Текст книги "Я – первый"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Э!

Две фигуры повернулись на мой окрик – один охранник постоянно стоял лицом к нам и не выпускал из своего поля зрения.

– Сигарету дайте. И зажигалку!

«Интересно, что скажут эти бараны? Неужели придется бросать курить? Место и время подходящее, чтобы поберечь здоровье… Вот номер будет!» – мельком подумал я в течение той секунды, пока конвоиры соображали, что делать.

Парни перебросились парой фраз, затем тот, кто был постарше и посерьезней остальных, запустил руку в карман, вытащил сигареты и бросил одну в яму. Пришлось нагнуться. Теперь внимание охранников переключилось на нас. Им было скучно и любопытно.

– Эй, русский! – негромко обратился ко мне тот самый парень, который рассказывал смешную историю.

Я с наслаждением закурил и медленно выпустил дым в ветки деревьев. Затем повернул голову в сторону говорившего. На вид ему было лет двадцать – двадцать пять. Совсем молодой еще. Акцент в его речи присутствовал.

– Ты где так драться научился? Что, боксер, да? – Все это было произнесено дерзким, насмешливым тоном. «Бог не любит трусливых», – вспомнил я поговорку своего отца, вздохнул и ответил:

– Боксер. Мастер спорта. А ты хочешь научиться или подраться со мной? – Я тоже постарался произнести это насмешливо и дерзко.

Артур глянул на меня удивленно, одобрительно хмыкнул и покачал головой.

– Да я тебя без соли съем! – ошеломленно прошипел парень и шагнул к яме. Старший охранник сразу же сказал несколько слов, и чеченец остановился.

– Бекхана благодари, что вас для тренировок себе оставил, а то бы сейчас размазал тебя прям здесь, русская свинья!

Я глубоко затянулся и взглянул на Артура. Тот посмотрел на меня. Вот все стало ясно и понятно. Вот почему нам обеспечили хорошее питание и проявляют какую-то заботу. Для тренировок. Ладно, обдумаем это потом.

– Вот вчера четверо хотели нас размазать, ты тоже это видел. – И я улыбнулся прямо в лицо охраннику.

Тот задохнулся от возмущения и оглянулся на старшего.

– А ну закройте рот оба! – произнес тот негромко. – Ты, русский, помалкивай, а то можешь на пулю нарваться!

– Могу, – согласился я. – И ты можешь, ведь все в руках всевышнего.

Они не нашлись что ответить, с удивлением уставились на меня, я же невозмутимо докурил сигарету, спрыгнул в яму и взял лопату.

К обеду стало уже довольно жарко. Слепящие солнечные лучи прорывались сквозь густую листву и пятнали зайчиками раскиданную темную землю, от которой пахло сыростью. Шмели и пчелы гудели в зарослях кустов, росших вдоль забора. Мы лениво копались в яме.

– Воды принесите… – устало сказал Артур, вытирая пот со лба. Парень помладше помялся, но, повинуясь повелительному взгляду старшего отправился в дом.

– Водопровод не работает, что ли? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. Это было понятно и так, но мне необходимо было завязать с охранниками разговор, глядишь, что-нибудь и выболтают. Если бы кто-нибудь из них имел оперативные навыки, то он бы категорически запретил любое общение с нами, ведь это всегда расслабляет охрану, и конвой невольно начинает понимать, что арестованные тоже люди, и иногда симпатичные, и начинает выстраивать с ними какие-то отношения…

Вопрос мой был абсолютно безобиден, и охранник должен был ответить.

– Разбомбили башню, где вода, – после секундной паузы ответил он.

– А, водонапорную, – произнес я задумчиво – Башня, конечно, здесь ни при чем…

Артур не торопясь пил воду и смотрел на меня. Подмигнув ему (охранник этого не заметил), я продолжил:

– А что этот парень про тренировки говорил?

Этот вопрос должен был расположить чеченца к разговору. Человеку всегда приятно, когда его спрашивают о вещах, о которых он может поговорить и в которых он компетентен. Так и получилось.

– Бекхан готовится к чемпионату Азии! Он мастер спорта по боям без правил, уже выиграл турнир в Эмиратах и в Иордании, – с гордостью проговорил охранник и поудобнее уселся на лавочке. Он достал сигареты и уже без напоминаний бросил мне одну.

