Текст книги "Корса. Дорогой вора"

Автор книги: Сергей Гросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Хорошо, я завтра свяжусь с главами и объявлю сбор, – женщина задумчиво смотрела в окно, потом перевела внимательный взгляд на магистра. – Ты плохо выглядишь, Адан, твой проект «Меч Спящего» добьет тебя. Для Тоара это ничем хорошим не закончилось.

– Спасибо за беспокойство, Агуэда, – магистр грустно улыбнулся, – но остановить уже ничего нельзя. Мы учли все недочеты Тоара, но, как оказалось кое-что пропустили. Слишком большие объемы силы и информации. Даже подготовленное тело их с трудом выдерживает, но мы работаем над этим. А знаешь, что самое смешное? – магистр сел в соседнее кресло и тихо рассмеялся. – Мы десять лет уже пытаемся отсечь побочные линии, по которым уходит энергия и которые не дают получить полный контроль, но как оказывается, если бы не они, у нас просто не было бы времени чтобы исправить ситуацию. Нагрузка была бы слишком велика.

– Мне это не нравится Адан, это очень опасно.

– Ни чего уже не изменить, – на губах магистра появилась горькая усмешка, – орты давно готовились к реваншу, и мы должны быть готовы. Любой ценой готовы. Моя жизнь – это малая плата.

Глава 5. Полукровка

– Саран сент ин харан! Эвари аника сант! – надрывался лавочник, торгующий рыбой, в попытке привлечь покупателей.

Рынок бурлил. Между торговых рядов бродили покупатели. Надрывали глотку продавцы на разные лады, стоящие за прилавками с товарами. Грузчики что-то грузили на телеги, а потом эти телеги уезжали в неизвестном для меня направлении. Я же стоял, возвышаясь скалой над бурлящей массой, прислонившись к столбу, вкопанному рядом с парковкой для лошадей, гм… то есть привязью, и следил за жизнью местного населения, ловя на себе неприязненные взгляды недалеко стоящих парней, работающих на этой привязи, местными аналогами парковщиков и сторожей, а также снующих мимо покупателей.

Проходящая, в паре шагов, по своим делам женщина, лет сорока, с корзиной в руках, осмотрела меня с ног до головы, и презрительно пробурчав что-то себе под нос, пошла своей дорогой. Близился полдень…

Проснувшись, я оделся по местной моде, скинув свою одежду в мешок с кусками заранее обжаренной тыквы и засунув нож за голенище, так же как и у покойника, которому он раньше принадлежал, двинулся к городу, с чётким планом действий – влиться в толпу и прикинуться ветошью, не отсвечивая, и не привлекая внимания. Тело, от волнения, пробивала мелкая дрожь.

К воротам города я подошёл рано утром, быстро миновав поля и пригород. Надежды на то, что мой внешний вид не будет выделяться, не оправдались. Сложно слиться с толпой, когда твой рост метр восемьдесят пять и светлая шевелюра, а окружающие люди в подавляющем большинстве шатены, со средним ростом метр шестьдесят, шестьдесят пять. Стараясь не пялиться, я украдкой рассматривал окружающих людей, спешащих к воротам. Окружающие же не страдали моими предрассудками о вежливости и смотрели, словно на экспонат из кунсткамеры.

Одеты идущие рядом со мной граждане были весьма разнообразно. Похоже, здесь собрались не только жители из местного пригорода, но также путешественники всех мастей. Посмотрев на одну из проезжающих мимо повозок, приковавших моё внимание тем, что была в отличии от остальных, присутствующих здесь, запряжена не лошадьми, а странными быками, напоминающими плод любви между яком и конем тяжеловозом, я запнулся и замерев на месте и уставился на сидящего на козлах человека… или не человека… или всё-таки человека…

Окружающий бред заиграл новыми красками. Мужик, держащий вожжи, ответил взаимностью и с интересом разглядывал меня в ответ. Крикнув что-то внутрь кузова, накрытого тентом, он опять уставился на меня. Через мгновение наружу показались два таких же рогатых головы! Возничий указал в мою сторону пальцем, после чего двое новых персонажей так же уставились на меня с кривыми усмешками.

