355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Чичин » Хундертауэр » Текст книги (страница 1)
Хундертауэр
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 17:32

Текст книги "Хундертауэр"


Автор книги: Сергей Чичин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Сергей ЧИЧИН
ХУНДЕРТАУЭР

Во глубине континента бушуют страсти. Где-то там по роскошным анфиладам дворцов крадутся жестокие убийцы в черном, стискивая в зубах коварно узкие клинки стилетов. Такой стилет проходит между кольцами монаршей кольчуги, надежно и безболезненно прерывая эпоху неоцененных спесивой аристократией реформ. Лазоревые волны безбрежных морей рассекают грудью могучие гордые корветы пиратской эскадры, и капитаны, каменея лицом, кричат с мостика густым суровым басом: «на абордааааж!». Там срезают кошельки в жаркой толчее южного базара и неспешно выходят на большую дорогу, зловеще поигрывая кистенями. Там, льстиво ухмыляясь, самозваные пророки нашептывают в жадно подставленные уши страшные тайны, не стоящие на поверку выеденного яйца. Там дородные купцы бешено торгуются из-за заморских диковинок, упорно отказываясь признать поражение и тот факт, что диковину эту все равно потом не сбагрить с рук даже с уценкой. Там лупят по голове, смыкают объятия, делают внушения, растолковывают истины, сливаются в экстазе, взвывают от боли, ахают в совершеннейшем восторге и достигают великого просветления. Там седобородые мудрецы каллиграфическим почерком заполняют пыльные фолианты, жестокие тираны мановением руки отправляют на смерть своих подданных, а герои сходятся грудь в грудь с драконами, хотя, если хорошенько подумать и соотнести размеры типичных героя и дракона, то скорее уж получится не грудь в грудь, а голова в… жо…

ГЛОССАРИЙ

Айс-Эйс

Знаменитый колдун-аутсайдер, в давнюю пору заключивший пари с Творцом, что сумеет уничтожить мир, не применяя для этого разрушительных заклятий – силами тех народов, которые Творец допустил в свой мир. Надо отдать ему должное – действовал он неуклонно и изобретательно, и цели своей практически достиг, невзирая на то, что над душой его постоянно маячил наблюдатель-Хранитель Ушкут. Потерпев ряд поражений, но и из них ухитрившись почерпнуть полезные знания, колдун практически добился триумфа, но в последний момент совершил таки проступок – пнул подвернувшуюся под ногу кошку. Ушкут не замедлил на этом основании положить конец его карьере. Имя колдуна, однако, осталось в Дримланде притчей во языцех.

Большой Совет

Чисто гоблинское учреждение, собрание малозначимых, но оттого не менее почитаемых богов. Существует или нет – вопрос еще тот, стараниями эльфийских и гномских пропагандистов выглядит зверски комично. Гоблины не возражают – по их мнению, божественное бытие и должно заключаться в питие и битие.

Гзур

Откуда растут корни этой исторической личности – так до сих пор и не установлено. Со Стремгодом он вроде бы не приходил, однако в мире появился примерно в ту же пору. Известно, что его отпрыски – Гзурус, Гзураб, Гзурин, Гзурод и Гзурак – появились одновременно с детьми Занги – Гого, Лего и Рего и составили им мощную конкуренцию. Молва прочно связывает племя Гзура с Кейджем, впрочем, те же самые байки рассказывают о доброй половине пра-гоблинов. По одной из легенд, Гзур и Занги – близнецы-братья (что косвенно подтверждается абсолютной схожестью их изображений, чье различие только в головном уборе – Гзур носит кепку, а Занги шлем). По другой – это вообще одна и та же личность, скорбная раздвоением психики. Прояснить этот вопрос пока что не представляется возможным.

Древние Расы

Народы, которые Творец запустил в Мир первой волной. К ним относятся: эльфы, дварфы, тролли, гномы, гоблины, кобольды, орки, гзуры, летунги и амфибы. Смесь вышла гремучая и чреватая бесконечными встрясками, в частности, амбициями и взаимной ненавистью Древних умело воспользовался в своих деструктивных целях Айс-Эйс. Потому был заключен Первый Пакт (см), и Творец ввел в мир Новых, то есть людей.

