Текст книги "Другие. Боевые сталкеры"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6

Ждан помертвел от ужаса, когда увидел в комнате Стольникова и его людей. Враг из будущего нашел его и в прошлом! Забыв о собственной неузнаваемости, решив, что опознан, Ждан хотел выдернуть из-за пояса пистолет и начать стрелять. И полковник был уверен, что его не смогут оторвать от этого занятия даже выстрелы в него в упор…

Однако случилось чудо. То, из-за чего совсем недавно Ждан едва не лишился жизни, на этот раз его спасло. Но даже тогда, когда Стольников вышел из дома, полковник знал наверняка: он вернется.

Не слушая радостных восклицаний старика Макарова о том, что все обошлось, бывший руководитель секретного НИИ под Ведено молча надел на распухшие от долгой ходьбы ноги кроссовки, которые не выбросил во время переодевания на высоте, а заботливо уложил в рюкзак, и поднялся.

– Какая обувка у тебя чудная, парень, – с подозрением заметил старик.

Ждан опустил голову и рассмотрел кроссовки. Действительно, «Адидас-Торшн» в пятьдесят девятом году выглядели забавно. Но надевать кирзовые ботинки туриста он уже не мог – ноги распухли и саднили.

– Мне нужно уходить, старик. – Полковник скосил взгляд в сторону вошедшей старухи. – Я пойду на север. Когда эти вернутся, укажи им направление на восток. Тебе они ничего не сделают, поэтому не юли. Этим ты их только разозлишь. Мне нужны продукты на день и телогрейка. Если все обойдется, вернусь и отблагодарю.

– Почему ты решил, что они вернутся?

– Потому что ведет их человек, обмануть которого можно только один раз, и то ненадолго.

Уже через две минуты, держа на одном плече лямку рюкзака, Ждан быстрым шагом перешел дорогу. Околицей, стараясь не попадаться на глаза ковыряющимся в грядках огородникам, он пересек небольшую поляну и углубился в лес. Пройдя метров пятьдесят на север, полковник круто развернулся влево.

Он держал путь на запад.

– …Я тебя в последний раз спрашиваю, дедушка, – невозмутимый внешне Стольников давил в себе волнами набегавшую ярость, – куда направился ваш постоялец? Я ведь тебе пенсию испорчу… Вы теперь со своей супругой именуетесь не иначе как пособники преступнику. А за это предусмотрено наказание вплоть до лишения свободы. Ты этого хочешь? Но для семидесятилетнего старика тюрьма все равно что газовая камера. Пара лет на зоне – и все! Опустела без тебя Земля… Впрочем, ты еще не слышал эту песню.

Старик упорствовал:

– Говорю – запужал он нас. А ушел – туда! – Дед Макаров резанул воздух рукой в восточном направлении. – А насчет зоны ты меня не пугай! Никто меня никуда не отправит! За меня сыны отсиживают…

Жулин посмотрел на часы:

– Пойдем, командир. А вы, старички, запомните… Когда этот человек, о котором мы так ненавязчиво вас расспрашивали, вернется однажды ночью и начнет резать вам горло, не изумляйтесь и не спрашивайте за что. Чтобы к нашему приезду на ваших мертвых холодных лицах не было удивленных глаз! Понятно? Чтобы никакой возни с вами не было! Лежать рядком, с умиротворением, уже вымытыми и переодетыми в чистое!

– За мной! – приказал Саша, закидывая винтовку за спину.

Если на подпитого деда эта тирада не произвела совершенно никакого эффекта, то в руках стоящей в сенях бабки дрогнула тарелка. Когда неизвестные вновь выходили на улицу, она, незаметно для Макарова, шепнула прапорщику Жулину:

– На север он направился… Истинный бог – на север! Сам сказал…

Уже за околицей, в лесу, Стольников остановил группу:

– В этом вертепе правды искать – все равно что в доме полевого командира. Сам подумай, Жулин… На север он шел до того момента, как мы его засекли. Продолжать этот путь – глупость! А идти на восток – это уходить в сторону Грозного! Это почти сто верст по лесу! Не думаю, что после полученных увечий он на это отважится. Ему нужно исчезнуть из области. А до ее границы на западе всего с десяток километров. Он на запад пошел, бойцы.