Выглядели все трое колоритно. Широкие коренастые фигуры. Бритые черепа украшали татуировки. Из растительности остались только рыжие бакенбарды, сливающиеся с усами, свисающими ниже подбородка. Лбы у всех троих украшали рога, толщиной в два больших пальца, вытягивающимися почти на пять сантиметров.

Поборов ступор и с трудом отведя взгляд от местных сородичей Хеллбоя, я возобновил движение. Один из странной тройки что-то мне крикнул на местном наречии. Повернувшись к нему и показав полный набор зубов в дружелюбной улыбке, я развёл руками, давая понять, что не понимаю, после чего прибавил шаг. Ссориться с этими троими, после того как заметил у возничего короткую шипастую булаву, желания не было.

Встав в одну из двух очередей, на которые разделился поток желающих войти в город, на пешеходов со всадниками в одной и повозками в другой, стал ждать, когда дойдет моя очередь, периодически ловя на себе напряженные и презрительные взгляды. Медленно подходя всё ближе к воротам и стараясь не обращать внимания на нездоровую реакцию толпы, удалось наконец-то увидеть процесс работы местного кпп.

Стражники, одетые в кольчуги, с накинутыми поверх синими накидками с белой полосой по центру и изображением вставшей на дыбы лошади напротив сердца, и короткими мечами на поясах, проводили осмотр повозок. Какой-то чиновник стоящий рядом за конторкой, судя по всему, делал опись товаров, ловко орудуя пером, обмакивая его в рядом стоящую чернильницу, делал записи в толстой книге и осматривая, судя по всему особо подозрительные вещи, которые ему подносили на проверку, после чего въезжающий отсчитывал монеты и проезжал внутрь.

Соседнюю очередь, в которой стоял я, так же проверяли два стражника и писец, записывавший после несколько заданных вопросов и предъявленного документа, имеющего вид куска кожи с какими-то надписями, разглядеть которые с такого расстояния не удавалось, правда, предъявляли не все, что-то в книгу. Беспокоясь о том, что за вход будут взимать деньги, после прочтения кучи книг, в которых так или иначе действие шло в средние века, я с облегчением вздохнул. Денег с людей входящих без товаров, не брали. Зато начало беспокоить отсутствие местного паспорта, но взглянув на очередного входящего в город, бедно одетого старика с посохом в руке, который не предъявлял документы, но всё-таки вошёл, немного успокоился.

– Сальян нара миск? – задал мне вопрос чиновник, поднимая усталый взгляд от книги. Посмотрев внимательно в моё лицо, которому я постарался придать максимально глупое выражение и осмотрев одежду, его лицо приобрело брезгливое выражение, которого не было, когда он разговаривал со стариком, одетым ненамного лучше меня.

Я внутренне напрягся от такого предвзятого отношения, но взял себя в руки.

– Сальян нара миск? – повторил чиновник, двое стражников в это время напряглись и взялись за рукояти мечей.

Изобразив на лице самую дружелюбную и глупую улыбку, на которую был способен, и про себя приговаривая, «Улыбайся, Макс, люди любят идиотов…» я вытянул руку и показал на проход в город.

– Мммммм! – лучше пусть принимают за блаженного. Иностранец, не знающий ни одного слова на местном наречии, будет только вызывать больше вопросов, особенно когда поймут, что говорит он на языке, который не понимает ни один местный полиглот.

Через мгновение стража расслабилась и посмеиваясь, стали что-то обсуждать. Судя по тому, что в это время они поглядывали на меня, создавалось впечатление, что обсуждали мою персону. Взгляд чиновника стал менее злым, но брезгливое выражение лица не поменялось, что-то записав в книгу, он махнул рукой. Приняв этот жест за «Проходи», и почувствовав, как расслабилась моя пятая точка, не убирая с лица глупого выражения, я зашёл в город и двинулся по центральной улице.

