Текст книги "В ледяном аду"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Выходить по одному, с поднятыми руками! Стреляю без предупреждения! – Он отступил в сторону и взял на прицел дверной проем.

Первыми вышли ученые. За ними на ощупь выбрались и типы в камуфляже.

– Кем он был? Я имею в виду профессию, – спросил Смит, глядя на мертвое тело.

– Механик, – с дрожью в голосе произнес один из ученых.

Джон просветлел лицом.

– Невелика потеря. Тащите его в вертолет, – велел он своим людям, затем резко повернулся к пленникам и спросил: – Он предупредил мистера Давыдовского о захвате станции?

Нехороший взгляд прошелся по лицам. Люди опускали глаза.

– Значит, предупредил. – Смит махнул рукой своим людям, стоявшим неподалеку, и распорядился: – Грузите аппаратуру.

Из лаборатории стали выносить серебристые кофры. Смит сам отконвоировал пленных в вертолет. Фюзеляж был разделен перегородкой на две части. Захваченных моряков и ученых провели в передний отсек. Вскоре погрузка была завершена. Хвостовая аппарель поднялась, раскрутились винты, и машина взмыла в воздух.

– Я не могу в это поверить, – торопливо говорила Марина Островцова, запаковывая ноутбук в кофр.

Вся аппаратура уже была собрана. Шепелев сидел за рулем.

– Они на вертолете. А наш ярко-красный вездеход среди белых снегов будет как на ладони. Даже несмотря на снег. – Давыдовский все еще сомневался в правильности выбора.

Подрывник Сазонов и аспирант Черный загрузили в машину последний кофр.

– Наш единственный шанс в том, чтобы успеть добраться до аргентинцев, – проговорил Шепелев, запуская двигатель. – Топлива должно хватить. Быстрее, каждая секунда на вес золота.

Вездеход, плавно набирая скорость, покатил по снегу. Давление в колесах было таким малым, что они почти не оставляли отпечатков. Но все же Давыдовский смотрел в заднее стекло и кривил губы.

– Черт, точно заметят. По следам вычислят.

– Их через минут пять окончательно заметет снегом.

Давыдовский опустил стекло и стал всматриваться в небо. Шум двигателя не позволял различить гул винтов. На мгновение среди облаков мелькнул силуэт вертолета «Чинук».

– Они уже впереди нас, – обреченно произнес Давыдовский. – Будут ходить круг за кругом и обязательно заметят. К аргентинцам нам не успеть.

– Так что же делать? – забеспокоилась Марина.

– Придется прятаться, пока у нас есть время на это. – Шепелев повернул руль, забирая ближе к скалам. – Найдем какой-нибудь карниз и нырнем под него.

Вездеход взбирался на гору, натужно гудя двигателем.

– Кажется, есть подходящее место. – Сазонов указал на скальный выступ.

– Я его раньше тебя заметил, – спокойно ответил Шепелев и вдавил педаль газа.

Вездеход пошел быстрее, огромные колеса даже иногда проскальзывали. Водитель вдавил тормоз, машину развернуло, повело юзом и буквально впечатало под скалу.

– Вот вам и классический полицейский разворот. На этой машине и не такие чудеса можно безнаказанно выделывать, – проговорил Шепелев. – Колеса выдержат любой удар. – Он заглушил двигатель и опустил стекло.

В воздухе явно различался стрекот винтов вертолета, но самой машины не было видно.

– С той стороны ходит, – шепотом, словно боясь, что ее могут услышать преследователи, произнесла Марина.

– Хреновые дела, – проговорил Шепелев и попросил Сазонова: – Под твоим сиденьем складная лопата для снега имеется, давай-ка ее сюда.

Сергей с трудом вытащил из-под кофров инструмент. Шепелев никому не доверил столь важное дело и взялся за работу сам. Он выбрался из вездехода, стал набрасывать на него снег. Ему взялись помогать Сазонов с Черным. Они работали руками и первым делом припорошили красный корпус вездехода. А вот с колесами было сложнее. Снег никак не хотел на них держаться, соскальзывал с черного кевлара. Поэтому их удалось лишь немного замаскировать. Издалека они могли сойти за отроги скал. Благо тень, отбрасываемая навесом, прикрывала машину. Стрекот усилился.

