Текст книги "Конь в пальто"

Автор книги: Сергей Донской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

9

Жека не ошибся в своих подозрениях. Если Зинка действительно собиралась отлить по-быстренькому, то в этом ей вознамерилась помочь пара юных тимуровцев, выскользнувших из зала следом. Ловцы на живца.

Чего-то в этом роде и следовало ожидать с того момента, когда угодливый бармен просигналил охраннику казино, а тот – двум парням с отмороженными физиономиями. Оба бритые наголо, как тибетские ламы, которым волосы мешают принимать послания свыше. Парни, видать, тоже удостоились сигнала из космоса, одного-единственного лютого импульса, предопределившего всю их дальнейшую жизнь.

В настоящее время они наверняка инструктировали в вестибюле Зинку, готовясь к нехитрой операции по взятию залетного лошка на гоп-стоп.

– Будет вам сегодня лошок, – процедил Жека сквозь стиснутые зубы. – Кушайте на здоровье, смотрите не обляпайтесь.

Зинка вернулась в решительном, боевом настроении, но какая-то смурная, хотя пыталась не подавать виду. Высветив специально для нее денежный «пресс», Жека рассчитался за шампанское, уже опробованное и взятое на дорожку.

– Спрячь в сумку, – распорядился Жека. – Я могу разбить. Руки дрожат от предвкушения.

– Разве я сказала «да»?

– А разве ты сказала «нет»? Идем! Нас ждут великие дела.

– Я в гости к случайным знакомым не хожу, – монотонно произнесла Зинка заученную фразу.

– А к себе случайных знакомых водишь?

Классическая сцена колебаний и внутренней борьбы, потом внезапная решимость:

– Ладно, едем. Ты на тачке?

– Я что, безногий инвалид? – обиделся Жека. – Такси мадам устроит?

– Все шутишь, – усмехнулась «мадам». – Весело живешь, красиво.

В расхлябанной до последнего болтика «Волге» она всю дорогу молчала, уставившись в окно, словно что-то там могло интересовать ее больше, чем бумажник попутчика. Подавала водиле короткие команды и снова впадала в угрюмую прострацию. Жека не возражал. Ему тоже надоело болтать попусту.

Высадились в незнакомом ему отдаленном микрорайоне. Время было лихое, предрассветное. Таксист, как бы даже удивившись протянутым деньгам, газанул поскорее прочь. Мрак всосал габаритные огни удаляющейся «Волги» и выжидательно застыл вокруг одинокой пары.

Жека поежился на пронизывающем ветру и поднял воротник.

– Тут рядом, – сказала Зинка ободряющим тоном. – Только через дорогу перейти. Замерз?

Он промолчал. Метрах в пятидесяти темнела автомобильная глыба с погашенными фарами. Ни номера, ни марки распознать не удавалось, но это была какая-то иностранная модель не самых современных форм.

С каждым шагом по направлению к громадине девятиэтажки с двумя светящимися окнами Жека все отчетливее ощущал нависшую угрозу. Для него не было неожиданностью, когда возле подъезда, к которому влекла его спутница, обрисовались две крупные фигуры. Мальчики из казино перетаптывались с нетерпеливостью застоявшихся жеребцов. Или боевых псов, рвущихся с цепи. Только никуда им спешить не требовалось: добыча сама плыла в руки.

«Неужели попросят, по старинке, закурить?» – с веселой злостью подумал Жека, сжимая в кармане ребристую рукоять приготовленного еще в пути пистолета.

– Слава труду! – первым поприветствовал он мартовских полуночников. – Сигареты есть, но не дам. Огонька для вас тоже не найдется.

– Тогда гони бабки, – почти миролюбиво предложили ему.

– Денег хочется? Так это вам на паперть нужно, – посочувствовал Жека. – К заутрене как раз успеете.

– Чево-о?

