Текст книги "Христианство: трудные вопросы"

Автор книги: Сергей Худиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Вопросы о выборе и ответственности

Вас, христиан, не поймешь: то вы говорите, что любовь, достаток, талант – благо и Божий дар, то они у вас объявляются соблазнами, и вы призываете от них отказываться. А еще Христос говорит, что «надобно прийти соблазнам». Как это объяснить?

Просто. Соблазнить злом как таковым – нельзя. Соблазняют человека вещами, которые сами по себе благи. Ну, представьте себя на месте Адама: к Вам подползает Змей и говорит: а давай против Бога взбунтуемся, землю отравим, сами умрем и потомков обречем на смерть! Совершенно естественный ответ: да ну тебя с такими предложениями. А вот когда к тебе подступают со словами «будете как боги»… Причем сатана обещал людям ровно то, что Бог и так бы им дал. И как только они поддались, они этого лишились.

И так – абсолютно со всеми дарами. Пока ты принимаешь их как Божьи дары, не претендуя на господство, – они твои. Как только ты объявляешь их своими изначально, заявляешь о некоем праве на них – соблазн их разрушает, потому что сама сущность благого дара в том, что он принят тобой от другого, а если ты не принял его от другого, то и дара-то никакого нет. А принять и говорить, что не принял, – мерзкая ложь, и, чтобы разрушить ее и поставить человека перед правдой, Бог отнимает дар.

Но соблазн страшен еще и тем, что самая благость дара нарушается и разрушается. Например, когда юноша и девушка дарят себя друг другу – это дар Божий, это любовь.

Когда кто-то один заявляет, что имеет на другого безраздельное право и возьмет его любой ценой, – это соблазн.

Поэтому, отказавшись от источника соблазна, ты, как ни парадоксально, можешь освятить его. Есть очень жесткий и сильный японский анимационный фильм «Свиток ниндзя». Героиня этого фильма, женщина-ниндзя Кагеро, отравлена с раннего детства – ее пичкали ядом, чтобы сделать из ее тела смертельное оружие. Яд пропитал ее настолько, что, когда мужчина овладевает ею или хотя бы целует, через некоторое время он умирает. Клан использовал Кагеро как соблазнительницу и убийцу – и вот однажды она встречает на своем пути другого ниндзя, Дзюбэя, который любит ее. Дзюбэй в ходе сюжетных перипетий тоже оказывается отравленным – и тот яд, что в теле Кагеро, может сработать как противоядие. Ей нужно переспать с Дзюбэем – и тогда он выживет. Но Дзюбэй любит Кагеро и отказывается использовать ее – даже ценой собственной жизни он не хочет принуждать любимую женщину. А несчастная Кагеро, которую использовали всегда и все, впервые в жизни познает, что такое любовь, – когда ее отказываются брать. Дзюбэй не поддается соблазну сохранить себе жизнь, потому что этот соблазн требует от него воспользоваться женщиной как инструментом – а она для него человек, самый близкий на земле. Вот почему даже от прекрасного и желанного бывает нужно отказаться – чтобы не использовать его, а освятить.

Вот почему «надобно прийти соблазнам» – чтобы мы сказали «нет». Чтобы мы воспользовались этой священной свободой человека – сказать «нет».

Ольга Брилева

Сначала христиане говорят, что человек сам отвечает за свои безобразия, потом – что Бог его прощает. Где же тут логика?

Простить можно только того, кто ответственен. Если я скажу: я вам прощаю, что вы меня ограбили, вы мне резонно возразите: я вас не грабил, стало быть, ответственности за это на мне нет, стало быть, прощать меня вы не вправе. Если я вам скажу: прощаю вам то, что вы в семилетием возрасте нагрубили своей маме, вы мне так же резонно ответите: за грубость по отношению к маме я несу ответственность только перед мамой, и прощать что-либо мне вы не вправе. В тех случаях, когда у вас нет ответственности передо мной, я и не могу вас простить.

Ольга Брилева

Великий польский педагог Корчак был директором детского приюта «Дом сирот». Там существовали различные меры взыскания для провинившихся, причем взыскание назначали судьи из числа самих детей. В перечне возможных приговоров были и такие два пункта: «признать невиновным» и «простить». Дети отлично понимали разницу между этими приговорами; некоторые из тех, кого постановили простить, подавали апелляцию директору «Дома сирот», требуя, чтобы их признали невиновными. Эта разница понятна даже детям.

Бог не признает нас невиновными – потому что мы на самом деле виновны. Однако Он прощает тех, кто готов принять Его прощение.

Михаил Логачев

Я считаю, что не существует какого-то всеобщего морального закона. Каждый сам для себя определяет границы добра и зла.

Вера человека в реальность нравственного закона определяется не тем, как он считает обязанным вести себя, а как он требует, чтобы другие вели себя по отношению к нему. Например, человек может оспаривать заповедь «не укради» – но только до тех пор, пока обокрасть не попытаются его самого. Люди требуют, чтобы другие вели себя по отношению к ним нравственно, – и тут уж шила в мешке не утаишь.

Сергей Худиев

Разве наш народ виноват в том, что пропагандисты свободного секса, культа богатства и славы развращают его?

В такой интерпретации народ получается страдательным, а не ответственным субъектом; его «развращают», а не он развращается, а стало быть, ничего со своим развращением поделать не может. Христиане же говорят: а вы не развращайтесь. Вас развращают, а вы не поддавайтесь. Христиане не устают твердить: не пей из этого колодца, козленочком станешь. И человек, который услышал предупреждение, а потом все-таки выпил – действительно виноват сам. Мы ведь живем не в Вавилоне, где порядочная женщина обязана была хотя бы раз в жизни послужить Иштар в храмовом борделе, и не в Спарте, где каждый мальчик обязан был хоть раз в жизни убить. У нас нет девочек, которым не говорили, что спать с мужчинами за деньги – это плохо, нет мальчиков, которым не внушали, что убивать за деньги нельзя.

Ольга Брилева

Почему Бог установил так, что вы должны либо прийти к Нему, либо будете обречены на вечную муку?

Любое счастье, которое мы испытываем в жизни, мы получаем от Бога. Других источников нет. Отказавшись от Бога, мы отказываемся от счастья. Отказавшись от счастья, мы напрашиваемся на муку. «Подойди к дементору слишком близко, и очень скоро в тебе не останется ничего светлого, ничего доброго, никаких радостных воспоминаний, ничего» (Роулинг Дж. Гарри Поттер и узник Азкабана). Вот дьявол – это и есть такой супердементор. Вы отказываетесь от Бога – значит, сами отдаете дементору все счастье, которое от Бога получили. Так что ж удивляться тому, что в присутствии дементора Вы будете страдать?

Ольга Брилева

Установить такие правила, чтобы можно было и отвергнуть Бога, и обрести вечную радость невозможно в принципе. Бог и есть вечная радость; существо, созданное для общения с Ним и отвергшее Его, обрекает себя на вечную муку.

Сергей Худиев

Требовать от людей высокоморального выбора можно, но я лично считаю такие требования подлостью. Сначала создайте достойные жизненные условия, а потом уж требуйте что-либо.

«Сначала хлеб, а нравственность потом», – поют герои «Трехгрошовой оперы». Это я к тому, что концепция далеко не нова. Но лично я не настолько молода, чтобы не помнить время, когда хлеб был у всех и притом с нравственностью было туго: общество пронизывала тотальная ложь. Брехтовских героев опровергает пример миллионов бедняков, которые не сделались ни ворами, ни проститутками. Эта концепция как-то годится, чтобы утешить человека уже падшего, но стоит принять ее на вооружение как жизненный принцип – и падение становится просто неизбежным.

Ольга Брилева

Согласно христианскому учению, Бог имеет власть и над нашим миром – может «творить чудеса». Разумно ожидать, что он будет вмешиваться в ход событий с целью увеличить количество праведников. Что же мы видим? 60 лет назад целые народы последовали за кровавыми диктаторами.

Так ведь могли и не последовать. Мне, например, как-то с трудом верится, что эсэсовец, «геройствовавший» в Хатыни или в Треблинке, не слышал в школе на уроке религии заповеди «не убий». Наверняка слышал, но предпочел поверить не Моисею, а Гитлеру. Это был его добровольный и сознательный выбор, и, встань перед эсэсовцем Моисей собственной персоной, он бы точно так же не поверил, да еще и велел бы пророку топать в газовую камеру.

У Евгения Шварца в «Драконе» Генрих пробует оправдаться: «Если глубоко рассмотреть, то лично я ни в чем не виноват. Нас так учили». Ланцелот отвечает: «Всех учили. Но почему ты оказался первым учеником, скотина такая?» И там же Ланцелот после битвы с Драконом говорит: «Не бойтесь. Это можно – не обижать вдов и сирот. Жалеть друг друга тоже можно. Не бойтесь! Жалейте друг друга. Жалейте – и вы будете счастливы!» Богу не нужно творить чудес, чтобы отвратить грешников от греха или призвать их к покаянию – для этого достаточно слов Декалога и Нагорной проповеди, и если кто-то этих слов не желает, то как ему поможет чудо?

И наконец – думаю, что количество праведников и грешников как в гитлеровской Германии, так и в сталинской России нисколько не уменьшилось по сравнению с раскладом грешников и праведников в веймарской Германии и царской России. Просто грех одних и праведность других высветились более ярко, контрастно. Немцы, принимавшие активное или пассивное участие в геноциде, русские и нерусские, участвовавшие в репрессиях, раскулачивании, «голодоморе», не превратились в одночасье в «грешников»: свой выбор между Богом и князем века сего они совершили задолго до того, как этот выбор перед ними встал ребром: вербоваться в СС или нет, голосовать за казнь «врагов народа» или нет, спрятать беглого еврея или выдать его.

Ольга Брилева

Почему бы Богу не сделать нас изначально нравственными, неспособными ко злу?

Нравственность предполагает свободный выбор: в отсутствие оного нет и самого понятия нравственности. Если все мои физические и ментальные кондиции позволяют мне творить зло, а я его не творю – это нравственность. Если я не творю зла только потому, что у меня удалены лобные доли мозга, – это лоботомия.

Ольга Брилева

Почему бы Богу не дать нам такую свободу, которая не приводила бы к таким плохим последствиям, как ад?

Нередко этот вопрос задают в такой форме: почему Бог не сотворил такой мир, в котором никакой поступок не влечет ответственности и не имеет никаких плохих последствий?

Будем помнить, что Бог сотворил человека по образу Своему (Быт. 1:27, 9:6). Это уже предполагает свободу и ответственность человека.

Свобода, о которой мы говорим, – это возможность совершать поступки. Поступок – это выбор (действие или бездействие), имеющий существенные последствия – злые или добрые. Возможность значимого выбора – это возможность любви. Если я не могу совершить значимый выбор, то я не могу и любить, потому что любовь – это совокупность поступков, направленных ко благу любимого. Каждый такой поступок – это значимый выбор. Если нет значимого выбора, то невозможна любовь.

Бог есть любовь (1 Ин. 4:8). Сотворив человека по образу Своему, Бог дал ему возможность любви и, следовательно, возможность нелюбви, то есть возможность избрать зло.

При этом Бог дал человеку и ответственность за выбор – то, что мы называем последствиями. Нравственно неправильное (злое, греховное) поведение влечет (рано или поздно) плохие последствия. Такова воля Божья об этом мире, таким Он сотворил этот мир.

Важно помнить при этом, что Бог, сотворив мир, не остается безучастным к нему и продолжает поддерживать его. Поэтому нельзя сказать, что так называемые «естественные последствия» уже не во власти Бога. Бог может вмешаться, и этим явить свою милость; такое событие обычно называют чудом. Но Бог не вмешивается так, чтобы наши поступки не имели никаких последствий, – такое вмешательство отменило бы свободу человека. Поэтому очень часто Бог предоставляет событиям идти «обычным путем» (и это тоже Его решение). Только Бог знает и определяет меру Своего вмешательства.

Мир, где Бог постоянно корректировал бы все последствия плохих поступков каждого человека, очень походил бы на мир одной фантастической повести, где эту роль всеобщего корректора играет суперсовершенная компьютерная система, которая присутствует буквально в каждой молекуле вещества. Позволю себе пересказать по памяти эпизод из повести: маленькие дети рассердились на своего товарища по игре и решили его побить. Им это не удалось: вязкость воздуха в этом месте выросла, и их руки стали двигаться медленно. Попробовали побить тяжелой дубиной – она внезапно сломалась. Попробовали повесить – веревка лопнула. Попробовали живым в землю закопать – тоже не вышло (не помню, почему). И вот они расходятся по домам, в бессильной злобе и ярости, ненавидя друг друга и эту проклятую компьютерную систему.

Это пародия на современную цивилизацию, которая пытается всякое зло предвидеть и предотвратить, не пытаясь повлиять на греховную природу человека. Логический итог развития такой цивилизации – не рай, а ад. А Христос дает нам и свободу, и возможность вечного блаженства, если только мы сделаем правильный выбор в главном – придем к Нему.

Михаил Логачев

Что бы это была за свобода, если ты не можешь построить свою вечную жизнь в соответствии со своими желаниями и представлениями? Да, если ты построишь ее плохо и неправильно, последствия будут для тебя вечными. Но если ты можешь построить ее только правильно и никак иначе – это значит, что построил ее не ты.

Ольга Брилева

Зачем Бог дал человеку свободную волю, если она может вести к таким страшным последствиям, как ад?

Высшая любовь желает даровать своим творениям высшее благо, а это высшее благо включает в себя благо свободы. Никакой счастливой семьи с Богом у нас не получится, если мы будем в принципе неспособны к личному выбору и личным отношениям. Свободный выбор сам по себе является благом – это понимают и совершенно неверующие люди, требующие себе «права на выбор». Зло происходит не от свободной воли как таковой, но от злоупотребления этой волей.

Свободный выбор – Божий дар; грех – это то, что люди сделали с этим даром.

Сергей Худиев

Часто человек грешит по слабоволию, а не по злобе. Несет ли он за это ответственность?

Конечно. Ведь грех, совершенный по злобе, – это грех совершенный по слабоволию: воля в человеке слаба, и он поддается злобе. Как это знакомо и близко мне самой! Сколько раз я по слабоволию поддавалась мгновенному импульсу гнева или раздражения, причиняя людям боль!

Если человек чувствует себя в беде, он отдается на волю Бога: Его воля сильна. А если он использует свое слабоволие как самооправдание – это уже вина.

Ольга Брилева

Кто, как не Всемогущий и Всеведающий Бог, попустил наличие греха?

Вопрос, который часто задают в такой форме: почему Бог с самого начала не обнес дерево познания добра и зла высоким забором с колючей проволокой? Почему с самого начала не поставил там Херувима с огненным мечом?

Ответ повторяют (в разной форме) практически все христианские мыслители: потому что человек сотворен по образу Божьему свободным и истинное счастье найдет лишь в свободном и любовном послушании Творцу. Пока род Адама не прошел через искушение (а поскольку в искушении пал, то и через искупление), человек (Адам) еще не вполне таков, каким замыслил его Господь. Но, поскольку мы все согрешили (и в Адаме, и каждый лично – вопрос о соотношении этих понятий достоин отдельной темы), нам нужен тот, кто нас и оправдает, и воспитает, и воскресит из мертвых, и будет ходатайствовать за нас перед Отцом Небесным – в общем, нам нужен Господь Иисус Христос, Сын Божий, распятый за наши грехи и воскресший из мертвых.

Михаил Логачев

Библия говорит, что те, кто выбрал неправильно, будут сурово наказаны. Разве это проявление бескорыстной Любви и признания свободы воли? Признавая в человеке свободную волю и любя его, я смирюсь с его свободным решением уйти от меня, а не буду ему мстить.

Люди часто предъявляют Богу две взаимоисключающие претензии:

1) Почему Бог допускает зло?

2) Почему Бог обещает наказать зло?

Этот вопрос относится к пункту 2), и ответ на него прост – Бог любит этот мир. Он не позволит злой воле Его мятежных созданий торжествовать вечно, вечно осквернять и уродовать этот мир. Бог вмешается и положит этому конец. Если я предположу, что любовь Божия не будет препятствовать мне творить зло, это будет очень неправильное предположение. Бог любит меня и желает остановить мое сползание ко все большему злу; Бог любит других людей и мироздание в целом и желает предотвратить то зло, которое я причиняю. Это значит, что Он будет принимать меры к ограничению, а в итоге – искоренению зла, меры, которые самим злым не принесут большой радости. «Свобода» не означает неограниченной и вечной свободы злодеям творить зло.

Иногда люди говорят, что они не принимают сторону зла, а что просто не принимают сторону Бога. Однако нейтралитет тут выдержать нельзя. Если в стране, охваченной мятежом, я «не принимаю сторону» законного государя, я уже совершаю предательство и фактически становлюсь на сторону мятежников. Так или иначе я поддерживаю определенные взгляды, подаю определенный пример, либо участвую в замысле Бога о спасении мира, либо противлюсь ему, либо саботирую его.