– Сюда идет! – крикнул Шепелев. – Быстрей прятаться!

Мужчины юркнули за вездеход, с трудом протиснулись в узком пространстве между колесом и скалой, нырнули в машину и затаились. Видно было немного. Свободной оказалась лишь треть одного стекла. Все остальные выглядели так, словно к ним снаружи прижали по листу пенопласта.

Вертолет шел низко. Он буквально переполз через хребет и тут же снизился. Ветер, поднятый его винтами, достигал земли. Громоздкий «Чинук» теперь удалялся к морю.

– Не заметили, гады, – вырвалось у Давыдовского.

– Еще не вечер, – напомнила Марина. – Будут летать, пока у них топлива хватит.

Все пятеро сблизили головы, пытаясь посмотреть наружу. Вертолет уже повернул и шел вдоль побережья, затем вновь забрал к горам.

– Кругами летают, – определил Шепелев. – Постепенно сужают их. Остается только надеяться, что у них топлива немного.

– Думаю, они под завязку заправились, – пессимистично предположил Давыдовский.

– Какого черта им от нас надо? – спросила Марина.

– Это вопрос, на который пока нет ответа, – отреагировал руководитель группы.

– Им нас не найти, – приободрилась Марина.

У Давыдовского тут же сработал рефлекс ученого. Он принялся рассуждать, каким именно образом можно обнаружить с вертолета вездеход, укрытый тонким слоем снега.

– Невооруженным глазом этого не сделаешь, – заявил Михаил Павлович.

– Так я же и говорю, что они нас не увидят, – вставила Островцова.

– Любая проблема имеет решение, – продолжал свои построения Давыдовский. – Нужно только правильно сформулировать задачу, найти алгоритм решения. Чем вездеход, в котором сидим мы, отличается от снега, окружающего нас?

«Чинук» тем временем гудел неподалеку, совершая круг за кругом.

– Во-первых, цветом, – сказала Марина.

Давыдовский усмехнулся.

– Эту проблему благодаря Шепелеву мы решили. Произвели маскировку точно так же, как это делают многие животные, принимая цвет окружающей среды.

– Еще мы отличаемся материалом. Вездеход сделан из металла, а снег – это замерзшая вода, – включился в рассуждения аспирант Черный.

Давыдовский одобрительно посмотрел на него.

– Ты, Илья, прав. Теоретически металл среди воды засечь можно. Но на вертолете вряд ли имеется соответствующее оборудование.

– Значит, мы выигрываем, а они проигрывают? – проговорила Марина.

– Необязательно. На месте того, кто командует в вертолете, я воспользовался бы инфракрасным биноклем, или, как их в просторечии называют, прибором ночного видения. Он отображает мир не в световом диапазоне, а в тепловом. Человек по определению не может иметь температуру снега. Да и двигатель вездехода все еще нагрет. Так что обнаружить нас не так уж и сложно. Надо лишь додуматься, как это сделать. Остается надеяться, что там сидят полные идиоты.

– Я как-то не пойму, вы за нас или за них? – возмутилась Марина.

– Я за здравый смысл и чистую науку. – Давыдовский полез в карман, достал трубку и стал набивать ее ароматным табаком. – Надеюсь, никто не против, если я закурю?

– Вы этим температуру в вездеходе повысите, – напомнила Марина.

Тут «Чинук», зависший было над снежным склоном, вдруг пошел вперед, точно туда, где под снегом укрывался вездеход.

– Кажется, вы, Михаил Павлович, сглазили. – Аспирантка расширившимися от ужаса глазами смотрела на приближающийся вертолет.

Винты поднимали поземку, гнали ее по насту. Пурга ударила в бок вездехода, он вздрогнул. Снег стало сметать с окон.

– Черт, нас же теперь видно, – выкрикнула Островцова.

Вдруг вертолет завис неподалеку от замаскированного вездехода, и с него ударил пулемет. Огонь велся не на поражение, а на устрашение. Очереди били по навесу. На крышу машины посыпались каменные пластины, отколотые пулями.

Островцова сжалась, завизжала.

Шепелев обернулся к Давыдовскому и крикнул в паузе между очередями:

– Тут становится горячо и очень небезопасно!

