы, я заталкиваю в отверстие баллон, вытягиваю руки и пытаюсь преодолеть последнее препятствие на пути к свободе. Опасное сужение длинного лаза замечаю слишком поздно, когда основания вытянутых рук прочно застревают между шершавой поверхностью проклятого песчаника. Все. Приехал. Положение становится безвыходным. Я дергаюсь, изворачиваюсь, работаю ногами и шевелю руками, но… остаюсь неподвижен относительно пленившей меня западни.

«Спокойнее. Только не поддаваться панике. Она предвестник дайверской смерти, – успокаиваю сам себя. – Для начала отдышаться, проанализировать ситуацию и продумать план спасения. А потом уж действовать».

Привожу дыхание в норму, ощупываю стены; вытянувшись стрункой, пробую сдвинуться с места. Попытка заканчивается тем, что облегающий тело неопрен протирается и рвется. Образовавшиеся складки окончательно хоронят надежды выбраться из тоннеля. Я дергаюсь то вперед, то назад; потом стараюсь хотя бы на градус провернуться вокруг продольной оси. Ничего не выходит.

Перед глазами мельтешит манометр, «привязанный» коротким поводком к баллону. Черная стрелка на шкале со светонакопителем угрожающе подрагивает в середине красного сектора. Газа в баллоне почти не остается…

Резко крутанувшись из последних сил, я скатываюсь с кровати и больно тюкаюсь затылком об пол.

Широко открыв глаза, несколько секунд гляжу в глянцевую бесконечность потолка и не понимаю, где нахожусь, а главное – удалось ли мне выбраться из подводной пещеры.

– Фу-ух… – Сажусь и вытираю со лба холодный пот.

Я дома – в своей скромной однокомнатной квартирке на окраине Москвы. За окном солнце, светящиеся зеленые цифры на часах показывают половину второго.

Голова после выпитого ночью алкоголя налита чугуном, во рту пересохло. До контуженного слуха долетают посторонние звуки. Прислушиваюсь… В дверь кто-то барабанит, изредка перемежая стук настойчивыми звонками.

«Какого черта в такую рань?! Впрочем, это для меня рань, а нормальный народ небось успел пообедать…»

Подождут. Поднявшись, ковыляю на кухню и припадаю к бутылке холодной минеральной воды… Проклятый сон, наполненный живыми воспоминаниями о моих приключениях в подводном тоннеле, беспокоит довольно часто. В основном это случается под утро – накануне важных событий, являясь апофеозом треволнений. И, как правило, вырывает меня из цепких объятий сна, каким бы крепким он ни был.

Приехав домой после ночной попойки, я принял душ и завалился спать, ибо страшно устал и плохо соображал. Если бы в тот утренний час кто-нибудь спросил меня о дне недели или месяце, то в ответ бы услышал жалкое мычание. Боюсь, я не сумел бы назвать и цифры текущего года.

Ладно, пора открыть дверь нетерпеливым гостям. Иначе снесут ее вместе с косяком. Шлепаю босыми ногами в сторону коридора, поворачиваю ключ, распахиваю дверь. И ошалело выдыхаю:

– Ты?!

На пороге стоит Глеб.

– Но как ты узнал мой адрес? – растерянно тру я правый висок.

Выдернув из кармана плаща непочатую бутылку вискаря, он расплывается в улыбке:

– Обижаешь, Женя! Я все о тебе знаю!..

– Проходи, – веду раннего гостя на кухню.

Его визит оказался для меня неприятной неожиданностью, однако, приметив вискарь, я подобрел: сейчас было самое время поправить подорванное здоровье.

В холодильнике шаром покати. Отыскав на полках банку консервов и половину черствого батона, сооружаю нехитрую закуску.

– Негусто, – усмехнулся Глеб. – А я с похмелья всегда горазд покушать.

Усевшись напротив нахального приятеля и понаблюдав за тем, как он ловко откупоривает бутылку, вздыхаю:

– Извиняй, гостей не ждал. Ты предупредил бы…

Башка трещала, жутко хотелось спать, в мышцах ощущалась неприятная слабость…

«Лишь бы наше лечение не переросло в очередную пьянку, – промелькнула у меня здравая мысль. – Иногда все ж таки надо думать о здоровье в целом и о печени в частности».

– Не переживай – вискарь я принес ради приличия, – с легкостью прочитал Глеб мои мысли. – Главная цель моего визита – серьезный разговор.

– Вот оно как… И о чем же мы будем говорить? Где раздобыть бабло и где оторваться ближайшей ночью?

– Нет, я тоже, знаешь ли, не любитель запоев, – заявил мой гость, деловито выкладывая из карманов позолоченную зажигалку и пачку «Hilton Platinum». – Разговор будет о другом.

Я поставил перед ним пепельницу.

– О чем же?

– Хочу предложить тебе работу.

– Какую еще работу? – поднял я недовольный взгляд, совершенно позабыв о вчерашних намеках.

К тому же затяжные поиски нормального дела, связанного со специальностью боевого пловца, целиком и полностью уверили меня в безысходности оного занятия. Что мог предложить новый знакомец с крючковатым носом и пронзительным взглядом хитроватых глаз? Скорее всего, очередную авантюру. Или развод.

– Нет, я не собираюсь тебя разводить. Да и на что, позволь спросить? – насмешливо огляделся Глеб по сторонам. – Разве на эту убогую квартирку…

– Убогая не убогая, а миллиона три стоит.

Отсмеявшись, он уверил:

– Даю слово: она интересует меня не больше, чем революция в Египте.

Я плеснул в бокалы вискарь, залпом выпил свою порцию и, занюхивая куском хлеба, поинтересовался:

– Что за работа?

– Мне нужна пара опытных дайверов. Ты ведь бывший боевой пловец, верно?

– Откуда информация?

Он неопределенно пожал плечами:

– Кое-что узнал из документов. Кое-что стало ясно после нескольких часов общения с тобой. Ну и немного простой дедукции.

– Опасный ты человек. И что еще тебе известно обо мне?

– Только то, что нужно для предстоящего дела. Всем остальным, включая личную жизнь, я свой мозг не засоряю.

– И на том спасибо, – проворчал я, наливая вторую порцию алкоголя.

После пары глотков вискаря боль в голове поутихла, сознание слегка прояснилось, а в теле возникла приятная легкость.

– Ладно, давай, ближе к делу. – Я ловко вскрыл ножом консервную банку и отломил корку черствого батона. – В чем заключается работа?

– Лет пятнадцать назад я удачно организовал бизнес в Подмосковье, – начал Глеб с неведомых далей. – Дело шло в гору, и вскоре у меня появилась большая квартира в центре Москвы, два очень дорогих автомобиля и даже новенькая моторная яхта с прекрасным названием «Антарес», приписанная к порту Манилы…

Вступительная часть рассказа усыпляла скучностью. Это была обыкновенная история из лихих девяностых. Тогда жизнь в стране бурлила: кто-то поднимался как на дрожжах, кто-то прогорал и начинал все сначала, кто-то бесследно исчезал.

Я подливал в бокалы вискарика, пил и слушал. Ведь когда-то мой ночной знакомец должен был перейти к главному…

– …Я редко отдыхал – бизнес не позволял расслабляться, – продолжал он, покончив с вводной частью. – Но однажды молодая супруга уговорила сделать трехнедельный перерыв в работе и рвануть на Филиппины. Прибыв в порт, мы затарились продуктами, качественной выпивкой, топливом, пресной водой и вышли в море…

«Так, кажется, дождался. Сейчас услышу главное…»

Дальнейшее повествование коснулось трехдневного плавания неподалеку от острова Катандуанес. Я неплохо знал западную акваторию Тихого океана, где были разбросаны острова Филиппинского архипелага: пару раз боевые пловцы «Фрегата» выполняли в тех краях секретные операции, однажды довелось отдыхать в Маниле, и тоже не обошлось без приключений. Бывал я и на острове Катандуанес, а именно в его «столице» – крохотном городке Вирак, расположенном на южном побережье. Одним словом, эту часть рассказа я уже слушал не вполуха.

– …Моя тридцатиметровая спортивная яхта океанского класса шла малым ходом под управлением автопилота, – затягиваясь ароматным дымком, с грустью вещал Глеб. – Погодка была облачной, изредка накрапывал дождь, а видимость не превышала двух-трех миль. Однако море оставалось спокойным. Я расслаблялся на диване кокпита, супруга – Жанна – пекла цукер-лейках.