Сергей Худиев

Верно ли, что весь миропорядок создан Богом по Его собственной воле и всемогущее Божество может в любой момент изменить его более благоприятным для твари образом?

По букве верно. По сути – нет. Бог может сказать: «Раз-два» – и на всех деревьях, включая саксаул, вырастут апельсины. Тварь найдет такую перемену в миропорядке на первых порах чрезвычайно благоприятной, но через какое-то время твари захочется яблочек, а взять их будет негде.

Одним словом, тот образ, по которому Бог сотворил миропорядок, в конечном счете и есть наиболее благоприятный для твари. Кроме того, однажды утвердив закон, Бог не может перейти к произволу. Есть у Него такая черта, как верность Своему слову.

Ольга Брилева

Почему же в таком случае Бог его этим образом и не изменил (вернее, не обустроил получше с самого начала)?

Куда уж лучше – Писание гласит, что с самого начала все у нас было в полном порядке. Люди были бессмертны, сыты, свободны и красивы, у них был для жизни целый большой мир, гуляй не хочу. Так вот и не захотели, пожелали нарушить единственный запрет, который в этом мире существовал, познать добро и зло.

Ольга Брилева

Вопросы о покаянии, вере и спасении

Если грех – это нарушение определенных моральных предписаний, то разве нельзя следовать этим предписаниям (то есть не грешить) и без веры в Бога?

Грех – это не столько нарушение предписаний, сколько разрыв личных отношений с Богом. Нарушение заповедей – это уже симптом, проявление того, что человек сделался Богу чужд. Все зло мира, от распадающихся браков до мировых войн, неизбежно прорастает из этого первичного зла – человек разрушил свои отношения с. Богом. Грех – это отказ от жизни с Богом, попытка объявить Его ненужным, выставить Его за дверь своей жизни. Этот отказ может проявляться в каких-то явных, грубых преступлениях, а может просто в том, что человек объявляет Бога ненужным, игнорирует Его, живет так, будто Его нет.

Сергей Худиев

Попадет ли в рай атеист или, скажем, буддист, если он выполняет заповеди (то есть фактически живет по совести)?

Первая же заповедь относится к нашим отношениям с Богом:

Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим (Исх. 20:2,3).

Поэтому, если говорить о Десяти Заповедях, то очевидно, что неверующие люди их выполнять не могут – уже первая из них относится к вере в Бога. Если говорить только о заповедях, относящихся к отношениям между людьми, то тут надо отметить две вещи:

1. На самом деле, ни один человек не поступает «по совести». Обычно совестливые люди (даже вполне неверующие) это осознают. Если человек говорит, что он всегда поступает правильно и совесть его ни в чем не обличает, – значит, увы, его совесть сделалась крайне нечувствительной.

2. Спасение предполагает личные отношения с Богом; если человек в эти личные отношения вступать не хочет – значит, не хочет. Если я откажусь войти в дверь, я останусь за дверью.

Сергей Худиев

Почему Бог требует покаяния и веры? Почему бы Ему просто не принять всех в рай и без этого?

Царство Божие по своей природе таково, что Бог в принципе не может дать его тому, кто не кается. Покаяться – значит повернуться к жизни в послушании Богу, признать Его Владыкой в своей жизни, признать, что мы были неправы, когда пытались устроить свою жизнь по нашей, а не по Его воле. Если человек говорит: «Я прав, а Христос – нет», то он не может войти в Царство уже потому, что Царем там – Христос. «Пустите меня в Царство Божие, но так, чтобы царем в нем был я» – это требование, которое Бог не выполнит, потому что выполнить его просто невозможно. Ну представьте себе, прихожу я в швейцарское посольство и говорю: «Знаете, хочу я у вас поселиться. Мне нравится ваш климат, уровень жизни неплохой… в общем, хочу к вам. Но имейте в виду – ваше правительство я буду считать за ничто, законами пренебрегать, налогов вы от меня не дождетесь, и защищать вашу страну в случае нужды я тоже не собираюсь…» Боюсь, поселиться в Швейцарии мне не удастся. Грешник, который хочет войти в рай без покаяния, фактически говорит: «Я не собираюсь повиноваться Богу, не собираюсь Его слушаться, но пускай Он при этом проследит, чтобы со мной ничего плохого не случилось и чтобы я попал в рай». Но это невозможно; если я хочу войти в Царство Божие, я должен признать, что Царь в нем – Христос; признать себя Его подданным, признать за собой обязательство Ему повиноваться. «Устройте мне рай, но так, чтобы Бога можно было и не слушаться» – это в принципе невыполнимое требование. Нельзя попасть в Царство, отвергая власть Царя.

