Текст книги "Я выжил"
Автор книги: Сергей Зверев
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Ребята нырнули за шлагбаум блокпоста и зашагали к своей казарме, оживленно беседуя между собой и уже абсолютно позабыв о недавнем инциденте. Как ни странно, подобное здесь происходило сплошь и рядом. То пьяные мотострелки подерутся с караульными, то гордые «спецы» разломают какой-нибудь буровый блокпост, требующий от них объяснить свое поведение либо предъявить документы. Однако до стрельбы здесь доходило нечасто. Все-таки на войне как на войне. Есть общий враг, в которого и принято стрелять из автомата. А междоусобные склоки решались тихо и без шума.
– Вот Косой сука! – возмущался Олежка. – Надо бы его поучить.
– Ну да, – кивнул Илья. – Сука конченая. Только он это, мастер спорта по боксу. И вес у него полутяжелый. Если влупит – мало не покажется!
– Ну, мы тоже не пальцем деланы, – не унимался Олег. – Челюсть разнесем в пять секунд! Косоглазая чушка.
– Ладно, не парься! Что, Косого не знаешь? Повыёживается и перестанет.
– Да кумарит меня эта тема! Шутник чертов! Трется с командирами и думает, что звезду словил с неба.
Бурча и причитая, ребята добрались до казармы. Бросив дежурному пачку сигарет, троица побрела к своим шконкам. Ведь как говориться? Солдат спит, а служба идет!
В итоге старый прапорщик-контрактник не ошибся. Через полчаса объявили команду «в ружье», и спустя еще пятнадцать минут длинный строй из шести бэтээров и двух самоходок, загруженных бойцами, застучал своими «коваными сапогами» по пыльной серой дороге, ведущей к селу.
*
– Значит, так! – Ваха кашлянул в кулак. – Аллах послал нам милость отомстить за наших братьев! Возможно, сегодня кто-то из нас станет шахидом и обретет вечную жизнь в раю, рядом с нашими братьями и сестрами. Кто-то вернется и продолжит свой земной путь, истребляя неверных во имя Всевышнего. Аллах дал нам шанс проявить себя. Мы заманили русских в западню. Камиль с братьями сейчас в селе. Он сообщил старосте, что я с десятью бойцами спущусь сегодня к вечеру. Старейшина, как подтвердились наши предположения, оказался предателем и все доложил русским. Десять минут назад из гарнизона к селу двинулась колонна федералов. Мы спустимся чуть позже и накроем их со склонов, когда начнется штурм села русскими. Они даже рта раскрыть не успеют!
Ваха злобно оскалился. Его лицо тут же приобрело хищное выражение. Еще бы. Ведь месяц назад его отряд оказался практически уничтоженным. Из семидесяти бойцов сумели спастись чуть больше двадцати, трое из которых чуть позже все равно отправились к Аллаху из-за сильных ран и кровопотери.
– На сборы пятнадцать минут. У кого-нибудь есть вопросы?
Из строя донесся бас турецкого наемника Фазила:
– Брат, а что со старостой? Камиль разберется?
Ваха растянул губы в улыбке.
– Конечно, разберемся! Мы не прощаем измену! Ведь он обманул не только нас, но и Всевышнего! – Ваха картинно вознес руки к небу. – Еще вопросы?
Еще что-то спрашивать моджахеды не стали. Все было и так ясно. Боевая вылазка должна пройти чисто и гладко. Ударить из гранатометов по ничего не подозревающей колонне федералов, а потом расстрелять оставшихся в живых людей. Подобная тактика использовалась моджахедами повсеместно и почти всегда приносила желаемые результаты. Какими бы ни были смелыми и бесстрашными русские солдаты, руководили ими не всегда умные люди. Хвала Аллаху!
Бойцы начали разбредаться для сборов. Ваха нашел глазами Аслана и подозвал паренька к себе.
