Текст книги "Ненависть и месть"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 10

Панфилов глянул на часы. Было начало восьмого. Сотрудники фирмы «Лидер» уже разошлись по домам. Лишь преданная секретарша Жанна Макарычева с регулярностью почетного караула заходила в кабинет начальника и ставила на его широкий дубовый стол чашку свежего горячего чая вместо уже остывшего недопитого.

– Ты бы для разнообразия хоть кофе принесла, что ли, – сказал Константин, когда Жанна десять минут назад появилась перед его очами.

– А что, – засмеялась она, – водопровод работает, туалет тоже.

– Я серьезно.

– Если серьезно, Константин Петрович, то хороший кофе «Якобс» кончился. Осталась только какая-то дрянь под названием «Манхэттен». Я уж как только ни пробовала его варить, но это откровеннейшее пойло, поверьте на слово. А лучше выпейте чаю. Он у нас хороший, английский, «Липтон». Разве вы не чувствуете, какой приятный аромат?

– Мне не до ароматов, – захлопывая папку с бумагами, сказал Панфилов.

– Очень жаль, что заболел главный бухгалтер, – пожимая плечами с таким видом, будто это была ее вина, сказала Макарычева. – Я бы на вашем месте все это заперла в сейф и подождала, пока Шевченко выйдет на работу.

– Дела не терпят. – Константин придвинул к себе чашку с чаем, сделал глоток. – Что-то это мне напоминает?..

Жанна чуть заметно покраснела.

– Я вам заварила мятный.

– Я не о том. – Он наморщил лоб. – Вспомнил, «Семнадцать мгновений весны», Штирлиц.

– Господи, при чем здесь Штирлиц?

– Ты что, не помнишь эпизод, когда он пришел на квартиру, где гестапо держало русскую «пианистку»?

– Смутно.

– Он попросил кофе, а немка ему сказала, что кофе у них плохой. Предложила чай, только не английский, а, кажется, норвежский.

Жанна пожала плечами.

– Это так неактуально, Константин Петрович, – война, шпионы…

– Не скажи. Кстати, Семенков еще не появлялся?

– Я передала ребятам из его отдела, чтобы, когда появится…

Раздался стук в дверь, и на пороге появился начальник службы безопасности.

– Владимир Иванович, – улыбнулся Панфилов, – ты как черт – легок на помине.

– Работа наша такая, – придерживая под мышкой папку с бумагами, ответил Семенков.

– Проходи, садись. Разговор у нас с тобой намечается долгий, накопилась масса вопросов.

– Да, в последнее время я слегка был занят. Жанна, приготовь, пожалуйста, кофе.

Макарычева и Панфилов в ответ почти одновременно засмеялись.

– Что смешного? – удивился Семенков.

– Мы об этом только что разговаривали.

– Дело в том, – пояснила Жанна, – что хороший кофе кончился. Я не успела купить новую банку.

– Я не понимаю, в чем проблемы? – пожал плечами Семенков. – Возьми деньги, сходи и купи. Слава Богу, в магазинах сейчас все есть, не то что пару лет назад.

– Слышала? – вскинул голову Константин. – Без кофе не возвращайся.

Жанна, сделав кислое лицо, вышла из кабинета. Семенков придвинул свой стул поближе к рабочему столу Панфилова, положил на него толстую папку.

– Открывай свои досье, – отодвинув в сторону чашку с чаем, сказал Панфилов. – Начнем по порядку. Что удалось узнать насчет взрыва на автозаправочной станции Володина?

– Сегодня утром я разговаривал с помощником прокурора города Бирюковым.

– Как здоровье Сергея Федоровича?

– Выглядел нормально. А что?

– Говорят, позавчера в бане нашего физкультурно-оздоровительного центра Бирюков так перебрал, что домой его тащили под руки.

– Во-первых, он пил коньяк, а не нашу левую водку, – засмеялся начальник службы безопасности. – Во-вторых, это действительно было позавчера. А в-третьих, ему даже на следующее утро после пьянки удается каким-то непостижимым образом выглядеть свеженьким, как огурчик.

– Ладно, это я так, к слову. Что поведал наш многоуважаемый сотрудник городской прокуратуры?

– Следствие, которое ведет капитан Турченко, по словам Сергея Федоровича, топчется на месте. Уже потом, после разговора с ним, я уточнил эту информацию по своим каналам в городском управлении внутренних дел и понял, что следствие не просто топчется на месте, а зашло в тупик. Ничего нового им так и не удалось обнаружить. Я закурю, Константин Петрович?

– Конечно. – Панфилов придвинул к нему пепельницу. – Я, пожалуй, тоже.

Дымя сигаретами, они продолжили разговор.

– В общем, все то же самое – гильзы пистолетные, гильзы автоматные, следы шин «Жигулей-девятки» и абсолютное отсутствие прочих улик. Версии прежние, тупиковые: гастролеры и местные конкуренты. Одно могу сказать точно – за расследование этого дела капитан Турченко майорскую звезду на погоны не получит.

– Неужели все так безнадежно?

– Что касается официального расследования, да. На нем можно смело поставить жирную точку. По нынешним временам милиция проявляет заинтересованность только в том случае, если дело касается чести мундира. Разбойное нападение на какой-то частной автозаправке, пусть даже с человеческими жертвами, их не особенно волнует. Что тут, собственно, удивительного? Милиция у нас по-прежнему защищает только себя и… – государство в своем лице. А кто такие для них Володин или Панфилов? Обычные граждане, ничем не хуже, но и не лучше других, заметь.

– Да уж, пожалуй, хуже, – заметил Панфилов.

– Согласен. Кстати, что касается личности Григория Володина, то это еще один аргумент в пользу того, чтобы расследование закончилось ничем.

– Ты имеешь в виду его, так сказать, автобиографию?

– Именно. Судимость по статье за спекуляцию еще в застойные годы не прибавляет человеку авторитета в глазах милиции. Они таких граждан не жалуют.

– К Грише Володину мы еще вернемся. Что дало расследование собственными силами?

– На данный момент ненамного больше. Та информация, которой я располагаю, не позволяет утверждать ничего определенного. Хотя я склонен думать, что дело не в конкурентах. По крайней мере, нет никаких видимых следов того, что за нападением на автозаправочную станцию стоят «синие» или азербайджанцы. Кстати, ты же сам, Константин Петрович, встречался с Сашей Порожняком.

– И даже сделал ему подарок. Кстати, как он, работает?

– В лучшем виде. Мои люди постоянно снимают и записывают информацию. Могу смело сказать, что мы теперь знаем всю подноготную Порожняка – о чем разговаривает с братвой, что ест, пьет, куда собирается отправиться и с кем забивает стрелки.

– Жаль, что раньше этого не сделали.

– А у нас раньше бы и не получилось. Только сейчас начала появляться более-менее доступная техника. Прежде ведь прослушкой занималась только госбезопасность, а к их арсеналам попробуй подступись.

– Времена изменились.

– Для нас к лучшему. Но к разговору о технике я предпочел бы вернуться позднее.

Константин кивнул.

– Продолжим.

– Порожняк не имеет ни малейшего представления о том, кто совершил нападение на автозаправочную станцию Володина. В нескольких беседах с Ермолаем и Шустриком он выражал недоумение по этому поводу. То, что случилось, для него самого очень невыгодно.

– Ну почему? – пожал плечами Константин. – Исаак Лазаревич тоже приторговывает бензинчиком. Любое ослабление конкурентов ему выгодно. Ты не думаешь, Владимир Иванович, что он бы хлопал в ладоши, если бы то же самое случилось с триаловскими заправками?

– Нет, – твердо сказал Семенков. – Могу объяснить почему. Конечно, ослабление конкурентов Копельману и стоящему за ним Саше Порожняку выгодно. Но ему небезразличны методы, которыми этого добиваются. Копельман осторожен до трусости и способен решиться сам на какой-либо отчаянный шаг лишь в абсолютно безвыходной ситуации.

– Вот видишь.

– Я согласен: даже котенок, загнанный в угол, начинает шипеть и выпускать когти, но Копельман сейчас не в том положении, чтобы бросаться на врагов.

– Даже после того, что случилось за последнее время?

– Даже после того… Посуди сам, Константин Петрович, после наезда на бензоколонку Володина, к чему Копельман не имеет никакого отношения, кто-то организует похищение у нашего драгоценного Исаака Лазаревича целой фуры со спиртом. При этом погибают два человека. Один из них боец Саши Порожняка. Представь себе ход мыслей Копельмана.

– Попробую, – смеясь, сказал Константин, – хотя мне это будет и очень трудно. С детства не чувствовал себя евреем.

– Напротив, это не так уж и сложно, – возразил Семенков, чуть улыбнувшись в ответ. – Нужно рассуждать, исходя исключительно из прагматических соображений. Ты, Константин Панфилов, глава фирмы «Лидер», держишь в своих руках всю торговлю спиртным на территории нашего района.

– Ну, не всю…

– Я имею в виду ту продукцию, которую ты производишь и сбываешь самостоятельно. Чтобы заняться торговлей горючим, тебе пришлось не только вложить деньги в контору Гриши Володина, но и в обмен на долю в бензиновом бизнесе уступить небольшую долю бизнеса водочного. Я уж не говорю о тех уступках, которые пришлось сделать Айвазу.

– Мне не хотелось войны с азербайджанцами. Повоевал я с ними достаточно, – сказал Константин, потирая небольшой шрам на скуле.

– Все верно, но я не об этом. Ты получил сильный удар по своему бензиновому бизнесу. Копельман, как человек осторожный и предусмотрительный, не мог оставить это без внимания. Он вполне допускал ответный ход с твоей стороны. Но удара такой силы он предвидеть никак не мог. Крупная партия спирта исчезла, разливочный цех остановился, денежки капать перестали. Плюс к тому – два трупа и внутренние неурядицы. Что должен думать Копельман? Что за всеми его неприятностями маячит фигура Константина Петровича Панфилова. От страха он теряет голову и начинает делать малопродуманные шаги.

– Например, пугать меня на встрече в ресторане «Дед Мазай».

Им пришлось прервать разговор на пару минут, потому что на пороге кабинета после короткого стука в дверь показалась Жанна Макарычева. Секретарша Панфилова держала в руках поднос с двумя чашками дымящегося кофе.

– А вот это очень к месту, – обрадовался Семенков. – Кофеин мне просто необходим.

– Жанна, – попросил Панфилов, – завари-ка нам полную кофеварку и принеси сюда. Нам предстоит долгий вечер.

– Хорошо, Константин Петрович.

– После этого можешь быть свободна.

Когда дверь за Жанной закрылась, Панфилов и Семенков продолжили разговор.

– Копельман сейчас залег на дно и пытается почистить перышки, – сказал начальник службы безопасности. – После встречи с тобой он ведет себя тихо. Особой скорби за Сашей Порожняком по поводу потери бойца я тоже что-то не заметил. Он списал его как производственные потери.

– Странно, – сказал Константин. – Я бы на его месте…

– К счастью или сожалению, Константин Петрович, не ты на его месте. Порожняк хоть и назначен сюда авторитетными людьми, ничего особого собой не представляет. Для него главное сохранить статус-кво, то есть положение, сохранявшееся до сих пор. Никаких резких телодвижений он не предпринимает, надеясь, что все потихоньку восстановится само собой. Дела свои ведет он непрофессионально, разведкой не занимается. Так, потихоньку небо коптит. Его братва чуть напряглась после наезда на Копельмана, но очень быстро успокоилась. Знаешь, это чем-то напомнило мне ситуацию, когда камешек падает в болото. Расходится несколько мелких кругов, и поверхность болота вновь покрывается ряской.

– Ерунда какая-то, – хмыкнул Панфилов. – У Порожняка на всех фронтах – куда ни глянь – потери, а он и в ус не дует.

– Кое-что Порожняк сделал, – сказал Семенков. – И в этом ему надо отдать должное.

– Например?

– Он встретился с Айвазом.

– Интересно. Что ж ты раньше молчал?

Им снова пришлось на минуту прерваться, потому что в кабинет вошла Макарычева и поставила на стол перед Панфиловым огромную стеклянную колбу с горячим кофе.

– До свидания, Константин Петрович, – сказала она, развернувшись и игриво вильнув бедром. – Не засиживайтесь допоздна.

– О чем же они говорили? – вернулся к разговору Панфилов.

