Текст книги "Диктат акулы"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Акула, словно слышала команду Ильи Георгиевича, тоже сбавила ход и плавно вплыла в черный прямоугольник большого отверстия в борту затопленного сухогруза.

– Прямо цирк какой-то. – Даргель морщил лоб.

– А края-то ровные. Даже ракушками обрасти не успели.

Командир «Адмирала Макарова» сделал увеличение на экране. В самом деле. Отверстие в борту сухогруза было прорезано совсем недавно. Оно выделялось на общем фоне – заросшем мелкими водорослями и моллюсками.

Оператор радиосканера доложил:

– Товарищ командир, объект перестал посылать радиосигналы. Других электромагнитных излучений также не производит.

Илья Георгиевич усмехнулся:

– Ну все, Николай, кто-то ей скомандовал: «Стоп машина!» Теперь можно и осмотреться. Среди этих ржавых железяк нашего перископа и не заметят.

– Логично, – согласился старпом.

– Опуститься на максимальную перископную глубину, – отдал приказ Макаров.

Мини-подлодка слегка вздрогнула.

– Поднять перископ. Только медленно и нежно, чтобы никакого всплеска.

– Есть поднять перископ, – прозвучало из переговорного устройства.

И тут же прозвучал тревожный голос акустика:

– В кабельтове от нас слышу «пускач». Заводится машина моторной яхты.

– Черт! – выдохнул командир подлодки. – Это же совсем близко.

А колонна перископа тем временем уже плавно скользнула вверх.

– Яхта пришла в движение, приближается... – докладывал акустик.

– Убрать перископ...

Глава 6

Солнце находилось в самом зените. Оно светило настолько ярко, что смотреть на него было мучительно больно. Не спасали даже темные солнцезащитные очки. Но ослепляло не столько само солнце, сколько морская гладь, в которой отражались его лучи – они придавали воде вид громадного листа из золоченой фольги.

Нагретый воздух буквально плавился перед глазами, струился от высокой температуры. Каждый вдох обжигал ноздри, а выдох получался огненным, как у дракона. Хотелось бросить все дела и окунуться с головой в прохладную воду. Возможно, так бы и поступили двое охранников, находившихся на палубе моторной яхты «Парадиз», но Ким Дон Джин строго запретил им покидать свои посты. Вот и стояли они на солнцепеке как истуканы, боясь сделать малейшее движение.

Куда приятней было находиться на кухне, иллюминатор которой выходил на ту сторону палубы, где стояли охранники. Здесь было и прохладнее, и сюда не проникал солнечный свет. А от включенного на полную мощность кондиционера и вовсе становилось зябко.

У кухонного стола стоял пожилой вьетнамец в белом фартуке, повязанном прямо на голое тело. Перед ним красовался большой серебряный поднос с фарфоровым сервизом: маленький чайник, кружечки с тонкими ручками и сахарница. Отдельно на блюдце лежали мелко нарезанные кусочки лимона.

Вьетнамец бросил взгляд на настенные часы и, аккуратно подняв поднос, направился к двери. За время работы поваром он хорошо выучил повадки своего хозяина и знал, в какое время тому нужно подать завтрак, во сколько принести чай или кофе, в какой из дней недели приготовить его любимое блюдо – суши. Сейчас был полдень, а это значило, что время подавать зеленый час с жасмином.

Старик поднялся по крутой лестнице на верхнюю палубу, не расплескав при этом ни капли. Охранник отступил в сторону и распахнул дверь перед пожилым вьетнамцем.

Просторная каюта, в которой оказался старик, впечатляла: огромный мягкий диван, пара глубоких кресел, жидкокристаллическая панель телевизора и даже небольшой декоративный фонтанчик. Не говоря ни слова, старик поставил поднос на стеклянный столик и удалился, не преминув перед уходом отвесить низкий поклон.

Душистый аромат зеленого чая с жасмином мгновенно распространился по всей каюте. Ким Дон Джин взял с подноса две кружечки и протянул одну Джеймсу Бьорку. Гость благодарно кивнул.

