Текст книги "Знайте русских!"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

– Ну давай, показывай свою добычу, – Самуэль Нгомбо дружелюбно улыбнулся своему подручному – Хиджаму Фаруху, – не каждый ведь может похвастаться тем, что заарканил не какой-нибудь контейнеровоз, а самое что ни на есть военное судно!

Сам Нгомбо уже давно отошел от рискованных наскоков на гражданские суда, хоть и начинал свой путь, как большинство сомалийцев, рядовым пиратом. Изворотливый ум, а главное, фантастическое везение позволили сомалийцу всего за несколько лет сколотить собственную банду, которая довольно успешно орудовала на море. А еще через три года под руководство Самуэля Нгомбо попали еще шесть пиратских кланов. Так что теперь изворотливый и удачливый пират мог пожинать плоды своей деятельности, не пускаясь в авантюрные нападения лично, а снимать сливки, не выходя из своего роскошного домика. Впрочем, руководить несколькими шайками отъявленных головорезов было тоже делом довольно хлопотным. Поэтому сомалиец помимо того, что иногда лично планировал операции по нападению и указывал, какие суда следует атаковать, всегда осматривал захваченный груз, устанавливал размеры выкупа, распоряжался судьбами пленных и попутно решал еще целый ворох проблем, связанных с таким нелегким пиратским бизнесом. Одним словом, сомалиец постоянно держал руку на пульсе событий, не давая особо распускаться своим до зубов вооруженным молодчикам.

Сейчас Самуэль Нгомбо поднялся на палубу захваченного российского малого десантного судна «Резвый», а отчитывался перед ним Хиджам Фарух, предводитель одной из шести подчиненных Нгомбо шаек. Фарух со своими головорезами и был тем самым переодетым попом, хитрость которого застала врасплох экипаж «Резвого».

Пока что для сомалийских пиратов все складывалось очень удачно. Нападение прошло стремительно и неожиданно. Со стороны морских разбойников не было никаких потерь. Российский экипаж разоружен и заперт, а сам корабль надежно укрыт от посторонних глаз в одной из многочисленных лагун на сомалийском побережье. Даже по всем военным канонам операция была проведена блестяще, и Самуэль Нгомбо, осматривая трофейный корабль, не жалел для своего подручного лестных слов.

– Молодец, молодец, – Нгомбо довольно улыбался, то и дело с удовольствием похлопывая ладонью по теплому корабельному металлу переборок. – И кто это тебя надоумил прибегнуть к такому маскараду? Я первый раз слышу о чем-то подобном.

– Старший брат, – Хиджам Фарух был доволен не меньше, чем его хозяин, – он когда-то давно учился в Советском Союзе и потом много рассказывал о русских, об их обычаях и гостеприимстве. И когда от вас пришел приказ взять русский корабль, я об этом вспомнил. – Хиджам подобострастно семенил чуть позади предводителя. – Сами понимаете, нападать на военное судно – дело очень опасное. Можно и головы лишиться, – лепетал Фарух, выторговывая у босса лишние проценты за риск. – Вот я и подумал: а что, если разыграть перед русскими небольшое представление? С англичанами или, скажем, французами этот вариант вряд ли прошел бы, а с русскими стоило рискнуть. Как видите, уважаемый господин, все прошло как по маслу.

– Вижу, вижу, – сомалиец в очередной раз похвалил своего подручного и неожиданно остановился возле пустого кормового пандуса. – Это что? – Нгомбо указал пальцем на пустое место. Сбитый с толку такой внезапной сменой настроения хозяина, Хиджам Фарух только часто-часто хлопал глазами, не понимая, о чем идет речь. Хиджам слыл хорошим корсаром, но вот моряк из него был никудышный, поэтому он только тупо пялился на пустое место и никак не мог взять в толк, чем вызвано раздражение его босса. – Не понимаешь? – в свою очередь поинтересовался сомалиец. Подчиненный отрицательно покачал головой. – Эта штука называется пандус, – с раздраженным терпением начал свои объяснения Нгомбо, – вот это – крепления, лебедка, механизм спуска на воду. И означать это может только одно – здесь у русских находился танк, амфибия или еще какое-то плавающее средство. Где оно?! – грозно рявкнул сомалиец, не привыкший к тому, что захваченной добычей мог распоряжаться кто-то помимо его воли.