– И за кого же он будет выступать? – Здесь мне действительно стало интересно.

Охранник, видя мою заинтересованность, усмехнулся с некоторой долей превосходства. Он был простым сельским парнем, а возможность поговорить такие люди никогда не упустят. Второй конвоир тоже подошел ближе и принялся внимательно слушать своего товарища. Наверное, он не знал свежих новостей о своем хозяине.

– Как за кого? За Республику Ичкерия! – с гордостью сообщил нам чеченец. – У нас многие ребята с села уже выступают. Вот мой брат младший поедет в Америку. Он борец. Бекхан пообещал с деньгами помочь. А в Шали уже два чемпиона мира по кикбоксингу есть!

– И все, конечно, мастера спорта и чемпионы мира, – пробормотал я в сторону. – Ты сам-то чем занимался? – спросил я у охранника постарше. Конечно, меня могли оборвать и сообщить, что это не мое собачье дело, кто и чем занимался, но здесь следовало учитывать менталитет кавказцев. Уж они-то никогда не упустят возможность похвастать личными мужскими достижениями. Тем более если действительно есть чем хвастать.

– Я занимался «классикой»! У меня первый взрослый! Я с мужиками на равных боролся, если бы не эта война, то «мастера» бы свободно сделал! – проговорил громко охранник и раздраженно взмахнул рукой с зажатой в ней сигаретой.

– Значит, этот самый Бекхан поедет на чемпионат мира?

– Чемпионат проведут в Турции, через три месяца. Скоро он на сборы поедет в Грузию, а пока ему здесь готовиться надо!

Вопроса о том, как будет готовиться Бекхан, я пока не задавал. Наверняка ответ будет неприятным и настроения нам с Артуром не поднимет.

– Понятно. А дом чей? Бекхана?

– Он еще молодой… – усмехнулся парень.

В этой реплике проскользнуло некоторое пренебрежение и зависть к богатому человеку, хоть и молодому. Наверняка у этого охранника нет такого хорошего, просторного жилища. «Впрочем, у тебя тоже», – добавил мой справедливый внутренний голос.

– Это дом Удагова. Слышали про такого?

Мы с Артуром переглянулись.

– Слышали.

Удагов был молодым, видным и активным членом правительства Дудаева. Его имя появлялось чуть ли не каждый день в российских газетах. Он очень грамотно выстраивал и направлял идеологическую борьбу боевиков против России.

Как-то в Грозном мне показали листовку, отпечатанную на плохой бумаге. Названия я не запомнил. То ли «Голос Ичкерии», то ли «Подвиг Ичкерии». Но неважно. Это был аналог наших боевых листков во время Отечественной войны, только выпущен он был чеченцами. Там подробно рассказывалось о нескольких подвигах вайнахов, совершенных за прошлую неделю. Как кто-то в одиночку подбил русский танк, а кто-то, раненный, не выходил из боя и огнем пулемета уничтожал неверных, как собак. Листовка была на русском, что являлось немаловажным фактором. Учитывалось то, что не все чеченцы хорошо знают свою письменность, и то, что в рядах боевиков были и наемники из других республик бывшего Советского Союза. Написана листовка была грамотно, с чувством, полна фактов и имела несколько фотографий «героев». Был бы я боевиком, то непременно вдохновился бы ею. А вот в нашей армии я такого не видел…

– Да ладно, что, Удагов сам тут живет? – с нотой явного недоверия спросил я.

– Ну нет… – слегка смутился охранник. – Это дом его родного брата. А Бекхан ему племянник!

– А, ясно. А сам Бекхан где?

– Скоро приедет. В Грузии сейчас, что ли…

Вот оно что! Родный брат Удагова… Был бы у меня такой брат, я бы вел себя точно так же. Независимо и властно.

– И что, как он платит за охрану?

– Нормально! – довольно ответил парень, и я понял, что в этом чеченском селе, где совершенно нет работы по вполне понятным причинам (война!), этим охранникам совершенно нет причин жаловаться на жизнь. Одеты, обуты, лишний раз себя риску не подвергают, получают очень неплохие деньги для этих мест и пользуются немалым авторитетом.