– Это твой первый боевой поход, Аслан! – торжественно сообщил командир. – Аллах послал тебе милость сражаться за истинную веру с кафирами. И каким бы ни был исход сегодняшнего боя, итог один: твоя душа вознесется к Аллаху и займет свое место в райских садах. Поэтому не бойся ничего. Пускай твой разум будет чистым, глаз метким, а кулак железным. Потому что мы сражаемся за нашу веру! Единственную в этом мире. В бой пойдешь с Хамидом. Будешь слушать его и выполнять все приказы беспрекословно. Скажет «стреляй» – стреляй. Скажет «беги» – беги! Стать шахидом – это хорошо и почетно. Но нам нужны живые бойцы, которые смогут нести знамя джихада в этом мире. Тебе все понятно?
Парень уверенно кивнул.
– Да! Мне все понятно, командир!
– Храни тебя Аллах, мой мальчик!
Ваха похлопал парня по плечу и отправился на сборы.
Через пятнадцать минут отряд уже двигался по горной дороге, а через час начал спуск по узким тропкам, известным лишь местным проводникам. В общем, горный лагерь был очень неудобен для ведения активных боевых действий. Путь к нему, как повелось, получался долгим и очень трудным. Однако существовал и огромный плюс – здесь отряд было практически не достать. Именно поэтому Ваха и привел сюда остатки своего войска после боя месячной давности. Здесь они зализывали свои раны, восстанавливали силы, тренировали новобранцев. Конечно, идеальным вариантом было бы увести моджахедов в Грузию или еще куда-нибудь за границу республики. Но истерзанные и обессилевшие бойцы вряд ли сумели бы добраться так далеко. Поэтому выбор командира и пал на это уединенное место.
По плану, отряд Вахи должен сидеть в горах еще два месяца. Командир ждал пополнения из лагерей Пакистана и Иордании. А также поставку оружия от турецких друзей. Однако оперативно полученная информация заставила Ваху выбраться из берлоги и нанести удар имеющимися силами. Слишком лакомым был кусочек, который преподнесла судьба моджахедам. Сегодня они отомстят за павших братьев, отправив на тот свет не один десяток неверных, немного приблизив победу и вознеся имя Аллаха.
Это событие сильно обнадеживало Ваху, возвращая уверенность и придавая оптимизма. После недавнего фиаско спонсоры были сильно недовольны командиром. Приехавший из Саудовской Аравии шейх Абу Муасад недовольно тряс головой и толстой пачкой банковских выписок, грозя свернуть финансирование. Однако Ваха знал, что подобные «разговоры» происходят в каждом отряде. Спонсоры никогда не бывают довольными. Все время бурчат и угрожают, однако открывают кошельки и вытаскивают из них пачки зеленых банкнот. Ведь на голом энтузиазме много не повоюешь! А война здесь очень нужна!
Но и это было не самым главным стимулом для Вахи. Срок его контракта заканчивался через семь месяцев. Продлевать его он не собирался. Ведь это для рыжебородого был уже третий контракт в роли командира отряда. Пора и остановиться! Поэтому для хороших бонусов нужны были и хорошо проведенные операции. Как говорится, чем больше крови, тем больше денег! А последний удар федералов этих самых бонусов ему не принес. Соответственно давно присмотренная им вилла в Анталии так и оставалась далекой целью, к которой он сейчас упорно шагал по узким горным тропкам, ведя за собой вперед верных моджахедов.
Аслан шагал за Хамидом, глядя поочередно то себе под ноги, то в стриженый затылок старшего брата. Автомат неистово давил на плечо и уже немного натер не привыкшую к подобным нагрузкам кожу. Дыхание парня тоже начинало сбиваться, хотя он не был хиляком и привык к дальним марш-броскам до работы и обратно. Ведь его старый «жигуленок», подаренный отцом на шестнадцатилетие, больше простаивал на ремонте, нежели бегал по дорогам. Поэтому громкий окрик командира: «Привал!» – Аслан воспринял с огромным облегчением. Рухнув на камни как подстреленный, он повернулся к Хамиду:
– Брат, Ваха сказал в бою слушаться тебя!
Хамид улыбнулся.