– Да не было тут никакого танка, господин! – испуганно пробормотал Хиджам, зная, насколько скор и крут на расправу был сомалиец. – И амфибии не было… Да и зачем русским таскать с собой танки? Наверное, сняли его где-то там у себя, а место пустое осталось…

– Танки, может, они с собой и не таскали, – процедил сквозь зубы Самуэль Нгомбо, – только вот на борту этой лохани есть еще морские пехотинцы. Обычно в задачи таких подразделений входит глубинная разведка, «точечные удары» по наземным базам, диверсии, освобождение заложников на берегу и тому подобное. Как ты понимаешь, – сомалиец вплотную придвинулся к подчиненному, – чтобы добраться до берега, этим ребятам нужен какой-то транспорт. И он здесь был. Так вот, меня интересует только один вопрос – куда он делся?

– Да не было здесь ничего, господин! – Хиджам испуганно отступил назад, упершись спиной в леер.

– Лучше скажи правду, – Нгомбо продолжал медленно наступать на корсара, – успел уже кому-то продать?

– Что вы, господин, – взмолился прижатый к леерам пират, – как бы я посмел? Зачем мне это нужно? Да и кому бы я смог продать танк? Кому он здесь нужен?

– Вот что, Фарух, – сомалиец несколько сбавил напор, – у меня на этот русский корабль свои виды. За то, что ты так блестяще провернул это дельце, ты и твои люди будете вознаграждены сторицей. Но если ты меня вздумал провести…

– Я могу доказать, что здесь ничего не было, – Хиджам несколько воспрянул духом и жестом пригласил своего босса внутрь корабля. – Пройдемте в мою каюту, господин, – вежливо пригласил он и первым двинулся к распахнутому люку. Спустя десять минут оба пирата снова появились у злополучного пандуса. Самуэль Нгомбо задумчиво смотрел вдаль, рядом с обиженным видом топтался Хиджам Фарух.

– Значит, транспортер все-таки был… – тихо произнес сомалиец.

– Когда мы поднялись на борт, его не было, – ответил Фарух.

– Интересно, как это вы не заметили в море двух белых? – Хиджам молча пожал плечами. – Они, значит, рыбу ловили, – продолжал Нгомбо, – а вы в это время что делали? Куда смотрели?

– А мы в других белых стреляли, – с обидой произнес подчиненный. – Или, может, господин думает, что мы захватывали безоружный танкер? Здесь почти тридцать человек команды военных моряков, да еще полтора десятка морских пехотинцев. Или вы хотели, чтобы я положил всех своих людей, гоняясь за двумя рыбаками?

– Ладно, Фарух, не кипятись, – примирительно сказал сомалиец, – я был не прав. Но и ты со своими ребятами можешь мне здорово испортить весь расклад. Куда могли податься эти русские?

– А куда им деваться? – Хиджам развел руки в стороны. – Унесло в океан, а может, прибило где-нибудь к берегу. В любом случае вряд ли они до сих пор живы.

– Они-то, может, и нет, – вяло согласился Самуэль Нгомбо, – а вот их лоханке вода и пища не нужны. И если она болтается где-нибудь в океане, то рано или поздно ее обнаружат. И лучше бы это произошло как можно позже, – сомалиец недобро глянул на своего подчиненного, – для тебя же лучше. Дай мне карту, – решительно потребовал Нгомбо, расстелил голубой прямоугольник прямо на палубе и сел возле него, поджав ноги под себя. – Где вы захватили корабль? – Он жестом пригласил подчиненного сесть рядом.

Хиджам долго жевал толстыми губами, пытаясь сориентироваться в русской лоции, затем ткнул пальцем в один из островков:

– Вот здесь.

– Значит, вот в этом квадрате? – Фарух утвердительно тряхнул кучерявой головой. – А транспортер с двумя морскими пехотинцами был рядом?

– Наверное – да, – нерешительно предположил подчиненный, – ну, может, в полумиле от нас на восток.

– Почему на восток?

