Текст книги "Мастер ликвидаций"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

2

В отличие от Александрова, бывшего шефа особого отдела (именно он в свое время завербовал Павла и Маргариту), нынешний шеф, Всеволод Петрович Саранский, обладал одним весьма завидным качеством – дьявольским обаянием. Ему не составляло труда с самой первой встречи расположить к себе практически любого собеседника и сделать его своим союзником. На эту удочку попадались не только те, кто плохо его знал. Даже Павел – стреляный воробей – иногда ловил себя на мысли, что Саранский не такой уж бездарный руководитель, каким показался всем с самого начала.

Саранский пользовался своим обаянием не только в интересах дела. Павел замечал, что шеф не гнушается тратить драгоценную энергию даже на кассирш в супермаркете и на водителей такси – хотя ни те, ни другие, как говорится, «погоды не делают». Впрочем, среди кассирш иногда попадались очень даже хорошенькие куколки, а Саранский, как все породистые самцы, был весьма охоч до женского пола, что подчеркивал при каждом удобном случае. Хотя Павел не исключал, что такая хитрая лиса, как Саранский, попросту играет тщательно отрепетированную роль бабника…

Определенно ясно было одно: нынешний шеф особого отдела – темная лошадка. Он гораздо менее предсказуем, чем его ныне покойный предшественник. Павел давно понял, что с Саранским надо держать ухо востро и ни на минуту не забывать, что маска добродушия может слететь в любой момент, обнажив острые клыки.

Именно с такой внутренней установкой он переступил порог явочной квартиры. Открыл ему один из телохранителей Саранского, Даник, – коротко стриженный парень в темных очках.

– Проходи, – недружелюбно буркнул он, окинув профессиональным взглядом лестничную площадку.

– Шеф уже здесь? – сухо спросил Павел, оказавшись в тесной прихожей.

Даник кивнул в сторону гостиной. За круглыми темными очками рассмотреть выражение его глаз было невозможно. Он носил очки всегда, даже когда в этом не было ни малейшей необходимости. Он не делал секрета из того, что при помощи этого нехитрого аксессуара пытается походить на своего давнего кумира – Арнольда Шварценеггера. У них в самом деле было много общего – непроницаемое выражение лица, выпяченная нижняя челюсть, бронзовый загар в любое время года. Разве что Даник не мог похвастать столь же сногсшибательными габаритами…

– О, какие люди! И без охраны!

Услышав знакомый голос, Павел обернулся и встретился взглядом с возникшим на пороге гостиной Саранским.

– Проходи, гость дорогой, не стесняйся, – в манере грузинского тамады произнес он.

Любой другой, услышав такое фамильярное обращение, растаял бы, как карамелька под горячими солнечными лучами. Но Павел знал Саранского достаточно, чтобы не поддаться на примитивную провокацию. Молча прошел на середину гостиной и лишь тогда холодно поздоровался.

Жестом добросердечного хозяина Саранский предложил Павлу расположиться на диване, тут же придвинул ему чашечку свежесваренного кофе и с добродушной улыбкой спросил:

– Как дочь?

«Вот гад, еще и издевается!» – со злостью подумал Павел, но решил не нарываться на конфликт. Посмотрев на часы, спокойно ответил:

– Через пятнадцать минут вылетает в Болгарию на отдых.

– Ай-ай-ай, – процокал языком Саранский. – Извини, я не знал. Иначе не стал бы тебя дергать…

«Как же, „не знал“! – мысленно усмехнулся Павел. – Скажи это кому другому!.. Ты вызвал меня в самый неподходящий момент, чтобы лишний раз убедиться в своей власти. Я приехал, фактически обманув свою дочь, но не надейся, что это будет забыто… Нет, я не злопамятный – я просто не привык, чтобы мною помыкали…»

– Давайте ближе к делу, – попросил он, выталкивая из пачки сигарету. – У вас есть вопросы по моему последнему отчету?

– Нет. Операцию, учитывая ее сложность, вы провели блестяще. Отчет также написан грамотно. – Саранский испытующе посмотрел Павлу в глаза и с нажимом продолжил: – Я вызвал тебя по другому поводу. Мне стало известно, что неделю назад в ваше агентство обратился генерал Кудрявцев. Это правда?

Чуть помедлив, Павел кивнул:

– Правда.

