355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Челяев » Ключ от Снов » Текст книги (страница 8)
Ключ от Снов
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 17:14

Текст книги "Ключ от Снов"


Автор книги: Сергей Челяев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 11
ЗМЕИ КОРОЛЕЙ

Эхо от крика, задавленное толщей камня и земли, ватно отозвалось в ушах самого Яна и тут же смолкло. Коростель открыл глаза, медленно поднял руку, которую он не видел, и ударил кулаком что было сил во тьму, царившую над головой. Ладонь отозвалась тупой, внутренней болью, засаднили костяшки пальцев, но ему стало немного легче. И Коростель раскинул руки, насколько это позволял узкий ход, и стал в ожесточении наносить удар за удары в камень стен, словно пытаясь пробить то, с чем не в силах совладать, наверное, даже всемогущее время. К тому времени, когда руки онемели от боли, он был на грани помешательства. Ему хотелось биться о камни головой, кричать и яростно извиваться всем телом, которое сейчас хотело лишь одного – как можно скорее встать и выпрямиться во весь рост. Ему показалось, что он уже никогда не сможет это сделать. Оставался еще путь назад, но там точно не могло быть выхода, и это было поражение и конец всему. Ян беззвучно заплакал от бессилия и обиды, и в этот миг он услышал странный звук.

Поначалу ему показалось, что где-то впереди, в недосягаемой для него близости, со стен лаза просыпался сухой песок. Коростель навострил уши и весь сжался, гадая, повторится ли этот звук или же действительно где-то вдруг ни с того ни с сего вдруг принялись «дышать» стены.

Звук повторился, и Ян чуть не вскрикнул – он раздался ближе. Казалось, что-то тихо прошелестело из глубины подземного хода по направлению к нему. Ян попытался нащупать под рукой камень, и тут же нечто холодное и длинное скользнуло вдоль его локтя. Коростель зашипел как кошка, отчасти – предостерегая возможного врага, но в большей мере – от испуга. В ответ раздалось еще более громкое шипение, и Ян вздрогнул: такие звуки могла издавать только какая-нибудь змея, и причем – весьма исполинских размеров.

– Человек-х-х-х, – просипела тьма у него под рукой.

– Кто здесь? – Ян сделал движение, чтобы вырваться из своего каменного плена, и это ему удалось. Он осторожно отполз назад, не видя, что у него за головой, хотя что можно было разглядеть в этой кромешной тьме?

– Какх-х-х твое имя-а-а-а? – снова вопросила тихо шелестящая тьма.

Яну показалось, что он только что услышал стук собственных зубов, не попадающих друг на друга. Он хотел что-нибудь ответить, но горло перехватил спазм, и он не смог выговорить ни слова.

– Человекх-х-х… – после некоторой паузы вновь прошипел кто-то из темноты. – Говори со мной, человекх-х-х…

– Кто говорит со мной?! – наконец справился со страхом Коростель. – Ты человек?

Он никак не мог взять в толк, как в такой тесноте может поместиться другое говорящее существо. Кроме того, оно появилось и приблизилось к нему с другой стороны лаза, где человек вряд ли мог поместиться.

– Человек – это ты, – сообщил ему шипящий голос, который уже лучше выговаривал слова. – А я – Клевер.

– Клевер? – удивился Коростель и тут же вспомнил встречу с Эгле на лесной поляне и ее удивительного спутника. – Ты – змей, что ли?

– Уж-ж-ж, – поправил голос, и в тот же миг перед глазами Яна, истосковавшегося по свету, сверкнул и засветился белый обруч на шее огромной черной змеи. Ее голова мерно покачивалась из стороны в сторону возле самого носа Коростеля.

– А почему я тебя вижу? – удивился Ян.

– Потому ш-ш-то я с тобой рядом, – ответил уж. Длинный раздвоенный язычок змеи периодически выскакивал изо рта, словно она холодно подразнивала человека, оказавшегося в западне.

– Час от часу не легче, – прокряхтел Ян, намереваясь выбраться еще подальше из тесных объятий камня. – Причем здесь ты?

Клевер ничего не ответил, он, казалось, размышлял о чем-то своем.

– А как ты здесь оказался? – недоумевал Коростель. – И где Эгле?

– Ты позвал – я при-ш-ш-ш-ел, – невозмутимо ответствовал змей. – Гос-с-с-пожа тоже идет. Но – далеко отсюда.

– Вот это да! – покачал головой Ян и подозрительно взглянул на змею, которую можно было различить во тьме лишь благодаря ее необычному ошейнику. – Но, знаешь ли, один старик мне как-то говорил, а я это запомнил, что таким раздвоенным языком, как у тебя, нельзя выговорить ни одного человеческого слова. Даже короткого…

– Он был праф-ф-ф, – согласился уж. – Умный… А ты – нет.

– Почему это? – не понял Ян. Уж некоторое время равнодушно качал головой у него перед носом, затем испустил долгое шипение и вновь стрельнул язычком.

– Потому ш-ш-то ты не долж-ж-жен задавать такие вопрос-с-сы, – как-то неуверенно ответил Клевер.

– Вот тебе раз, – фыркнул Коростель. – А ты больно знаешь, что можно, а что – нет, тем более – в этой проклятой сырой могиле?

– Не именуй это мес-с-сто могилой, человек, – предостерегающе прошипел уж. – С-с-слово мож-ж-жет з-з-здес-с-сь и ос-с-с-татьс-с-а!

– Как это – остаться?

Теперь уже пришло время удивляться змее.

– Ты раз-з-зве не з-з-знаеш-ш-шь, куда ты попал?

– А куда я попал? – в тон ему ответил Коростель.

– Это – Другая Дорога…

Травник, Эгле и Март, оказывается, уже давно шли по следу зорзов и Коростеля. Как они попали на Другую Дорогу, принадлежащую Птицелову, уж объяснить не смог. Прошипел только, что ее указал «ч-ч-чуж-ж-жой ч-ч-ч-еловек-к-к», который невесть как пришел на остров по тайной Дороге зорзов. Уж Клевер, тем не менее, отказался следовать за своей хозяйкой по этому пути. Он по каким-то своим причинам не любил потаенных путей зорзов, и, кроме того, у него были свои, тайные пути и своя, змеиная магия. Коростель удивился, узнав, что уж, попросту говоря, сбежал от своей госпожи и отправился собственной дорогой.

– А почему ты не сказал Эгле, что не выносишь магии зорзов?

– Магию вынош-ш-шу, – покачало головой волшебное животное. – Дороги зорз-з-зов – не люблю. Чуж-ж-жое…

– Так бы им и сказал, – протянул Коростель. – Ты же вон какой – говорящий!

Вместо ответа змея смерила человека холодным немигающим взглядом. Наступившее молчание очень скоро начало тяготить Яна, который понял, что он, по-видимому, ненароком сказал что-то не то, и виновато тряхнул головой.

– Ну, ладно, чем я тебе обидел?

– Нич-ч-чем, – равнодушно ответил уж. – Ты раз-з-зве не з-з-знаеш-ш-шь, ш-ш-што на Других-х-х Дорогах-х-х рас-с-сговаривают вс-с-се?

Уж Клевер не был рожден обычной лесной змеей. Он происходил из древнего рода ужей, испокон веков рождавшихся в Круге, и в сказках и легендах литвинских и полянских селян их величали королевскими змеями. Легенды рассказывали, что друиды некогда дали убежище и защиту остаткам прежде знаменитого, старинного рода ужей, обладавших к тому же собственной магией. Ужи чем-то разгневали одного из могущественных королей Севера, тот призвал волшебников, и те задумали истребить весь род удивительных змей. Но северным волшебникам воспротивились друиды. С тех пор род ужей, хоть и весьма немногочисленный, все-таки выжил, а борьба друидов и сказочных ужей с колдунами Севера стала обычной легендой, одной из многих, из-за которой всезнающая молва и окрестила змей друидов «королевскими».

Магия королевских ужей не была сколько-нибудь глубокой и созидательной, но, тем не менее, ужи из Круга могли исчезать и появляться, когда им вздумается, и это казалось окружающим настоящим колдовством, тем более удивительным и мрачным, что им владели коварные «змеюки». На самом деле ужи не могли по собственному желанию растворяться в воздухе – просто у них были свои Другие Дороги, и ужи большую часть жизни проводили на них, скрытно от любопытных людских глаз.

В Круге о Других Дорогах мало кто знал правду, хотя слышали о них многие, даже из числа воспитанников и подмастерьев. Эгле, не посвященная в высшие тайны Круга, получила по наследству от прабабушки и матери королевского ужа по имени Клевер. Никто не знал его подлинного возраста, но уж всегда был очень ловок и быстр, когда Эгле давала ему какие-нибудь мелкие поручения. Змея могла слышать и магию друидов, подчиняясь Эгле и воплощая некоторые ее заклинания, что Коростель уже видел на острове Колдун в бою с Рябинником.

Правнучка Верховной друидессы Ралины Эгле не занимала в Круге никакого поста, не была введена в число высших друидов, хотя вполне могла быть таковой в силу родства с Госпожой Круга. Но Ралина с самого рождения Эгле сделала все, чтобы девочка росла первые годы детства вне магии и любого другого колдовства, сама по себе, как цветок, выросший на окраине поля. А когда девочке исполнилось три года, друидесса стала заниматься с маленькой Эгле сама и первым делом подарила, или как Ралина иногда шутливо выражалась, «приставила» к ней королевского ужа, самого умного и молодого. Правда, «молодой» у этих змей означал пятидесяти-, а то и столетний возраст. Девочка долгими часами возилась со змеей, была в восторге от ее ума и послушания, но никак не могла понять, куда уж частенько исчезал, так что она никак не могла его дозваться для игр или чтобы предложить блюдечко теплого молока – излюбленное лакомство Клевера.

Правнучка друидессы никогда прежде не бывала на Других Дорогах, во всяком случае, никогда никому об этом не рассказывала. Она, конечно, слыхала о том, что в заповедных лесах Служения друидов порой происходили удивительные вещи, но в россказни про говорящих животных и птиц не верила уже с детства. Поэтому она не знала, что ее Клевер вполне мог бы рассказать ей немало интересного, странного и страшного о тех путях, которыми ведет королевских ужей их непостижимая магия.

Когда друиды отправились по следу Птицелова и Коростеля по Дороге, указанной им Одинцом, Клевер немедленно оставил их и устремился по своему пути. Он знал, куда направляются зорзы, и мог бы сказать об этом друидам. Но его никто не спрашивал, а змеи никогда не спешат, всегда успевая вовремя и – на одно движение быстрее своих врагов. Очутившись на Змеиной Дороге, Клевер быстро пополз по следу зорзов и уже почти настиг их, когда услышал далекий и неясный зов. Он мог раздаваться только с Дороги зорзов, и поэтому змея остановилась и стала прислушиваться. Крик не повторился, но, обострив слух с помощью магии, Клевер услышал слабый стук в камень. Легенды когда-то рассказывали, что королевская змея может почувствовать даже стук сердца лягушки, притаившейся поблизости в траве, хотя обычные змеи слышат неважно. Клевер ощутил и легкие сотрясения камня, но этот стук раздавался с Дороги, которая давно считалась закрывшейся! К тому же этой Дорогой прежде пользовались вовсе не зорзы, и даже не другие Знающие людского естества или обличья, а совсем другие существа, с которыми Клевер предпочитал не встречаться ни на какой охотничьей тропе.

Между тем стук стих и больше уже не возобновлялся. Тогда змея решилась. Она резко свернула со своего пути и торопливо поползла, выискивая малейшую трещинку в стене – верный признак того, что она приведет к трещинке побольше и так – до отверстия. Как вдруг перед Клевером открылся довольно широкий лаз, через который не то, что змея – человек мог бы пролезть, если только он будет не совсем уж тучного телосложения. Кто-то снова открыл эту тропу, и Клевер сразу почуял магию зорзов. Королевский уж некоторое время размышлял, затем изогнулся и стремительно скользнул на Чужую Дорогу. Где-то впереди, во тьме узкого лаза был человек, и кричал именно он. В ином случае змея еще десять раз бы подумала, прежде чем ступать на Эту Дорогу, но Клеверу уже был знаком запах этого человека, который он сразу услышал в подземном ходе. Это был один из двоих, по следу которого шла его госпожа со своими друзьями, и спешил он, Клевер. И в отличие от того, другого, этот был в полном смысле слова человеком.

ГЛАВА 12
ЗНАК НА СТЕНЕ

– Ес-с-с-ли ты поднатужиш-ш-шь-с-ся, впереди будет пош-ш-шире, – прошипел Клевер. Легко сказать, возмутился в душе Ян, особенно ему. Вон он какой – тонкий, узкий, гибкий! Коростель уже несколько минут делал отчаянные и не слишком-то успешные попытки ввинтиться дальше в узкий лаз, чувствуя, как бока обдирает древний камень. Дело шло медленно, он весь ободрался и оцарапался, но теперь у Яна появилась надежда, и принес ее этот странный говорящий уж.

В тот миг, когда Коростель понял, что застрял здесь навсегда и теперь, пожалуй, не сможет даже освободиться от одежды, лаз неожиданно расширился, и Ян столь же неожиданно легко и свободно скатился в какую-то неглубокую выемку на полу. Здесь лаз уже расширялся, так что Коростель сумел даже сесть, наконец-то выпрямив многострадальную спину. Он попытался оглядеться. К этому времени глаза перестало щипать, он с трудом, но проморгался и обнаружил, что дальше в подземном ходе стало светлее, пусть и самую малость. Теперь Коростель уже различал контуры окружавших его со всех сторон стен. Ход был почти круглый, уходил куда-то дальше в темень, но стал гораздо шире, чем прежде. Теперь в нем можно было и сидеть, и над головой еще даже оставался просвет, если можно так сказать о темноте подземного лаза.

Рядом с ним по-прежнему возвышался уж, покачивая миниатюрной круглой головой на высокой и прямой как палка шее. Ян прежде видел, как ужи могут плавать, но никогда не видел их в такой позе где-нибудь на лесной поляне или на берегу ручья. Там черные змеи с желтыми пятнышками на голове всегда норовили тут же улизнуть с глаз долой. Этот же умел говорить, был, похоже, нечто вроде колдуна в змеином народе, и вдобавок ко всему только что спас его, заронив надежду. Ян покачал головой, которая у него и без того шла кругом.

– Рас-с-скаж-ж-жи, как ты с-с-сюда попал! – велела змея. Странное дело: хоть при звуках шипения, которые складывались в слова, пусть и с трудом, но различаемые человеческим ухом, изо рта ужа поминутно выскакивал тонкий раздвоенный язычок, Ян готов был поклясться, что речь змеи проистекает вовсе не изо рта. Слова возникали в его голове словно сами собой, и Коростель тут же вспомнил, что уже испытывал подобное ощущения на Мосту Прощаний, где они с Симеоном говорили с Шедувом и Привратниками. Но змея ждала, и Коростель приступил к рассказу.

Впрочем, змея быстро остановила его, потребовав только суть. Когда Коростель умолк, она некоторое время размышляла, прикрыв веки и мерно покачиваясь прямо перед носом Яна. Затем Коростель увидел, что обруч на шее Клевера сверкнул, и одновременно глаза ужа медленно открылись.

– Я правильно понял… ш-ш-ш-то наз-з-з-ад тебе пути нет?

Ян кивнул. Ему показалось, что на миг в ничего не выражающих глазах королевского ужа промелькнула тень сомнения, но волшебная змея ничем не показала своих истинных мыслей. Вместо этого уж медленно повернул голову, и Ян Коростель, проследив за ним взглядом, различил на стене справа от себя, под собственной рукой, которая упиралась в камень, знак. Без Клевера он вряд ли бы заметил полустертый рисунок, очень неумело выбитый на стене, словно это была рука ребенка или неразумного существа. Знак изображал растянутую морду с оскаленными зубами – их было три или четыре, и это были основные детали картинки.

– Это что? – прошептал Коростель, чувствуя, что при всех несовершенствах рисунка от него веет какой-то неизбывной злобой и чуждостью для него, человека.

– Амры, – ответил Клевер. – Это их знак.

– Кто такие амры? – Коростель никогда не слышал такого слова.

– Ты не мож-ж-жеш-ш-ш их-х-х с-с-с-нать, – прошипел Клевер. – Они редко бывают в з-з-з-деш-ш-ш-них лес-с-с-ах.

– И что же это такое? – настаивал Ян, которому уже начинала надоедать манера змеи разговаривать, по большей части, самой с собой, нежели с ним.

– Амра – подземный ядозуб, – последовал ответ, в котором Ян услышал испуг змеи. – Но – гораздо, гораздо больш-ш-ш-е, чем те, о которых с-с-с-нают люди.

– Они – опасные? – вмиг оробел Коростель, которому больше всего не понравилось слово «яд» в имени существ, которые для чего-то начертали здесь свой знак.

– Это – с-с-с-мерть… – прошипел Клевер. – И оч-ч-ч-ень, с-с-с-наеш-ш-шь ли, плох-х-х-ая. Мне однаж-ж-жды вс-с-с-третилс-с-ся амра. Только один.

Змея помолчала, а Ян весь подобрался, сгорая от интереса.

– Так вот, – продолжил уж, с сомнением поглядывая на человека, словно размышляя – поймет ли. – Он п-п-люнул мне и попал на конч-ч-чик х-х-хвоста. Я убеж-ж-жал, но оч-ч-ч-ень болел потом. И х-х-хвос-с-ст отвалилс-с-с-я… Вот.

Ян с удивлением взглянул на роскошный змеиный хвост, и Клевер перехватил его взгляд.

– У нас-с-с-с вс-с-с-е отрас-с-с-тает… В с-с-с-лучае ч-ч-ч-его…

После чего внимательно оглядел Коростеля с головы до ног и, немного подумав, добавил:

– А у вас-с-с-с, людей – по-моему, нет.

Часа через три Ян вновь остановился. Он совершенно выбился из сил. Лаз больше не сужался, но и совсем не расширялся, поэтому все надежды Коростеля в скором времени выйти на свет таяли с каждым часом. Кроме того, опять начались фокусы с чувствами, и Яну уже было не до таинственных ядозубов.

Теперь его поминутно мучили странные сны наяву. Он полз во тьме, а ему казалось, что бредет по лесу, почему-то в странной одежде, каких-то лохмотьях, чуть ли не голый. Иногда он выслеживал оленя, иной раз кабана, а однажды в ужасе спасался от огромной стаи волков, в мгновение ока запрыгнув на высокий и толстый сук дерева, куда его загнали ночью серые хищники. Он полз как проклятый, а перед его глазами огненные круги складывались в дымное пламя костров, у которых грелся он и его друзья, такие же охотники, которых он почему-то сейчас вовсе не узнавал. Перед ним текла бесконечная череда лиц, фигур, слов, поступков, людей, лесов, городов… Строились стены, горели дома, вырастали и тут же обрушивались наземь громадные деревья, что доставали верхушками до самых высоких небес. Странные звери бежали к нему и от него, молодые и старые женщины оборачивались ему вслед, дети тянули ручонки, плакали и тут же смеялись. Он уже не мог понять, где он на самом деле, здесь, в узком каменном мешке без начала и конца, или там – в бесчисленных мирах и лицах. И лишь изредка его возвращало к реальности громкое шипение ужа, плавно струившегося рядом с ним.

– Ч-ч-ч-еловек… Говори с-с-с-о мною, Человек-к-к-к…

И тогда Ян начинал говорить, и слова текли из него, задыхающегося, измученного, потерявшего счет времени и не чувствующего под собой даже камня, текли потоками бессмысленных и ненужных речей, мыслей, иногда – просто звуков. А уж слушал и, когда Коростель умолкал или замирал без сил, вновь требовательно шипел ему прямо в лицо:

– Ч-ч-ч-еловек… Говори с-с-с-о мною, Человек-к-к-к…

– Зачем? – однажды простонал Коростель, и услышал ответное шипение.

– Потому ш-ш-ш-то инач-ч-ч-е ты говориш-ш-ш сам с собой. Это нельз-з-зя…

И Ян снова полз вперед, рассказывая черной змее с серебряным обручем на шее свои сны наяву. А змея молчала, но всякий раз, когда Коростель умолкал или надолго останавливался, она шипела ему вновь, и Ян принимался тихо и бессвязно шептать вновь и вновь. Говорить у него уже не было сил. Он плохо чувствовал свое тело, поэтому не заметил, как вдруг исчезла твердая опора под руками, и Коростель, не успев даже испугаться, покатился вниз по длинному каменному желобу.

Он все-таки не удержал равновесия и, падая, больно ударился головой и сильно ушиб плечо. Вдобавок он жестоко расцарапал локоть, и на рубашке быстро проступила кровь. Коростель увидел это сразу, потому что вокруг было светло.

Конечно, это не был дневной свет, и даже не сумеречный, когда вечерние тени порождают обманы света и тьмы. И все-таки Ян сидел на краю широкой площадки, вырубленной в камне, над которой царил свет, не идущий ни откуда. Понемногу придя в себя, Коростель внимательно осмотрелся, но никаких видимых источников света вокруг не было, за исключением массивной каменной плиты или просто хорошо обтесанного плоского камня, который покоился в центре этой странной комнаты. Здесь было гораздо светлее, чем в других углах, и Яну показалось, что это либо какой-нибудь алтарь, либо освященная могила.

Мимо неслышно скользнул уж. Коростель окликнул его, но Клевер издал тихий предупреждающий шип и скрылся за плитой. Некоторое время его не было видно, наконец, он появился с другой стороны алтаря и плавным, скользящим движением бесшумно направился к человеку. И тут Коростель увидел, что в противоположном конце площадки, всего в нескольких шагах от непонятной плиты чернеет высокий вход в очередной коридор. Значит, лаз продолжался именно там, если только он был связан с подземной галереей. Ян взглянул на свернувшегося рядом ужа и встал, потому что площадка и здесь была не только широка, но и имела высокие своды в два человеческих роста. Коростель, уже порядком намаявшийся ползать в узких подземных норах, с наслаждением потянулся, чувствуя, как приятно хрустят все косточки и суставы в теле, но тут же испуганно замер. Где-то в глубине дальней галереи раздалось раздраженное сопение и тут же – еще целая череда звуков, больше всего напоминающих зевание. Ко всему этому примешивалось однообразное шуршание – больше всего это было похоже на то, что у спешащего к ним неведомого обитателя подземелья был тяжелый и длинный хвост.

Ян никогда не слышал таких звуков, но когда сопение усилилось, из галереи появилось существо, при виде которого у Коростеля буквально волосы зашевелились на голове. К тому же ему вдруг показалось, что вокруг стало еще светлее.

Это была огромная ящерица, величиной с добрую собаку и весьма злобного вида. Ее массивное тело пресмыкалось по каменному полу, и, так же как и хвост, длиной в три четверти всего туловища этого жутковатого ящера, было почти круглое, как обрубок толстого полена. На вид чудище казалось неповоротливым, судя по тому, как неуклюже оно выбиралось из галереи на площадку. Окраса ящер был самого неожиданного: все его темное туловище было испещрено множеством мелких пятнышек ядовито-желтого, оранжевого и красного цвета, а хвост был украшен поперечными полосами тех же цветов. Зверь выглядел так, будто кто-то давным-давно понадевал на его хвост разноцветные обручи, которые со временем вросли в тело ящера и стали частью его самого. Он угрожающе разинул рот и не спеша двинулся в обход плиты прямо к Яну.

Это и было существо, не очень удачно изображенное на знаке, который Коростель видел несколько часов назад. Рисунок был хоть и полустерт, и напоминал этого зверя лишь отдаленно, но пасть ящерицы сразу напомнила Яну того, чье имя Коростель никогда прежде не слыхал.

Амра остановился посередь площадки, прямо возле круглого алтаря, и, раскрыв пасть, издал низкое, утробное ворчание. Из пасти ящерицы тут же показалась длинная и тоненькая струйка белесой слюны, которая опустилась и стала стелиться колечками по земле. Зверь резко мотнул головой, и слюна сорвалась с челюсти, далеко отлетев в сторону. Сбоку Клевер издал предостерегающее шипение. Коростель завороженно покосился на ужа. Тот покачивал высоко поднятой головой, словно плыл в невидимых Яну волнах.

– С-с-с-мерть! – громко прошипел Клевер. – Уж-ж-жас-с-с-ный яд…

Коростель тут же ошеломленно попятился, не сводя глаз с амры. Огромная ящерица некоторое время мерно покачивалась на коротких толстых лапах, словно кривоногий подвыпивший торговец на опустевшей ярмарочной площади под равнодушной луной. Затем она снова издала глухое ворчание и одновременно присела на все четыре лапы, выгнувшись всем телом и хлыща хвостом во все стороны. В горле чудища что-то забулькало, и она, разинув пасть, вдруг молниеносно плюнула, целясь Яну прямо в лицо. Струйка густой слизи всего на шаг не долетела до Коростеля, и тот громко завопил от панического страха, который испытывает всякий, мало имевший в жизни дела с ядовитыми змеями, а тем более тут – такое чудище! Амра вновь злобно зашипел, неожиданно высоко подпрыгнул на месте, как кошка, остановленная на полупрыжке, вызвав у Яна новый вопль ужаса, и вновь плюнула. На этот раз ядовитая слюна дьявольской ящерицы попала Коростелю точнехонько на носок правого сапога, который, к счастью, был цел, в отличие от его другого собрата. Ян заорал и принялся судорожно вытирать ногу о каменный выступ, а кошмарный ядозуб приподнялся на полусогнутых ногах и проворно, даже слишком проворно, побежал прямо на Коростеля. Ян, балансируя на одной ноге, заметался взглядом вокруг, и тут дорогу ящерице преградил уж.

Черной лентой, как распрямившаяся пружина, Клевер вылетел перед Яном, и в полутьме ярко сверкнул его серебряный обруч королевского достоинства. Амра остановился и грозно заворчал, почуяв колдовского сородича. Ответом ему было великолепное шипение; казалось, все змеиное население окрестных лесов сползлось сюда, дабы поупражняться в совместных змеиных песнях. Ящер яростно зарычал, забулькал и сделал попытку зацепить змею лапой, забыв, что она у него слишком короткая для таких занятий. Клевер увернулся и стрелой кинулся ядозубу прямо в морду, целя повыше пасти прямиком в глаза. Коростель на всю жизнь запомнил смертоносный бросок королевского ужа. Правый глаз огромной ящерицы лопнул, как гнилое яйцо, из него брызнула грязно-белая жидкость, а Клевер уже восседал на поверхности широкой плиты, покачиваясь и гипнотизируя амру. Но лишившийся глаза ящер только злобно шипел и бестолково мотал огромной тяжелой башкой из стороны в сторону, в бессильной злости ища своего юркого обидчика.

К этому времени Ян уже пришел в себя и судорожно озирался в поисках камня потяжелее. Валявшиеся рядом небольшие осколки базальта вряд ли представляли серьезную угрозу для ящера, шкура которого явно была твердой как панцирь, но неподалеку от изрядно развалившегося левого угла плиты Коростель приметил вполне подходящий увесистый обломок с восхитительно острыми краями. Выбрав момент, когда ядозуб стал неуклюже поворачиваться, чтобы атаковать бесстрашного ужа, Коростель как заяц метнулся к плите и подхватил вожделенный камень. Он оказался еще тяжелее, чем предполагал Коростель! Предвкушая месть и бормоча про себя самые воинственные из всех известных ему слов, Ян осторожно подкрался к чудищу сзади и, ухватив свое оружие для надежности обеими руками, взмахнул им над амрой.

Но оставшийся целым другой глаз ядозуба видел отменно. Амра в мгновение ока развернулся и злобно плюнул Коростелю прямо в лицо, тут же проворно отпрыгнув от человека. Затем в считанные мгновения произошло множество событий.

Яна спасло от неминуемой смерти то, что он уже опускал камень над телом ящерицы. Ядовитая слюна амры попала в камень, и хорошо еще, что его немалые размеры уберегли лицо и руки Коростеля – на таком коротком расстоянии ядозуб не знал промаха. Камень в буквальном смысле спас Коростеля и тут же обрушился чудовищу на заднюю лапу, кости которой его тяжесть и острые сколы должны были сокрушить наверняка. Амра злобно зашипел, с усилием выдернул лапу из-под каменного обломка и тут же с ненавистью бросился на своего обидчика. Коростель, видя, что он остался безоружным против смертельно ядовитого исчадия тьмы, отскочил, едва не грянувшись на спину, повернулся и бросился бежать прямиком в открывавшуюся перед ним черную галерею, моля провидение уже второй раз за этот день, чтобы внутри подземного хода тут же не наткнуться на тупик. Ядозуб приподнялся на трех ногах и, приволакивая разбитую заднюю лапу, молча пустился в погоню за Яном. Коростель оглянулся на бегу и прибавил ходу, тут же скрывшись в темной галерее. Спустя несколько мгновений туда же вбежал, шипя и ворча, ядозуб, и площадка опустела, если не считать ужа, который ошеломленно смотрел вслед, все так же покачиваясь от недоумения.

Коростель стремглав мчался по коридорам, чувствуя за спиной учащенное дыхание чудовища. Такое существо не могло ему присниться даже в самом страшном сне. К тому же дьявольская тварь оказалась поразительно живучей, чего нельзя было сказать о самом Коростеле.

И без того изнуренный тяжелой дорогой в каменных норах, Ян очень скоро почувствовал, что начинает быстро уставать. Силы таяли стремительно, и Коростель, несколько раз обернувшись на бегу, заметил, что проклятая тварь почти не отстает и уверенно держится позади. К тому же дорога нигде не разветвлялась, а чувство, что он бежит в неизвестность и в любой миг может натолкнуться на глухую стену, было настолько острым и обессиливающим, что впору было отчаяться и окончательно упасть духом.

В подземном ходе с каждой минутой становилось все темнее, а ядозуб, будучи подземным обитателем, по всей видимости, прекрасно видел и в полной тьме. Что они тут только жрут, в сердцах подумал Коростель, и в тот же миг страшная догадка озарила его. Да вот именно таких, как он, глупцов ядозубы и пожирают! Как злые и зубастые волки в назидательных детских сказках! А по ночам, наверное, выбираются из своих подземелий и ловят всякое лесное зверье; с их ядом и свирепостью в щедрых на живность литвинских и полянских чащах они голодать не будут уж точно.

Между тем Коростель терял силы все быстрее, а амра по-прежнему пыхтел где-то позади и не отставал. Ян уже стал задыхаться и в очередной раз решил оглянуться, а затем уже, наверное, и остановиться; сердце бешено колотилось где-то возле горла и вдобавок предательски закололо в боку. Он обернулся и тут же на бегу ударился головой о каменный свод, который в этом месте резко опускался, чего сразу в темноте было не разобрать. Ян вскрикнул, повалился наземь, и его тут же закрутило юзом и потащило вниз – здесь подземный ход вновь вытягивался в какой-то длинный желоб, круто уходящий вглубь.

Сколько времени он летел, Ян вспомнить уже не мог. Несколько раз его подкидывало, швыряло о стены, словно он летел с ледяной горы в беспечном детстве. И, наконец, его вынесло на ровный каменный пол. Коростель жалобно застонал и с усилием поднял голову. Он лежал опять в узкой горловине лаза, той же ширины, как было и в самом начале его безумного пути. Но самое главное – прямо перед ним, в нескольких шагах долгожданной свободой зияло круглое отверстие, за которым был лес. Во всяком случае, то, что он успел разглядеть, более всего напомнило Яну стволы высоких деревьев. И Коростель скрипнул зубами, осторожно подтянул одну ногу, затем другую, и вновь, в который уже раз за эти сутки, пополз вперед. Все его тело отзывалось острой болью, у него явно было несколько легких вывихов, множество резаных ран на руках и ногах от острых камней, куча ссадин и ушибов. Но он все-таки полз, потому что позади была только смерть.

Последним усилием не столько тела, сколько воли он выпростал голову из отверстия и повис вниз головой, совершенно без сил. В тот же миг его внезапно подхватили несколько сильных рук, рывком вытащили из подземного хода и усадили на камни. Ян тут же безвольно съехал вниз, и его вновь рывком усадили обратно. У него все плыло перед глазами, и Коростель с трудом понимал, где он находится, что с ним происходит и кто эти люди, что сейчас окружили его, оживленно переговариваясь на странно знакомом ему гортанном наречии. Тут кто-то сильно ударил Коростеля по щеке рукавицей, в голове его немного прояснилось, и он поднял мутнеющий взор. Перед ним стоял зорз.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю