355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Зверев » Я выжил » Текст книги (страница 1)
Я выжил
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 01:58

Текст книги "Я выжил"


Автор книги: Сергей Зверев


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Сергей Зверев

Я выжил

И кто только придумал армию? Два года, вычеркнутых из жизни в самом ее начале, двадцать четыре месяца бесконечной муштры, семьсот тридцать дней тяжелых раздумий о доме, семнадцать с половиной тысяч часов неизвестности. И фраза «лично я иду в армию, чтобы нашару получить знаний и здоровья» звучит нелепо, когда переступаешь порог учебки и понимаешь – дружок, ты попал! Причем очень сильно. Как ты будешь жить дальше эти два года? Способен ли твой юный организм и еще молодой и не привыкший к взрослым поступкам мозг все это выдержать? Страшно, печально, но неизбежно!

Вот такие грустные мысли крутились в голове призывника, будущего защитника Родины, Ильи Сергеевича Пушкарева. Ну, почему? Зачем? Зачем он поругался с деканом? Надо было держать язык за зубами. Но тогда ему казалось, что отстаивать свою точку зрения – дело правое. Хотя, что говорить, декан-то был настоящей сволочью. И как только такие личности ходят по свету? Ходят, да еще чувствуют себя замечательно. Руководят кафедрами, вершат судьбы людей. Где справедливость?

И что же должно было произойти дальше с молодым человеком, не обремененным таким важным для него занятием, как учеба в вузе? Да уж точно ничего хорошего! В подобных случаях опытные гадалки говорят: «Дальняя дорога, казенный дом», только в хорошем смысле слова. В соответствии со всеми этими предпосылками одним ранним утром в дверь громко постучали. Илья как раз вернулся с очередного ночного дежурства, в связи с чем находился в пограничном между сном и бодрствованием состоянии. Ничего не подозревая, он открыл дверь и…

– Пушкарев Илья Сергеевич? – спросил молодой человек с надменной улыбкой на прыщавом лице.

– Ну, – кивнул Илья. – Я.

Парень с ехидством хмыкнул и ответил:

– Что ну! Счастье тебе привалило. Распишись.

– Неужели миллион выиграл? – понимая, что новость будет не из приятных, поинтересовался Илья.

– Почти, – ответил парень, извлекая что-то из глубин потертой черной папки.

– Давай, что там?

– Повестка тебе! – злорадно ответил курьер, протягивая Илье пару бумажек. – Вот здесь распишись!

Илья чиркнул на пожелтевшем бланке ручкой и захлопнул дверь перед носом незнакомца.

– Пошел ты! – прошептал он в дверь, вчитываясь в злосчастную бумажку. – Повестка. Гражданину Пушкареву Илье Сергеевичу. Явиться… Вот козлы. Подловили.

Он кинул повестку на заставленное тюбиками мамы трюмо и побрел досыпать. Поворочавшись с полчаса на диване и так и не сумев уснуть после раннего визита военкоматского курьера, Илья сполз со своего ложа.

– Вот сволочь. Весь день испортил, – пробубнил Пушкарев себе под нос и побрел в туалет.

Однако испорченным оказался не только этот день…

*

– Аслан, Аслан! Беги домой! Мама зовет!

Парень захлопнул изъеденный ржавчиной багажник старенькой «пятерки» и повернулся к мчавшейся сестренке.

– Аслан, Аслан, Аслан!

Зарема с разбегу воткнулась брату в живот, обняла его своими теплыми ручонками за пояс и тихо заплакала. Парень растерянно посмотрел на трясущуюся от переизбытка эмоций голову сестренки сверху и ласково спросил:

– Зара, ты чего? Не плачь. Кто тебя обидел?

– Никто, – не переставая плакать, ответила Зарема. – Пошли домой. Мама зовет. Папа…

При слове «папа» Зара залилась слезами еще сильней и крепче вжалась своим личиком в живот брата.

– Папа… Его…

По спине Аслана пробежался противный холодок. Сердце сдавило ледяными тисками, и перед глазами поплыли красные круги. В висках тревожно застучало. Он оторвал сопротивляющуюся сестренку от себя и, скрипя зубами и буравя ее взглядом, прошипел:

– Что произошло?

Зара, не переставая рыдать и дергать удерживаемыми братом руками, прошептала:

– Папу убили.