Парни переглянулись в некотором замешательстве. Они привыкли к совершенно иному развитию событий. Теперь они оказались в роли туповатых статистов, у которых отняли их реплики. Но постепенно их позам вернулась былая уверенность. Оба одновременно брызнули слюной в направлении жертвы. Зинка как бы в испуге вцепилась в рукав Жекиного плаща, норовя сковать его движения. Он высвободился так резко, что она чуть не упала, жалобно взвизгнув:

– О! Ноготь!

Жека проигнорировал ее, сосредоточив все свое мрачное внимание на противниках.

– Кто из вас Чук, а кто – Гек? – поинтересовался он без улыбки.

– Чево-о? – повторил гнусавый в унисон.

– Ну да, конечно. У вас не было счастливого пионерского детства с томиком Гайдара в руках…

Они шагнули вперед, но Жека переместился так, чтобы между ними сохранилась прежняя трехметровая дистанция.

– Ща тебе будет Гайдар! С Чубайсом! – Политически подкованный вытряхнул из рукава лезвие ножа. – Это видел?

Жека сделал ответный жест:

– А ты – вот это?

Последовала обожаемая драматургами немая сцена. Двое стояли, угрожая друг другу явно неравноценным оружием. Третий маялся. Зинка от неожиданности присела на корточки. Превосходная натура для скульптуры писающей девочки, которую в отличие от мальчика так никто и не увековечил в мраморе. Жека улыбчиво приподнял уголок губ и, почти не разжимая их, осведомился:

– Не понял, дуэль состоится?

Выкидуха звякнула об асфальт. Но за те доли секунды, которые Жека следил за ее полетом, второй акселерат успел достать свой ствол и нацелить его в противника.

– Значит, все же будем стреляться на пистолетах, – удовлетворенно отметил Жека, превратив полуулыбку в полноценный оскал. – Начинаем на счет «три». Если передумаешь, не забудь бросить пушку. Раз… Два…

Парень разжал пальцы:

– Ладно, кончай, слышь…

– Может, и кончу. Вас… – уточнил Жека. – Как говорят в вестернах, мой палец чешется от желания нажать на курок… Но то палец. А в голове имеется заветное желание другого рода. Сейчас ты… – он указал пальцем, кто именно, – …дашь подзатыльник своему корешу. Потом – он тебе. И можете быть свободны. Вопросы есть?

– На фига? – опешил почитатель холодного оружия.

– Я давно приглядываюсь к таким вот холкам, как у вас, и гадаю: звонкий по ним удар получится или не очень? Мне кажется – звонкий. Желаю убедиться.

– Мы лучше пойдем, – хмуро предложили ему. – Ты нас не видел, мы тебя…

– Не выйдет, – покачал головой Жека. – Я вас отлично вижу. Кто не заховался, я не виноват. Так что приступайте. Я умею считать только до трех… – по мере того, как Жека говорил, его голос постепенно утрачивал человеческие интонации, все сильнее напоминая обезличенную речь механического автоответчика. – Раз… Два… Т…

Бац! Один дружбан ударил по затылку другого, лишив его кепочки. Он поднял ее, деловито напялил на бритую голову и, не дожидаясь команды, дал сдачи. История с головным убором повторилась, только теперь это была круглая фуражка с малюсеньким хромовым козырьком.

– Нет, я ожидал большего, – разочарованно вздохнул Жека. – Или из-за тумана акустика плохая?

– Хорош тебе выйогиваться, – буркнул владелец фуражки. – Зинка, топай в машину!

– Правильно, – поощрительно кивнул Жека. – Она – в машину. Вы мне – ключи. Сами – пешком.

Пинками он оттолкнул сложенное врагами оружие подальше, но свой пистолет не опустил.

– Охренел? – взвыл несостоявшийся дуэлянт. – Мы же тебя из-под земли достанем!

– Об этом чуть позже, – холодно сказал Жека. – Сначала ключи. Ну?! – поймав брошенную связку с брелоком, он наконец удостоил внимания спутницу: – Тебе же сказано, садись в машину!

Процокали удаляющиеся каблуки, хлопнула автомобильная дверца. Только потом, не сводя с парней немигающих глаз, Жека коротко спросил:

– Из-под земли, говорите?