– Уходим, – на удивление спокойно сказал Михаил Павлович.

Шепелев запустил мотор и резко взял с места. Вездеход вырвался из-под скалы и, быстро набирая скорость, помчался вниз по склону. Громоздкий «Чинук» медленно развернулся и пошел следом.

– Так мы к аргентинцам точно не доберемся! – вновь крикнул Шепелев, обернувшись. – У меня есть предложение. Попробуем пойти к воде. Мы можем плавать, а они нет. Пусть сколько угодно за нами гоняются.

– Где ты раньше был? – спросил Давыдовский.

– Хорошая мысль приходит в самом конце.

Вездеход мчался по насту. Его настигал низко идущий «Чинук». Вновь загрохотал пулемет. Одна очередь легла аккуратно по левому борту. Вторая – по правому. Третья – впереди по курсу.

– По-моему, нам хотят намекнуть, что четвертая очередь придется по машине, – предположил подрывник Сазонов.

Давыдовский прищурился и ответил:

– А у меня такое чувство, что нас собираются не убить, а захватить живыми.

– Что-то я не слышал про антарктических пиратов. Здесь все-таки не Сомали, – невесело пошутил Шепелев.

– Все когда-нибудь случается впервые, – вставил Михаил Павлович. – Пираты появляются там, где начинают крутиться большие деньги.

Еще раз застучал пулемет. Одно колесо разорвало в клочья, но вездеход уверенно продолжал идти на пяти уцелевших.

– Вот тебе и кевлар! – присвистнул Шепелев. – Пулемет-то у них крупнокалиберный. Такой и броню пробивает.

– Так мы далеко не уедем, – засуетился Сазонов. – У меня есть план. Сбавь-ка немного скорость, а потом вперед пойдем.

– Зачем? – удивился водитель вездехода.

– Увидишь.

Сазонов возился на заднем сиденье. Он скручивал изолентой пять тротиловых шашек. Из центральной торчал детонатор с коротким отростком огнепроводного шнура.

– Ты с ума сошел! – возмутился Давыдовский. – Мы же все на воздух взлетим, если ты бомбу упустишь.

– Не бойтесь, не упущу. Разрешите вашу зажигалку?

Шепелев уже смирился с планом Сазонова и немного замедлил скорость. Давыдовский, поколебавшись, на время расстался с зажигалкой.

Зашипел огнепроводный шнур. Из среза тонкой струйкой бил дым.

– А теперь газ по полной, – скомандовал Сазонов.

Шепелев втопил педаль. Вездеход рванул вперед. В этот момент подрывник выбросил самодельную бомбу в окно. Все, не сговариваясь, обернулись.

Под брюхом вертолета тигровой лилией распустилась вспышка взрыва. Случившееся явно было неожиданностью для пилота. Он не мог заметить, как из окна вездехода вылетела бомба. Наверное, ему показалось, что взрыв грохнул в самом «Чинуке». Вертолет резко ушел в сторону и завис, готовый в любой момент опуститься. Пилот, скорее всего, сейчас лихорадочно проверял показания приборов, прислушивался к звукам, которые издавала машина, проверял, действует ли управление.

– Получилось не совсем так, как я рассчитывал, – проговорил Сазонов.

– Исполнение всегда бывает хуже задуманного, – философски заметил Михаил Павлович.

– Может, попытаться повторить? – спросил Шепелев.

– У меня только две шашки осталось, – сообщил Сазонов.

Вездеход продолжал мчаться на пяти колесах. Кевларовые ошметки шестого хлопали в воздухе, стучали по снегу. Наконец «Чинук» вновь бросился в погоню. На этот раз пилот не рисковал подходить сзади. Он шел зигзагом, пересекая курс вездехода. Один раз его шасси даже ударило по крыше, и машина с беглецами чуть не перевернулась.

При следующем заходе грохотнул пулемет. Еще одно колесо разлетелось в клочья. Вертолет взмыл, заложил круг и понесся навстречу вездеходу. Ствол пулемета то и дело окрашивался вспышками выстрелов.

Шепелев хотел развернуться, но Давыдовский тронул его за плечо и сказал:

– Бесполезно, у нас нет шансов уйти. Останавливайся. Мы выходим.