Что происходило вокруг, Аслан дальше уже не видел. Глаза от горя и слез заволокло. Он выпустил руки Зары и стал опускаться на корточки, держась за голову. А через секунду Аслан оказался внизу, катаясь в пыли и колотя кулаками по обожженной солнцем и войной родной земле.

– А-а-а! – кричал парень от бессилия и горя.

– Ы-ы-ы, – вторила ему Зара, прикрывшая глаза и растирая слезы сжатыми кулачками.

Краски померкли. Мир, казалось, остановил свое движение. В сердце парня нескончаемым потоком хлынули печаль и горе. Почему так случилось? Зачем отец поехал в этот трижды проклятый Грозный! Что будет дальше…

*

Повестка в кармане – значит, ты будущий воин. В далекие времена это событие для многих было радостной новостью. В первую очередь для самих призывников. Тебе доверили ответственное задание – охранять Родину. Разве могут это доверить безответственным людям? Конечно же, нет! Только достойным сынам своей отчизны! Жаль, что сейчас все обстоит немного иначе.

А в нашем случае что может быть дальше? Ну, а дальше все по общепринятой схеме. Военкомат, комиссия, годен к строевой, проводы, обещания подруги ждать. Дождется ли? Два года – все-таки большой срок. Однако сейчас Илье было уже не до подруги. Потому что сейчас он трясся в убитом совдеповском автобусе темно-зеленого цвета и с черными армейскими номерами навстречу своей незавидной судьбе. А вот что принесут ему эти два года?

– Эй, братишка, чего грузишься? – оборвал поток печальных мыслей Пушкарева его сосед.

– А чего веселиться-то? Два года псу под хвост. А потом дембельнемся и все. Лучшие года жизни ушли в небытие.

– Ну, ты даешь! – улыбнулся сосед. – Ты сначала-то доживи до дембеля. А там, глядишь, и взгляды на жизнь поменяешь.

– Бог даст, доживем, – растерянно ответил Пушкарев. – Мы ведь не на бойню…

– Не факт, – перебил его сосед с толикой неподдельной серьезности в голосе. – У моего брата кореша в армейке замочили. Так тупо. Он еще салажонком был. Деды играли в теннис, и у них шарик улетел. Эти козлы решили салагу поучить. Сказали, чтоб тот проявил уважение к старшим и принес им мячик. А кореш их послал куда подальше. Ну, и понеслось. Втроем прессанули паренька, попинали. Пробили почку. Ну, он и ласты склеил. Вот так нелепо.

– Да ну тебя, – отмахнулся Пушкарев. – Смотри, не накаркай!

– Вот тебе и «да ну», – ответил сосед, отворачиваясь к окну автобуса. – Как тут поймешь? Вроде и пацан здоровый был! А ты – не каркай, не каркай.

Тогда Илья практически не придал значения этим словам. Но их смысл все-таки дошел до него, хоть и с большим опозданием и при совершенно иных обстоятельствах.

*

Тобут [1] с телом отца внесли на помост. Имам оповестил округу троекратным «Ас-Салат», и джаназа [2] началась.

Все время до начала похорон отца Аслан старался поддерживать маму и Зарему. Ведь они женщины, а он, как ни грустно это осознавать, единственный мужчина в семье. Но сейчас Аслан чувствовал, что силы начинают его покидать. С того момента как тело отца привезли в село, ему так и ни разу не удалось поспать больше часа. Поэтому сейчас Аслан еле-еле стоял на ногах, отрешенно глядя на тобут с отцом, едва не падая от усталости и изнеможения. Однако злость и ненависть подстегивали его, не давая силам окончательно покинуть его тело.

После джаназы отца понесли на кладбище.

– Проклятые кафиры, – услышал Аслан по дороге слова дяди Юсуфа. – Это они убили Тархана, потому что он оказался похож на кого-то из доблестных моджахедов.

– Юсуп, – оборвал его старейшина Мовсар. – Ты на похоронах. Давай не сейчас об этом. К тому же говорят, что это не так.

– А ты откуда знаешь? Ты там был? – взорвался Юсуф.

– А ты был? – едва ли не закричал дядя Мовсар. – Зачем воду мутишь? При чем здесь русские? Они, наоборот, пытались отбить Тархана с Болай.