Жулин улыбнулся:

– Интересная логика…

– Ничего интересного. Просто логика. Спасибо старухе.

– А при чем тут старуха?

– Если бы не она, я бы вас сейчас на север и повел… – Посмотрев в направлении, в котором безошибочно угадывался Грозный, майор вынул из кармана сигареты. – Не вижу смысла ломать голову. Через полтора часа Ждан углубится в лес еще на пять километров. А еще через час покинет юг Чечено-Ингушской Автономной Республики.

– Как забавно это сейчас звучит!

– Звучит как в пятьдесят девятом году, – отрезал Стольников. – Вперед!

Забежав вперед командира, Айдаров осмотрел пыльную дорогу. И расхохотался.

– Что? – поднял голову майор.

– Сюда посмотри!

Следов было немного, но только один – след от спортивной обуви – тянулся по колее до самого леса.

– Он в кроссовках? – удивился Жулин и тоже рассмеялся. – «Адидас» на дороге рядом с селом в пятьдесят девятом году! Это круто!

– Это глупо! – отметил Саша. – Хотя Ждан наверняка знал, что делает, если так светился. Вероятно, его обувь пришла в негодность, а замены не было.

Длина шага и акцент при надавливании на пятку и внешнюю сторону стопы говорили о том, что беглец уходил в заросли быстрым шагом. Несколько раз Айдаров замечал, как след сбивается. Словно Ждан увертывался от бросаемых в него предметов.

– Ничего подобного! – усмехнулся Стольников. – Это он на ходу оборачивался и смотрел на кромку леса. Мы были у него как на ладони.

Дорога закончилась.

Если до опушки леса разведчики еще могли строить догадки и логически мыслить, то теперь им оставалось лишь полагаться на авось.

– Мамаев, какие ты знаешь правила при наблюдении в лесу? – Раздвигая лапы растущих на самом краю леса елей, Стольников зашел в заросли.

– Если сороки заорали, значит, кто-то идет. Когда медведь гадит, он всегда сидит по ветру. Еще могу определять стороны горизонта по механическим часам. Ну, по стрелкам часов… Это все.

– Молодец, – похвалил майор и спрятал улыбку. – Это нам очень пригодится. Особенно в случае с медведем. В дополнение могу сообщить, что умею определять стороны горизонта по часам электронным.

Пройдя вглубь около пятисот метров, Мамаев наконец не выдержал:

– Командир, я не понял. Как можно определить направление на юг и север, глядя на электронные часы?

Стольников тихо рассмеялся. Все это время он думал о том, что они движутся в ложном направлении, выполняя чудовищный по хитрости план Ждана. А Мамаев, оказывается, это же время потратил на то, чтобы понять шутку с часами! Смешно было именно потому, что, не поняв с самого начала, Мамаев молчал до тех пор, пока не иссякло воображение. Но все-таки спросил, потому что всегда и все доводил до логического завершения.

– Мамаев, я не знал, что ты такой наивный. Возьми две спички и изобрази на циферблате электронных часов стрелками то время, которое показывают цифры. И победа будет за тобой.

Чем дольше они шли, тем больше Саша уверялся, что они – жертвы замысла Ждана. Он вел группу вперед, но его все с большей силой тянуло назад. Словно к спине был привязан резиновый бинт. Чем дальше уходил Стольников, тем сильнее тот натягивался. Пытаясь собраться, Саша пока не находил объяснений.

– Откуда здесь столько русских? – говорил на ходу Баскаков. – Диву даюсь. Уже в трех населенных пунктах побывали – как в центральной части России!

– Последствия реализации плана Вождя по великому переселению душ! – усмехнулся Стольников. Сломав по дороге ветку, он теперь отмахивался от комаров и мошкары. – Чеченов – в Казахстан и в Сибирь. Русских – в Чечено-Ингушетию и Казахстан. Но подожди, скоро все изменится! Все вернутся на свои места и устроят в честь праздника великую резню.

