Текст книги "Забей стрелку в аду"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Замыслы охотницы за сенсациями были ясны. Американец, скомпрометировавший себя подозрительными знакомствами, попался на крючок. Упускать жертву Дарья не собиралась.

– Мне, как я понимаю, достанется незавидная роль. Буду топтаться за инженером по пятам и сливать тебе информацию. Но запомни: я не профессиональный шпик. Могу наделать глупостей. Ты ведь об этом хотела попросить?

Девушка, издав клич восхищения, обвила шею Святого руками. Другого ответа Дарья, впрочем, не ожидала. Достав из сумочки блокнот, она вырвала несколько густо исписанных страниц.

– Что это? – Святой пробежал глазами текст и ничего не понял: почерк у журналистки был отвратительным.

– Адрес квартиры американца. Незначительные фрагменты его биографии. Это адрес московского представительства фирмы, – Дарья расшифровывала свои закорючки.

– Холостяк?

– Да, жена ушла от Хоукса, как только он подал в отставку и уволился с флота.

– Любопытная деталь биографии. Одинокий морской волк нюхает наркотики в России. Знаешь, персонажами твоих репортажей становятся крайне необычные типы, – Святой попытался изобразить нечто вроде ревности.

– Самым захватывающим героем моих опусов был Дмитрий Рогожин, прозванный Святым. Написанных и еще не написанных репортажей, – голова Дарьи устало опустилась на мужское плечо…

Слежка – это большое искусство. Когда начинаешь преследовать человека, все вокруг воспринимается по-другому. Очень часто между наблюдателем и его подопечным устанавливается телепатическая связь. Что-то похожее происходило со Святым.

Он быстро сел американцу на хвост. Координаты из Дарьиного блокнота были точными. Мистер Хоукс снимал квартиру далеко от центра города, в Выхино. Американец или экономил деньги фирмы, или не любил оживленных улиц. Каждое утро, вне зависимости от погоды, подшефный Святого совершал моцион, прогуливаясь неспешным шагом.

Иногда он исчезал из вида, отлучаясь по делам фирмы. В воскресенье, принарядившись, нацепив пестрый шелковый галстук, пухлый толстячок отправлялся скоротать вечер в ночной клуб с плохоньким стриптизом. В заведения, где отплясывали породистые девицы, за соответствующие деньги, конечно, мистер Хоукс не ходил. По наблюдениям Святого, толстяк вообще был скуповат.

Наркоторговец навещал американца редко. Раз или два Святой видел лохматую шевелюру экс-музыканта у подъезда дома. Зато повышенным вниманием американец пользовался у сухощавого мужчины с белесым шрамом на лбу. Неприятный, самоуверенный тип, носивший черные очки, приезжал на «Понтиаке» стального цвета. Однажды он доставил мистера Хоукса домой в полубессознательном состоянии. Телохранители сухощавого подхватили невнятно мычавшего инженера под мышки и втащили в подъезд. Ровно двое суток американец не выходил из квартиры. К нему наведывались визитеры: иногда сухощавый, иногда гориллоподобный верзила с родимым пятном.

Громилу с дегенеративной, выдвинутой вперед челюстью Святой заприметил раньше. Его люди тоже следили за американцем. Делали они это неуклюже, по-дилетантски. Святому приходилось быть предельно осторожным. По характерным выпуклостям в области подмышек можно было определить, что парни таскали с собой оружие. На агентов ФСБ люди Меченого, как Святой прозвал верзилу, не тянули. Слишком топорно работали. А манеры выдавали в них российских братков, приставленных присматривать за иностранцем.

Вокруг инженера, прибывшего в Россию с благородной миссией, шла непонятная возня. Дарья по своим каналам добывала сведения о предполагаемом контракте, о фирме, пославшей Хоукса, о его московских связях. Но цельной картины не получалось. По всем меркам толстяк был вполне заурядной личностью, за исключением службы на флоте. Дарье удалось выяснить, что американец плавал на ядерных ракетоносцах, подводных лодках класса «Огайо». Залп, произведенный с этих глубоководных чудовищ, мог уничтожить многомиллионный город.