– Но как же, Михаил Павлович?..

– Мы не на войне. Сейчас мирное время. Или ты хочешь, чтобы погибли люди? – Давыдовский протянул ладонь Сазонову. – Давай сюда зажигалку.

Шепелев подумал, вдавил тормоз, и вездеход замер. Давыдовский спокойно прикурил, пыхнул ароматным дымом, распахнул дверцу и выбрался на ветер. Капюшон сдуло с головы. Михаил Павлович курил, прикрывая трубку ладонью. Рядом с ним стояли его товарищи.

Вертолет опустился. Винты замерли. Заскрипела хвостовая аппарель. Пятеро ученых, затаив дыхание, ждали, кто же им наконец-то покажется.

Джон Смит, казалось, стал немного меньше ростом, когда вышел на снег. Но это был обман зрения. Во всем оказалась виновата громада «Чинука», рядом с которым он появился. За его спиной стояли два бойца, вооруженных автоматическими винтовками.

– Вы мистер Давыдовский? – крикнул Джон.

Михаил Павлович переглянулся с Мариной, а затем уверенно ответил:

– Да, это я.

– Все пятеро подымайтесь на борт, – тоном, не терпящим возражений, распорядился Смит.

– По-моему, с ними не стоит спорить, – тихо произнесла Марина.

– Никогда не стоит злить тех, кто сильнее тебя, – негромко проговорил Давыдовский. – Надо бы узнать, что им от нас надо. – Он неторопливо зашагал навстречу Джону Смиту, сблизился с ним и спросил: – Кто вы такие и что вам от нас надо? Что случилось на станции?

– Все вопросы потом! – резко проговорил Джон.

Вооруженные люди загнали пленников в вертолет, подталкивая их в спины стволами винтовок. Скрипнула дверь в металлической перегородке, и Давыдовский увидел четырех других своих сотрудников. Лишь только он попытался расспросить их, как двое громил в камуфляже без лишних слов тут же предложили ему заткнуться.

Смит уже руководил перегрузкой оборудования из вездехода в вертолет.

– Мы не должны оставлять следов, – сказал он. – Машину нельзя здесь бросать.

Джон запустил двигатель вездехода, развернул его носом к морю, включил скорость и выпрыгнул из кабины. Вездеход неторопливо покатил к воде, шлепая двумя простреленными колесами.

Завертелись винты. Пошла вверх грузовая аппарель. «Чинук» поднялся в воздух. Вездеход, не управляемый никем, докатился до полосы прибоя, вошел в волны и стал неторопливо катить по воде. Когда он уже выходил из бухты, «Чинук» завис над ним и пулеметчик прицельно расстрелял оставшиеся колеса. Машина накренилась и ушла под воду.

Вертолет набрал высоту и пошел в сторону открытого моря.

Когда от берега его отделяло уже несколько километров, Джон приказал:

– Опустить аппарель.

Люди в камуфляже стащили брезент с трупов и по одному, как с горки, стали спускать их с опущенной аппарели. Тела, кувыркаясь, неслись к воде. Внизу один за другим расцветали белой пеной всплески. Смит отряхнул руки, вдавил кнопку пульта, и аппарель медленно пошла вверх. «Чинук» развернулся над морем и скрылся в низких снежных облаках.

Моторная яхта колыхалась на волнах. Бортовые гироскопы и хитроумная автоматика, то выключавшая, то включавшая винты, делали эти покачивания почти неощутимыми.

Николай Зиганиди неотрывно смотрел на монитор эхолота, фиксируя все более-менее крупные объекты, появлявшиеся в непосредственной близости от судна. На корме стояли Федор Ильич Нагибин, Саблин и Катя Сабурова. Виталий держал в руках карабин и нервно реагировал на каждое сообщение Зиганиди.

Но тревога каждый раз оказывалась ложной. Иногда рядом с яхтой выныривали морские котики, практически не пуганные. Они плавали вокруг небольшого судна яхты и с любопытством его разглядывали.

Но тут появился морской леопард, и котики немедленно исчезли. Опасный хищник поднял над водой голову на длинной вытянутой шее и недобро посмотрел на людей, стоявших на корме. После чего он раскрыл страшную пасть, набитую длинными и острыми зубами.