Занги

Легендарный прародитель гоблинов, прибывший в Дримланд в составе дружины Стремгода и достаточно быстро обзаведшийся собственным, с позволения сказать, народом. По чести, крушить у него получалось существенно лучше, нежели созидать. Всех достоинств у его потомков-гоблинов – одна ударопрочность. Занги считается не то чтобы богом, а как бы всеобщим гоблинским дедушкой, потому никакой конкретной сферы, которой он покровительствует, у него нет. Это дает основание остроумцам из числа гоблиноненавистников обзывать его богом раздолбайства; и, может статься, они ушли недалеко от истины.

Кейдж

Один из Стремгодовых дружинников, известный нравом подлым и хитрым. В Дримланде сразу ушел в самоволку в леса, где и предался жизнедеятельности настолько аморальной, что по сию пору не может оправдаться. Почитатели Кейджа в приличном обществе подвергаются осмеянию. Однако, к изумлению дримландских теологов, таковых почитателей среди лесных обитателей довольно-таки немало.

Первый Пакт

Договор, заключенный на закате Эпохи Хранителя, когда в мир пришли люди. Согласно этому договору, присутствие в Дримланде представителей Древних Рас строго регламентировалось: общее их количество не должно превышать общего количества в Мире людей. В порядке разночтений, допускается также формулировка «ни одна раса не может превосходить десятой части хумансов», а впрочем, перечитать истинные условия этого Пакта вот уже тысячу лет никому не удавалось.

Стремгод

Предводитель сонмища довольно предосудительных богов, явившихся в мир вскоре после его открытия для заселения. Известен своими злодеяниями. В отличие от своих последователей, не нашел себе достойного места в Мире и стал, с благоволения Творца, всеобщим врагом-вредоносцем. Работа у него такая, ничего личного.

Выдержка из мемуаров Хастреда Копошильского, видного гоблинского хрониста, обнаруженных через много лет после издания в одной частной библиотеке, а до тех пор пребывавших в статусе книги еретической из-за великого множества содержащихся в ней разоблачений.

«Бытуют в обществе нынешнем презабавные слухи о том, как возродилась в Дримланде сгинувшая было в безвестности Марка гоблинских Кланов. И какие только версии на сей счет не выдвигают затейники! Уж конечно, каждый, кто чином повыше городского золотаря, этую заслугу норовит приписать себе; а превраждебные гномесы так и вовсе состряпали теорию, из коей следует, что вся эта история была ими просчитана и проплачена наперед. Мол, когда в мире стало мало гоблинов, жизнь гномская стала чересчур спокойной, чреватой набором лишнего весу и разорительной в ракурсе строительства все новых и новых деньгохранилищ. И, стало быть, мы, гоблины, им должны еще и по этому поводу.

Так скажу вам со всея ответственностью – не верьте этим вредоносным домыслам! Уж я-то доподлинно знаю, как состоялось то памятное возрождение, ибо волею судеб принял в нем самое деятельное участие.

Началось все с генерала Панка, конкретного гоблина, мужичины великовозрастного, облеченного немалыми воинскими заслугами, адекватного как переперченная колбаса и целеустремленного, как дварфийский хирд. Пришла ему на старости лет блажь посетить родину, а именно – последний гоблинский форпост, рекомый Хундертауэром (это что, в старые добрые времена и похуже бытовали названия). Однако же вместо ожидаемого приема с пивом и… и пивом? Не возьмусь измерять своим культурным мерилом офицерскую фантазию… выхватил генерал трендюлей не столь болезненных, сколь обидных, ибо выдала их свита гнома Тиффиуса, нынешнего хундертауэрского градоначальника. Вот тут-то и прихватил нашего генерала за живое социальный вопрос, именно же: с какого такого зангиного благоволения в стенах некогда неприступного гоблинского бастиона хозяйничают гномы, исконные наши супостаты? По сути, многого генерал не желал – желал он только намять бока одному конкретному гному, многовато на себя принявшему; но желал с такою неподдельной страстью, что ухитрился вкруг себя сплотить немало видных личностей.

