355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Донской » Наркомент » Текст книги (страница 8)
Наркомент
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 04:45

Текст книги "Наркомент"


Автор книги: Сергей Донской



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

5

А потом я неподвижно лежал лицом вниз и пытался определить, что сильнее у меня болит: левая скула, по которой съездили кулаком, или ребра, испытавшие на себе удары обутых ног. На мне не было ничего, кроме наручников, впившихся в запястья.

Группа захвата возбужденно переговаривалась надо мной, хвалясь успехами: один вспоминал, как ловко он меня сшиб с ног, другой по-детски радовался найденному пистолету, третий вслух считал конфискованные доллары. Подавленный и растерянный, я воспринимал громкие голоса вполслуха, пока к ним не подключился еще один, памятный мне с детства.

К незнакомым молодым людям в штатском присоединился невесть откуда взявшийся Паша Воропайло, и он, судя по начальственным интонациям, являлся главнокомандующим маленького отряда.

Прижавшись к ковру щекой, я скосил глаза и действительно увидел бывшего друга, нынешнего властителя моей незавидной судьбы. Воропайло как раз выносил устную благодарность малолетней стерве за проявленные ею бдительность, сообразительность и гражданскую сознательность. Одновременно он легонько подталкивал Верку к выходу из спальни. Слезливо голосящую Марину выпроводили раньше. Посторонние могли помешать откровенному милицейскому разговору по душам. Чтобы упредить молодых людей в тяжеленных ботинках, я поднял голову и повернул к Паше свое лицо. На радостные лобызания рассчитывать, конечно, не приходилось. Но я надеялся, что друг детства не позволит подчиненным очень уж усердствовать в ходе допроса, после чего недолго и потенции лишиться. Хотя, как я догадывался, в местах не столь отдаленных, светивших мне в самом ближайшем будущем, она не так уж нужна, гораздо спокойнее жить без неосуществимых фантазий.

Круглое лицо Воропайло не обнаружило ни малейших эмоций, когда он посмотрел на меня сверху вниз. Ах да, если я находился в розыске, то он, конечно же, был в курсе событий. Двадцать килограммов героина – это было как раз по его части.

– Вот и свиделись, – сказал он, встретившись со мной взглядом. – Утром ты оказался более прытким. Но, как говорится, недолго музыка играла.

– Дали бы одеться, – буркнул я.

– Да уж любоваться твоей голой задницей – невелико удовольствие. Это ведь твои шмотки в ванной?

– Угадал.

– А я всегда угадываю. Работа такая.

Повертев «зауэр» в руках, Воропайло привычно сунул его за пояс, а потом деловито спрятал в карман стопочку долларов. Один из его подчиненных сходил за моими вещами и небрежно швырнул их на пол, постаравшись угодить ботинками мне по голове. На время меня освободили от наручников, но, как только я оделся, стальные браслеты снова защелкнулись на моих руках.

– Выводите, – распорядился Воропайло.

Меня подхватили и почти вынесли из комнаты, вынуждая передвигаться ускоренным шагом. Когда меня проводили мимо зареванной Марины, она окликнула меня, но я даже голову не смог повернуть в ее сторону, потому что волосы на моей макушке были цепко схвачены жесткой милицейской пятерней. Верка со своим присмиревшим догом все еще топталась в прихожей. Медали за отвагу дожидалась, что ли?

Я плохо воспринимал происходящее. Отрывистые фразы конвоиров за спиной доходили до меня с запозданием, а окружающее виделось отрывочно, как во сне.

Почему-то меня очень волновало, который уже час? Когда я проснулся, было что-то около полуночи. Сколько времени прошло с того момента? Измерить минутами этот короткий эпизод моей биографии не удавалось. Слишком насыщенным событиями оказался он.

– Шевели копытами!

Наша маленькая компания вывалилась из подъезда во двор, где рядом с двумя машинами нас поджидали еще две фигуры в штатском, встретившие наше появление приглушенными проявлениями радости и удовлетворения. Я чувствовал себя как пойманный зверь, шкуру которого делят торжествующие охотники.

Потом они уткнули меня лицом в капот одной из машин, а сами стали негромко совещаться. Прислушавшись к разговору, я понял, что Воропайло зачем-то распускает своих подчиненных, а меня намеревается доставить по назначению сам. Слабая надежда зародилась в моей душе. Неужели Воропайло решился на должностное преступление ради былой дружбы? Неужели он остается со мной наедине по только мне понятным мотивам?

– Но, Павел Игнатьевич… – среди оперативников возник растерянный ропот.

– Все, других распоряжений не будет, – отрезал Воропайло. – Завтра поговорим. Так надо, ребята.

Прямо Тимур и его команда!

Опера принялись дружно трамбоваться в машину, наградив меня мимоходом парочкой тумаков.

– До встречи, Бодров, – бросил мне кто-то на прощание. – Утречком познакомимся поближе.

Милицейская орава укатила, оставив меня один на один с человеком, которого я сначала считал другом, потом – врагом, а теперь совершенно не понимал, кем же он мне все-таки приходится.

– Садись в машину, – устало сказал Воропайло. – Потолкуем. Время у нас пока есть.

6

Годы заметно округлили Пашино лицо, зато его нос заострился и приобрел некоторую крючковатость, делая его похожим на большого хищного филина. Маленькие оттопыренные уши только усиливали это неприятное сходство. Не хватало для полноты картины светящихся в темноте зрачков. Вот тогда бы я точно ощутил себя зверьком, угодившим в лапы кровожадного врага. Но Пашины глаза были как раз тусклыми и усталыми.

– Что уставился? – спросил он, закуривая сам и протягивая сигарету мне. – Надеешься, что я растаю в воздухе, как призрак? Не надейся, Игорь. Никуда я не исчезну. И ты от меня никуда не денешься.

Неловко приняв подношение скованными руками, я ткнулся сигаретой в огонек зажигалки и с наслаждением затянулся. Вспомнилось, как мы с Пашей начинали курить, прячась за углом здания школы. Счастливые, беззаботные пацаны, зачем-то спешащие стать взрослыми.

– Стареешь, Паша, – заметил я, отведя взгляд. – В последний раз, когда мы виделись, ты выглядел значительно лучше.

– Гроблю здоровье на всяких подонков, вот и результат, – вздохнул Воропайло. – Ни пожрать вовремя, ни выспаться толком. Зато ты хорошо сохранился. Но это дело поправимое. – Он усмехнулся, предлагая мне оценить свою милицейскую шутку.

– Слушай. – Помимо воли я затягивался так часто и жадно, словно опасался, что сигарету вот-вот отнимут. – Почему именно ты? Почему не кто-нибудь другой?

– Повезло. – Воропайло пожал плечами. – Пока остальные по городу рыскали, я дежурил в управлении. Тут звонок. Вот я всех и опередил, Игорь. Срочно нашел подмену, свистнул ребят – и за тобой. Ты же у нас теперь знаменитость. Двойное убийство, партия героина. Весело живешь, интересно. «Вышка» тебе не грозит только по одной причине – отменена нынче смертная казнь.

– Значит, повезло тебе, да, Паша? Очередное звание присвоят за задержание особо опасного преступника? Поэтому ты самолично меня арестовывать бросился?

– А вот и нет.

Произнеся эту загадочную фразу, Воропайло уставился в темноту, и я последовал его примеру. Там не было ничего интересного, ночь как ночь, но почему-то нам было нелегко смотреть друг на друга. Первым пришлось нарушить молчание мне:

– Никого я не убивал, Паша. И к наркоте я никакого отношения не имею.

Он выслушал мою длинную сбивчивую историю с непроницаемым лицом, по-прежнему глядя в пустоту.

– Одного не могу понять, – закончил я рассказ не дававшим мне покоя вопросом, – зачем в каком-то паршивом Новотроицке целых двадцать килограммов героина? Там что, ширяются с младенческого возраста и до глубокой старости? Город поголовных наркоманов?

– Скорее всего в Новотроицке расположена подпольная лаборатория, – поделился Воропайло со мной своими соображениями. – Перемешивают чистый героин со всякой мачмалой типа демидрола, фасуют и рассылают по центрам культурной жизни. – Его рот саркастически перекосился. – Спасибо столице, не забывает нас, темных. Что бы мы без нее делали?

– А при чем здесь вообще Москва, Паша? Насколько я знаю, в Россию поставки героина идут через Афганистан, Таджикистан.

– Представь себе карту, – мрачно посоветовал Воропайло. – Мы находимся далеко в стороне от основного потока, на отшибе. Поэтому у нас товар стоит еще дороже, чем, скажем, в Амстердаме. Афганцы толкают зелье по сотне баксов за кило, в Москве цена уже зашкаливает за десять тысяч. Стократный подъем! А расфасованный по пакетикам, в рознице героин стоит еще в десять раз дороже. Если ты говоришь правду, то посчитай, какие убытки нанес владельцам.

– Угораздило же меня вляпаться в это дерьмо! – сказал я в сердцах. – Но разве я мог предположить, что в этом проклятом холодильнике окажется героин? Кто знал?

– Довольно занятный способ доставки, – согласился Воропайло. – Очень может быть, что твой холодильник приехал, начиненный порошком, прямиком из Италии. По России партии переправляют частями и в более надежных тайниках.

– В каких? – поинтересовался я из вежливости. Моя собственная судьба заботила меня гораздо больше, чем профессиональные хитрости наркомафии.

– В бабских гнездах, – хмыкнул Воропайло. – Каждая баба способна запихнуть в себя до шестисот грамм. Одна задержанная даже пошутила по этому поводу: мол, чем вас породили, тем и убьем. Ты прикинь, Игорь! – С каждой фразой он оживлялся все больше и больше. – Один наркоша потребляет два-три грамма в день. В год выходит около килограмма, верно? На учете в Курганске состоит около тысячи героинщиков, это значит, что их в десять раз больше. Сколько порошка им требуется в год? Правильно, десять тонн! Если из всех курьерш, косящих под челночниц, вытрясти их богатую начинку, то целого самосвала не хватит для перевозки!

Воропайло выпучил глаза, как будто видел перед собой не сплошную темень, а гору белых пакетов, извлеченных им собственноручно из каждого укромного местечка, выделенного женскому полу природой. Он даже ладони потирал – так сильно увлекся.

– Паша, – окликнул я его негромко. – Вы возьмете Арарата? Глаза у меня были закрыты, но дом я узнаю, не сомневайся.

– Мне и без тебя известно, где обитает гражданин Геворкян, – поскучнел Воропайло.

– Откуда?

– Оперативная информация.

– Значит?…

– Ничего это не значит. Все улики свидетельствуют против тебя, а к Арарату у меня нет никаких законных претензий.

– А мои показания?

– Херня это, а не показания, – неожиданно рассердился Воропайло. – Твое слово против десятка других, так что даже пьяный вдрызг сержант ППС не примет твои россказни на веру. Из квартиры с трупом выходил? Выходил, имеются свидетели. Труп помощника на рабочем месте оставил? А как же! Да еще наследил. Плюс к этому протокол допроса парня, который тебя возил в Новотроицк. Мало? А твой побег? А пистолет? Армяшки, которых мы взяли, между прочим, дали письменные показания, что ты, угрожая оружием, ограбил их и собирался угнать машину. Что-нибудь в этом роде расскажет и эта девица, которая мне позвонила. Да тут материала на пятерых таких, как ты! Все вместе на пожизненное тянет.

Наблюдая за бывшим другом во время этого уничтожающего монолога, я вдруг обратил внимание, что он по непонятной причине ужасно нервничает, пытаясь скрыть это за излишней говорливостью.

Воропайло всегда был таким. Однажды мы с пацанами затеяли спуск с недостроенной девятиэтажки по электрическому кабелю. Паше выпало идти первым, но перед тем, как начать спуск, он без умолку болтал, сыпя прибаутками и брызгая слюной. Потом, когда все закончилось благополучно, Паша признался мне, что на самом деле он обмочился от страха. Он поведал эту постыдную тайну только мне одному, потому что мы тогда считались закадычными корешами. С тех пор, когда между нами пробежала кошка по имени Светка, доверительные отношения рассыпались, как карточный домик, но память мне пока не изменяла, поэтому я сумел раскусить Воропайло. Но чем вызвана его нервозность, я пока не понимал. Неужели решился нарушить свой служебный долг и отпустить меня с миром, по старой памяти?

– Что теперь, Паша? – осторожно спросил я. – Поможешь мне выпутаться?

Прежде чем ответить, он закурил еще одну сигарету. Потом, продолжая смотреть куда угодно, только не на меня, негромко сказал:

– Во всяком случае, арестовывать тебя я не стану.

Вот, подумал я с благодарностью. Все-таки существует на свете мужская дружба, крепкая, проверенная годами. И в трудную минуту Паша не подвел, сумел забыть о существовании женщины, которую делить между собой оказалось намного сложнее, чем сигареты, мелочь и сладости в далеком детстве.

Так думал я. Как вскоре выяснилось, совершенно напрасно. Потому что Воропайло, прикончив сигарету в несколько сильных затяжек, неожиданно произнес глухим голосом:

– Они захватили Светлану.

– Как? Что ты сказал?

– Она исчезла утром, вскоре после того, как ты драпанул из Дворца молодежи. Мне позвонили, я примчался домой, а там пусто.

– Где моя дочь? Она тоже?.. – У меня перехватило дыхание. Я даже не решился произнести вслух кошмарное предположение.

– Светик у моих родителей, сейчас ведь каникулы. – Воропайло наконец посмотрел мне в глаза. – Она-то как раз в безопасности, – его голос постепенно наливался обвиняющими интонациями. – А моя жена исчезла. Из-за твоих фортелей, между прочим! По телефону со мной говорил кто-то из араратского воинства – акцент за версту было слышно.

– Но при чем здесь Светлана? – воскликнул я с отчаянием.

– Ты говорил, у тебя пропал паспорт? А там данные о твоем прежнем семейном положении. И дочь в паспорт внесена, если ты еще помнишь. Вот твои знакомые и расстарались.

– Погоди, – устало сказал я. – Разве Светка не сказала им, что теперь она не имеет ко мне ни малейшего отношения?

– Наверняка сказала, если ей дали такую возможность. И тогда выяснилось, что ее муж в милиции служит, капитанские погоны носит, отделом по борьбе с наркотиками заведует. Вот и предложили этому новому мужу хорошенько поискать некого Игоря, если он не хочет свою ненаглядную по кусочкам обратно получить! – Воропайло уже почти орал, глядя на меня с ненавистью в глазах. – Теперь врубился? Мне обмен предложили: баш на баш. Они мне – Светлану, я им – тебя.

– И ты согласился? – спокойно спросил я. Мне показалось, что внутри меня сделалось так холодно, что даже сердце покрылось инеем.

– Сначала нет. Они перезвонили через час и дали мне послушать, как Светлана рыдает, как кричит от боли и страха. Я снова отказался. А незадолго до того, как я узнал твое местонахождение, был новый звонок. И Светлану снова заставили кричать и плакать. – Воропайло ударил себя по колену кулаком. – Это настоящие звери! Они не требуют вернуть сумку, потому что понимают: такому громкому делу обратного хода не дашь. Им нужен ты, Игорь. А мне, – Воропайло поморщился, но все же довел фразу до конца, – мне нужна Светлана.

– Моя дочь, – напомнил я механическим тоном. – Почему ты уверен, что она в безопасности?

– За родительской квартирой присматривают, – быстро сказал Воропайло.

Он произнес самое трудное и теперь, наверное, даже испытывал некоторое облегчение. А я наоборот. Мне стало так тяжело, словно я превратился в атланта, которому взвалили на плечи земной шар. Бремя ответственности перед бывшей женой угнетало меня еще сильнее, чем признание Воропайло в том, что он сделал выбор не в мою пользу.

Никакого выхода я не видел. Даже если бы не оковы, даже если бы вооруженным оказался вдруг я, а не Паша, у меня не было иной дороги, кроме той, которая вела прямиком в пасть Арарата.

– Так и доставишь меня – без оружия, в наручниках?

– Именно так, – сказал Воропайло, глядя прямо перед собой.

Еще пару минут он играл желваками, демонстрируя, как тяжело ему принимать такое решение, а потом взял с заднего сиденья трубку мобильного телефона и проворно забегал пальцами по клавишам. Получилась коротенькая писклявая мелодия, заменившая мне похоронный марш.

Глава 5

1

Я слышал, как Воропайло договаривается о встрече, но не вникал в разговор. У меня было то отрешенное состояние, с которым осужденный готовится к скорой казни. Избежать ее у меня не было ни малейшей возможности, как физической, так и моральной. Оставалось покорно трястись в машине, норовисто скачущей по неровно накатанному снежному покрову, да вглядываться в темноту, выискивая там признаки ангелов или инопланетян, без вмешательства которых, как известно, чудес не бывает. Но пусто было вокруг, темно, пусто и холодно. Лишь луна в сопровождении звездной свиты наблюдала за нами.

Попетляв немного по городским улицам, Воропайло взял курс на северную окраину, где, надо полагать, должен был произойти обмен пленниками. Я вспомнил, что Светка рыдала в телефонную трубку, умоляя мужа спасти ее, и стал прикидывать, плакала ли она когда-нибудь в моем присутствии? Выходило, нет, никогда. Наверное, здорово ее припекло, раз дала волю слезам. Интересно, подумал я, как она воспримет весть о моей неминуемой смерти? Станет ли рыдать так отчаянно, как рыдала, когда ее собственная жизнь оказалась в опасности?

Мы выехали за город, и я заметил, что Воропайло начал вглядываться в километровые столбики, выискивая место остановки. Миновав несчастливый тринадцатый километр, машина остановилась возле столбика с цифрой 14. Только это меня не утешило. Единственной несчастливой приметой, в которую приходилось верить, были стальные браслеты на моих руках.

– Выходи, покурим, – предложил Воропайло таким тоном, будто мы выбрались на загородную прогулку.

Я не стал упираться. Послушно выбрался из машины и принял протянутую сигарету. Он курил «Парламент». Это означало, что нынче в милицейских кругах можно зарабатывать не меньше, чем в коммерческих. В прежние времена Воропайло за милую душу смалил «Приму» и стрелял у меня деньги до получки, которая была всегда меньше, чем общая сумма воропайловских долгов.

С тех пор все изменилось. Сначала он занял мое место в доме, который я привык считать своим, водворился там с наглостью стреляного воробья, захватывающего чужое гнездо. Теперь привез меня на заклание и угощал сигаретами, как принято у палачей, которые таким дешевым способом успокаивают свою нечистую совесть.

– Помнишь, как я ходил с тобой провожать твою девчонку по ночам? – спросил я, разглядывая звездное небо. – Она жила в Пролетарском поселке. Ни разу не обошлось без драки с тамошней шоблой. Нас было только двое, но все равно это было в два раза больше, чем если бы ты отмахивался один.

– Припоминаю что-то такое, – пожал плечами Воропайло. – Ну и что?

– Мы могли бы вдвоем справиться с теми, кто привезет Светку, – продолжал я. – Ты забираешь ее, а меня отпускаешь. Чем тебя не устраивает такой вариант?

– Ты всегда был фантазером, Игорь. Но это – реальная жизнь, без прикрас. И она, эта жизнь…

– Жестокая, да? Ты это имел в виду?

– Примерно. Каждый сам за себя, – с пафосом произнес Воропайло и вызывающе уставился на меня своими совиными глазами.

Его зрачки были расширены, и он беспрестанно приплясывал на месте, как будто старался согреть озябшие ноги. Но дело было не в холоде. Обычный мандраж, который овладевал Пашей в минуты близкой опасности.

– В штаны уже не прудишь? – участливо спросил я. – Небезопасно на морозе.

– Еще одна шутка подобного рода, и я тебе прострелю ногу. В принципе, это ни для кого ничего не меняет, но зачем тебе лишняя боль? Твое дело попридержать язык и ждать.

– А потом?

– Что будет с тобой потом, меня абсолютно не волнует, – отчеканил Воропайло. – Во всем, что с тобой приключилось, виноват ты сам.

– Светланке правду скажете? – спросил я, заранее зная ответ.

– Зачем правду? Кому она нужна? Ты уехал из города, вот и все. Навсегда. Так будет лучше.

– Кому?

– Всем, кроме тебя. Но тебе лично будет все равно, – напомнил мне Воропайло с проснувшимся сочувствием в голосе. – Не злись на меня. Так вышло. Вообще-то ты был неплохим парнем.

Был. Это короткое слово заставило меня поникнуть и позабыть все слова, которые я собирался сказать. Только теперь я по-настоящему понял, что происходит. Это очень обидно и очень страшно – сознавать, что тебя хоронят заживо.

2

Все это время шоссе оставалось темным и пустынным, если не считать шального дальнобойщика, который промчался мимо нас, рассекая ночь с шумом невесть откуда выпущенного снаряда. Я завороженно следил за снежным вихрем, припустившимся вслед за фурой, и невольно завидовал шоферу. Таращит небось глаза в темноту, слушает блатоватую музычку, а сам заранее предвкушает, как будет наминать горячий борщ и моститься рядом со своей бабой…

– Едут! – голос Воропайло вывел меня из задумчивого транса.

Я не стал спрашивать, откуда ему известно, что фары, вспыхнувшие вдалеке, принадлежат тем, кто явился по мою душу. Но отчего-то я тоже был уверен, что это они. На расстоянии фары казались сверкающими глазами тигра, вышедшего на ночную охоту. Он приближался неспешно и неумолимо, зная, что добыча никуда от него не денется.

– Вот что, Игорь…

Когда Воропайло произнес это вступление, я решил, что он сейчас станет говорить всякие утешительные глупости, как в кино, когда мужественные герои вынуждены прощаться навсегда. Но продолжение было совершенно иным. Достав из-за пазухи пистолет, Воропайло потребовал:

– Становись на колени и не двигайся. Мне не нужны сюрпризы.

– Что? Что ты сказал? – Мне показалось, что я ослышался.

– Я сказал: на колени.

– Э не-ет, Пашенька. – Я покачал головой. – Этого ты от меня не дождешься. Можешь стрелять, если хочешь. Но на колени ты меня не поставишь – ни живым, ни мертвым.

Воропайло бросил на меня яростный взгляд, перевел его на приближающуюся машину и предупредил охрипшим голосом:

– Не вздумай бежать! Учти, при малейшей попытке…

– Заткнулся бы ты, а? – попросил я. – Без твоего гундежа тошно. Не побегу я. Надоело мне бегать.

Подъехавшая машина уже остановилась. Отчетливо хлопнули две передние дверцы, выпустившие седоков наружу. Они были высокими и плечистыми. Явно не тот молодняк, с которым я имел дело прошлой ночью. Скорее всего обе фигуры, замершие поодаль, принадлежали тем заматеревшим мужчинам, которых я видел рядом с Геворкяном во время нашей последней беседы. Они, как и Воропайло, сжимали в руках оружие.

Один я оказался не при делах: держался особняком, неловко сложив скованные руки на яйцах, как какой-нибудь распоследний фюрер. Еще можно было прижать руки к груди в молящем жесте, но эта поза не устраивала меня вообще.

– Он! – коротко молвил один из чужаков, одетый в длинное распахнутое пальто.

Под пальто угадывался белый галстук, наверняка повязанный поверх траурно-черной рубахи. В сочетании с гладко зализанными назад волосами это создавало законченный портрет писаного мафиозного красавца южного образца.

Его спутник был, видимо, погорячее, потому что пальто ему заменял застегнутый на все пуговицы черный френч полувоенного покроя со стоячим воротником. Стиль Сталина и Фантомаса. Привычка разъезжать повсюду на своих колесах заставляла его презирать суровую русскую зиму и обходиться без теплой одежды – так уверенная в себе женщина пренебрегает бюстгальтером, а молоденькая девушка – рейтузами.

И этот – горячий, не носивший пальто – начал было выдавать мне пространную ругательную характеристику, когда был остановлен окриком Паши Воропайло:

– Хорош базарить! Еще успеете наговориться. Сейчас я хочу знать: привезли?

Голос его окреп, стал требовательным и даже высокомерным. Если он и обмочил по традиции брюки, то со стороны это было совершенно незаметно, зато пистолет в его руках сразу бросался в глаза и требовал уважения. Воропайло вел себя так, словно не находился сам под прицелом сразу двух стволов.

В меня оружием никто не тыкал – слишком длинной была дорога, по которой пришлось бы мне бежать со скованными руками, слишком большие сугробы намело вдоль шоссе, чтобы можно было добраться до посадки раньше пуль, выпущенных мне вслед.

– Я спрашиваю: привезли? – Воропайло возвысил голос, нечаянно сбившись на петушиный фальцет.

– Тут она, – ответил мужчина в пальто, выдохнув в темноту облачко пара, засеребрившегося в лунном свете.

– Где? – не унимался Воропайло. – Я хочу ее видеть!

– В тачке сидит, – сказал второй араратский гонец и клацнул зубами.

Морозец таки достал его под щегольским френчем, и лично мне это принесло маленькое злорадное удовлетворение.

– Пусть выйдет! – крикнул Воропайло.

Немного поколебавшись, парламентеры открыли заднюю дверцу и галантно помогли выбраться наружу женщине, в которой я не сразу узнал Светку. Цветом лица она была точь-в-точь луна, разве что только не светилась во мраке. Никогда не думал, что живой человек может быть бледным до такой степени. А еще я обратил внимание на то, что Светку слегка пошатывает из стороны в сторону, поэтому один из парламентеров придерживает ее за плечи, укрытые шубкой. Когда я заметил, что шубка просто наброшена на пленницу, а не надета, как полагается, мне это почему-то сильно не понравилось. Я еще не понимал, что именно, но что-то было не так.

Воропайло тоже насторожился. Вглядываясь в Светку, он спросил вибрирующим голосом:

– Ты в порядке?

Она молча подняла бледнющее лицо, на котором чернели только провалы глаз, а плотно сжатые губы были почти неразличимы на расстоянии. Тот мужчина, который полуобнимал Светку, не забывая целиться в Воропайло из пистолета, что-то шепнул ей на ухо, и она с видимым трудом открыла рот, чтобы тихо сказать:

– Я в порядке, Паша.

Он ей не поверил, как, впрочем, и я, а потому пожелал уточнить:

– Точно?

В морозном воздухе его голос звучал так громко, словно он обращался к Светке через милицейский мегафон. Она не могла не услышать вопроса, но промолчала, снова опустив голову. Создавалось впечатление, что все оставшиеся силы она истратила на одну-единственную фразу.

– Пусть идет сюда! – крикнул Воропайло двум темным фигурам.

Они синхронно покачали головами, а потом легко одетый парламентер выдвинул встречное условие:

– Сначала отдавай его, – он указал на меня подбородком. – Твою жену оставим на дороге, потом заберешь.

Не выпуская из виду обоих мужчин, Воропайло, не глядя на меня, процедил сквозь зубы:

– Иди! – а после короткой паузы добавил уже почти просительным тоном: – Иди, Игорь.

– Счастливо оставаться, – сказал я и шагнул вперед.

До чужой машины оставалось несколько метров, когда Светка, по обе стороны которой застыли мужские фигуры с выставленными вперед правыми руками, неожиданно покачнулась и стала оседать на дорогу. Ее попытались удержать, но в руках одного из мужчин осталась лишь ее шубка, а выскользнувшая из нее Светка рухнула мягким кулем вниз.

Обморок, сообразил я, невольно ускорив шаг. Но в следующую секунду я остановился так резко, что поскользнулся на гладкой поверхности накатанного снега и с трудом удержал равновесие.

При этом я во все глаза смотрел на распростертое женское тело и силился понять, чем оно отличается от того, каким было прежде, каким должно быть.

Светкины руки! Они были укорочены на длину ладоней! Уродливые обрубки, обмотанные бинтами, на которых выделялись темные пятна. С ужасом уставившись на них, я в последний раз неуклюже взбрыкнул ногами и упал навзничь, проклиная свои наручники.

Затем грохнул выстрел. Он раздался оттуда, где я оставил Воропайло, которому потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что эти подонки сотворили со Светкой. Гах! Обращенное ко мне лицо брюнета в пальто обзавелось дополнительным отверстием, не предусмотренным природой. Черная дыра возникла чуть выше его бровей, а физиономия смялась, как дешевая маска, по которой съездили невидимой кувалдой.

Труп проворно попятился, наткнулся на капот машины и стал съезжать по нему на дорогу, отчаянно пытаясь удержаться за радиатор и бампер.

За мгновение до этого опомнился его живой напарник во френче, присел, истошно заорал и трижды выстрелил, целясь немного выше моей головы, которую я начал приподнимать со снега. Вспышки поочередно вырастали в темноте фантастическими алыми цветами, завораживая мой взор.

Но тут я услышал, как болезненно вскрикнул Воропайло, и перекатился на живот, чтобы поймать его в поле зрения. Паша как раз рухнул на колени, словно ему неожиданно подсекли ноги.

– Попал! – плаксиво пожаловался он и выстрелил в снег перед собой, потому что не сразу смог выпрямить утяжеленную оружием руку.

– А-а-а, билять!!! – это продолжал голосить обладатель френча.

Я услышал новый выстрел и увидел, как Пашу шатнуло назад, но он не упал, а, страдальчески морщась, поднял пистолет и послал несколько пуль подряд в направлении противника. Одна из них истерически взвизгнула у меня над ухом: уиу!

– Вай! – это отозвался араратский стрелок.

Когда я увидел его, он пьяно топтался на месте, демонстрируя последний белый танец, на который его пригласила смерть. Воинственный френч отливал в свете луны мокрым блеском. Сначала мужчина уронил пистолет, а потом упал сам, с размаху ударившись лицом о землю. Но ему уже было все равно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю