Текст книги ""Основы научного антисемитизма""

Автор книги: Сергей Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

«Доход и зарплата – не одно и то же! Так, в Турции действуют мировые цены (литр солярки – 64 цента), а зарплата в десять раз ниже, чем в Западной Европе! Это своего рода загадка, даже для самих турок, и разгадать ее можно, только признав, что в зарплате западного рабочего скрыт нетрудовой доход».

«Не за счет производства живет сейчас Запад. Самая скрываемая тайна западного общества – это источники его благосостояния. Впрочем, можно предположить. Наиболее выгодна не работа на фабрике, а управление этой фабрикой, а лучше всего – получение прибылей от этой фабрики».

«Чем же заняты западные рабочие, просто валяют дурака? Нет, они достаточно заняты. Но чем? Тот, кто всем владеет, живет на Западе и в Японии. Товары можно привезти из-за моря, а услуги – не привезешь, гамбургер нельзя пожарить в Таиланде, а съесть в Нью-Йорке. Поэтому промышленное производство заменено на Западе сферой услуг. Пролетарий, занятый в сфере услуг или производстве предметов роскоши – это уже не совсем пролетарий, и по экономическому положению, и по психологии».

«Сам Маркс не предполагал такого развития событий, когда пролетариат Запада станет как бы частью буржуазии, а новым пролетариатом окажутся целые народы "третьего мира"».

По этим цитатам хорошо видно, куда сейчас переместилась арена классовой борьбы. Мы их привели еще и с тем, чтобы наглядно показать кое-кому, где проходит граница между правом на жизнь и обреченностью на вымирание, ибо многие лицемеры прикидываются незнающими этой очевидной для всех истины, когда обвиняют в отсутствии «патриотизма» тех, кто всячески стремится выбраться из «большой зоны» на волю, перебраться из бедных стран в богатые, где дворники и чернорабочие намного более обеспечены, чем в иных странах профессора. Люди любыми путями хотят освободиться от экономического рабства, обрести свободу для себя и для своих детей, как-то помочь оставшимся на родине родственникам и друзьям, при этом они, конечно, остаются патриотами своего народа, но не «патриотами» той тюрьмы, где все еще пребывает их народ. Но нас здесь интересует вопрос не столько экономический, сколько наглядная зависимость классовой дискриминации от национального происхождения, что является экономическими причинами существования наций и национализма. Понятия «нация» и «класс» начинают совпадать друг с другом.

В качестве аргумента в пользу национализма обычно ссылаются на то, что-де националисты хотят сохранить этническое разнообразие человечества, не дать исчезнуть культурной самобытности того или иного народа, оградить его от космополитичной бездуховности масскультуры, от разлагающего влияния тлетворной культуры какого-нибудь «низкопробного» соседнего народца. ОК, мы обеими руками за. Но скажите мне, зачем для этого нужны государственные границы, чиновники, определяющие, кому дать визу, а кому нет, «пятая графа» в личных документах, оранжевые теудат зеуты, неужели все это для того, чтобы не смешивались культуры и таким образом сохранялось этническое разнообразие человечества? А может быть, все-таки для того, чтобы не смешивались разные уровни жизни, чтобы оградить богатых от бедных, избранных от отверженных, высшие расы от ундерменшей (недочеловеков)? Поэтому, чтобы там ни говорили националисты, истинная цель у них у всех одна – дискриминационная: предотвратить доступ представителей малообеспеченных наций к благам и привилегиям, предназначенным только для наций обеспеченных, дабы им, богатым, побольше всего досталось. Что же касается культуры, то она вообще не имеет никакого отношения к нации, но является исключительно атрибутом народа, и никоим образом не связана ни с какой организованностью и не имеет ни политических, ни экономических или каких-либо иных меркантильных целей. Культура вообще не может существовать для чего-либо, по крайней мере, для целей человеческих, она существует только «почему». (Можно, конечно, сказать: поэт пишет стихи для такого-то журнала, или: композитор сочиняет оперу по заказу такого-то театра, но саму потребность народа в стихах или в операх создают не журналы и театры, а сама жизнь, общественное бытие. Продукты питания производят тоже для населения, но сказать, что голод имеет какую-то иную цель, нежели поддержание самой жизни, – абсурд). Таким образом, как хлеб насущный, так и хлеб духовный не существуют для целей, выдуманных человеком.

