Текст книги "Знайте русских!"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9

– Александр Владимирович, я вас правильно понял? – старший помощник «Резвого» удивленно смотрел на своего командира. – Нам предлагают стать на сторону пиратов?

Демьянков молча кивнул, давая понять, что старпом правильно понял суть его недавнего разговора с предводителем пиратской шайки.

– Но ведь это же… – Кузавко возмущенно пытался подобрать нужное слово, – это… нарушение присяги, воинского долга…

– Знаю, – устало перебил старшего помощника Александр Владимирович, – только выбор у нас невелик. Посмотри туда, – командир коротко кивнул в сторону экипажа, – сколько мы тут протянем? А среди нас есть и раненые. Радист Панасюк убит. Ладно, Иван Валентинович, – командир глянул на старшего помощника, – пригласи сюда командиров боевых частей. Только без лишнего шума. Посовещаться надо…

Через минуту почти весь офицерский состав малого десантного судна «Резвый» собрался плотным кружком возле своего командира. Невесело оглядев своих помощников, Александр Владимирович негромко начал:

– Товарищи офицеры, я только что имел разговор с предводителем шайки, которая захватила наше судно. Пока что я ничего не обещал, предупредив, что должен посоветоваться с экипажем. Вот теперь я с вами и советуюсь. – Командир тяжело вздохнул и продолжал: – Суть беседы сводилась к следующему: или мы выполняем условия пиратов, или нас… – Александр Владимирович сделал паузу. – Или нас расстреливают.

– А какие у них условия? – тихо поинтересовался один из офицеров.

– Наш экипаж в полном составе и под российским флагом конвоирует судно. Какое – я пока не знаю. Его нам укажут позже. После его проводки нас отпускают. В противном случае… Командир ненадолго замолчал, после чего продолжил: – Прошу вас не спешить с ответом. Я не хуже вас понимаю, что это не делает чести ни мне, ни вам, ни Андреевскому флагу. Но за нашими спинами – восемнадцати– и девятнадцатилетние пацаны, за жизни которых перед их матерями отвечаю и я, и вы. Прежде чем высказаться, посмотрите на них. – Офицеры послушно оглянулись на изможденных мальчишек. – Наш радист – мичман Панасюк уже погиб. – Александр Владимирович на секунду стиснул губы и снова заговорил: – У нас с вами не голосование, но ваше мнение я бы хотел знать. Начнем со старшего помощника. Иван Валентинович, что вы думаете по этому поводу?

– Не знаю, товарищ командир, – тихо произнес Кузавко. – Измена Родине никому чести не делает, но ради экипажа можно было бы пойти и на такую подлость. Только…

– Смелее, товарищ капитан-лейтенант, – настойчиво подбодрил подчиненного Демьянков, – не в женской бане находимся, тут нам в стыдливость играть ни к чему.

– Я не уверен, что после того, как мы выполним требование пиратов и отконвоируем их судно, они нас все равно не пустят в расход, – закончил свой доклад старший помощник и, пожав плечами, добавил: – Зачем мы им нужны? Лишние свидетели.

– Я согласен со старшим помощником, – подал свой голос командир боевой части два. – Они и так уже наломали столько, что пожизненное им всем светит: захват судна, заложников, убийство… Мы им нужны, чтобы провести их судно так, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. А как только мы это сделаем, нас отправят на дно кормить крабов. И потом, – добавил офицер, – неизвестно, что за груз перевозит это судно. Коль уж это пиратское отребье решилось напасть на военный корабль для того, чтобы безопасно провести его в нужное место, то понятное дело, что на нем не сахар и не макароны везут.

– Я не знаю о составе груза, но тем не менее вашу точку зрения я понял и благодарю, – ответил командир. – У кого еще есть какие-нибудь соображения? – Александр Владимирович оглядел собравшихся вокруг офицеров. Подчиненные молчали. – Никаких? Ну что ж, товарищи офицеры, благодарю вас за вашу честность, порядочность и готовность умереть, не изменив присяге, – подвел итог короткому совещанию капитан третьего ранга. – Теперь попрошу выслушать мое мнение. Я предупреждал вас, что мы с вами собрались не для голосования. За ваши жизни отвечаю я, и решения на этом корабле принимаю я. Поэтому согласны вы или нет, но… Приказывать не буду, – Александр Владимирович немного смягчил тон, – но с условиями пиратов надо согласиться. Тихо, тихо! – капитан третьего ранга слегка приподнял вверх руку с раскрытой ладонью, призывая угомониться взъерепенившихся подчиненных. – Поверьте, что мысль о сотрудничестве с этими бандитами неприятна мне не в меньшей, а может быть, даже в большей мере, чем вам. Но есть одно обстоятельство, за которое можно не просто уцепиться, а держаться за него до последнего.

