Текст книги "Частная практика (СИ)"

Автор книги: Сергей Баранников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7
Рокировка

Вот как? Серый кардинал бросил мне вызов. И где гарантия, что он сыграет честно? С другой стороны, у меня есть выбор? На Мадьярова мне никак не выйти без помощи Элен. Тащить с собой Лёню и Рому? Нет, это просто безумие. Будь они хоть трижды сильными бойцами, им не справиться с такой угрозой. Это не Болт с его подельниками – здесь всё куда серьёзнее.

И всё-таки я подготовился, чтобы не идти на встречу совсем уж с пустыми руками.

– Рина, меня завтра, скорее всего, не будет, а сегодня уйду немного раньше, – произнёс я, стараясь удержать голос ровным.

– Что-то случилось? – вмиг забеспокоилась девушка.

– Возникли неотложные дела. Нужно заскочить к одному пациенту. Я попрошу Рому, чтобы забрал тебя с работы. И да, вот первая часть твоей зарплаты. Остальное в случае чего заплатит Лёня.

Я отдал девушке все деньги, которые удалось сегодня заработать за время приёма. Там было всего двенадцать с половиной тысяч. Не хотелось перекладывать свои финансовые проблемы на брата, но не оставлять же дела незаконченными? Я должен предусмотреть любые варианты на случай, если больше не вернусь к целительской практике.

Выйдя из кабинета, я прыгнул на трамвай и проехал пару остановок, чтобы добраться до нужного места. Дальше оставалось преодолеть всего пару сотен метров, и я у цели. Вот он, будущий красавец «Платинум», открытие которого запланировано на следующий год. Сейчас строители практически завершили возведение стен, поэтому пока будущий торгово-развлекательный комплекс выглядел мрачно. Лишь первые этажи были ярко освещены, а начиная с третьего терялось в ночной мгле.

Мне нужно было на самый верх. Осторожно проскользнув между двух слабо закреплённых листов металлического профиля, я проник на территорию стройки и отыскал лестницу, ведущую наверх.

Пока что я не видел никого вокруг. Либо они хорошо скрывались, либо я действительно был здесь один.

Седьмой этаж? А моему противнику не чуждо чувство юмора, потому как на этом объекте всего шесть этажей, а седьмой существует пока только на бумаге. Проще было бы позвать меня на крышу.

Я обошёл вокруг груды кирпичей, арматуры и мешков с цементной смесью, направился к самому краю и посмотрел вниз. На освещённом участке земли вокруг здания лежали куча строительного мусора, засыпанная снегом. Местами снег был расчищен и свален в огромные сугробы. Судя по всему, его убрали совсем недавно. Возможно, только сегодня утром.

– Признаюсь, я не удивлён, что вы пришли, господин Павлов, – прозвучал сзади меня голос, заставивший обернуться.

– Вы не оставили мне выбора, Дмитрий Анатольевич, – парировал я.

– Неправда, выбор есть всегда. Просто вы предпочли путь сильного духом. Я в вас не ошибся.

– Приступим к тому, ради чего мы здесь? – предложил я и сделал шаг навстречу.

– Дайте мне насладиться моментом! – потребовал Потехин. – К тому же, у меня осталось несколько вопросов, а если я не получу на них ответы, то не буду спать спокойно. Вы ведь целитель, господин Павлов, и не можете себе позволить, чтобы кто-то страдал бессонницей из-за вас.

– Думаю, бессонница мучает вас по иной причине. Все те люди, погибшие по вашей вине, или утратившие в жизни всё, что им было дорого. Думаю, они приходят к вам по ночам и не дают покоя.

– Вы не правы. Я совершенно не вижу снов, и это даже грустно. Когда закрываю глаза, не вижу ничего кроме кромешной темноты.

– Это ваша душа, господин Потехин. Она такая же чёрная, как непроглядный мрак, который вы созерцаете, закрывая глаза.

– Поразительно, что вы смогли догадаться и вывести меня на чистую воду. Где я просчитался? – поинтересовался Потехин, сменив тему.

– Татьяна Михайловская. Я не мог взять в толк зачем вам было её убивать.

