Текст книги "Бункер"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

* * *

Следующий день начался для группы немецких «археологов» еще раньше, чем предыдущий. Проворочавшись в постели половину ночи, Вальтер поднялся до рассвета. Он заказал в номер крепкого кофе без сахара, постоял под прохладным душем и отправился будить товарищей.

Из отеля они вышли, едва небо на востоке приобрело фиолетовый оттенок. Автомобильное движение на проспекте Мира почти отсутствовало– город еще спал.

– Пешком? – поежился от утренней прохлады Мартин.

Бруно предостерег:

– А вдруг вызовем подозрение у полиции?

Идти было далековато, но Вальтер сгорал от нетерпения.

– Пошли, все документы у нас в порядке, – поднял он воротник куртки и повернул за угол длинного жилого здания.

На пустырь перед Домом советов они попали минут через сорок, протопав по сонному городу около трех километров. Вид трех молодых мужчин, одетых в простенькую одежду и тащивших помимо объемной сумки пару габаритных чехлов, никого не смутил– ни ранних прохожих, ни водителей редко проезжавших мимо машин. Да и не было в их внешности подозрительных деталей– обычные туристы, собравшиеся отдохнуть на дикой природе. Или любители рыбалки, прихватившие снасти и палатку.

Пробравшись через знакомую дыру в заборе, троица приблизилась к отгороженной площадке. Все в ней выглядело так, как и вчера в конце рабочего дня. Значит, их работа на пустыре пока не привлекла ничье внимание. Это успокаивало.

– Мартин, останешься здесь и подготовишь инструменты к работе. Мы в подвал…

Подхватив один из двух длинных чехлов, Вальтер с Бруно зашагали к входу в исполинское здание.

* * *

На сей раз обследование подвала затянулось.

Более двух часов два молодых немца мерили короткими шагами те помещения, под которыми, по данным первого исследования, находился бункер. Вальтер держал в руках фонарь и чувствительный металлоискатель, а Бруно ходил следом, управляя специальной программой, записанной на нетбук. Исследуя метр за метром пол подвальных помещений, программа составляла точную схему расположения бункера.

К концу второго часа малоприятной монотонной работы «археологи» наткнулись на то, что искали– круглую крышку металлического люка, вмонтированного в купол бункера.

– Нашел, – не веря своим глазам, прошептал Бруно.

Вальтер остановился.

– Здесь?

– Да, прямо под тобой. Давай пройдемся еще…

Они прошли дважды, пересекая найденное место, в результате чего на экране получилась довольно четкое пятно округлой формы.

– Это, несомненно, она– крышка люка, – резюмировал Бруно и показал товарищу экран – Вот, смотри… Люк, вокруг частая сетка арматуры.

Вальтер ткнул пальцем в толстые полосы, перечеркивающие экран.

– А это что за линии?

– Скорее всего, арматура современного фундамента.

– Она не помешает нам добраться до люка?

– Вряд ли. Русские явно сэкономили на арматуре– видишь, какое значительное расстояние между полосками. Илюк находится как раз между арматурин. Нам необходимо только сковырнуть слой бетона и отбросить грунт.

– Крышка глубоко под грунтом?

– Судя по четкости картинки, сантиметров шестьдесят-семьдесят.

Бруно был неплохим специалистом и знал, что говорит. Его заключение придало Вальтеру уверенности.

– Нам чертовски повезло, что русские строители не докопались до бункера. Семьдесят сантиметров– сущая ерунда для экскаваторного ковша, – довольно проговорил он и посмотрел на часы. – Пора возвращаться. Скоро подойдет Станислав…

Упаковав в чехлы инструменты и нетбук, парни покинули подвал. По дороге к огороженной площадке Вальтер задал товарищу последний вопрос, ответ на который не давал покоя.

– Как думаешь, насколько толстый слой бетона они залили при возведении фундамента?

– Этот слой не несет силовой нагрузки и, по сути, исполняет роль обыкновенной цементной стяжки. Проще говоря, твердого пола. Так что его толщина небольшая– сантиметров десять-пятнадцать.

На площадку «археологи» возвращались почти вовремя. Почти, потому что, спускаясь по крыльцу Дома советов, заметили идущего от ближайшей дыры в заборе Станислава. Разумеется, и тот заметил их отсутствие на площадке раскопок, однако не придал этому значения.

Изобразив на лице радушие, «профессор» поздоровался и предложил коллеге чашечку кофе. Ив течение дальнейшего общения не снимал довольной улыбки– ведь план первой командировки был полностью выполнен, через день предстояло вернуться в родной Франкфурт.