Так, первым делом примкнул к нему Чумп, гоблин ущельный. Многое можно о нем рассказать, благо знаком он мне с босоногого детства… Но, пожалуй, не буду, не то на всю жизнь себе испорчу репутацию, ибо создание добронравное такими знакомствами себя пятнать не будет. Из достоинств в Чумпе отметить можно одно: его недостатки частенько обращаются против наших общих недругов. Чем его подкупил генерал, дабы заставить принять участие в своем предприятии – по сей день для меня великая тайна. Разве что попросил не влезать, и Чумп полез из врожденной вредности.

Далее ангажирован был Вово, парнишка всем хороший, единственно что прожрушный до полного отрядного отчаяния. В папы его угораздило отхватить глубинного кобольда, по маме же он приключился горный гоблин; почему сей гремучий декокт не грохнул до той поры, покуда генерал не приставил его к производственным нуждам, мне обратно же неясно. В плечах Вово был таков, что объезжая его верхом, коня запалишь, силою подобен трибе троллей, разумом – вязанке хвороста, а характером – чудо-зверю байбаку, лишения переносил стоически, но благодушием порой повергал нас всех в тягостные раздумья.

Следующей генеральской находкой оказался Зембус, который в налоговой декларации стойко объявлял себя малоимущим друидом, однако же на поверку оказался воином на изумление самому генералу. Определенную сложность в жизни доставляло ему лесное происхождение: гоблины лесные, в отличие от нас, честных горных, славны коварством нравов и даже некоторой зловредностью. Но, к чести Зембуса, о нем сказать могу только доброе. Единственно, при виде пауков он трясся с пылом мало не гномьим, зато елки и особенно дубы его явно за своего принимали на всем протяжении наших странствий.

Страшно подумать, каких дров наломала бы эта бригада, но тут им, по счастью, подвернулась личность, перечислять достоинства которых мне не позволяет только природная скромность. Я в ту пору совсем было отошел от дел адвенчурных, которых успел накушаться ранее, и наслаждался мирным существованием образованного существа (то есть, пытался не протянуть ноги в противоборстве с этим косным миром, в котором по сей день выше ценится длина рук, нежели извилин). Однако появление сразу четырех братьев-гоблинов в родной Копошилке, где и с одним-то не разойдешься, не разнеся полгорода, не прошло мимо. Повелся я на всесокрушающую харизму генерала, чего уж греха таить. А поди не поведись на суление мировой славы, особенно когда потрясает этими посулами сам генерал Панк! Тем более что оказалось потребно всего лишь проводить генеральскую братию до постоялого двора, а там уж понеслось – захочешь, не отвертишься. А был я в ту пору молод, преисполнен самых романтических взглядов на жизнь, перу при каждом удобном случае предпочитал топор и имел глупость полагать, что громкая слава имеет какое-то отношение к личному счастью.

На мне гоблинское поголовье генеральского отряда закончилось, и дальше личности пошли уж вовсе неожиданные. Так, примкнула к нам – не смейтесь! – эльфийская магичка Тайанне Эйрмистериорн (два часа фамилию из пачпорта переписывал!), с неотразимой генеральской подачи проникшаяся гоблинскими народными ценностями. Злобственность этой особы быстро вошла в поговорку в наших узких кругах, и я затрудняюсь определить, кроется ли ее причина в эльфийском происхождении, загадочной женской природе или же глубокой физической несостоятельности на фоне приличных гоблинов. Однако же польза от нее концессии вышла достаточно значимая. Помимо неоценимой магической поддержки, Тайанне привнесла в нее летучий корабль папаши своего Альграмара, знатного эльфийского архимага, который очень кстати пришелся в сложившихся на тот обстоятельствах.