Национализм также бывает разных видов, и эти виды следует различать. Подобно тому, как войны делят на справедливые и несправедливые, агрессивные и оборонительные, так и национализм, являющийся в какой-то степени формой холодной (если не горячей) войны, можно рассматривать в военных категориях. Так, израильский национализм, выступающий под идеологией сионизма, всячески препятствует развитию представителям каких-либо иных народов и народностей, не дает им возможности интегрироваться в единую израильскую нацию, выживает «инородцев» со своей и даже не своей территории, не желает идти с последними ни на какие переговоры и компромиссы, потому его следует отличать, к примеру, от национализма палестинского, также и от всех национализмов иных нацменьшинств и дискриминируемых народов.

Поскольку национальные отношения выступают как замаскированная форма классовых отношений, то и нельзя одинаково относиться к национализму угнетателей и угнетенных, взаимная борьба между которыми имеет вполне понятные и объективные причины. Мы уже писали, как популистская пропаганда подменяет понятие субъекта национальных конфликтов совершенно некогерентным понятием из категории действия «террором». Конечно, здесь могут возразить, что, мол, террористы не представляют всего народа, нации и потому не являются субъектами национального конфликта. OK, но в таком случае сам народ, в среде которого возникают какие-то самозванцы и провокаторы, первый должен покончить с этим явлением, как в свое время русские своими силами подавили националистическое старообрядчество, затем, покончили с православием, а сейчас вот избавляются от большевизма, и вовсе не потому, что все вдруг стали «коллаборационистами» Запада, просто здесь «западники», ведя свою борьбу с «националистами» защищают не чьи-то там за рубежом, а свои собственные национальные интересы. Но ни у Масхадова с чеченцами, ни у Хизбаллы с ливанцами, ни у Хамаса с палестинцами внутреннего конфликта, как видите, нет, точно так же, как и не все евреи одобряют политику своих лидеров, однако никто не сводит еврейский вопрос к конфликту с «лидерами», но субъектом его видят все еврейство.

Мы, заметьте, сейчас не спешим осуждать ни еврейскую, ни палестинскую сторону, мы только хотим показать, что суть всякого национализма – война, пусть горячая, пусть холодная, пусть с террором или без, но война. Националистический дискурс сей факт тоже признать никак не хочет. Все националисты на словах хотят мира (кроме сионистов правого лагеря), не так ли? А скажите, возможен ли какой-либо мир без достижения гражданского равноправия в обществе? Пока отдельные элиты будут пользоваться особыми привилегиями, будут обладать правами жить за счет других, не будет не только благополучия в государстве, не будет и покоя для самих элит, ибо все силы будут затрачиваться не на созидание, а на взаимную борьбу.

Марксистский дискурс, по нашему мнению, здесь также отчасти устарел. Лозунг Коммунистического интернационала: «Пролетарии всех стран соединяйтесь» давно пора изменить, ту же идею выразив другими, более точными словами: «Угнетенные и дискриминируемые нации всех стран соединяйтесь». Ни один отдельный народ, ни одно государство «третьего мира» не сможет в одиночку противостоять «золотому миллиарду» вкупе с еврейством. Объединившись, есть шанс создать противовес, есть шанс обрести свою экономическую и политическую свободу, вылезти из нужды и тогда уже разговаривать со своим противником на равных. Но для этого мы должны перестать быть гоями, мы должны создать из себя новую «нацию», новое «еврейство», если хотите, сообщество-нацию, которую бы ничто между собой не разделяло: ни религиозные барьеры, ни классовые, ни государственные. Все мы должны стать одной семьей, братьями, объединиться в один глобальный Советский Союз, где нет «ни Еллина, ни Иудея», но все равноправные советские люди, пусть и говорящие на разных языках и поющие разные песни.

Как видите, мы не беремся ни осуждать, ни одобрять национализм, мы даем ему лишь определение как одной из форм классовой борьбы или, если хотите, борьбы наций за свои общие права. Как военной силе может противостоять только военная сила, так и национализму может противостоять только национализм, пусть даже и выступающий под знаменем интернационализма, также и глобализму может противостоять только глобализм, пусть и выступающий как союз дискриминируемых наций.

В последнее время в политическом дискурсе появился еще один термин «цивилизация». Хотя само это слово не ново, но его современная политическая трактовка несколько отличается от традиционной. Под «цивилизацией» понимается нечто вроде союза наций, объединенных не только общими политическими интересами, но и общими историческими, религиозными и культурными корнями. В этом контексте говорят об «иудео-христианской» цивилизации (евреи, плюс ВАСПы – белые англосаксонские протестанты, «латинской цивилизации» (католики), исламской, православно-славянской, японской, конфуцианской, африканской и т.п. В чем-то это понятие схоже с гумилевским «суперэтнос». Может, кто-то выделяет еще какие-то цивилизации, не суть важно, некоторые, наоборот, объединяют цивилизации в более общие геополитические понятия: Запад – Восток, а еще лучше и точнее сказано профессором Гарвардского университета, директором Института стратегических исследований им. Дж. Олина при Гарвардском университете Сэмюэлем Хантингтоном в его нашумевшей статье «Столкновение цивилизаций?» (английский оригинал: «The Clash of Civilizations?»: «The West Versus The Rest» (Запад против всех остальных) – понятие «rest» (остальные) здесь не просто дихотомия от понятия Запад, «rest» подразумевает под собой определенную цивилизацию, имеющую свои особые качественные характеристики – это все те, кто в силу своей той или иной неполноценности, неадаптированности, отсталости, отставляются в сторону, иными словами, «rest» – это отбросы. Иногда то же самое называют словами «север» – «юг», атлантизм – евразийство и т.п., но какой термин предпочесть, не столь уж существенно, важно понимание сути.

В этой статье Хантингтон все современные политические и национальные конфликты сводит к противостоянию культур или «цивилизаций». Он пишет: «Я полагаю, что в нарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями – это и есть линии будущих фронтов». Возможно, Хантингтон прав, констатируя факт конфликта цивилизаций, возможно, даже прав относительно географической линии разлома между ними, но он не понимает, или умышленно замалчивает один важный момент, который становится очевидным с точки зрения непредвзятого философского взгляда – это то, что культура не может являться объектом конфликта. Основой всякого конфликта, как мы уже писали, является несправедливость, суть ее хорошо выразил Крылов: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать», однако несправедливость – потому и несправедливость, что таковой открыто себя никогда не называет, но стремиться надеть на себя обличье справедливости: «делу дать хотя законный вид и толк…», поэтому она и говорит: «Ты виноват тем, что у тебя культура неправильная, музыка у тебя некрасивая, и вообще ты плохой». Но покажите мне хотя бы один конфликт, где бы одна сторона хоть как-то пыталась изменить культуру другой. Может быть, израильтяне пытались изменить культуру палестинцев, может быть, американцы пытались изменить культуру Ирака? Ни в коем случае. Ведь изменить культуру – значит консолидироваться если не в одну нацию, то, по крайней мере, в одну цивилизацию (в хантингтонском понимании), а как тогда чинить несправедливость по отношению к себе подобным? Не удобно как-то. Одно дело, ты грабишь варвара, врага культуры и цивилизации – мало кто будет заступаться за столь несимпатичных субъектов, другое дело, ты посягаешь на права культурного человека – тут «культурная Фемида» почему-то сразу прозревает и начинает протестовать. Ну, и само собой разумеется, сильный всегда «прав», всегда «хороший», слабый же кругом «виноват», ибо он «плохой». Так, Хантингтон там же утверждает: «По сути дела Запад использует международные организации, военную мощь и финансовые ресурсы для того, чтобы править миром, утверждая свое превосходство, защищая западные интересы и утверждая западные политические и экономические ценности» – смотрите, как мило сказано: «ценности», не интересы, нет, нет, только идеалы, да и то, разве для себя? – никак нет, но для всех: «сам тезис о возможности "универсальной цивилизации" – это западная идея. Она находится в прямом противоречии с партикуляризмом большинства азиатских культур, с их упором на различия, отделяющие одних людей от других» (там же), мол, смотрите, какие мы «хорошие», мы ко всем подходим с едиными универсальными мерками. Ну а как же тогда, интересно знать, идея «универсальной цивилизации» сочетается с им же вышеупомянутым «недопусканием в свой круг стран поменьше»? Впрочем, Восток тоже не отстает от Запада по уровню демагогии, все эти идеи джихада, защиты ислама, национальной самобытности, духовности и т.п. не что иное, детский лепет на лужайке, нельзя защищать то, на что никто не посягает и чему ничто не угрожает. И этот бред несут не только всякие там аятоллы фундаменталисты, профессора «гарвардских университетов», и прочие чиновники от «институтов стратегических исследований», которым по штату положено направлять «стратегические исследования» в нужное им русло, но повторяют его даже некоторые марксисты, которые сами учат везде и всюду искать производственные отношения. Сплошной идеализм. Никто не видит и не хочет видеть, какие причины приводят к возникновению наций и цивилизаций, какие движущие силы за ними стоят.

Однако имеются и альтернативные точки зрения. Так, например, немецкий философ Николай фон Крейтор пишет: «В международных отношениях необходимо различать между эксплуатируемыми нациями и нациями – эксплуататорами. Первые – это пролетарские нации, вторые – буржуазные империалистические нации Запада. Социализм – идеология пролетарских наций» (Социалистическая международная политика). Хорошо сказано, но, увы, пока еще преждевременно соглашаться с Крейтором, он тоже принимает желаемое за действительное. О если бы «пролетарские нации» поняли, что их идеология – социализм, а не ислам, православие, пантюркизм и прочая дребедень, что, кстати, насаждается у них не без содействия Запада, тогда и Запад вынужден был бы разговаривать с ними совсем на другом языке. Сам Хантингтон признается: «Западный демократ вполне мог вести интеллектуальный спор с советским марксистом. Но это будет немыслимо с русским традиционалистом. И если русские, перестав быть марксистами, не примут либеральную демократию и начнут вести себя как россияне, а не как западные люди, отношения между Россией и Западом опять могут стать отдаленными и враждебными» (там же).

Здесь надо добавить, что понятие «нация» не является чем-то большим по отношению к понятию «народ» и чем-то меньшим по отношению к понятию «раса», наоборот, одна нация может включать в себя разные расы, например, американская нация, и в какой-то степени еврейская нация, хотя понятие «еврейский народ», как мы уже говорили, больше, чем понятие «еврейская нация». С другой стороны, еврейство как организация, порой являющая собой признаки социального класса, типа буржуазии, в отличие от последней, может включать в себя только один народ – еврейский. Поэтому такие термины, как «международное еврейство», применявшееся Генри Фордом (The International Jew) и другими авторами, есть contradictio in ajecto (противоречие в термине), ибо «международными» могут быть такие организации, как Коминтерн, Социнтерн, Гринпис, Масонство, Аль-Каеда и т.п., так как принимают в свои ряды представителей разных народов и национальностей, к еврейству же не может принадлежать никакой иной народ, кроме еврейского и никакая иная раса и нация, кроме еврейской, поэтому, то, о чем писал Форд, лучше было бы назвать «мировым еврейством» (The World Jew).

Рассмотрим теперь понятие «еврейство как нация».

Как мы уже говорили, нацию, в отличие от народа, объединяет общий политический интерес, что нередко приводит к национальным конфликтам, и такой нацией еврейство тоже, безусловно, является, что в действительности нередко и приводило евреев к конфликтам с соседними нациями на националистической почве. Сейчас такого рода конфликты наблюдаются, в основном, в Израиле, где одна нация, а именно, еврейская, стремится к монопольному господству в этой стране, целенаправленно вытесняя за ее пределы и всячески препятствуя развитию каких-либо инородцев. Однако за пределами Израиля такого явления практически нет. Евреи диаспоры сами чаще страдают от национализма, потому, как правило, там выступают поборниками интернационализма, космополитизма, равноправия и демократии, но сохраняя при этом свой расизм (не смешиваясь с гоями и всегда держась от них на определенной дистанции), а также и латентный национализм, проявляемый немедленно, как только они оказываются в своем государстве. Также и со стороны гоев в странах диаспоры чисто националистических претензий к евреям почти не наблюдалось. Евреи не создавали проблем «инородцев», не вели национально-освободительных войн (Лев Пинскер в своей «Автоэмансипации» даже видел причину  «всех бедствий евреев» в «отсутствии в них стремления к национальной самостоятельности»), наоборот, сами ограждали себя в гетто, в кагалах и всячески противились эмансипации. Более того, многие исследователи отмечают рост антисемитизма именно тогда, когда евреи теряли свою национальную обособленность, а следовательно, их контакты с гоями становились теснее. Поэтому, причины еврейского вопроса нужно искать не в национализме, а именно в этих контактах, связях, которые ни одна из сторон почему-то не может разорвать.

Таким образом, еврейство, в принципе, можно определить как нацию, но и здесь найдутся возражения. Первое из них – это контрольный вопрос на релевантность к нашей главной проблеме: можем ли мы сказать, что еврейский вопрос – конфликт сугубо национальный? Ответ однозначно отрицательный: нет, ибо национальные конфликты возникают и исчезают, и всегда имеют локальный характер (только между определенными, как правило, соседними нациями), еврейский же вопрос стоял всегда и везде, и его глобальный характер никто не будет оспаривать. Второе, что можно было бы возразить против определения еврейства как нации, это всеми цитируемое изречение еврейского мудреца Саадии Гаона (882-942): «אין ישראל אומה, אלא בתורותיה» «Ейн Исраэль ума, эла бе-Торотейа» (Израиль не считается нацией, иначе как в его Торе, вероучении). Иными словами, к этой нации можно принадлежать только при условии соблюдения неких писаных или неписаных правил, которые ни один еврей не может преступить, например, он не может переходить в другую веру, из чего следует, что еврейство не столько нация, сколько религиозная конфессия. И это тоже отчасти верно. Но прежде чем принять такое определение, давайте посмотрим, что такое религиозная конфессия вообще.

Религиозная конфессия как форма общности людей.

Само слово «конфессия» происходит от латинского «confession», что означает исповедь или вероисповедание. Общее вероисповедание – это и есть основной объединяющий фактор и признак всякой конфессии – общности людей, которая может называться также церковью, конгрегацией, деноминацией, сектой и т.п. Мы здесь выбрали общий термин, определяющий не столько форму, сколько содержание, суть. Также и вероисповедание может называться разными словами: доктриной, учением, мировоззрением, идеологией и т.п. Суть его в том, что оно является системой взглядов и жизненных установок (парадигм), основанных на единых принципах (догматах). Догматы – это и есть то, что отличает одно вероисповедание от другого. Так, например, христианские догматы четко сформулированы в т.н. Символе веры, иначе называемом «Кредо». История Церкви знала несколько Символов веры: Арианский, Афанасьевский, Никео-Цареградский (принимаемый как Православной, так и Католической церквями с разницей в одно лишь единственное слово: «filioque» – [также и от Сына], чего было вполне достаточно для раскола).

Нередко вероисповедание приобретает форму национального самосознания и становится т.н. «государственной религией» или, по крайней мере, идеологической основой политики того или иного государства.

Интересное объяснение вероисповедания нашел я у Достоевского (оно, конечно, не доказывает истинность того или иного вероучения как такового, но наглядно показывает его реальную социальную роль):

«Цель всего движения народного, во всяком народе и во всякий период его бытия, есть единственно лишь искание бога, бога своего, непременно собственного, и вера в него как в единого истинного. Бог есть синтетическая личность всего народа, взятого с начала его и до конца. Никогда еще не было, чтоб у всех или у многих народов был один общий бог, но всегда и у каждого был особый. Признак уничтожения народностей, когда боги начинают становиться общими. Когда боги становятся общими, то умирают боги и вера в них вместе с самими народами. Чем сильнее народ, тем особливее его бог».

И далее:

«Народ – это тело божие. Всякий народ до тех только пор и народ, пока имеет своего бога особого, а всех остальных на свете богов исключает безо всякого примирения; пока верует в то, что своим богом победит и изгонит из мира всех остальных богов. Так веровали все с начала веков, все великие народы по крайней мере, все сколько-нибудь отмеченные, все стоявшие во главе человечества. Против факта идти нельзя» (Бесы).

Говорят: евреи – это одна семья. Имеется в виду, конечно, такое сообщество, где четко отличают своих от чужих. Но своих должно что-то объединять и объединять крепко, надежно, так, чтобы исключить всякую возможность внутреннего разлада или гражданской войны. Для того чтобы объединиться в такой союз, оказывается, вовсе не обязательно иметь общее родовое происхождение, не обязательно быть земляками, не обязательно иметь общий язык и культуру, ибо история знает немало братоубийственных гражданских войн. Другое дело религия, и не какая-то там абстрактная философская вера в Высший Разум, а именно национальная религия, объединяющая всех своих адептов служением и поклонением общему идолу, делающая всех как бы рабами одного господина. Вот тут и образуется духовная спайка: ты раб и я, оба мы служим одной цели, какие между нами могут быть разлады, даже если мы стоим на разных ступенях иерархической лестницы, относимся к разным классам – так поставил нас наш господин: царя – царем, капиталиста – капиталистом, работягу – работягой, и мы все должны склоняться перед его волей. Так, русских испокон веков православие сближало с греками, грузинами, болгарами, но отталкивало от этнически более близких поляков. Всякая же гражданская война неминуемо сопровождалась религиозным расколом. Не помню я, чтобы когда-либо воевали друг с другом люди одной веры, одного духовного поклонения или идеологического подчинения.

Иногда мне приходилось слышать от адептов национальной идеи и такие аргументы: «Разве распространение христианства и ислама привело к слиянию наций в христианскую и исламскую?» – Во как! Они готовы даже признать общего «бога», но чтоб все остальное было врозь. Однако они не знают, что идея «национальных государств» сравнительно молода, она возникла не ранее конца XIX-го века, в то время как распространение христианства и ислама давно, в основном, завершили свои процессы. Ни в христианстве, ни в исламе, насколько мне известно, нет понятия «нация» в современном значении этого слова (есть арабское слово «умма», что означает нацию, но под этой «нацией – уммой» имеются в виду мусульмане всего мира, независимо от того, какого они происхождения: арабского, персидского или индусского), в христианстве же, как сказано ап. Павлом: «нет ни Еллина, ни Иудея», и цель этих религий изначально была объединить все нации в одну, хотя «нации» этому всячески противились. Более того, вплоть до XX-го века в официальных документах не было и графы «национальность» вместо нее записывалось «вероисповедание», иногда «сословие» или «подданство». Но, если вероисповедание определяет, какому «богу» ты поклоняешься, то подданство определяет, какому господину служишь, иными словами, чей ты раб, и в каком рабском звании (сословии) ты состоишь, при этом твоя нация никого реально не волновала, не так ли? Поэтому, о каком «не-слиянии исламских и христианских наций» здесь идет речь, нам не понятно. Как только была упразднена сословность и религия отделена от государства, все граждане оказались формально равны перед Законом, и их уже ничто не разделяло, но де-факто не все хотели смириться с таким положением, ментально они продолжали делить людей на «чистых» и «не чистых», на «избранных» и «отверженных», на «наших» и «не наших». И вот здесь возникли новые понятия «наций», «рас» и «классов». Но пока еще нигде не замечалось, чтобы расистские или националистические отношения утверждались между членами одной религиозной конфессии. И действительно, с точки зрения любой последовательной религиозной доктрины признание легитимности существования наций есть не что иное, как признание легитимности существования ересей.

Ортодоксальный иудаизм также формально отрицает национализм. Даже представители т.н. «национально-религиозного» направления иудаизма (в Израиле оно представлено, в основном, партией МАФДАЛ, иначе, «кипот скругот» или «вязаные кипы») не могут полностью отречься от сего догмата. В прошлой своей книге я уже ссылался на Интервью профессора Иешеботского Университета в Нью-Йорке рабби Мейера-Шиллера, здесь мы можем также повторить его, правда, в другом контексте: «Мы верим в то, что нация имеет право защитить свою собственную идентичность! Но готовы ли мы предоставить подобное право англичанам, французам, немцам, американцам? Да, Кахане отважился поставить серьезную проблему. Но его ответом, если я не ошибаюсь, было высказывание, что кроме еврейского национализма никаких других национализмов не существует. Конечно, ответ может быть и таким. Если вы следуете строго традиционалистской иудейской линии, вы мне ответите: действительно, в глазах Бога никакого другого национализма не существует. Любой другой национализм – это извращение. Из этого следует, что, будучи евреями Западной Европы или Америки, мы должны встать на сторону либерализма (левых), плюрализма и толерантности, хотя бы для того, чтобы защитить себя от возможного национального правительства, причем именно для возможной защиты самих себя, евреев, а не потому что мы действительно считаем, что общество должно быть левым, для того чтобы быть здоровым и сильным. На самом деле, мы прекрасно знаем, что здоровые и сильные общества не могут быть плюралистичными. Но поскольку мы живем среди "этих безумных гоев", которые могут атаковать нас в любой момент, мы поневоле становимся защитниками политических прав меньшинств и плюрализма». – Да, конечно, мнение религиозного еврея может быть только одним: «никаких национализмов существовать не должно». Однако на практике национализм существует и внутри самого еврейства, где сохраняется относительное разделение и даже дискриминация между различными общинами и группами евреев (ашкеназим и сфарадим, например, но не только), и представьте себе, что даже здесь разделение закрепляется различием в тех или иных традициях, «сидурах», обрядах, но сефард, которого приняли учиться в литовскую йешиву, больше никогда не будет «сефардом».

Все это подтверждает тот тезис, что не может быть законного разделения на нации внутри одной религиозной конфессии, поэтому понятия «вероисповедание» и «национальность» испокон веков отождествлялись, их различие обнаруживалось только тогда, когда отмирало вероисповедание, но национализм оставался. Наиболее наглядным тому примером является еврейство.

Еврейство как религиозная конфессия.

Признавая иудаизм как вероисповедание, мы тут же должны высказать ряд существенных оговорок. Так, многие, вероятно, будут удивлены, узнав, что у евреев принципиально никогда не было и нет никакого Символа веры и никаких догматов. Заповеди, конечно, были и есть, но заповеди вовсе не требуют, чтобы в них «верили», они требуют только, чтобы их исполняли, однако неисполнение заповедей вовсе не исключает еврея из еврейства. Поэтому, если и можно назвать еврейство конфессией, то весьма своеобразной, предполагающей религию без веры и веру без религии (можно сколько угодно верить по-еврейски и при этом не принадлежать еврейству).

Иудаизм, пожалуй, единственная религия, которая за всю свою историю почти никогда не знала ни преследования еретиков, ни каких-либо серьезных драм из-за догматических разногласий. Не отрекался иудаизм и от таких своих заблудших сынов, как лжемессии Бар-Кохба, Шабтай Цви, Яков Франк, евреями продолжали считать и ярых безбожников, и даже откровенных врагов еврейского народа, чьи руки по локоть обогряны и еврейской кровью, таких, как Урицкий (убитый, кстати, своим же соплеменником евреем Леонидом Каннегиссером), Ягода, «злой дух Архипелага» Нафталий Френкель, «полезные евреи» Гитлера, капо лагерей смерти и многие, многие другие. И вместе с тем «еврейский плюрализм» имеет свои границы, есть нечто, что еврею не позволено преступать ни при каких обстоятельствах. Казалось бы, что может быть хуже соучастия в еврейском геноциде? Однако, с точки зрения иудаизма, бывают преступления куда более тяжкие, что ведут к полному отлучению от иудаизма и вечному проклятию. Такие «преступники» на иврите называются «мешумадим» (дословно, истребленные). Вот, что по этому поводу пишет один из видных еврейских авторитетов раввин Адин Штейнзальц: «Еврейское вероучение различает ряд ступеней приближения к святости. Есть люди, которых мы называем цадиками и хасидами – это праведники. Есть другие – грешники, преступники и злодеи. Однако все они евреи. Но существует преступление, которому нет равных – совершивших его называют „мешумадим“, „уничтоженные“. Это те, кто изменил вере отцов. Гораздо лучше быть законченным негодяем, последним подлецом, чем креститься. Я говорю сейчас не о психологии вероотступника, а о его социальном статусе в еврейской среде. Вероотступник стоит на самой нижней ступеньке, он – предатель. Не просто дезертир, а настоящий перебежчик, переметнувшийся в лагерь злейших врагов своего народа. Мне неизвестно, что ныне думают в России об армии генерала Власова. Но сражаться в рядах власовцев означало служить Гитлеру. Еврей, принимающий крещение, совершает еще более страшное преступление, ибо его измена усугубляется полутора тысячелетиями гонений. Полторы тысячи лет христиане унижали и преследовали еврейский народ!» (Иудаизм и христианство). – Можно по той же аналогии рассуждать и так: были атеисты и даже с учеными степенями, которые преследовали евреев, поэтому тот еврей, который вздумает получать европейское образование и заниматься наукой – он мешумад, власовец и предатель своего убогого народца. Нет, что-то не договаривает здесь наш рав, дело тут вовсе не в тысячелетних унижениях, ибо евреев унижали отнюдь не только одни христиане, во всяком случае, мусульмане унижали евреев ничуть не меньше, однако молиться в мусульманской мечети и даже формально принимать ислам еврею не запрещено. А вот такой еврей, как, например, Освальд Руфайзен, приняв христианство, не только не унизил ни одного еврея, но рискуя собственной жизнью спас многих во время нацистской оккупации местечка Мир в Белоруссии, более того, он и не думал как-либо отрекаться от еврейского народа и его национальных чаяний. Прибыв в Израиль и поселившись в кармелитском монастыре Стелла Марис в Хайфе, он обратился в Министерство внутренних дел Израиля с просьбой о представлении ему израильского удостоверения личности, но получил отказ. Верховный суд Израиля рассмотрел его иск против министерства и вынес такое постановление (перевод с иврита мой С.Б.):