И только один нерешенный вопрос продолжал назойливо пульсировать в голове. Впервые непонимание одной из важнейших деталей плана эвакуации сокровищ зародилось в чилийском городке Ла-Серена, когда Вальтер изучал предоставленные стариком Рауффом чертежи подземного бункера. Однако тогда это непонимание было слишком размыто и скорее походило на сомнение.

Теперь же, по мере приближения финальной стадии плана, вопрос с каждым днем вырисовывался все отчетливее и грозил перерасти в серьезную проблему.

«Как только вернусь во Франкфурт, сразу же посоветуюсь с Рустом, – решил молодой немец. – Возможно, он что-то недоговаривает. Или же знает надежный способ эвакуации сокровищ…»

Глава девятая

Российская Федерация; Татарский пролив

Около недели назад

Над поверхностью Татарского пролива чернело небо с россыпью мелких звезд. Ночь выдалась безлунной и темной. Лишь вдали– с востока и с запада– светились тонкими цепочками огни береговых поселков.

– Внимание, через минуту будем над точкой, – глядя на экран небольшого навигатора, предупредил корабельный штурман.

Управляя небольшим подвесным мотором, мичман выдерживал заданный курс. Георгий обнимал оранжевый буй, Фурцев готовился выбросить за борт прицепленный к бую толстый моток фала с карабином на конце. Яи Михаил Жук сидели на дутом борту, ожидая команды…

– Приготовиться, – поднял руку штурман. – Над точкой!

За борт полетел буй с мотком фала. Следом мы поочередно попадали в воду.

Надвигаем на лица маски, уходим под воду. Вокруг нас темень– хоть глаза выколи. Сразу же включаем фонари и приступаем к погружению, взяв поправку на течение и постепенно разматывая фал.

Никакой проверки связи, никаких докладов «Ротонде» о действиях и этапах погружения, никаких звуков в эфир. Полная тишина.

Глубина тридцать метров.

Идем вниз, выдерживая максимально возможную скорость. Времени у нас мало– согласно разработанному плану шлюпка должна пройти над нами в обратном направлении где-то минут через тридцать. За эти полчаса нам нужно сделать многое.

Глубина шестьдесят.

Пока все идет нормально: видимость хорошая, группа держится кучно, моток равномерно разматывается, оставляя уходящий вверх– к бую– светлый фал. Правда, вода теплее не стала. Скаждой минутой погружения давление растет, обжимая вокруг наших тел многослойные гидрокомбинезоны, и мы начинаем сильнее ощущать холод плотной среды.

Глубина девяносто. Ипервая заминка– Фурцев задерживается, распутывая образовавшийся на мотке узел. Мы немного снижаем скорость, ждем…

Глубина сто двадцать.

Включаю навигационно-поисковую панель. Во-первых, с ее помощью предстоит нащупать кабель. Во-вторых, мы входим в опасную зону, где вероятна встреча с американскими боевыми пловцами. Нужно быть наготове…

Глубина около ста пятидесяти метров.

Моток стал в два раза тоньше и распутывается легко. Устюжанин с Жуком обшаривают пространство вокруг фонарями. Еще немного, и мы увидим илистое дно…

А вот и оно– такое же неровное, бугристое; местами светлое, как песок на вьетнамских пляжах, местами темное, как поверхность торфяных болот.

Корабельный штурман постарался– мы опустились почти точно на кабель. По крайней мере, я сразу увидел его на экране панели. Еще несколько минут мы потратили на поиски «жучка», разделившись попарно и разойдясь в разные стороны.

* * *

Итак, вот он, родимый. «Жучок» найден– первая часть плана позади.

С момента моего расставания с находкой здесь ничего не изменилось: аккуратная воронка на вершине насыпанного на кабель «хребта», темнеющая коробка с устройством прослушивания. Никаких изменений, никаких следов. Это хороший признак. Значит, за время нашего отсутствия сюда никто не наведывался. Аесли кто-то и побывал, то не нашел ничего подозрительного.

Смотрю на дисплей наручного дайверского компьютера. До прохода шлюпки в обратном направлении остаются считаные минуты. Пора действовать.

Забираю у Фурцева фал, на конце которого закреплен надежный карабин. Миша Жук зажигает и подает специальный электрический «файер» на метровой ноге.

Я приказываю: «Отходите».

Народ послушно отплывает на безопасное расстояние.