Сергей Худиев

Рай предполагает единство с Богом и единство с другими спасенными. Для того чтобы в этом единстве находить радость и блаженство, мы должны измениться – в нынешнем нашем состоянии мы склонны находить радость в том, чтобы доставлять другим людям страдания. Причем это свойственно вовсе не только закоренелым злодеям, но почти всем людям – это я постараюсь показать ниже.

Итак, в раю мы будем другими – не такими, как сейчас. Господь готов принять нас в Свою школу, чтобы научить нас быть счастливыми без того, чтобы делать других несчастными (конечно, нас ждут и более глубокие перемены – на самом деле Он сделает нас подобными Себе: «Будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть», 1 Ин. 3:2). Но Он не будет менять нас без нашего добровольного согласия – такая перемена была бы для нас не блаженством, а мучением. Близкое общение с Богом для спасенного – источник радости, а для погибающего – источник мучения. Значит, чтобы блаженство было блаженством, нужно мое добровольное согласие на то, чтобы Господь меня изменил. Я должен попросить: «Господь Иисус Христос, я доверяюсь Тебе, будь Господином моей жизни, измени меня так, как хочешь Ты». Это и есть покаяние и вера.

В конечном счете каждый из нас либо скажет Богу: «Да будет воля Твоя» – и окажется в раю, либо Бог, убедившись в крайнем упорстве погибающего человека, перестанет взывать к нему и призывать к Себе, но скажет ему: «Да будет твоя воля» – и такой человек окажется в аду. Конечно, Бог не в точности исполнит злую волю погибшего грешника: Он поставит ему преграду, не давая возможности мучить других людей. Именно эта поставленная Богом преграда в исполнении злых желаний будет вечной мукой для грешника.

Сейчас я попробую показать, что очень многие из нас стремятся достичь счастья за счет мучения других (подумайте, верно ли это лично для вас!). Рассмотрим такие понятия, как «престижно», «круто», «высший класс» и т. д. Престижная вещь (например, «мерседес») не может быть у всех; если завтра всем гражданам выдадут «мерседесы», то они сразу же станут такими же обычными предметами быта, как холодильники и телевизоры. Такая метаморфоза очень огорчит нынешних владельцев «мерседесов»; этот автомобиль ценится не столько за комфорт и технические параметры, сколько как престижный символ принадлежности к «элите», «высшему обществу».

Итак, за столь обычным в наши дни стремлением обладать престижными вещами стоит желание самоутвердиться ценой унижения других («пусть они почувствуют себя обделенными этими самыми престижными вещами!»). И это – лишь один пример того, как человек стремится к счастью и утверждает свое «я» за счет других. До тех пор, пока людям это свойственно, не может осуществиться прекраснодушный лозунг из «Пикника на обочине» братьев Стругацких: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным». Слишком многие будут смертельно обижены именно из-за того, что не обижены другие.

На самом деле «счастье для всех» дано нам – это вечная жизнь, жизнь с избытком (Ин. 10:10); и оно действительно «даром» («дар Божий – жизнь вечная», Рим. 6:23), потому что за наше вечное блаженство заплатил Своей крестной смертью Иисус. Но человек не сможет принять вечное блаженство, пока не покается, то есть пока не разрешит Господу действительно стать Господином своей жизни.

То, о чем мы сейчас говорили, – довольно явный и очевидный грех (тщеславие, снобизм). Но дорогу в рай закрывает любой грех – до тех пор пока Господь не придет и не удалит его.

Михаил Логачев

Стоит ли забивать себе голову всей этой религией? Больше полезных дел, а там видно будет. Мне кажется, что это правильный подход.

Очень хорошо. Если вы всерьез последуете этому подходу, он приведет вас к покаянию и вере. Человек, который действительно старается поступать по любви, творить добро, очень быстро сталкивается с тем, что он проваливается. Теоретически я всех люблю, а вот практически полюбить пьяницу-соседа, раздражительную полную женщину из правления кооператива, потратить полчаса на то, чтобы выслушать старушку, которая хочет поплакаться на всеобщую несправедливость и т. д., проявить любовь к конкретным, живым ближним со всеми их раздражающими и неприятными чертами – вот тут нашла коса на камень. Любая искренняя попытка жить по любви приводит к осознанию того, что на практике лень, раздражительность, эгоизм, гордыня, страхи оказываются гораздо сильнее прекраснодушных порывов. Человек, который всерьез пытался жить по любви, знает, что любви в нем мало, а много совсем другого. Поэтому действительная любовь к ближним сочетается (не только у христиан) с осознанием своей нравственной несостоятельности. Тот, кто искренне стремится к любви, видит свой грех. В Евангелии есть слова, которые повергают меня в ужас и заставляют особенно остро чувствовать свою нужду в Божием прощении:

Тогда скажет и тем, которые полевую сторону: «идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня». Тогда и они скажут Ему в ответ: «ГосподиI когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе»? Тогда скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне» (Мф. 25:41–45).

Человеческая психология такова, что сделав что-то для других, мы склонны впадать в самодовольство – вот ведь, я сделал полезное дело! И при этом человек не хочет сделать простую вещь – прикинуть число людей, нуждами которых он пренебрег, и сравнить свои доходы и долги.

Один знаменитый врач, который был не только большим специалистом, но и рассудительным человеком, когда его стали хвалить и говорить, что, мол, людьми, которых он спас, можно было бы заселить целый город, ответил: «Людьми, которых я не спас, можно заселить целую страну».

Такова уж наша падшая природа – сделаем что-то доброе, будем гордиться всю жизнь, требовать от людей и Бога признания заслуг, а все те случаи, когда мы пренебрегли своим долгом, забудем на следующий день или вовсе не заметим. Но на суде откроется реальная картина.

Если мы эту реальную картину признаем сейчас, то Бог готов принять нас, простить, утешить и укрепить на делание добра. А если стоять на том, что «Христово прощение мне не нужно, я и так хороший, не вор какой-нибудь», – ну что же тогда делать, если не войти в дверь, то останешься за дверью.

Сергей Худиев

Разве так важно, как именно верить? Не важнее ли просто быть хорошим человеком?

Если мы искренне попытаемся «быть хорошими», мы неизбежно, рано или поздно, столкнемся с необходимостью решить – чьим критериям «хорошести» мы хотим соответствовать? Христиане, например, считают, что делать лекарства из тканей абортированных младенцев – жуткая мерзость, вроде людоедства. Секулярные гуманисты, напротив, упрекают христиан в жестокости и мракобесии – христиане выступают против производства лекарств, которые могли бы помочь многим тяжелобольным людям.

В конце концов нам придется занять ту или иную позицию, согласиться с теми или иными убеждениями, быть «просто хорошим» не получится.

Есть еще одна причина, по которой, если мы искренне хотим быть хорошими людьми, нам не уйти от выбора между верой и неверием.

Мы либо верим в Бога, либо нет; если Бога в реальности нет, тогда, действительно, не важно, как верить, но тогда сам акт веры является безнравственным. Безнравственно посвящать свою жизнь иллюзии и склонять к этому других. Мне доводилось читать статью одного убежденного атеиста, который писал о том, что невозможно построить счастливую и нравственно достойную жизнь на иллюзии; с этим тезисом можно только согласиться. Евангелие призывает людей полностью довериться Христу и последовать за Ним, если понадобится, на смерть; если это неправда – то это очень страшная неправда, и хороший человек ни в коем случае не должен ей следовать.

Если есть Бог, источник и критерий всякого блага (а это так), то наш нравственный долг – серьезно и искренне постараться понять, каков Он и чего Он от нас хочет. Если мы всерьез хотим быть добрыми, мы не можем игнорировать единственный Источник всякого добра.

Приведу пример. Допустим, кто-то скажет: «Неважно, каких представлений о медицине и правильных/неправильных методах лечения придерживается человек. Важно, чтобы он искренне хотел помочь людям». Эта фраза содержит внутреннее противоречие. Если я действительно хочу помочь людям, я обязательно постараюсь выяснить, какой метод лечения правильный. Более того, это то, чем честный врач должен заняться в первую очередь: если он действительно озабочен здоровьем своих пациентов и не хочет их погубить, он обязан сначала выяснить, доброкачественны ли лекарства, которыми он собирается их лечить.