– Не думай, что к тебе относятся как к неопытному юнцу. Но первый бой – это сильное эмоциональное испытание. Если ты пройдешь его, как подобает истинному воину Аллаха, то дальнейший джихад для тебя станет легким и радостным делом. А если Всевышний пошлет тебе шахиду, то ее примешь без колебания и страха. Во славу Аллаху! Но если первый бой тебя сломит, то дальше воевать будет очень трудно. Я это видел, и не раз. Сильный, крепкий моджахед, готовый идти до конца во имя Аллаха, не может себя переломить. Потому что первый бой сломал его эмоционально. Что дальше? Такие обычно долго не живут. Два-три боя – и конец. И пускай он оставляет наш мир с оружием в руках, неся имя Аллаха на устах и становясь шахидом, его смерть преждевременна. Поэтому Ваха назначил меня в этом бою твоим старшим. Идешь за мной. Шаг в шаг. Стреляешь по моей команде. Скажу: «отходим» – автомат на плечо и назад, – Хамид похлопал Аслана по плечу. – Не переживай! Это легкая акция. Заблокируем колонну и станем лупить по свиньям, как в тире. Да поможет нам Всевышний!
Хамид снова улыбнулся.
– А какой у тебя был первый бой? – спросил Аслан.
Улыбка Хамида моментально стерлась с лица. Он печально посмотрел на паренька.
– Тебе это правда интересно?
Аслан понял, что для Хамида эти воспоминания не являются такими светлыми, какими должны быть для него после сегодняшнего боя. Однако ему действительно стало очень интересно. Поэтому, пересилив застенчивость и поборов в себе уважение к чувствам старшего брата, Аслан кивнул:
– Да.
– Мой первый бой…
Хамид закрыл глаза и принялся растирать ладонями лицо, как это часто делают люди, пытающиеся собраться с мыслями.
– Это было года три назад, – наконец начал он. – Тогда я еще не был в отряде и не служил Всевышнему. А вот мой старший брат уже пролил много крови неверных. Как сейчас помню. Он пришел домой, чтобы повидать мать с отцом. Но какая-то сука… – Хамид отдернул руки от лица и прожег взглядом Аслана. – В общем, наш дом обложил ОМОН. Чтоб не подставлять нас с родителями, Хасан начал прорываться к окраине. Его ранили и уже почти загнали в угол. Живым бы он не сдался. И я это знал. В углу стоял автомат брата, который он оставил, убегая из дома и спасая нас. Омоновцы знали, что в доме только один моджахед. Поэтому, как только брат оказался на улице, про нас они забыли! Я взял «акашку» брата. Старенький, со сбитым прикладом. И всадил всю обойму в спины этих тварей. Никогда не забуду выражение глаз одного из них. Страх, растерянность и ужас. Он был еще живым. Тянулся к поясу за пистолетом. А у меня обойма пустая. Кто из нас быстрей? Он или я. Но Аллах в тот день был со мной. Я прикладом размозжил ему голову. Со всей злости и ненависти ударил. Череп треснул…
Хамид скорчил презрительную гримасу и замолчал.
– А что с братом? – поинтересовался Аслан, которому было очень интересно, чем закончилась вся эта история.
– С братом… – Хамид изменил выражение лица с презрительного на печальное. – Я тащил его на себе так же, как ты меня. Отряд тогда был в лесу всего в каких-то семи километрах. И они спешили на помощь, но не успели. Перехватили меня с братом на полпути в лагерь. Помогли донести. Лечили. Но он потерял слишком много крови. На его могиле я поклялся, что отомщу. Пока стучит мое сердце, пока течет кровь в жилах – буду резать эту мразь, как свиней. Без пощады и страха! Пока Аллах не призовет меня к себе, – Хамид оживился. – И ты тоже должен мстить! За отца, за моего брата, за всех, кто погиб в этой войне. И за тех, кто еще погибнет!
Агитречь Хамида оборвал громкий возглас Вахи:
– Привал окончен! Братья, вперед!
Моджахеды стали нехотя покидать согретые места, закидывая оружие на плечи. Аслан тоже поспешил закинуть свой «АК» за спину и занять место в строю рядом с Хамидом. Через полминуты колона тронулась с места, растягиваясь по узкой дорожке.
Еще долгих три часа отряд Вахи петлял по горным тропинкам. К обеду стало ясно, что моджахеды опаздывают к месту предполагаемого боя в ущелье. Поэтому командир отдал приказ увеличить темп. Однако бежать по крутым каменистым склонам было невозможно. Боевики часто поскальзывались на камнях и падали, что только тормозило продвижение отряда.