– Мы-то пошли потом вот сюда, – Хиджам прочертил грязным ногтем линию, следующую на запад, – их на своем пути не встретили. Значит, они по солнцу стояли. Вот мы их и не заметили.

– Вот что, – Нгомбо решительно сгреб карту и поднялся, – если они не дураки, а они, скорее всего, не дураки, то, значит, знают, что идти на восток – это прямиком направляться в Индийский океан. А там шансов выжить у них не будет. Значит, после того, как они оторвались от вас, у них был только один путь – обратно, к берегу, – сомалиец снова глянул на карту. – Далеко от этого квадрата они уйти не могли: горючего на таких транспортерах немного. Надо срочно обыскать всю прибрежную зону, – распорядился главарь корсаров, – и это сделаешь ты со своими людьми.

– Я? – искренне удивился Фарух. – Где мне взять столько людей? Все, что есть, на этом корабле. Или мне снять всю охрану и бросить ее на поиски каких-то двоих вонючих русских рыбаков?

– Это не рыбаки, – вкрадчиво произнес Нгомбо, – это ребята из спецназа, обученные выживать в любых условиях. И они сделают все для того, чтобы не только остаться в живых, но и прихлопнуть всю твою шайку. Русские – народ особый. Или ты плохо слушал своего старшего брата?

– Нет, господин, – растерянно пробормотал Хиджам.

– Всех людей с корабля снимать не надо, – продолжал распоряжаться сомалиец, – это ничего не даст. Слишком велика зона поиска. Опроси местных рыбаков. Кто-то что-то мог видеть. Кстати, там недалеко вонючий поселок этого Агадубебе, – Нгомбо презрительно скривился, – загляни со своими ребятами к нему. Контрабандисты – народ ушлый. У них везде есть свои глаза и уши. Так что поговори там с ними. Уж они-то наверняка что-то знают. Если будут молчать, для пущей убедительности сожги пару их хибар. Может, станут посговорчивее.

– Это можно, – физиономия Фаруха расплылась в широкой улыбке. Видно было, что такие упражнения ему по душе.

– Одним словом, – продолжал сомалиец, – хоть из-под земли, живыми или мертвыми, а привези мне или этих русских, или их головы. Понятно?

Хиджам с молчаливой покорностью наклонил голову. Через четверть часа от борта «Резвого» отвалили два быстроходных катера с двенадцатью отборными головорезами на борту…

Глава 12

Самуэль Нгомбо паниковал не зря. Его визиту на захваченное российское малое десантное судно «Резвый» предшествовал целый ряд событий, которые происходили в Аденском порту Йемена.

Команда сухогруза «Виктория» пополнила запасы топлива и продовольствия, фильтры опреснителей тоже были заменены, и корабль, распушив над кормой либерийский флаг, стал медленно выруливать в море, ведомый двумя юркими буксирами.

В течение этих полутора суток, пока корабль стоял у причала, за ним неустанно наблюдали несколько пар глаз. Было установлено, что за это время никто из членов разноязычного экипажа на берег не сходил: то ли таков был приказ капитана, то ли команда не рискнула подойти к сходням по причине того, что у трапа постоянно несла вахту вооруженная охрана иранцев из корпуса «Стражей исламской революции». Как бы то ни было, но Фаттих, а именно он неусыпно следил за всем, что происходит на «Виктории», установил, что за время стоянки в Аденском порту никаких внешних сношений с берегом у судна не было. За исключением разве что тех моментов, когда члены команды принимали на трапе у местных грузчиков провизию. Но это в счет не шло.

Далее было установлено, что, поскольку судно везло транзитный груз, никакого досмотра на нем не производилось и администрация порта вполне удовлетворилась заявленной ранее декларацией. Более ничего подозрительного за время стоянки на корабле замечено не было.

В то время как Самуэль Нгомбо на всех порах мчался к российскому кораблю, на борт «Виктории» поднялся местный лоцман. А еще спустя три часа сухогруз вышел из порта, троекратным гудком поблагодарив за гостеприимство хозяев, и лег на свой курс.

Доставленный на берег лоцман тут же поспешил к поджидавшему его Фаттиху, правой руке Омара Фадделя – небедного сына Аравийской пустыни. Из рассказа лоцмана стало известно, что сразу же по выходе из порта к «Виктории» подошел небольшой английский сторожевой корабль из сил морской международной коалиции по борьбе с пиратством. Судя по всему, перед британцами поставлена задача: эскортировать сухогруз вплоть до выхода из опасной зоны.

Сторожевик прекрасно вооружен, британские «томми» полны решимости сделать решето из любого пирата, который приблизится к сухогрузу на расстояние в несколько кабельтовых. Где по английским меркам заканчивается «опасная зона» и сколько человек находятся на борту сторожевика – лоцман не знал, и, получив причитающееся ему щедрое вознаграждение, он скрылся среди причала, заваленного контейнерами.

Получив все нужные сведения, Фаттих направился прямиком к своему господину.

– Итак, что тебе удалось узнать? – поинтересовался Омар Фаддель вместо приветствия. – Есть что-нибудь интересное?

– Да, мой господин, – Фаттих низко поклонился, – с помощью Аллаха мне кое-что удалось узнать.

– Садись, – Омар наконец пригласил своего верного слугу сесть, – нам надо будет многое обмозговать. Итак…

– Интересующее вас судно взято под конвой английским сторожевым кораблем, – начал Фаттих, покорно принимая предложение хозяина и усаживаясь неподалеку от него. – На британских кораблях такого типа экипаж обычно составляет двадцать пять – тридцать человек.

– А спецназ? – живо поинтересовался сириец. – Обычно на всех конвойных судах он присутствует.

– Возможно, – вежливо согласился слуга, – но за несколько часов наблюдения никого, кроме членов команды, на борту сторожевика замечено не было.

– Продолжай, – удовлетворенно кивнул Омар.

– Если у англичан не будет другого приказа, то они будут конвоировать корабль до пятидесятимильной зоны.

– Вот это плохо, – огорченно заметил сириец. – И как можно подойти к сухогрузу?

– Боюсь, повелитель, что единственным кораблем, которому позволено будет приблизиться к интересующему нас судну, может быть только корабль, который принадлежит силам международной антипиратской коалиции, – с сожалением произнес Фаттих. – Но, насколько мне удалось выяснить, даже ему необходимо знать систему радиоопознавания «свой-чужой», многочисленную кодировку и все, что еще положено в таких случаях… – расстроенно закончил слуга. – Простите меня, господин, если я принес вам невеселое сообщение, – печально произнес Фаттих и замолчал, почтительно склонившись перед хозяином.

Однако Омар Фаддель отнюдь не выглядел расстроенным. Он несколько раз глубоко затянулся кальяном, откинулся на мягкие подушки и довольно промурлыкал:

– Итак, пока что все идет по плану. – Он достал спутниковый телефон, набрал номер, дождался соединения и коротко сообщил: – Сухогруз «Виктория» вышел в открытое море. Конвоирует его английский сторожевой корабль. Наступает ваше время, мой дорогой друг…

Именно это сообщение и получил Самуэль Нгомбо перед тем, как обнаружил на «Резвом» пропажу транспортера вместе с двумя российскими морскими пехотинцами. Партия начинала разыгрываться. Причем партия с очень крупными ставками. И всякие непредвиденные ходы должны быть в ней исключены. Любыми доступными способами…

Глава 13

– Товарищ старший сержант, – поинтересовался Григорий, когда оба морских пехотинца возвращались к своему транспортеру, – а что это за бизнес такой – переправлять беженцев неизвестно куда? Я думал, что контрабандисты занимаются нелегальной торговлей сигаретами, виски или там водкой, а что могут дать бедные переселенцы?

– Бабки, – коротко ответил Пантелей, пробираясь между поваленными стволами.

– Бабки? – удивился Курочкин. – Откуда у беженцев деньги? Они же нищие.

– Это мы с тобой нищие, – усмехнулся Пантелей, – хотя… – Он остановился, высматривая что-то среди поредевших джунглей. – Они, конечно, не богатые, но за иллюзию лучшей жизни готовы отдать последнее. Этот бизнес процветает по всему миру – скажем, переправка только двух десятков беженцев сулит классный гешефт.

– Откуда? – все еще недоумевал Курочкин.

– От верблюда, – коротко пояснил Пантелей. – Каждый из них платит контрабандистам по две тысячи евро только за проводку до Эфиопии. Значит, наш черномазый друг с двадцати душ получит сорок тысяч. Врубаешься?

– Кажется, врубаюсь, – удивленно отозвался Григорий.

– Это еще не все, – разглагольствовал Пантелей. – Эфиопы берут уже по три тысячи за переброску в Ливию, а ливийские проводники – почти по пять тысяч за транспортировку в Италию или на Мальту. Так что призрак хорошей жизни обойдется каждому в кругленькую сумму. И хорошо еще, если по дороге не отнимут деньги и не утопят итальянские пограничники. Или свои же проводники. Все, пришли, – Пантелей тяжело выдохнул: все-таки скакать по джунглям не такое уж легкое дело, – давай устраиваться на ночлег.

– Так рано еще, товарищ старший сержант, – взмолился Григорий, – может, походим по лесу, поизучаем флору, фауну…

– Мало ты набегался? – удивился Максаков. – Ну, вали, коли охота. А я через полчаса ужинаю – и на боковую. Еще неизвестно, когда за нами придут. Ясно, что свои темные делишки эти ребята творят не при солнечном свете. Советую и тебе лечь пораньше, – посоветовал Пантелей, нагребая полную охапку сухого плавника.

Рассудив, что его старший товарищ прав и свою исследовательскую деятельность можно отнести и на более удачное время, Григорий Курочкин тоже занялся обустройством на ночлег. Через двадцать минут оба ложа были готовы, оба товарища скромно перекусили на скорую руку и улеглись на устланную листьями палубу ставшего уже родным плавающего транспортного средства с эмблемами ОМРА по обоим бортам.

– Курочкин, – Пантелей негромко позвал своего подчиненного сонным голосом, – оттолкнись легонько от берега. Метра на три-четыре. А то еще какие леопарды ночью пожалуют.

– Здесь не водятся леопарды, товарищ старший сержант, – отозвался Григорий, – я вообще не понимаю, откуда взялись джунгли. Здесь должна быть зона саванн и редколесья, поэтому пальм и лиан не должно быть априори…

– Че? – сонно встрепенулся Максаков.

– Здесь должны расти зонтичные акации, можжевельник обыкновенный, суккуленты, ну разве что финиковые пальмы, – пояснил Григорий, – но я их пока не видел.

– А-а-а-а… – Пантелей с хрустом перевернулся на бок.

– Из животных эта область Африки населена зебрами, – Курочкин продолжал урок естествознания, – нубийскими горными козлами, гривастыми баранами, полосатыми гну. Из хищников здесь водятся земляные волки да гиены. Ну, может, еще каракал. Но они редко нападают на людей. Если только… – мощный храп старшего сержанта заставил Григория прервать свою лекцию.

Несмотря на усталость последних почти двух суток, спать Грише не хотелось. Он поудобнее устроился на спине и стал разглядывать удивительно прозрачный черный свод, усеянный незнакомыми созвездиями и светилами.

Да, всю жизнь он мечтал поехать в экспедицию, оказаться вот под таким огромным африканским небом, лежать вместе с Наташкой возле костра у палатки, слушать шорохи и голоса ночного неба, смотреть вот на такие же, часто падающие, звезды…

Наташка – Натулек, Натуленька… При воспоминании о своей школьной и взаимной любви у Гриши потеплело на душе. Они с Наташкой сошлись еще в пятом классе, как только в школе начали преподавать зоологию. Из всего класса только они вдвоем грезили о животных, рыбах, далеких экспедициях и исследованиях. Когда мальчишки всего класса и школы гоняли в футбол и хоккей, носились по дворам «казаками-разбойниками», а девчонки исписывали толстенные общие тетради, составляя дурацкие анкеты с вопросами типа: «Ваш любимый цвет?», «Ваша любимая музыкальная группа?» и прочей подростковой ерундой, они с Наташкой сутками просиживали в небольшом школьном зоопарке, который состоял из пары хомяков, ежика, вороны и ручной белой крысы. Были еще рыбки, к которым Гриша Курочкин питал особые чувства.

И позже, уже в восьмом и девятом классах, они с Натулькой оставались для всех белыми воронами. Пацаны втихаря прикладывались к винищу, давно уже покуривали и заглядывались на девчонок из параллельных классов, а Гришка с Наткой по-прежнему пропадали в зооуголке, который к тому времени пополнился старым и больным какаду. Нет, над ними не издевались, к ним не приставали. Они были для одноклассников чем-то вроде инопланетян, непонятно откуда взявшимися, непонятно чего желающими и, главное, непонятно, для чего они это делают вообще. Подумаешь, рыбки. Из них толк только один – на сковородке, а эти… Чудилы.

Где-то она сейчас? Наверное, уже сдает первую сессию…

Курочкин улыбнулся, вспомнив, как он тащил свою первую и единственную любовь на вступительных экзаменах в институт. Помогал так, что успел написать только полторы письменные работы: одну – за нее и половину – за себя. Теперь она студентка, а он – морской пехотинец Тихоокеанского флота, лежащий в ПТСе у побережья Сомали рядом с храпящим старшим сержантом Максаковым…

«Ничего, – размышлял Григорий, поддавшись настроению умиротворенности, – не сегодня-завтра поможем мы перевезти этих нелегальных эмигрантов… Контрабандисты помогут нам связаться с итальянцами… – Сон потихоньку одолевал Гришу, мысли начали скакать обрывками. – Итальяшки выйдут на связь с нашими, придет помощь… Риск, конечно, есть, но с товарищем старшим сержантом – минимален… Максаков боец опытный, не то что я… Через годик вернусь домой, поступлю в институт, а там и свадьба… Наташка ведь меня обязательно дождется. Она такая, что никого к себе не подпустит… Ничего страшного пока не произошло. От пиратов ушли, с контрабандистами договорились… жизнь налаживается…»

Сквозь подступавшую дрему Григорий вдруг услышал странный звук, очень похожий на храп Максакова. Но если старший сержант издавал свой носовой рык только на вздохе, то приближающийся шум клокотал безостановочно.

«Мотор!» – рефлекс Курочкина сработал четко, морской пехотинец открыл глаза и поближе придвинулся к борту транспортера. Сон улетучился моментально.

По хорошо видимой лунной дорожке на малых оборотах двигались два катера, в каждом из которых сидело по шесть вооруженных человек. В мощный бинокль можно было разглядеть даже щетину на небритых лицах некоторых из них.

– Товарищ старший сержант, – Гриша деликатно толкнул своего начальника в плечо, – товарищ старший сержант…

Максаков быстро и беззвучно приподнялся, готовый вступить в схватку даже в сидячем положении.

– Товарищ старший сержант, – Курочкин секунду подождал, пока не убедился, что его командир проснулся окончательно, – может быть, я ошибаюсь и эти люди – контрабандисты или их друзья, – Григорий кивнул в сторону приближающихся к берегу катеров, – но мне кажется, что это не так. – Он подал старшему товарищу бинокль.

– Молись, Гришка, чтобы эти головорезы пришли не по наши с тобой души, – тихо прошептал Пантелей, рассматривая подходящие к берегу посудины. Подойдя на несколько сотен метров, катера выключили двигатели и дальше стали двигаться на веслах. Сгрудившиеся на носу люди взяли оружие на изготовку.

– Не похожи они на друзей, – резонно предположил Максаков, – ни на наших, ни на контрабандистов. Подельники так не крадутся, – сделал вывод Пантелей, – тем более – под покровом ночи. Это, Гриша, или налетчики, или пираты, которые ищут нас. В любом случае надо предупредить людей этого местного пахана.

– Товарищ старший сержант, если это обычные налетчики, то зачем нам вмешиваться в разборки местных? – в голосе Курочкина послышались нотки паники. Только что, казалось, Фортуна соблаговолила наконец повернуться лицом к двум российским морским пехотинцам, заброшенным за тысячи километров от родины, и вот опять…

– Ты что, пацан? – Пантелей резко повернулся к Григорию и жестко сгреб подчиненного за грудки. – Братков сдать хочешь?