– Прости, что пекла?

– Цукер-лейках – бисквитный торт с орехами. Национальное еврейское блюдо. Кстати, очень вкусное…

Он был серьезен, глаза наполнились печалью, а голос иногда подрагивал. Прошедшей ночью он только ржал, подшучивал надо мной, веселился и употреблял лошадиные дозы алкоголя. А тут вдруг предстал совершенно другим человеком. Это, несомненно, усиливало эффект и заставляло внимать каждому слову.

– …Как выяснилось позже, на всех основных радиочастотах неоднократно звучало предупреждение властей о том, что с тринадцати часов по филиппинскому времени в районе восточнее ста двадцати четырех градусов девятнадцати минут и севернее четырнадцати градусов десяти минут начались совместные учения Военно-морских и Военно-воздушных сил Филиппинской Республики. Черт меня дернул идти на «Антаресе» в этом направлении! Я и понятия не имел, что там какой-то военный полигон, – вздохнул Глеб.

– Значит, вы не слышали предупреждений?

– В том-то и дело, что не слышали – ни я, ни супруга. В салоне играла музыка, а Жанна, бегая к духовому шкафу, не обращала внимания на радио. Да если бы и обратила, то толку от этого было мало: она не владела иностранными языками, а обращение передавалось по-английски.

– И что же произошло? – осторожно спросил я, подозревая не самое лучшее продолжение истории.

– Что произошло?.. – переспросил он, изучая остекленевшим взглядом наполненный бокал. – Произошла самая страшная трагедия в моей жизни…

Часть вторая. Новая работа

Вступление

Республика Филиппины; в девяти морских милях к северо-востоку от острова Катандуанес. Около десяти лет назад.

Все шло замечательно. За несколько дней расслабленный отдых супругов из России был нарушен лишь однажды – сутки назад в район военно-морского полигона филиппинских ВМС наведался сторожевой катер. Старший на борту – низкорослый офицер с широким и плоским носом – поначалу повел себя довольно нагло.

– Какого черта вы делаете в запретной зоне?! – крикнул он по-английски в мегафон, когда между катером и белоснежной яхтой «Антарес» оставалось около одного кабельтова.

Молодая женщина заволновалась, однако ее супруг – молодой мужчина с крючковатым носом – лениво потянулся к портфелю и, достав какую-то бумагу, успокоил:

– Не волнуйся, дорогая, у меня имеется одна бумаженция, подписанная самим министром обороны. Сейчас я ее покажу, и он заткнется…

Так позже и случилось. Военный катер подошел вплотную к новенькой моторной яхте; пара матросов занялась швартовкой, трое других направили на безоружную парочку стволы крупнокалиберного пулемета и автоматических винтовок.

– Повторяю свой вопрос в последний раз! – вальяжным тоном проговорил офицер и взошел на борт. – Какого черта вы делаете…

Договорить он не успел – вышедший навстречу хозяин яхты сунул ему под нос квадратный лист бумаги, украшенный изображением государственного флага Филиппинской Республики и несколькими яркими печатями.

Ознакомившись с текстом, офицер сник. А возвращая документ, жалобно произнес:

– Прошу прощения, господин Захарьин. Я не знал, что у вас имеется разрешение, подписанное самим министром обороны. Но ведь оно подписано около года назад…

– Разрешение не имеет срока действия, – строгим голосом напомнил российский турист.

– Да-да, простите.

– Ничего страшного, – сменил Захарьин гнев на милость.

– Больше мы вас не побеспокоим. Прошу прощения, – повторял офицер, медленно отступая к борту. Внезапно спохватившись, он затараторил: – Да, господин Захарьин! Час назад я получил сообщение из метеоцентра.

– Ну и? – нехотя повернул тот голову в его сторону.

– К ближайшей ночи испортится погода.

– Шторм?

– Нет, сильного ветра не обещают. Плотный туман и осадки. Но все равно будьте осторожнее.

– Благодарю. Мы скоро снимаемся…

К вечеру погода и впрямь начала портиться. Всю ночь шел дождь, оставив под утро затянутое облаками небо, дымку с видимостью не более трех миль и слабый теплый ветерок, гнавший метровую волну в северном направлении.

