Текст книги "Надейся только на себя"

Автор книги: Сергей Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

25 сентября, Багдад, 17.15

Роман вышел из ворот аэродрома и почти сразу увидел приветственную улыбку Раада возле белого крохинского «Форда». Самого Крохина не наблюдалось. Наверное, дела задержали, и он прислал встречающим одного Раада.

Что ж, спасибо и на том.

– Садытэсь, паджалюста, – сказал Раад, гостеприимно распахивая дверь.

Все его зубы – тридцать один с половиной, как снова с улыбкой заметил Роман, – сияли от уха до уха.

– А где Антон? – спросил Роман, усевшись на переднее сиденье, отличавшееся особой комфортностью.

– Хозяина город, – резво трогаясь с места, сказал Раад. – Багдад, – счел нужным пояснить он.

«Хозяин, – отметил Роман. – Интересные у них отношения».

Любопытно было и то, что Раад уточнил, в каком именно городе сейчас находится Крохин. Значит, они уже побывали еще где-то помимо Багдада. Вероятно, Крохин частенько совершает дальние поездки. Для того и машину особым образом модернизировал. Молодец майор, не сидит на месте. Разведчика, как известно, ноги кормят. Ему поболе любого волка выбегать надо, пока будет хоть какой-нибудь результат.

Глянув на повороте в зеркало заднего вида, Роман увидел, что вслед за ними в густой полосе пыли едут еще несколько машин. Это возвращались в Багдад его попутчики-журналисты. Не желая ехать в пыли, Раад первым сорвался с места и теперь гордо несся впереди всех по чистой дороге.

«Шустрый малый, – подумал Роман с одобрением. – Хорошего себе помощника нашел Крохин».

Он достал мобильник с желанием позвонить майору и спросить, какие будут дальнейшие указания.

– Э-э! – замотал головой Раад. – Телефона не нада! Хозяина сам тебе в гости приходить.

– Не надо так не надо, – пожал плечами Роман, пряча мобильник в карман.

Излишняя конспиративность Крохина показалась ему несколько наивной и наигранной одновременно. Хотя, раз он тут «хозяина», ему лучше известны правила игры. Зря он, что ли, так печется о защите своей личной связи? Парень вроде с головой и знает, что делает.

Вскоре стали видны пригороды Багдада. Слева, в северной части города, к небу поднимались черные клубы дыма. Чадило так, что сразу становилось понятно – горит какой-то крупный объект.

– Что это? – спросил Роман.

– Мечеть взорвать, – ответил Раад, по взгляду Романа догадавшись, о чем тот его спрашивает.

– Наверное, недавно?

– Совсем недавно. Одна час назад.

– А-а… – протянул Роман. – А чья мечеть?

– Наша враги, – оскалил зубы Раад, и впервые во взгляде его Роман заметил что-то очень недоброе.

Роман не стал допытываться, что имеет в виду Раад. Знание русского языка у парня было на уровне «водка пить – земля валяться», такие тонкости, как падежи и склонения, им начисто игнорировались, и ответ «наша враги» мог равно означать как взрыв «нами» мечети врагов, так и взрыв «нашей» мечети врагами.

По большому счету, Роману, как человеку здесь постороннему, было почти все равно, какой из двух ответов правильный, поэтому он счел за лучшее не уточнять. Тут каждый день что-нибудь взрывают, – вчера он, кстати, сам чудом остался жив, – и пока никто, увы, не знает, когда наступит конец этому кошмару. От установления же того факта, кто именно и что взорвал, нисколько легче не становилось. Напротив, это вело лишь к обострению конфронтации между воюющими сторонами. А непреложной истиной было только одно: во всех подобных акциях гибли мирные люди, что и являлось самым точным и грустным фактом.

Лавируя только по одному ему известным переулкам, которые помогали избегать многочисленных пробок, Раад быстро привез Романа к его гостинице.

– Хозяина скора-скора приходить, – сказал он, не заглушая мотор и не выходя из машины. – Вы его ждать свой номер.

Роман молча кивнул и вышел из машины. Раад тут же дал газу, развернулся и помчался назад. Наверное, спешил за «хозяином».