– К сожалению, прослушать весь разговор нам не удалось. Судя по всему, Порожняк выронил зажигалку с микрофоном из кармана своих джинсов на пол «Мерседеса», в котором ехал на встречу. И она лежит там до сих пор. Правда, машину мы отныне можем прослушивать сразу по двум каналам.

– Вы и «мурзилку» умудрились нашпиговать?

– Нет ничего проще. Так вот, я послушал, о чем говорил Саша со своими подельниками, возвращаясь со стрелки с Айвазом. Азербайджанцы непричастны ни к нападению на автозаправочную станцию, ни к грузовику со спиртом Копельмана. Если, конечно, допустить, что это правда.

– То есть?

– Айваз мог и соврать.

– Не думаю, – сказал Константин. – Айваз – вор в законе, хоть и азербайджанец. Ему врать нельзя.

– Ходят слухи, что Айваз сухарь и сан свой не заработал, а просто купил.

– Слухи – еще не факты.

– Тоже верно, – согласился Семенков. – Но я такой возможности не отрицаю.

– И все-таки мне сдается, что Айваз говорит правду. Зачем ему ссорить меня с Порожняком и ставить под угрозу свой хорошо налаженный бизнес?

– Как зачем? Так ведь ему же прямая выгода. Он сталкивает носами двух конкурентов и убирает их. Точнее, они сами убирают друг друга. На такой небольшой город, как Запрудный, трех фирм, торгующих бензином, многовато. Монополия может принести Айвазу огромные прибыли. К тому же, как я понял из отдельных фраз Порожняка, Айваз за что-то зол на Володина.

– А поконкретнее?

– Увы, – развел руками Семенков, – фактов нет. Айваз вроде бы сказал Саше Порожняку, что, несмотря на какую-то непонятку между ним и Володиным, он Гришу не трогал.

– А ты не думаешь, Владимир Иванович, что наш герой попросту сбежал и в Запрудный больше не вернется?

– Кто, Володин? Нет, не думаю.

– Почему? Ведь семья-то его в Москве. В случае необходимости Шереметьево-2 под рукой. Сел в самолет – и через пару часов ты в Европе.

– Да, но здесь остался его отец. Человек больной, плохо передвигается, а Гриша очень любит своего отца. Это всем известно.

– Значит, советуешь подождать еще немного?

– У нас нет иного выхода.

– А что слышно по делу о копельмановском спирте?

– Все то же самое, что и с нашей автозаправкой. Никто ничего не знает, не видел, не слышал. Остались только следы протекторов автомобиля «Волга» и стреляные гильзы.

– Марка оружия известна?

– Да. Именно информация, касающаяся оружия, и представляет для нас самый большой интерес.

– Ну-ка, ну-ка.

– В милиции провели экспертизу, о результатах которой мне стало известно совсем недавно. Убийцы использовали девятимиллиметровый пистолет «ПБ-6».

– Что-то слышал, но только краем уха. Расскажи-ка поподробнее.

– В армии это оружие практически не применяется. Состояло на вооружении спецподразделений органов внутренних дел и внутренних войск МВД.

– Не может быть! – с искренним изумлением воскликнул Константин. – Спецназ МВД?

– Именно так. «ПБ» – пистолет, предназначенный для бесшумной и беспламенной стрельбы. Разработан на базе обычного пистолета Макарова и выпускается в комплекте с глушителем.

– А, так это обыкновенный «ПМ» с глушителем. Так бы сразу и сказал.

– Ну… не совсем обыкновенный. В нем заменена конструкция кожуха так, чтобы он мог соединяться с глушителями винтовой резьбой. Видимо, из-за применения глушителей никто в окрестности выстрела не слышал. Кстати, «ПБ» по своим характеристикам считается уже устаревшим и снимается с вооружения в частях спецназа МВД. Вместо него используют бесшумный пистолет «ПСС». У него и выстрел помощнее, и боевая скорострельность повыше, а характеристики глушения почти идеальные.

– Ты не думаешь, Владимир Иванович, что за всем этим стоит «Белая стрела»?

– Я в эти слухи не верю, – скептически произнес Семенков. – По-моему, басни про «Белую стрелу» распространяют сами эмвэдэшники.

