Текст книги "Председатель Луны (СИ)"

Автор книги: Сергей Боровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

XXII

Ударными темпами продолжалось строительство теплиц. Со дня на день ожидался урожай картофеля. Энтузиазм масс преодолевал все преграды и выходил за все мыслимые пределы. Упомянутый выше меценат сдержал своё слово, и они со дня на день ожидали прибытия грузолёта с оборудованием и оружием. С Земли продолжали поступать известия о продолжающемся международном давлении на Московию. И это вдохновляло руководство ЛИДРа на поиски новых потребителей калдония.

Клыков отрядил пятерых человек во главе с «Юродивым» для постоянного мониторинга эфира. У группы имелись все полномочия, в случае появления кандидатов, начать с ними переговоры. В обход алчных и кровожадных правительств, в числе которых оказалось и Немецкое. Оно также выставило своим лунным представителям ультиматум и прекратило всяческие поставки. А на что ещё они способны, кроме шантажа?

Король русайцев, Павел Шын Третий, через подставных лиц пытался выйти с ними на связь, но его предложения отмели с порога, не желая связываться с заведомо тупиковым вариантом. Хватит! Калдоний должен, наконец, попасть в честные руки и начать служить простым людям, а не горстке узурпировавших власть политиканов.

Клыков во всей этой кутерьме находился на ногах по шестнадцать часов в сутки, но не жаловался. Черпал силы в вере и в людях, не щадивших живота.

Арестованных посланников Кремля выпустили на свободу после того, как они сами обратились с просьбой принять их в гражданство ЛИДР. Тогда же родилась идея всеобщей присяги.

Торжественное собрание провёл лично Клыков, зачитав текст, принятый накануне расширенным Советом республики. Повторяя слова, выстраданные ими в борьбе, люди плакали и клялись служить делу Отечества.

Именно в тот самый момент, ни минутой раньше или позже, произошёл взрыв возле кислородной скважины. Он повредил трубопровод, ведущий к теплицам, едва не погубив на корню поспевающий урожай. Аварийной бригаде удалось ликвидировать последствия аварии в считанные часы, и это спасло дело.

Выводы экспертов, которые провели расследования причин аварии, оказались сенсационными – все факты указывали на диверсию. Кто-то подложил под трубы взрывчатку, воспользовавшись всеобщим собранием, и привёл в действие дистанционный детонатор.

Клыкову не оставалось ничего другого, как создать комиссию для поиска злоумышленников. Профессиональных следователей среди населения, конечно, не оказалось и поэтому они чуть было не наломали дров, сразу заподозрив Долгих и его штурмана. Как ни отрицали обвиняемые свою причастность, им не верили и продолжали изнурительные допросы.

Помог случай. Злоумышленник нечаянно повредил руку, выполняя свою недобрую миссию. Она начала гноиться, и он был вынужден искать средства для лечения. Тут-то бдительный доктор и догадался, откуда дровишки, и доложил в Совет.

Кто бы мог подумать, что гадом окажется Андрей Померанцев! Тот самый, из новичков, прибывший вместе с Ольгой. Которому ребята пели приветственную. Который ел и пил вместе со всеми, изображая из себя друга. Спал бок о бок с остальными.

Клыков собрал экстренный трибунал, где все предположения подтвердились. Померанцев не только признался в содеянном, но также произнёс паскудную речь по адресу населения Луны.

– Ненавижу вас всех! – прокричал он. – Давить вас надо, как тараканов!

Ему дали выговориться. Какими бы отвратительными ни были его пассажи, он имел право на последнее слово.

Выяснилось, что его направили на Луну спецслужбы для сбора информации и ведения подрывной деятельности. После того, как Клыков написал в ВПС первое письмо с требованиями. Почуяли, что назревает бунт. И депешу о начале строительства теплиц отправил именно Померанцев, тайно пробравшись в рубку под покровом ночи.