«Антарес» – тридцатиметровая моторная яхта океанского класса – шла малым ходом под управлением автопилота.

– Внимание всем судам, находящимся северо-восточнее острова Катандуанес! С тринадцати часов по филиппинскому времени в акватории военно-морского полигона, ограниченного следующими координатами… – монотонно вещал по-английски мужской голос.

Динамики радиостанции были расположены под потолком над капитанским креслом; тут же под правой рукой висел на витом шнуре и микрофон.

Передаваемого по радио предупреждения никто на яхте не слышал – в салоне надрывался музыкальный центр, оглашая округу национальной еврейской музыкой. В духовом шкафу источал аромат бисквитный торт с орехами, а супруги – хозяева роскошного судна – восседали на удобных диванах кокпита. Где-то вдали – милях в девяти к юго-западу – проплывали невысокие хребты острова Катандуанес. Однако плохая видимость не позволяла любоваться видами одного из красивейших филиппинских островов.

– Я так люблю, когда ты готовишь цукер-лейках, милая, – улыбаясь своим мыслям, сказал Захарьин.

– А мне нравится смотреть, когда ты его уплетаешь, – прощебетала в ответ молодая супруга.

– Кстати, давно хотел спросить: из чего его готовят?

– Рецепт довольно прост. Растираешь яичные желтки с сахарной пудрой, потом добавляешь тертые сухари и взбитые белки. Перемешиваешь, выкладываешь в смазанную маслом форму и запекаешь в духовке…

Повернув голову в сторону салона, Захарьин прислушался к запаху.

– Дорогая, он не сгорит?

– Нет, что ты! – рассмеялась Жанна. – Я включила таймер…

– И все же стоит посмотреть. – Захарьин сделал движение, намереваясь встать.

– Сиди-сиди, Глеб! Я сама…

Она вскочила и нырнула сквозь раздвинутые стеклянные двери. Хозяин яхты вновь чему-то улыбнулся, выковырял из пачки «Hilton Platinum» сигарету и щелкнул позолоченной зажигалкой…

– …Повторяю! Внимание всем судам, находящимся северо-восточнее острова Катандуанес! В акватории военно-морского полигона, ограниченного следующими координатами… – продолжал надрываться строгий мужской голос в динамиках радиостанции, перечисляя длинные наборы цифр.

Однако молодая женщина, увлеченная приготовлением роскошного еврейского десерта, не вникала в суть передаваемого предупреждения.

– Еще пять минут – и готово, – прошептали ее губы.

Спустя полчаса «Антарес» шел заданным курсом и прежним малым ходом под управлением автопилота. Горизонт на пару миль вокруг был чист – ни одного судна или паруса. Лишь бесконечные ровные линии волн, степенно перемещавшихся с юга на север.

Чета супругов расположилась под козырьком кокпита. На столике стояло блюдо с ароматным десертом, бутылка дорогого красного вина, вазочка с фруктами и плитками шоколада…

– Какой ты молодец, что настоял на покупке этой яхты, – мечтательно проговорила Жанна, взирая на восток.

– Она тебе нравится? – потягивая из бокала вино, самодовольно улыбнулся Захарьин.

– Еще как! Красивая, просторная, комфортабельная.

– И скоростная, – добавил муж, а через секунду, словно вспомнив о чем-то важном, бегло осмотрел горизонт за спиной супруги.

Его внимание привлек силуэт небольшого катера, только что проступивший из туманной дымки. Катер стоял на месте, покачиваясь на невысоких волнах; на верхушке мачты колыхался белый флаг, обозначающий морскую цель для учебных ракетных стрельб. Глеб никогда не служил в армии, никогда не принимал участия в военно-морских учениях кораблей и флотских подразделений, но все, что касалось учебных ракетных стрельб, успел досконально изучить накануне поездки на Филиппины.

– Ты почему такой мрачный? – озабоченно спросила жена.

Он нервно повел плечами – дескать, не обращай внимания, минутная слабость.

Она с пониманием кивнула и положила на его руку ладонь:

– Я знаю: ты переживаешь по поводу своих психологических опытов. Не печалься, Глебушка. Ты – талантливый человек, и у тебя обязательно все получится.

– Надеюсь. Подожди минутку, дорогая, нужно подправить курс…

Нырнув в салон, он уселся в кресло капитана и повернул штурвал влево – так, чтобы яхта шла точно на старенький катер.

– Никого, кроме нас и цели, – прошептал Глеб, поглядывая на чистый экран радара. – Итак, мы почти на месте. Осталась самая малость…

В это время в небе послышался гул реактивных двигателей. Вскочив с удобного кресла, Глеб бросился на кокпит и, застыв посередине площадки, стал вглядываться в облачную дымку…

– Это самолет? – наивно поинтересовалась Жанна.

– Да. Кажется, военный. Истребитель.

– И не один, – согласилась супруга. – Два или даже три. Слышишь?

– Да-да. Учения у них, что ли…

Прошло около сорока минут. Глеб давно заглушил двигатель; «Антарес» покачивался на волнах примерно в полумиле от насквозь проржавевшего катера – цели для учебных ракетных стрельб.

Погода не улучшалась: все тот же прохладный ветерок гнал метровые волны в северном направлении; видимость временами ухудшалась до трех-пяти кабельтовых.

– …Внимание всем судам, находящимся северо-восточнее острова Катандуанес! С тринадцати часов по филиппинскому времени в районе западнее ста двадцати четырех градусов двадцати минут восточной долготы и севернее четырнадцати градусов десяти минут северной широты начались совместные учения Военно-морских и Военно-воздушных сил Филиппинской Республики, – повторял по-английски мужской голос. – Всем гражданским судам вход в район строго запрещен. Повторяю: всем гражданским судам вход в район строго запрещен…

Супруги не слышали передаваемого предупреждения. Покончив с вином и десертом, они намеревались спуститься в мастер-каюту и продолжить приятное общение на широкой двуспальной кровати.

Прервав сладострастный поцелуй, Жанна вспорхнула с диванчика и потянула Глеба в открытый дверной проем салона.

– Пошли.

Улыбнувшись, тот встал. И вдруг замер.

– Что случилось? – лукаво изогнула бровь молодая женщина.

– Подожди. Какой-то странный звук, – прислушиваясь, сказал он.

Она устремила свой взгляд в ту сторону, куда смотрел муж…

– Да, верно. Слышу нарастающий гул. Или свист – не пойму…

Звук, состоящий из смеси низкочастотного гула, свиста и шипения, становился громче с каждым мгновением.

– Что это? – испуганно прошептала Жанна.

Скоро на фоне густой дымки появилась точка. Она быстро приближалась к яхте, увеличиваясь в размерах. Через несколько секунд точка превратилась в темное пятнышко, за которым тянулся шлейф черного дыма.

Проглотив вставший в горле ком, Захарьин предположил:

– По-моему, это ракета.

– Боже! Но Глеб… ведь она летит в нашу сторону! – попятилась Жанна в открытые двери салона.

– Вижу, – мрачно промолвил он. – Скорее спускайся в каюту!

– А ты?

– Я достану спасательные жилеты…

Испуганная супруга исчезла в салоне. Глеб же метнулся к дивану, под мягким сиденьем которого хранился такелаж и несколько спасательных жилетов. Схватив один из них, он, не раздумывая, прыгнул за борт. И в тот же миг ракета ударила в левый борт «Антареса».

Сильный взрыв сотряс судно. Из вылетевших иллюминаторов и стекол салона вырвались огненные всполохи. За мгновение до взрыва над поверхностью воды – в пяти метрах от яхты – показался Захарьин. Плавал он неважно. Тем не менее ему удалось надеть жилет и надежно застегнуть лямки.

Скорее всего, противокорабельную ракету выпустил один из филиппинских штурмовиков. Ракета была небольшой, но мощности ее фугасной боевой части вполне хватило, чтобы хрупкий корпус гражданского маломерного судна развалился на несколько частей.

Когда Глеб разобрался с жилетом, вытряс из ушей воду и осмотрелся по сторонам, то увидел, что рядом покачивается лишь носовая часть новенькой яхты. Но и она буквально через минуту исчезла под водой…

– Жанна! Жанна! – заметался он среди обломков салона и элементов такелажа.

Голова от ударившей взрывной волны гудела, из ушей и носа хлестала кровь. Захарьин крутился на том месте, где совсем недавно беспечно покачивался «Антарес».

Он потерял счет времени и вряд ли сумел бы сказать, через сколько минут или часов подоспела помощь в виде небольшого катера под флагом ВМС Филиппинской Республики. То ли патрульного, то ли сторожевого – Глеб мало смыслил в разновидностях военных кораблей.

– Э-эй! Я зде-есь! – заорал он, вскинув правую руку.

С ходовой рубки катера тотчас заметили человека и, застопорив ход, повернули к нему.

Матросы помогли Захарьину забраться по штормтрапу на палубу, и вскоре он сидел в небольшой кают-компании.

После нескольких общих вопросов о личности пострадавшего и принадлежности погибшей яхты командир катера растерянно интересовался:

– Как же это произошло?

– Не могу точно сказать, – мрачно ответил Глеб, уставившись в одну точку. На его плечи кто-то из команды заботливо накинул одеяло, кок предложил кружку горячего чая. – Кажется, в мою яхту попала ракета, выпущенная с вашего самолета. Так, по крайней мере, мне показалось.

– Но как вы оказались в районе учений?! – изумленно захлопал глазами филиппинский офицер.

– Обычно. Я же ничего о них не знал…

– Информация об учениях и запрет на вход в район передаются по радио почти сутки. Район оцеплен патрульными катерами, – продолжал недоумевать моряк.

– Я не слышал предупреждения, а оцепление… – Захарьин посмотрел в иллюминатор. – В погоду с такой плохой видимостью немудрено его не заметить.

– Вы находились на яхте один?

– Нет. Со мной была супруга. Прошу вас, пусть команда осмотрит акваторию. Вдруг она еще… жива.

– Да, конечно, – живо согласился филиппинец. И добавил: – Я сейчас же распоряжусь и доложу о происшествии командованию флота…

По мере того как Захарьин приходил в себя после трагедии, отчаяние охватывало его все сильнее. Он метался по крохотному пространству кают-компании, то выглядывая в иллюминатор, то прислушиваясь к переговорам по радио в ходовой рубке, что размещалась по соседству, то в изнеможении падая на диван…

Тем временем команда катера спустила на воду надувную шлюпку и осмотрела акваторию, попутно собрав кое-что из плавающих вещей.

– Ну что там? – крикнул в мегафон один из офицеров. – Тело нашли?

– Нет! – ответил матрос. – Женщины нигде нет…

Услышав это, Глеб положил руки на стол и уронил на них голову.

Спустя минуту в кают-компанию вошел командир катера. Увидев вздрагивающие плечи спасенного мужчины, он вздохнул и тихо сказал:

– Примите мои соболезнования. Можем ли мы вам чем-то помочь?

– Здесь глубоко? – поднял тот голову.

– Не более восьмидесяти метров.

– На борту утонувшей яхты осталось все: документы, фотографии, небольшая сумма денег. В вашей команде случайно нет водолазов?

– Увы…

Закрыв глаза, Захарьин сокрушенно покачал головой. Казалось, еще секунда-другая – и он, схватившись за сердце, рухнет на пол.

Офицер поспешил хоть чем-то успокоить пострадавшего:

– Но я доложил командованию флота обстоятельства трагедии. Сюда направляется наш флагманский корабль. Не исключено, что его команда поможет.

Глеб с трудом помнил, как к борту катера пришвартовался внушительный по размерам корабль под флагом ВМС Республики Филиппины, как ему помогли подняться по трапу и как на палубе его встречала делегация из нескольких адмиралов.

Вначале его провели к корабельному врачу. После осмотра тот заявил, что видимых повреждений нет, за исключением последствий легкой контузии. После этого Глеба пригласили в кают-компанию на ужин, где и состоялась беседа с командующим.

– Позвольте от лица Вооруженных сил нашей республики принести извинения за произошедший инцидент, – сказал низкорослый адмирал. – Я уже доложил министру обороны о случившемся и готов выслушать ваши пожелания.

Глеб повторил просьбу относительно утонувших вместе с яхтой документов.

– Я приказал отметить место трагедии буем-маркером, – кивнул филиппинский адмирал. – Увы, до окончания учений работы водолазной команды в данном районе организовать невозможно. Но через сутки я обещаю выслать сюда катер для поисков обломков вашей яхты.

– Вы позволите мне присутствовать на катере?

– Разумеется. Кроме того, министр пообещал финансовую компенсацию и помощь в организации вашего возвращения на родину. Мне доложили, что вы приехали отдыхать из России?

– Да.

– Ну, что ж… Приятного аппетита, – пожелал командующий. – После ужина вам выделят одну из офицерских кают для отдыха. Ровно через сутки мы бросим якорь в порту острова Лусон.

Глава первая

Республика Филиппины; в девяти морских милях к северо-востоку от острова Катандуанес. Настоящее время.

В ходовой рубке большого современного катера, арендованного у службы спасения порта Батангас, находились два филиппинца: поджарый капитан в серой футболке и низкорослый, побритый наголо толстяк – бывший секретарь Совета национальной обороны Республики Филиппины.

– Сколько отсюда до побережья? – глядя в бинокль, мрачно спросил ушедший в отставку чиновник.

– Около девяти миль, господин Маркос.

– То есть мы примерно в том месте, где находился тот русский на яхте?

– Простите, господин Маркос, какой русский?

– Ну, тот… ставший последним свидетелем катастрофы.

– А, который слышал гул в небе и указал направление пролета самолета?

– Да.

– Вы правы: он вместе с молодой женой торчал на яхте приблизительно здесь. Извините, но с большей точностью место указать не могу.

Анджело Маркос отложил бинокль и устало опустился на диванчик рядом с капитанским креслом. Прикрыв веки, он припомнил тот далекий злополучный день, когда с аэродрома военной базы взлетел двухмоторный транспортник с пятьюдесятью миллионами американских долларов на борту…

День восстановился в памяти по часам и даже минутам. Вспомнились невероятная секретность вокруг операции и транспортировки «груза» до территории базы; загрузка стальных герметичных кейсов из тяжелого бронированного автомобиля и взлет самолета; нервное ожидание и внезапная новость о пожаре на борту…

– Господин Маркос, на экране эхолота что-то есть, – прервал его размышления капитан.

– Что там? – вяло поинтересовался тот, не торопясь покидать удобный диванчик.

За прошедшие с момента катастрофы годы Анджело Маркос с дюжину раз снаряжал судно и приходил в район, где пропала связь с транспортным самолетом. Дно было изучено с помощью новейших эхолотов процентов на шестьдесят. Что только не покоилось под толщей океана на глубине от шестидесяти до ста восьмидесяти метров! Шлюпки, катера, останки судов средних и крупных размеров. И даже невесть откуда взявшийся грузовой автомобиль. А вот самолета Анджело так и не нашел.

– Слева по борту вытянутый предмет размером… – капитан пригляделся к изображению, – около десяти метров.

Бывший министр оживился:

– Десять метров? Примерно такого же размера был фюзеляж транспортного самолета.

Мужчины склонились над небольшим экраном…

– Нет, господин Маркос, это не самолет, – промолвил капитан после долгого изучения находки.

– Уверен?

– Да. Скорее всего, это обломки затонувшей яхты.

– Кажется, ты прав, – вздохнул бывший чиновник. – И все же выполни повторный проход с другой стороны.

– Слушаюсь…

Предположение капитана оказалось верным: на глубине около восьмидесяти метров действительно лежали обломки океанской моторной яхты. Это стало понятным, когда катер развернулся и прошел мимо находки обратным курсом. На этот раз чувствительный эхолот распознал даже некоторые крупные детали такелажа.

– Черт! – выругался Анджело и вернулся на удобный диванчик по левую сторону от штурвала.

– Должно быть, это обломки яхты, случайно затопленной при попадании ракеты во время учений, – предположил капитан.

– Возможно. Впрочем, какое нам дело до яхты этого русского?..

– А вам не кажется странным тот факт, что русский бизнесмен дважды засветился в районе исчезновения транспортного самолета?

Маркос недоуменно посмотрел на моряка.

– Почему меня должен удивлять этот факт? Мало ли кто плавает вокруг наших островов? Здесь полно англичан, немцев, американцев, новозеландцев, австралийцев…

– А по-моему, в этом есть что-то подозрительное, – настаивал капитан. – Вначале русский стал единственным свидетелем падения самолета с огромной суммой на борту. Через несколько месяцев он опять появился здесь…