Слежка переставала быть игрой, сбором информации о баловстве эксперта по уничтожению ракетных двигателей наркотиками. В душе Святого крепла уверенность, что вокруг толстяка расставляются сети. Но кто их плетет и зачем, оставалось тайной за семью печатями.

Однажды, навестив журналистку для очередного отчета, Святой признался:

– Меня заинтриговал твой толстяк.

Готовившая ужин Дарья презрительно фыркнула:

– Он такой же мой, как и твой.

– Пожалуй, на сегодняшний момент ты права. На пузатенького мореплавателя расставляют капканы. Но кто? Я сделал снимки. Должны получиться четкими. Попробуй проверить через знакомых эмвэдэшников, что за жлобы пасут Хоукса, – Святой выложил на стол стопку фотографий, на которых были запечатлены верзила, сухощавый и братки, выполнявшие роль топтунов наружного наблюдения.

Как всякая уважающая себя акула пера, Дарья водила знакомство со служителями закона и через них имела доступ к картотеке преступников. Пробежавшись глазами по глянцевым прямоугольникам, Дарья сказала:

– Отвратительные рожи… Послушай, может, Ануса тряхнуть. Он парень гнилой. Быстро расколется.

– Сначала патлатого найти надо. Анус исчез с горизонта. К американцу не заходит. Будто чувствует, что над клиентом тучи сгущаются.

Святой знал, что говорил. В последние дни инженер стал особенно нервным. Перестал выходить на прогулки, посещать облюбованный ресторан. На улице постоянно оглядывался, старался передвигаться по городу на служебной машине или на такси.

– Хоукс дачу снял, – выдал последнюю новость Святой.

Подав на стол неизменную яичницу с непрожаренным белком и неаккуратно нарезанными ломтями ветчины, Дарья села напротив:

– На природу потянуло?

– Не похоже. Забрался в глухомань. Совершенно не престижный поселок. Дома старые. Правда, он выбрал самый пристойный. Двухэтажный домик из кирпича. Похоже, наш инженер уединения ищет. Никого видеть не хочет. А особенно вот этих субчиков, – согнув палец, Святой постучал по фотографиям, веером разложенным на столе.

– Наивный. На страуса похож. Голову в песок засунул, а задница торчит. Думает, что спрятался.

– Я в том же поселке сарайчик застолбил. Договорился с одной милейшей бабкой насчет ночлега. Вот, ключ выдала, – в пальцах Святого появился тронутый ржавчиной кусочек штампованного железа.

– Бабульке, надеюсь, не двадцать лет?

– Почти четыре раза по столько, – засмеялся Святой. – Поживу на лоне природы. Удочку смастерил. Вторую, очень классную у Николаевича одолжил. Нарыбачусь всласть. Давно мечтал. А вообще пора с американцем заводить тесное знакомство. Входить в плотный контакт. Зря мы вокруг него круги нарезаем.

В словах был резон. Время шло, а загадок становилось все больше и больше. Слежка не могла дать ключа к ним.

– Согласна. Надо найти благовидный предлог и познакомить тебя с Хоуксом, – Дарья подала кофе.

В отличие от яичницы, она умела заваривать напиток, дарующий бодрость. Кофе с примесью ванили и сливок ей особенно удавался.

– Придумала, – девушка торжествующе всплеснула ладонями, – если мистер Хоукс задержится на даче, дай знать. Я приеду к тебе и разыграю случайную встречу. В городе поступим по тому же сценарию. Надо только место подходящее подобрать.

Святой выслушал план. Допил кофе и отставил чашку с синим узором, окаймляющим ободок:

– Может, не торопиться тебе выходить на сцену?

– Почему? – искренне удивилась Дарья.

– А ты этих головорезов принимаешь во внимание?! – Святой выразительно постучал согнутым пальцем по лбу. – Думать надо, госпожа правдоискательница…

План не был принят. Святой продолжал следить за инженером, преследуя его с утроенной энергией. Хоукс такими же темпами сдавал. Он часто выходил курить на балкон. Осунулся.

Наконец инженер сменил обстановку и переехал на дачу. Впрочем, среди красот Подмосковья он вел себя еще более безобразно. Хоукс ударился в беспробудное пьянство. Слухи о загулявшем иностранце регулярно приносила бабка, хозяйка дачи, где остановился Святой.

Он и сам видел опухшую физиономию американца, мелькавшую в окнах. Больше ничего не происходило. Устав от бесплодного времяпрепровождения, Святой все чаще оставлял инженера без присмотра. Закинув на плечо удочки, он уезжал на взятом из гаража мотоцикле «Урал» к реке наслаждаться журчанием воды, тишиной и спокойствием.

Так продолжалось, пока прогретый солнцем воздух не прорезал человеческий вопль, полный ужаса и боли. Вопль заглушал гудение автомобильного мотора.

Святой встал, раздвинул камыши, закрывающие обзор. По дороге, пыля пятками, бежал полуобнаженный человек. Машина, джип «Исудзу-Труппер», гнала жертву к реке, почти касаясь ягодиц несчастного никелированными дугами отбойников, защищающими радиатор.

– Твою мать… – выдохнул Святой.

В беглеце он узнал Стивена Хоукса.

Глава 4

Стивен Хоукс родился на маленькой ферме, затерянной среди золотистых полей пшеницы штата Канзас. Одаренный от природы юноша увлекался точными науками и бредил путешествиями. Монотонная жизнь фермера была не для него. Папаша Хоукса крепко стоял на ногах, вкалывая от рассвета до заката на полях своего обширного хозяйства.

Дела фермеров Канзаса круто пошли в гору, когда Советы начали закупать гигантские партии американского зерна. Благосостояние семьи Хоуксов росло как на дрожжах. Они построили новый дом, прикупили технику, расширили угодья.

Но Стива успехи папаши не радовали. Он не хотел становиться наследником фермы и всю жизнь возиться с навозом и удобрениями. Отец, страшный самодур, мечты сына не одобрял. Иногда, перебрав кукурузного виски, он лупил отпрыска. Все Хоуксы трудились на земле, с тех пор как переселились в Америку. Стивен был в роду единственным выродком, не пожелавшим продолжать фамильное дело.

Перессорившись с домочадцами, он отправился на вербовочный пункт армии Соединенных Штатов, расположенный в близлежащем городке. Там Стивен подписал контракт и стал солдатом. Сержант и старший офицер учебного подразделения были самого высокого мнения о рядовом из Канзаса. Дисциплинированный, смышленый, никогда не пререкающийся с начальством, четко выполняющий приказы, Хоукс очень быстро стал любимчиком. Сослуживцы тоже считали его своим парнем, но лишнего при нем не болтали. Кто-то распустил слух, что Хоукс стучит начальству. А стукачей сторонятся во всех армиях мира.

Между тем Стив упорно шел к своей мечте. Из учебного центра его направили в военный колледж в Норфолке, готовивший специалистов для военно-морских сил. Годы в училище Хоукс не забудет никогда. Веселые вечеринки, девушки, первые походы в открытое море, сердце, переполненное романтикой. Весь мир лежал у ног курсанта.

Тогда он впервые попробовал наркоту. Сынок богатых промышленников, конопатый ирландец, учившийся в одной группе с Хоуксом, принес мескалин. Они капитально обкурились, усугубив кайф солидной порцией спиртного. Хоукс заблевал весь мотель, где будущие моряки оттягивались со сговорчивыми девчонками. На их счастье, военные патрули в мотели не заглядывают, а то карьера сына фермера моментально завершилась бы. После перебора курсант Хоукс к «дури» не прикасался. Временно…

Сдав экзамены с отличием, он попал в элитные части флота, на атомные субмарины. Хоукс дослужился до звания младшего офицера. Его рабочим местом стала ракетная палуба подлодки и командный пункт управления огнем. Служба требовала невероятного нервного напряжения. Соперничество двух супердержав на просторах Мирового океана не прекращалось ни на секунду. Русские были достойными противниками. Их подлодки проходили подо льдом Северного полюса, всплывали в норвежских фьордах, рассматривали в перископы берега Калифорнии. Американцы крепили боеготовность, намереваясь дать достойный отпор силам империи зла. Так тогда пресса называла Советский Союз. По большому счету, никто из умных людей не верил в возможность военного столкновения. Слишком разрушительным оружием владели обе страны. После обмена ядерными ударами на земле остались бы в живых разве что тараканы.