– Ты еще скажи, что рад их видеть на нашей земле! – не унимался Юсуф. – Они режут наших братьев, убивают сестер…

– Ай, – махнул рукой Мовсар. – Опять ты начинаешь свою пропаганду. Давай хотя бы спокойно похороним Тархана. Прояви уважение к покойному и его семье.

Юсуф виновато кивнул и отвернулся от собеседника.

От услышанного спора у Аслана на лице заходили желваки. Ведь ему и матери рассказали совсем иную историю. По версии дяди Мовсара, отец и его друг дядя Бола случайно попали в перестрелку между русскими солдатами и бойцами освободительной армии. Кто именно виновен в смерти, было не ясно. Пуля, как говорил Мовсар, оказалась шальной. Поэтому узнать, кто именно ее выпустил, не представлялось возможным. Однако сейчас все переворачивалось с ног на голову.

После похорон, когда последняя горсть земли упала на могилу отца, а имам допел свой печальный стих из Корна, к Аслану подошел дядя Юсуф. Он обнял парня, похлопал его по спине и тихо прошептал на ухо:

– Завтра к полудню зайдешь ко мне. Надо поговорить.

Аслан растерянно кивнул.

– Держись. Держись, сынок. Тархан был хороший человек. Настоящий мужчина и верный мусульманин. Аллах примет его в рай, а кафирские собаки еще пожалеют, что убили такого достойного мужа. Держись, Аслан!

Юсуф похлопал парня по плечу и побрел в сторону деревни, слегка прихрамывая и опираясь на большой посох. А Аслан продолжал растерянно хлопать глазами, провожая старика взглядом.

Через полчаса кладбище опустело. Маму с Заремой тоже увели женщины, помогающие с похоронами. На кладбище остались лишь Аслан и имам.

– Мой мальчик, нам пора возвращаться, – печально констатировал старик. – Живые к живым, мертвые к мертвым.

– Дядя Ташо! Почему именно мой отец? – глотая слезы от обиды и бессилия, спросил Аслан. – Чем он не угодил Аллаху?

– Не богохульствуй, юноша! – с укором в голосе оборвал парня имам. – Аллах дал, Аллах забрал. Я понимаю твою боль, – уже чуть подобревшим голосом продолжил Ташо. – И мне грустно, что господь забирает самых достойных. Но такова Его воля. И лишь Аллах знает, почему именно твой отец!

Аслан шмыгнул носом, потер его кончик и поднял мокрые глаза на имама:

– Я должен отомстить за его смерть.

Взгляд Ташо наполнился болью и тоской. Он положил Коран в свою суму и подошел к парню. Обняв его за плечо, имам тихо сказал:

– Дорога, которую ты хочешь выбрать, страшная и опасная. Она несет лишь боль и горе. Подумай о матери, о сестре! Да и отец вряд ли одобрил бы твой выбор. Я слышал рассказ Юсуфа. И знаю самого его очень хорошо. Поэтому скажу так. Считать Юсуфа лжецом я не могу. Но, как мне кажется, в его словах правды мало. Ты уже взрослый парень, и если что-то задумаешь, мне тебя не переубедить. Но прежде чем принять решение, хорошенько подумай. Назад дороги не будет!

Аслан растерянно посмотрел на духовного наставника. Ташо всегда внушал ему уважение и трепет. Его мудрые речи заслуживали того, чтоб быть выслушанными. И к ним прислушивались многие. А порой они спасали не одну жизнь. Но сейчас Аслан не мог их понять. Гнев, горечь и еще с десяток подобных чувств терзали его сердце, выжигая из них остатки здравого смысла.

– Дядя Ташо, – устало ответил Аслан. – Спасибо, что помогаете…

Имам улыбнулся и похлопал парня по плечу.

– Идем. Я понимаю, что тебе сейчас не до моих нравоучений. Земля на могиле твоего отца еще даже не высохла. Сделаем так. Сейчас ты пойдешь к матери и сестре. Завтра похороны бабушки Лайсы. А послезавтра я жду тебя для беседы.

– Спасибо, – только и сумел ответить Аслан, глотая большой комок, подкативший к его горлу. – Спасибо, что заботитесь.

Ташо улыбнулся.

– Для того и создал Аллах людей, чтобы они могли друг о друге заботиться. Идем.

И они побрели в деревню безмолвно, каждый думая о своем.

Этой ночью Аслан снова не смог уснуть. И лишь под утро, когда пропели первые петухи, он ненадолго провалился в забытье.

– Аслан, сынок! Ты меня слышишь? Проснись.

От неожиданности Аслан едва не упал с кровати. Перед ним стоял отец. И хоть в предрассветной темноте его лица видно не было, родной силуэт спутать с чьим-то другим он не мог. Эти широкие, слегка покатые плечи. Контур ушей, носа. Проступавшую в темноте бороду. Могучие богатырские руки. Перечислять дальше Аслан мог до бесконечности. И самое главное – родной голос! Отец!

– Папа, – растерянно и жалобно простонал Аслан. – Но ведь…

– Я знаю, сынок! Знаю. Ты не должен бояться. Прости меня за то, что бросил вас в такое трудное время.

– При чем здесь ты, папа? Тебя ведь убили! – закричал Аслан, чувствуя, как задыхается от очередной волны гнева.

– Да. Но мне больно потому, что я вас оставил. Попроси за меня прощение у матери и сестры. Я виноват перед ними. Ведь теперь, кроме тебя, их некому защитить. Стань настоящим мужчиной! Заботься о них. Не дай их в обиду. Прошу тебя.

– Папа, кто тебя убил? – едва сдерживая крик, спросил Аслан.

– Плохие люди, – монотонно ответил отец.

– Кто? Русские?

– Это неважно, сынок! Плохие люди бывают не только среди русских.

– Я должен знать, – скрипя зубами, сказал Аслан. – Я должен отомстить.

Отвечать сыну Тархан не стал. Его образ задрожал и стал расплываться. Аслан судорожно протянул руки навстречу силуэту.

– Папа, пожалуйста, не уходи! Не оставляй меня. Пожалуйста.

Отец потянул руки навстречу к сыну, но в этот момент его силуэт растаял в утреннем сумраке комнаты.

– Папа, папа! – закричал Аслан, глотая слезы. – Не уходи. Пожалуйста! Вернись!

Однако Аслан чувствовал, что этот раз – последний. Отец больше не вернется никогда. И от этого хотелось выть, крушить, рвать, ломать, УБИВАТЬ. Из глаз брызнули слезы. Остановить их было невозможно. Аслан зарыдал, как младенец, и заколотил кулаками по кровати.

– Нет, нет, нет!

Аслан почувствовал, что его душа опустела вместе с растаявшим силуэтом отца. И в этой пустоте нет места ни для чего, кроме ненависти и боли.

– Аслан, Аслан! Сынок! Успокойся!

Он открыл мокрые от слез глаза. Над скомканной кроватью с бьющимся на ней в истерике сыном стояла мама.

– Мамочка! – по-детски вскрикнул Аслан.

В следующую секунду он обхватил мамину шею и прижался к ней, как это делают напуганные во сне дети.

– Сынок, сынок, – зашептала женщина, нежно гладя Аслана по голове мягкой и теплой рукой. – Успокойся. Это всего лишь сон.

– Мама, он приходил ко мне. Разговаривал со мной. Он был здесь.

Аслан почувствовал, как спина мамы затряслась. Парень мысленно выругал себя за то, что не сумел сдержаться. Он снова сделал маме больно и за это клял себя последними словами. Если плохо было ему, каково тогда было матери?

– Мам, прости меня. Я не хотел. Прости.

Мама отстранилась от Аслана и, нежно глядя на сына мокрыми и воспаленными от слез глазами, тихо прошептала:

– Ну что за глупости? Ты-то здесь при чем?

А ведь в самом деле? В чем его вина? Только лишь в том, что отец явился ему во сне! В остальном он чист.

– Папа попросил у тебя прощения за то, что оставил нас, – с тяжестью на языке исполнил Аслан волю отца. – Он сожалеет…

Большая слезинка слетела с глаза мамы. Только сейчас Аслан заметил, как сильно она постарела. Морщинки под глазами стали глубже и шире. Нос заострился, щеки впали. И это все из-за смерти отца. Аслан стиснул зубы и, глядя в родные глаза, прошептал:

– Мамочка, не плачь. Я защищу вас.

Мать печально улыбнулась.

– Ладно. Ты хоть сегодня поспал! Пошли, я тебя завтраком накормлю.

Есть Аслану совершенно не хотелось. Но отказываться от предложения мамы он не хотел. Сейчас их поредевшая семья должна быть сплоченней, чем обычно. Поддерживать друг друга. Стоять друг за друга горой. И он, как единственный мужчина, просто обязан проявлять заботу о своих женщинах. Несмотря на усталость и боль от недавней потери отца.

– Идем, мама.

Завтрак прошел в тишине. Говорить еще что-то, что могло легко расстроить маму, Аслан не хотел. Да и Зарема еще спала, по-детски свернувшись калачиком на своей кроватке. К тому же в голову, не переставая, лезли разные мысли, требующие глубокого осмысления.

Покончив с яйцами и колбасой, Аслан выбрался из-за стола.

– Мам, спасибо. Я пойду прогуляюсь.

Мама кивнула.

– Конечно, сынок. Купи хлеба на обратном пути.

Аслан подошел к матери и поцеловал ее в лоб.

– Я скоро, – ответил он и вышел из дома.

На улице уже рассветало. Солнце еще не выкатилось из-за горизонта, однако тени сужались, подбираясь все ближе к отбрасывающим их предметам. Воздух постепенно наполнялся живыми звуками, затихающими ночью. Мир оживал.

Аслан прогулялся по улице и вышел на окраину селения. Здесь, в трех метрах от дороги, лежал двухметровый валун – любимое место местных ребятишек. Камень имел причудливую форму и внушительные размеры, чем и приманивал детвору. Когда-то в детстве и Аслан любил залезать на него и рассматривать свой любимый край с высоты. Тогда ему казалось, что мир безграничен, светел и радостен. В нем нет места злу и боли. Кругом светит солнце, зеленеет трава, поют птицы. Рядом верные друзья, мама, папа. И он с искренней верой в светлое будущее наблюдает с огромной, по детским меркам, высоты на все эти прелести жизни. Как ему повезло!

По знакомым выступам и выбоинам в камне Аслан в три приема забрался наверх «головы» – так они шуточно прозвали этого одинокого исполина. За прошедшие годы верхушка камня практически не изменилась. Разве что мох перекочевал с одного места на другое. Аслан скрестил ноги и уселся на холодную после ночи поверхность исполина. Прикрыв глаза, он принялся раздумывать.

Что делать дальше?

Во-первых, нужно узнать, что именно произошло с отцом. Почему его убили? И самое главное – кто? Для этого необходимо переговорить с Юсуфом и Мовсаром. А самое главное – найти дядю Бола, который был с отцом во время его убийства и который сейчас лежал в грозненской больнице с проникающим ранением грудной клетки. Во-вторых, он должен отомстить за смерть отца. В том, что виноватый ответит за это убийство, Аслан не сомневался. Он давно для себя решил, что месть станет смыслом всей его жизни. И его душа не успокоится, пока убийцы отца не сгинут с этого света.

Скрестив ноги и прикрыв глаза, Аслан выпрямил спину и глубоко втянул в себя прохладный утренний воздух. Это всегда помогало ему сосредоточиться и очистить голову от лишних мыслей. Так когда-то давно в далеком детстве его научил отец.

Внезапно в утреннем воздухе послышались какие-то звуки. Аслан насторожился. Ведь этой дорогой никто, кроме пастухов, давно не пользовался. Она вела через лесок к лугам, которые заканчивались высокими сопками. Кстати, за этими горами, по словам местных старожил, находился лагерь полевого командира Вахи Лудаева.

Через секунду Аслан был на серой поверхности валуна. Он вжался всем телом в холодный камень и осторожно выглянул из-за своего укрытия, пытаясь разглядеть источник шума, который с каждой секундой становился все сильней и сильней. Спустя пару десятков секунд из кустов на дорогу вышли два человека. Одного из них Аслан узнал даже отсюда. Это был дядя Юсуф. Его белую бороду и большой крючковатый посох нельзя было спутать ни с чем.

Вторым человеком оказался здоровенный парень в камуфляжных штанах, армейских ботинках и изодранной в клочья футболке. Его черная борода была взлохмачена и перепачкана землей, как, собственно, брюки и ботинки. На правой части футболки красовалось огромное бурое пятно, которое парень зажимал широкой ладонью.