– Ну давайте, шевелитесь! – вдруг спохватился конвоир, видимо вспомнив о своих функциях, оглянулся по сторонам, бросил сигарету на землю и с силой вдавил окурок в траву. – Давайте, давайте, расселись тут!

– Все нормально, не волнуйся! – Я хотел было добавить – «братуха», но вовремя передумал. Не стоит перебарщивать для первого раза. Да и какой он мне «братуха»…

Теперь при каждом удобном случае надо будет, пересиливая себя, вступать в разговоры с нашей охраной. И стараться оказаться к ним все ближе и ближе. Возможно, для нас и подвернется хоть какой-нибудь шанс спастись. Долго заживаться в чеченском подвале, пока было здоровье, мы не собирались.

– Сейчас начнем! Отдыхать же тоже надо, – добавил я рассудительным тоном и поднял ненавистную лопату.

* * *

Ближе к вечеру, когда темп нашей работы значительно снизился, опять появился тот самый «эконом». Охранники сразу вскочили и приняли бравый вид, положив руки на пояса с оружием, но пожилой чеченец не обратил на них никакого внимания.

Он быстро пробежал к беседке и осмотрел ее. Следом за ним торопились две женщины. У одной было ведро воды в руках, у другой – поднос с посудой. Чеченки принялись быстро вытирать пыль и расставлять на столе кружки и блюдца. «Эконом» мельком глянул на нас и что-то сказал нашим конвоирам. Двое сразу переместились к беседке, лица у них стали строгими и важными, а один остался возле колодца, который мы рыли.

– Гостей ждут, что ли, – равнодушно сказал Артур, выглядывая из ямы, ставшей нам уже выше пояса.

– Наверное, – так же безразлично ответил я, оттолкнулся руками от осыпающегося края и уселся на землю. Сквозь ветки и кусты мы могли видеть и слышать все, что происходит в беседке.

– Проходите, проходите, вот сюда. Сейчас чай принесут, вы устали с дороги, здесь, в теньке, и отдохнете, – услышал я мужской голос.

– Благодарим, мы особо не голодные, – ответил ему другой мужчина. Послышался звук шагов по тротуарной плитке, которой была выложена дорожка в траве, и к беседке вышли четверо человек. Двое из них были в камуфляжной форме и с пистолетами в кобурах, а двое – в штатской одежде. Впереди, указывая дорогу, двигался мужчина лет за сорок, с небольшим животиком под дорогой летней рубашкой, в светлых брюках и туфлях. При виде его охрана явно напряглась и стала изображать напряженное внимание, придирчиво разглядывая близстоящие кусты и небо над головами. «Хозяин, скорей всего, – подумал я. – Как его там, брат Удагова, что ли».

Люди прошли и расселись за столом. Некоторое время все молчали, ожидая, пока женщины расставят угощение и уйдут. Я тоже ждал, несколько заинтересованный этим коротким диалогом. Дело было в том, что все они говорили по-русски.

И гости, и хозяева были кавказцами. Значит, к чеченцам приехали нечеченцы, раз они говорили на великом и могучем. Интересно.

Воспользовавшись тем, что наш конвоир отвернулся от нас и, вытянув шею, тоже прислушивался к разговору, мы побросали лопаты на дно ямы и решили устроить себе перекур.

– Как доехали, как дорога? – вполне различимо донесся до нас голос хозяина дома. Людей в беседке мы уже не видели, зато их хорошо было слышно.

– Все хорошо, Джамалдин, все хорошо. И дома хорошо у нас, все здоровы, и пока всего хватает, – ответил ему другой человек.

Я удивился. Голос приезжего звучал явно неприязненно и сухо. Это заметил даже наш охранник. Он непроизвольно глянул на нас и опять отвернулся. Заметил эту неприязнь и хозяин.

– Объясни мне, в чем дело, Магомед, ты же знаешь, я не люблю, когда человек обижается на меня неизвестно за что, – попросил хозяин дома после некоторой паузы. Видимо, он раздумывал, стоит ли вести беседу в традиционном кавказском неторопливом стиле или сразу же перейти к делу.

Горячность чеченца выступила на первый план, и он не удержался. Голос его стал на полтона ниже и приобрел некоторую агрессивность.

– Мужчина не обижается, мужчина злится, – ответил вкрадчиво гость, и мне показалось, что он примеривается зубами к горлу родственника Удагова.

– И на что же ты злишься, дорогой? – Я даже представил, как усмехнулся хозяин. Тон его внезапно стал спокойным и даже ленивым. – Мы ведь обо всем договорились… Машины к тебе в Дагестан постоянно приходят?

– Приходят… – после секундной паузы нехотя ответил гость.

– Мы даже не требуем вовремя оплату за нефть, мы понимаем обстановку и не торопим. Мы с тобой хорошие знакомые и недавно продали тебе одну вышку, как ты и хотел. На что же ты злишься, Магомед?

Как мне показалось, приезжий смешался. В голосе хозяина была только искренность и правота уверенного в себе человека. Если он и врал, то очень талантливо.

– Разборка у них, – шепнул мне на ухо Артур, тоже внимательно слушавший разговор. Я с равнодушным видом кивнул.

– Пусть хоть поубивают друг друга, – ответил я ему тоже шепотом. – Нас это не касается.

Артур махнул рукой и тихо поднял бутылку с водой, которая лежала рядом.

– Я звонил тебе, когда мои люди выехали к тебе с деньгами? Они везли 880 000 тысяч долларов, плата за вышку. Звонил ведь, Джамалдин? – В вопросе дагестанца прозвучала явственная угроза.

– Звонил, Магомед… – медленно и задумчиво произнес хозяин дома. – Звонил. Только они еще не приехали, вот в чем дело, дорогой. Тебе сейчас придется поверить мне на слово. – Теперь такая же враждебность прозвучала и в ответе Джамалдина.

– Я тебе верю. Их нашли убитыми недалеко отсюда, и денег в машине не было. Вот поэтому они и не приехали к тебе, – проговорил дагестанец тихо.

В разговоре возникла пауза. А мы с Артуром уставились друг на друга. Я протянул руку и взял у него бутылку с водой. Почему-то в горле внезапно пересохло. Мой напарник задумчиво покачал головой и опустился на дно ямы. Я невольно последовал его примеру.

– Ты все понял? – еле слышно проговорил он мне на ухо, сидя на корточках.

Я кивнул.

– Теперь ясно, кто это был и откуда у них деньги. На нас они вряд ли подумают. Но все равно надо молчать, какой бы расклад ни вышел. Нас будут долго убивать в любом случае, отдадим мы доллары или нет.

Я еще раз кивнул и поднялся.

– Значит, Магомед, ты думаешь, что это я убил их?!

Теперь напрягать слух не требовалось. Хозяин повысил голос.

– Я не знаю, кто их убил! – так же громко ответил дагестанец. – Это случилось совсем рядом с твоим домом, и ты знал, что они везут деньги! Что мне теперь думать?! Я платить два раза не собираюсь! Я завтра выставляю своих людей на вышке и начинаю работать!

Последовала пауза, затем чеченец ответил:

– Подожди, не горячись, Магомед. А мне что делать? Может, ты сам не захотел платить и придумал всю эту историю? Ведь Мовлади спросит у меня, где деньги, он уже спрашивал. Что я ему скажу?.. И он мне поверит? Ведь речь идет о больших деньгах, Магомед!

Дагестанец был настроен решительно:

– Я не знаю, что ты скажешь Мовлади, это не мое дело. Ищи деньги сам, они у тебя в селе, а вокруг нет больше вооруженных людей, и они все тебе подчиняются!

– Так не пойдет, – опять после некоторой паузы проговорил неприязненно Джамалдин, и его охрана, стоявшая возле беседки, сразу напряглась и положила руки на рукоятки пистолетов. – Вышку ты не получишь, пока я не увижу плату за нее, – произнес зло чеченец.

– Я хорошо слышу и запомню это, Джамалдин, – улыбнулся ему в ответ дагестанец, повернул голову к своему напарнику, что-то сказал ему на своем языке, затем они быстро поднялись и вышли на тропинку.