– Отчего же?

– Мне кажется, что на самом деле все гораздо проще. Идет борьба за выживание, за раздел сфер влияния, за очень большие доходы. В таких условиях даже твой самый близкий партнер по бизнесу сможет отправить тебя на тот свет или заказать каким-нибудь отмороженным. Такие разборки приносят гораздо больше вреда, чем действия милиции, прокуратуры и всех прочих силовых структур.

– Вдруг это на самом деле правда, и где-нибудь в недрах ментовки родилось какое-нибудь специальное подразделение, не скованное никакими рамками?

– Во-первых, для этого нужны люди. И не просто профессионалы, а фанатики. Во-вторых, на содержание такого специального подразделения требуется огромное количество денег: соблюдение полной конспирации, информационное обеспечение, а попросту говоря, разведка и контрразведка, связь, транспорт, оружие. Все должно быть на таком уровне, чтобы какой-нибудь Джеймс Бонд позеленел от зависти. А в-третьих, милиция и прокуратура сейчас разлагаются прямо на глазах. Да если бы хоть что-нибудь подобное на эту так называемую «Белую стрелу» родилось в недрах Министерства внутренних дел, через купленных осведомителей это стало бы известно немедленно.

– Значит, ты убежден, что все разговоры о «Белой стреле» полная туфта?

– Я думаю, все гораздо проще. В милиции сейчас платят мало, а зарабатывать и кормить семьи нужно каждому. Милиция по нынешним временам просто вынуждена подрабатывать. Ты ж знаешь, они занимаются охраной и доставкой грузов, сопровождением и прочими подобными делами. Например, кто мешает человеку вроде Айваза под вполне легальным прикрытием от имени фирмы «Триал» заключить договор с каким-нибудь милицейским подразделением для выполнения конкретной задачи?

– То есть не постоянный договор, а разовый?

– Да.

– Но оружие-то спецназовское, а не обычное милицейское.

– Ну и что? Это вполне могло быть какое-нибудь подразделение из Москвы. Для выполнения одного задания вполне можно было взять из оружейки хранящиеся там «ПБ», использовать их один раз и вернуть на место.

– А патроны? Отчетность?

Семенков махнул рукой.

– Ерунда, все преодолимо за бутылку водки. Если не за бутылку, то за две. Не две, так ящик. Не за ящик, так за определенную сумму наличными. И все шито-крыто.

– Но ведь все равно получается, что это дело рук ментов, – с сомнением произнес Константин. – Или я не прав?

– По таким хлипким уликам трудно сказать что-нибудь определенное. Ну, использовали убийцы пистолет «ПБ» с глушителем, и что? Мало ли оружия сейчас гуляет по стране? У нас тоже кое-что имеется. И это не обязательно табельные «макаровы», «калашниковы» или даже «стечкины». Сейчас ведь можно купить все, что угодно, – от помпового «Моссберга» до «узи» или штурмового «хеклер-коха». А советского оружия, пусть даже принадлежавшего бывшему спецназу, с Кавказа прет столько, что деваться некуда. Да и не только с Кавказа. И вообще – не это главное.

– Что же тогда?

– Мы совершенно не имеем выходов на Айваза. Никакой возможности получать оперативную информацию о его действиях. О том, что вообще творится в азербайджанской общине города. Это ведь несколько тысяч человек.

– Владимир Иванович, я же дал тебе полную свободу действий. Как там у нас в детстве в кружках технического творчества говорили – твори, выдумывай, пробуй.

– Виноват, Константин Петрович, до сих пор не уделял проблеме должного внимания. После того как ты сумел договориться с Айвазом, я переключил все внимание на Сашу Порожняка. Кое-какую информацию об азербайджанцах мы и сейчас получаем от осведомителей. Но, во-первых, это слишком дорого, а во-вторых, ненадежно. Несколько раз информация, полученная нами от завербованных осведомителей, оказывалась сплошной дезой.

– Может, их просто вычислили и подсовывают липу?

– Не исключаю такой возможности. Айваз, надо признать, противник серьезный. Таких, как Саша Порожняк, он бы не подпустил к себе на пушечный выстрел. Даже обувь бы себе языком вылизывать не позволил. Я предлагаю, не выпуская, конечно, из виду группировку «синих», перенести основную тяжесть нашего внимания на Айваза и фирму «Триал».

– Есть что-то конкретное?

Семенков открыл папку, достал довольно внушительную пачку бумаг.

– Здесь все, что касается технической части. Есть также предложения по агентурной работе. С твоего позволения, Константин Петрович, начну с общего плана.

– Давай.

– Для того чтобы четко ориентироваться в ситуации, планировать свои действия, правильно реагировать на неожиданные события либо предотвращать их, отслеживать результативность проводимых действий и с уверенностью проводить в жизнь собственные контрмеры, нам необходимо получать оперативную и конкретную информацию. На ее основе мы сможем делать оценки и выводы. Главными носителями материалов группировки Айваза являются люди из его окружения, документы, средства проводной и беспроводной связи, компьютеры, отслеживаемые факторы. Что касается людей, то рассчитывать на внутреннего информатора, завербованного нами и поставляющего данные, почти не приходится. Для этого мы не располагаем достаточными средствами. На внедренный источник рассчитывать также не можем.

– Да, специфический у нас объект. Извини, Владимир Иванович, это я так, продолжай.

– Гораздо более надежный для нас источник – документы, деловые бумаги, электронная информация, хранящаяся в компьютерах, и средства связи.

– Телефон?

– Не только. Есть ведь и факсы, и переносные радиостанции, пейджеры. Нам необходимо, исходя из наших технических возможностей, организовать подслушивание, наружное наблюдение и каким-то образом попытаться добраться до архивов фирмы «Триал».

– А может, все-таки попытаться выйти на человека из ближнего окружения Айваза? Он же, в конце концов, не резидент иностранной разведки, а обыкновенный законник.

– Я в своих предположениях всегда исхожу из худшего. Это позволяет в дальнейшем избежать разочарований.

Семенков отрицательно покачал головой.

– Нет, я не вижу мотивов, по которым кто-то из ближнего окружения Айваза станет работать на нас. Ну что, жадность, страх, сексуальная невоздержанность, личные счеты с Айвазом, тщеславие, легкомыслие?

– Почему бы не подумать насчет секса? Азербайджанцы народ горячий. В постели с какой-нибудь Верой или Надей вполне могут расслабиться и выболтать что-нибудь лишнее.

– Но это не вербовка на постоянной основе, – возразил Семенков. – Вообще, конечно, можно получать информацию подобным образом, но на роль Веры или Нади у нас пока нет подходящих кандидатур. Ты ж знаешь, Константин Петрович, у нас в основном технические специалисты и охрана. Для сексуальной подставки агентуру мы еще не вырастили.

– Жаль. А идея-то интересная.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Семенков.

Придвинув чашку к кофейной колбе, он попросил:

– Налей-ка мне еще.

– Пожалуйста.

– Я не против методов активного изымания информации, но эта шапка пока не по нашему Сеньке.

– Хорошо, а что насчет документов?

– Можно проникнуть в офис фирмы «Триал» и изъять документы, имитируя обычную кражу или вовсе не оставляя следов. Но опять-таки, у нас нет специалистов такого уровня, которые смогли бы работать под домушника.

– Какой-то сплошной непротык. Куда ни сунься, ничего сделать невозможно.

– Так ведь только начинаем. Подрастем понемножку, тогда возможности расширятся. Опять-таки, мы пока не в силах добыть документы, подключив третьих лиц. Можно бы попробовать раздобыть копии, но это снова упирается в агентуру. Если не стараться объять необъятное, то наиболее реальных способов получения информации об Айвазе, его планах и действиях только два. Это перехват информационных сообщений из средств связи и наружное наблюдение. Предлагаю следующее. Перехват информации с сотовых телефонов, снятие информации с обычных телефонных линий фирмы, внедрение в компьютер через факс-модем, если он, конечно, есть, установка микрофонов в офисе и по возможности там, где бывает сам Айваз. Кстати, в этом неплохую роль может сыграть наружное наблюдение. Людей для выполнения такой задачи у нас практически нет. Поэтому наружное наблюдение придется также вести главным образом с помощью оптической и видеоаппаратуры.

– Давай-ка прервемся на минутку. Я что-то начинаю уставать.