– Не хочу я здесь этого ждать! – запротестовал Баскаков. – Я вообще хочу домой. – И рассмеялся: – А еще сильнее – в Берлин. Мне там понравилось. Горничные в отелях раскрепощенные!

Все рассмеялись.

– Ты только здесь о Берлине никому не рассказывай, – попросил Стольников.

Уже в который раз он ощутил крайнюю необходимость прислушаться к себе и заставить думать рационально. Не в силах более терпеть гнетущее чувство беспокойства, он остановился и предложил Жулину перекурить. Спокойно обдумать дальнейшие действия – вот что сейчас нужно в первую очередь. Ждан тоже думать умеет, а преследуемые всегда соображают быстрее преследователей. Закон самосохранения, чувство собственной безопасности позволяет беглецам более трезво и изощренно мыслить.

Лес велик. Ждан нездоров. Его дальнейшее движение по маршруту, наполненному гнусом, змеями и мошкарой, подобно самосожжению. Полковник все-таки больше городской житель, чем абориген чеченского леса. Даже вполне здоровые и чувствующие себя бодро Жулин и Ключников, и те уже чувствуют некоторое разочарование от погони. Что говорить об имеющем лишний вес, никогда ранее не бегавшем по лесу человеке с пошатнувшимся здоровьем?

«Жулин чешется, как чесоточный, у меня от паутины уже все пальцы и глаза слиплись… А что же сейчас происходит с тобой? Ты вернешься, Ждан! Обязательно вернешься! Хотя бы потому, что это же самое чувство самосохранения окажется сильнее необходимости бежать».

– Олег, наша дичь будет уходить по радиусу обратно. – Стольников хлопал по карманам, позабыв о том, что выбросил пустую пачку.

– А почему ты уверен в том, что он возвращаться будет? – спросил подошедший Баскаков.

– Еще одна ночь в лесу, и ему конец. Он понимает это. Нужно обрезать его маршрут и не ходить за ним петлей, как умалишенные.

Развернувшись в известном одному ему направлении, майор уверенно пошел сквозь ветви деревьев. Пожав плечами и посмотрев на бойцов, прапорщик направился за ним. Незамеченным оказался за спиной километр пути…

Выйдя на небольшую полянку, окантованную по периметру кустами ромашек, Стольников остановился.

– Смотрите! – Он указал на предмет, лежащий рядом с недавно нарытым бугорком земли.

– Ну, крот поработал, – устало отозвался Лоскутов. – Их тут в это время как в городе милиции при объявлении операции «Перехват»…

– Рядом смотри!..

На земле, сливаясь с травой, лежал предмет зеленоватого цвета. Стольников присел над ним и улыбнулся. С накипающим волнением внутри он протянул руку к этому совершенно необоснованно находящемуся посреди дикого леса предмету…

Он держал в руке вывалившийся от чрезмерного износа «язык» от кроссовки с надписью «Адидас»…

– Он не пошел на север! Он делает круг!

Жулин мягко усмехнулся.

* * *

Пройдя метров триста на запад, Ждан остановился. С его лба градом катился пот, от которого разъедало все лицо. Новые укусы комаров в распухшие части тела заставляли все его существо вырваться из ненавистного леса и идти открытым местом. Поразмыслив, он принял решение. Он даже не сверял его с логикой, полагаясь лишь на чутье. Еще два часа ходьбы в зарослях – и укусы комаров станут не болезненными, а убийственными. Та ночь, когда он уснул, привалившись без сил к дереву, оказалась роковой. Инстинкт самосохранения кричал о том, что нужно вернуться. Что выяснят разведчики, когда «вытрясут» стариков? Получат противоречивую информацию. Старик, этот прожженный алкоголик, «поведет» Стольникова на восток. А старуха, боясь ответственности и потери после сыновей еще старика, скажет правду. То есть укажет направление в сторону севера. Если бы не Стольников, можно было бы ни о чем не беспокоиться. Но этот человек не сразу, так через час поймет, что его водят за нос!

«Ну, уйду я в соседнюю область, – думал Ждан, – и что? Меня там затравят уже через сутки. Продолжать уходить в лес? Сдохну от шока! Думай, думай!»

Но стоять и думать среди облака гнуса было невозможно. Каждый укус комара превращался в укус осы. По миллиардной доле миллиграмма под кожу полковника входил яд. Бросив взгляд на солнце, он решительно направился назад. Но идти след в след он не будет. Он сделает крюк и вернется в горское село. Это единственное место, где его не будут теперь искать.

Ждан научился мыслить рационально. Но самым удивительным было то, что полковник их уже не боялся, этих мыслей. Он перешел черту, за которой страх нарушить закон начинает трансформироваться в страх возмездия. Теряется чувство законопослушности, меняется шкала ценностей, приходит чувство животного инстинкта личного самосохранения за счет жизни других. Вонзив топор в голову милиционера, он принял для себя законы леса. Ими же руководствовался и сейчас. Его искали в Другой Чечне, его искали в привычном мире. И теперь его ищут в Чечне пятьдесят девятого года. Пора уже было к этому привыкнуть. Ждан был уверен: все, что положила ему судьба, – это расплата за Источник, который он найдет во что бы то ни стало. Источник – ключ к бессмертию и решению всех проблем.

До вокзала он все-таки добрался. Обессиленный, в пропитанной потом одежде, он вошел в поселок и побрел вдоль улицы, стараясь не привлекать к себе внимание. Лишь раз, остановив прохожего, который спешил куда-то и даже не поднял на полковника глаза, поинтересовался, где вокзал. Получив ответ, направился уже через центр. Если бы не кроссовки, он выглядел обыденно. Ждану казалось, что он идет, а все смотрят на его обувь. На самом деле никому дела не было до обуви Ждана. Поселок был построен именно из-за вокзала. Он находился в центре низменности, и им заканчивалось южное направление. Здесь перегружалось транзитное имущество, строительные материалы. Собственно, для многих этот вокзал был конечной точкой путешествия в глубинку Чечни. Кроме геологов и туристов, никому дела не было до этого поселка.

Вокзал оказался одноэтажным строением. В центре располагался дом, именуемый в поселке непосредственно «вокзалом», к нему примыкали справа и слева по пристройке. За этим комплексом проходила железная дорога. В километре от вокзала располагались сортировочные пути. Быстро оценив обстановку, Ждан пересек базарную площадку и ступил на дощатое крыльцо.

Он уже почти подошел к кассе, оглядывая пространство взглядом из-под бровей, но что-то заставило его отшатнуться и выйти на улицу. Это «что-то» не носило конкретной формы и было лишь предчувствием. Но оно и на этот раз не обмануло его. Едва он скрылся за высокими дверями вокзала, к кассе подошли двое в гражданском – Стольников и Лоскутов. Осмотрели всех, кто стоял в очереди за билетами. Убедившись, что Ждана нет, они покинули территорию вокзала.

И вот сейчас полковник сидел на железобетонном постаменте, на котором держалась телемачта вокзала, и лихорадочно искал возможные пути отступления из города. Временами логичный ход размышлений прерывался вспышками ярости, и тогда его воображение отчетливо рисовало перед ним лицо Стольникова. Ждан дергал головой, пытаясь отогнать ненавистный образ, но он вставал перед ним снова и снова, выводя из себя и мешая думать.

– Их как магнитом притягивает, – сокрушенно пробормотал полковник.

После долгих размышлений, приведших к обоснованному выводу о том, что если его ищут, то вскоре разведчики начнут прочесывать и прилегающую к вокзалу территорию, он решил переждать до вечера, скрывшись в каком-нибудь доме частного сектора. Целый квартал деревянных домов, построенных еще в прошлом веке, располагался рядом, в низине. И вокзал был рядом, и искать его там вряд ли станут. Оглядевшись, Ждан встал, отряхнул брюки и, стараясь не выходить из зарослей, хоть это и удлиняло путь, стал спускаться вниз по крутой тропе.