Выждав, пока офицеры угомонились, командир продолжил:

– Наш радист, мичман Панасюк, убит. За последние шесть часов никто из членов команды, кроме меня, отсюда не выходил. Время нашего выхода на дежурный сеанс связи уже давно прошло. А поскольку ни кодов, ни шифров, ничего другого бандиты от меня не требовали, можно смело предположить, что в штабе нашего командования если еще не забили тревогу, то не на шутку переполошились. И, чем больше проходит времени, тем серьезнее беспокойство там, – Александр Владимирович неопределенно ткнул пальцем за спину, произвольно указав на местоположение Большой земли. – Поэтому, как ни странно, но каждая минута нашего вынужденного заточения нам на руку. Это первое. Далее. Как вам известно, корабль – не иголка, особенно военный, который, как наш, оснащен системами спутниковой связи. Так что найти «Резвый» большого труда не составит. Все опять же упирается во время. Это второе. И последнее, – командир перевел дух, вытер тыльной стороной ладони струившийся по лбу пот и продолжил: – Даже если в ближайшие часы нас не обнаружат и не придут на помощь, я все равно буду настаивать на том, чтобы подчиниться требованиям пиратов. – Командир замолчал, глядя на офицеров, но те тоже безмолвствовали, внимательно внемля речи Александра Владимировича. – И на это у меня есть несколько причин. Я согласен с тем, что независимо от того, выполним мы условия бандитов или нет, живыми они нас не выпустят. И не призываю ни вас, ни экипаж этим требованиям подчиняться.

– То есть как это, Александр Владимирович? – удивленно поинтересовался старший помощник.

– Я призываю вас поиграть в согласие, – пояснил командир. – Сейчас каждый из вас вернется к своим подчиненным и расскажет о требованиях пиратов. Мы не вправе ничего скрывать от матросов. Экипаж будет беспрекословно подчиняться бандитам, но только до поры до времени. Оружия нам, конечно, не дадут, но у нас будет одно преимущество – русский язык. Вряд ли эти морские бродяги его знают. По моему сигналу мы попытаемся вернуть наш корабль себе.

– А если не получится? – поинтересовался один из офицеров.

– А если не получится, тогда каждый будет спасаться, выпрыгнув за борт. Возможно, хоть кому-то удастся спастись, – невесело произнес Александр Владимирович. – А пока что нам надо возможно дольше потянуть время, и это на данном этапе наша с вами главная задача. Возражения есть? – Александр Владимирович осмотрел присутствующих, с радостью отметив про себя, что даже такой план пассивного действия его подчиненным куда больше пришелся по вкусу, чем трусливое соглашение с корсарами. – Если нет, тогда давайте подумаем, как нам подольше задержаться на месте.

Глава 10

– Стой! – зловеще прошептал Курочкин, и оба пленника послушно замерли.

– Ты че, салага, никак в паханы метишь? – глаза Пантелея удивленно округлились. – Еще раз полезешь поперед батьки, не посмотрю, что земляк, похороню под первой попавшейся пальмой, – грозно пообещал морской пехотинец.

– Товарищ старший сержант, – испуганно отозвался Григорий, – я никуда не лезу. Просто вот этот, – подчиненный указал на одного из пленных контрабандистов, – сказал, что впереди их кордон. Где – они точно не знают. Так я и решил остановиться, чтобы не рисковать. А то кто этих контрабандистов знает? Увидят, что мы их напарников под стволами ведем, – начнут еще сдуру стрелять не разбирая, кто свой, а кто – чужой…

– М-м-м-молодец, Григорий, – Максаков удовлетворенно кивнул, – зачет тебе, морпех. Значит, делаем так… – Пантелей на несколько секунд задумался. – Один остается с нами – вернее, здесь, с тобой, – я схоронюсь недалече, в пределах видимости, а этого, – старший сержант указал на одного из пленных, – посылаем вперед, договариваться со своими братками.