Город прямо скажем, не поражал воображение, что не слишком удивительно. Современный человек привык к более фееричным зрелищам, чем кварталы с одно или двухэтажными каменными и в редких случаях деревянными зданиями. Вокруг ощутимо попахивало фекалиями и помоями. Запах доносился из выгребных ям, тянувшихся вдоль дороги. Мимо сновали люди, спешащие по своим делам. Немного зазевавшись разглядывая дивный новый мир, я не услышал приближающийся шум и поплатился за это.

– Варра каса форс! – раздался злобный рык за спиной, а в следующие мгновение правое плечо вспыхнуло болью.

Отскочив в сторону, я наблюдал как мимо проезжает повозка с товарами закрытыми рогожей, а возница не останавливаясь и больше не обращая на меня внимания охаживает плетью бок лошади.

– Гнида, – процедил я сквозь зубы потирая плечо пострадавшее от плети, – добро пожаловать в феодализм, Макс.

Помассировав пострадавшее место, я ещё раз выругался и двинулся дальше, в этот раз более внимательно следя за дорогой. Есть и плюсы. Лучше уж плеть чем нож…

Пройдя бедные кварталы, я вошёл через очередные ворота, разграничивавшие внутреннее пространство города. Возле них стоял скучающий наряд стражи. За воротами распологалась более чистая и ухоженная часть города. Останавливать меня никто не стал. Проводив мою персону неприязненным взглядом, стража продолжила нести службу.

Этот квартал меня радовал больше, чем расположенный рядом с воротами. Все сточные канавы были более глубокими и закрытые каменными плитами, и судя по журчанию, доносившийся из-за редких решеток от которых поднимался неприятный запах, все нечистоты выносились потоками воды куда-то, за черту города. Крупные плоские камни, расположенные как попало, сменились на аккуратную брусчатку. Часто встречались куски зелёных насаждений. У большинства домов, был небольшой сад на заднем дворе, но больше всего начинали удивлять стекла, вставленные в рамы домов. Стекло было прозрачным и однородным, и совершенно не клеилось с моими представлениями о развитии техники в средние века, которые царили вокруг. Забавный факт надолго в сознании не задержался, отложившись где-то в глубине, а мозг продолжил анализировать окружающий мир.

По моим впечатлениям в городе жило тридцать-сорок тысяч населения, если сравнивать с средневековыми городами на земле, то это настоящий мегаполис. По улицам постоянно сновали люди. Игнорируя взгляды прохожих, и стараясь составить более целостную картину жизни живущих здесь людей, я размышлял о перспективах.

Первая перспектива, которая вырисовывалась, это получить перо под рёбра в ближайшей подворотне. Так что в бедные кварталы лучше не соваться, да и не особо шляться в принципе по улицам после наступления темноты. Район портов тоже по идее должен быть более опасен, чем центральные. Короче до наступления ночи нужно будет найти какой-то угол, в который можно будет забиться и спокойно переночевать.

Так же, в полный рост вставала проблема денег. Как я уже успел убедиться, они тут есть. Местное общество насколько можно судить уже давно миновало эпоху первобытного коммунизма, и главным инструментом товарно-денежных отношений являлись деньги. Свой провиант, две запеченные тыквы и небольшой запас уже приготовленных улиток, я смогу растянуть не более чем на два, максимум три дня. Нужно найти работу. Вспоминая про методы казни в средние века, пробовать себя в качестве карманника совершенно не хотелось. Да и сложно лазать в карманы людям, когда ты настолько выделяешься в толпе. Но как искать работу в средневековом городе неизвестной планеты, не то что не понимая жизни местного общества, но даже не зная языка, хотя бы на базовом уровне, представления не было совершенно.

Побродив по городу и так и не попав в центральные богатые кварталы, в которые меня не пустила стража, в довольно невежливой форме отправив назад при попытке пройти очередные ворота, я к полудню вышел на рынок.

Похоже, все рынки, во всех мирах были одинаковыми. Вокруг царил шум толпы. Сновали люди, постоянно что-то покупая и продавая. Продавцы надрывали глотки пытаясь привлечь внимание к своим товарам. Идя между рядами, я разглядывал ассортимент, обливаясь слюной. Нормальной еды мой желудок не видел уже давно.