– Какие же они нам братья? – испуганно пробормотал Курочкин. – Это же бандиты, контрабандисты.

– Слушай сюда, падла, – зло прошипел Пантелей, – если даже это местные разборки, то эти козлы тихо перекокают наших сонных туземцев, и даже если не напорются случайно на нас, то мы рано или поздно сдохнем тут с тобой, болтаясь по этим джунглям. А если это те самые пираты, которые наш корабль захватили и сейчас пришли за нами? Отсидеться хочешь? Хрен получится, сал-л-л-лага… – Пантелей коротким рывком откинул от себя подчиненного.

– Простите, товарищ старший сержант, – растерянно пробормотал Григорий, – я не подумал.

– Не подумал он, – презрительно прошипел Максаков. – О чем ты не подумал? О товарищах наших, которые на корабле в плену сидят? А о жопе своей небось подумать успел…

– Я же извинился, товарищ старший сержант, – жалобно произнес Курочкин, чуть не плача, – сразу как-то не сообразил…

– Контрабандисты – это для нас сейчас единственный шанс, – Пантелей сбавил немного обороты, – так что давай, салага, к пулемету и замри. Сиди здесь, что бы ни случилось, и жди меня.

– Товарищ старший сержант, а как я узнаю, что это вы?

– По голосу. Где твои магазины? – Максаков перекинул через плечо трофейный автомат, забрал у Курочкина два дополнительных рожка. – Жди меня здесь. Услышишь стрельбу – не высовывайся. И не паникуй. Когда будет надо, я дам тебе знать. Все, Гришка, давай, – бросил на прощание Пантелей и, осторожно соскользнув в воду, скрылся в прибрежных зарослях водного тростника.

Ругая себя последними словами за минутную слабость, Курочкин внимательно наблюдал за тем, как груженные бандитами катера бесшумно причалили к берегу. Головорезы молча покинули лодки и уверенно двинулись именно в ту сторону, где должен был находиться поселок контрабандистов.

«А Максаков ведь прав, – подумал Григорий, – не похожи они на друзей. Уж больно тихо подошли к берегу и очень уверенно направились к цели. Такое ощущение, что эти люди уже здесь бывали. Даже охрану у катеров не оставили…»

После того как безоружный старший сержант скрутил в джунглях двух контрабандистов, Курочкин проникся чуть ли не святой верой в то, что Максаков, как какой-нибудь супергерой из боевика, может справиться с любыми врагами. Причем в одиночку и без особых проблем для себя. Однако же кино – это кино, а здесь сейчас совсем другая ситуация…

Григорий до звона в ушах вслушивался в ночь, но, кроме голосов птиц и зверей, вокруг была полная тишина. Так прошло добрых минут двадцать, и в голову Курочкина полезли самые разные, путаные мысли.

А что, если старший сержант не такой уж неуязвимый? Что, если его схватили и сейчас допрашивают? Он ведь может под пытками выдать местонахождение Курочкина и плавающего транспортера, а тогда пираты окружат его и убьют… А что, если товарища старшего сержанта уже убили и сейчас бандиты методично и тихо вырезают деревню контрабандистов? Что тогда он, Григорий Сигизмундович Курочкин, будет делать один, посреди враждебных джунглей?

На секунду у Гриши возникло непреодолимое желание добраться до одного из пиратских катеров и, захватив с собой пулемет, дать деру куда глаза глядят.

План казался заманчивым. Нужно было только незаметно пройти по берегу метров двести-триста, продырявить очередью днище одного из катеров, выведя его из строя, а на втором умчаться куда подальше. И лишь неимоверным усилием воли Курочкин отогнал прочь предательские мысли и только крепче впился в пулеметную гашетку мокрыми от пота пальцами.

Несколько коротких очередей, которые одновременно прозвучали со стороны поселка, заставили Курочкина вздрогнуть от неожиданности. В джунглях поднялся небывалый звериный визг, а в стороне поселка Григорий ясно различил несколько взлетевших в небо трассирующих пуль. Через несколько секунд к автоматному хору присоединился еще с добрый десяток голосов. С каждым мгновением набирая мощь, стрельба превращалась в настоящее сражение…