– Привал! – наконец нарушил привычную тишину командир.
Обессиленные моджахеды как подкошенные рухнули на камни. Такой темп даже для закаленных в боях людей, привыкших вести спартанский образ жизни, был просто непосильным. Они жадно хватали ртами воздух, пытаясь привести свои легкие в порядок и успокоить сердце, бешено гоняющее кровь по органам. Один командир, казалось, не обращал внимания на эти «неудобства», он мрачно глядел перед собой.
– Командир, я знаю, что тебя тревожит!
Ваха вышел из оцепенения. Перед ним стоял Хамид, все еще тяжело дышавший после долгого горного марш-броска.
– Мы можем не успеть, – перебил Ваха своего бойца.
Хамид кивнул.
– Да. Точней сказать – не успеем.
Ваха посмотрел на своего бойца с любопытством. Хамид не выглядел удрученным. В его глазах было больше торжества, нежели разочарования и досады. Наверняка у парня появилась какая-то идея. Иного командир от Хамида даже не ожидал.
– Ты что-то знаешь?
– Да, командир! У меня есть план.
– Рассказывай, – с нетерпением приказал Ваха.
Хамид напустил на себя важный вид и присел к командиру.
– В трех километрах отсюда дорога делает большую петлю и уходит в равнины на несколько километров. Затем снова поворачивает и бежит к горам к кишлаку, куда мы двигаемся. Километра три-четыре. Туда мы не успеваем, так как нам нужно перемахнуть через перевал. Это часа два – минимум. И еще спуститься. Но если пройти эти три километра на восток, то мы спустимся к ущелью, где дорога делает петлю. С двух сторон ее подпирают горы. Русские идут колонной. Это идеальный вариант. Подрываем первую машину, подрываем последнюю…
– Я тебя понял! – оборвал Хамида командир. – Про это ущелье мне ничего не известно. Ты уверен, что оно существует?
Хамид возмущенно замахал руками.
– Разве я когда-нибудь…
– Прости, мой мальчик! – оборвал его Ваха. – Сам понимаешь. Дело серьезное.
– Командир. В этих местах я провел свое детство, пока мы не переехали…
– Веди нас! – в очередной раз оборвал Хамида командир, вставая с решительным видом.
Дальше началась очередная дуэль с нескончаемыми сопками, склонами и оврагами. Хамид уверенно вел отряд на восток и минут через сорок вывел боевиков к ущелью, внизу которого хорошо просматривалась серая лента дороги.
– Если занять еще и противоположный склон, то русские окажутся в клещах! – заметил Хамид, указывая рукой на соседнюю сопку. – Но в случае чего уйти оттуда будет сложно. За той горой равнина. Уходить некуда.
– Уходить и не нужно будет! – решительно ответил Ваха. – Их не так уж и много! К тому же на нашей стороне внезапность и благословение Аллаха! Хусейн! – обратился он к своему верному заместителю, которого давно планировал поставить на свое место. – Возьми пятнадцать человек. Три «мухи». Занимайте соседний склон. Начинать будем мы. Вступите в бой после нас. Не раньше!
– Понял тебя, брат! – затряс головой и вместе с ней огромной бородой Хусейн. – Салман, Ислан… – начал перечислять он имена бойцов, оживленно махая им при этом руками.
Через пять минут отряд Хусейна уже спускался по пыльному склону. Аслан, к счастью, в их число не попал. Он и так выбился из сил после изнурительного марш-броска. Поэтому брать новые высоты сейчас его никак не прельщало. Ведь впереди его ждал первый в жизни бой, поэтому необходимо было к нему подготовиться. Ну, или хотя бы отдышаться.
Сбежав к дороге, моджахеды ринулись на противоположный склон, оставляя после себя клубы серой пыли и ручейки камней, стремящихся покинуть мертвую махину скалы. К удивлению Аслана, этот подъем занял у них не больше времени, чем спуск. Парни были хорошо натренированы. До них ему еще очень далеко. Но он обязательно станет таким! Сильным, ловким, смелым, безжалостным…
– Брат, иди сюда, – услышал он окрик Хамида.
Аслан вышел из задумчиво-восхищенного состояния и подошел к старшему товарищу. Присев рядом с ним на камне, парень скинул автомат себе на колени и снова уставился куда-то вдаль.
– Ты чего задумался? Не переживай! – начал успокаивать его Хамид. – Давай проверяй автомат. Сейчас уже скоро русские пойдут.
– Ага, – кивнул Аслан, берясь за «акашку» и начиная проверять оружие.
Затвор работает нормально, спуск плавный. Вогнав рожок в автомат, Аслан щелкнул предохранителем. Все в порядке. Он готов. И Аллах сегодня с ним!
– Ты, главное, не переживай, – снова начал успокаивать Хамид.
Однако это было лишним. Хамид немного переигрывал с опекой. Но обижать брата Аслан не хотел. Ведь он делал это искренне, от чистого сердца. Поэтому пришлось слушать словесный поток Хамида, изредка кивая и соглашаясь с братом.
– …никуда не денутся. Прижмем с двух сторон. И как в тире по бутылкам…
Неожиданно на поясе командира затрещала рация. Ваха сдернул ее с ремня и припал к динамику. Что именно передали командиру, Аслану расслышать не удалось, как только он не напрягал свой слух. Однако все было ясно и без слов. Ваха что-то ответил и вернул трубку на место. Затем рыжий вскинул руку, призывая моджахедов к вниманию:
– Приготовились! Колонна на подходе!
Моджахеды бросились по давно отведенных им местам. Минут через пять из-за дуги поворота начала выползать колонна. Аслан почувствовал легкий холодок, пробежавший по спине. Еще несколько минут, и он прольет первую в своей жизни кровь! И от этого становилось страшно. Аслан посмотрел на Хамида. Его лицо казалось умиротворенным, не выражающим ничего, кроме спокойствия и собранности. И это приободряло. Однако как только Аслан отворачивался и глядел на приближающуюся колону, ему снова становилось не по себе. Сердце бешено колотилось в грудной клетке. Перед глазами плыла серая дымка. А на языке появился странный привкус, всегда приходящий к сильным эмоциональным переживанием. Аслан сделал вдох, задержал дыхание и закрыл глаза, как поступал в детстве.
– Дай мне силы, Всевышний, – прошептал он, щелкая предохранителем.
Гулкий хлопок «РПГ-18» нарушил царившую вокруг Аслана тишину. Громкое шипение и громогласное «бабах» заставили его открыть глаза. Через мгновение воздух наполнился новыми хлопками «мух», вслед за которыми ущелье сотрясли новые взрывы. А вслед за ними ударил оглушительный стрекот стрелкового оружия.
*
Для Ильи и его товарищей по оружию это была четвертая боевая операция в Чеченской Республике. Нет, конечно, случались и мелкие стычки. Они происходили практически еженедельно. То пьяному чеченскому менту покажется, что за ним гонятся боевики, и он начнет палить направо и налево из табельного. То соседи передерутся и похватаются за ружья, как и подобает «горячим восточным парням». Или еще что-нибудь подобное из разряда нелепых случайностей, описывать которые даже несерьезно. Но настоящих боевых операций было только три.
Первой оказалась зачистка села, в котором скрывались остатки отряда Исламбека Геджиева. Боевиков обложили со всех сторон, а после запустили спецназ. Бой был долгим и кровопролитным. Терять бандитам было нечего, поэтому дрались они до смерти, предпочитая погибнуть в бою, как того требовала их странная религия, чем сдаться в плен федералам. В этом бою отряд, где служил Илья, потерял пять бойцов, уничтожив при этом четырнадцать сепаратистов. В первом боевом крещении Пушкарев проявил себя на должном уровне. Он застрелил одного из моджахедов, внезапно появившегося в тылу группы, которую Илья прикрывал. И хоть вышло это практически случайно (сработали обычные человеческие инстинкты), в глазах сослуживцев Пушкарев стал настоящим героем, спасшим не одну жизнь. А на войне, где смерть топчется неподалеку, выискивая для себя подходящие мишени, это дорогого стоило!