На субмарине эти насекомые обитали повсюду. Они основали свои колонии даже в отсеке с ядерным реактором, изменив в результате мутации цвет с рыжего на молочно-белый.

Стивен Хоукс, утомленный долгими походами, ночными тревогами, боевыми дежурствами и вахтами на командном пункте, сравнивал себя с тараканом, закрытым в железную банку. Он обслуживал ядерные боеголовки, а это не проходит бесследно. В отпуске младший офицер Хоукс облажался в борделе. Смазливая черная проститутка вытворяла удивительные номера, задействовав все части своего тела, чтобы возбудить плоть снявшего ее моряка. Но у того ничего не получилось. Сидя голышом на крае постели, Хоукс понял, что первый звонок прозвучал.

Он подал рапорт о переводе, обосновав свою просьбу внезапно развившейся болезнью с красивым названием. Клаустрофобия, боязнь закрытого пространства, не такая уж редкая вещь. Человек с таким недугом сходит с ума в закрытом помещении. Он чувствует себя заживо погребенным.

Авторитетный медицинский консилиум подтвердил диагноз, порекомендовав подобрать младшему офицеру другое место службы. Послужной список Хоукса был безукоризненным, одни благодарности от командования. Поэтому, получив очередное звание и прибавку к жалованью, Хоукс получил и новое предписание.

Вертолет «Суперстельон», напоминающий очертаниями объевшуюся сахаром навозную муху, доставил Хоукса на борт авианосца, плывущего в экзотические страны.

Авианосец направлялся на Филиппины. Обозревать морскую гладь Хоуксу пришлось до тех пор, пока корабль не встал на рейде военно-морской базы Субик-бэй.

С борта берег воспринимался как рай. Тропические пальмы, белая линия прибоя, синий излом гор на горизонте казались рекламной картинкой. Но в толще этих гор скрывались и хранилища ядерных боеголовок для Седьмого флота ВМФ США, контролировавшего Тихий океан.

Хоукса приняли с распростертыми объятиями. У военных, обслуживающих сверхсекретный объект, развлечений было немного. За пределы базы они выезжали нечасто и в основном коротали время в офицерском клубе, расположенном на территории части.

Официально считалось, что ядерного оружия в Субик-бэй нет. Но хранилище было нашпиговано ядерными боеголовками для крылатых ракет, торпед и авиабомб. Хоукс отвечал за системы безопасности арсенала. Но в случае крайней необходимости он мог заменить офицера, вводившего стартовый код, задававший траекторию полета ракеты на судне любого класса. Взаимозаменяемость специалистов широко практиковалась в военно-морских силах США.

Внешне простоватый выходец из сельскохозяйственного штата прилежно исполнял свои обязанности. Забившись в хранилище, упрятанное под толщей горной породы и бетона, Хоукс проверял датчики, инструктировал личный состав, следил за влажностью и температурой. Монотонность будней угнетала офицера. Тропический рай уже не казался рекламной открыткой.

Приятным исключением оставались только местные женщины. Миниатюрные, со смуглой кожей и темными волосами, филиппинки были просто очаровательны. Вокруг базы было много борделей с доступными красотками. Для остроты ощущений в публичных домах шустрые ребята предлагали опиум, кокаин, героин и какую-то местную дрянь из листьев кустарника, которую следовало пережевывать и сосать до тошноты. С этой-то растительной дряни Хоукс и начал. Легкий кайф приводил младшего офицера в бешеный экстаз. Он мог ублажать проституток ночи напролет, а утром отправляться на службу. Хоукс знал, что многие сослуживцы грешили тем же. Бравые парни в эффектных мундирах моряков устраивали настоящие олимпийские игры, кто оттрахает большее количество девиц за ночь. Но все хорошее когда-нибудь кончается…

Незаметно для себя Стивен крепко подсел на кокаин. По утрам у него дрожали ляжки. Организм требовал порции волшебного белого порошка. Военная контрразведка, имеющая своих осведомителей в борделях и среди местных мафиози, тоже не дремала. Рапорты о похождениях Стивена Хоукса регулярно ложились на стол. Дело принимало скверный оборот. В ядерном хранилище, как, впрочем, и на флоте, не было места для наркоманов.

Тучи над головой Хоукса начали сгущаться с неимоверной быстротой. Из-под удара его вывел старый приятель, конопатый ирландец, ставший к тому времени большой шишкой в Пентагоне. Получив досье о пристрастии Стивена к наркоте, он вызвал друга по колледжу в Вашингтон. Трясясь в чреве четырехмоторного самолета транспортной авиации, Хоукс обливался потом, размышляя о своей участи. Годы учебы и службы шли коту под хвост. Он даже подумал, что неплохо было бы, если бы у самолета отказал двигатель и темно-зеленый «Геркулес» рухнул в морскую пучину. Но, сойдя по трапу на бетонные плиты авиабазы, он справился с малодушными мыслями в надежде на помощь высокопоставленного приятеля.

В неофициальной обстановке, за ужином в итальянском ресторане они обсудили ситуацию. Приятель, сменивший мундир на демократичный гражданский костюм, под которым угадывалась военная выправка, с грубой откровенностью заявил:

– Паршиво выглядишь, старик. Располнел и круги фиолетовые под глазами… Во всем надо знать меру!

Хоукс кисло улыбнулся, давая понять, что возразить ему нечего. После перелета над океаном его подташнивало. Приятель из Пентагона, напротив, был весел и бодр. С аппетитом доев отменный ужин, он напрямую рубанул:

– Я замну дело при одном условии.

– Каком? – привстал с кресла Стив.

– Ты уберешься с флота. Подашь рапорт об отставке. Иначе скандала не избежать. И не дай бог, если о тебе разнюхают газетчики…

Слова прозвучали как приговор, не подлежащий обжалованию. С военной карьерой было покончено. Расставшись с флотом, мистер Хоукс впал в жестокую депрессию.

Он перебрался в пригород Канзас-Сити, купив на выходное офицерское пособие дом в рассрочку. Завел собаку, машину и любовницу, пытаясь жить жизнью нормального обывателя. Но периодически срывался, уходя в штопор наркотического загула, приправленного пьянством в одиночестве. Отходя, он ненавидел себя. Распухшая фиолетовая физиономия в зеркале вызывала приступы рвоты.

Еще до позорного увольнения с флота скончался отец Хоукса. Ферма перешла по наследству к сыну, и он незамедлительно продал ее за полцены. Положив деньги в банк, отставной моряк не прикасался к ним, хотя испытывал жгучее желание промотать отцовское наследство до цента. Так продолжалось до тех пор, пока любовница, волевая женщина с роскошными рыжими волосами, не уговорила Стива лечь в клинику, о которой ходили легенды.

Лечебница находилась в Мексике, а основал ее русский эмигрант, бежавший от ужасов революции. Местное население, преимущественно индейцы, считали русского колдуном. Древний, словно пирамиды ацтеков, старик врачевал голливудских звезд, знаменитостей политической сцены и просто очень богатых клиентов. Лечение было анонимным, основанным на травах и природотерапии. Хотя стопроцентной гарантии знахарь никому не давал, мистер Хоукс, угрохавший все свои сбережения, включая отцовское наследство, надеялся на него как на бога. Он давился горькими снадобьями, ночевал под открытым небом на сожженном солнцем горном плато, ел сырое мясо гремучих змей, политое студенистой вытяжкой из сердцевины кактусов. Может, знахарь и был гениальным шарлатаном, но болезнь Стивена отступила. Из Мексики он вернулся посвежевшим, полным сил и энергии предприимчивым американцем. Жизнь заиграла новыми красками.

В лечебнице Хоукс познакомился с влиятельной персоной из корпорации «Локхид-Мартин». Промышленник очищал от шлаков организм, отравленный многолетним употреблением «дури» и алкоголя. Меланхоличный отставной моряк с распухшей талией, грустными глазами и мягкой улыбкой приглянулся промышленнику. Наведя кое-какие справки в военном ведомстве, он пригласил Стива поработать в фирме. Испытательный срок тот выдержал с честью. Багаж практических знаний, полученных в колледже и на флоте, оказался солидным капиталом, который не удалось вытравить наркотиками или пропить. О прошлом Стив не распространялся. Особо любопытным коллегам он говорил, что подал в отставку по состоянию здоровья. Он посещал все вечеринки, которые устраивала фирма, стараясь выглядеть компанейским парнем. Там Хоукс выпивал порции две-три виски с содовой, непринужденно болтая при этом.

Дома, лежа в постели, прислушивался к своему организму. Он чувствовал, что где-то в глубине, спрятавшись за кожей, ребрами, сетью вен и артерий, затаилась застарелая болезнь, которую не смог до конца изгнать знахарь. Она пока не выпускала когти, ожидая своего часа. В такие мгновения Хоукса охватывал ужас. Он бежал в ванную комнату, включал душ и становился под ледяные струи воды, обращаясь к богу с молитвой укрепить его волю.

Претензий к новому сотруднику руководство фирмы не имело. На людях Хоукс по-прежнему держался молодцом и много работал. Фирма реализовывала амбициозный проект, суливший многомиллионные прибыли. На военно-морской базе Чайна-Лейк возводилась установка по ликвидации ракетных двигателей. Внутреннюю начинку устаревшего оружия медленно сжигали, пропуская отходы через фильтры-скубберы, удерживавшие вредные вещества. В атмосферу попадала лишь небольшая порция окиси водорода, сопоставимая с выхлопом из трубы грузовика. Трудоголика Хоукса включили в состав группы разработчиков. Когда-то он управлял ракетами, теперь занимался их уничтожением.

Предложение поехать в Россию не стало для него неприятной неожиданностью. По фирме уже давно кружили слухи о возможности заключения выгодного контракта. Слухи имели под собой реальное основание.

Дело в том, что администрация Белого дома выделила пятьдесят четыре миллиона долларов по программе «Совместное уменьшение ядерной опасности» на утилизацию русских ракет. Бывший потенциальный противник избавлялся от старья варварским методом. Ракеты выстреливались в атмосферу и сгорали на подлете к полигонам. Сколько дерьма витало после этого в заатмосферном пространстве, выпадало в виде осадков на города, поля и веси, никто не подсчитывал. Американцы решили позаботиться о собственном здоровье, отстегнув приличную сумму на строительство заводов в России. Уникальной технологией владела только корпорация «Локхид-Мартин», и внушительный куш более чем в пять десятков миллионов долларов должен был принадлежать ей.

Хоукс никогда не забудет тот день, когда его вызвали на собеседование к боссу, входившему в совет директоров корпорации. Типичный янки, подтянутый, с белозубой неискренней дежурной улыбкой принял инженера в просторном кабинете, украшенном оригиналами старинных гравюр немецких мастеров эпохи Возрождения.

Для начала босс предложил инженеру сигару:

– Курите, старина, – несколько фамильярно предложил шеф, открывая резной деревянный ящичек, в котором всегда сохранялась одинаковая температура и влажность.

Взяв коричневый цилидрик с золотым ярлыком, Стивен вежливо выразил свое восхищение:

– Настоящие гаванские сигары! Благодарю.