Роман, чувствуя некоторую усталость, поднялся к себе в номер. Здесь стояла райская прохлада, что после уличной жары было истинным блаженством. Все-таки неплохо, что Крохин поселил его в этом старинном здании. Толщина его стен и особенности архитектуры позволяли легко обходиться без кондиционеров. И как маленький приятный бонус – ни единого звука извне.

Роман лег навзничь на кровать, прикрыл глаза. В ушах все еще стоял гул вертолетных лопастей. Он сбросил ботинки и лег удобнее. Пока явится Крохин, можно немного вздремнуть. В вертолете хоть и спали почти всю дорогу, туда и обратно, но то был сон особого рода, помогающий забыться и скоротать время, но имеющий мало общего со сладкой негой на мягкой устойчивой постели.

Но только лишь он поплыл на каких-то желто-голубых барханах, раздалась долгая трель телефона. Со сна Роман схватился за мобильник, потом сообразил, что звонят по гостиничной сети.

– Алло? – хриплым голосом прорычал он в трубку.

– Hello… – неуверенно отозвался чей-то женский голос.

Роман уже очнулся и без труда узнал голос звонившей именно по этой неуверенности.

– Эва! – зажав предварительно трубку ладонью и прочистив горло, воскликнул он по-английски. – Это вы?

– Да, я… – все еще неуверенно ответила она.

– Guten tag, Eva! – перешел Роман на немецкий. – Я очень рад вас слышать!

– Роман, это точно вы? – заметно обрадовалась Эва.

– Я, можете не сомневаться! Но как вы меня нашли?

– Вы сказали вчера, что живете в двух шагах от «Парижа». А ближе всех к нему находится гостиница «Синдбад». Я позвонила портье, и он сообщил, что русский журналист по имени Роман действительно остановился у них в гостинице. Я представилась вашим другом, и он любезно дал номер вашего телефона… – Эва на пару секунд запнулась. – Я не уверена, что поступила правильно, но, надеюсь, вы не рассердитесь.

– Ну что вы, Эва! Вы просто молодец, что позвонили. Простите, что я не дал вам вчера номер моего телефона. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, нормально.

– К врачу обращались?

– В этом не было необходимости. Я совершенно здорова. С утра даже сходила на пресс-конференцию.

– Вы настоящий журналист. Ваша газета может гордиться вами.

Эва тихонько засмеялась:

– Не говорите со мной, как с маленькой.

– Хорошо, не буду, – согласился Роман.

– Я хотела сказать вам… Я была в больнице у мистера Лейтона…

– Да? Как он? С ним… – Роман замялся, боясь, что услышит самые плохие вести.

– Не волнуйтесь, он жив, – успокоила его Эва. – Ему вовремя оказали необходимую помощь. Правда, он пока без сознания, но врач сказал, что через два месяца мистер Лейтон будет вполне здоров.

– Слава богу, что Джон жив, – от души сказал Роман. – Бедняге Полу повезло меньше…

– Да, – печально вздохнула Эва.

По этому вздоху Роман понял, как ей тяжело.

– Я обязательно навещу Джона, – бодро заявил Роман, стараясь отвлечь девушку от грустных мыслей. – Сейчас я очень занят, но, как только освобожусь, сразу же зайду к нему. Кстати, в какой больнице он лежит?

– Он в американском военном госпитале.

– Ну, там его в два счета на ноги поставят. И он еще выпьет не одну бутылку своего любимого виски.

– И выкурит не одну коробку своих ужасных сигар, – рассмеялась Эва.

– Это уж само собой!

Они немного помолчали. Роман раздумывал, стоит ли ему развивать это знакомство, а Эва словно ждала от него какой-то подсказки.

«Девочка хорошая, – думал Роман. – Но зачем мне ее тревожить понапрасну? Если бы переспали, разбежались и забыли, то это еще куда ни шло. А то ведь она, похоже, имеет ко мне какие-то чувства, и надо ли их разжигать? Мне через два-три дня улетать обратно, зачем разбивать сердце бедняжке?

С другой стороны, почему бы не приласкать ее в этом жестоком мире? Все легче будет вести свою маленькую войну. А расставание как-нибудь переживет: молодые, они отходчивые…»

Он вдруг вспомнил страстное прощание Надежды и ее пристальный сумрачный взгляд. Знала бы она о его колебаниях – растерзала бы в клочья. Обоих.

– Эва, я буду в ближайшее время очень занят… – начал он не совсем уверенно.

– Да? – упавшим голосом переспросила она.

– Но, как только освобожусь, я обязательно вас найду, – произнес дежурное обещание Роман, надеясь, что на этом все и закончится.

– Не забудете?

– Ну что вы? Как я могу забыть? После того что мы вместе пережили… И вообще, я думал о вас, – зачем-то добавил он, видимо, по старой, въевшейся в натуру привычке.

– Правда? – в этом коротком слове отразилось столько надежды, что дрогнуло бы самое каменное сердце.

– Конечно, правда, – чертыхаясь про себя, подтвердил Роман.

– А как вы меня найдете?

– Ну я же помню ваш адрес: отель «Аль-Рашид», номер триста тридцать три.

– А номер телефона сорок – двадцать пять – десять, – тут же выпалила Эва.

– Отлично, – стараясь, чтобы его голос звучал не очень кисло, подытожил Роман. – Значит, договорились: я вам звоню, мы идем к Джону Лейтону, узнаем, как он там, а после вы покажете мне город и какой-нибудь уютный ресторанчик.

– С удовольствием, – счастливым голосом сказала Эва. – А скоро вы позвоните?

– Скоро, – твердо ответил Роман, корча себе злые рожи в большое настенное зеркало.

– Тогда я буду ждать вашего звонка. Всего хорошего, Роман.

– До свидания, Эва.

Положив трубку, Роман некоторое время сидел неподвижно. Ну вот, обнадежил девушку. Негодяй. Теперь как быть?

А никак, сердито ответил он сам себе. Задание выполнил, манатки собрал – и домой, на Москва-мама. И нечего гарем по всему миру заводить. Дома Надежда ждет, она сразу почувствует, что он был с другой. И мало тогда ему не покажется.

«А что мне Надежда, – возразил своему двойнику Роман. – По сути, чужая женщина. Что я, клялся ей верность хранить до гробовой доски? Ничуть не бывало. Я как был, так и остаюсь свободным мужчиной, который имеет право познакомиться поближе с молодой, очень интересной девушкой. И такого права у меня никто пока не отнимал! Что там дальше выйдет из этого знакомства, сейчас трудно сказать, но ничего дурного в обычном человеческом общении нет. Зачем же отказывать себе в милых житейских удовольствиях? Скоро старость, и юные красотки перестанут на тебя внимание обращать. Так что пока еще не стар… А Эва хороша, ох хороша. Какое гибкое, роскошное тело, какая кожа, какие губы…»

Роман потянулся и почесал себе живот. Ладно, будет свободный вечерок – можно и звякнуть. Тут, вдали от родины, все это как бы не считается, как бы понарошку. И обещания нарушать нехорошо. Что подумает честная немецкая девушка о русских мужчинах? Позора ведь не оберешься. А Надежда далеко, убытка не почует…

Разомлев от мыслей и от тишины, Роман чуть не подскочил, когда запиликал его мобильник. Последние сутки он держал его отключенным, чтобы случайные знакомые не беспокоили не вовремя. Но в машине Раада включил, когда собирался позвонить Крохину, да так и оставил включенным.

Теперь поздно дергаться, надо отвечать.

Он глянул на табло. На нем сердитой укоризной значился номер телефона Надежды. Легка на помине. Как будто стояла за дверью, слушала весь предыдущий разговор – а заодно и его крамольные мысли – и теперь явилась наводить порядок.

– Алло… – томно проворковал Роман, откидываясь на подушку.

– Ты ведь не нарочно отключал телефон? – чуть помедлив, спросила Надежда.

От звука ее низкого, чуть медлительного голоса у Романа что-то завибрировало в районе пупка.

– Конечно, нарочно, – возразил он. – Дело в том, что так было нужно.

– Понимаю. Ты решил избавиться от меня.

– Да. И уже нанял киллера по сходной цене.

– Любопытно. И сколько же я стою?

– Я отдал все, что у меня было. И даже залез в долги.

– Зачем же такие жертвы? Сказал бы просто, что я больше тебе не нужна, и все, – голос Надежды стал чуть более напряженным, хотя она изо всех сил старалась выдерживать ровный светский тон.

– Не скажу, – улыбнулся Роман. – Потому что ты мне нужна.

– Почему же ты от меня прячешься?

– Ты ошибаешься, дорогая, – мягко сказал Роман.

– В чем же?

– Я прячусь не от тебя – я прячусь от всех.

– Ты – опасный человек.

– А ты этого еще не поняла?

– Я не могу без тебя уснуть, – пожаловалась она.

– А я – без тебя.

– Когда ты приедешь?

– Точно – не сегодня. И боюсь, что не завтра. Состояние дел таково, что я не могу уехать отсюда по собственному желанию. Хотя мне этого очень хочется.

– Ты ведь правду говоришь?

– А ты мне все еще не веришь?

– Все вы, мужчины, одинаковые, – с легким бабьим вздохом сказала Надежда.

– Это хорошо или плохо? – игриво поинтересовался Роман.

– Ты снова отключишь телефон? – вместо ответа спросила она.

– К сожалению, да.

– Если из-за меня, то можешь не беспокоиться. Я больше звонить не буду.

– Зачем же так категорично? Командировка скоро закончится, и все вернется на круги своя.

– Может быть, – снова вздохнула Надежда и дала отбой.

Как ни богат был опыт общения Романа с женщинами, с этой он положительно не знал, как себя вести. Вот и теперь: было непонятно, хорошо закончился разговор – мол, приезжай, жду тебя с нетерпением, твоя навеки – или же совсем плохо, то есть полным разрывом отношений с ее стороны.

Он хотел даже перезвонить в первую минуту, но затем раздумал и с досадой отбросил мобильник.

Странная она женщина. С одной стороны, понимает абсолютно все и даже больше. С другой – заблуждается в самых простых вещах. Хотя, если вспомнить, этим грешит весь без исключения женский пол. Вот что она, хотелось бы знать, там сама себе надумала? Небось уверена, что он тут отрывается на всю катушку в компании юных красоток, а про нее и думать забыл.

Нет, хуже: о ней он как раз помнит, но нарочно выключил телефон, чтобы она дозвониться не могла. А сам, скорее всего, никуда из Москвы и не уезжал. Сделал ее дурочкой и теперь где-то за глаза над ней насмехается. Вот и тон у него какой-то несерьезный, хотя женщина за эти сутки, может, раз сто набирала его номер и вся извелась душой и телом. Она ему жалуется, признается в том, что ей без него плохо, а он отделывается дурацкими шуточками. Ну не скот? Нет, она не из таких, чтобы ею потешились и бросили за ненадобностью. Она сама кого хочешь способна бросить. Не веришь? А вот увидишь.

Роман потряс головой. Может, так, а может, и не так. Соскучилась, загрустила, захотела поговорить. Обычное желание. В процессе разговора поняла, что звонить пока не надо, – и оставила его в покое. Вот и все.

А вообще, бесполезное это занятие – пытаться угадать, о чем думает женщина. Сломаешь голову, а толку все равно не будет. Вернемся в Москву – тогда во всем и разберемся.

Без стука открылась дверь, в номер вошел Крохин, окинул лежащего на кровати Романа внимательным взглядом, задержался на мобильнике.

– Звонил кому? – спросил он, закрыв за собой дверь.

– Вообще-то, стучаться надо, – недовольно ответил Роман, пряча мобильник в карман.

– Извини, забыл. Дел много, тороплюсь. Толкнул дверь, она не заперта, ну, я и зашел… Не с конторой, часом, общался? – не отставал Крохин, скользя по лицу Романа цепким взглядом.

– Нет, не с конторой. Один московский знакомый позвонил, спросил, как здоровье.

– Ну, жаловаться тебе вроде грех, – оскалил зубы Крохин. – Выглядишь прекрасно. Как поездка?

– Чудненько.

– Можно подробнее?

– Можно, отчего же…

– Один момент, – поднял палец Крохин. – Я есть хочу страшно. С утра маковой росины во рту не было. Давай-ка закажем обед и под него подробно обо всем покалякаем.

– Не вижу, кто против. Только ты же торопишься.

– Ну, для того, чтобы поесть, я всегда время найду. Война войной, а обед по расписанию.

Он позвонил коридорному и сказал ему несколько фраз на местом наречии. Тот поклонился и торопливо вышел, преисполненный желания как можно быстрее угодить дорогому гостю.

Крохин тяжело опустился в глубокое кресло, вытянул ноги, напрягая затекшие мышцы. По его лицу пробежала судорога удовольствия. Видно было, как он устал и как рад этой возможности передохнуть.

«Трудится парень, как каторжный, – пожалел его Роман. – Делает вид, что ему море по колено, а сам едва дух успевает перевести. Похоже, дел невпроворот. Тут не меня одного, тут целую бригаду надо было ему в помощь присылать».

Крохин закурил, медленно выпуская дым и прикрывая глаза, как смертельно уставший человек.

«Амбиции, амбиции, – вздохнул про себя Роман. – Смотри, дружок, как бы тебе не надорваться, стремясь изо всех сил к генеральскому креслу».

Крохин посмотрел на него и улыбнулся мальчишеской, чуть виноватой улыбкой. Наверное, понимает, что малость заносится перед старшим товарищем, и как бы просит не обижаться на него. Но уж больно ему хочется выслужиться перед своим высоким куратором, доказать, что не зря назначен сюда для выполнения сложного и очень важного задания.

«Ладно, чего там, – мысленно сказал ему Роман. – Я тоже был когда-то молод, тоже землю под собой рыл. Ничего, когда этот щенячий задор пройдет, ты будешь хорошим мужиком и отличным работником. Так что береги себя и постарайся раньше времени не перегореть. В нашей работе энтузиазм – не последнее дело, вот только расходовать его надо с головой, чтоб на всю жизнь хватило».

– Я заказал шашлык, – сказал Крохин, приминая окурок в пепельнице. – Здесь делают такой чудесный шашлык – пальчики оближешь. Ты не против?

– Чтобы я был против шашлыка? – возмутился Роман. – Да за кого ты меня принимаешь? Правда, в связи с твоим заявлением у меня возникает встречное: неплохо бы под шашлычок пропустить чего-нибудь погорячее. Это заведение хоть и очень милое, но спиртного тут, как я понимаю, не допросишься.

– Не допросишься, – с улыбкой подтвердил Крохин.

– И что же делать? Я бы сбегал за бутылкой в «Париж», но его вчера разгромили, а других злачных мест я здесь пока не знаю. Может, подскажешь? Я бы метнулся в качестве подчиненного.

– Не надо никуда метаться, Роман, – сказал Крохин. – И, пожалуйста, я же просил: не надо лишний раз говорить о том, что ты мой подчиненный. Когда дело касается непосредственно служебных дел – это одно. Когда же мы находимся за обеденным столом – я всего лишь твой ученик, не более.

– Ну, ладно, ладно, Антон, я помню, – поднял руки Роман, слыша подлинную обиду в словах Крохина. – Больше не буду, честное благородное слово. Но… вопрос-то остается открытым, – и он красноречиво поскреб себе указательным пальцем подбородок.

– Все под контролем, – успокоил его Крохин, похлопав себя по борту пиджака.

– Ну, если так… – кивнул Роман, закрывая «вопрос».

Вошел слуга, вкатил тележку с заказом. Помимо двух больших серебряных блюд с шашлыком, источающим какие-то немыслимые ароматы, на тележке были овощи, фрукты, несколько видов соуса, пряности, восточные сласти в полном наборе, обязательный кофе и горка свежайших лепешек, которые сами по себе были вполне достойным блюдом.

Слуга составил все принесенное великолепие на стол и с поклоном удалился, пожелав приятного аппетита.

– Ты полагаешь, мы все это съедим? – спросил Роман, указывая на голиафовские порции шашлыка.

– Запросто! – крикнул Крохин из ванной, куда он пошел вымыть руки. – А шо не зъидым, то покусаем.

Он вернулся, сел к столу, достал из внутреннего кармана пиджака плоскую металлическую фляжку и поставил перед Романом.

– Наливай.

– А почему я? – спросил Роман, откручивая крышечку фляжки.

– Как старший. Твоя рука вернее.

Крохин взял небольшие серебряные стаканчики, предназначенные для воды, и поставил их между собой и Романом. Между тем Роман поднес горлышко фляжки к носу и осторожно понюхал.

– О-о, коньячок! И судя по запаху, неплохой.

– Очень даже неплохой, – подтвердил Крохин.

– А он там не вскипел за день? На улице такая жара.

– Все с ним в порядке. Это специальная фляжка. У нее двойные стенки, проложенные термоизолятором. Лучше любого термоса температуру сохраняет.

– Ты смотри! – восхитился Роман, наливая коньяк. – Все у него специальное. Прям Джеймс Бонд!

Он покосился на Крохина, проверяя, не обиделся ли тот часом.

Нет, Крохин как ни в чем не бывало скалил в широкой улыбке свои белые зубы и, как всякий русский человек, машинально приглядывал, поровну ли наливает Роман.

Роман набулькал ровнехонько по полстаканчика – хоть штангенциркулем проверяй, – поднял свой и движением бровей призвал Крохина к тому же.

– Ну что, Антон, давай?

– Извини, что вчера не получилось, – сказал тот, тоже поднимая стакан. – Надо было много куда успеть, – он махнул рукой. – До полуночи мотался, пока со всеми увиделся, все вопросы уладил. А утром тебе нужно было лететь, не до застолья. В общем, сам понимаешь.

– Понимаю, Антон, понимаю, – мягко сказал Роман.

– Так что еще раз извини.

– Да брось ты.

– И давай выпьем. За знакомство, за встречу, за успешное сотрудничество, в общем – за все хорошее.

– Давай!

Они чокнулись и медленно выпили. Водка, конечно, лучше подошла бы к такому случаю, но за неимением таковой вполне годился и коньяк. Это только чванные европейские аристократы пьют его под сигару после обеда. Капнут на донышко бокала – и смакуют весь вечер, катают на языке туда-сюда.

У нас его применяют совершенно иначе, и, кстати сказать, правильно делают. А то кто бы его покупал – под сигару после обеда, да еще на донышке? Весь коньячный бизнес заглох бы на корню.

– Хор-роший коньяк, – крякнул Роман, отрезая дольку лимона себе и Крохину.

– Настоящий армянский, – сказал Крохин, морща от лимона нос. – Получше иного французского. Десять лет выдержки. Мне мой товарищ – вместе учились – на день рождения целый ящик передал с оказией. Вот, потребляю по мере надобности.

– И правильно делаешь, – одобрил Роман, берясь за шашлык. – А как еще на нашей работе нервную систему сохранить? Способ только один, и лучше пока ничего не придумали. Ну что, попробуем?

Он замычал от удовольствия, жуя нежнейшее мясо барашка, пропитанное душистыми, терпкими ароматами. Крохин последовал его примеру, и некоторое время они лишь молча и азартно работали челюстями, отдавая должное мастерски приготовленному блюду.

– Ну, как тебе шашлык? – спросил Крохин, когда чувство голода немного улеглось и первые коньячные пары вызвали желание возобновить разговор.

– Сколько живу – не ел ничего вкуснее, – честно ответил Роман. – Только ради этого стоило прилететь в Багдад. Спасибо тебе, дорогой товарищ.

– На здоровье. Рад, что угодил. Но это еще что! Вот мы с тобой сходим в один ресторанчик на набережной, там так готовят рыбу – просто пальчики оближешь.

– Ловлю на слове. Тем более что рыба – моя слабость. Ну что, еще по одной? Пока аппетит есть?

– Давай, – махнул рукой Крохин.

Они выпили еще по одной, старательно закусывая. Роман насытился первым. Он налил себе чашку кофе и закурил, блаженствуя в глубоком кресле. Крохин все еще продолжал есть, макая кусочки шашлыка в соус и отправляя их в рот вместе с пучками зелени.

Роман с легким снисхождением поглядывал на него – прожорлив парень, как аллигатор, ну, да на то она и молодость – и ждал окончания трапезы. О деле пока не было сказано ни слова, но было понятно, что весь разговор еще впереди.

– Ну что, на посошок – и закругляемся? – спросил Крохин, тряхнув возле уха фляжкой.

– Ты выпей, если есть желание, мне пока хватит, – сказал Роман.

– Тогда и мне хватит, – решил Крохин, накрепко завинчивая фляжку.

Он доел свой шашлык, пожевал фиников, закусил их персиком, тщательно выбрав его из фруктовой вазы, съел несколько маленьких, очень сладких булочек с чашкой кофе и наконец отвалился от стола.

– Люблю восточную кухню, – сказал он, отдуваясь. – Вкусно, много, полезно.

– Что много – это верно, – поддакнул Роман.

– Вас там покормили? – ненавязчиво направил разговор в нужное русло Крохин.

– А как же! Хочешь не хочешь – а ешь.

– Павлова успел найти? – не обращая внимания на некоторый сарказм Романа, поторопил Крохин.

– Успел, – кивнул Роман. – Времени, правда, выделили не слишком много, пришлось побегать… Никогда бы не подумал, что в пустыне возможно соорудить такую чудо-выставку.

– Павлов с кем-нибудь разговаривал? – спросил Крохин, закуривая.

– Разговаривал, – кивнул Роман. – Но лишь с одним человеком.

– Ты запомнил этого человека? – внимательно посмотрел Крохин ему в глаза.

– Трудно было не запомнить. Особенно после того, как ты показал мне его фотографию и предупредил о возможной встрече.

– Ты хочешь сказать… – подался вперед Крохин. – Павлов встречался с Мустафой Хурмизом?

– Точно так, товарищ майор. Именно с Мустафой и именно с Хурмизом.

– Ты не ошибся? Может, это был другой человек? Ведь для нас, европейцев, арабы все на одно лицо.

– Я смотрел на него в бинокль с десятикратным приближением и видел, как тебя. Это был Мустафа, без всяких сомнений.

– Какой бинокль? Ты что, бинокль с собой брал?

Роману пришлось подробно рассказать о своих дефиле по выставке, вокруг засевшего в кафе объекта и его малоподвижного визави, и о том, как он удачно воспользовался китайской оптикой.

Тот момент, что мысль о бинокле пришла ему в голову только в самый последний момент, он опустил, как несущественный и к делу не относящийся. Не стоит самому на себя наговаривать, тем более что все обошлось благополучно.

– Значит, ты хорошо его разглядел? – все еще сомневался Павлов.

– Да как тебя, я же говорю.

– Посмотри фотографию еще раз, – Крохин протянул Роману уже знакомый снимок Мустафы.

Роман прилежно изучил физиономию изображенного на фотографии человека, одновременно сверяя ее с тем человеком, которого он видел с Павловым и чье лицо накрепко держалось в его памяти.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Крохин.

– Да, он это. И сомнений нет. Только…

– Что только? – вскинулся Крохин.

– Здесь он без бороды. А на выставке у него была небольшая бородка, даже скорее, густая щетина.

– Это точно Мустафа! – воскликнул Крохин. – Он в последнее время ходит с щетиной. Если бы ты о ней не сказал, я бы сомневался. Но теперь – никаких сомнений, все сходится.

– Ну, слава богу, – проворчал Роман.

– Ты обиделся? Но ты же знаешь принцип: доверяй, но проверяй. Вопрос чрезвычайно важный, и я должен был убедиться на сто процентов.

– Да нет, я ничего… – пробормотал Роман.

Крохин поднялся и какое-то время ходил по комнате, что-то соображая. Роман следил за ним добродушным взглядом. Рад парень, что все удачно складывается, вон и про усталость забыл, мечется туда-сюда.

– А Павлов тебя не видел? – спросил Крохин, снова садясь напротив Романа.

– Ну, на сто процентов не ручаюсь, но на девяносто девять – без сомнений. Я держался в отдалении, среди посетителей выставки, к кафе не подходил больше чем на тридцать метров, да и то стоял за углом… Нет, они меня не видели, точно.

– Прекрасно, – хлопнул в ладоши Крохин. – Отличная работа, Роман. Что бы я без тебя делал?

Роман скромно промолчал, стряхивая пепел в пепельницу. Служивому человеку похвала от начальства всегда приятна. Может, хоть один раз генерал Слепцов будет им доволен, – если, конечно, Крохин не пожалеет кусочка славы и не забудет отличить в рапорте своего старшего товарища. Но, похоже, этот не пожалеет и не забудет. Парень он что надо, на таких, как говорится, земля держится. Одного шашлыка слопал без малого килограмм – разве такой орел может подвести? Опять же про коньячок не забыл. Был бы рвачом бездушным, счас, дождался бы ты от него коньяка… Нет, этот нормальный, этот своих не бросает.

– Теперь мы точно знаем, что Павлов снюхался в Мустафой. И оружие, проданное повстанцам, – его рук дело, – подытожил Крохин.

– Вообще-то, одной лишь встречи мало, – поделился своими сомнениями Роман. – И виделись они на людях, и особо не таились, то есть нисколько не таились. Открыто сидели в кафе, разговаривали.

– А кого Павлову бояться? – перебил его Крохин. – Он думает, что все делает чисто, не подкопаться. Да, он умен, очень умен и делишки свои обделывает очень ловко. К тому же очень опытен, живет здесь уже лет пятнадцать, не то что Багдад, всю страну знает вдоль и поперек. Раньше, еще при Саддаме, был советником по вопросам вооружения и, я подозреваю, уже тогда вел свой грязный бизнес. Это он так устроил, что сначала под подозрение попал Сергачев, человек, назначенный сюда относительно недавно. И выиграл от этого вдвойне, поскольку таким образом остался чистым в наших глазах. Кстати, он и сейчас так думает, вот почему ведет себя столь уверенно. Пока я копал под Сергачева, он оставался в стороне. Он долго не был ни в чем замечен. Старательный, дельный чиновник, из числа незаменимых… И все же я смог установить его связь с повстанцами. Он допустил одну ошибку. Маленькую такую, но все же ошибку, и я успел ее заметить. И взял его в разработку. И вовремя, как видишь. Мы сумели установить факт его знакомства с Мустафой Хурмизом, и теперь лишь дело техники взять его с поличным. И мы с тобой это сделаем в самое ближайшее время…

– Но мог бы он, допустим, исходя из специфики своей работы, иметь какие-то контакты с повстанцами, но оружия им не продавать? – справедливо, как ему показалось, заметил Роман.

– В мирное время – мог бы, – согласился Крохин. – Но не забывай, что сейчас здесь идет война, самая настоящая война. И отношения здесь строятся как на войне. Здесь не будут терять время на пустые разговоры. Здесь каждый день гибнут десятки людей, здесь, без преувеличения, решаются вопросы мировой политики. И на кону стоят колоссальные суммы. Прямо сейчас может быть решен вопрос, кому достанется власть в стране. Сунниты практически готовы захватить ее в свои руки. Людских резервов у них хватает. Все упирается лишь в оружие. У кого будет преимущество в вооружении – тот и победит. Вот как стоит вопрос, ни больше ни меньше. Поэтому если Мустафа Хурмиз, человек, озабоченный с утра до вечера поиском вооружения для повстанцев, встречается и разговаривает с человеком, имеющим к торговле лучшим в мире оружием самое прямое отношение, а именно с Юрием Николаевичем Павловым, я могу без всяких сомнений быть уверенным в виновности последнего. Есть еще ряд нюансов, но о них я не имею права рассказывать даже тебе. Увы, это достояние папок под грифом «Совершенно секретно». Так что не обижайся, все, что мог, я тебе сообщил, – развел руками Крохин, словно извиняясь. – Хотя, я думаю, этого более чем достаточно для того, чтобы закончить операцию.

– Достаточно, – кивнул Роман.

Он и сам не имел большого желания с головой окунаться в кипящий котел местных взаимоотношений. Меньше знаешь – крепче спишь. Эта поговорка в первую очередь относится к разведчикам, ибо их жизнь и так всегда висит на волоске, а уж обремененная лишними знаниями – и вовсе ничего не стоит.

Его дело – помочь Крохину. Он приехал, сделал свою работу и уехал. Исполнителям много знать не положено. Это пусть высокие чины ворочают груды информации и решают судьбы мира. У них на то особые полномочия и спецохрана. А кого волнует жизнь или смерть простого смертного? Попал, дурашка, под раздачу? Виноват сам, и только сам.

– Теперь поговорим о наших дальнейших действиях, – сказал Крохин, закуривая. – Сегодня в девять тридцать у Павлова назначена встреча с неким Хусаином. Хусаин – один из шиитских посредников. Через него идет поставка оружия шиитам. Но есть серьезные подозрения, что Хусаин работает на Мустафу Хурмиза. Твоя задача: проследить за Хусаином и установить, куда он пойдет после встречи с Павловым. А также по возможности отследить его потенциальных контактеров.