Пустующий дом он нашел быстро. Дверь на крыльце была крест-накрест заколочена нестругаными досками, но это ничуть не мешало – стекла в окнах были давно разворованы местными жителями. Полковник без труда залез на подоконник и спустил ноги на пол. Осторожно, стараясь не хрустеть мусором под ногами, он обошел все три комнаты дома и кухню. Дом был брошен давно. На полу валялась газета «Правда» за 21 февраля 1957 года. Обстановка и слой пыли на оставшихся атрибутах обстановки – книжной полке, перевернутом табурете и насквозь проржавевшем чайнике в углу – подтверждали это предположение. Едва Ждан увидел в углу одной из комнат металлическую кровать с панцирной сеткой, он понял, что валится с ног от усталости. Поставив сумку в изголовье, он обессиленно опустился рядом.

Через минуту боль ушла, словно ее и не было. Вместо нее появилась слабость. Спать… Еще некоторое время он сидел, покачиваясь из стороны в сторону, борясь со слабостью и усталостью, и наконец произошло то, что рано или поздно должно было произойти. Полковник повалился головой на сумку и уснул.

Спал и Саша. Широко раскинув руки на полу дома, соседнего тому, где нашел приют полковник, он был в том глубоком сне, в котором стираются границы между явью и небылью. Он тяжел, этот сон, глубок, как омут. В этом сне вечный день, и он длинен, как сама жизнь. В нем никогда не наступит ночь и не произойдет ничего важного. Такие сны не сбываются, ибо в них человек смотрит в себя, как в зеркало, и видит себя таким, каков он есть. Саша видел себя на берегу океана, бушующей дикой стихии. Мимо него пролетали пенистые, словно шампанское, брызги воды, но сам он оставался сухим. Его белая рубашка надулась на спине пузырем и, обжигая тело могильным холодом ветра, тянула прочь от разбивающихся о камни волн. Саша поднялся на ноги и пошатнулся. Ветер отталкивал его от берега прочь, туда, где на вершине скалы стояла Ирина и махала рукой. Она звала его, но ее крики тонули в реве ветра…

– Что ты говоришь?.. – крикнул ей Стольников.

Она махала ему и продолжала шевелить губами в зовущем крике…

Майор повернулся к океану и закрыл глаза. Разве можно во сне закрыть глаза?.. Он сделал шаг вперед и бросился в сумасшествие страсти дикой воды…

Глава 7

На поезде ехать нельзя. Группа Стольникова окружила вокзал и теперь контролирует подходы к нему. Ждан знал – его ждут. И только случай позволил ему уйти. Нужно было разыскать автомобильную дорогу, ведущую в Грозный.

На это не ушло много времени. Гораздо дольше пришлось идти. Люди охотно разговаривали с чудаком в смешных тапочках на ногах. Принимали за кого угодно – за отставшего от поезда клоуна, сумасшедшего – и охотно показывали направление до трассы стратегического назначения. Самое короткое через поселок. Полковник их не разочаровывал. Он угодливо играл роль и клоуна, и сумасшедшего. И вскоре вышел на асфальтированный тракт. Там, впереди, в сотне километров, был Грозный. Езды – жалкие полтора часа.

Мимо промчался грузовик. Второй «АМО» остановился, но рожа водителя Ждану не понравилась. Через пять минут, уже нервничая, что вскоре его настигнут если не разведчики, так милиция, Ждан остановил серый невзрачный «Москвич». Очень похожий на тот, в багажник которого он загрузил труп водителя «Победы». Можно было выбросить тело в кювет, но полковник решил сыграть. Перепуганный кавказец довезет труп до ближайшего отделения милиции, и начнут искать серую «Победу». И пусть ищут. Находиться за рулем этой машины Ждан долго не намеревался. Так и вышло. Но он не думал, что этот проклятый «Москвич» остановит Стольников и произойдет это почти на час раньше, чем планировал Ждан. О Стольникове он вообще не думал. Если бы не майор, «Победу» искали бы долго.

И вот теперь он сидел в «Москвиче» и слушал водителя-чеченца. Голова разламывалась от его болтовни. Но приходилось слушать и слушать советы о том, как быстрее избавиться от опухоли от укусов и к кому в Грозном обратиться.

Чеченец замолчал, как только Ждан закурил. Машина была новая, и хозяин переживал за сиденья и обшивку. А Ждану было просто смешно. Что можно испортить в «Москвиче» этого года выпуска?..