– Интересные вещи происходят, мистер Ким, – сделав небольшой глоток, произнес Джеймс, – оказывается, в здешних водах, помимо нашей «электронной рыбки», плавает еще одна. Вот только размеры ее намного больше. И судя по всему, она хочет скушать нашу малютку.

– Можете называть вещи своими именами, мистер Бьорк. Подслушать наш разговор невозможно, – Дон Джин широко улыбнулся.

– Я вам доверяю. Теперь давайте перейдем к делу.

Бьорк с удовольствием сделал маленький глоток. После чего отставил чашку и открыл ноутбук. На мониторе виднелось размытое изображение подводной лодки, переданное с камеры акулы-робота. Качество картинки оставляло желать лучшего. Но, несмотря на это, контуры и размеры объекта просматривались более-менее четко.

– На мой взгляд, для подводной лодки немного маловата, – Бьорк уменьшил изображение.

– С чего ты взял? – спросил Ким.

– Смотри, – курсор мышки отполз в верхний угол экрана, послышался характерный двойной щелчок, – вот тень нашей рыбки на песчаном дне. А вот тень самой субмарины... если их сопоставить...

Ким внимательно всматривался в изображение, чуть поспевая взглядом за мечущимся по экрану курсором. Бьорк одновременно и показывал, и рассуждал, делая в уме сложные математические вычисления.

– ...Итого получаем, что эта подлодка в два раза меньше обычной, – закончил свои расчеты Джеймс Бьорк.

Азиат наморщил лоб:

– Как я понимаю, изготовить такую субмарину может далеко не каждая страна.

– Верно, – Бьорк захлопнул крышку ноутбука, – так что Вьетнам отпадает. И США тоже, иначе нас бы предупредили о ней. Значит, она принадлежит либо русским, либо китайцам. Третьего не дано.

– Кто бы ею ни владел, в любом случае ее следует уничтожить. Она засекла нашу «акулу-робота», – решительно произнес Ким и с сожалением посмотрел на недопитую чашечку с зеленым чаем.

– Мы еще успеем выпить за нашу победу, мистер Ким. А теперь давайте покончим с этой подлодкой.

* * *

Те, кто сконструировал моторную яхту «Парадиз», в первую очередь руководствовались пожеланиями клиента. А так как цена для заказчика не имела никакого значения, они постарались на славу. Помимо мощных лупатых прожекторов и специального отделения для подводного скутера, в дно яхты был вмонтирован и прозрачный люк-окно, через который можно было любоваться морскими красотами. Его размеры были небольшими – всего метр на метр. Ведь для погружения и наблюдения за морским дном больше и не надо. Конструкторам и в голову не могло прийти, что окно-люк кто-то станет использовать для поиска подводной лодки.

В маленьком трюме, загруженном всевозможными ящиками и снаряжением для подводного плавания, стояли Ким и Бьорк. У их ног находился открытый окно-люк. Яркие прожектора, включенные на полную мощность, освещали дно, выхватывая из темноты то ската, то какую-нибудь мелкую рыбу.

Вычислить точное местоположение субмарины Бьорк и Ким не могли, так как та не фиксировалась сонарами и эхолотами. Единственной зацепкой была акула-робот, которая совсем недавно засняла подводную лодку на камеру. В том месте, где это произошло, находилось много подводных скал и рифов. Ким и Бьорк все еще надеялись, что она находится там. Вот им и приходилось прочесывать морское пространство метр за метром.

– Может, ушла... и мы ищем иголку в стоге сена, – неуверенно проговорил Ким.

– Навряд ли. Раз уж они заинтересовались нашей акулой-роботом, то наверняка должны были приплыть сюда, – успокаивал вьетнамца Бьорк.

И словно в подтверждение слов Джеймса, прожектора выхватили из глубины носовую часть подводной лодки. Та спокойно стояла на месте. А находящийся в ней экипаж даже не подозревал, какая опасность грозит сейчас их субмарине.

– Запускай! – громко крикнул Ким.