Большинство торговцев меня игнорировали, да и не мудрено, на платежеспособного клиента я был совершенно не похож, особенно в одежде, которая мне была явно тесновата и кое-как заштопана во множестве мест. Довершало картину исхудавшее, небритое лицо, несущее на себе следы измождения. Проходящий мимо лоточник, на лотке которого была какая-то выпечка, громко крича, привлекал внимание к своему товару. Мимолетно весело улыбнувшись, подумал, что с моими познаниями местного языка, он с таким же успехом мог бы обкладывать всех матом, отличия я бы вряд ли заметил.

– Хая! Сарка рой! – отвлекшись на свои размышления, я даже не заметил, как сбил с ног девушку, несущую в руках корзину с покупками, которые теперь валялись на брусчатке рядом с упавшей шатенкой.

– Извини… ммм, – еле успев скорректировать слова извинения, что вырвались на автомате, в мычание, дабы не выбиваться из выбранного образа блаженного, наклоняясь к девушке, чтобы помочь ей подняться.

Довольно высокая, по местным меркам, шатенка со слегка вьющимися волосами, заплетенными в объемную косу, большими зелёными глазами и красивым лицом, подняла на меня взгляд. Сначала в нём промелькнуло удивление, потом появился лёгкий испуг. Улыбнувшись, чтобы успокоить её, помог шатенке подняться, после чего быстро подобрав корзину начал собирать разбросанное по брусчатке содержимое.

Удивление красотки быстро прошло, как в общем и испуг и она, отряхнув своё коричневое платье выгодно подчеркивающее привлекательную фигуру, присоединилась ко мне в сборе разбросанных покупок, что-то затараторив на местном языке. Судя по интонациям, сначала шли обвинительные речи, а потом вопросительные. Я же в ответ просто улыбался и разводил руками. Мычать в ответ симпатичной девушке не хотелось совершенно, но и на кофе пригласить я её не мог. Как минимум по трем причинам: незнание языка, отсутствия в карманах денег, и в принципе понимания есть ли тут кофе и кофейни.

– Мараграс! Сафо сарка миен!? – Нарушила нашу неловкую пародию на интимную беседу женщина лет сорока, несущая с собой большую корзину набитую продуктами, опасливо посматривая на мою небритую, отощавшую физиономию.

Девушка обернулась и начала что-то горячо отвечать. Женщина же, похоже взявшая на себя роль наседки, отвечала ей, недвусмысленно показывая на меня пальцем. С сожалением признав, что на этом празднике жизни я совершенно лишний и привлечение внимания к моей и так выделяющейся персоне на пользу не пойдет, подобрав последние четыре яблока и подойдя к девушке, стоящей рядом со своей надзирательницей, кинул их ей в корзину, но через секунду, хитро подмигнув зеленоглазой, выхватил одно из яблок и отсалютовав двумя пальцами от виска, развернулся к ним спиной и бодрым шагом двинулся вдоль рядов, на ходу вгрызаясь в сочный плод. Из-за спины раздался возмущенный крик наседки и смех зеленоглазой. Я лишь помахал в ответ, не оборачиваясь, надкушенным яблоком и усмехнувшись, прибавил шаг.

Эта встреча меня развеселила и отогнала прочь, впервые за последнее время, все размышления о своём будущем в этом мире, о родном мире и о перспективах возвращения домой. Всё-таки здесь есть красивые девушки, а значит этот мир уже не так уж и плох.

Сделав небольшой круг по рынку, находясь до сих пор в приподнятом настроении, я вернулся к началу и прислонившись к столбу у коновязи, где прибывшие на четвероногих средствах передвижения покупатели могли их оставить, перед тем как пойти по торговым рядам, стал следить за происходящим, пытаясь установить соотношение цен местных денег и товаров, стараясь хоть в чём-то, наконец, разобраться. Простояв так почти два часа и почувствовав разыгравшийся голод от витающих вокруг запахов еды, я двинулся прочь. От яблока, которое я подрезал у зеленоглазой, в желудке не осталось и следа, а здесь мне не светит ни найти работы, ни купить что-то поесть, за неимением местной валюты.