– Развязать его? – поинтересовался Гриша.

– Зачем? – в свою очередь удивился Пантелей. – Больно жалостливый, что ли?

– Да нет, – Курочкин едва заметно пожал плечами, – просто, если его товарищи застанут своего дружка связанным, вряд ли они проникнутся к нам расположением.

– М-м-мда? – промычал Максаков, обдумывая слова подчиненного. – Ну, ладно, валяй, развязывай, – согласился он с доводами напарника, – нам от этого ни холодно ни жарко, а эти чмыри, может, и в самом деле нас в свои корефаны запишут. Да, и напомни этому выродку, что русские не сдаются, или что-то вроде того, – напутствовал Курочкина Пантелей, пока подчиненный снимал с пленника путы. – Так что если эти гвардейцы захотят с нами повоевать, то на легкую победу пусть не рассчитывают. Я лично с собой на тот свет добрый десяток заберу, – зловеще пообещал старший сержант, бесшумно скрываясь в темноте.

– Ступай, – Григорий снял с запястий контрабандиста веревки и несильно подтолкнул его в спину стволом автомата, – и для вас же будет лучше, если мой друг не станет применять оружие, – перевел он предупреждение Пантелея, подыскивая взглядом более удобное для возможной обороны место.

Пленник скрылся в чаще, и на несколько минут наступила тишина, прерываемая только резкими звуками просыпающихся птиц и зверей. Утро уже было не за горами. Еще через десяток минут в глубине леса раздались гортанные крики.

– Готовься, Гриша, – Пантелей беззвучно вырос из темноты перед укрытием Курочкина, – минут через двадцать у нас будут гости. Ты сиди здесь и глаз с него не спускай, а я пойду вперед, если что – встречу. Эх, через полчаса совсем светло станет, а при свете мы долго не повоюем. Ну, да ладно. Бог не выдаст, свинья не съест. Ты вот что, – тихо пробормотал старший сержант, – как кто-то появится, подожди пару минут и только после этого выходи. Я бы и сам, да языками не владею, разве что кроме вот этого, – Пантелей встряхнул в воздухе «АК-74», – так что переговоры придется вести тебе. И будь спок, не нервничай. Ежели что, пропадать вместе, а это нам всегда успеется. Я выйду только по твоему знаку.

– Какому?

– Ну, рукой махни или просто позови, – отозвался Максаков, – я буду рядом. Все, Жора, давай, – и так же бесшумно, как и появился, старший сержант скрылся среди негустых зарослей лиан.

Курочкин сжал автомат так, что костяшки пальцев побелели.

– Это – для тебя, – пообещал Гриша, воткнув перед собой широкое лезвие трофейного ножа, – я человек мирный…

Как и всякий восемнадцатилетний пацан, помирать он не хотел, однако прекрасно осознавал, что если вдруг контрабандисты окажутся настроены враждебно и завяжут бой, то шансов выжить не будет никаких ни у него, ни у его напарника. И дело тут было даже не в количественном превосходстве противника. Просто никто из них не знал ни местности, ни даже страны, в которой оказались морские пехотинцы, не говоря уж о том, что помощи ждать им было решительно неоткуда. Так что бой будет длиться ровно столько, насколько хватит двух снаряженных магазинов…

– Эй, рус! Рус! – В неширокой прогалине появился давешний парламентер, размахивая высоко поднятыми руками. – Рус! – крикнул он еще несколько раз и замолчал, внимательно разглядывая посветлевший лес. Как и приказал Максаков, Григорий выждал около минуты и осторожно приподнялся из-за своего укрытия.

– Рус! Рус! – обрадованно закричал бывший «язык» и резво направился к морскому пехотинцу. Покидать свое убежище Гриша не спешил, прекрасно понимая, что за деревьями скрываются его компаньоны-стрелки. Мысль, что в его, Гришкину, голову сейчас направлены несколько стволов, заставила Курочкина содрогнуться, но он тут же взял себя в руки и жестом подозвал переговорщика к себе.

– Я встретился с Агадубебе, – торопливо начал контрабандист, едва только оказался в укрытии.

– Кто это? – поинтересовался Григорий.

– Наш старший, – ответил бывший пленник. – Он восхищен мужеством русских моряков…

– Морских пехотинцев, – не без гордости поправил Курочкин.

– Да-да, морских пехотинцев, – поддакнул «язык», – и приглашает вас в нашу деревню.