Наверху послышались шаги. Через несколько секунд из замаскированного под днищем яхты торпедного аппарата вылетел снаряд. Торпеда мгновенно определила цель. Но прежде чем нанести удар, ей было необходимо развернуться. Пролетев под окном-люком, она медленно развернулась и понеслась на подлодку.

– Бум! – ухмыльнулся Ким, разглядывая большое облако ила, поднятое взрывом.

– Как по нотам, – расплылся в широкой улыбке Бьорк.

* * *

Акустик успел доложить о том, что с яхты выпущена мини-торпеда. Но изменить это обстоятельство уже ничего не могло. Даже маневренная субмарина за эти несколько секунд не могла уйти от столкновения, лишь начала маневр. Мини-торпеда все же задела ее, угодив в боевую рубку.

«Адмирала Макарова» тряхнуло так, словно субмарина на полном ходу врезалась в невидимое препятствие. Суперпрочный титановый корпус, на разработку которого и всесторонние испытания ушел почти год, выдержал. Но экипаж составляли самые обыкновенные люди – из плоти, крови и костей. Единственное, что успел сделать командир корабля, так это двумя руками ухватиться за поручень. А последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, – как из-под монитора брызнули искры, погас свет и почти мгновенно включилось тусклое аварийное освещение, залив центральный пост мертвенным красным светом.

Илья Георгиевич уже не видел, как отлетел к переборке Даргель, ударился о нее затылком, сполз и замер на рифленом настиле. Мигали экраны. Компьютеры, вышедшие во время взрыва из строя, перегружались один за одним.

Командир очнулся, голова гудела, словно в ней надрывался огромный колокол. Макаров даже не сразу вспомнил, где он находится, что произошло. Спроси его сейчас – он бы не назвал своего имени. Илья Георгиевич провел руками по лицу, ощутив, что оно залито чем-то прохладным и соленым. Внезапно прорезался слух. Где-то совсем рядом журчала вода. Вот эти два обстоятельства, журчание и соленый вкус, мгновенно вернули опытного «морского волка» к реальности. Тут же вернулось и чувство ответственности, ведь он командир боевого корабля и от его приказов, действий зависит жизнь всего экипажа. Макаров, собравшись с силами, ухватился за поручень, который выскользнул из его пальцев во время торпедной атаки, и встал на ноги, осмотрелся. Первым делом надо было понять, откуда течет вода, она уже хлюпала под подошвами. Струйки толщиной в палец стекали по перископной стойке. Маска со сведенными ручками застряла на полдороге. Стало ясно и без детального осмотра, что произошло. Выдвинутый до половины перископ ударило взрывом и повредило герметизирующий манжет в месте соединения с корпусом. Где тонко, там и рвется!

Даргель уже сидел на полу и тряс головой. Что произошло в соседних отсеках, еще было неясно. Командир щелкнул тумблером переговорного устройства. Он вызывал один отсек за другим, но пока ответом было лишь молчание. Не хотелось думать о самом страшном. Макаров криво усмехнулся:

– Да нет же, если бы затопило один из отсеков, субмарина дала бы крен.

Вода понемногу прибывала. Даргель уже осматривал повреждения. Вскоре пришли и хорошие новости – все члены экипажа живы.

В случае повреждения, течи на подлодках действует железное правило – все межотсечные переборки наглухо задраены. Все находятся на тех местах, где находились до аварии.

Штурман уже вновь занял свое место, лихорадочно щелкал клавишами, возвращая к жизни центральный компьютер. Наконец доложил обнадеживающее:

– Все основные системы обеспечения жизнедеятельности в норме.

Илья Георгиевич перевел дыхание.

– Что значит основные?

– Смена воздуха и электропитание силовой установки.

– Значит, жить будем.

Макаров связался с акустиком:

– Ну как, старлей? Слух вернулся? Где яхта?

По тому, как громко прозвучал голос акустика, было ясно, что со слухом у него еще не все в порядке.

– Пробую обнаружить, товарищ командир.

– Старайся. – И уже сам себе шепотом добавил: – Не хотелось бы повторения.