Немного прогулявшись, я зашёл в небольшой парк и сев на первую попавшуюся лавочку, развязал мешок и достав кусок тыквы впился в него зубами. Проходивший мимо мужик, увидев эту картинку, что-то презрительно сказал глумливо улыбаясь.

– Укуси меня, – произнеся ему вслед своё пожелание, я с жадностью откусил ещё один кусок тыквы.

Эти беспричинные презрение и злоба, смешанная с удивлением начинали бесить. Особенно при учёте того, что на других нищих такой реакции не было. Больше всего злило то, что причин я не видел. Весь день ходил и как идиот всем улыбался, а в ответ всегда две реакции: либо презрение, либо смешанная со страхом злоба. Чёрт, это жутко бесило. Реакция не новая, в своём мире с ней тоже приходилось сталкиваться. Обычно я относился к этому с иронией. По большому счёту мне всегда было плевать на мнение малознакомых мне людей и объяснять им те или иные свои действия, нужным не считал, но всегда понимал причину реакции. Сейчас же, она меня ставила в тупик и злили не эмоции, вызванные моей персоной, а непонимание причин. «Ладно, – я проводил взглядом очередного прохожего, – за неимением лучшего объяснения будем считать, что у них тут у всех поголовно „комплекс Наполеона“ распространён». Доев кусок тыквы, кое-как приглушив голод, пошёл в направлении портовых кварталов. Там я ещё не был.

Порт встретил меня суетой. Вокруг сновали люди, разгружая и загружая корабли. Пришвартовывали свои небольшие лодки рыбаки, которые рано утром, ещё до рассвета выходили на рыбалку, а сейчас возвращавшиеся с уловом. Ходили несколько нарядов стражи, выделяясь синими пятнами из общей серой массы. Недалеко от пирсов стояли и сидели мужчины, одетые в какое-то тряпьё. Изредка к ним подходили люди, после чего несколько голодранцев уходило с ними к ближайшему кораблю или лодке, и занимались разгрузкой или погрузкой.

Ещё раз осмотревшись вокруг, я двинулся к подёнщикам и присел немного в отдалении от рабочих на пустую грубо плетеную корзину, в которой зияли несколько дыр, перевернув её вверх дном. Люди бросали на меня неприветливые взгляды. Кто-то даже что-то крикнул, но не увидев никакой реакции с моей стороны, быстро потеряли интерес. Я же, увидев, как с корабля, стоящего недалеко, спускаются две высокие фигуры, замер с открытым ртом. Чувство реальности опять начало ускользать, и картина мира, в которую я с трудом впихнул местные лица рогатой национальности, вновь начала трещать по швам.

С корабля спустились трое, насколько я мог судить, мужчин, ростом метр семьдесят, метр семьдесят пять. Кожа была иссиня-чёрной. Чёрные волосы, заплетённые в тугие косы, открывали острые кончики ушей, тянувшиеся к затылку, а в лицах с резкими чертами проявлялось что-то звериное. Один из них засмеялся, и я слегка передёрнул плечами. Развитые резцы, которые он оскалившись выставил на всеобщее обозрение, больше напоминали клыки хищника, чем зубы.

Тройка быстрым шагом прошла мимо подёнщиков, о чём-то увлечённо переговариваясь на языке заметно отличающимся от местного наречия, и скрылась, свернув в какую-то улочку. Я же продолжал сидеть с открытым ртом, пытаясь собрать заново развалившееся представление об этом мире. Что будет дальше? Рыжие рогачи тут есть. Неправильные клыкастые негры тоже. Дальше будут зеленокожие гоблины? Или эльфы? Я судорожно вздохнул. Маразм крепчает. Чем дальше, тем меньше я что-то понимаю в этом мире.

– Хэй, Корса, мали ран? – вырвал меня из пространных размышлений голос молодого парня, подошедшего к подёнщикам и сейчас обращавшегося ко мне.

Рядом с ним уже стояло три голодранца.

– Ммммм? – я встал и вопросительно поднял бровь.

Парень внимательно посмотрел мне в глаза, потом осмотрел одежду, и хмыкнув, махнул рукой зовя идти за собой. Выбранная им тройка уже двинулась за ним. Не мешкая, подобрав свой мешок, я бодро зашагал за парнем.

Его реакция меня удивила, ни следа эмоций, которые уже стали для меня привычными, не было. Был только хитрый прищур глаз и саркастическая усмешка.

* * *

Аласт быстрым шагом подошёл к толпе подёнщиков. Сегодня удалось перехватить раньше всех хорошего клиента, только что причалившего с грузом кож и мехов, и нуждавшегося в грузчиках. Осмотрев присутствующих быстрым взглядом, ткнув пальцем в троих подёнщиков, которых часто нанимал и остановился взглядом на светловолосом бугае. Парень сидел с ошарашенным выражением лица, смотря вслед уходящим асани.

– Что за новенький? – Аласт обратился к ближайшему оборванцу из выбранной тройки.

– Дык не знает никто. Сегодня прибился. Нелюдимый. Молчит, не отвечает, когда люди спрашивают. Одним словом, полукровка, – подёнщик дернул себя за жидкую бороденку и сплюнув себе под ноги скривился. – Удивляемся, что до сих пор ни на кого не кинулся. У этих выкидышей горных великанов, как люди грят, всегда беда с головой и злые сильно.

– Полукровка? – губы Аласта растянулись в усмешке.

«Ну что взять с этой темноты. Тут, в восточных провинциях, и не видели никогда полукровок». Парень родился и вырос на юге Кароссы в портовом городе Нарина. На границе, от которой город находился в недели пути, между Кароссой и королевством Савента, были горы, в которых жили великаны, часто устраивающие набеги на близлежащие поселения в предгорьях.

После набегов оставались трупы и рождались полукровки, которые хоть и были ниже, чем их чистокровные родственники, но обладали таким же агрессивным характером. В сочетании с низким интеллектом, также бывшим особенностью полукровок, унаследованным от своих высоких предков, делал из них опасных животных. Чаще всего их продавали в качестве гладиаторов в королевства юга или просто убивали.

Аласт внимательно осмотрел сидящего недалеко парня. Звероватых черт, присущих полукровкам, не было. Высокий лоб и светлая шевелюра, выдавала в парне скорее северянина, чем выродка великанов. «М-да, нужно же было так вымахать, – Аласт почесал нос, – может высокородный? Среди них это не редкость… хотя вряд ли, – парень ещё раз придирчиво осмотрел бугая, – какого демона потомку высокородных ходить в обносках. По крайней мере полноправному, а бастарды редко вымахивают до таких же размеров».

– Хэй, Половина, работа нужна?

Реакция бугая оказалась забавной. Повернувшись к Аласту, с его лица сначала пропало ошарашенное выражение. Острый взгляд впился в лицо обратившегося к нему парня, после чего также быстро, наползла улыбка и глуповатое выражение лица. Прежним остался только взгляд.

– Ммммм? – промычал здоровяк, вопросительно приподняв бровь.

Аласт усмехнулся. Такой цирк он видел впервые. Насколько нужно быть идиотом, чтобы притворяться полукровкой? Махнув парню рукой, он повернулся и пошёл к кораблю заказчика. Загадки, загадками, а работу нужно выполнить.

* * *

Проработали мы вчетвером до самого вечера. Сначала разгружали тюки с кожами с большого корабля, потом же переключились на рыбачьи баркасы, из которых перегружали рыбу в повозки. Закончив с очередным кораблем, я сел, скрестив ноги на землю, рядом с пирсом. Смахнув тыльной стороной ладони пот поморщился от пропитавшего всё и вся запаха рыбы. Устало вздохнув я поднял голову к небу. Солнце начинало клонится к закату.

– Корса, ванта тун, – ко мне подошёл нанявший нас парень, которого, насколько я понял из разговоров, звали Аласт и уронил рядом со мной небольшой шевелящийся мешок. Похоже премию в виде рыбы выдали каждому.

Я со вздохом поднялся, подобрал мешок и вопросительно посмотрел на Аласта. Парень усмехнулся, после чего достал мешочек с деньгами и отсчитал десять медных монет. На этот раз усмехнулся я и продолжил держать руку, в которую Аласт ссыпал монеты. Парням, работавшим со мной, выдали по пятнадцать. Улыбка парня стала ещё шире, и он добавил не хватающие пять монет.

Зажав монеты в кулак, я благодарно кивнул и с чувством что меня поимели, двинулся прочь. Выданных монет, судя по моим наблюдениям на местном базаре, хватит на небольшую головку козьего сыра и может быть ещё на пять-шесть лепёшек. Не густо…

Усталой походкой я медленно переставлял ноги по брусчатке. Порт успел практически обезлюдеть. Подёнщики, матросы и прочие местные обитатели спешили разбрестись по домам и кабакам. Мне же торопится было некуда. В голове меланхолично бродили мысли. Основной темой размышлений были две пересекающиеся темы. Как приготовить рыбу и где можно поспать. Не успел я отойти и на пятьдесят метров, как мои пространные размышления прервали два небритых мужика преградивших мне путь. Одета колоритная пара была в тряпьё, подобное тому, что сейчас было одето на мне. Взглянув на них осмысленным взором, удалось вспомнить, что их лица я уже сегодня видел, в толпе подёнщиков.

– Сфаро рен! Канто ина санти ран! – разразился возмущенной речью щербатый тип с клочковатой бородой.

Я с грусть про себя вздохнул. Какого чёрта им от меня надо?

– Ммммм, – промычав в ответ и улыбнувшись пошире, я попытался пройти дальше, но они вновь заступили дорогу.

– Сфаро! Ран ломсу квита! – продолжил разорятся щербатый, строя злобную гримасу.

Уронив мешок с рыбой и поставив рядом другой с пожитками, я убрал улыбку с лица и повёл плечами, разгоняя в уставшем теле кровь. Всё дело движется к драке. Поведение мужиков больше сомнений не вызывало. Бежать было некуда, да и смысла тоже. Завтра я собирался снова прийти работать в порт. Других вариантов, чтобы добыть денег пока не предвиделось, а значит, придётся доказывать представителям местного пролетариата, что я имею право на работу и кусок, который они считают своим.

Криво усмехнувшись, я посмотрел на щербатого и вопросительно поднял бровь. Щербатый ответил мне такой же улыбкой, а через мгновение на голову обрушился сильный удар. Третий участник потасовки, подошёл ко мне незаметно сзади и пустил в ход дубинку. Охнув и пытаясь унять сноп искр устроивших безумную пляску перед глазами, я развернулся к новому участнику и ударил прямым в голову. Мужик уронил дубинку и потерявшись сел на землю.

Закончить дело мне не дали. По голове нанесли новый удар, от которого я упал на землю. Деньги, до этого зажатые в кулаке, покатились по мощеной камнем площади с весёлым звяканьем. Мужик, не участвовавший в драке, кинулся их собирать. Щербатый, не отвлекаясь на мелочи продолжил орудовать дубинкой. Сильные удары, отражавшиеся в теле вспышками боли, обрушивались на спину, плечи и голову, которую я прикрыл руками, не имея никакой возможности подняться.

Вдруг откуда-то со стороны раздался злобный окрик и удары прекратились. С трудом приподняв голову, я увидел приближающийся наряд стражи. Щербатый помог подняться первому нападавшему, до сих пор сидящему на земле и кинулся вместе с ним прочь. Парень же, собиравший монеты, подхватил мешок с рыбой и попытался схватить второй с вещами, но я вовремя в него вцепился. Плюнув на добычу, которую не смог вырвать, он побежал вслед за своими напарниками.

Не имея ни каких сил подняться, я продолжил лежать, всё так же вцепившись в мешок. Один из подошедших стражников что-то спросил. Я не ответил. Второй, после недолгого ожидания, легонько пнул меня по спине. Издав стон, я с трудом принял сидячее положение, уставившись мутным взглядом перед собой. Один из стражников присел и помахал перед моим лицом ладонью, что-то спросив. Я машинально кивнул в ответ.

Стражники помогли мне подняться и о чём-то разговаривая, пошли дальше. Я же стоял всё в том же месте пытаясь собраться с мыслями. День выдался совершенно неудачным. Посмотрев в сторону, куда убежали Щербатый с компанией и скривившись двинулся к берегу реки. С трудом спустившись по крутому склону, рядом с пирсом, я положил мешок и умылся. Чёрт, прощать такое нельзя, иначе завтра всё повторится по новой.

Сев рядом с тем местом, где умывался, я подтянул к себе мешок. Достав оттуда рубашку, которая была порвана до состояния, когда починке уже не подлежала, кинул её рядом и вынул из-за голенища нож. Парой быстрых движений, отделив рукава от остального тряпья, я вложил один в другой и завязал узлом один из краёв. Нужно прийти в себя и найти этих тварей. У них мои деньги… а главное, моя ЕДА!

Нашарив рядом с собой пару увесистых камней, засунул их в рукав, после чего засыпал внутрь получившегося продолговатого мешка песок. Взвесив в руке будущее орудие труда и обороны, прикидывая тяжесть, удовлетворенно хмыкнул и сделал ещё один узел, фиксируя наполнитель, после чего повязал ещё узлы по всей длине рукояти. Взмахнув импровизированным кистенем, признал его вполне годным и отложив в сторону, лёг, вытянувшись во весь рост на земле.

Голова была ещё мутная, тело болело. Особенно болел шрам от ножа чернобородого, только недавно начавший рубцеваться. Умиротворяюще плескалась вода, накатывавшаяся на берег. Пролежав полчаса, я со вздохом поднялся, отгоняя головную боль мыслью, что голова – это кость и поэтому болеть не может.

Снова умывшись, встряхнулся всем телом. Состояние организма ещё было далеко от нормы, но больше времени у меня нет. Найти нападавших нужно сегодня. Закинув мешок с вещами за спину и сунув нож за голенище, я взмахнул пару раз кистенем, привыкая к оружию и вскарабкался на пирс.

Напавших на меня подёнщиков я нашёл на удивление быстро. Они сидели под самым дальним пирсом, варя в котелке, на небольшом костре, мою рыбу. Вся тройка была весела и смеясь переговаривалась. Сердце забилось быстрее. Меня начало охватывать бешенство. Почему бы и не веселится? Ужин и бабки на халяву. День у них явно выдался лучше моего. Сделав глубокий вдох, я перехватил поудобнее кистень, конец которого был обмотан вокруг правой ладони. «Лишь бы не убить», – промелькнула в сознании мысль. Злобно оскалившись я прыгнул с края пирса, прямо перед костром.

Тройка удивленно уставилась на человека, появившегося перед ними. Не тратя ни секунды, я нанес кистенем удар по голове парню, который собирал монеты. Противник потерял сознание и разлёгся на земле, раскинув руки. Повернувшись к Щербатому, попытался повторить удар, но мужик успел уклониться и удар шара, набитого камнями и песком, пришёлся по ключице. Взвыв от боли, он перекатился подальше, а я, не отвлекаясь на него, повернулся к третьему. Удар пяткой в грудь, пресёк попытку подняться. Подскочив вплотную к стонущему противнику, ударил что было силы ногой в живот. Удар кистенем по голове добавилось ещё одно бессознательное тело возле костра.

Поворачиваясь в ту сторону, где был Щербатый, я успел заметить движение и отскочить, но нож всё равно успел задеть левое плечо. Песок оросила брызнувшая кровь. Противник ощерился и что-то лающе прорычал.

– Кто кого поборет гнида! – оскалился я в ответ теряя последние капли самообладания и развёл руки, предлагая сделать первый ход.

Щербатого не нужно было долго упрашивать. Он сделал шаг вперёд, держа нож перед собой, а я, подцепив носком горстку песка, швырнул его в лицо противнику. Рефлекторно отшатнувшись, Щербатый пропустил удар кистенем по челюсти. Неловко отступив назад, пытаясь не потерять равновесие, он не заметил новый удар, пришедшийся прямо на голову. Упав на землю, щербатый скрючился от боли, что-то подвывая. Подступив ближе, я откинул ногой в сторону, выроненный противником нож и ударил ещё раз кистенем. После чего уронил кистень и сев сверху на Щербатого, начал от души вколачивать его голову в землю кулаками.