Мы с Артуром посмотрели друг на друга, затем он подмигнул мне, пожал плечами и развел руками. Я фыркнул, оглянулся на беседку и зажал рот рукой. Нарушать задумчивое молчание Джамалдина, неподвижно сидящего за столом, на котором остывал чай, нам совсем не хотелось.

* * *

Утром в наш подвал «подселили» соседа. Мы только начали просыпаться и ворочаться, как дверь распахнулась, послышались голоса, грубый смех охраны и темная фигура человека с шумом, спотыкаясь в темноте, скатилась по ступенькам прямо на нас.

Дверь захлопнулась, и мы помогли подняться парню в разорванной светлой рубашке. Артур усадил его к себе на топчан.

– Ты кто? – спросил собровец, внимательно рассматривая неожиданного гостя. Я тоже присмотрелся. Наши глаза уже привыкли к полумраку, а парень все время подслеповато мигал и крутил головой.

– А вы кто? – спросил он, в свою очередь, хриплым голосом, не переставая оглядываться.

– Я – офицер черкесского СОБРа, Артур меня зовут, а это Сергей, опер из Нижнего Новгорода.

– А, хорошо, – заметно расслабился парень, поморщился и потер себе грудь.

– Прикладом засадили хорошо, сволочи, думал, сердце остановится…

Мы молчали, никак не реагируя на его реплику. Человек в разорванной рубашке понял:

– Я тоже сотрудник, с УБОПа. Ахмат меня зовут.

– Как попал к этим? – И я мотнул головой вверх.

Парень помолчал, потом неохотно ответил:

– Да по глупости. Приехал к своей девушке, полгода ее не видел, ну и узнали меня. Кто-то в Грозном видел… сказали боевикам… А я уже уезжать собирался.

– Ты из чеченского УБОПа? – переспросил я, уловив его акцент.

– Да.

– Ясно, – проговорил Артур, спуская ноги на землю и нащупывая ботинки.

– Вот ты нашел время, Ахмат, честное слово! – возмутился я. – Ты же знал, что в этом селе боевики, не мог не знать!

– Да знал я! – ответил глухо парень, без спроса прилег на артуровский топчан, прижал руки к животу, подтянул колени к подбородку и скорчился в этой позе. Артур махнул мне рукой, мол, не трогай сейчас его, ему и без того досталось.

– Что у тебя болит? – наклонился он к лежавшему.

– Пройдет… живот… прикладом… когда за руки держали… – ответил тот, и по его голосу чувствовалось, что он сдерживает боль.

Артур вздохнул, похлопал его по плечу, и в этот момент снова открылась дверь.

– Эй, гяуры, выходи, Бекхан приехал, вас зовет!

* * *

– Ну что, неверные, посмотрим, на что вы годитесь! – весело встретил нас Бекхан, одетый в спортивную майку и шорты. Мышцы играли на его руках, туловище и ногах.

Здоровый, сволочь.

Чеченец улыбался и не обращал на нас никакого внимания, перешучиваясь со своими охранниками. Чувствовалось, что он бесконечно уверен в себе, в своих силах, и посматривает на нас, как на ходячие тренировочные мешки, которые к тому же еще умеют говорить. Я ощутил мимолетную дрожь и подавил ее усилием воли. Что это будет за тренировка, неизвестно. Поглядим.

– Переодевайтесь, и поехали! – прозвучал приказ, и нам под ноги полетел большой черный пластиковый пакет, из которого в пыль вывалились потертые спортивные штаны.

Возле двора стоял обыкновенный милицейский «уазик», оборудованный для патрульно-постовой службы, с отгороженным решеткой задним отсеком для задержанных и без внутренних ручек для открывания дверей.

Где Бекхан взял эту машину, мы не спрашивали. На дверце водителя виднелось несколько пулевых пробоин.

– Наверное, захватили при разгроме комендатуры, – хмуро предположил Артур, оглядывая железные внутренности машины.

Нам любезно предложили занять места в отсеке и захлопнули заднюю дверь. На передних сиденьях расположилась охрана, и мы двинулись вслед за личным джипом Бекхана.

Проехав все село, наша маленькая колонна поднялась в горы примерно на километр и затем, после резкого поворота, круто спустилась вниз.

На большой просторной песчаной речной отмели машины остановились.

– Переодевайтесь! Это мои личные вещи, я ими полы еще не мыл! – громко обратился к нам Бекхан.

Охрана одобрительно загоготала. Я не спеша развернул шуршащий пакет и вытащил провонявшие от долгого лежания старые спортивные штаны и майку. Полы-то ими не мыли, действительно, но и давно не стирали. Впрочем, выбора у нас не было. Преодолевая брезгливость, я напялил «спортивку» на себя и откровенно огляделся.

Мы находились на плотной широкой ровной песчаной отмели, недалеко плескалась река, и невысокие скалы, покрытые лесом, тянулись по правому берегу, а на левом, сзади нас, простирались густые заросли кустарника, тянущиеся до самой вершины горы.

– Значит, так… – проговорил чеченец. Он стоял перед нами на песке обнаженный по пояс, в шортах и босиком. Мощные, хорошо развитые мышцы всего тела играли при каждом его движении. Он был совсем еще молодой, лет восемнадцать-двадцать.

– Я увидел вас, когда вы дрались. – Он улыбнулся, показывая ровные белые зубы. – Я сам боец… Вы мне понравились… Я уважаю мужество, и вы показали его. Сначала я просто хотел вам помочь. Потом подумал, что вы можете и пригодиться. У меня соревнования через три месяца. Смешанный стиль. С тобой я буду заниматься боксом, а с тобой – борьбой.

И он поочередно ткнул в нас пальцем.

– Вас хорошо кормили, не били? – вдруг строго спросил он и оглянулся на охранников, которые расположились ровным полукругом вдоль кустарника и держали всю отмель под контролем.

– Нормально все… – хмуро ответил Артур и передернул плечами.

– Бороться со мной в полную силу и боксировать тоже, – приказал Бекхан. – Кто не будет мне сопротивляться, покалечу… – Чеченец помолчал, затем опять улыбнулся и добавил: – Перчатки есть, а заниматься будем здесь. Хотите, разминайтесь, хотите – нет, мне все равно. – И с этими словами он прямо перед нами, с места, сделал сальто назад через голову.

* * *

Борцом он оказался хорошим. Но с боксом у него не ладилось. Как я понял, он начинал свою спортивную карьеру с борьбы, а вбитые и заученные навыки на уровне рефлекса не забываются никогда. К Артуру он отнесся свысока и был сразу за это наказан. Плотный, тяжелый, подвижный, невысокий Артур сразу прошел ему в ноги, сделал подхват и опрокинул чеченца на песок. Тот быстро вскочил, как Джеки Чан, со спины на ноги, глаза его вспыхнули, и они снова сошлись в захвате. Я молча наблюдал за ними, прося бога только об одном – чтобы он не покалечил моего товарища. Тогда с ним далеко не уйдешь…

Артур с чеченцем толкались и боролись довольно долго. Так как оба они были без одежды до пояса, то сделать хороший захват для броска не получалось. Потные руки и корпус постоянно выскальзывали из таких же потных и мокрых рук противника. Несколько раз чеченец пытался провести бросок, но Артур грамотно оборонялся. В конце концов Бекхан свалил его на песок, воспользовавшись большей массой своего тела.

Стоявший со мной рядом охранник внезапно выкрикнул «Время!» (я вздрогнул), и два соперника сразу же опустили руки и сделали шаг назад.

– Ну неплохо, – проговорил Бекхан, оглядывая моего товарища.

– Ты «вольник», что ли? – спросил он у тяжело дышавшего Артура. Тот молча кивнул.

– Хорошо. Сейчас отдохнем и на тебя посмотрим, длинный, – бросил мне чеченец через плечо.

Я посмотрел ненавидящим взглядом ему в затылок и сжал зубы.

Не сказать, что легко, но я переиграл его. В технике я был сильнее. С первых же секунд я понял, что этот бой действительно ведется «без дураков». Бекхан вкладывал в свои удары всю свою ненависть к сопернику, умноженную на вес и немаленькую силу. К тому же на глазах своих земляков он не имел права проиграть мне даже этот тренировочный спарринг. Я моментально (все-таки четыре года в сборной города) определил, что вся боксерская подготовка чеченского бойца сводилась к одному мощному удару. Но хорошо поставленному. Я еще успел подумать – с уважением! – что если бы он попал в голову быка своим коронным справа, то бедное животное не пришлось бы и резать…

Понимание опасности добавило в организм адреналина, и я вел бой предельно внимательно, иногда и забывая о том, где нахожусь. Мой противник был тяжелее меня килограммов на десять, и я давно уже возблагодарил бога, что чеченец не борется со с мной, а только боксирует. Иначе он бы меня просто поломал.

К тому же Бекхан не экономил силы, вкладывая в удары вес всего тела, и, по моему мнению, излишне крупные мышцы лишали его стремительности и подвижности. Он тяжело разворачивался и замахивался. Я предугадывал его намерения и уходил от его слишком заметных, во всяком случае для меня, ударов. Боксер смотрит всегда сопернику в глаза, а по ним всегда можно легко прочитать действия бойца. И к тому же чеченец был азартен, он не контролировал свои эмоции, что также весьма помогало мне в этой схватке. Один раз я удачно подсел под его бьющую руку, разогнулся и снизу впечатал кулак прямо ему в нос. Мое левое плечо содрогнулось от отдачи удара. Бекхан отскочил назад, и его лицо сразу же залило кровью. Он смачно отхаркнул кровавый сгусток прямо себе под ноги. Я остановился и опустил руки. Охранники громко, тревожно загалдели.

Чеченец резким выкриком остановил их болтовню и повернулся ко мне:

– Все нормально! Работаем дальше!

Я отрицательно помотал головой.

– При такой травме бой останавливают, – хрипло, выталкивая слова из сухого горла, проговорил я. Эта недолгая схватка уже утомила меня, тем более что я долго не тренировался. Когда бой ведется на пределе сил, именно так все и происходит. – У тебя все перчатки в крови. Нос слабый, надо укреплять его…

К чеченцу уже спешил охранник с бинтом в руках. Бекхан поднял руки в перчатках, посмотрел на них, затем с ненавистью глянул на меня и, сев на песок, запрокинул голову.

Охранник торопливо вытирал ему лицо, смачивая бинт в принесенной кем-то воде из речки. Остальные чеченцы сошлись за спиной Бекхана и о чем-то тихо переговаривались, поглядывая на меня.

Через минут двадцать кровь удалось остановить. Я уже снял перчатки и умылся в воде до пояса.

После короткого, но бурного спора со своими на чеченском языке мрачный Бекхан подошел ко мне.

– Действительно, на сегодня хватит, – проговорил он и осторожно дотронулся кожаной перчаткой до распухшего мокрого носа. – Мне еще на турнире выступать, надо избегать травм. Только осталась одна вещь, и ее необходимо сделать…

Я почувствовал, как крепкие руки тотчас же сжали мои плечи с двух сторон так, что я и не смог пошевелиться.

– Стой спокойно! – резко и повелительно прямо в ухо сказал мне голос с акцентом.

– Когда я приду домой, отец спросит у меня, почему у меня разбит нос, а у моего противника – нет. Так что… – проговорил Бекхан.

Глаза чеченца напряглись, а челюсти сжались.

Да, я видел этот удар. Видел, как он замахнулся. Видел, как его кулак приближается к моей голове. Но меня крепко держали за волосы, и я только крепко стиснул зубы, чтобы Бекхан не выбил мне челюсть.

Вот кулак заслонил солнце, и в голове гулко, разбрасывая во все стороны сверкающие искры, будто разорвался небольшой снаряд. Затем еще один. Я почувствовал, как плавно качнулась земля под ногами. Потом меня отпустили, и я провалился в мгновенно возникшую темноту.

Очнулся я от того, что Артур лил мне воду на затылок. Я стоял на коленях и упирался руками в песок. Я помотал головой, стряхивая воду с волос, и распрямил шею.

– Время! – издевательски выкрикнул кто-то. – Конец раунда…

Бекхан отступил на шаг, внимательно посмотрел на меня, затем зубами разорвал липучки на перчатках, стянул их с потных рук, бросил на песок и произнес:

– Завтра займемся делом по-настоящему, без дураков. Подготовлены вы хорошо, я не ожидал. Завтра будем работать серьезно. А сейчас немного бега, пресс и растяжка. Хотите, бегите со мной, хотите – нет.