Даргель отчаянно и негромко матерился, чего за ним раньше не наблюдалось.

– ...В подводном положении течь не остановить.

– Ложимся на обратный курс, – приказал Илья Георгиевич, – компьютеру «мозги» не выбило?

– Никак нет, товарищ командир, – штурман уже вывел на монитор курс, которым мини-субмарина прошла от своего укрытия в рифах к «острову погибших кораблей».

Теперь автоматика мини-подлодки могла уверенно провести корабль по нему в обратном направлении с точностью до нескольких десятков сантиметров. И все усилия экипажа можно было сосредоточить на борьбе за живучесть корабля.

Вскоре восстановили и электроснабжение во всех отсеках. Ярко вспыхнул свет. Но не было ответа на главный вопрос: где же та самая моторная яхта, с которой и была пущена торпеда? Практически все навигационные приборы, чьи датчики располагались снаружи корпуса, вышли из строя. Приходилось идти практически вслепую, полагаясь на автоматику.

Вода тем временем медленно, но верно прибывала. Ее уровень неумолимо приближался к нижнему срезу межотсечных люков. Даргель стоял за спиной у штурмана, прикидывая в уме скорость и расстояние – успеет ли подлодка дойти до отмели в рифах.

Макаров ненавязчиво тронул старпома за плечо, шепнул ему на ухо:

– Не стой у человека над душой. Он занимается тем же, чем и ты, только профессионально.

Даргель внял командиру, отошел. Вдвоем они стояли задрав головы и смотрели на стекающие по колонне перископа струи.

– Эх, знать бы, где сейчас яхта, – мечтательно проговорил командир, – могли бы и подвсплыть.

Даргелю не нужно было объяснять, что чем больше глубина, на которой идет субмарина, тем больше внешнее давление. А чем выше давление, тем скорее забортная вода наполняет корпус.

Старпом, славившийся среди экипажа своим пессимизмом, посмотрел на командира таким взглядом, что тот сразу сообразил, куда клонятся мысли Николая Даргеля. И ответил ему взглядом, соответствующим ситуации. Командир и его помощник поняли друг друга без слов.

Педант Даргель хотел напомнить, что существует самая основная инструкция, стоящая над всеми остальными: если боевому кораблю грозит затопление или захват, он должен быть уничтожен. Вот что означал взгляд старпома. А Макаров без слов сумел ответить ему: «Не каркай, Николай, инструкции я и без тебя знаю. Пока еще на плаву – идем. А об угрозе захвата говорить рано».

Наконец-то вернулся слух и к акустику.

– Слышу яхту. Удаляется от нас. Курс...

– Подвсплыть, глубина три метра.

Илья Георгиевич обнадеживающе похлопал старпома по плечу.

– Ну вот, а ты говорил. Это они от нас удирают. Так что никакой угрозы захвата не существует.

– Ничего я не говорил, товарищ командир, – растерялся старпом.

– И ты мне еще будешь рассказывать. Не говорил, так подумал. А это одно и то же.

– Товарищ командир, разрешите обратиться, – в напряженных ситуациях старпом обычно переходил в общении с Макаровым на официальное «вы», – мы не можем рисковать, не имеем права.

– Товарищ старший помощник, я бы, конечно, мог отдать приказ, не посоветовавшись с вами. Такие права даны мне уставом. Но я привык, чтобы люди не бездумно исполняли то, что кажется мне верным. А потому предлагаю обсудить.

Макаров выразительно посмотрел на уровень воды. Подмоченными были уже люки в межотсечных переборках.

– До отмели час – час десять ходу. И это в случае, если наше положение стабильно...

В этот момент коротко мигнуло освещение. Наверняка влага уже попала в короба кабелей. Сообщение на мониторе информировало экипаж, что электроснабжение автоматически переключилось на резервную линию. А командир тем временем спокойно добавил:

– Вот-вот. Если положение будет стабильным. Хорошо, допустим, дойдем, но не сможем всплыть. И что будет толку от всех наших стараний? Единственный аварийный шлюз, через который можно покинуть подлодку, в первом отсеке. Там двое подводников. Вот и весь расклад, старпом. Будем сидеть на центральном посту и тупо смотреть, как вода поднимается к пульту управления. А потому предлагаю, вопреки инструкции, – и командир щелкнул пальцами перед самым носом старпома, – правда, соблюдая все меры предосторожности, перевести весь экипаж, пока это возможно, в первый отсек.