– Может, это был несчастный случай? – предположил Дмитрий Анатольевич.

– А как быть с перерезанными седельными ремнями?

– Какой-нибудь разбойник пробрался на ипподром, чтобы ограбить беззащитную девушку. Схватился за ремни и перерезал их, чтобы не дать ей убежать.

– Вздор! В этом мире ничего не происходит просто так. Разбойники не берутся из ниоткуда. Я понял вашу страсть решать сразу несколько проблем одним махом. Здесь вы не изменили себе: решили подставить директора ипподрома и ударить по его бизнесу, а заодно решить вопрос с Михайловским. Изначально я пошёл по неправильному пути, решив, что вашей целью был контроль над академией и принимаемыми там решениями, но позже догадался, что ваш интерес оказался куда более простым. Земля. Вам была нужна территория для строительства своих торговых центров и развлекательных заведений. И понять это мне помог фрагмент записки некоего Вдовина Станислава Андреевича, который был директором музея, но скоропостижно исчез. Увы, он не назвал имени негодяя, оплётшего город преступной сетью, иначе я бы справился быстрее. Мне оставалось лишь сопоставить перенос музея и здания академии, чтобы разоблачить вас.

– Но окончательно в правоте своих догадок вы убедились лишь на вечеринке у Арбузова, – закончил Потехин.

– Верно. Я лишь догадывался, что попытка сосредоточить каждую сферы деятельности в одних руках и взять полный контроль над держателями принадлежит вам. Ягудин и Старыгин были частью вашего плана. Даже Митрофанов, пусть он и не подозревал об этом. Истина всё это время была на поверхности. Люди называли вас страшным человеком, но я не придавал этому значения. Вы были на вечере у Митрофанова, когда ваши пешки разыграли инсценировку с ядом, присутствовали на охоте, когда едва не застрелили Рахмашева, посетили поединок подпольного турнира, чтобы своими глазами увидеть как меня убьют. Вы были всегда рядом, но наблюдали за происходящим со стороны. Даже Емельянов не сдал вас, а ведь его пытали духовники.

– Верно, я всегда был в гуще событий, и это приносит мне несказанное удовольствие. Но знаете, что меня удивляет? – поинтересовался мужчина. – Вы абсолютно неподвластны прогнозам предсказателей. Мне сказали, что вы должны умереть при похищении на трассе, но этого не случилось. Болван Ягудин решил умыть руки и делегировать вам всю грязную работу. Он сам возомнил себя игроком, но просчитался и был сброшен с игровой доски. А вот с Татьяной вы чудесным образом не смогли мне помешать, хотя я был готов к этому.

– Чистая случайность, – произнёс я. – В данном случае, роковая.

– А вот ликвидация Турова, который решил выйти из игры, едва не принесла мне неожиданный успех. Алексей Юрьевич не пережил радости от моего подарка, и вот вам удалось выжить. Но затем последовал подпольный турнир в клубе. Я был там и рассчитывал увидеть вашу гибель, ведь предсказатели усердно предрекали вашу смерть, но снова ошиблись. И вот, вы стоите напротив меня, и я даже не знаю что и думать.

– Только не говорите что боитесь, – ухмыльнулся я.

– Я? Видимо, вы не поняли моих мотивов, иначе вычислили бы куда раньше. Я – игрок. Мне решительно скучно жить обычную унылую жизнь. Я хочу достигать вершин, бороться, менять мир вокруг себя, а всех, кто не соответствует моему мироустройству, отправлять на свалку истории.

– Вы психопат, господин Потехин.

– Да! Да, я психопат и горжусь этим. Вот только психопаты по обыкновению слабы духом, а силы воли и мотивации мне не занимать. Вы спрашиваете: боюсь ли я вас? Нет! Мне неведом страх, а опасность заставляет острее чувствовать этот мир, переживать яркие эмоции, жить! Ведь пока мы чувствуем, мы живём.

– Я наводил о вас справки в архиве, – произнёс я. – Одарённый ратник, с ранних лет стремившийся занять лидирующую позицию во всём: в играх, учёбе, работе. В академии участвовали в легальных турнирах и не испытывали ни жалости, ни сострадания к соперникам…

– А разве они заслуживали сострадания? Они проиграли, оказались слабее. А значит, не заслуживают ничего кроме презрения и забвения. Да, я всегда шёл по головам к своей цели. Что ещё любопытного вам удалось накопать обо мне?

– Вы дважды становились чемпионом академии среди ратников. Прежде это удавалось лишь одному человеку – легендарному маршалу Гроту.

– Победил бы и в третий раз, став единственным, кто добивался такой цели, но эти болваны отменили турниры, – бросил Потехин.

– Вы основали свою первую компанию ещё будучи студентом, но потерпели неудачу. Вторая компания, созданная сразу после академии, также потерпела крах, но с третьей попытки вам удалось создать успешный проект.

– Доступное жильё каждой семье. Весь мир построен «Абсолютом». Да, я до сих пор помню эти рекламные слоганы. Люди хотят жить в комфорте и уюте. Они сами несут мне свои деньги. Половина современных особняков и новостроек возведена компанией «Абсолют». Пройдёт несколько десятков лет, и весь Дубровск, а затем и более крупные города полностью изменят свой облик.

– Зачем же вы позвали меня сюда? Неужели нельзя было подослать кого-то из верных шестёрок? Или они у вас закончились?

– Вы раскусили меня, поэтому скрываться больше не было смысла. И потом, если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это своими руками.

– Знакомая фраза, где-то я её уже слышал. Ах, да! Убийца, которого вы подослали к Вельскому!

– Да, ещё один пункт плана, который вы испортили, – покачал головой Потехин.

– Вдовина вы также вызвали на поединок?

– Нет, он бы ни за что не решился на подобное, поэтому пришлось его попросту похитить и убить. Кстати, он лежит здесь, залитый в фундамент здания, как и ваша подруга Элен. Вот только она была ещё жива, когда я устроил ей ванную. Видите ли, я специально оставил несколько ниш в основании здания для таких гостей. Жемчужина Дубровска, грандиозный комплекс «Платинум», стоящий на костях моих врагов. Я позвал вас сюда, чтобы вы полюбовались моим лучшим творением и заняли почётное место в основании.

– Вы переоцениваете свои силы, господин Потехин.

– Разве? Если вы внимательно следили за моей жизнью, то поняли, что я не оставляю своим противникам права на ошибку. Все, кто становился у меня на пути, были уничтожены. Мне жаль, но то же самое придётся сделать и с вами.

Потехин бросился ко мне и попытался нанести удар в лицо, но я нырнул под его рукой и ушёл от удара. Как только он развернулся, заблокировал второй выпад и попытался контратаковать, но не успел. Дмитрий Анатольевич перехватил мою руку и вывернул так, что я почувствовал боль. Если бы он активировал дар, мог бы и вовсе сломать руку, но пока он не торопился пользоваться своими преимуществами.

Я вывернулся из захвата и оттолкнул противника от себя, но тот изловчился и нанёс мощный удар ногой, отбросив меня в гору сложенных труб. От удара крепление лопнуло, и они посыпались вниз. Мне пришлось перекатиться через плечо и отбежать в сторону, чтобы не оказаться раздавленным.

Потехин не терял времени и обошёл вокруг, ненадолго исчезнув в темноте лестничного пролёта. Он напал стремительно, словно мы только начали бороться и совершенно не устали. Невесть откуда взявшийся поток ветра подхватил меня и швырнул к самому краю этажа. Нет, я понимаю, что мы на крыше самого высокого здания в округе, и сильные ветры тут не новость, но чтобы настолько? Если бы я не ухватился за торчащую из стену арматуру, мог бы свалиться вниз.

– Оставьте всякую надежду на спасение, Павлов. Вы подписали себе смертный приговор, когда решили гнуть свою линию и не бежали из Дубровска сразу, как догадались что к чему. Рано или поздно итог будет один.

– Мы все рано или поздно умрём, спокойно ответил я, поднимаясь на ноги.

Потехин снова попытался провести хай-кик, но я сместился в сторону, перехватил его ногу и выкрутил её, заставив негодяя закричать от боли. Дмитрий Анатольевич нисколько не смутился, вывернулся в воздухе и ударил со второй ноги. От такого удара я не удержался и рухнул на спину рядом с краем, но хватку не ослабил.

– Хотите узнать, почему ваши хвалёные предсказатели не могли меня просчитать? – произнёс я, выигрывая время, чтобы собраться с силами и духом для решительного шага. – Они были правы, когда говорили, что я умру, потому что настоящий Николай Павлов мёртв, а в его теле находится совсем другой человек, неподвластный сознанию ваших пророков. А сейчас умру и я, но прежде заберу вас с собой.

Упёршись ногой в край стены, я оттолкнулся и почувствовал, что подо мной больше ничего нет. Потехин полетел вниз вместе со мной. Сколько у меня времени осталось? Секунда, две?

Но падение замедлилось, а затем мой противник воспарил в воздухе, отправляя меня одного падать дальше вниз. Как он смог научиться летать? Что это, если не умение контролировать потоки воздуха? Тогда и тот порыв ветра на крыше был делом его рук. Но ведь ратник не может быть одновременно повелителем стихий! Мысли проносились в моей голове с бешеной скоростью, быстрее, чем я падал.

Я успел заметить, как Потехин наблюдал за моим падением, как летящие с крыши трубы устремились в спину ничего не подозревающему негодяю, а затем я почувствовал глухой удар и потерял концентрацию.

Не знаю сколько времени прошло, но я открыл глаза. Тело безумно болело, а перед глазами стояла пелена. Казалось, я надел шлем, который позволял видеть только прямо перед собой, а больше я ничего не видел. С трудом выбравшись из глубокого сугроба, в который я угодил, я понял насколько мне повезло. Окажись здесь не куча снега, а груда строительного мусора или вообще ровная площадка, мне пришёл бы конец. Впрочем, состояние и так паршивое. Сделав всего один шаг, я рухнул на одно колено.

Ко мне бежали какие-то люди, но у меня попросту не оставалось сил, чтобы повернуть голову и осмотреться. Я неотрывно следил за тем, что было перед моими глазами, а зрелище поражало: на песчаной площадке лежало тело Потехина, изувеченное рухнувшими сверху трубами. Сомнений быть не могло – он был мёртв. Готов поспорить, что в этот момент на моём лице появилось подобие улыбки, а затем сознание окончательно покинуло меня.

* * *

Леонид Павлов бежал по строительной площадке с такой скоростью, будто это был самый важный забег его жизни. Может, так оно и было. Он видел как падал его брат, схватившись за какого-то человека. Видел, как они ненадолго зависли в воздухе, а затем Николай полетел вниз. Чудом на него сверху не рухнули трубы. Видимо, удар того, второго типа, заставил Ника сместиться немного в сторону и рухнуть в снежный сугроб, что спасло ему жизнь.

Следом за Леонидом бежал его верный друг Рома, а немного отставая мчалась Регина, которая и обнаружила на рабочем столе Павлова странное письмо с адресом.

Леониду поначалу казалось, что всё обошлось, ведь высота после окончательного падения составляла всего метров шесть-семь, но Николай отключился, а значит, с ним не всё в порядке. Парень рухнул рядом, подхватил тело брата, которое вот-вот должно было упасть на песок, и закричал что есть сил:

– Не умирай, слышишь? Ты не можешь умереть, ты ведь целитель! Открой глаза, уродец, ты нужен мне. Ты нужен нам с матерью! Где эти жгуты?

Парень принялся рыться в своей сумке и довольно быстро нашёл то, что искал, вот только в них не было никакого смысла. Все самые серьёзные травмы на теле были получены от падения: ушибы, переломы, разрывы внутренних органов… Здесь мог помочь только целитель, но никого с таким даром поблизости не оказалось.

Яркие вспышки мигалки осветили стройку, а через минуту рядом появились стражи порядка.

– Нам поступил сигнал о том, что на стройку проникли неизвестные, – полицейский осмотрелся по сторонам, оценил обстановку и продолжил. – До выяснения обстоятельств случившегося вы все задержаны по подозрению в незаконном проникновении на частную собственность и убийстве человека. Предлагаю не делать глупостей и проследовать за нами.

– Да делайте что хотите, только окажите ему помощь. Мой брат умирает! – закричал Леонид.

Глава 8
Головоломка

Придя в себя, я не сразу понял что произошло. Над головой высокий белый потолок, а я лежу на больничной кровати. Нет сомнений, что я выжил, вот только как здесь оказался? Неужели всё это сон, а я попросту уснул на работе? Попытался пошевелиться и застонал от боли, а вместе с ней вернулись и воспоминания, обрушившись единым потоком. Письмо, крыша, Потехин, падение… В этот вечер произошло слишком много странностей.

– Проснулся? – подобно грому прозвучал голос Мадьярова, заставляя меня невольно прищуриться от боли в голове.

Как долго он находится в моей палате? Не думаю, что у начальника службы имперской безопасности есть лишнее время, чтобы торчать рядом с бессознательным свидетелем.

– Раз проснулся, тогда рассказывай что произошло на стройке и куда подевалась Элен, – потребовал глава имперских ищеек.

– Боюсь, у меня плохие новости, – тихо произнёс я, прокручивая в голове подробности прошлого вечера. Прошлого, надеюсь? Не мог же я проваляться на больничной койке больше суток?

– Я слушаю, – настаивал Мадьяров.

– Элен скорее всего мертва. Если верить словам Потехина, её заживо замуровали в основание «Платинума». Если можно вообще чему-то верить, ведь сам Потехин почему-то оказался повелителем стихий.

– Да, вижу, ты здорово головой ударился, когда падал, – покачал головой Мадьяров. – Дмитрий Анатольевич – ратник, а вы все твердите мне о повелителе стихий.

– А кто ещё?

– Брат твой и его друзья, которые примчались тебе на помощь. Кстати, письмо я тоже изучил, и с уверенностью могу сказать, что его писал не Потехин.

– Ещё бы! Стал бы он так подставляться? – хмыкнул я и поморщился от внезапно накатившей боли.

– Тогда советую рассказать всё в деталях о том, что произошло на крыше.

В деталях? Хорошо бы самому собраться с мыслями, потому как они до сих пор плавали в сознании. Мой рассказ затянулся минут на пятнадцать. Время от времени я останавливался, чтобы перевести дыхание и собраться с силами, а иногда меня перебивал Мадьяров, чтобы задать интересующие его вопросы. В какой-то момент я понял, что он задаёт одни и те же вопросы по кругу, тасуя их очерёдность. Неужели решил, что я пытаюсь его обмануть? Или надеется, что я вспомню что-нибудь новое? Не мудрено усомниться в моих словах: Потехин какой-то совсем не Потехин, да и сама история какая-то странная.

– В общем, смотри какая у нас картина вырисовывается, – произнёс Кирилл Витальевич. – Обвинения в убийстве с тебя сняты, потому как целителями установлено, что смерть пострадавшего наступила вследствие падения на него труб. Проникновение на частную территорию осталось, но это не несёт серьёзных последствий. Тут можно долго провозиться по судам и неизвестно чем эта история может закончиться, но я распорядился её замять. Зато теперь ты у меня на крючке, и я рассчитываю на содействие, потому как могу в любой момент снова дать ход этой истории.

– И ничего не добьётесь, – ответил я, понимая, что Мадьяров в наглую пытается меня завербовать.

– Как знать, – отозвался мужчина. – Но разве ты бы не хотел отомстить тому, кто виновен в смерти Татьяны Михайловской, кто подстроил отравление и смерть твоего отца? И потом, за тобой должок ещё с подпольного турнира, так что я уверен, что мы ещё поработаем вместе. Не волнуйся, давить не буду и требовать выполнения непосильных задач не стану. Просто хочу, чтобы ты держал ухо в остро и помог решить эту историю с Потехиным.

– Значит, вы считаете, что на стройке погиб не настоящий Потехин? – ухватился я за ниточку, которая так и торчала из той выкройки, что создал Кирилл Витальевич.

– Я лишь предполагаю, потому как не могу слепо верить в то, что вижу или то, что мне рассказывают. Нет, я не обвиняю тебя во лжи, но ты и твои друзья можете быть необъективны. В общем, береги себя и продолжай разрабатывать эту историю, а я займусь поисками тел Красновой и Вдовина, а потом наведу кое-какие справки.

– Мне бы пригодилась любая информация, которую вы могли бы разузнать на счёт Потехина, – закинул я удочку.

– А больше тебе ничего не выдать? Может, сразу секретные письма императорской канцелярии на подносе принести? – хмыкнул мужчина и не прощаясь вышел в коридор.

Ну, попытаться в любом случае стоило. Пролежав минут десять неподвижно, я понял, что не нахожу себе места. Там, за дверью палаты, в которой я оказался, бурлила жизнь, нуждались в помощи люди, злодеи строили свои коварные планы, а я валялся тут без дела. Хотя, может, теперь удастся выспаться? Спокойно полежать не дали, потому как стоило сомкнуть глаза, в палату заглянул Лыков.

– Привет, пациент! – ухмыльнулся целитель, войдя в палату. – Как тебе по другую сторону баррикад?

– Быть целителем лучше, – отозвался я.

– Ну, я в этом не сомневался. Заставил ты нас понервничать, конечно.

– А что со мной случилось?

– Ты не помнишь? Падение с высоты. Перелом большой берцовой кости справа, многочисленные ушибы нижних конечностей, сотрясение мозга, разрыв правого лёгкого и селезёнки. Когда мы приехали на вызов, обнаружили отбивную в твоём исполнении, которая только выбралась из холодильника и ещё была покрыта слоем снега. В общем, зрелище ещё то, но на моей практике приходилось видать и похуже.

– Есть шансы восстановиться до прежнего состояния?

– Три дня полежишь тут под присмотром врачей, ещё три дня на домашнем уходе, а там можно и на дежурство возвращаться, а то Басов без тебя с ума сойдёт.

– Шесть дней? Да я тут с ума сойду.

– Тогда тебя к работе не допустят, а Басову придётся ездить самому. Чокнутых в «скорую» не берут, им и меня хватает, – ухмыльнулся Алексей.

Выходит, я обязан Лыкову жизнью. Если бы он не приехал на вызов, до больницы меня бы в таком состоянии не довезли.

– Благодарю за спасение, – произнёс я, посмотрев целителю в глаза.

– А, это ерунда! – отмахнулся Лыков. – Надо же мне хоть иногда свою работу делать. И потом, кого мне тогда изводить своими нелепыми шутками? Шмелёв совсем лишён чувства юмора, Басов давно отрастил психологическую броню. Только и остаётся, что молодых гонять.

Лыков умчался, потому как ему сегодня предстояло мотаться по всему городу по вызовам, а я всё-таки уснул, но уже через несколько минут проснулся, когда в палату вошёл Шеншин с группой стажёров: две девушки и парень. Они беспокойно оглядывались по сторонам, будто из-за любого угла на них могли выскочить жуткие монстры с клизмами или скальпелями в руках. Даже не знаю что страшнее.

Глядя на перепуганных стажёров, я не мог поверить, что всего пару лет назад мы были такими же. Как же много изменилось за это время!

– Приветствую, пациент! – широко улыбнулся Юрий Александрович. – Позволишь провести диагностику? Случай у тебя интересный, а я хочу обкатать молодёжь.

– Чего не сделаешь ради науки и медицины, – ответил я с улыбкой.

Девчонки краснели и смущались, и мне в какой-то момент даже показалось, что рассматривали они совсем не повреждения. А когда они начали молоть полную ерунду, путаясь в наблюдениях, я только укрепился в этой мысли. Эх, Тихоновны на них нет! Вот бы Леонова их сейчас пропесочила!

Я от души улыбался, когда слушал предположения стажёров насчёт моих диагнозов. Именно, что предположения. Никто с уверенностью не озвучил ни один диагноз. Неужели за два года они смогут наверстать упущенное? Такие специалисты ни в отделении, ни в «скорой» не нужны – хватает и одного Завьялова. А что будет, если таких сказочников наберётся целое отделение?

Пока я улыбался, Шеншину было не до веселья. Он задавал наводящие вопросы, переспрашивал и пытался направить мысли ребят в нужное русло. К счастью, многие смогли собраться, побороть волнение в купе со стеснением, и выдать нечто вразумительное. Осмотр занял минут двадцать времени, но это пошло на пользу будущим целителям.

К концу дня Юрий Александрович заглянул ко мне уже без свиты, провёл процедуру и разрешил отправиться домой.

– Фух! А меня пугали, что буду три дня тут валяться.

– Могу и на три дня оставить, как и положено, – вмиг отозвался Шеншин. – Только какой смысл тебя тут держать? Опасности для жизни нет, а ты ведь и сам целитель и сможешь в случае чего подлечиться. Но выписывать я тебя не стану раньше срока, так и знай. Будешь показываться каждый день, чтобы я следил за ходом лечения и вносил коррективы, если потребуется. Всё-таки я за тебя головой отвечаю. А ты прояви благоразумие и никуда из дома не высовывайся. Через шесть дней посмотрим как будут обстоять дела с твоей ногой – остальное должно зажить к тому времени.

Свобода! Я вызвонил Рому и попросил его забрать меня домой, а там меня уже встречали за накрытым столом, словно у меня был День рождения.

– Благодарю за беспокойство, но мне нельзя и половины того, что вы приготовили, – признался я. – По крайней мере, ближайшие три дня, пока состояние не стабилизируется.

– Мы невероятно опечалены, что придётся съесть это всё самим, но не пропадать же добру! – с наигранной грустью произнёс Лёня.

– Сейчас приготовлю кашу, – вызвалась Регина, вскочив из-за стола. – Могу даже с ложечки покормить, если нужно.

– Не стоит волноваться, вернись за стол! – потребовал я. – Найду чем подкрепиться, а на завтра уже что-то придумаем. Лучше расскажите что я пропустил.

– Да мы и сами не особо много знаем, потому как всю ночь проторчали в полицейском участке, и только утром после очередного допроса с участием имперских ищеек нас отпустили домой.

Выходит, Мадьяров сначала наведался в полицейский участок, а затем отправился ко мне. Да, ситуация вызывает массу вопросов.

– Кто-то решил пустить слух, что ты убил Потехина, но эту информацию быстро убрали из новостных каналов, а газеты заставили выпускать опровержение.

– Судя по всему, кто-то подготовился заранее, – заметил я.

– Но для этого нужно было заранее знать о том, что произойдёт, – попыталась поспорить Регина и осеклась, понимая всю глубину сложившейся ситуации.

Да, Потехин предусмотрел свою гибель. Или не свою? Всё больше неувязок указывают на то, что на строительной площадке «Платинума» погиб совсем не тот человек, которого мы знаем. Но кто это мог быть? Родных братьев у Дмитрия Анатольевича не было, скрытых романов у его матери и отца тоже. По крайнйе мере, о таких никому не известно. Жаль, в этом мире нет анализа ДНК, иначе мы бы могли с точностью узнать был ли погибший Потехиным и была ли у них вообще хоть какая-то родственная связь.

Но меня смущало иное: пусть на крыше было мало света, я узнал его. Если это не двойник, то кто? Клон? Насколько мне известно, таких возможностей в этом мире тоже нет. Иллюзионистов среди одарённых не водится, поэтому я склоняюсь к единственно логичной версии пластической операции. А что, отличный вариант! Найти похожего человека того же роста и комплекции и изменить ему лицо. Шрамов не останется, потому как целители умеют от них избавляться. Выходит, никто и не подкопается. Разве что голос, но этот момент можно списать на простуду или волнение. Хотя там, на крыше, голос был очень похож. А если бы Лжепотехин победил в драке, никто бы и не узнал о его даре повелителя стихий.

Хорошо, допустим, Дмитрий Анатольевич нашёл похожего человека и догадался изменить ему внешность для большего сходства, но кто из целителей в Дубровске может провернуть такую сложную операцию? Думаю, никто. Хотя, почему я ограничиваюсь Дубровском? Разве весь мир вращается только вокруг нашего города? Есть полно специалистов и в других городах. Взять тот же Яр-на-Светлице – там целителей раз в пять больше, чем у нас, и наверняка среди них может найтись самородок с блестящим мастерством в пластической хирургии.

Вот только как мне его вычислить? Не буду же я бегать по главному городу нашей губернии и спрашивать кто может провести пластическую операцию? Это не только нелепо выглядит, но и бессмысленно. Искать по всем больницам тоже не имеет смысла. Если у нас одна больница в городе, то Яр-на-Светлице имеет целых шесть таких заведений в каждом крупном районе.

Хорошенько подумав, я решил поискать совета у опытных целителей, которые могут обладать полезными знакомствами и вывести меня на нужных людей. Вот только к кому идти? Шеншин вряд ли расскажет, да и я не уверен, что ему можно доверять. Человек он, вроде бы, хороший, но после всего, что произошло за последние месяцы, мне сложно положиться на кого-то. Из всех целителей, кому я могу довериться, знаю только Вельского и Михайловского. Вот с них и начну.

Выходить из дома я пока не решался, потому как нога ещё не настолько крепко срослась, да и внутренние органы при любой нагрузке грозились серьёзными последствиями, поэтому я пригласил Вельского к нам в гости. К моему удивлению, Владислав Гаврилович принял приглашение и явился этим же вечером. Воспользовавшись моментом, когда мужчина засобирался домой, я вызвался его провести, а заодно задал ему волнующий меня вопрос, но к моему огорчению он не знал никого, кто бы мог провести такую операцию ни в Дубровске, ни за его пределами. Варианта всего два: либо я пошёл по ошибочному пути, либо нужно расширять территорию поисков.

На следующий день после посещения больницы я попросил Рому завезти меня к Михайловскому. Раз мне можно кататься в больницу на приём, почему нельзя заглянуть в гости к старому знакомому? Тем более, что моё целительское зрение говорило, что процесс заживления идёт хорошо, и жизни ничего не угрожает.

Пётр Николаевич сильно изменился за то время, пока сидел дома. Когда я видел его в последний раз? Да в тот самый день, когда он пытался помешать сносу здания академии. С тех пор Михайловский здорово сдал. Казалось, будто годы, которые ещё щадили его во времена ректората, разом обрушились и взяли своё с лихвой после его увольнения. Волосы побелели, на лице появилось больше морщин, а глаза утратили блеск. Правда, при виде меня, стоящего на пороге, мужчина заулыбался.

– Николаша! Как здорово, что ты решил побаловать старика своим визитом. Проходи скорее, я сейчас самовар поставлю, будем чай с мёдом пить.

– Пётр Николаевич, да я ненадолго. Хотелось с вами перекинуться парой слов, да кое-чего поспрашивать. У вас ведь опыт вон какой!

– Опыта мне не занимать, вот только я теоретик. Если тебя у тебя интерес касательно практики, лучше пообщаться с теми, кто ежедневно спасает людей.

Передо мной появилась чашка с блюдцем, Михайловский подвинул ближе заварное и баночку с мёдом.

– Ах, как же я рад, что тот негодяй получил по заслугам! – выпалил мужчина. – Так ему, подонку! Молодец, Николя!

– Да я-то что? Мы с Потехиным оба падали, а трубы – это не моя заслуга, а дело случая.

– Всё равно, без твоего участия не обошлось. Пусть мне, как целителю, и нельзя так говорить, но он заслуживал такой участи.

– Вы сами-то как поживаете? – поинтересовался я, оглянувшись по сторонам. Пусть я никогда не был у Михайловских в гостях, но у меня создавалось такое впечатление, что с момента гибели Татьяны в гостиной всё стояло на тех же местах. Пётр Николаевич создал из комнаты музей и продолжал жить прошлым, будто не было последних месяцев, и жизнь текла, как и прежде.