Приблизившись к воронке, втыкаю в ил «файер» так, чтобы свет от него падал на прослушивающее устройство. Благодаря освещению мы увидим вторую часть грандиозной задумки. Впрочем, тут дело не в любопытстве и не в потребности зрелищ. Просто нам нужно точно знать, когда переходить к третьей части, а без света на дне пролива не видно даже собственного носа.

Осторожно проталкиваю фал с карабином в щель между телом «коробочки» и кабелем, протаскиваю конец примерно на метр. Разок оборачиваю и снова протаскиваю…

Хорошенько натянув фал, пристегиваю к нему карабин.

Готово. Проверив надежность крепления, спешу отойти подальше от воронки, ведь шлюпка вот-вот должна пройти над нашими головами.

Отплыв метров на пятнадцать (дальше не позволяла плохая видимость), жду, наблюдая за еле видимой в лучах «файера» воронкой.

Проходит минута, другая…

«В чем дело? – встревоженно гляжу на показания времени на дисплее наручного компьютера. – Нет… Показалось, будто контрольный срок истек. Ана самом деле еще полторы минуты…»

Все верно– примерно через минуту провисший фал резко натягивается и отрывает от кабеля «жучок»-устройство.

Я невольно прищурился, ожидая резкого удара по ушам и телу…

Нет, пронесло. Взмыв над воронкой, коробочка с подслушивающим устройством мгновенно исчезает из поля зрения. Авзрыва не прозвучало.

И то слава богу…

* * *

Идея с фалом и шлюпкой являлась лишь частью моего плана. Ипридумана она была на тот случай, если американские специалисты оснастили «жучок» системой самоликвидации при несанкционированном снятии с кабеля. Уж лучше перестраховаться, чем погибнуть в расцвете лет.

Со второй частью покончено. Начинается третья– самая нудная.

Первым делом стартую к воронке, выдергиваю «файер», чтобы он не спугнул тех, кого мы вознамерились отловить.

Прихватив источник яркого света, плыву к своим ребятам. Вон они– сигнализируют мне фонарями…

Я на месте. Устюжанин, Жук, Фурцев– все рядом.

Прижимаемся ко дну, гасим свет. Клавишей настойки я убираю яркость экрана навигационно-поисковой панели до минимума. То же самое мы делаем с экранами наручных дайверских компьютеров– ничто не должно выдавать нашего присутствия.

Оглядываюсь по сторонам…

Чисто. Ни одной видимой детали.

Принимаемся ждать. Вся надежда на то, что американцы захотят узнать причину пропажи сигнала. Если его отсутствие насторожит и встревожит их, то плакали все мои расчеты– оторвавшись от грунта, субмарина осторожно уйдет из пролива. Ипоймать ее будет невероятно сложно. Да и ловить по понятным причинам имеет смысл исключительно в российских территориальных водах…

* * *

В напряженном ожидании проходит около двадцати минут.

Я изредка приподнимаю над грунтом станцию и вглядываюсь в едва заметные пятна, оставляемые бегающим по кругу лучом. Пока ничего похожего на пловцов не видно…

Я снова ощущаю дикий холод. Неудивительно– мышцы застыли без движения, а кровообращение в стиснутом огромным давлением теле нарушено. Моим товарищам тоже не жарко.

На исходе двадцать шестой минуты мне показалось, что на экране станции появились незначительные изменения. Присматриваюсь, жду, когда луч сделает еще один оборот…

Есть контакт! На самом краю экрана образовалось небольшое пятно.

Для верности приподнимаю станцию повыше и отслеживаю движение сканирующего гидролокатора. Наворачивая круги, тот каждый раз оставляет пятно, постепенно смещающееся в нашу сторону. Значит, американцы клюнули! Значит, скоро стартует четвертая часть плана.

Нащупываю руку Георгия и дважды сжимаю его запястье. Это сигнал «Внимание!»

Он придвигается ближе. Кратковременно увеличив яркость экрана (противник пока далековато), тычу пальцем в отметку. Кивнув, Устюжанин передает сигнал товарищам– все члены группы должны быть в курсе событий.

Пока есть время, считываю характеристики отметки. Группа подходит с юго-запада, высота над грунтом– пять, дистанция– около семидесяти метров.

Все, пора от греха выключать нашу «палочку-выручалочку». На тот случай, если в снаряжении осторожных американцев имеется датчик гидроакустического излучения…

* * *

Дистанция до группы пловцов навскидку метров тридцать. Их фонарей пока не видно, но они близко. Яощущаю это нутром.

Мы вжимаемся в грунт, чтобы нас не обнаружила такая же станция поиска и навигация, как наша. Она наверняка у них имеется– без подобной штуковины сейчас не обходится ни один серьезный отряд боевых пловцов.