– Весь экипаж? – прищурился Даргель.

– Не считая меня и штурмана. Мы останемся на центральном посту. Если повезет, то и людей, и корабль сохраним. Нет – я не хуже тебя знаю, что следует делать. – И командир красноречивым жестом вытащил из-под робы за цепочку два ключа, а затем похлопал ладонью по прозрачной крышке, закрывавшей замок включения системы самоуничтожения субмарины.

Даргель молчал, переваривал услышанное.

– Если придумаешь лучший план, Николай, готов выслушать. И прошу – не называй меня больше на «вы». Как-то сразу всякое желание говорить по душам отпадает.

– Я могу сказать «нет»? – поинтересовался Даргель.

– Только в том случае, если сможешь доходчиво аргументировать это свое «нет». Думай, старпом, времени мало.

Николай Даргель стоял потерянный. Он не меньше командира любил свой корабль, готов был «горло порвать» за каждого из членов экипажа. Старпом смотрел то на струи, стекавшие по колонне перископа, то на уровень воды у себя под ногами.

* * *

Густой туман неторопливо плыл над водой, заволакивая в свои объятия стоящие в море суда. Они медленно растворялись в нем, а потом и вовсе исчезали в громадных клубах пара. От них оставались лишь бортовые огни. Но и те в скором времени исчезали за плотной пеленой тумана.

– Погодка не ахти, – причмокнул капитан, набивая трубку табаком.

– Это еще что, на завтра вообще шторм обещают, – поднося зажженную спичку, поддержал разговор молодой боцман.

– Сколько там на твоих? – затянувшись, спросил кэп.

– Полвосьмого. Должны скоро подойти.

Не прошло и пяти минут, как из тумана показался закругленный нос громадного корабля. Это был танкер. На его фоне внушительный плавучий завод-рефрижератор выглядел просто крошечной лодочкой.

– А вот и наше топливо, – улыбнулся боцман.

Танкер дал мощный гудок, от которого у находящихся на борту завода-рефрижератора заложило уши. Гигантский корабль, отливающий черно-мазутной краской, поравнялся с плавучим заводом. На палубе обоих кораблей засуетились люди.

– А это еще кто? – заметив приближающийся катер, спросил кэп.

– Не знаю, – пожал плечами боцман, – прикажете развернуть...

Капитан почесал бороду.

– Не надо. Зачем привлекать лишнее внимание? Пускай подплывают, посмотрим, что им от нас нужно.

Капитан лично вышел встречать катер. Уже издалека он увидел, что это обыкновенные вьетнамские торговцы: ящики с фруктами, упаковки газированных напитков, блоки сигарет. Прямо сейчас он мог приказать своим людям, чтобы те послали их куда подальше. Но делать этого не стал. Он знал, что подобная торговля широко практикуется во всех странах. А запрет торговцам зайти на судно мог только навлечь ненужные подозрения.

– Добрый день, капитан! – поклонился вьетнамский парень. – Мы торговцы. Не разрешите ли нам предложить свой товар вашим людям?

Кэп осмотрел находящихся в катере людей. По большей части это были мальчишки и девчонки восемнадцати– девятнадцати лет. Однако среди них был и мужчина в очках-велосипедах и синей кепке. На вид ему было не меньше тридцати пяти. Но капитан не обратил на него никакого внимания, посчитав того хозяином этого небольшого бизнеса, который просто контролирует своих торговцев.

С позволения кэпа торговцы выгрузили на корабль плетеные корзины. Подхватив их, вьетнамцы разобрали товары и побежали предлагать их высыпавшим на палубу матросам.

– Сигареты, напитки... – послышалось со всех концов корабля.