Будучи человеком неглупым, Аслан моментально сообразил, что происходит. Парень в изодранной футболке – скорей всего, раненый боец из отряда Вахи. Подтверждением этому были болтающийся за его спиной «АКМ» и несколько гранат, позвякивающих на поясе при неуклюжей ходьбе с пулей в правом боку. Из страшных гримас, ежесекундно проявляющихся на лице парня, Аслан сделал вывод, что рана серьезная и причиняет ему сильную боль. На лице Юсуфа отражались подобные эмоции. Старик изнемогал от усталости, но бросить своего спутника не желал.

Взвесив все «за» и «против», Аслан поднялся из-за своего укрытия. Однако, прежде чем его заметили беглецы, прошло немало томительных секунд. Первым отреагировал раненый. Он резко остановился и трясущейся рукой потянулся к автомату, не отрывая глаз от Аслана. Сообразив, что что-то произошло или вот-вот произойдет, вслед за боевиком остановился и старик. Он быстро проследил за взглядом раненого и громко крикнул:

– Стой! Не стреляй!

Детина изнеможденно опустил руку, и автомат тяжело вернулся за спину парня.

– Асланчик, это ты! – облегченно изрек Юсуф. – Быстро помоги.

Аслан кивнул и, не произнося ни слова, в три приема спустился с валуна. Подбежав к беглецам, он принял из обессилевших рук Юсуфа раненого парня.

– Так. Я пойду вперед, – тут же засуетился старикашка. – Проверю, чтобы никого на пути не было. Ты веди его в дом Жансари. Она в курсе.

Старик бросился вперед по дороге, отчаянно размахивая концом своего посоха, а Аслан потащился за ним, мысленно проклиная про себя дядю Юсуфа со своей ненавистью к русским и тяжелый вес парня, висевшего на его плече. И как только старику удавалось так долго тащить бедолагу, весившего не меньше сотни килограммов? Ведь он выдохся уже через две минуты этого бешеного марафона. Да и страх быть кем-то замеченным с подобной ношей сбивал дыхание, заставляя поминутно осматриваться и терять драгоценные силы.

К счастью, до дома бабушки Жансари, находящегося на самом краю села, им так никто и не повстречался. Даже несмотря на восходящее солнце. В калитку Аслан уже не входил, а вваливался. Пять шагов по двору…

Дверь распахнулась, и на пороге по-явились дядя Юсуф и бабушка Жансари. Они быстро подхватили стонущего от боли парня и вволокли его в дом.

– Входи тоже, – через плечо крикнул Юсуф Аслану. – Поможешь.

– Пускай принесет воды! – перебила его Жансари.

– Слышал? Быстро неси! – приказал Юсуф, указывая глазами на пустое ведро, стоящее у входа в дом.

Аслан кивнул и бросился к колодцу, стоящему через три дома. Наполнив кривое от времени ведро водой, поспешил обратно. В доме его уже ждали.

– Скорей, скорей, – торопила Жансари. – Отлейте в чайник и вскипятите. Только быстрей. Нужно тщательно промыть раны.

Аслан зачерпнул из ведра огромной кружкой и наполнил чайник до краев. Щелкнув кнопкой, он отошел в сторону с чувством выполненного долга. И тут же лежащий на диване парень глухо застонал, напоминая о себе присутствующим в комнате.

– Разрежьте на нем футболку, – приказала Жансари.

– Бери ножницы, – крикнул Юсуф, подходя к раненому.

Все эти команды и приказы потихоньку начинали действовать Аслану на нервы. Пойди туда, принеси это. Однако вид парня и память о недавней утрате подстегивали парня, заставляя выполнять эти приказы, пересиливая гнев и злость.

Аслан сделал глубокий вдох, приводя себя в чувство, и взял со стола большие ножницы.

– Скорей же, – гнусавил Юсуф. – Чего ты копаешься, как женщина!

Погасив злость на старика, Аслан запустил ножницы в ткань драной футболки. Под острыми ножницами изорванная материя легко подалась. Через минуту Аслан освободил тело парня от перепачканной кровью ткани и стал стягивать остатки перепачканной кровью и грязью футболки.

Вскоре в комнате появилась Жансари с тазом парящей воды. Увидав оголенный торс парня, она одобрительно кивнула.

– Молодец, Аслан. Сейчас поможешь мне очистить место вокруг раны. Вылей половину воды в другую миску.

Аслан перелил обжигающую руки воду в пустой таз.

– Держи, – сказала Жансари, протягивая Аслану тряпку. – Смывай кровь и грязь вокруг раны. В саму рану не лезь. Давай.

Трясущимися от страха руками Аслан опустил тряпку в теплую воду и, смочив ее, приложил к краю раны. Парень вскрикнул, однако дергаться не стал. Наверно, он находился еще в здравом рассудке и понимал, что без боли здесь никак не обойтись. Поэтому, стиснув зубы, боевик отвернул голову в сторону и тихо прохрипел:

– Делай свое дело.

Получив одобрение от парня, Аслан принялся смывать запекшуюся кровь вокруг раны, изредка смачивая тампон в теплой воде. Когда края отверстия оказались более-менее чистыми, Жансари крикнула:

– Все, держите его.

Юсуф и Аслан бросились к парню и придавили его к кушетке.

– Потерпи, сынок. Сейчас будет немного больно, – ласково прошептала старушка, вынимая из железной ванночки хирургический пинцет. – Тебе повезло. Пуля неглубоко. Но крови ты потерял много. Во имя Аллаха!

С этими словами она отточенным движением ввела инструмент в рану. Парень тут же изогнулся дугой и взвыл от боли. Аслан навалился на его плечи, пытаясь удержать боевика на кушетке.

– Держите его! – зашипела Жансари, ковыряя в ране, из которой тут же пошла кровь. – Крепче!

Аслан с новой силой навалился на парня и придавил его кушетке. Юсуф, кряхтя и пыхтя от неимоверных усилий, налегал на ноги раненого.

– Терпи, терпи, – шептала Жансари. – Еще немножко.

Через несколько секунд она выдернула зажим из раны, и парень тихо обмяк. Жансари бросила инструмент с зажатой на конце пулей в таз с грязной водой и начала промывать рану, из которой стремительными толчками выплескивалась темная жидкость. Затем старуха открыла новую коробку и вынула оттуда нить с иглой.

– Надо промыть рану и зашивать, – сказала Жансари, вдевая нить.

Что-то противное и липкое зашевелилось в горле Аслана. В глазах запрыгали красные мухи. Он почувствовал, как туман заволакивает его сознание, отключая способность держаться на ногах. Руки ослабли, повиснув плетьми по бокам и потеряв способность держать предметы. Аслан понял, что если проведет здесь еще секунду, то скоро в чувство придется приводить не только раненого боевика. Едва шевелящимся языком он тихо сказал:

– Я выйду на улицу. Мне плохо.

– Стой! – крикнул Юсуф. – Подожди.

– Пускай выйдет, – властно оборвала его Жансари. – Видишь, парню плохо. Мы здесь с тобой вдвоем справимся.

Аслан в знак благодарности кивнул старухе и поспешил на воздух.

– Не уходи домой! Нам надо поговорить! – с тревогой сказал Юсуф.

Парень устало посмотрел на старика.

– Я буду во дворе, – бросил он через плечо, отворяя дверь.

Старик пробуравил его спину тревожным взглядом. Однако Жансари призывно замахала рукой, Юсуф оставил свои игры в гляделки и поспешил к раненому.

Свежий воздух Аслан воспринял как живительный эликсир. Еще несколько минут в доме – и он бы точно опорожнил свой желудок, устроив шоу у кровати с раненым. Сделав несколько глубоких вдохов, Аслан почувствовал себя гораздо лучше. Присев на корточки и, прислонившись спиной к стене дома, он прикрыл глаза.

– Аллах Всемилостивый, дай мне сил.

*

Учебка встретила призывников холодным весенним дождем. Ребят выстроили на плацу и долго держали под ледяными струями воды, беспощадно изливавшимися на новобранцев с небес. Наконец после долгого ожидания к ним вышел маленький, рыжеусый полковник в непромокаемом плаще. Он окинул ненавистным взглядом собравшийся контингент и заорал приветственную речь:

– Ну, что, товарищи призывники? Поздравляю вас с прибытием в рай! Не вижу на лицах радости от выпавшей вам чести…

Промокший до нитки Пушкарев со своими товарищами слушал слова начальника учебного центра, думая о том, почему на воспитательную работу в армии берут не самых достойных для этого дела людей. Всем своим видом рыжеусый полковник давал понять молодежи, что они здесь НИКТО. Ехидное выражение лица, пренебрежительные интонации в сумбурных речах. Все это не было признаком компетентности полкана, как старшего товарища, педагога, выступающего перед будущими защитниками Родины. Это выступление больше смахивало на обращение начальника тюрьмы к вновь прибывшим заключенным в каком-нибудь сериале о зоне.