– Земляк, ну ты че, в натуре? Проехали, ладно?

– Ладно, – согласился он. – Живите. Сейчас вы скроетесь за углом, а я уеду. Тачку найдете завтра в районе автовокзала. Зинке заплачу за все время, что продержу у себя, так что шум не поднимайте. Вернется дня через два-три… Кр-ругом, марш!

10

– Что же не удрала? – спросил Жека, отчаливая в чужой машине из негостеприимной пристани в море житейских бурь.

Зинка нахохлилась, как озябшая пичуга:

– На таких каблучищах? Лучше бесплатно отдаться.

Жека невольно обратил внимание на маячащие справа ноги, обтянутые лощеными колготами с орнаментом в виде лампасов. Длину этих нижних конечностей он оценил еще в казино. А вот высоту каблуков определить не догадался. Вычитая из первого второе, иногда можно прийти к обескураживающему результату.

– Почему решила, что бесплатно?

– Заплатишь? – оживилась она. – Было бы клево. Иначе вся ночь насмарку.

– Если бы не совмещала самую древнюю профессию на земле с ролью наводчицы, не пролетела бы, – напомнил Жека.

– А меня не спрашивают, что с чем совмещать, – бесхитростно призналась девушка, не заметив двусмысленности своей фразы.

Жека улыбнулся и успокоил:

– Я тебе заплачу. Считай себя временно командированной в мою жизнь. Суточные гарантированы.

– Гонишь?

– Да нет же. Наоборот, везу тебя к себе домой.

– Гонишь – в смысле: врешь.

– И в этом смысле не гоню тоже. Деньги получишь. Так что в этом плане у тебя с твоей сутерней проблем не будет.

– А у тебя?

– А я свои проблемы решаю по мере возникновения, – сказал Жека.

Получилось чересчур высокопарно, и он поморщился. Но спутница зыркнула на него с неподдельным восхищением. Глазищи у нее были – что надо. Подумав об этом, Жека притормозил и извлек из кармана походную вязаную шапочку.

– В народе такие именуются гондонами, – пояснил он. – Надевай. Думаю, справишься с этим предметом самостоятельно.

Зинка возмущенно фыркнула и передернула плечами:

– Мне не холодно.

Пришлось даму обслужить. Напялив ей колпак до самого подбородка, Жека предупредил:

– Снимать не рекомендую. Тебе же будет лучше, если не узнаешь, куда я тебя везу. Ведь спросят?

– Спросят, – глухо согласилась Зинка.

– Ну вот. А ты – ни сном, ни духом. Так надежнее.

На подъезде к своему опустевшему семейному гнездышку Жека попетлял немного по близлежащим дворам и остановил автомобиль в парке за несколько кварталов от дома. Повел Зинку в нужном направлении, придерживая ее за локоток, помог спутнице вписаться в дверной проем подъезда, вызвал лифт.

– Я задыхаюсь! – капризно сказала она в кабине. Ее голос звучал приглушенно и таинственно.

Но задыхаться по-настоящему Зинка начала лишь пять минут спустя, когда была заведена в прихожую и прижата к стене. Шапочку догадались снять не сразу, не раньше, чем она превратилась в досадную преграду для ищущих друг друга губ.

Вслед за курткой и шапочкой на пол полетели остальные предметы Зинкиного гардероба, и снятие каждого сопровождалось ее обессиленным стоном. Черным коршуном, приготовившимся растерзать добычу, Жека сгреб девушку и отнес на диван, но не уложил нежно, а сбросил с рук, с той же небрежностью, с которой избавился от плаща.

– Ты тоже разденься, – попросила Зинка шепотом.

– Молчи, – попросил он, укладываясь так, чтобы не видеть ее лицо. – Ноги слишком высоко не надо… Руки положи сюда… И не разговаривай…

Все получилось совсем не так, как намечалось.

– Ну? – неласково спросила она, когда бурная минута молчания закончилась. – И кого же ты поимел?

– Ты о чем? – безразлично спросил он, глядя в потолок.

– О том самом! Ты же не меня трахал, я чувствовала.

Не ответив, Жека встал, принес из прихожей шампанское и занялся откупориванием бутылки, потом поиском бокалов, потом разливанием вкрадчиво шипящей жидкости. Все это – не встречаясь с пристальным взглядом девушки.

– А ты не смущайся, – сказала она вызывающе. – Мне за это и платят. Я секс-посредница для неудачников.

Покончив с приготовлением напитков, Жека принялся неспешно раздеваться, с подчеркнутой аккуратностью развешивая одежду на стуле. Вернулся на диван, протянул бокал Зинке, взял свой. Молча причастились, поглядывая друг на друга поверх стеклянных полукружий.

– Значит, секс-посредница? – задумчиво произнес Жека, цедя слова вперемешку с шампанским. Его взгляд предостерегал и останавливал.

– Для неудачников, – упрямо уточнила девушка.

Жека растянул губы в улыбке. Они подчинялись ему неохотно, напряженно подрагивали, словно были отлиты из тугой резины, стремящейся вернуться в исходное неулыбчивое состояние.

– Я – неудачник?

– Ты! Неудачник!

Зинка вовремя отвела бокал. Если бы это произошло мгновением позже, она бы запросто могла поплатиться за необдуманные слова разбитой губой, а то и зубом. Повезло ей. Мужская пятерня просто зло обожгла левую щеку, не вызывая ни малейшего желания подставить правую. Обычная история. Покупатель всегда прав. Зинка с огорчением оглядела свою грудь, залитую расплескавшимся шампанским, протянула пустой бокал и хрипло попросила:

– Налей!

Когда в бокале запузырилось, она одобрительно кивнула, посмотрела Жеке в глаза и неожиданно выплеснула шампанское ему в лицо. Он даже не успел отшатнуться. Сидел, как истукан, хлопая мокрыми ресницами и машинально облизывая подкисленные губы. Подмывало в точности повторить эффектный жест Зинки, но это было бы совсем уж глупо, почти так же глупо, как знаменитый номер клоуна Жириновского, поливающего чем попало партнеров на политической арене.

– Съел? – спросила Зинка с нотками детского торжества в голосе. В ее взгляде смешались дерзость и страх, поэтому она очень напоминала нашкодившую девчушку, которая приготовилась к тому, что ее хорошенько отшлепают по попке, но извиняться не собирается. Мокрая, голая девочка с явно выраженными половыми признаками. Стоило Жеке примирительно улыбнуться, как она прыснула от смеха, а потом расхохотались оба, то и дело ударяясь склоненными друг к другу головами.

– Не обижайся, – попросил Жека, когда от смеха остались только веселые воспоминания. – Просто мне было плохо.

– Теперь тебе хорошо?

– Вроде бы так, – немного удивленно признался он.

– А мне – нет! Может быть, снизойдешь до того, чтобы осчастливить и меня? Лично!

– Вычту доллар из гонорара, – шутливо пригрозил Жека.

– Идет. По доллару за каждый личный контакт.

– Ты без копейки останешься, – прошептал он, помогая ей обвиться вокруг себя.

– Ох… – обессиленно выдохнула она, когда Жека проник в ее естество…

И это было не самое громкое и далеко не последнее восклицание, которое вырвалось из нее тем утром до того, как она смирилась с необходимостью уснуть.

Таким образом, еще до полудня Жека сэкономил три доллара, заездил подружку до беспамятства и вырос в своих глазах до размеров полового гиганта. После чего чертовски захотелось жрать. Убедившись, что Зинка действительно спит крепким, здоровым сном, он решил совершить вылазку. Нужны были продукты, напитки, сигареты. Неизвестно, сколько времени потребуется на осуществление всех намеченных планов. Одиночество больше не пугало, потому что теперь его было кому скрасить. Внезапное возвращение жены не грозило – эта гордячка никогда и ни за что не станет мириться первой. Даже ключи не потрудилась захватить, перебираясь с Анечкой к родителям.

Что ж, так тому и быть. Все к лучшему. Разлука промелькнет и забудется. Скоро, очень скоро Жека прикатит за женой и дочкой в собственном авто, небрежно распахнет перед ними дверцы и скажет: добро пожаловать домой, дорогие дамы. Там вас ожидает новая, сказочная жизнь… Вам надоело прозябать в бедности, Елена Прекрасная? Тогда айда греться на шикарном чужеземном солнышке! Желаете на Багамы? В Испанию? Или в Индию? – вас ведь всегда привлекала восточная экзотика… Ах, деньги? Вас по-прежнему беспокоит столь прозаическая тема? Напрасно. Деньги есть. Только скажите, сколько вам нужно денег для полного счастья, как спрашивал незабвенный Остап Бендер у Шуры Балаганова. Пятьдесят тысяч долларов хватит на первое время? Да, должно хватить, ответил Жека сам себе.

Почему-то его манило именно это внушительное нулястое число. 50 000! Еще недавно сумма показалась бы ему умопомрачительной и недостижимой, как детская мечта. Теперь она почти наполовину обратилась в реальность, в самую что ни на есть настоящую реальность, будоражащую воображение. Неважно, что он пока не знает, где возьмет недостающую сумму. Зато он твердо знает, что возьмет, он научился брать, вот в чем вся прелесть нынешнего существования.

Жизнь прекрасна и удивительна! Вырвавшись из подъезда на весенний простор, Жека радостно улыбнулся. Воздух приятно холодил легкие, позолоченные солнцем лужи сверкали в глазах, сердце согревала льнущая к нему пачка долларов.

По раскисшей грязи, по остаткам спрессованного снега, по островкам просохшего асфальта, не разбирая дороги, бойко шагал счастливый человек, впервые почувствовавший себя хозяином жизни. Не заметив, он спугнул у мусорного бака рыжую крысу, вяло волочившую свой длинный хвост. В пасти крыса держала раздобытую на помойке розовую сосиску. Она тоже ощущала себя полноправной хозяйкой жизни.

Но пока рыжая шушундра важно семенила вдоль дома к своей подвальной отдушине, ее заприметил большущий черный кот, бесцельно шлявшийся по двору. С ленивым гулякой произошла мгновенная метаморфоза. Он стал собранным, решительным, целеустремленным. Оттолкнувшись от земли всеми четырьмя лапами, котище молча пустился наперехват, стелясь параллельно бордюру, скрывающему его до поры до времени от жертвы.

Коту, как и всем в этом мире, очень хотелось сорвать свой жирный куш.

Глава 4

1

Что делает кот, от которого нахально ускользает добыча, ускользает из-под самого носа, когда он уже и когти растопырил? Кот делает вид, что никуда он не спешил, никого не ловил, а просто направлялся по своим неотложным кошачьим делам, степенный и невозмутимый. При этом он старается убраться подальше от свидетелей своего позора. Потому что они могли заметить, что кот бежал за крысой чуточку медленнее, чем следовало, а его атака была не такой уж и решительной, словно, нападая, он в то же время давал противнице шанс вовремя юркнуть в убежище.

Фр-р-р! Кота передернуло от отвращения к самому себе и ненависти к наглому крысиному племени. Что поделаешь! Он боялся этих ядовитых тварей и еще ни разу не сумел перебороть в себе страх перед подземными созданиями, в черных глазках которых никогда не угасал огонек легкого безумия.

За ближайшим углом его подстерегала опасность куда более грозная, чем ядовитые зубы крысы. Тишке предстояло пересечь широченное каменное ущелье, по которому в обоих направлениях мчались потоки беспощадных металлических чудищ, распаленных ненавистью к ни в чем не повинным котам и собакам. Днем чудища скалили свои сверкающие клыки, а по ночам сияли люто горящими глазами. Они лишь ждали удобного случая размазать Тишку по асфальту, вышибить из него дух, перемолоть его косточки и устремиться за новой жертвой, сыто урча и вкрадчиво шурша окровавленными шинами по асфальту. При переводе названия этой улицы с кошачьего языка на человеческий получилось бы нечто вроде Долины Смерти. Но люди не знали этого и беспечно полагали, что перемещаются по проспекту Конституции. Если бы они поинтересовались кошачьим мнением, те одобрили бы название – в нем чудилось манящее «кс-кс-кс», столь любимое усатыми-полосатыми. Котам дай волю, они бы и аббревиатуру СССР сохранили, ласкающую их слух!

Невидимая черта отделяла Тишку от конституционной Долины Смерти. Тут, на кромке, еще можно было чувствовать себя в безопасности: по неизвестной причине здешние хищники никогда не давили тех, кто только раздумывал, стоит ли рисковать жизнью, лавируя между их тупыми мордами.

Наверное, разумнее всего было бы повернуть назад и задать стрекача, не искушая судьбу, тем более что на той стороне не предвиделось ничего такого, чего не имелось на этой. Понимать бессмысленность своей затеи Тишка понимал, но вместе с тем твердо знал, что не отступит. Можно было как-то обманывать себя по поводу недавнего конфуза с крысой. Но проявить слишком уж откровенную трусость мешала Тишке гордая кошачья натура. Казалось бы, кому какое дело, отважится ли он пересечь свою Долину Смерти? Да никому, кроме него самого! А это был непреодолимый стимул.

Кот изготовился, молниеносно оценил дорожно-транспортную обстановку, зачем-то обреченно мяукнул и распластался над дорогой в стремительном броске между прошлым и будущим. Через минуту он ошалело влетел в очередной двор, мало отличающийся от покинутого утром. Здесь он остался до вечера. Набираясь сил перед богатой событиями ночной мартовской жизнью на чужой территории, он брезгливо пожевал всяких объедков, умылся и развалился на ступенях подъезда, блаженно щурясь на солнышке.

Несколько раз его спугивали прохожие, но он упрямо держался вблизи от облюбованного места: искушенное кошачье зрение улавливало там особое розоватое свечение, в котором можно было черпать силы. Заряжаясь энергией, Тишка прислушивался к слабому потрескиванию ворсинок своей шубейки.

Потом к подъезду вкрадчиво подкатил белый автомобиль, неся на тонированных стеклах искаженное отражение окружающего мира. Кот открыл глаза и настороженно поднял голову. В этот момент он напоминал маленького гордого сфинкса.

Одно из темных стекол автомобиля бесшумно поползло вниз. Из образовавшейся амбразуры высунулась круглая мужская голова, исчезла в полумраке салона, а вместо нее возникла вытянутая рука, сжимающая длинный черный предмет угрожающего вида. Коту стало ясно, что ему хотят сделать больно, но показать испуг он посчитал ниже своего достоинства. Его зрачки презрительно сузились, превратившись в две вертикальные черточки.

Лишь когда рядом что-то хлестко щелкнуло о бетон, кот позволил себе оскорбленно вякнуть, взвиться вверх и в два прыжка скрыться за углом. Вызов был принят, поэтому в этом бегстве он не усмотрел для себя ничего унизительного.

Разочарованный колобок, напрасно претендующий на какое-нибудь другое прозвище, посолиднее, опустил пневматический пистолет:

– Эх, такой знатный кошак ушел, бля! Неправильную трак… тоорию наметил.

– Выбрось свою пукалку, – флегматично посоветовал Бур. – Ты из нее и слону в жопу не попадешь.

– В жопу – попаду, – запальчиво возразил стрелок.

– Головой!

– Чего?

– Говорю, головой попадешь, если разбежишься как следует. Только как тебя потом вытаскивать?

Колобок подумал-подумал и, обидевшись, засопел.

Третий наездник белой «девятки» дрых на заднем сиденье, не принимая участия в дискуссии. Он всегда отсыпался, когда приходилось кого-нибудь поджидать, а в том и заключалась основная часть работы боевого экипажа. Ждать, затем действовать согласно приказу.

На этот раз предстояло встретить у подъезда коммерсанта Ляхова и с почестями доставить к Хану. Скучная рутина. Ни торцануть, ни звездануть, ни в бочину дать.