– Может, расскажешь, что же заставило высокопоставленного генерала прибегнуть к услугам частных сыщиков? Насколько мне известно, Кудрявцев на дух не переносит самодеятельности. А все частные сыщики, по его разумению, – шарлатаны чистой воды.

– Стечение обстоятельств. Убита его племянница. Судя по всему, убийство – заказное. Кудрявцев не очень-то надеется на Петровку и попросил нас найти заказчика.

– Ну, и что вам удалось раскопать?

– Пока ничего конкретного, – ушел от прямого ответа Павел. – Мы только начали работать по этому делу.

– Но главный подозреваемый у вас уже есть?

– Дело запутанное. Пока нам известно только то, что незадолго до смерти племянница Кудрявцева стала жертвой киднепинга. Не исключено, что похитители ее и убили.

– Похитители, говоришь? – В голосе Саранского послышалась настороженность. – Откуда такая информация?

«Интересно, почему его так взволновало мое сообщение? – подумалось Павлу. – Непонятно и то, почему шеф вообще заинтересовался этим расследованием. Раньше он никогда не вмешивался в дела агентства, скорее, наоборот, – всячески подчеркивал, что наша розыскная деятельность не в его компетенции. Неужели только из-за того, что клиент – сам генерал Кудрявцев?»

Здраво рассудив, что врать не имеет никакого смысла – рано или поздно Саранский все равно докопается до истины, – Павел решил рассказать ему все. Тем более что «ВОЛАНД» держался на плаву не без поддержки шефа особого отдела. Значит, Саранский имеет право знать, чем живет его «внебрачное детище»…

Сухое изложение фактов заняло у Павла не более пятнадцати минут. Он даже удивился, как такая уйма событий уместилась в столь короткий промежуток времени. Впрочем, не меньше удивления вызывало и поведение шефа – вопреки обыкновению, он слушал очень внимательно, не перебивая.

Когда Павел закончил, Саранский обеими руками взъерошил свои густые, с проседью волосы и театрально откинулся на спинку кресла. Какое-то время молча созерцал потолок, а затем с наигранной печалью в голосе обронил:

– Все оказалось куда серьезнее, чем я думал.

– Я имею право узнать, в чем дело? – спросил Павел и, не удержавшись от подколки, добавил: – Или это не входит в мои права и обязанности?

– Ну, зачем же так? – Саранский сделал вид, что обиделся. – Ты – один из самых надежных наших агентов. Тем более что тебе известно гораздо больше, чем я мог предположить…

Все это походило на бред сумасшедшего: какие-то намеки, недомолвки… Павлу оставалось только одно – с непроницаемым лицом выслушивать комплименты в свой адрес и делать вид, что прекрасно понимает, о чем идет речь.

Саранский же залпом выпил остывший кофе и, тяжело вздохнув, заговорил:

– Это случилось два года назад. Жена одного из высокопоставленных чиновников – не стану конкретизировать, чья именно, ведь он все еще работает в правительстве – была похищена. В тот же день преступники позвонили чиновнику на его сотовый и запросили выкуп – пятьдесят тысяч долларов. Естественно, поставили условие – никаких контактов с правоохранительными органами. Выкуп был уплачен, все условия соблюдены, и вскоре жена возвратилась домой. Через три месяца – новое похищение. Только на этот раз жертвой киднепинга оказалась супруга крупного промышленника. И вновь выкуп был уплачен, женщина возвращена… Нетрудно догадаться, что через три месяца была похищена еще одна девушка – дочь теперь уже бывшего главы МВД. За похищением последовал звонок: те же пятьдесят тысяч долларов. Однако министр поступил не как испуганный отец, а как настоящий профессионал. Деньги, предназначенные для выкупа, были помечены. Телефонные разговоры, которые велись с похитителями, записывались. Камера хранения на Белорусском вокзале, куда он должен был положить дипломат с долларами, находилась под круглосуточным наблюдением. Казалось, на этот раз преступникам не уйти. Однако те оказались на высоте – умудрились взять деньги и не засветиться… Но самым неприятным было то, что ровно через три месяца все повторилось по тому же сценарию… Ты понимаешь, куда я клоню?

– А дочь-то ему возвратили?

– Что?.. Какую дочь?

– Дочь бывшего министра.

– Возвратили. Она, как и все остальные жертвы, ничего не помнила. В момент похищения ее накачали какой-то дрянью, затем держали в темной комнате с повязкой на глазах. Единственное, что она показала по возвращении: все три дня при ней неотлучно находился какой-то мужчина. Лица его она, естественно, не видела…

– Вы считаете, что племянница Кудрявцева стала жертвой тех же преступников? Но ведь ее муж заплатил выкуп!