Дождавшись, когда уйдет капитан, Ким Дон Джин тут же сбросил с головы ненавистную ему синюю кепку. Порывшись в ящике с фруктами, он достал спутниковый телефон и, набрав короткий номер, поднес трубку к уху:

– Да... все в порядке... они не догадались...

Довольный собой кэп смотрел на торговцев и моряков, которые заполонили всю палубу. Он нисколько не сомневался в том, что поступил правильно.

– Вот видишь, – обратился он к боцману, – иногда лучше действовать открыто. И секретность сохранили, и матросам приятно.

– Не знаю, товарищ капитан. По мне, я бы их не пускал.

– Нельзя быть таким подозрительным. Так и с ума сойти можно, – кэп достал из кармана красную зажигалку, – у них купил. Теперь хоть прикуривать будет чем.

Вновь послышался мощный гудок. Танкер тронулся с места и медленно поплыл в густой туман. А на палубе все еще продолжалась бойкая торговля. Радостные матросы с охапками покупок бежали в свои каюты, а парни продолжали доставать из ящиков все новые и новые товары. Но никто не обращал внимания на неприметного вьетнамца в очках-велосипедах, который внимательно рассматривал с катера плавучий завод-рефрижератор. Он незаметно щелкал фотоаппаратом и переговаривался по спутниковому телефону.

* * *

В отсутствие Ким Дон Джина Джеймс Бьорк чувствовал себя на моторной яхте «Парадиз» полноправным хозяином. Личный повар вьетнамца беспрекословно выполнял все его пожелания, а охранники прибегали по щелчку пальца. К хорошему привыкаешь быстро. Вот и Бьорк начал подумывать, что после завершения секретной операции немного раскошелится и обязательно купит себе яхту. Но пока это были лишь мечты.

Бьорк отхлебнул из запотевшего бокала темного пива и разлегся на широком диване. Легкая музыка, доносившаяся из колонок, клонила в сон. Но отдыхать толстяку было некогда – в скором времени должен был позвонить Ким.

Джеймс не заметил, как задремал. Его разбудил громкий и настырный звонок спутникового телефона. Быстро подскочив с дивана, он принял входящий вызов. В трубке послышался голос Кима.

Вьетнамец сообщил, что подозрения насчет плавучего завода-рефрижератора оправдались. И это подтверждали неоспоримые факты. Лебедка для подъема с сейнеров пойманной рыбы явно не использовалась несколько недель, на ней виднелись следы ржавчины. Также на корабле не ощущалось характерного запаха свежей рыбы. А одна холодильная установка вообще не работала. Зато в носовой части судна находились замаскированные створки, как на танкодесантном судне.

Выслушав Кима, Бьорк выключил телефон. Новость была не из приятных и создавала толстяку дополнительные трудности. Но Джеймс не отчаивался. В его голове уже созревал новый план, который был до банального прост – сообщить вьетнамской полиции, что на плавучем заводе-рефрижераторе находятся террористы. Он не сомневался в том, что прибывшая на корабль группа захвата обнаружит кое-что интересное. Тем самым он убивал двух зайцев – дискредитировал экипаж и избавлялся от странного судна и убеждал вьетнамские власти, что с русскими не стоит связываться.

Джеймс вновь поднес телефон к уху.

– Действуйте, мистер Ким, – улыбнувшись своему отражению в зеркальной поверхности столика, произнес толстяк.

* * *

Когда в открытом море начинает тонуть корабль, членам команды достаточно спустить на воду спасательные плоты или лодки, забраться в них и отплыть от места кораблекрушения как можно дальше, чтобы не быть затянутыми под воду, когда она хлынет внутрь погружающегося корабля. Но вот когда бедствие терпит подводная лодка, находящаяся пусть и на небольшой глубине, спастись экипажу значительно труднее. Верный боевой корабль неминуемо превращается в братскую могилу. А если еще отказало управление – пиши пропало.

На центральный пост через поврежденный уплотнитель колонны перископа интенсивно поступала вода. Казалось бы, чего проще, пока есть возможность всплыть на поверхность, открыть люк, сбросить спасательные плотики. Но залив был довольно оживленный, в смысле судоходства. А лодка являлась сверхсекретной.

Старпом не был тугодумом – соображал быстро. А его затянувшееся молчание свидетельствовало лишь о сомнениях. Что важнее: безукоризненно выполнить самоубийственную инструкцию или попытаться спасти экипаж с кораблем, но с риском провалить исполнение этой самой инструкции. Однако Даргель понимал и другое: что бы он сейчас ни сказал, командир «Адмирала Макарова» поступит так, как считает нужным.

– Вынужден согласиться с вами, товарищ командир.

– С «тобой», – ненавязчиво напомнил Илья Георгиевич.

– Но сперва стоит попытаться остановить течь общими усилиями.

Таким образом, было достигнуто временное компромиссное решение. Подводники из кормовых отсеков переходили на центральный пост.

Несмотря на то что подлодка шла на минимальной глубине, течь неумолимо усиливалась. Уплотнительный манжет был буквально вырван «с мясом». В любой момент он мог вылететь, как пробка из бутылки шампанского. В ход пошли подручные материалы. Перископную стойку, чуть ниже манжета, обкрутили толстым слоем резины и закрепили его стяжным хомутом. Затем Даргель лично, не доверяя никому, принялся загонять между манжетой и хомутом тонкие полоски резины. Действовал он чрезвычайно аккуратно, ведь любой неосторожный удар мог сдвинуть с места сорванную манжету. Но ничего не помогало. Если течь и уменьшилась, то всего на какой-нибудь десяток миллилитров в минуту.

Старпом и сам понял тщетность своих усилий, передал молоток и керн в руки механику.

– Попробуй теперь ты.

Даргель устало сутулился, дул на занемевшие от напряжения пальцы.

– А мы таки прошли больше половины пути, – подбодрил его Макаров. – Значит, предстоит пройти еще половину.

Слово «путь» в устах командира звучало двояко. То ли имелось в виду пройденное кораблем расстояние. То ли старпому предстояло согласиться со второй частью плана Макарова.

Старпом и командир стояли согнувшись в самом углу, где межотсечная переборка стыковалась с округлым корпусом субмарины. Говорили шепотом, чтобы не выносить свои разногласия на суд экипажа.

– Еще четверть часа, вода поднимется, и люк в соседний отсек невозможно будет открыть, – вкрадчиво говорил Илья Георгиевич, – так что забирай всех и переходите в носовой отсек. Мы со штурманом будем вести лодку к отмели сколько получится – в любом случае будет ближе к берегу. Спасательные плотики выбросите через торпедный аппарат. Потом и сами покинете борт.

В глазах старпома читалось несогласие. Мол, хорошо, подводники сумеют добраться до берега, но это же практически безумие. Шансов вернуться на родину да при этом остаться не раскрытыми у них не так уж много. А Макаров дожимал Даргеля.

– Я понимаю твои сомнения. Такой план не прописан ни в одной инструкции. Но скажи, зачем тогда наш куратор вице-адмирал Столетов позаботился о паспортах для наших людей на вымышленные фамилии? В Камрани есть наш человек. Выйдешь на него, и он поможет выбраться. Да пойми ты, сейчас мирное время. Это в конце Второй мировой маршал Жуков штурмовал Зееловские высоты, устилая их трупами наших солдат, на пулеметы их гнал. Тогда с человеческими жизнями никто не считался, сейчас, если есть возможность спасти людей, мы должны ее использовать. Значит, так, старпом, это приказ.

– Понял, товарищ командир, – бесстрастно произнес Даргель.

Илья Георгиевич больше не тратил своего красноречия. Он просто приказал всему экипажу, кроме штурмана, перейти в носовой отсек, добавив, что дальнейшие указания они получат от старпома. Всякие порывы попрощаться кавторанг пресек на корню. Он только вскинул ладонь и добавил:

– Скоро увидимся, – после чего коротко пожал руку старпому и тут же повернулся к монитору.

Когда за Даргелем был задраен межотсечный люк, Макаров немного сник. Теперь можно было не то чтобы расслабиться, но не думать о том, как выглядишь, ведь штурман не отрываясь смотрел на светящийся монитор.

Пульсирующая точка чуть заметно ползла по белой, слегка изогнутой линии – по графическому изображению курса мини-субмарины. Верхнее освещение заметно пульсировало, и от этого Макарову казалось, что у него темнеет в глазах.

«Только бы дотянуть», – то ли просто подумал, то ли молил бога, в существование которого не очень-то и верил.

Только теперь он почувствовал, как сильно болит локоть.

«Наверное, ударился о стойку, когда падал», – пытался припомнить Илья Георгиевич.

Свет еще раз предательски моргнул и погас. Вновь вспыхнула аварийка, и лишь мониторы, благодаря стабилизаторам, горели ровно.

Командир опустился в кресло, по привычке уперся локтями в панель, но тут же их отдернул. Правую руку пронзила боль. Даргель, как и было условлено, каждые две минуты напоминал о себе. Его доклад по внутриотсечной связи не отличался разнообразием. Мол, всё, насколько возможно, идет нормально. Но в голосе слышалась тревога за командира и штурмана.

То ли усилия старпома и механика дали свои плоды, то ли щель, через которую хлестала вода, забилась снаружи мусором, но вода прибывала уже куда медленнее. Оставалось надеяться на живучесть корабля и собственное везение.

Присутствие людей на центральном посту по большому счету было сейчас лишним. Автоматика исправно делала то, что ей положено. В процесс предстояло вмешиваться лишь в моменты сбоев. Основное ждало штурмана и командира впереди, когда «Адмирал Макаров» подойдет к отмели. Вот тогда пригодятся навыки и умения действовать в форс-мажорных обстоятельствах, когда от быстроты реакции и умения думать зависит все. Но об этом старались не говорить – не принято, можно сглазить. Моряки – народ суеверный.

Илья Георгиевич скользнул пальцем по коврику виртуальной компьютерной мышки.

– Видеофайлы... выбрать... ну вот.

В нижнем левом углу головного монитора загорелось отдельное окно – последние минуты записи акулы, преследуемой подлодкой. Кавторанг выбрал несколько наиболее отчетливых стоп-кадров и теперь делал укрупнения.

– Да, когда видишь это создание в первый раз, легко можно обмануться, – бормотал он под нос самому себе, – но теперь-то мы немного знакомы и у меня есть твои фотографии. Ну вот, конечно... телекамера. И вряд ли одна. На спинном плавнике. А вот и отверстие для сопл водомета. Спина черная, потому их не так легко заметить. Ты сама лишь орудие в чьих-то руках. Вот нам и предстоит разобраться – в чьих. Кому так помешало наше появление в Камрани.

Штурман, даже не поворачивая головы, отозвался, хотя его и не спрашивали.

– Вряд ли это вьетнамцы, товарищ командир.

– Согласен. У них-то и технологий таких нет.

* * *

Палуба плавучего завода-рефрижератора постепенно пустела. Распродавшие товар вьетнамцы с довольными лицами возвращались обратно на катер. А отоварившиеся матросы разбредались по кораблю, хвастаясь друг перед другом дешевыми безделушками. Но, несмотря на все это, на палубе еще оставались люди: с десяток матросов и две сестры-близняшки с полными корзинами фруктов, которые они так и не успели распродать.

– Бананов не желаете? – на ломаном английском спросила матроса с татуировкой в виде якоря на плече одна из сестер.

– Зачем мне твои бананы? – громко засмеялся парень, – если бы спиртное продавала, другое дело.

Вьетнамка широко улыбнулась и как бы невзначай обронила веточку бананов. Она медленно нагнулась, чтобы поднять упавшие фрукты. Матрос от удивления вытаращил глаза – задравшийся на вьетнамке короткий халат обнажил маленькую попку. Парень голодным взглядом моряка пожирал прелести девушки, пока та не выпрямилась и с той же улыбкой не положила бананы обратно в корзину.

– Спиртное? – переспросила она. – Не проблема. У меня есть.