Полковник бросал навстречу свистящему ветру окурки, ухмыляясь про себя над недовольством водителя, и думал о том, что совсем недалек тот час, когда он будет вот так же, за рулем, рассекать свежий, неотравленный воздух Баварии или Саксонии. Он даже не задумывался толком, куда он уедет. Может, во Францию даже. Откроет сеть гостиниц, обрастет постоянными клиентами и связями. А сам будет вечен, как ветер, и будет улыбаться всем, кто будет расспрашивать его о здоровье. Не беда, что с языком проблема. Во Франции очень много русских. У всех проблемы, стрессы, неприятности, склонность к суициду. Хотя зачем вообще нужна эта работа? Денег хватит на всю жизнь, наследников в ближайшее время не намечается.

Он найдет, обязательно найдет Источник…

– Буду сидеть на берегу Средиземного моря и пить ром… – вырвалось у него.

– Скоро пост ГАИ, а там километров шестьдесят – и мы в Грозном, – проговорил водитель.

Пост ГАИ? Этого еще не хватало! Зачем здесь пост ГАИ? Наверняка все менты уже проинформированы о необходимости проверять документы у подозрительных лиц. А подозрительней, чем Ждан, сейчас во всей Чечне найти сложно.

Он со злостью опустил стекло и метнул окурок по ходу движения, чтобы искры не попали в лицо. В пачке оставалось две сигареты. Потом придется перейти на советские сигареты «Друг» или что-то в этом роде.

Сколько они отъехали от поселка? Встречая взглядом первый приближающийся столб с километровыми отметками, он увидел: «32». Тридцать с лишним километров отделяют его от Стольникова и еще неизвестно сколько – от полной безопасности. Из радио струилось:

«Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня?..»

Мерно урчал двигатель. Тянуло сомкнуть ресницы, но боль в теле толчками втискивала в сознание Ждана мысль о том, что сон – не самое лучшее сейчас лекарство. Он был благодарен боли. Он не уснет, а значит, ситуация на дороге будет под его контролем. Было бы глупо уснуть перед постом ГАИ и быть разбуженным инспектором.

– Далеко до поста? – пытаясь выглядеть равнодушным, спросил он, усаживаясь удобнее.

– Километров семь, – ответил водитель, обрадованный прерванным молчанием. Дорога есть дорога. Она преследует не только пассажиров, но и водителей. Самое лучшее при следовании дальней дорогой – постоянно разговаривать. Тогда не уснешь и не улетишь в кювет или на встречную полосу. – Так куда едем? Именно в Грозный?

Ждан уже открыл было рот, чтобы подтвердить, как вдруг напрягся:

– А какой населенный пункт не доезжая Грозного?

Парень бросил недоуменный взгляд на пассажира.

– Хой, дядя! Ты чего мне мозги паришь?! – и рассмеялся, обнажая крепкие кавказские зубы. – Тебе куда надо-то?

– Я вспомнил, у меня родственница живет в этом направлении, а название поселка забыл.

– Поселка, дядя? Или города? Урус-Мартан… Скоро подъедем.

– Точно! Урус-Мартан!

Водитель что-то пробурчал на чеченском и покачал головой. Еще раз посмотрел на попутчика и промолчал. Он начал подозревать, что у мужика не все дома. Одни только туфли чего стоят.

– Тормозни, – попросил Ждан. – Отлить нужно.

Водитель послушно сбросил скорость и прижался к обочине. На улице светло, солнце светит, слепит. По обеим сторонам дороги – лес. Ни одной машины на дороге. Может, дать газу да бросить этого шайтана посреди трассы? За этими мыслями и застал Ждан водителя, открывая с улицы его дверцу.

– Э-э, ты чего, мужик?! – не на шутку струхнул парень, отшатываясь в сторону.

Вместо ответа полковник резким движением поднес к горлу водителя лезвие ножа. Парень всхлипнул, теряя от страха дар речи, и замер.

– Выйди, – жестко выдавил полковник.

Этой секунды парню хватило, чтобы прийти в себя. Вопреки благоразумию он дернул рукой вниз, под сиденье. Ответ на это последовал незамедлительно. Ждан схватил его за горло, оттянул голову вверх и вонзил нож бедняге в бедро по самую рукоятку…

Крик раненого ворвался ему в уши. Одичав при виде крови, Ждан прервал крик ударом рукоятки по голове водителя.

– Замолчи. Иначе убью.

На дороге действительно не было ни души. Это был пятьдесят девятый год. Пела птица, и стрекотали степные сверчки…

– Я же просто попросил тебя выйти! – Ждан был зол на непонятливость жертвы. – Просто выйти!

Поняв наконец, что будет лучше, если он подчинится, водитель выбрался из салона, постанывая и шатаясь. От неожиданности происходящего и болевого шока он плохо ориентировался и соображал. Он сейчас просто выполнял команды.

– Вперед, – спокойно скомандовал полковник и подтолкнул его к обочине.

Когда они спустились с насыпи и стали углубляться в лес, до хозяина «Москвича» дошло, что его сейчас будут убивать. Его дыхание участилось…

– Послушай, ведь ты меня не станешь убивать, эй? Возьми машина, возьми все, что есть… Денег есть мало-мало, все бери! Дома жена с ребенок…

– Заткнись, – велел Ждан, высматривая удобное место для остановки.

«Вот за этими березками будет в самый раз… Ползти он отсюда будет ровно час, а это то, что нужно…»

– Вытряхивай все из карманов.

Водительское удостоверение, паспорт. Деньги. «Смешно, – подумал Ждан, – у меня на счету миллионы долларов, а я отбираю с ножом несколько десятков рублей».

Остальное пусть остается при водителе. Ждан не делал тайны из причины разбоя в отношении парня. Он, наоборот, удваивал на этом акцент. Это – часть плана. Больше ошибок делать нельзя. Сейчас всего за час можно было либо навсегда исчезнуть из поля зрения Стольникова и властей, либо исчезнуть навсегда по воле все того же Стольникова. Генерала Зубова, отца Ирины, майор ему не простит. Ждан вспомнил, как всего три недели назад Стольников без оружия явился в НИИ. Ну что мешало ему тогда прикончить разведчика и поставить крест на вечном страхе?!

А теперь… Каплей крови больше, каплей меньше – какая теперь разница?..

Сделав шаг навстречу владельцу «Москвича», он наклонился и вонзил нож в другую ногу. Парень рухнул, вспарывая утреннюю тишину истерическим воплем. О том, чтобы теперь он мог передвигаться стоя, не было и речи. Посмотрев на дело рук своих, полковник сделал вывод, что оно сделано качественно. Прикинув расстояние до дороги, он сплюнул и быстрым шагом двинулся к машине…

Теперь – по газам. Насколько позволяет двигатель «Москвича» первого выпуска. Не как тянул волынку этот молодой человек, не превышая убогие восемьдесят на спидометре, а так, чтобы машина работала на износ. Сто пять, сто десять…

А вот и тот самый упомянутый пост ГАИ. Если бы Ждан имел достаточно сил, бросил бы машину до КПП и двинул дальше снова лесом. Но сил уже не было. Их отсутствие подняло из глубины ощущений полное равнодушие к крови и уверенность в безысходности. Безысходность – причина всех отчаянных поступков, спасающих жизнь.

Мысль о приближающемся вечере и смене машины перешла в контролируемый восторг, когда Ждан увидел справа по ходу движения, в небольшом березовом колке, костерок. Языки пламени, лениво облизывая темноту, освещали бок излучавшего кураж «Форда» сорок шестого года выпуска. Такую машину не спутаешь ни с какой другой, и Ждан, подумывая о вместительном гараже далекого светлого будущего, зарезервировал в нем, пока еще виртуальном, место для такого «Форда» и для «Форда Мустанга» шестьдесят четвертого.

Пост виднелся вдалеке. Ждан вывернул руль и бесшумно подъехал к краю дороги. Обдумывая дальнейшие действия, он убрал ногу с педали и уткнулся пяткой в непонятный для него предмет.

– Это не туда ли ты дернулся рукой, казбек? – пробормотал он.

Просунув руку между ног, под сиденье, он почувствовал, как у него перехватило дыхание. Его ладонь удобно легла на прохладную рукоять пистолета.

Это был «парабеллум», привезенный кем-то с фронта в качестве трофея. Еще мгновение, и на его ладонь выскочил магазин. Полковник с великим облегчением увидел тускло блеснувшие тупые пули. Полный магазин. Уже третий пистолет в его арсенале. И к каждому – по одному полному магазину. Маловато, если рассматривать этот арсенал для войны с группой Стольникова. Но достаточный, чтобы оторваться от преследования.

Парень возил с собой оружие в надежде, что оно когда-нибудь да пригодится. Например, защитить себя от сумасшедшего пассажира или дорожных разбойников. Не пригодилось.

Через приспущенное стекло двери Ждан уловил аромат жареного мяса и тут же почувствовал спазмы в желудке. Он не ел уже почти сутки. Больше он уже не думал. И когда подъезжал к костру, в его голове свербел только один вопрос: сколько там человек?..

Их было всего двое. Парочка, жарящая в лесу шашлык, уединившаяся от суеты бытия. Только он и она. Они весело смеялись, и по всему было видно, что эти двое – либо муж с женой, либо жених с невестой. Костерок на берегу чахлого водоема, фрукты, шашлык, коньяк… Ждан сглотнул слюну.

Они насторожились, увидев подъезжающий автомобиль. Неизвестно, кто это прибыл и чего им нужно. Не для того они забрели в лес, чтобы принимать здесь гостей. Веселье стихло.

Выйдя из «Москвича» и повертев головой, полковник убедился, что здесь всего двое. Всего двое … Недолго думая, он направился к ним. Очевидно, его намерения были написаны у него на лице, поскольку чеченец, не выжидая и секунды, поднял с земли нож.

– Не убивай его, Иса! – взвизгнула девица.

Ждан присмотрелся. Русская девица, белокурая, голубоглазая. И покрытый щетиной горец с выпуклыми, как куриные яйца, глазами.

– Да вы прямо как свинарка и пастух!

Ждана покоробило, что он только подошел, а какая-то девка уже боится за его, Жданову, жизнь. Не за жизнь своего чеха или, например, свою. Но нож выглядел вполне внушительно: традиционный, средней длины, с рогом косули вместо рукоятки, однако не выставочный экземпляр, а вполне рабочий.

– Ну-ка, вали, козел, отсюда! – распорядился тот, кого девушка назвала Исой.

Полковник, сунув руки в карманы, разглядывал его одежду. Тот все еще сидел на земле, и определить рост и размер было весьма затруднительно.

– Встань, – попросил Ждан.

– Э, давай, до свидания! – Парень решительным шагом направился к полковнику, продолжая сжимать в руке нож. – Ты знаешь, с кем говоришь?!

Полковник оглядел его с ног до головы и удовлетворенно хмыкнул:

– Пойдет. Раздевайся, – и вынул «парабеллум».

Парень моментально расслабился и выронил нож.

– Быстрее. – На «парабеллуме» щелкнул предохранитель.

– Не убивай… – попросил парень, сдергивая с плеч куртку.

– Будете себя хорошо вести – все будет в порядке, – пообещал Ждан голосом стоматолога (не будете дергать челюстью – не будет больно…).

– Не убивай! Мы никому ничего не скажем.

– Я знаю.

– А мне тоже… раздеваться? – спросила заплетающимся языком девица.

– Тебе не надо. Я не трансвестит.

– Кто?

– Ах, я забыл. Короче, не важно. Поторопи своего.

Парень закончил снимать брюки и остался стоять в одних трусах.

– Ты обещал нас не убивать, – напомнил он.

– Да помню я, помню… – недовольно покривился Ждан. – Где ключи от машины?

– В куртке.

– Документы?

– В машине, в бардачке. Мы можем идти?

– Нет еще. Какой ближайший населенный пункт? – Подумав, что парень не знает, откуда он движется, полковник добавил: – В сторону севера.

– Матвеевка. Двадцать пять километров. Ну, двадцать семь где-то…

Ждан еще раз посмотрел на парня. На руке – зоновские наколки. Судя по возрасту, на войне не был. Сидел.

– А ты сам-то кто по жизни?