– Да, ты прав, это не укладывается в обычный сценарий. Но не исключено, что женщина узнала кого-то из похитителей. Поэтому ее и убили. Если это так, то естественно предположить: среди бандитов есть человек или люди из силовых структур. Могу выразиться еще конкретнее: вполне вероятно, что он работает или когда-то работал в ФСБ… И не где-нибудь, а в нашем, особом отделе… Вижу, ты удивлен.

Павел пожал плечами. Конечно, он был удивлен. Такое сообщение могло озадачить даже полного «дофениста».

– Факты говорят сами за себя, – тем временем продолжал Саранский. – Во-первых, тот, кто организовывал похищение, был прекрасно осведомлен о распорядке дня жертв. Многие из этих дам без личной охраны и шагу не ступали. Их же похищали в тот момент, когда они оставались без телохранителя буквально на десять-двадцать минут… О чем это я?.. Ах да, подробное досье на каждую из вышеупомянутых особ имелось только у нас. Хранилось на одном из компактов, прочесть который без знания пароля практически невозможно.

– Так уж! – возразил Павел. – Специалистов сейчас хватает.

– Компакты лежат в моем личном сейфе… Если бы ко мне в кабинет вошел посторонний и оставался бы там около получаса, думаю, это не осталось бы незамеченным.

– Резонно.

– Во-вторых, похитители знали номер мобильного каждого из потерпевших. Эту информацию получить очень нелегко. В справочной, сам понимаешь, таких сведений не дают. И, в-третьих, мне совсем не нравится история с камерой хранения… Скажи, возможно ли на глазах у нескольких профессионалов, которые заранее предупреждены о том, что должно произойти, забрать из ячейки дипломат с деньгами?.. Вот ты бы смог?

– Я – нет. А вот за мою напарницу поручиться не могу. Она, наверное, что-нибудь придумала бы.

– Если бы в то время Волошина не протирала колготки в своей адвокатской конторе, я бы решил, что именно она замешана в этом грязном деле. Но у нее, как и у тебя, полное алиби… Вы – единственные, кому я могу доверять как самому себе. Значит, так… – Саранский сделал многозначительную паузу и посмотрел на Павла. – Вы продолжаете заниматься делом Кудрявцева.

– Это приказ?

– Да. Все материалы по предыдущим похищениям я вам предоставлю. С этой бандой пора кончать. Кончать как можно скорее.

3

В квартире Дриневского царил идеальный порядок, словно в ней жил не одинокий мужчина в самом расцвете лет, а какая-нибудь педантичная старая дева, вытиравшая пыль с мебели через каждые полчаса. Единственное исключение составляла спальня – место, где находился труп. Там все обои были заляпаны кровью и содержимым черепной коробки. Если бы чистюля Дриневский каким-то невероятным образом сумел воскреснуть, то наверняка тут же скончался бы. На этот раз – от разрыва сердца.

Однако Дриневский был мертв. Мертв уже несколько часов. Пуля, выпущенная из снайперской винтовки, пролетела несколько десятков метров, вонзилась точнехонько в переносицу и размозжила голову, при этом изуродовав лицо до неузнаваемости. Маргарита всегда считала себя хладнокровной, но при виде комков желтой слизи, гроздьями висевших на стенке, почувствовала легкую дурноту. Стараясь ни к чему не прикасаться, вышла из спальни, завернула в гостиную, где ее ребятки методично осматривали каждую щелочку. Работали они в тонких резиновых перчатках, обувь была обмотана полиэтиленовыми пакетами, и парни выглядели, как заправские профессиональные «домушники».

– Что-нибудь нашли? – тихо спросила она.

– А что мы, собственно говоря, ищем? – нервно обернулся Вадик Агеев – высокий широкоплечий блондин с неизменной улыбкой на чувственных губах. Сейчас он, вопреки обыкновению, был хмур и сосредоточен.

На прямой вопрос Вадика ответить было ой как нелегко. Обыскать хоромы Дриневского Маргарита приказала, повинуясь исключительно внутреннему чутью. Однако ее подчиненных вряд ли удовлетворило бы такое туманное объяснение. Ну что значит – «интуиция подсказала»? В глазах профессиональных сыщиков, многие из которых проработали в органах по десятку и больше лет, это был не самый весомый аргумент. К тому же на первый взгляд убийство майора ГУВД никак не пересекалось со смертью Кати Гольцевой.

И потому Маргарита предпочла промолчать.

«В конце концов, именно Седой приказал убрать Бондаренко. А Бондаренко, в свою очередь, занимался Катиным делом, – мысленно успокоила она себя. – Значит, связь есть. Пусть не прямая, но все же есть! И этому должны быть подтверждения!»

Однако ее неуверенность мгновенно передалась подчиненным. Энтузиазма в их действиях поубавилось. Парни стали перетряхивать вещи Дриневского с видимой ленцой, словно делали кому-то одолжение. Заметив это, Маргарита не выдержала:

– Мужики, что вы копаетесь, как сонные мухи? Мы и так торчим в этой квартире непозволительно долго…

– Совершенно с вами согласен, Маргарита Сергеевна, – немедленно отозвался Вадик. – Думаю, дело пошло бы быстрее, если бы мы знали, что искать… Может, хоть намекнете, ради чего мы рискуем собственной задницей?

– Рискуете, между прочим, не за бесплатно, – отрезала Маргарита: тон Агеева ей не понравился.

– Не забывайте, что в квартире – труп. – Голос Вадика стал жестче. – Попробуй потом докажи, что это не мы его кокнули!.. Я торчал в этом долбаном дворе всю ночь, меня видели многие из жильцов. Если менты как следует пошуруют, я попаду под подозрение первым!

Ситуация явно выходила из-под контроля. Если уж Агеев, обычно беспрекословно выполнявший все ее приказания, позволил себе ощетиниться, то что говорить об остальных?

Впрочем, столь агрессивному поведению можно было легко найти оправдание – парни вымотались. Вначале – ночное дежурство у дома Дриневского. Затем – утро в компании со «свежеиспеченным» трупом… Тут даже у самого стойкого могут сдать нервы.

– Ладно, ребята, сворачиваемся, – устало бросила Маргарита, направляясь к выходу из гостиной, и тут же притормозила, привлеченная пронзительным писком пейджера.

Вадик машинально потянулся к поясу, но тотчас озадаченно нахмурился.

– Это не мой…

– И не мой. – Маргарита взглядом обвела гостиную и, заметив на журнальном столике пейджер, – (по-видимому, он принадлежал покойному) – вернулась туда. Присев на корточки, нажала на кнопку приема информации и про себя прочла полученное сообщение: «В пять на Кузнецком мосту – распродажа. Приезжай. Жду с нетерпением. Стас…»

Почувствовав на себе чей-то взгляд, резко обернулась. За спиной у нее стоял Вадик и тоже считывал с пейджера информацию. Маргарита была неприятно поражена и напрямую спросила:

– Что за манера подкрадываться исподтишка?

Заметив ее недовольство, Вадик попытался исправить свою промашку.

– Дриневский что, голубой? – с самым невинным видом поинтересовался он.

Маргарита вздернула брови.

– Голубой?! С чего ты решил?

– Ну, – заметно смутился Вадик, – может, я ошибаюсь… Но нормальный мужик не станет посылать другому нормальному мужику такие сообщения: «Приезжай, жду с нетерпением»… На какую-то распродажу!.. К тому же Дриневский – патологический чистюля, что тоже не очень-то характерно для мужика. В моей холостяцкой конуре такой бардак, что страшно вспомнить. А здесь – порядок, как в больнице.

Маргарита озадаченно нахмурилась. Выводы Агеева ее обескуражили, но в то же время показались вполне разумными. В конце концов, почему майор ГУВД не может быть педерастом? Если Вадик прав, то прав и Павел: Дриневский «заказал» Бондаренко не потому, что тот что-то раскопал в деле Гольцевой. У него могли быть свои счеты с капитаном с Петровки. Значит, они зря пытаются связать воедино эти три смерти: Кати, Бондаренко и Дриневского… Значит, зря рискуют, оставаясь в квартире так долго.

– Ладно, будем считать, что осмотр не принес никаких результатов, – со вздохом констатировала Маргарита и на всякий случай уточнила: – Вы кухню-то осматривали?

– Там Петька возится, – откликнулся Вадик. – С него и спрашивайте.