И, наконец, в последний миг в нашу живописную компанию влился орк Кижинга, бывший генеральский сослуживец, а по нынешнему своему социальному статусу – отставной паладин. Я так и не понял, то ли его кинули наниматели, то ли он кинул нанимателей, но всю дорогу он козырял лыцарскими принципами, немало этим забавляя честных гоблинов и Чумпа. Воитель он впрямь оказался редкостный, да и по части иных лыцарских добродетелей не потерялся, так что коллектив дополнил весьма достойным образом.

Надобно отметить, что возмущения вокруг генерала возникали словно бы и сами собой. Вроде и прошло-то менее недели с той поры, как сунулся он в ворота Хундертауэра; однако к тому моменту, как мы выступили на его штурм, помимо гномов в финальной точке маршрута, обнаружилась и проблемы более насущные. Местные гзурусы, племя в двести боевых кепок, жестоко и неоднократно генералом изобиженное, завели себе целью отомстить; вдобавок же родитель нашей взбалмошной эльфийки, как оказалось, вовсе не намерен был прощать ни вольнодумство дочурки, ни похищение его летучей яхты…

Сейчас, из безопасного отдаления, я не на шутку удивлен легкостью, с какой в ту пору совершались безрассудства. Но в ту пору природное здравомыслие и житейскую мудрость мне заменял щенячий восторг, море казалось по колено, и впридачу, как сейчас помню, лезла в голову всякая ерунда в таком вот духе: во глубине континента бушуют страсти…»

* * *

Удивительно, как много всего можно передумать, пока на тебя несется мачта.

А мачта, кстати, надвинулась неотвратимо, как сборщик налогов, и стремительно как удирающий от оного злостный неплательщик.

Бум!

– Понаставили тут, – просипел Хастред, с трудом отклеивая лоб от твердой древесины (не без гордости обнаружил в ней приличную вмятину и блаженно заулыбался). – На кой хрен мачта на летучке? Нешто ее ветрами гоняет?

И поворотился туда, откуда только что прибежал, не сказать бы прилетел, будучи не в силах совладать с собственным разгоном.

Друид, только что в шестой раз прогнавший его мимо себя неуловимым движением иззубренного меча, двинул плечами с великим равнодушием. Он вообще взял за правило ничему на этой эльфийской постройке не удивляться – с тех пор, как его, застывшего посреди капитанской каюты в благородной задумчивости, шарахнуло молнией из укрепленного в уголке неприметного жезла. Чумп, стоявший рядом с привычным цинизмом на морде, играючи увернулся, а Зембус поплатился дырой в вороте и волосы его потом полдня стояли дыбом. Так что мачта посреди летучего корабля его не волновала, более того – радовала, в том смысле что смахивала на дерево. В местности же без деревьев всякому друиду полагалось чувствовать себя неуютно.

Зато не смолчала троица, восседающая на ступеньке к помосту рулевого.

– Можно и ветрами, – сообщила Тайанне со знанием дела. – Такой движок, как у нас, не на всех яхтах ставится. На иных только и позволяет что в воздухе держаться. А двигаться уже – как ветер подует.

– Как еще весла не приделали, – фыркнул Чумп.

– Если такие у вас друиды, то какие ж воины, – обзавидовался Кижинга. – Нет-нет, не надо мне генерала показывать, уже видел. Зрелище не для таких, как я, нежных душ и неокрепших умов.

– Ты слезай, – предложил Зембус лаконично. Измывательства над азартным, но не особо искушенным в мечевом бою книжником ему уже порядком поднадоели.

Орк подумал, поскреб в затылке и без перехода прыгнул с лестницы на палубу. Доспехи свои, добрых сто фунтов синей стали, он еще с вечера сложил в каютке, служившей бывшему владельцу корабля оружейной, так что приземлился мягко, без звона, лязга и проламывания досок. Друид ускользнул в сторону, небрежным жестом поднял клинок в защитную позицию. Кижинга в очередной раз на него подивился: не всякий потомственный рыцарь управляется с мечом с эдакой сноровкой, даром что с рождения приобщаются к благородному искусству фехтования! Топор бы или дубину еще представил в руках хмурого друга деревьев, но меч?