Босс улыбнулся, по достоинству оценивая хороший вкус подчиненного. Он собственноручно зажег длинную спичку, от которой следовало прикуривать шедевр табачной промышленности, контрабандным путем доставляемый в Штаты. Перегнувшись через стол, он поднес пылающую спичку к лицу инженера. Раскурив сигару, Стивен оперся затылком о спинку кресла. Это был ритуал, и его не следовало нарушать. Несколько минут они молчали, наслаждаясь ароматами табака. Затем кресло босса скрипнуло. Стивен подобрался, приняв надлежащую позу внимательно слушающего человека.

– Дружище, в военном колледже вы изучали русский язык, – лицо босса со сверкающими очками в золотой оправе выплыло из облака сигарного дыма.

– Да, сэр. Русский был базовым языком.

– Отлично. Я всегда был полным профаном в лингвистике. Читаю только этикетки на французских винах.

Хоукс деликатно засмеялся, реагируя на шутку босса.

– Вы бегло говорите по-русски?

– Вполне, – инженер не грешил против правды. Сложный восточноевропейский язык он изучил в совершенстве.

– Ваша кандидатура представляется оптимальной для продвижения на вышестоящую должность, дружище. Надо делать карьеру. Вы засиделись на одном месте, а это скверно. Кто не идет вперед, тот откатывается назад. Верно? – босс был склонен пофилософствовать о принципах делового успеха и о жизни вообще.

– Да, сэр, – односложно ответил инженер.

– Я рад, что вы разделяете мои взгляды. В вас чувствуется этакая военная косточка флотского офицера. Вы ведь бывали в экстремальных ситуациях?

– Неоднократно.

Пальцы члена совета директоров барабанили марш по поверхности стола из черного дерева. Стив не задавал вопросов, делая вид, что увлечен курением сигары. Горка пепла в серебряной пепельнице медленно росла.

– Мистер Хоукс, как вы смотрите на то, чтобы отправиться в Россию? – тон босса стал более официальным.

– Не слишком приятный вояж. Я не переношу холодных зим и предпочитаю тропики. Но это предложение для меня большая честь. Я не стану отказываться. Кроме того, я люблю экзотику, – с расстановкой, взвешивая каждое слово, произнес инженер.

Ответ вызвал бурную реакцию босса. Он расхохотался, хлопая ладонями по столу. Справившись с весельем, вызванным какими-то только ему известными воспоминаниями, член совета директоров корпорации таинственно подмигнул и сказал:

– О, экзотики в России хватает. Вы будете довольны.

С таким напутствием мистер Хоукс отправился в далекую страну. Игривое подмигивание босса, так не свойственное настоящему джентльмену, не выходило у Стивена из головы. Этот идиотский жест, будучи непонятым, выводил инженера из равновесия. Но, прилетев в заснеженную Москву, он позабыл этот малозначительный эпизод, происшедший в кабинете, расположенном на верхнем этаже небоскреба главного офиса корпорации.

Россия – необычная страна. Этот факт признают все иностранцы, пытающиеся здесь делать бизнес. Она живет по своим законам, не совпадающим с общепринятыми. Проблемы бизнеса в России решаются обходными путями и никогда – напрямую. Самая влиятельная подпись на контракте порой ничего не значит без закорючки третьестепенного чиновника. Многие вопросы решаются на верхней полке в парилке бани. Сказанное там слово весит больше, чем подпись на бумаге с печатью. А главный принцип выражен пословицей: не подмажешь – не поедешь.

Впрочем, в тонкости переговорного процесса Стивен Хоукс не вникал. На правительственном уровне договаривались другие люди из руководства компании. Он готовил только техническую документацию, обследовал площадки предполагаемого строительства завода, готовил проект на конкурс, изучал объемы подлежащего уничтожению оружия.

Очень скоро Стивен уяснил, что в России он застрял надолго. Проекты с треском проваливались. Местное население протестовало против строительства заводов. Пикетчики осаждали пустыри, отданные под строительные площадки. Агитаторы вывешивали лозунги: «Нет смерти, лжи и коварству», «Не дадим пролиться диоксиновому дождю на головы нашим детям». Местные власти бойкотировали постановление центра, и все начиналось по-новому.