– Товарищ старший сержант! – Григорий довольно зычно позвал своего командира и сделал примирительный жест, успокаивая встрепенувшегося контрабандиста.

Максаков появился почти тотчас же.

– Вот, в гости приглашают, – сообщил Григорий, кивнув на парламентера. – Некий Агадубебе. Командир их, или что-то вроде того, – пояснил Курочкин.

– Какие гарантии? – в свою очередь поинтересовался Пантелей.

– Никаких, – перевел ответ бывшего пленника Григорий. – Или мы тут разворачиваем войнушку, или полагаемся на их слово.

– Логично, – согласно кивнул Максаков.

– Что логично, товарищ старший сержант? – удивленно вскинул брови подчиненный. – Полагаться на слово бандитов?

– Ты вот что, натуралист, следи за базаром, – предупредительно повысил голос Пантелей. – Слово братвы ничем не хуже, чем твоих долбаных министров. Так что сиди и не вякай. Или у тебя есть другие варианты?

– Никак нет, – от такого наезда Григорий немного стушевался.

– Значит, делаем так. Коль уж братва приглашает – пойдем. Открыто, оружие – стволами вниз, – начал инструктаж Максаков, – без суматохи и паники. Спокойно. Нож засунь в рукав – вот так, – Пантелей умело укрыл лезвие за манжетой. – Это на крайний случай. Чуть что – хоть парочку с собой прихватим. Я иду со своим, ты – со своим в пяти метрах позади. Все, тронулись.

Все четверо поднялись и неторопливо двинулись в сторону прогалины. Дойдя до места, парламентер остановился и что-то грозно прокричал.

– Спокойно, – остановил подчиненного Максаков, – дернешься сейчас – башку враз снесут. Че он проорал-то?

– Не знаю, – тихо ответил Курочкин, – не по-английски. Наверное, на каком-то своем африканском наречии.

– Ладно, постоим, подождем, – распорядился Пантелей, осторожно спустив ручку ножа в ладонь.

Ждать, однако, пришлось недолго. Через десяток секунд из-за деревьев показалось около десятка вооруженных людей.

– Гутен морген, – поздоровался Максаков, широко улыбаясь, – как жизнь молодая?

Вместо ответа один из контрабандистов указал стволом своего автомата на еле заметную тропу, указывая, куда надо идти.

– Ладно. Только раз уж нас пригласили в гости, то оружие останется при нас, – сообщил Максаков, по-прежнему широко улыбаясь. – Переведи, напарник, – приказал он Курочкину, по-прежнему сжимая в ладони рукоять ножа.

– Они согласны, – сообщил Григорий после коротких переговоров.

– Вот и отлично, – Пантелей еще раз обнажил зубы в широкой улыбке, – тронулись.

Минут через двадцать неторопливой ходьбы морские пехотинцы, сопровождаемые довольно внушительной охраной, вступили в поселок контрабандистов. По правде сказать, ни Максаков, ни тем более Курочкин не предполагали, что столкнутся с такой убогостью. Никто, конечно, не ожидал увидеть роскошь, блеск и излишества избалованных богатством людей, но то, что предстало глазам морских пехотинцев, могло разочаровать любого. Убогие хибары, сколоченные то из жести, остатков разбитых катеров, а то и вовсе из картона или из плавника, тощая мелкая домашняя скотина, изможденные собаки, какие-то испуганные женщины, с головы до самых пят закутанные в давно не стиранные, потрепанные одежды.

– Странный какой-то поселок. Прямо как в «Пиратах ХХ века», – тихо пробормотал Григорий, удивленно рассматривая прелести местного обитания. – Такое ощущение, что эти молодчики всех мужчин повырезали, а женщин превратили в рабынь…

– Ты сколько человек заметил, кроме наших конвойных? – негромко поинтересовался Пантелей, внимательно изучая расположение хижин.

– Я? Я не считал, – честно признался Курочкин.

– Ты их уклад оставь для них, – посоветовал Максаков, – а сам собери глаза в кучу и наблюдай. Свои советы по поднятию местной экономики будешь потом давать. Если у тебя, конечно, кто-то об этом спросит.

Их подвели к одной из хижин, которая ничем не отличалась от остальных, и приказали остановиться. Внутрь хибары вошел один из охранников. Через несколько секунд он снова появился на пороге и жестом пригласил россиян войти. Пантелей указал на автомат, но контрабандист отрицательно качнул головой.

– Ладно, обойдемся ножами, – пробормотал старший сержант, послушно оставляя оружие у входа, – хотели бы шлепнуть, уже давно пришили бы. А так сейчас познакомимся с местным паханом, а заодно послушаем, что он нам скажет.

Однако вопреки опять-таки всем ожиданиям заправилой местным рынком контрабанды оказался не накачанный мышцами гигант и не увешанный золотыми цепями голован. Всем бизнесом заправлял преисполненный собственного достоинства тщедушный, с торчащими костями чернокожий старичок, побитый во многих местах сединой.

– Вот это перец… – удивленно прошептал Пантелей, застыв на мгновение в дверях. – По всему видать, дела у местных идут не очень.

Местный главарь меж тем дружелюбно указал на небольшую циновку, расстеленную в углу, жестом приглашая русских гостей присесть. Оба соотечественника заняли предложенные им места.

– Кофе? – учтиво осведомился старик, жестом приказав принести напиток. В темном углу хижины тут же что-то зашевелилось, и оттуда появилась закутанная в лохмотья женщина. Она поставила кофе перед гостями и так же безмолвно удалилась на свое место.

– Поблагодари, – Пантелей слегка подтолкнул подчиненного локтем, – спроси, как дела, как здоровье. Давай, поддерживай беседу. Че сидишь, как истукан? Может, и пожрать предложат.

Поесть морским пехотинцам действительно предложили, и в ходе короткого ужина выяснилось, что, как и предполагал Пантелей, дела у контрабандистов действительно в последнее время идут неважно. Мало того, что его соплеменники-пираты обложили поселок данью, так морские разбойники в поисках наживы теперь иногда совершают рейды прямо сюда. Им ведь тоже сейчас несладко. С прибытием в Аденский залив сил международной коалиции спокойная жизнь закончилась и у пиратов, и у контрабандистов. Их нередко принимают за пиратов и топят. Да и маскироваться теперь приходится куда тщательнее. А вот морские разбойники вместо того, чтобы стать более разборчивыми и осторожными, предпочитают грабить местное население. Понятное дело, что так безопаснее, только ведь и о людях надо подумать. И так вокруг неспокойно, а если еще начнется война между поселками…

– Слышь, Гриша, спроси у него, что он реально от нас хочет, – Пантелею изрядно поднадоело жалобное нытье старика, да и еды больше не предлагали, – и чем он нам может, в натуре, помочь.

– Так вот, – продолжил Курочкин, – он говорит, что если мы поможем контрабандистам переправить партию беженцев в соседнюю Эретрию, откуда их доставят через Ливию в Италию, то они в свою очередь помогут нам попасть на итальянский фрегат, откуда мы сможем связаться с кем угодно, в том числе и с нашим флагманом.

– За кого он нас держит? – Пантелей возмущенно стряхнул с одежды последние крошки. – Не хватало еще тихоокеанским морпехам участвовать в таких сомнительно пахнущих делишках. – На лице Максакова появилась злорадная улыбка. По всему было видно, что он с удовольствием устроил бы в этом забытом богом поселке классический погром. Однако гостеприимных хозяев обижать он не хотел. Да и выбирать заброшенным на чужбину россиянам особо было не из чего: нет никакой связи, солярка в ПТСе на исходе, да на транспортере далеко не уйдешь, НЗ давно съеден… А у контрабандистов все это есть в избытке. – Гриша, поинтересуйся у этого местного пахана, на кой ляд мы ему вообще нужны? Мы ж ни местности не знаем, ни языка, да и за негров нам никак не сойти. Какие из нас контрабандисты?

– Он говорит, – после короткого обмена репликами сообщил Григорий, – что у него очень мало людей.

– Это-то я как раз заметил, – согласился Пантелей. – Ладно, скажи этому козлу, что мы, ну, типа, согласны…. Стой, «козлу» не переводи! Да, и скажи, что оружие, которое мы захватили у его людей, при нас остается. И еще одно условие: ночевать мы будем в своем транспортере. Не хватало мне еще перед дембелем привезти отсюда африканский триппер или еще что похлеще…

– Они согласны, – перевел Григорий короткий ответ.

– Ну, вот и ладушки, – Пантелей поднялся и шагнул к выходу. Следом за ним поспешил и Курочкин.