– Если такой красавец схватит, то уже не вырвешься. – Нагибин прищурился. – Вовремя вы с Катей из воды выбрались.

Федор Ильич потер щеку. То, что случилось с капитан-лейтенантом и Катей при погружении к затонувшему «Профессору Молчанову», пока не находило логического объяснения. Пока имелся ответ только на один вопрос: каким образом затонуло судно? Злонамеренная диверсия, причем четко рассчитанная. Но оставалось загадкой, кому и зачем понадобилось это делать.

Существовала зацепка – платформа для передвижения под водой. Нагибин и Виталий полчаса назад перелопатили всю информацию, имеющуюся в Сети, но ни одна из серийно производимых платформ не походила на ту, на которой передвигались аквалангисты в камуфляжных гидрокостюмах.

– Выходит, изготавливали ее кустарно. – Нагибин вздохнул.

– Непохоже. Скорее всего, какой-то опытный заводской образец, – возразил Саблин.

– Это может сузить круг поисков. Если мы сумеем определить производителя, то при желании можно будет разузнать, кто ее приобрел. Что ж, я перешлю твое описание нашим специалистам. Пусть крутятся, роют.

Из надстройки вышел молчун в капитанской фуражке, приблизился к Нагибину и многозначительно произнес:

– Связь с Лазаревской внезапно оборвалась. Там никто не отвечает. Бездействуют и радиостанции на вездеходах.

Нагибин сузил глаза, задумался.

– Что это может означать? – спросил Саблин.

– Боюсь, что самое худшее, – ответил Нагибин и приказал: – Идем к Лазаревской!

Моторная яхта быстро развила предельную скорость. Форштевень уверенно резал воду. За кормой расходился белопенный след. Капитан в белой фуражке раз за разом вызывал Лазаревскую, но вместо ответа в эфире царило глухое молчание.

За очередным мысом открылись модульные домики, стоявшие неподалеку от побережья. Нагибин вскинул бинокль и до боли в глазах всматривался в пейзаж. Внешне все выглядело вполне мирно. Над трубой электростанции поднимался дымок. Кое-где за стеклами горел свет. Контр-адмирала настораживало, что никого не было видно ни у берега, ни среди домов, хотя все говорило о том, что еще совсем недавно тут хозяйничали люди. Взлетно-посадочная полоса была расчищена, проходы между домами тоже.

Тут взгляд контр-адмирала зацепился за распахнутую дверь одного из домиков. Антарктика – не то место, где их оставляют нараспашку. Помещение вымерзнет в считаные минуты.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Нагибин, передавая бинокль Саблину.

Виталия тоже насторожила открытая дверь. Яхта сбавила ход, подошла к ржавому причалу, замерла возле него.

Саблин легко перебрался на настил, закрепил швартовы и распорядился:

– Николай, остаешься на борту. Обо всем докладывай по рации.

– Есть, товарищ каплей.

Нагибин, Саблин и Катя направились к станции, прихватив с собой карабины, имевшиеся на борту.

– Следов не видно. – Взгляд Виталия скользил по белой поверхности.

– Во-первых, научно-исследовательская группа и команда погибшего судна высаживались с моря. Они прибыли сюда на плавающих вездеходах, – объяснял Нагибин. – А во-вторых, поземка. Она за несколько минут напрочь заметает следы.

– Товарищ контр-адмирал, может, вам лучше было бы остаться на борту? – произнес Саблин. – Мы с Катей все разведали бы, а уж потом и вы…

– Каплей, я сам привык решать все за себя, хотя и спасибо за заботу.

– Все же будьте поосторожней, Федор Ильич. Я пойду впереди, а вы с Катей сзади.

Саблин подошел к ближайшему модульному домику, открыл дверь, миновал тамбур и вошел внутрь. Пустое помещение, две кровати, тумбочки, включенный радиоприемник. Негромко играла классическая музыка. У капитан-лейтенанта возникло такое ощущение, что люди находились здесь буквально несколько минут тому назад. На одной тумбочке даже стояла недопитая чашка кофе и лежало надкушенное печенье.