Решение о судьбе предателя и врага было однозначным.

– Расстрелять! – постановил Клыков и сам привёл приговор в исполнение на глазах у сотен грозно-молчаливых людей.

XXIII

Клыков сидел в кабинете, когда раздался давно забытый сигнал, означающий, что кто-то в Кремле хочет с ним поговорить. Зашевелились, голубчики, когда поняли, что их партия закончилась проигрышем – шах и мат.

Он выждал минуту, прежде чем ответить, заставляя понервничать далёкого собеседника. Преимущество на нашей стороне. Нужно пользоваться им при любой возможности. Даже по мелочам.

– Клыков на проводе! – в конце концов, сжалился он.

Экран засветился, и на нём обозначились знакомые черты члена ВПС Сусликова. Он лишь отдалённо напоминал свою прежнюю версию. Он осунулся, глаза провалились. Меньше всего он сейчас походил на того искусного и беспощадного интригана, распоряжающегося человеческими судьбами, которым был всего месяц назад. Перед Клыковым сидел жалкий старик, сам нуждающийся в покровительстве и защите.

– Наслаждаешься зрелищем?

Клыков покачал головой. Он никогда бы не стал добивать смертельно раненого врага.

– Чем могу помочь, Ипполит Анатольевич?

Сусликов внимательно посмотрел на него, и на секунду в его взгляде ожил прежний идеолог, но сразу же погас.

– Просьба к тебе, Клыков. Одна-единственная.

– Говори.

– Двое детей у меня. Сын и дочь. Ему в этом году двадцать пять исполнится. Заканчивает институт. А она только поступила. Возьми их к себе.

Глаза Клыкова округлились. Он что, спятил на старости лет? Родную кровь на лунную шахту отправить собрался.

– Вижу, что ты ничего не знаешь.

– А что я должен знать?

– Тебе расскажут. Не волнуйся. А из меня рассказчик никудышный. Обещай, что выполнишь мою просьбу.

Что-то здесь было не так. Опытный аппаратчик, переживший двух президентов, просил своего подчиненного, хотя и бывшего, об одолжении. Значит, грядут перемены и в Московии.

– Что же это ты, родных детей под ядерный удар подставляешь?

– Война отменяется, – сообщил Сусликов. – Так каков будет твой ответ?

– Никакой. Пока я не разберусь, в чём состоит суть твоей просьбы.

Сусликов невесело усмехнулся.

– Смотри, не перегни палку. А то знаешь, как оно бывает: сегодня ты на коне, а завтра – под ним.

– В твоих словах чувствуется выстраданное лично.

– Да, – согласился Сусликов. – И потом, знаешь, война – это такое дело: всегда и отменить можно, и спровоцировать. Пока!

Он неожиданно отключился, но поразмыслить над только что услышанным Клыкову не дали. Затрещала лента телетайпа, а по радиосвязи зазвучало сразу несколько вызовов. Клыков взял в руки выскочивший из щели жёлтый листок и прочитал:

Сегодня поступило подтверждение из Пулковской обсерватории о неизбежности столкновения Земли с неизвестным космическим телом. Последствия столкновения оцениваются как критические для флоры и фауны планеты. Расчетное время столкновения – 154000000 секунд с момента получения данной депеши.

Клыков машинально набил эту цифру на калькуляторе. Два месяца? Пятьдесят девять дней, два часа и шесть минут, если быть предельно точным. Так вот о чем ты беспокоился, Ипполит Анатольевич!

XXIV

Невозможно описать словами, что началось потом.

Клыков был вынужден отключить факс и телетайп, чтобы не израсходовать под чистую все запасы бумаги. И даже радиосвязью он пользовался теперь выборочно. Звонки и призывы обрушились на него шквалом тропического урагана. Земляне просили принять отряды беженцев. И каждый из них настаивал на том, что незаменим для ЛИДР.

Параллельно, не дожидаясь решений Луны, земляне провели всепланетный конгресс, на котором обсудили квоты граждан, направляемых на Луну. Они почему-то считали, что имеют на это право.

Китай предложил выделать квоты на страну пропорционально населению. Индия поддержала эту идею. Израиль выступил со своей инициативой – выбирать безотносительно квот по списку журнала «Форбс» и из Нобелевских лауреатов. США настаивали на том, чтобы больше квот получили те государства, которые произведут наибольший вклад: наукой, снаряжением и прочей материальной и нематериальной помощью. Европа сотрясала в воздухе произведениями искусства. Московия утверждала, что пятьдесят процентов мест должно принадлежать ей, поскольку «Румольская» – это русская шахта. Сибиряки претендовали ровно на то же самое.

Какие аргументы выдвигались Саудовской Аравией, осталось неизвестным, потому что они бойкотировали конгресс, пообещав сбивать ракетами направляемые к Луне корабли. Африка вообще была не в курсе происходящего.

Нужно ли говорить, что у лунатиков имелось своё видение ситуации?

На общем собрании, после долгих дебатов, они выработали список критериев, согласно которым готовы принимать у себя беженцев. Кроме того, они разбили его по категориям.

Предпочтение отдавалось людям с учёной степенью и тем, кто обладал какими-нибудь уникальными навыками и знаниями, необходимыми для выживания цивилизации. Насчёт людей искусства решили, что они появятся и так, в своей среде, когда для того возникнет необходимость.

Окончательную версию получившегося документа они разослали по главным новостным агентствам, а Клыков выступил в прямом эфире с речью.

– Дорогие земляне! – сказал он. – Обращаюсь к вам в этот нерадостный час от имени всего населения Луны. Ужасная весть о грозящей беде поразила нас в самое сердце. Но мы должны быть мужественны и сдержанны. Наша главная задача – не поддаваться эмоциям и блюсти рациональное зерно. Мы готовы принять у себя десять тысяч человек. Не больше. Имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы не позволяют. Надеюсь, что вы понимаете, какие именно люди должны представлять Землю. Истинные специалисты, профессионалы высокого уровня, врачи с мировым именем, эффективные менеджеры. Мы ждем от правительств и общественных организаций списков кандидатов. Обещаю, что каждая кандидатура будет рассмотрена и оценена самым тщательным образом. Мы максимально попытаемся исключить из процесса субъективный фактор, полагаясь лишь на те критерии, которые разработали.

Факс не переставал работать ни на секунду. Клыков организовал постоянное дежурство возле аппарата из двух техников, чтобы периодически менять бумагу и, в случае поломок – устранять их. Рулоны с резюме самых выдающихся землян валились на пол. Их аккуратно разрезали постранично и передавали в библиотеку, где их изучали добровольцы.

Не обошлось без трений и казусов.

Досье на самого себя прислал президент международной ассоциации геев, настаивающий на своей исключительной уникальности. Не все отнеслись к этому письму спокойно.

– Я против того, чтобы брать педиков! – разозлился Емельян Захарович. – Нам здесь не до игрушек. Весь процесс эволюции придётся начинать сначала. Размножаться придётся, как ни банально это звучит. А что предложат они?

Его многие поддержали, но тут выступил Детлефф:

– Тогда можете и меня списывать с корабля, – признался он. – Потому что я голубой.

Поднялся шум и гам, но коллектив решил, что специально для герра Хопперхоффа, учитывая его заслуги перед ЛИДР, необходимо взять с Земли одного гея. Но не обязательно президента ассоциации, а просто толкового парня, который Детлеффу понравится.

Ещё отличился Магомет. В своём особом колорите. Он попытался подсунуть Клыкову на подпись список родственников, а когда обман раскрылся, стал доказывать, что они – уникальные специалисты.

– В чём? – спросил его Клыков.

– Мой дядя Вайран коньяк делает – нигде больше такого не найдешь.

– Коньяк… А по образованию он кто?

Магомет сверился с бумажкой.

– Ага. Вот. МГМИМО.

– Дипломат?

– И дипломат, и крупный промышленник, и певец. Да ты сам посмотри.

Окончательный список передали на Землю для публикации в СМИ. Счастливые избранники стали собираться в дорогу, и их в буквальном смысле провожала вся Земля.

Но нашлись и такие, кто остался недоволен решением свободных лунатиков. Они пытались сеять смуту и угрожали применением ядерного оружия. Поздно. Их поезд безвозвратно ушёл.

XXV

Супер-звездолёт «Спартак» прибыл на Луну с первой тысячей беженцев на борту. Специально для них «румольцы» (некоторые всё ещё продолжали себя называть так по привычке) своими силами построили отдельный корпус. Предполагалось, что вновь прибывшие сразу включатся в работу и станут строить недостающие здания для следующей партии землян.

Новичков встречали сдержанно – не до ликований сейчас. А Востриков даже выступил с инициативой зачистки.

– Документики бы у них не мешало проверить, – настаивал он. – Со списком свериться. Вдруг кто словчил.

– Брось, – возразил ему Клыков. – Теперь уже поздно. Раз прибыли, не обратно же их отсылать.

Резко увеличившееся количество подчиненных заставило Клыкова посвятить специальное время организационным вопросам. Он назначил себе двенадцать заместителей: по производству калдония, по продовольствию, по межпланетным отношениям, по строительству, по климату, по здравоохранению, по досугу, по правопорядку и дисциплине, по полезным ископаемым, по связям с общественностью, по образованию и, наконец, по кадрам.

Кроме того, он собрал группу телохранителей из пяти человек, руководителем которой стал Магомет Евлоев, бывший бригадир подрывников. Эта мера явилась вынужденной, поскольку накануне произошла потасовка между новичками и старожилами, закончившаяся поножовщиной. Летального исхода удалось избежать, но двоих пострадавших всё же в лазарет поместили.

– Эх, люди! – укорил нарушителей Клыков. – Что же вы делаете? Не полицию же нам теперь заводить. Земные бесчеловечные порядки тащить в наш новый мир. Луна – не место для преступлений и раздоров. Тех, кто не понимает этих простых истин, мы отправим обратно. Даже и после того, как Земли не станет.

Его поддержали, решив впредь высылать крупно провинившихся в пустыню с запасом еды на неделю. Этого времени им хватит, чтобы осознать содеянное и раскаяться. За повторное нарушение срок увеличивался до трех недель. Ну, и за третье рецидивист лишался права на возвращение, получив лишь дневной паёк.

Эти меры охладили горячие головы, и конфликты прекратились.

Новички учились быстро – недаром же выбирали самых продвинутых – поэтому лунный город рос прямо на глазах. Появились современные спальные корпуса и бытовые помещения. Клыков лично посещал наиболее ответственные участки и давал ценные указания.

Космодром пришлось перенести дальше на север, потому что город подпирал и теснил его.

Через неделю напряжённой, изнурительной работы Луна телеграфировала о своей готовности принять следующий звездолет.

XXVI

Клыков сидел один в своем кабинете, опять пропуская отдых и сон, и размышлял. Хотя, нельзя сказать, что его теперешние мысли несли практическую нагрузку.

В который уж раз за свою историю Земле уготована такая участь, сокрушался он. Потоп, вечный холод. Теперь разрушение метеоритом. И каждый раз мы находим способ, чтобы выжить и продолжить своё существование. Значит, это кому-нибудь нужно. Возможно, таким образом человечество проходит очищение и набирается сил, выходя из трудностей в ещё более совершенной форме. А возможно, что и случится когда-нибудь такое, когда мы перестанем существовать вовсе.

Клыков не находил ответа на эти глобальные вопросы, но свою конкретную часть ответа он знал наверняка: не в этот раз. Человечество покинет свою колыбель и в скором времени разрастётся до прежних размеров в совершенно другом пространстве. А может, и вернётся обратно, когда для того снова возникнут условия? Кто знает…

Свою миссию он выполнил. Не то чтобы гордость переполняла его, но удовлетворение играло в жилах – это да. О нём будут помнить многие поколения. Возможно, имя его обрастет легендами, не совсем соответствующими действительности. Пусть. Важно, что где-нибудь в далёком три тысячи каком-то году кто-то перелистнёт учебник истории и посмотрит на исковерканный временем портрет.

Нужно, кстати, поручить кому-нибудь заняться вопросами летописи. Чем больше свидетельств оставят они сегодня, тем легче придётся потомкам, разгребающим по крупицам драгоценный, запутанный временем материал…

Его мысли прервал зуммер. Включив видео, он увидел на экране совершенно незнакомого человека. Молодой, лет тридцати, наверное. Приятный, спокойный взгляд.

– Добрый день, Николай Иванович! – поздоровался незнакомец.

– Привет! – ответил Клыков.

Несколько фамильярно, как он сам про себя отметил, на разница в возрасте позволяла ему такие безобидные шалости.

– Меня зовут Алефтин.

– Очень приятно.

– Я являюсь заместителем председателя Переходного Правительства Московии. Мне выпала честь довести до вас кое-какую информацию…

– Как вы сказали? – не утерпел Клыков.

– Да. Произошла революция. Бандитская клика, присосавшаяся к артериям государства, свергнута. К власти пришли умеренно-настроенные силы, ориентированные на расширение основных свобод и прав человека.

Клыков опустился на стул, с которого вскочил, услышав потрясающие новости.

– Знаете, – сказал устало он. – Я бы порадовался вместе с вами и за вас, если бы всё не было так грустно.

– Понимаю вас, – ответил Алефтин. – Но я ещё не закончил с новостями.

Клыков поднял голову.

– Метеорит пролетит мимо.

Клыкову потребовалась целая минута, чтобы прийти в себя.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Если новыми подсчётами занимались те же люди, что раньше предсказали гибель Земли…

– Не в этом дело, – перебил его Алефтин. – Произошёл космический катаклизм, который уничтожил основную массу метеорита. От него осталась лишь пыль, которая, к тому же, совершенно поменяла траекторию движения. Есть снимки из Космоса и показания приборов.

Нет, он положительно сойдёт с ума от всех этих поворотов судьбы. Усталость и опустошенность – вот что сейчас преобладало у него внутри. Эмоции придут позже. Он знал это.

– Каковы ваши планы, Алефтин?

– Относительно вас?

– В том числе.

– Будем сотрудничать. Договариваться. Это очевидно. На взаимовыгодных условиях. Мы планируем создать международный консорциум по реализации лунных богатств. Они не должны принадлежать кучке безответственных интриганов. Мы признаём вашу независимость и уважаем ваш суверенитет. Если кто захочет вернуться на Землю – милости просим. С калдонием или без, вы – неотъемлемая часть нас самих, о которой мы помним и заботимся.

– Спасибо.

– Вам спасибо, Николай Иванович. Вы даже не представляете, сколько обожателей у вас появилось на Земле. Мы преклоняемся перед вашим мужеством и умением принимать сложные решения в экстремальных ситуациях. Вы – наш герой.

– Да бросьте! На моём месте вы бы поступили точно так же.

– Мог бы, наверное, но поступили так именно вы.

Казалось, на том хорошо бы разговор и прервать, продолжив его завтра на свежую голову, но Клыков не смог удержаться.

– Вы разрешите нескромный вопрос?

– К вашим услугам.

– Что стало с Сусликовым?

– А, с этим! – рассмеялся Алефтин. – Сбежал. Что и следовало ожидать от труса и подонка.

– И кто же дал ему убежище? Неужели в мире ещё есть такие уголки, где принимают ошмётки истории?

– Есть. Я не сказал вам, что в результате революции от Московии отделились южные регионы. Все реакционные силы устремились именно туда.

– Почему же вы не попытаетесь их образумить?

– Мы пока не достаточно сильны. Новое кровопролитие приведёт лишь к обнищанию населения и ослаблению наших позиций в парламенте.

– У вас снова появился парламент?

– Да. И теперь уже навсегда. Мы не допустим обратного хода истории.

XXVII

В новом, только что отстроенном корпусе с шикарным, вместительным конференц-залом, накрыли праздничные столы. Клыков распорядился выдать дополнительные пайки из НЗ и выкатить несколько бочек со спиртом. Радость, переполнявшая лунатиков, требовала выхода.

Речей они решили не говорить принципиально. Просто беззаветно отдались веселью, отбросив чины, регламент, целесообразность, правила и прочие благоглупости, присущие производственным коллективам. Ведь они теперь и по сути своей являлись чем-то большим, верно?

И праздник удался. Потому что отмечали они такое событие, какое, может быть, не отмечал никто и никогда за всю историю человечества. Молодёжь пустилась во все тяжкие, куражась и творя бесшабашные шалости, на грани с мелким хулиганством. И народ более почтенный не отставал от них. Завтра начнётся новый день, если верить синоптикам, полный забот и смысла, а теперь, пока есть такая возможность, нужно отдыхать.

Клыкова видели то там, то здесь. Он вовсю старался соответствовать духу мероприятия, не теряя, однако, контроля над количеством выпитого. И всё же в один прекрасный момент он почувствовал, что настала пора объявить паузу. Для себя лично, конечно. Других это не касалось.

Он отыскал Ольгу и выманил её совершить ночную прогулку вдвоём.

Клыков не подбирал маршрут специально, но так получилось, что очутились они среди многочисленных построек: и едва начатых, и уже доведённых до технологического конца. И он не смог удержаться от соблазнительной роли гида.

– Всё теперь будет по-другому, Оленька, – с энтузиазмом сказал он. – Ещё пару лет назад мы не могли об этом и мечтать, а сегодня – посмотри, какой размах. Здесь заложен фундамент ткацкой фабрики. Вот это – мясокомбинат. Рядом – завод молочной продукции. Чуть дальше – завод по производству калосборников для скафандров. А это…

Клыков будто бы примерил на себя маску чрезвычайно хитрого субъекта.

– Угадаешь?

Ольга смешно и как-то по-детски наморщила лоб.

– Кондитерская фабрика?

– Нет.

– Парфюмерная?

– Нет.

– Сдаюсь.

– Первая лунная киностудия! Я не шучу. И это только начало. Внешняя оболочка, так сказать. Мы построим здесь самое справедливое общество, которого не знала Земля. И самое обеспеченное. Видишь ту пустыню? Там скоро начнётся строительство коттеджного посёлка на сто домов. Знаешь, чем это пахнет? Уже следующее поколение лунатиков будет жить в отдельных квартирах…

– Коля, – опустила глаза Ольга. – Мне тебе нужно кое-что сказать.

– Говори, – немного остыл Клыков и даже как-то напрягся.

– Я беременна.

После всех тех новостей, которые пришлось переварить Клыкову за последние пару месяцев, эта оказалась самой неожиданной.

– То есть как… Это что же… Мы…

Он стоял и мямлил перед ней, как последний первоклашка, но потом волна счастья захлестнула его, вытеснив все остальные чувства.

– Олька! – завопил он. – Ты волшебница!

Он схватил её, поднял на руки, и они закружились на месте, поднимая лунную пыль.

– К чёрту киностудию! – продолжил он. – Сначала – роддом!

И Ольга ещё крепче ухватилась за его могучую шею.

Сергей Боровский

Houston, 2011