И вот наконец-то вдали появляется светлая точка. Сначала одна, за ней вторая, третья…

Георгий находит мою руку и шесть раз сжимает запястье. Да-да, я тоже насчитал шесть фонарей.

Судя по яркости источников света, дистанция между нами сократилась метров до двадцати. Пора.

Дважды хлопаю Жору по плечу. Это сигнал к началу наших действий.

Стараясь держаться поближе к илистому дну, начинаем сближение. Метров через пять слегка расходимся.

Дистанция пятнадцать. Еще минута, и пловцы подойдут к воронке над кабелем.

Дистанция сокращается до двенадцати метров. Многовато. На большой глубине и при таком адском давлении наши автоматы способны только выплевывать пули. Неплохая эффективность сохранится при стрельбе в упор, а на расстоянии десяти метров пули можно остановить рукой.

Продолжаем сближение. Атака должна начаться по моей голосовой команде– так мы условились на палубе сторожевика.

В отблесках фонарного света уже отчетливо различимы тела пловцов, одетых в абсолютно черные костюмы. Они близко. Очень близко.

Дистанция девять. Еще немного. Яуже вижу на фоне освещенного дна темнеющий холмик с воронкой посередине. Американцы приближаются к нему с юго-запада, мы– с северо-востока.

* * *

Команду для начала атаки я подаю, когда лидирующий пловец из американской группы освещает воронку. Дальше тянуть не было смысла. Между нами и так оставалось не более шести метров, и фонарный луч в любую секунду мог осветить наши прижатые к грунту тела.

– Атака! – рявкнул я в микрофон гарнитуры.

В тот же миг защелкали автоматы, а небольшое пространство между нами и противником заполнили белесые росчерки от стремительного движения стреловидных пуль.

«Стрелять только по конечностям! – строго предупредил я товарищей на инструктаже перед началом операции. – Изапомните: мы должны взять живым хотя бы одного американского пловца».

Надеюсь, парни помнили об этом. Хотя интенсивность нашего залпа была таковой, что впору было усомниться.

Фонарей при первой атаке мы договорились не включать, дабы не обозначить себя раньше времени. Однако и света от шести фонарей противника вполне достаточно, чтобы представить общую картину и даже ее детали.

Я отчетливо вижу, как после выстрелов из темноты бокового пространства появляются росчерки– мириады мелких воздушных пузырьков, образуемых стремительным движением пуль. Тонкой молнией пули преодолевают несколько метров и касаются тел вражеских боевых пловцов. Мне известно, чем чреваты эти касания. Траектория движения длинной стреловидной пули хорошо видна, ведь ее скорость в плотной среде невелика. Кажется, пуля на излете и не опасна. Кажется, она потеряла энергию, взрезает воду по инерции и вот-вот остановится. Но это не так. Стоит ей коснуться твоего гидрокостюма, как ты чувствуешь пронзительную боль. Чувствуешь, как из поврежденной плоти толчками уходит в воду кровь, а вместе с ней и последние силы.

Половина американских пловцов была обезврежена первым же залпом. Получив ранения в конечности, они конвульсивно дергались у вырытой ими же воронки.

Мы включили фонари и готовились к повторной атаке, как вдруг произошло то, чего никто не ожидал и не планировал. Ни я, ни мои товарищи по «Фрегату», ни умудренный опытом Горчаков…

Часть вторая Прерванный отпуск

Пролог

Кёнигсберг– Берлин

Август 1944 года

Оторвавшись от взлетной полосы, самолет медленно набрал высоту, подворачивая на запад– туда, где полыхал закат. Небо над Восточной Пруссией постепенно темнело.

Небольшой салон был оборудован с комфортом и даже роскошью, которые так любил Генрих Гиммлер. Почти половину пространства занимали два огромных кресла, разделенных столешницей из ценных пород дерева. Чуть поодаль ютился рядок обычных сидений для адъютантов и сопровождающего персонала. Ближе к хвостовой части был устроен буфет и туалетная комната.

В мягких креслах удобно разместились Гиммлер и Рауфф. Оба молча смотрели в иллюминаторы, пока самолет не закончил набор высоты.

– Почему я не вижу истребителей сопровождения? – настороженно спросил рейхсфюрер.

Рауфф жестом подозвал одного из адъютантов.

– Выясните, где истребители сопровождения, – распорядился он.

Офицер исчез в кабине пилотов, а спустя полминуты доложил:

– В воздухе находятся две пары. Одна идет впереди, другая выше на полкилометра. Если рейхсфюрер пожелает, можно приказать пилотам истребителей идти рядом с нами.

Рауфф вопросительно посмотрел на шефа. Тот, удовлетворившись ответом, качнул головой:

– Не стоит их беспокоить. Пусть занимаются своим делом. Ивот что… приготовьте нам по чашечке крепкого кофе.

Гиммлер опять замолчал, уставившись на потемневшие облака. АРауфф, поглаживая кожаную папку, ждал вопросов, касавшихся спрятанных в бункере сокровищ. Он хорошо знал шефа, и эти вопросы обязательно должны были прозвучать.

Адъютант принес кофе. Сделав пару глотков обжигающего напитка, рейхсфюрер наконец произнес:

– Рассказывайте, Кристиан.

Сдержав улыбку, бригадефюрер раскрыл папку…

* * *

– Ваши люди неплохо спрятали наши сокровища, – оценил работу Гиммлер. Иприщурил подслеповатые глаза – Авы продумали, каким образом их оттуда извлекать?

– В каком смысле, рейхсфюрер? – не понял Рауфф.

– В том смысле, если придется сдать Кёнигсберг на разграбление большевистским ордам.

Кристиан был готов к любым вопросам, кроме этого. Он лично продумывал проект бункера, вносил в его конструкцию изменения, контролировал стройку и принимал завершенный объект. Однако тайную эвакуацию с территории, занятой противником, не продумал. Наверное, это случилось потому, что в сознании не укладывалась мысль о сдаче города-крепости наступавшей с востока Красной армии. Он до конца был уверен, что усиленный гарнизон выстоит.

– Но позвольте, рейхсфюрер… – пробормотал он, – даже если придется на время отступить… Разве позже мы не предпримем попытки вернуть город?

– Что будет позже– известно одному Богу, – недовольно процедил тот. – Амы должны тщательно подготовиться ко всем вариантам развития событий.

Возразить было сложно.

Рауфф робко напомнил:

– Единственный вход в бункер мы собираемся замуровать, завалить камнями и затопить водой. Но на верхушке купола мной предусмотрен люк из танковой броневой стали. Кнему можно добраться, сняв около двух метров грунта в одном из подвалов здания.

– Кто-нибудь из посторонних знает о люке?

– Нет. Только вы, я и штурмбаннфюрер Вальтер Кубицки. Все строители расстреляны по моему приказу. Так что в крайнем случае сокровища можно эвакуировать через люк.

– Это неплохо. Но как вы поступите, если красные надолго завладеют Кёнигсбергом? Заявитесь в замок с командой помощников, начнете копать в подвале, потом погрузите ценности в машины и уберетесь восвояси? Думаете, большевики позволят это сделать?

Помолчав, Рауфф решительно сказал:

– Рейхсфюрер, я исправлю недоработку.

– Исправляйте. Ипомните: времени осталось мало.

– Вы позволите воспользоваться вашим самолетом?

– Хотите лично проконтролировать работы?

– Разумеется. Так надежнее.

Гиммлер кивнул и впервые за этот вечер растянул свои тонкие губы в улыбке…

* * *

Спустя несколько дней Рауфф снова летел в Кёнигсберг. Второе мягкое кресло пустовало, у буфета суетился его адъютант; на обычных креслах расположились два личных телохранителя. Но главное находилось в черной кожаной папке, которая по-прежнему покоилась на коленях генерал-майора СС. Вней лежал добротно выполненный проект второго аварийного выхода из бункера для тайной эвакуации спрятанных там сокровищ.

Рауфф был доволен. Да и как быть недовольным, если даже сам Гиммлер помог в исправлении досадной оплошности. Ознакомившись с проектом, он похвалил помощника за изобретательность, что делал крайне редко. Апотом не замедлил издать приказ, согласно которому одну из лучших дивизий СС перебросили под Елгаву, другую– в Польшу под Сероцк, что существенно замедлило наступление большевиков на Пруссию с северного и южного направлений.

Одним словом, время еще оставалось. Но и объем строительных работ был огромен.

«Ничего, успеем, – усмехнулся Рауфф, поглаживая глянцевую кожу черной папки. – Главное, сделать все на совесть и не оставить свидетелей. Живых свидетелей остаться не должно…»

– Курт, – окликнул он адъютанта.

– Да, бригадефюрер, – тотчас предстал тот перед шефом.

– Налей мне коньяку. Яхочу немного вздремнуть. Иразбуди за пять минут до посадки.

– Слушаюсь, бригадефюрер, – кивнул адъютант.

И через несколько секунд поставил на столик поднос с рюмкой французского коньяка…