Хотя чего греха таить? Так было и у них в университете. Ребята, поступившие на мореходный факультет, попадали на казарменное положение со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому Илья частенько наблюдал картину, как их отцы-командиры, ругаясь и брызжа слюной, орали на нерадивых курсантов, отучившихся чуть больше месяца. Неужели криками и матами можно что-то привить салагам? Да ничего, кроме ненависти! Но что теперь об этом говорить? Скоро он на себе сумеет испытать все прелести подобного ошибочного педагогического метода, к несчастью, часто практикующегося в рядах нашей многострадальной армии.

После «приветственной» речи, окончательно отбившей у Пушкарева веру в «светлое будущее», ребят стали делить на группы. Командиром роты, в которой оказался Илья, был лысоватый прапор с легендарным именем – Василий Иванович. Он важно подошел к подопечным и начал знакомиться с будущими бойцами, вальяжно закинув руки за спину.

– Ну что, салаги? Добро пожаловать…

– Вы прибыли в ад! – пошутил кто-то из новобранцев.

Соответственно за этой фразой последовал стандартный ответ прапора:

– Кто сказал?! Шаг вперед!

Из строя вышел крепкий парень с коротко стриженными волосами на голове. Прапор испепеляющим взглядом смерил нарушителя дисциплины и его авторитета и прошипел:

– Три наряда. Будешь у меня толчки драить до посинения.

– Спасибо, товарищ командир, что доверили мне это ответственное дело! Чистота мест общественного пользования – залог здоровья бойца, – не унимался парнишка.

– Да, пожалуйста! – ответил прапор, с интересом глядя на бунтаря. – Могу вообще назначить тебя пожизненно ответственным за МОП. Представляешь, пять минут в армии, а уже такой высокий и почетный пост. Как фамилия, боец?

– Мартынюк! – начиная постепенно осознавать свою ошибку, ответил парень.

– Встать в строй!

– Есть встать в строй!

Мартынюк вернулся в шеренгу переваривать возникшую перспективу новой должности, а прапор продолжил свое знакомство с личным составом:

– Итак, все вы прибыли сюда, для того чтоб научиться защищать свою Родину. Поверьте моему огромному опыту, это не так уж и легко, как может показаться дилетантам! В учебке вы пробудете три месяца, после чего отправитесь в разные уголки нашей необъятной Родины. Каждый к месту своей постоянной службы. И именно здесь вы должны показать, чего стоите. От этого будет зависеть ваша дальнейшая служба. Куда вы пойдете именно: в элитные части наших Вооруженных Сил или в какой-нибудь Урюпинск на всеми забытый оружейный склад изнывать от безделья или чистить толчки, как мой новый знакомый господин Мартынюк.

В строю послышался тихий хохот.

– Разговорчики! – недовольно крикнул Василий Иванович. – Смеяться над товарищем, попавшим в беду, в армии не принято. Всем по наряду!

На этот раз хохота не последовало. Это означало, что урок командира роты не прошел даром. Василий Иванович чуть заметно улыбнулся своей первой победе на воспитательном фронте и продолжил:

– Есть среди вас личности, занимавшиеся на гражданке каким-нибудь видом спорта? Выйти из строя!

Вперед шагнули пять человек, среди которых оказался и Илья.

– Ого! Аж целых пять человек! – воскликнул прапор. – Очень спортивный призыв! Ничего не скажешь. Ну, что ж, давайте выяснять, кто чем жил. Ты чем занимался? – спросил Василий Иванович у высокого худощавого паренька.

– Легкая атлетика! – ответил тот, слегка заикаясь от волнения.

– Ну, вот. Чего дрожишь, салага? Это прямая дорога в разведку, что есть очень гуд для Родины. А ты?

– Шахматы! – выдал без тени смущения сутулый бледный призывник в аккуратных очках на носу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

    wait_for_cache