Виталий коснулся чашки рукой. Кофе абсолютно остыл. Значит, все-таки речь шла не о минутах. Люди покинули помещение внезапно. Они даже не прихватили с собой личные вещи. Это произошло не меньше часа назад.

Каплей включил свет поярче, заглянул под кровати и другую мебель. Никаких следов борьбы, подсказок, которые могли бы объяснить случившееся.

Он вышел на крыльцо и сказал:

– Товарищ контр-адмирал, пока ничего не прояснилось.

Нагибин, Катя и Саблин осматривали одно помещение за другим и повсюду видели примерно одну и ту же картину. Везде валялись вещи, брошенные впопыхах. Людей словно что-то сильно напугало, и они выбежали на улицу. Но и там никого не было.

– Прямо мистика какая-то, – сказала Сабурова.

– Мы по долгу службы не имеем права верить в мистику, – напомнил контр-адмирал Нагибин, тут же потянул носом и осведомился: – Вам не кажется, что здесь пахнет жареным?

– В каком смысле? – Виталий даже растерялся.

– В самом прямом. Я говорю о жареном мясе. – Федор Ильич еще раз потянул носом и повернулся лицом по ветру.

Теперь уже и Саблин ощутил легкий запах жареного мяса и пряных приправ.

– Кажется, дух идет вон из того домика. – Он указал на соседнее строение.

Дверь была открыта. Чем ближе они подходили, тем явственнее становился абсолютно мирный запах стряпни. Над входом висела выцветшая жестяная табличка с надписью, аккуратно выведенной на ней черной краской: «Кухня. Ответственный за противопожарное состояние и технику безопасности: Гришанов Г. В.».

Нагибин остановился у крыльца и озабоченно глянул на Саблина. Внутри кухни явственно ощущалось какое-то движение. Что-то потрескивало. Вдобавок ко всему этому там кто-то беззаботно насвистывал популярную мелодию из кинофильма «Кавказская пленница».

– Я пойду первым, – сказал Саблин и крикнул в открытую дверь: – Эй, кто там?

Свист прекратился. Саблин осторожно поднялся по обледеневшим металлическим ступенькам и вошел внутрь. В кухне было жарко от работавших плит. На больших противнях потрескивали аккуратно слепленные котлеты. На плите булькал большой чан. Рядом с ним на столе лежали два пустых бумажных мешка из-под сушеной картошки. В проходе между разделочными столами стоял немолодой мужчина с объемным животом, одетый в белоснежный халат. На его коротко стриженной голове красовался поварской колпак. В руках он держал швабру и добродушно, но все-таки несколько настороженно смотрел на Саблина, явно пытаясь припомнить, кто это такой.

– Здравствуйте, – как-то замедленно и не совсем адекватно произнес кок. – Я понимаю, что задерживаюсь с обедом, но тут надо было убраться. На кухне должна быть полная чистота, даже стерильность. – Сказав это, он принялся усиленно тереть пол шваброй.

В кухню вошли Нагибин с Сабуровой и тут же уставились на кока, который снова начал насвистывать ту же веселенькую мелодию.

– Что тут случилось? – строго поинтересовался Нагибин.

Его начальственный тон все же подействовал на служителя кухни.

– Ничего особого не случилось, просто с обедом немного задержался. Надо же было убрать, на кухне должно быть чисто, стерильно, – вновь завел старую пластинку кок. – Но капитан в курсе. Он поругался немного, но согласился, что нужно убраться. Я сейчас, быстро закончу.

– Какой капитан? В смысле Ерохин? – переспросил Нагибин.

– А кто же еще? Другого капитана у нас нет и быть не может.

– Где он? – Федор Ильич, прищурившись, смотрел на кока.

– Скоро должен подойти. Он ведь тоже обедать будет, все есть хотят. Вот и вы пришли. Присаживайтесь, товарищи. – Немолодой мужчина в белом халате указал на стол и стулья.

Боевые пловцы еще раз переглянулись между собой. Происходящее, с одной стороны, было абсолютно будничным. Но в нем чувствовалась затаенная напряженность, готовая в любой момент взорваться. Чуть подмигнув Сабуровой и Саблину, адмирал сел за стол. Кок уже большим черпаком накладывал в старые советские тарелки из нержавейки вареную картошку. Потом он добавил к ней подливы и разложил котлеты.