– У вас ровно пять минут, чтобы привести все в подобающий вид. Потом все свободны, – она обвела взглядом подчиненных и, встретившись глазами с Агеевым, добавила: – Идите домой и отдыхайте. Завтра ровно в девять жду вас в агентстве. С подробным отчетом.

Прихватив со стола пейджер, Маргарита вышла из гостиной и, миновав узкий коридорчик, толкнула дверь кухни.

Петька – двадцатидвухлетний юнец с чистыми, словно весеннее небо, глазами – стоял посреди кухни, над интерьером которой, судя по всему, поработали лучшие отечественные дизайнеры, и молча пялился в раскрытый холодильник. При появлении Маргариты он вздрогнул.

– Проголодался? – не удержалась от иронии та, чувствуя, как в ней закипает ярость.

– Маргарита Сергеевна, гляньте-ка сюда, пожалуйста, – тихо попросил Петька и вновь, как завороженный, уставился в морозильную камеру.

– Если ты собираешься со мной посоветоваться, что приготовить на обед, то… – подходя поближе, начала Маргарита – и вдруг осеклась.

В отличие от всех нормальных людей, использовавших «морозилку» для хранения скоропортящихся продуктов, покойный Дриневский держал там, похоже, все свои сбережения. Пачки долларов, аккуратно упакованных в полиэтиленовые мешочки, занимали большую часть камеры. От такого зрелища у Маргариты даже дыхание перехватило. Она никогда не видела столько наличных сразу да еще в таком экстравагантном месте.

– Интересно, сколько же здесь бабок? – приглушенным шепотом спросила она.

– Думаю, тысяч пятьсот, – так же тихо ответил Петр. От волнения его бледная физиономия покрылась багровыми пятнами. – А может, и больше… И вот еще что. – Он протянул Маргарите видеокассету в обложке и пояснил: – Нашел в холодильнике, в одном из контейнеров для фруктов.

– Кассету посмотрим в агентстве, – решила Маргарита, вытаскивая из сумочки пакет с ручками и водружая на его место кассету. – А пока помоги мне сложить сюда деньги… Ребят, между прочим, я уже отпустила. Нам тоже надо поторапливаться, так что давай, не стой!

Петька посмотрел на нее таким осуждающим взглядом, что Маргарите стало не по себе.

– Мы что, собираемся это… конфисковать? – заикаясь, спросил он.

– А ты думал, я оставлю их милиции?

– Ну, почему обязательно – милиции? Наверняка у убитого есть какие-нибудь родственники, которым деньги не помешают…

– Господи, Петр, когда ты наконец повзрослеешь? Даже если я оставлю здесь пару тысяч, сомневаюсь, чтобы они дошли до адресата. Следственная бригада, которая прибудет на место происшествия, разделит эти бабки между собой… Только не надо мне говорить, что в ментовке работают кристально честные люди!

– Но мы же не можем присвоить чужие деньги? – продолжал гнуть свое Петька.

– Представь себе, можем. Тем более что Седому они уже не понадобятся. К тому же я очень сомневаюсь, чтобы он заработал эти бабки честным путем.

– И все равно мы не имеем права…

– Надо же, до чего мы честные! – фыркнула Маргарита, про себя удивляясь, каким образом Петр умудрился попасть к ним в агентство. Наверняка, на работу его принимал Павел – сама она ни за какие коврижки не взяла бы к себе этого ангелочка с наивными голубыми глазками и откровенно пионерскими идеалами.

– Ладно, коль твои принципы не позволяют тебе брать чужие деньги, это сделаю я, – она решительно сунула руку в морозильную камеру, но в этот момент подал голос ее сотовый. Недолго думая, Маргарита вручила Петьке полиэтиленовый пакет и тоном, не терпящим возражений, приказала: – Быстро складывай бабки сюда! Я буду ждать тебя в прихожей, – и, плотно прикрыв за собой дверь, наконец ответила на звонок: – Слушаю.

– Это я, – узнала она голос Павла. – Ты где?

– Все еще тут, у Седого.

– Долго возитесь.

– Заканчиваем… Ты из аэропорта?..

Ответа она уже не услышала. От того, что произошло в следующее мгновение, в памяти остался лишь страшный грохот и мощный толчок в спину, вдавивший ее во входную дверь. Больно ударившись лбом, Маргарита сползла на пол. Последним, что зафиксировал взгляд, были ее собственные окровавленные ладони.

«Господи… что это?» – только и успела подумать перед тем, как провалиться в небытие…