С нескрываемым ужасом смотрел Пушкарев на то, как после боя, сложенные у окраины села трупы бойцов паковали в черные мешки. Илья смотрел и не понимал. Час назад эти парни были еще живыми. Они смеялись, шутили, курили сигареты, ругались матом. Думали о доме, о семьях, о своих любимых. А теперь их безжизненные тела пакуют в мешки, бросают в кузов и везут обратно к матерям, женам, детям. Почему? Почему так происходит? Кто за это ответит? Для чего нужна эта война?
После первого боя Илья для себя решил, что обязательно выживет и вернется домой. Он будет очень осторожным, осмотрительным. Он не будет таким безбашенным, как его старшие товарищи по оружию, презирающие смерть и готовые на самые безрассудные авантюры. Ему обязательно повезет, и домой он поедет не в мешке для трупов с короткой и роковой надписью «Груз 200», а на попутке с сигареткой в зубах и вещмешком за плечами. Он обязательно вернется! Так он считал. Так считают все, попадающие в ад на земле. Главное – выжить!
Но время шло, и Илья постепенно забывал клятву, данную самому себе. Ведь когда каждый день ходишь по лезвию бритвы, видишь смерти товарищей и врагов, страх притупляется.
Поэтому во второй бой Пушкарев шел уже с другим настроем. Страх отступил куда-то далеко, уступив место смелости. Автомат держался в руках уверенней, а очереди шли длиннее и точнее, разя боевиков, как мишени в тире. Илья уничтожил тогда не менее пяти моджахедов, вывел в тыл раненого товарища и разнес укрепленную огневую точку противника прямым попаданием из подствольного гранатомета. За такие выдающиеся боевые успехи комбат лично поблагодарил Пушка-рева, пообещав выкроить ему двухнедельную увольнительную домой.
Время шло, а обещанный отпуск так и оставался пустыми словами. Поэтому на третью операцию Илья шел без настроения.
Высадившись на местности, отряд рассредоточился по позициям. В тот раз брали хорошо укрепленный лагерь сепаратистов. В связи с этим бой обещал быть очень долгим и опасным. Хотя разве может бой быть легким? Что в принципе и случилось. Командование получило сведения о местонахождении убежища сепаратистов, поэтому и перебросило в район пехоту и спецвойска. Это было сделано для того, чтоб боевики не смогли раньше времени скрыться в горах и, как всегда, уйти от возмездия. Лагерь взяли в плотное кольцо и отцы-командиры стали думать, что делать дальше. Поэтому бойцы не предпринимали никаких активных действий, предпочитая не высовываться из-за укрытий лишний раз и не подставляться под пули боевиков. Началась долгая и нудная осада. Работали в основном снайперы. Остальные бойцы безмятежно курили в укрытиях, ожидая подхода авиации и артиллерии.
Наконец лагерь тщательно проутюжили самолеты, «окучили» «Градом» и под прикрытием танков федералы бросились на штурм остатков села.
Илья без особого энтузиазма побрел за танком, изредка постреливая из «АКМ» и матеря про себя комбата и остальных командиров за их пустые головы и длинные языки.
В село отряд Пушкарева под прикрытием четырех танков вошел на удивление спокойно. Первая линия обороны оказалась сметенной огнем «Града» подчистую. Минных полей, к счастью, тоже не оказалось. Поэтому, перемахнув через разбитые укрепления, танки и пехота оказались внутри села. И вот тут по ним ударили. Узенькая дорожка, по которой двигались танки, а за ними и бойцы, простреливалась из трех точек. Первыми грянули «мухи». Головной танк тут же получил разрыв трака. Однако для «Т-90» это попадание никак не могло стать роковым. Да и наверняка танкисты уже успели разобрать между собой все цели. Поэтому, когда застрочили пулеметы сепаратистов, в ответ по ним грянул дружный залп из «тэшек».
– Пушкарев, Стаев, Филиппов, быстро за мной! – крикнул Долгих, бросаясь к ближайшему полуразбомбленному дому, откуда до залпа слышались выстрелы чеченских стрелков.
Илья пропустил вперед товарищей и нехотя поплелся за ними к пылящим развалинам. Когда до здания осталось метров тридцать, грянул очередной залп из танковых орудий.
– На хрена он бьет?! – послышался возмущенный выкрик Славки.
– Быстро шевелите булками! – заорал Долгих, делая последний рывок к спасительной стене.
Илья поспешил воспользоваться советом командира и прибавил шаг. И, как оказалось, вовремя. Длинная очередь из полуразрушенного здания едва не поставила роковую точку в жизни Пушкарева. А всему виной та апатия, которую он испытал после обмана комбата.
– Вот уроды, – прошептал Илья, прижимаясь к раскрошенной стенке по правую руку от Долгих.
– Так, Пушкарев, Филиппов, вы тут. Мы со Славиком обойдем этого урода. Как только ударим с тыла, кидайте ему туда пару гранат. Только много не сыпьте. Мы будем зачищать точку. Так что нас не покоцайте. Пошли!
Дав расклад бойцам, Долгих с напарником бросился к огромной дырке в стене здания. Через секунду две спины исчезли в клубах серой пыли.
– Ты бросаешь, я прикрываю, – прошептал Славка Илье, вскидывая автомат.
– Давай, – безразлично ответил Пушкарев, кладя автомат на землю и сдергивая с пояса две ручные гранаты.
Вскоре в здании, кроме беглых пулеметных очередей, послышались автоматные выстрелы. Пулемет тут же замолчал. А через секунду внутри заговорил еще один «АК».
– Все, погнали! – крикнул Славик, высовываясь из-за полуразрушенной стены в поисках возможных противников. – Все чисто! Пошел!
Илья выпрыгнул из-за стены, быстро огляделся и метнул одну из «лимонок» в ставшее круглым от танковых снарядов окно. Затем он быстро переложил оставшуюся гранату в освободившуюся руку и повторил бросок. Как только последний снаряд перелетел отверстие стены, в помещении грянул взрыв. В окне показались клубы серого дыма, стремившиеся выбраться наружу из полуразрушенного помещения. Через три секунды грянул второй взрыв.
– Отлично, Илюха! – радостно воскликнул Славка, как только Пушкарев вернулся за стену дома. – Сейчас Саня там все почистит и…
Однако договорить Стаев не успел. Несколько легких шлепков чуть выше его головы заставили парней занять горизонтальное положение.
– Откуда бьет?! – закричал Илья, хватая свой автомат. – Ты видел?
– Да вроде с дома напротив! – крикнул Славик, кивая в сторону противоположных развалин. – Вот сучары.
– Надо кончить его. А то он нам головы поотстреливает, сучонок! – ответил Пушкарев, целясь в сторону неожиданно появившейся опасности.
В этот момент за стеной раздались автоматные очереди. Затем грянул еще один взрыв, и возня в доме прекратилась.
– Саня, вы?! – крикнул Славка, косясь на выщербленную пулями стену.
– Мы, – послышался усталый голос Долгих. – Кончили гадов.
– Аккуратней! В доме напротив снайпер! – поспешил сообщить командиру Пушкарев. – Бьет, гад.
– Поняли. Сейчас ему накидаем!
В этот момент из огромной дыры, зияющей на месте двери противоположного дома, выпрыгнули два боевика. Один из них держал ручной пулемет. В руках другого красовался ручной гранатомет, именуемый в простонародье «Муха». Не говоря ни слова, даже не поздоровавшись, первый из моджахедов открыл по ребятам шквальный огонь. Второй сепаратист ловко припал на колено, вскидывая гранатомет и целясь им в сторону одиноко стоящего танка.
– Видишь, что творят? – крикнул Славка, пытаясь прицелиться в группу боевиков.
Однако выстрелить он так и не сумел. Слишком плотным был огонь противника.
Через секунду раздался негромкий хлопок, моментально сменившийся пронзительным шипением летящего в сторону танка снаряда. Гранатометчик что-то восторженно крикнул, любуясь результатами своей работы. Однако танкистам повезло. Снаряд потух в навесном контейнере динамической защиты (протекторе), не причинив танку никаких неприятностей. Раздосадованный неудачей, боевик опустил разряженный гранатомет и стал готовиться к отступлению. Но спрятаться в руинах дома ему не удалось. Точку в его жизненном пути поставил Долгих, ударивший прицельным огнем из полуразрушенного здания.