– Компот из сухофруктов еще не сварился. Подождите немного. – Толстяк расставил на столе тарелки и положил приборы.

– Значит, капитан Ерохин где-то здесь?

– А где же ему еще быть? О, а вот и он, легок на помине. Приятного аппетита, товарищ капитан. Видите, я совсем немного задержался, – с ласковыми интонациями в голосе сказал кок и поставил на пустой стол тарелку с едой. – Сейчас я вам все остальное принесу. – Он протер чистым полотенцем вилку и положил ее рядом с тарелкой.

Иллюзия присутствия невидимого капитана была такой сильной, что у Нагибина на какое-то время даже пропал дар речи. А кок здоровался с несуществующими людьми, рассаживал их, ставил тарелки, раскладывал приборы.

– Извините, любезный, – проговорил Саблин и махнул коку рукой. – Вы можете подойти к нам?

Кок с милой улыбкой подошел к столику, поправил колпак и проговорил:

– Ах да, я вам соль, перец и горчицу забыл поставить. Прошу извинить, сейчас исправлю.

– Да у него глаза абсолютно безумные! – сказал Виталий, заглянувший в лицо коку.

– Они у него словно из бутылочного стекла отлиты, – подтвердил Нагибин.

– Да, он и вправду сумасшедший, – согласилась с выводами товарищей Сабурова.

Кок тем временем принес подставку с солью и специями, пожелал приятного аппетита и стал переговариваться с несуществующими членами команды «Профессора Молчанова».

– Черт знает что такое. Это надо прекратить. Он с ума сошел. А ведь на флот людей со слабой психикой не берут, – прошептал Нагибин, поднялся из-за стола, положил руку на плечо коку и сказал ему: – Тут и без вас управятся. Пройдемте к нам на яхту. Мне кажется, что вы нездоровы. Вам нужна помощь.

– Какая помощь? – удивился кок. – Я абсолютно здоров. Зачем мне отсюда уходить? Кто-то же должен людей кормить. Вон и товарищ капитан недоволен. Он запрещает мне идти с вами. И вообще, кто вы такие? Я вас не знаю.

В остекленевших глазах кока на мгновение мелькнула тревога, но тут же растворилась в полном спокойствии.

– Вы не представляете, с кем говорите. Это контр-адмирал, между прочим, – заявил капитан-лейтенант.

– А почему я должен вам верить? – абсолютно резонно, словно бы стал нормальным, поинтересовался кок. – Сказать можно все что угодно. Я своему капитану подчиняюсь.

– Пошли! – Саблин попытался крепко схватить кока за руку и повести к выходу, но тот стал упираться.

Затем в нем проснулась нечеловеческая сила, с которой уже невозможно было совладать. Так случается со многими сумасшедшими.

Он освободился, обежал разделочный стол, схватил в руки старомодный секач с деревянной ручкой и истерично выкрикнул:

– Не подходите ко мне! – В глазах у кока появились слезы. – Я никуда не пойду. Я людей должен накормить. Они же голодные. А за нами все никак самолет не прилетит.

– От него толку все равно не добьешься. Спятил человек, – прошептал Нагибин. – Давайте оставим его на время в покое. Чутье мне подсказывает, что с кухни он никуда не денется. Нужно осмотреть станцию. Должно же быть какое-то объяснение всему этому. Не могли же бесследно исчезнуть три десятка хорошо подготовленных людей.

Нагибин и боевые пловцы вышли на улицу. Мела несильная поземка. Небо было серым. Но еще более мрачно смотрелась антарктическая станция, внезапно покинутая людьми.

– Надо осмотреть все помещения, – решил контр-адмирал.

На это ушло чуть больше часа. Картина была примерно одинакова повсюду. Люди словно по свистку сорвались со своих мест. Они оставили недопитым чай или кофе, недочитанными газеты и книжки.

В одном из жилых модулей Кате все же удалось обнаружить нечто важное, приближающее к разгадке. На стене висел пожелтевший, пересохший ватман с графиком дежурств двадцатипятилетней давности. Поверх таблицы с фамилиями, датами и временем несения службы современным маркером быстро и косо, но вполне разборчиво было написано: «Они убивают всех». После этой короткой фразы даже не стояла точка, словно кто-то отдернул человека, написавшего такие жуткие слова. На застеленной кровати лежал и маркер со снятым колпачком.