Компания вела переговоры сызнова. Хоукс анализировал с русскими учеными предполагаемый ущерб природе от стремительно стареющих ракет. Деятели из правительства и соответствующих комитетов Государственной Думы обещали сдвинуть дело с мертвой точки. Но нет в России ничего постояннее, чем проблемы.

Климат суровой страны самым удивительным образом повлиял на инженера. Обязанности он выполнял с непонятно откуда взявшейся ленцой, поставив на первое место досуг и развлечения. Сначала мистер Хоукс наслаждался русской культурой. Он посетил все крупнейшие музеи Москвы, побывал в Третьяковской галерее и на спектакле в Большом театре. Выполнив обязательную программу, Стивен заскучал. По большому счету ему было наплевать на великую русскую культуру. В живописи он ничего не понимал, балету предпочитал бродвейские мюзиклы, а литературу читал только техническую. Культурный кругозор Хоукса ограничивался национальными чемпионатами по бейсболу, походом в кинотеатр на премьеру фильмов Стивена Спилберга и беглым просмотром газет. Этого ему вполне хватало.

Зато не хватало женского тепла. Мистер Хоукс вступил в тот опасный для каждого мужчины период, когда появляется непреодолимая тяга к молодым девушкам, годящимся им в дочери. Стив заглядывался на юных москвичек, вспоминая проказы молодости. Но подступиться к ним не отваживался. Он уже не был стройным морским офицером, затянутым в белоснежный китель с золотыми шевронами. Грузный, с объемистым животом, способным вместить дюжину гамбургеров и не один литр пива, с блестящей плешью от лба до затылка, он вряд ли мог надеяться на взаимность юной красотки. У него бывали случайные связи с русскими женщинами среднего возраста. Но когда они начинали намекать о замужестве и последующем переезде в Штаты, Стивен разрывал отношения.

Знакомство с Сергеем Николаевичем Ястребцовым принесло изменения в жизнь закоренелого холостяка. Они встретились на праздновании дня рождения высокопоставленного чиновника из Таможенного комитета. Дружба с людьми подобного ведомства была чрезвычайно полезной. Они могли помочь обойти закон и упростить многие формальности при оформлении пошлин, залоговых платежей и прочих процедур оформления груза. Кроме того, Стив приобрел несколько милых антикварных вещиц из золота и не хотел, чтобы их конфисковали при таможенном досмотре в Шереметьеве-2.

Пышно обставленный юбилей отмечался в шикарном ресторане с зеркальными потолками и стенами. Стол ломился от деликатесов традиционной русской кухни, перемешанных с утонченными блюдами фирменной стряпни поваров, стажировавшихся во Франции.

Стив налегал на рыбу в кляре, когда господин, сидевший по его правую руку, тактично посоветовал:

– Попробуйте расстегаев с черной икрой. Это очень вкусно.

Хоукс повернул голову. На него смотрел молодой человек с безупречно подобранным галстуком в тон костюму и рубашке из дорогого бутика. Инженера поразили странные глаза соседа по столу: круглые, словно у птицы, они пронизывали собеседника насквозь, как рентгеновские лучи.

– Возьмите расстегаев. Это настоящее русское блюдо. Слоеный пирог. И обязательно запейте ледяной водкой, – не дожидаясь согласия, он прищелкнул пальцами, делая знак официанту. – Меня зовут Сергей Ястребцов. А вы, кажется, иностранец? И как вам в гостях?

Торопливо взяв накрахмаленную салфетку, Стивен вытер уголки рта и протянул ладонь:

– Хоукс. Представитель корпорации «Локхид-Мартин».

Твердые, словно сработанные из железных прутьев пальцы стиснули ладонь инженера. Стивен еле сдержался, чтобы не вскрикнуть от боли.

– Серьезную контору вы представляете. А я занимаюсь мелкими посредническими операциями. Оказываю разные полезные услуги деловым людям.