Оставшись без напарника, пулеметчик растерялся. Ведь там, откуда ударил Долгих, по его расчетам, должны были сидеть сепаратисты. Однако долго думать на войне опасно для жизни. Поэтому боевик быстро перевел дуло своего пулемета в сторону проема и открыл огонь по Долгих с напарником, пятясь при этом в недра укрепления.
– Ну, чмо! – послышался из-за стены возмущенный голос Долгих.
Этот возглас подействовал на Пушкарева как приказ командира действовать. Илья чуть приподнялся из-за груды кирпичей, служившей ему укрытием от длинных пулеметных очередей боевика, и практически не целясь, выстрелил в него беглой очередью.
– Отлично! – одобряюще воскликнул Славик, поднимаясь с земли. – Метко стреляешь!
– Да ладно! Я почти не целился! – слегка смутившись, ответил Илья. – Надо и тот дом зачистить. Вдруг там еще кто-нибудь сидит.
– Саня! Давай туда рванем! – крикнул Славка через стену своему командиру. – Там, может, еще чичи сидят!
– Отставить! – последовал ответ командира. – Дорогу не пересекать. Пойдем по этой стороне. На том фланге Витька с пацанами рулит. Вон, видишь? Легки как на помине, черти!
Илья глянул на противоположную сторону дороги. У стены здания, где только что орудовала пара уничтоженных боевиков, показалась группа российских солдат. Они также разделились на два отряда и принялись обходить здание с двух сторон.
– Все, тут чисто! – прервал Долгих наблюдения Пушкарева. – Идем дальше!
– Валим! – повторил Славка приказ командира, заворачивая за угол.
Пушкарев нехотя поднял ствол автомата кверху и побрел за товарищем. Сегодня ему совершенно не хотелось воевать. Не было настроя. Ведь любое дело, даже война, требует особого душевного состояния. А сегодня на душе было тоскливо! Хоть волком вой!
– Илюха, ты что-то сегодня какой-то грустный? – поинтересовался Саня Долгих после боя, когда отряд «паковался» по машинам. – Наши-то все целые. А ты чего? Вроде стрелял хорошо.
– Да что радоваться-то, Сань? – возмущенно ответил Пушкарев. – Комбат обещал отпуск дать. И ни фига!
– А! Ну-ну! – улыбнулся Долгих, качая головой. – Ты как дитя в самом деле! Мне таких увольнилок Батя уже с десяток обещал. Да вот только еще ни разу не отпустил. Так что забудь и не грузись. А то, в натуре, спать перестанешь. И прицел собьется. А нам толковые бойцы очень нужны.
– Вот черт! – только и сумел ответить Пушкарев.
Как печально было осознавать, что у тебя есть шанс, даже не шанс, а законное право вырваться на несколько деньков из этого ада. Но вот воспользоваться ты им не можешь. Потому что кто-то из старших по званию не привык выполнять свои обещания.
И вот Илья снова трясся по разбитой грунтовке, сидя на холодном корпусе бэтээра в ожидании… В ожидании чего? Этого Пушкарев не знал. Однако какое-то тяжелое предчувствие закралось в его душу еще с самого утра. Сегодня что-то должно было случиться. Это Илья чувствовал. Чувствовал, но боялся признаться самому себе, списывая все на усталость и плохое настроение. А что он мог с этим поделать? Только молиться, чтоб все обошлось и он вернулся обратно. Залез на свою шконяру, скинул топтуны и, вытянув ноги, предался блаженству.
Постепенно ему припомнился первый бой. Тот самый, после которого все в его жизни изменилось. Он вспомнил, как молил бога, чтобы тот ему помог выжить. И забытое чувство тревоги за свою жизнь стало постепенно возвращаться в душу, все сильнее и сильнее сковывая сердце ледяным страхом.
– Господи, помоги! – прошептал Пушкарев, крепче сжимая автомат. – Спаси и сохрани. Не дай погибнуть. Я хочу выжить. Хочу вернуться домой. К маме. К отцу. Спаси и сохрани. Господи!