– Дела!.. – проговорил Нагибин. – Кто они? Почему убивают?

Наконец очередь дошла и до лабораторного корпуса. Вот тут следов хватало. В углу валялся порошковый огнетушитель. Тонкая пыль покрывала пол, на котором виднелись следы. Нагибин предупредительно вскинул руку, чтобы никто не входил в помещение. Он изучал его из тамбура.

– Непохоже, что тут тушили пожар. – Федор Ильич присел на корточки, склонил голову к плечу и стал изучать след рифленого ботинка. – Похоже на обувь американских морпехов. Но с уверенностью сказать не могу.

На полу по углам виднелись прямоугольники, не покрытые пылью.

– Похоже, отсюда что-то вынесли, – произнес Саблин. – Какие-то ящики. Сделано это было после того, как сработал огнетушитель. Похоже, ученые сопротивлялись насилию.

– Выходит, кто-то напал на станцию и похитил оборудование? – задался вопросом Нагибин. – Если судить по последним радиосводкам, которые были переданы с Лазаревской, научно-исследовательская группа Давыдовского доставила оборудование в целости и сохранности и даже успела приступить к исследованиям.

– Загадок меньше не становится, но хоть что-то проясняется, – задумчиво проговорила Сабурова. – Я, конечно, не психолог, но, судя по состоянию кока и найденной записке, тут случилось что-то ужасное. Вот у повара крышу и сорвало. Психика человека отказалась переварить этот ужас и просто отключила память. Он не может и не хочет вспоминать о случившемся. Так организм защищает себя.

– Я читал про подобные случаи в медицинской практике, – согласился с предположением Нагибин. – Надо возвращаться к коку и попробовать его разговорить, заставить вспомнить. Кое-каким методикам меня в академии учили, но это было давно. Не получится у нас, придется доставить его к специалистам.

– По-моему, он и здесь не пропал бы. Готовил бы обеды и кормил несуществующих полярников, – вставил Саблин.

По дороге к кухне они заглянули в ангар. Там стояли два вездехода с огромными пневматическими колесами.

– Кажется, Федор Ильич, вы говорили о трех вездеходах. Где же еще один? – спросила Катя.

Нагибин пожал плечами и сказал:

– Нам предстоит выяснить не только это. Остается надеяться, что руководитель группы, к счастью, отправился на изыскания. Причем не один. Если ему повезло, то он еще вернется вместе со своими людьми.

– Мало похоже на правду. – Катя скептически отнеслась к версии Нагибина. – Тогда почему рация вездехода не отвечает?

– Боюсь, что твой пессимизм оправдан, – согласился контр-адмирал.

Судя по ситуации в столовой, кок был уверен в том, что его товарищи уже пообедали. Он абсолютно бесстрастно сбрасывал в бачок нетронутую пищу и расставлял тарелки на посудомоечном агрегате. В кухне, несмотря на открытую дверь, было влажно и жарко.

– Спасибо за обед, было очень вкусно, – с серьезным видом произнес Нагибин.

– Приятно слышать. Я старался.

Контр-адмирал перевел взгляд на то место, где все еще стояла нетронутая тарелка, предназначенная для Ерохина.

– Товарищ капитан, разрешите присесть и представиться?.. Контр-адмирал Нагибин. Да-да, очень приятно, товарищ капитан. – Федор Ильич сделал вид, будто пожимает невидимую ладонь, после чего широким жестом пригласил подсесть к столу Саблина и Сабурову. – А это мои подчиненные. Нас интересует, что произошло на станции незадолго до того, как мы сюда прибыли.

Кока перестали интересовать грязные тарелки. Он выпрямился, немного подобрал живот, вытер руки полотенцем. В его остекленевших глазах мелькали отблески недоверия. Скорее всего, несмотря на сумасшествие и провалы в памяти, он справедливо подозревал, что его разыгрывают. Значит, все было не так уж безнадежно. Проблески сознания еще мелькали в его мозгу и были просто заблокированы стрессом.