Я сплюнул кровь с разбитой губы, тяжело с помощью Артура поднялся и побрел к воде.

* * *

Так прошло около двух недель. Счет дням я не вел, зачем, все равно это время можно смело считать упущенным в своей жизни, и начинать новый отрезок можно было после того, как мы вырвемся отсюда. «Или после того, как нас убьют», – поймав себя на этой мысли, я усмехнулся. Все в этом мире относительно.

Хотя, поразмыслив, я вынужден был признать, что мое самочувствие явно улучшилось от этих занятий. Мне было всего двадцать девять лет, и организм легко оживил забытую мышечную память. Даже, по-моему, я слегка прибавил в весе. Кормили нас два раза в день, но очень сытно. Если бы не наше положение пленников, с которыми могут сделать все, что угодно, в зависимости от настроения хозяина, то можно было считать, что мы находимся на спортивных сборах. Ни алкоголя, ни женщин, полное отсутствие табака (Бекхан запретил охранникам угощать меня сигаретами, и моя ненависть к нему неизмеримо выросла, приняв ослепляющие, чудовищные размеры), регулярные тренировки и ничем не прерываемый сон позволили быстро войти в хорошую физическую форму.

Ахмат выкопал колодец и теперь бетонировал его.

Каждый вечер мы, склонив головы к друг другу, жарким шепотом обсуждали планы побега. Но каждый раз, увлекаясь, мы замолкали, взглянув на Ахмата.

Единственным шансом уйти для нас были занятия с Бекханом. На них можно было что-то придумать, ведь из подвала не убежишь. Артур уже с десяток раз обследовал его и пришел к выводу, что дверь не выломаешь, да и нечем. Но вот Ахмат… как его оставишь здесь со спокойной совестью? И мы снова усиленно ломали головы, постепенно приходя к выводу, что втроем нам отсюда не выбраться. Ахмат, который сначала с большой горячностью обсуждал все мыслимые и немыслимые варианты побега, мрачнел на глазах. Конечно, он понимал ситуацию. Мы избегали смотреть ему в глаза.

Вернувшись после очередной вечерней тренировки «домой», мы застали его сидящим без движения на топчане. Он безучастно смотрел в одну точку.

– Эй, Ахмат, как ты сегодня?

Он молчал. Мы с Артуром переглянулись. Естественно, что настроение было подавленное у всех, хотя мы старались держаться бодро и в глубине души надеялись на удачу. Если один из нас падал духом, то остальные обязательно пытались подбодрить его и вдохнуть уверенность.

– Ахмат, ты чего? Да скажи, в чем дело? – произнес Артур, усаживаясь с ним рядом.

Чеченец повернул голову и безжизненным голосом проговорил:

– Когда я закончу колодец, меня продадут…

– Кому? – одновременно выдохнули мы.

– Я не знаю. Сегодня я слышал разговор. Кто-то пришел к Джамалдину и просил продать меня.

– А что Джамалдин?

– Он сначала отнекивался, а потом ему тот человек сказал, что его брата убили в УБОПе, и я ему нужен, чтобы отомстить. Джамалдин подумал и сказал, что я сейчас у него работаю, вот закончу колодец, и он меня отдаст даром.

Эта новость не была самой лучшей за этот день. Мы молча улеглись на свои постели. Никто ничего не говорил. Что ждало Ахмата, когда он попадет к этому человеку, понимали все. Хоть мы и намотались сегодня, сна не было до утра.

На утренней тренировке, кроме привычных охранников, присутствовал еще один человек. Ему было около сорока лет, и у него было плотное телосложение бывшего спортсмена. Сразу стало заметно, что Бекхан уважает его и слушается. Кто это и для чего он здесь, мы, конечно, не спрашивали.

После разминки этот чеченец в черной дорогой майке, на которой по-английски было написано: «Ичкерия», тщательно закрепил на руках Бекхана маленькие боевые накладки (обычно мы боксировали в перчатках, а боролись без них) и сказал, обращаясь к нам:

– Теперь давайте пробуйте в этом. В таких же Бекхан будет выступать. И смотрите, осторожнее, свиньи, не дай Аллах, покалечите мне парня, я вас живьем на костре поджарю!