– Типа все, научил? – сварливо уточнил Хастред, затеявший мечемахание вовсе не ради удовольствия пересчитать лбом все постройки на палубе «Эльровейн». – Готово? Можно хоть сейчас на турнир?

И устало плюхнулся на задницу под мачтой. Меч свой, позаимствованный все из той же эльфийской оружейной, благоразумно отложил в сторонку: острый, зараза, хоть брейся, три пальца порезал и половину построек понадрубил. Толку, правда, чуть, вон друид заурядной иззубренной железякой как только не поглумился! Вот уж воистину – мастерство не пропьешь.

– Ты смотри, смотри, – ворчливо наставил его Зембус. – Этого в книжках не вычтешь.

И пошел в атаку, едва Кижинга успел вытянуть катану из ножен.

Посмотреть нашлось на что.

Лесной гоблин работал в манере, в которой многоопытный орк с изумлением признал издалека прибывшую китонскую технику большого кривого меча, переложенную чуть ли не сиеминутно на прямой узкий бастард. Удивить Кижингу, конечно, вовсе не означало его достать, и ятанский клинок, описав короткую дугу, отпустил подцепленное в воздухе лезвие полутора уже в безопасном отдалении. Случись на месте Зембуса настоящий китонец, его дальнейшее вращательное движение, уходящее в подсечку, было бы несомненно и легко отбито. Однако друид и не помыслил обрадовать противника однообразием поведения – вместо ожидаемого перехватил рукоять меча обеими руками и лихо закрутил вокруг лезвия катаны, да так, что Кижинга очень скоро обнаружил, что оплетенный акульей кожей эфес норовит выдраться из его пальцев. Настал его черед удивлять, что он и сделал – с достойной истинного драконария прытью выбросился вверх, перекинув тело через сцепившиеся клинки. Их разбросало, и в атаку двинулся уже сам орк, рассыпая отрывистые рубящие движения с самых неожиданных сторон. Как учил еще Рогмор: в бою думай руками, а голова – это для размышлений над картой… На какой-то момент показалось, что стоит прерваться, поскольку нечестно выходит: при прочих равных у него меч серьезный, работы не последнего ятанского мастера, а изрядно попорченный бастард гоблина годен разве что в перековку, того и гляди рассыплется как трухлявая деревяшка. Но Зембуса это нимало не смутило, приходилось ему с папашей работать и не на таких демократических условиях. Проворно потек назад, сливая сыплющиеся удары в пустоту, в какой-то момент отступать перестал, более того, оказался с Кижингой нос к носу. Орк радостно надавил – силу свою он знал, костлявый друид никак не выглядел ему соперником – и кубарем улетел через коварно припавшего к палубе Зембуса в сторону мачты.

– Вот со всеми он так, – наябедничал Хастред, остановив неудержимое движение орка нахально выставленным сапогом. – Осторожно, тут твердое. И – ай! – острое.

Кижинга подобрался, озадаченно потряс головой. Давненько уже его так бесцеремонно не швыряли!

– Где учился? – полюбопытствовал он, ощупывая отбитую о доски челюсть.

Зембус ухмылялся, демонстрируя весьма паршивые зубы.

– Как все нормальные гоблины – дома. Это ж только генерал может за семь морей смотаться, чтобы научиться как-то по-особому по башке вваливать.

– Какой мужчина, – отметила эльфийка, впрочем без особого трепета. За трепыханиями бойцов она тоже наблюдала даром что не со скукой. – За семь морей с единственной целью… Эй, волосатый, а ты способен на такое благородное безумство?

– Он круче, – заверил Чумп. – Он пока на моей памяти ходил всего за два моря, зато вовсе без цели. Что называется, погулять вышел.

Идиллию с мечебряцанием и философствованиями оборвал своим появлением генерал Панк собственной персоной, дотоле по неотъемлемому праву руководителя почивавший в недрах корабля. По причине невыпития утреннего пива был он с виду недоброжелателен и суров, Зембуса сдвинул с пути одним мановением длани (Кижинга оценил успех собственной попытки и приуныл) и прошлепал босыми пятками к борту. Сейчас, без воинской амуниции, в широченных штанах и истрепанной рубахе, выглядел он не бесстрашным военным лидером, а скорее кузнечным подмастерьем, ввиду умственной скорбности застрявшим в молотобойцах до конца жизни. Бригада, тем не менее, уважительно примолкла – знали, с кем имеют дело.

Генерал добрел до борта, оперся на него могучими лапищами, пару раз отжался, тяжело наваливаясь грудью на дерево и с удовольствием выводя вес на затекшие руки. Потом трубно высморкался вниз и вопросил с оттенком удивления:

– И когда же им надоест?

Ответить ему никто не удосужился, тем более что вопрос явно был риторический. Зато свистнул снизу болт, благополучно миновал генеральскую голову и ушел куда-то ввысь, в облака. Кроме того, донесся ряд сухих ударов в борт и днище, знаменующих, что снаряд сей был не один.

– Скоро уже лес будет, – сообщил Хастред – В лесу завязнут и отстанут.

– Оно так, – признал Панк, поскребши затылок. – Верхами в лес – это всяко не метод. Но достойно ли отсекать врагов природными преградами, когда можно их отыметь острейшим клинком разума?

– Таким как твой? – уточнила эльфийка незамедлительно, чудным образом собравши в единый букет все возможные оттенки сомнения. – Ты б его подточил, что ли, допрежь чем к таким делам приставлять. А то бриться им я бы даже ЭТИМ не посоветовала.

– Два наряда вне очереди!

Физиономия эльфийки отчетливо вытянулась.

– Ах ты фетишист! Эстет недобитый! Где я тебе найду на этой посудине два полных наряда? Видишь в чем хожу?

И остервенело тряхнула полой платья – надо отметить, совершенно для форс-мажорных обстоятельств негодного, длиннополого, узкого и некогда элегантного. После обследования в компании Чумпа недр корабля Тайанне утратила всякую величественность, изукрасила белую ткань несмываемыми пятнами самых неприятных корабельных субстанций и напоминала более всего заурядную (правда, очень тощую) свинарку, принарядившуюся согласно последней деревенской моде.

– Два наряда на кухне! – раздраженно пояснил генерал и даже от созерцания происходящего за бортом отвлекся, дабы обратить суровый взор на виновную. – Поняла, нет?

– На кухне? Вот же гоблин! Какие на кухне наряды, кроме передников да колпаков? А, поняла! Эротоман-извращенец! Волосатый и тебя покусал в запале, да?

– Вот так в нашем Сингопале и наживают по два врага за одну фразу, – хмыкнул Кижинга не без уважения и покосился лукавым глазом на Хастреда. Тот только перекосил физиономию в знак того, что привык уже к этим неизбывным наветам, пускай злыдня со стыда помрет, недосуг оправдываться. Тем более что оправдываться особо и нечем. Разве что генерала не кусал, вот еще новости, гоблины старших чтят, да и неаппетитный он какой, и мылся когда еще в последний раз… А вот что до эльфы, облаченной единственно в поварской колпак, так это мысль, определенно заслуживающая подробного рассмотрения.

Генерал тоже смекнул, что армейские порядки к штатским колдуншам не очень-то применишь, отмахнулся от Тайанне как от досадливой мошки и снова выглянул за борт.

В угнетенном молчании по полю под кораблем широким фронтом неслась лавина всадников в кепках. С высоты в добрую сотню футов Панк, то ли по возрастной причине, то ли от частого битья по голове сведший знакомство с близорукостью, их лиц не разглядел, да и не нуждался – насмотрелся на рожи своей бригады, пораженной совсем недавно тем же самым проклятием. Зато безошибочно распознал заряжающих арбалеты прямо на скаку, используя вместо обычных пехотных стремян хитроумные компактные вороты. Прямо словно обидеть хотят!

– А никакого балласта нету – поушибать их? – полюбопытствовал он профессионально.

– Разве что тебя уронить, – машинально отрезала Тайанне, однако все же озадачилась и призадумалась. – Можно попробовать от нашего движка вниз энергию перенацелить… А во что ее? Такую толпу разом не вдруг и махнешь, это даже папа бы поднапрягся. Разве что слегка прижечь искорками?

– Отражением можно, – пискнул Хастред (душа каждый раз, как влезал в рассуждения мага уровнем повыше, резво уходила в пятки – вдруг облажаешься, тут же засмеют, оттого и голос ломался самым безжалостным образом). – Чтоб не всех разом единым заклятием, а на каждого по своему, маленькому.

– А ты поставишь такую отражалку? – Тайанне презрительно скривилась – Это ж держать надо мало не зубами, а ты хоть и боброзубый, только смотри, не то что челюсть – башку оторвет!

– Я нарисовать могу! И держать ничего не надо, само удержится.

Эльфийка уже открыла было рот, отобразила на лице все, что сейчас скажет, Чумп даже опасливо отодвинулся, чтоб не забрызгало, но Тайанне, хоть и запоздало, соизволила мысль обмозговать – и рот, хотя и неохотно, закрыла.

– Так на полу и нарисуешь?

– Это палуба, – поправил Хастред уже важно, почуяв под ногами знакомый твердый торф – уж по начертательной-то части он был не из последних. – Запросто! Книжка есть, мел… ну в крайнем разе угля нажжем. А сама картинка несложная, не знаю как в ваших академиях, а у нас ее рисовали еще на первом курсе. Правда только для первого круга магии, но можно ведь и башкой подумать, как упрочить для высокого уровня! Пару контуров добавить, полдюжины опорных точек…

Генерал озадаченно потер загривок. Когда он говорил о клинке разума, то магию, честно говоря, в виду не имел. Да и вообще не имел в виду ничего конкретного, кроме одного – было бы неплохо навтыкать преследователям так, чтобы те никогда уже не создавали проблем. А поскольку дубасить их вручную есть признак незрелости и чревато отгребанием и себе целой кучи повреждений организма – надо эту обязанность переложить на кого-нибудь другого. В генеральском представлении магия никогда не выглядела и вполовину так убедительно, как хорошая дубина. Возможно, потому, что о его собственную грудь не раз рассыпались снопом обиженных искр самые вредоносные заклинания. Однако вовремя вспомнил, что гзурусы как раз не обладают гоблинским сопротивлением магии, а стало быть, их можно и впрямь весьма существенно помять, не выходя на дистанцию рукопашной.

– Пущай этот колдует! – внес Панк свою лепту в обсуждение магических материй и указал пальцем, которому надлежит колдовать. – Этот уж не подведет, видел я, как он целую кучу народу обиходил!

Похваленный Зембус, однако, решительно отказался от предложенной чести.

– Я тебе что, самоубийца? Массовых заклинаний я всего одно и знаю, и то, ежели его на такую толпу, то как бы самому от натуги штаны не запачкать! А как от того меча, который корабль движет, силу брать, так на этот счет я вовсе без понятия. Я ж так, ненаучно, как Занги на душу… в академиях не учился вовсе.

– Ах ты кретин! – радостно взвыла рядом эльфа, уже совсем было собравшаяся принять идею Хастреда и вдруг осененная свежей мыслью. – На полу рисовать, говоришь? Углем, да? Усилить, говоришь, на пару контуров? А каким пламенем оно нахрен возьмется, ты думал? При таком перегрузе, как – сколько их? Сотни две? Да тут сталь потечет, а ты, долбак, по дереву углем вздумал!

«Эльфы – грубый народ», – отметил себе генерал – «Гзуры тоже не цветочки, но эльфы!.. А поди ей хвост прищеми – скажет, что это она играет в гоблиншу. Пфе!»

– Тише тут, дети мои, – пробурчал он как мог миролюбиво. – Бранью дело решается, разве что когда супостат тебе ростом до подмышки – да и то, видывал я в Китонии и Ятане эдаких чахликов, коих не ущемишь вовеки не то что словесами, но и кулачно. Как взвизгнет такой шибздик, как подпрыгнет, как звезданет в нос пяткой! Там я, помнится, не единый зуб оставил, пока не приспособился тех прыгунцов на кулак принимать! А выход страсти надо давать иным образом. Погодь краснеть-то, дурень! Вот наградил Занги коллективом! Прямо белошвейка, а не гоблин! Я имел в виду, что вон, за борт сиганул, и отводи душу. А покуда сидите тут в безопасности – советую к делу подходить с головой, тем более что оба два не один год жизни убили на ейное, головы, умственное укрепление.

– Вот нахал! – изумилась Тайанне, но ничего, чем можно было бы возразить, не нашла и даже несколько смешалась от проявления офицерской рассудительности.

Генерал подсмыкнул штаны, лихо плюнул через борт и, пинком согнав случившегося по пути Чумпа с насеста на лестнице, поднялся на мостик, к штурвалу.

Штурман Вово громоздился безразмерной глыбой прямо на дощатом помосте – хлопцу изволилось спать сидя. Штурвал он, надо отметить, потрудился закрепить собственными вытянутыми ногами, просунутыми между рукоятками рулевого колеса, и теперь издавал ровный посвист гоблина, чья совесть совершенно ничем не отягощена. Генерал воззрился на него с крайним неудовольствием. Команды «отбой» не было! Пусть исключительно потому, что отдать ее он банально забыл, но это ж еще не повод, чтобы на посту самовольничать. Ладно еще костлявая инородка, у которой откуда в голове взяться нормальным гоблинским мускулам, но этот!.. Вроде всем бугаям бугай, в одном лице половина штурмового батальона, а отношение к войсковым порядкам – легкомысленное до полного безобразия. Учить таких и учить, начать с нахождения хорошего плаца. Вон один неплохой в Хундертауэре есть, зовется центральной площадью. Загнать Вово туда и ну гонять, шаг чеканить, пока мысли не обретут строгую упорядоченность: левой-правой, сено-солома! А там можно и на продвинутый курс, в юные прапорщики…

Рассудив таким образом, генерал мечтательно крякнул и от души пнул Вово куда-то в область могучей ляжки, изрядно отбив при этом пальцы на собственной ноге.

– Тролль? – воодушевился Вово, не спеша, однако, пробудиться.

– Хуже, – заверил Панк зловеще.

– Э-э, гном? – струхнул гобольд, пошарил вокруг себя, видимо в поисках оберега от гномов, и опасливо приоткрыл один глаз. – Уф. Утро доброе, бригадир. Напугал было!

– То ли еще будет, – посулил генерал не меняя тона. – Дрыхнешь на посту, значит?

Вово нехотя разлепил второй глаз, проморгался, потер физиономию обоими кулаками и блаженно зевнул.

– Не на посту. На полу!

– Тогда уж на палубе, как говорит тут один грамотный! А вот ведомо ли тебе, что пока ты дрых, корабль развернулся в совершенно иную, нам ненужную сторону?

Гобольд изумленно повращал глазами, ничего не разглядел из-за высоких бортов мостика, прищурился на мгновение в бездонное небо с ошметками облаков.

– Как же развернулся? Я что ж, по-твоему, не чую куда лечу? Разве что мир вокруг кто-то провернул, так теперь и он на место встал! Вона в том направлении север как был, так и есть.

И потыкал чумазым, в потеках мясного сока перстом в направлении бушприта.

– Вот же наглец, командира поучать вздумал! – посетовал генерал (в глубине души проникся завистью к эдаким ориентировочным способностям – сам, случалось, по полтора часа искал в походной палатке лежащие на видном месте штаны). – Ну а ежели и так, то вдруг бы на пути какая преграда случилась? Так бы с маху в нее и впечатались! Потому, чтоб ты знал, постовой – не пустое слово, а должность, облеченная доверием!

– Я ж со вчера дневальный был! А позавчера, когда еще в лесу ночевали, вовсе этот… Часовой! А сегодня уже постовой? Как тут привыкнуть?

– Это называется «карьерный рост», олух. Я, думаешь, генералом стал задурно, в один миг? Не, фигушки – терпение и труд! Между прочим, сегодня тебе якорь точить, чтобы лучше за землю цеплялся.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю