Текст книги "Зеркальная месть"

Автор книги: Сергей Бакшеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

27

Генерал Рысев пролистал протоколы допроса, полученные из Следственного Комитета. По большому счету ничего, пустышка. Некая женщина явилась с заявлением, что восемнадцать лет назад стреляла в мэра города Валяпинск. Никаких документов при ней не обнаружено, личность не установлена, имя и возраст записаны с ее слов. Улик, соответственно, никаких. Хотя следователь и храбрился, он сам плохо верил в реальность признания в убийстве. Тому свидетельствует направление задержанной Демьяновой на психиатрическую экспертизу, которую так и не успели провести.

Генерал захлопнул папку и поднял тяжелый взгляд на двух агентов, уныло застывших перед его столом.

– Какие следственно-оперативные действия намерены провести, чтобы установить местоположение Светлого Демона? – спросил генерал и сам удивился канцелярской фразе. Сказывалось чтение служебных записок следователя.

– Телефоны они сменили, но теперь их трое. Вместе с мальчишкой Николаем Субботиным. Он где-нибудь проколется и выведет к ним, – заверил майор Петров, он же Лесник.

– Что с их «чероки»?

– Пока стоит на месте, но я контролирую ситуацию. – Матвеев, известный по псевдониму Гном, коснулся нагрудного кармана, где лежал смартфон, фиксировавший местоположение джипа.

– После уничтожения досье они могут покинуть Москву.

– Если воспользуются «чероки», то далеко не уедут. Я установил заряд-ловушку на две персоны.

– Плотнее работайте с отделениями полиции. После побега Демьянова в первых строках ориентировок. Если попадется, забирайте и везите в «бункер». Следственный Комитет теперь возражать не будет.

Рысев колыхнул ладонь от себя, давая понять, что агенты свободны. Помимо гнойной занозы в лице исчезнувшей СД генерала беспокоило сообщение, полученное по электронной почте. Оно состояло из несуразицы букв и цифр, словно пришел спам с нарушенной кодировкой. Буквы действительно были случайными, а вот цифры многое значили для генерала. Они соответствовали сумме, поступившей за последний месяц на счет одной оффшорной компании на Сейшельских островах. Сумма Рысеву не понравилась.

Когда агенты покинули кабинет, он набрал номер с мобильного телефона и без приветствия спросил:

– Эдик, Почему так мало?

– Я же предупреждал. Конкуренты совсем обнаглели, работают за два процента.

– И наши клиенты уходят?

– Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше.

Что за странные сравнения с рыбой, которая и «гниет с головы», и «ищет, где глубже», и «без труда, не вытянешь рыбку из пруда» – мелькнуло в голове Рысева. Разве человек похож на скользкую безмозглую тварь, живущую под водой? Или в России все сплошь рыбаки? Но главные мысли генерала были заняты сугубо материальным вопросом.

– И многие переметнулись.

– Пока лишь некоторые, но важна тенденция. Я считаю, пора заняться конкурентами, – осторожно намекнул собеседник.

– Хорошо, Эдик. Подкинь конкретные адреса. И дату, когда куш будет пожирнее.

– С превеликим удовольствием.

У Гнома в кармане что-то пискнуло. Он выхватил смартфон и сдержанно улыбнулся.

– Коршун вернулся к «чероки». Погнали!

– Да объясни ты толком! – крикнул Лесник, догоняя спускающегося по лестнице напарника.

– Датчик ГЛОНАСС пришел в движение. Если бы Коршун его нашел и выбросил, картинка была бы другой. А датчик движется вдоль дороги. Во! Затормозил на светофоре.

Агенты сели в служебный автомобиль. На этот раз это был БМВ пятой серии. Поврежденную «трешку» после неудачной погони за Светлым Демоном пришлось бросить. Ее ремонт, ответственность перед пострадавшими автомобилями и разбирательство с полицией сулили неоправданные хлопоты Конторе. В результате, нигде не зарегистрированная машина с «левыми» номерами фигурировала как бандитское прикрытие сбежавшей преступницы.

Лесник управлял автомобилем и спрашивал напарника, следившего за дисплеем:

– Прослушку включить можешь? Ты же установил в его тачке «жучок».

– Коршун ждал от нас сюрприз и нашел «жучок». Так было задумано.

– И куда он прет?

– Выехал на Каширку.

– А почему до сих пор не грохнулся?

– Значит, едет один. Или за рулем она.

– Быстрее бы с ней разобраться, а то Рысь нас съест.

– Так гони, не отвлекайся!

Спустя полчаса агенты выехали за МКАД и двигались по направлению к аэропорту Домодедово.

– «Чероки» остановился. Мы догоняем, – сообщил Гном.

Показался длинный ряд машин, припаркованный у обочины. Водители ждали звонка прилетевших пассажиров. Лесник сбавил ход, высматривая знакомый «чероки».

– Стоп! – скомандовал Гном и перевел унылый взгляд с дисплея на желтое такси, напротив которого они остановились. – Наш датчик здесь.

Лесник покачал головой и хмыкнул:

– Коршун нашел «маячок» и решил над тобой подшутить.

– Всё идет по плану, – хмуро заверил Гном. – И датчик, и «жучок» были отвлекающим маневром. Коршун знал, что мы намерены следить, обнаружил их и успокоился. Самое главное, что он взял заминированный «чероки». Как только они окажутся в тачке вдвоем и поедут – им конец.

Таксист кавказский кровей засигналил, показывая поворотником, что хочет выехать. Гном опустил стекло и выкрикнул:

– Да пошел ты в жопу, кретин!

Таксист побагровел и распахнул дверцу. Лесник счел благоразумным быстро уехать, объясняя напарнику:

– Если бы этот горец был не с Кавказа, а из французских Альп, и встретились вы с ним лет пятьсот назад, ты бы мог смело выкрикнуть «Привет, кретин!» Он бы в ответ поднял шляпу. А всё потому, что «кретин» на местном диалекте означал «христианин». Но в тех горах был недостаток йода, нарушалось функционирование щитовидной железы и многие выглядели заторможенными, умственно неполноценными. У местных врачей тоже с фантазией, видимо, было не очень, и они, описывая болезнь, воспользовались этим словечком «кретин».

– А что, от недостатка йода можно того? – Лесник сделал характерный жест ладонью у виска.

– От переизбытка водки тоже.

28

В детстве каждый ребенок уверен, что его мама самая красивая, а папа самый умный и сильный. Только представьте наш мир глазами детей – все люди красивые и мужественные. Взрослея, дети сталкиваются с реальностью. Кто раньше, кто позже. Я долгие годы могла сама нафантазировать своих родителей. Я представляла их по-разному, отнюдь не образе принца и принцессы, однако правда оглушила меня.

Я прикрываю глаза и плавно втягиваю воздух носом. Сделав глубокий вдох, я также медленно выдыхаю через рот. Такая методика позволяет справиться со стрессом. Меня оставили в квартире одну. Спасибо. Терпеть не могу сочувствующих взглядов. Мне больно, но если подумать, какое мне дело до событий далекого детства, от которых я уже никак не завишу. Та трагедия уже сделала свое черное дело, превратив меня в сироту.

Сейчас моя жизнь и свобода зависит совсем от других обстоятельств. У меня есть сильный враг, которому я перешла дорогу. Он хочет меня убить, потому что я, как сказочное яйцо, внутри которого игла, способная уничтожить бессмертного Кащея. Игла – это информация, которую я волей-неволей почерпнула, работая киллером в угоду Рысеву. Вот только понять бы, чего именно он боится больше всего. Что представляет собой смертельная для генерала «иголочка»?

Кирилл упомянул о двух эпизодах, изъятых из моего досье. Может, там хранится разгадка? Я должна вспомнить каждую деталь, чтобы найти слабое место Рысева и первой нанести удар. Или я – или он! Третьего не дано! Я хочу быть свободной от него, а значит и от своего прошлого.

Терпеть не могу воспоминаний о работе с «клиентами». Сделала – и забыла. Иначе можно свихнуться. Но переваривать в душе семейную резню в Валяпинске еще хуже.

Итак, начнем.

Заказ на банкира Тумиловича и вора в законе Хасаряна был необычным. Ликвидировать «клиентов» требовалось с интервалом не более двух суток. В строгой последовательности – сначала вора, затем банкира. Помню, что это создавало массу организационных трудностей. Ведь меткий выстрел – это лишь вершина айсберга невидимой подготовки. Или, если хотите, вишенка на торте.

То лето в Москве было жарким и душным. Горели подмосковные леса, и дым от торфяников окутывал едким смогом столицу. Многие пользовались медицинскими масками. Мне это было на руку, позволяло без лишних хлопот скрывать внешность. Угнетающая жара не отпускала из душных объятий город даже по вечерам. Все ходили полураздетыми, что создавало проблемы. Не только для маскировки оружия. В конце концов, пистолет можно держать в сумочке, а винтовку спрятать заранее неподалеку от точки выстрела.

Дело было в другом. Идя на завершающую «встречу с клиентом», я одевала несколько комплектов одежды, различавшихся по имиджу. При отходе это позволяло сбрасывать «шкурку» и перевоплощаться. Но в жару излишне упакованная женщина бросалась в глаза так же, как бегун в шортах зимой.

Продолжительные пожары закрыли для меня выезд в лес, где я отстреливала сотни патронов, совершенствуя мастерство. Над лесами барражировали вертолеты МЧС, а на дорогах появились посты, запрещавшие проход в лесную чащу.

Разработать план по вору в законе Артуру Хасаряну не составило труда. Это был пожилой грузный мужчина, обросший привычками, как старый пень мхом. Хасарян был достаточно известной личностью, не таился и полагал, что криминальное звание и авторитет в определенных кругах его защищают. Реальность у таких людей уходит из-под ног.

Я быстро установила, что Хасарян любил бывать в одном и том же кавказском ресторане в центре города. Всегда приезжал на двух дорогих машинах прямо к входу в компании нескольких мужчин. Двое небритых громил рядом с ним являлись его телохранителями. Если бы я сунулась в отрытую с пистолетом, возможно, они создали бы небольшую проблему. Но я предпочитаю работать на расстоянии, а старая Москва с реконструируемыми зданиями и почти полным отсутствием деревьев предоставляет хорошие возможности для снайпера.

Я прошлась мимо ресторана и выбрала точку – дом с чердаком на противоположной стороне улицы. Конечно, не самый очевидный, а чуть в стороне. Из торцевой отдушины в его чердаке должен был просматриваться вход в заведение. В подъездах дома шел ремонт, что мне было только на руку. Люки на чердак были закрыты висячими замками. Взяв инструмент, я отвинтила петли и повесила свой замок. Когда нет мужика в доме, приходится быть рукастой.

Чердак меня устроил. Подход к оконцу из-за балок был довольно узким, но моя комплекция позволяла протиснуться. Крыльцо ресторана располагалось в прямой видимости в двухстах метрах от точки выстрела. Я нашла на чердаке несколько мест, где можно спрятать винтовку, а заодно и кувалду, если придется уходить через другой люк.

Осталось выбрать день. Это во многом зависело от уровня готовности по второму клиенту. С ним дело обстояло сложнее.

Банкира Тумиловича охраняла неплохо подготовленная служба безопасности. Передвигался банкир в бронированном автомобиле. Маршрут его передвижения ограничивался загородным домом и офисом. И там и там грамотные охранники приняли контрмеры на случай работы снайпера. У входа в офис, например, был установлен толстый рекламный щит, перегораживающий обзор с единственного возможного направления. У загородного дома на Рублевке безопасной точки для засады найти было невозможно.

Оставалось два варианта. Первый – грязная работа из гранатомета. В этом случае неизбежны лишние жертвы, чего еще ни разу не случалось в моем послужном списке. Да и смерть клиента была не гарантированной.

Второй вариант – работать из автомобиля. В этом случае я могла проехать мимо банка в момент, когда клиент заходит внутрь. Оценив сложность задания, я убедилась, что мне требуется помощник. Не люблю доверяться еще кому-то кроме себя, но в данном случае у меня не оставалось выбора.

Разработав план, я заказала у Посредника автофургон с откидывающимся задним стеклом и креплением к потолку для снайперской винтовки. Естественно, что автомобилем должен был управлять водитель. Посредник мне прислал молодого парня с живыми глазами и светлой улыбкой. Его звали Андрей. Я встречалась с ним, напялив парик, темные очки и маску от смога. Фигуру я тоже меняла с помощью накладной груди и живота. Помню, как парень кривился при виде толстой «коровы».

Когда фургон был готов, мы дважды проехали с Андреем мимо банка в воскресный день, отрепетировав восьмисекундную остановку в нужном месте и отъезд на точку, где мы бросаем фургон и разбегаемся. Андрей пытался давать мне советы, что тормозить надо прямо у входа, использовать автомат и палить очередью, но я не слушала вошедшего в азарт мальчишку. Так действуют бойцы на войне – показная смелость и много грохота. А я хирург, удаляющий злокачественную опухоль на теле общества.

«Репетиция» в целом меня удовлетворила. Я выделила себе еще двое суток на тайную подготовку, о которой не должен был знать ни Посредник, ни помощник, и приказала Андрею быть готовым, начиная с четверга.

В среду с шести часов вечера я залегла на чердаке около кавказского ресторана и стала ждать Хасаряна. На мне были высокие ботинки, промасленный рабочий комбинезон, который я украла в автосервисе еще год назад, и рабочие перчатки. Волосы я старательно заправила под резиновую шапочку для бассейна и закрыла ее бейсболкой. Было жарко, но таковы издержки моей профессии. В нынешний век торжества ДНК-анализа ни один мой личный биологический материал не должен был остаться на месте лежки. И никакого телефона во время акции! По нему могут отследить местоположение даже спустя месяцы.

Зато о ложных следах я заботилась всегда. Приносила подобранные окурки, желательно одинаковые, выплюнутую жвачку, фантики от карамелек, отбрасывала или прятала пластиковую бутылку из-под воды, будто я из нее пила. Примитивные меры оказывались эффективными.

Как потом мне рассказал Коршунов, в милиции мои эпизоды были разбросаны по разным делам. По двум уже сидят. Приписали до кучи одной банде. Таковы методы работы у доблестных правоохранительных органов. А что вы хотите, «висяки» портят отчетность.

В зимний период во время лежки я надевала еще памперс для взрослых. Вам смешно? А это не шутка. Когда приходится ждать по пять-шесть часов, и мерзнут ноги, непроизвольно сжимается мочевой пузырь. Ну а про ДНК я уже объясняла. Я даже сплевывать не умею. Всё свое ношу с собой.

В тот вечер Хасарян не изменил своим привычкам и прибыл в ресторан около восьми. Сквозь оптику я хорошо разглядела цель. Горбоносый, обвисшие щеки, двойной подбородок, черные крашеные волосы, густые брови и надменный взгляд. Я не стала стрелять, заранее решив снять клиента на выходе. Его свита будет расслаблена, а мне уходить в сумерках удобнее. Ожидание меня не смущает – это неотъемлемая часть моей профессии.

Хасарян вышел из ресторана после одиннадцати. Громилы-охранники шли впереди. Один из них услужливо распахнул перед хозяином дверцу машины, и клиент предстал передо мной беззащитным. Для верности стрелять надо в голову или в шею. На этот раз двойной подбородок не оставил клиенту шансов выглядеть красиво на собственной панихиде. Я поймала в прицел его лоб и плавно нажала на курок. Не прошло и секунды, как одним плохим человеком на нашей планете стало меньше.

А дальше, как обычно. Паника около машины, бесполезная стрельба охранников и мои спокойные действия.

Я оставляю винтовку и отползаю от окошка. Ломаю кувалдой одну из балок – пусть думают, что мощный киллер не мог пролезть к месту лежки. Ухожу через дальний подъезд. Сразу за угол, и дворами. У заранее намеченной помойки сбрасываю рабочий комбинезон. Сутулый работяга превращается в брюнетку с большим бюстом в брючном костюме. Я открыто иду по улице, затем сворачиваю в еще один облюбованный двор. Там в не просматриваемом месте снимаю костюм, достаю из бюстгальтера светлый парик и надеваю припрятанные накануне туфли на шпильках. Еще один маневр между домами, и я в мини-юбке и облегающем топике выпархиваю на Тверскую под яркие огни ночного клуба.

Если кто и запомнит худую подвыпившую блондинку, севшую в такси, то никак не свяжет ее с хладнокровным киллером, десять минут назад совершившим громкое заказное убийство.

29

Открылась дверь, в квартиру вернулся Коршунов. Придирчивым взглядом он оценивает мое состояние, садится рядом на диван и косается моей руки.

– Я пригнал наш джип. Там «маячок» был, и «жучок» для прослушки. Я их того…

Я смотрю на свои пальцы. У Тани ноготок к ноготку, а мои вечно укорочены, как у монашки. Никогда не позволяла себе приличный маникюр. Это слабость может стоить мне свободы. Не дай бог, ноготь обломится там, где не надо. Украшений я не ношу по той же причине – легко зацепиться и обронить. Предпочитаю короткие прически – так проще пользоваться париками. Избегаю макияжа, ведь порой приходится превращаться в мужчину. И никаких духов! Запах это тоже примета.

Вот такая я нетипичная женщина. И что во мне Коршунов нашел.

Конечно, я порой преображаюсь. Серая безликая основа позволяет мне с одинаковым успехом превратиться и в женщину-вамп, и в наивную провинциалку, и в стильную штучку. Я применяла этот маскарад для пользы дела. А Коршунов остался обделенным. Надо бы порадовать мужика. Интересно, какой образ его больше заводит – стюардессы или медсестры? А может его с детства возбуждает строгая учительница в очках?

– О чем ты думаешь? – спрашивает он.

Неужели почувствовал? Нет, сексуальные игры оставим на потом. Сначала я должна освободиться от Рысева. Я спрашиваю:

– Ты не думал, что Рысев опасается мести криминальных авторитетов, поэтому и уничтожил эпизод с вором в законе?

– В сказочки про воровскую честь Рысев не верит. Конкуренты только рады урвать с чужой поляны. Рысь не пугливый мальчишка, он никогда не боялся вступить в схватку. Он с радостью перегрызет горло любому бандиту и поставит себе это в заслугу. Нет, он опасается чего-то другого.

– Банкир Тумилович, – я возвращаюсь к прерванным воспоминаниям. – Это задание для меня чуть не стало последним.

– Ты не представляешь насколько права. И дело даже не в том, что ты чуть не погибла. Сразу после Хасаряна и Тумиловича Рысев впервые заговорил о закрытии проекта «СД». Тогда я и придумал, как оттянуть этот вопрос. Я сообщил тебе, что по анализу крови у тебя нашли признаки заболевания раком.

– Помню эту «радостную» весточку Посредника. Ты направил меня к онкологу.

– Это был доверенный человек Конторы. Он подтвердил диагноз и дал тебе пилюли, угнетающие психику.

– Спасибо, дорогой.

– Только так я смог убедить Рысева, что Светлый Демон от безысходности сама покончит с собой. Мы выиграли время. А пилюли передавались через меня, и я их подменил на пустышки.

– Получается решение Рысева напрямую связано с ликвидацией вора и банкира.

– Ты стала представлять для Рысева опасность. Из-за чего?

– С вором всё прошло гладко, а вот банкир… Он передвигался на бронированном «майбахе», охрана на «геледвагене». Единственное место, где я могла его достать, это пять метров перед входом в банк. Тем не менее я была готова на следующий день после устранения Хасаряна, но ты отложил «передачу послания клиенту» на два дня.

– Неожиданные коррективы внес лично Рысев. Он дал четкое указание – в субботу.

– Меня этот день вполне устраивал, в выходные в центре меньше машин. Утром мы с Андреем затаились в фургоне в одном из ближайших переулков. На рекламном щите рядом с банком я заранее установила камеру и получала сигнал с нее на монитор в микроавтобусе. Тумилович прибыл в банк в середине дня. Я обратила внимание, что он усилил охрану, а сам облачился в бронежилет.

– Это доказывает, что между банкиром и вором в законе существует связь. Тумилович предполагал, что он следующий!

– Работать в момент приезда я не могла, это время не поддавалось расчету. А вот уезжал он так. Непосредственно перед выходом ко входу подавался «майбах», а «гелендваген» перекрывал подъезд других машин к банку. Как только «майбах» замер в ожидании, наш фургон выехал из переулка. Мы миновали банк, проехали еще пятьдесят метров и встали. Это была лучшая точка для выстрела. Андрей включил аварийную сигнализацию, а я откинула заднее стекло. Если бы в этот момент банкир не появился, нам бы пришлось уехать, и операция сорвалась.

– Твой расчет оправдался?

– Банкир вышел, когда я хотела давать команду «отбой». У Тумиловича была грамотная охрана, они заслоняли его со всех сторон. Но на этот случай я приготовила сюрприз.

– Помню. Это был сюрприз и для меня.

– Я никогда не посвящала Посредника во все детали. Элементарный закон выживания.

– Как же ты справилась без специалистов?

– Технически это не сложно. Приобрела старенькую машину, затонировала наглухо, припарковала недалеко от банка и закрепила внутри автомат. К курку был приставлен электромагнит, включавшийся дистанционно. Мне не требовалось, чтобы автомат стрелял точно. Наоборот, ствол был наклонен вверх. Я рассчитывала напугать охрану.

– Так и произошло, – подтверждает Коршунов.

– Увидев «клиента», я нажала пульт. Грохот автоматной очереди заставил телохранителей перегруппироваться. Они заслоняли «клиента» со стороны выстрелов и раскрыли его для меня. Это была их единственная ошибка, в остальном они действовали грамотно. Один из охранников схватил банкира за шиворот и стал запихивать его в «майбах». У меня была ровно секунда, пока его голова не скроется за бронированной дверцей. Когда стреляешь с пятидесяти метров, и винтовка удобно прикреплена к потолку – это более чем достаточно.

– Писали, что работала группа профессионалов. Пока одни отвлекали, кто-то сделал единственный точный выстрел.

– Чем больше пишут о событии, тем больше мутной воды закрывает правду. А правда в том, что нас было только двое – я и водитель. Андрей рванул по моей команде, но далеко мы не уехали. Я упустила важный момент.

– Если бы ты посвятила в планы Посредника, то есть меня, я бы мог предупредить!

– Задним умом все крепки. Я давно убедилась, что при работе на улице глушитель не нужен. На один-два выстрела никто не реагирует. Детские шалости с петардами укрепили обывательские нервы. Чаще всего я спокойно уходила с места стрельбы.

– Могу подтвердить, что свидетели всегда с трудом вспоминают, слышали они хлопки или нет, откуда они раздавались, и сколько их было.

– Но автоматную очередь трудно с чем-то перепутать. Я упустила из виду, что мы остановились около ювелирного магазина, который охранял сотрудник полиции. На нашу беду он оказался шустрым. Полицейский выбежал на шум, заметил винтовку в фургоне и стал стрелять. Он целился по кабине и попал в водителя. Рана оказалась серьезной, Андрей держался секунд тридцать, продолжая вести фургон, а потом отключился. Он свалился, вывернув руль, и фургон перевернулся. Меня крутануло по салону, и я оказалась на двери, припечатанной к асфальту. Двинула руками-ногами – вроде целы. Только бок кровоточил. Видимо ободрала живот о станину, к которой крепилась винтовка.

Я выбралась в открытое заднее окно, через которое стреляла. Мне удалось уйти, пока свидетели пришли в себя от шока. Они запомнили толстого мужика в тренировочном костюме. Таков был мой «прикид» в день операции. Накладной живот, усы и парик я сбросила по пути к тайнику с одеждой. По контрасту там было припрятано легкое летнее платье. Я одела его и обнаружила, что кровь проступает через ткань. Скомкала спортивную куртку и прижимала ее, пока не дошла до своей машины.

– Случай получился громким. Расследование вели тщательно. Андрей погиб. След по нему завел в тупик. Сработала наша легенда, что он бывший десантник, примкнувший к бандитам. А вот по твоей крови установили, что в фургоне была женщина. Пара журналистов, работающих на контору, напустили тумана, что женщина координировала действия группы, и ускользнула, а стрелял толстый мужчина, которого заметили свидетели. Так или иначе, но образец твоего ДНК оказался в руках следователей. Рысеву это не понравилось.

– Я же выполнила заказ. Два «клиента» за два дня. Да каких! Кто еще бы с этим справился?

– Ты оставила след. Твое ДНК прогоняли по всем базам данных.

– Но раньше я не прокалывалась.

– По ДНК можно установить ближайших родственников, а там и до личности преступника недалеко. Ты была мифом, а могла превратиться в конкретную личность, которую разыскивали бы даже через Интерпол.

– Какие родственники. Я сирота!

– В этом твое преимущество.

– Спасибо, – горько усмехаюсь я.

И снова рассказ Татьяны накрывает меня беспросветным мраком. Папа убил маму. Не пощадил и бабушку. Обоих зарезал кухонным ножом – самым массовым орудием убийства в России. И я осталась сиротой.

– Постой! – Я вспоминаю про листок из блокнота, оставленный Татьяной в куртке, и спешу в прихожую. – Я не круглая сирота. У Александра Демьянова была сестра. Где же он… Вот! Ольга Демьянова. Получается, она моя тетя.

Я с минуту раздумываю, принимаю решение и одеваю куртку.

– Ты куда? – беспокоится Кирилл.

– К ней. Это недалеко, в Мытищах.

– Зачем?

– Я хочу знать, какими были мои родители.

Кирилл, как пенсионер, брюзжит о неразумности этого шага, но я забираю у него ключи от «чероки» и покидаю квартиру.

Я сажусь в машину и завожу двигатель. Пока «чероки» прогревается, прикидываю уровень безопасности. Сегодня на джипе литовские номера, он в меру заляпан грязью и не будет выделяться среди любимых москвичами темных кроссоверов в плотном потоке машин, выезжающем вечером из города. Главное, что Коршунов очистил джип от датчика, подсунутого агентами.

Стук в стекло – и Коршунов плюхается на соседнее сиденье.

– Я решил ехать с тобой.

Ему не удалось отговорить меня от поездки, мое упрямство победило. Скрывая улыбку, я трогаюсь с места и лихо разгоняю машину. Впереди «лежачий полицейский». Сейчас перескочу, легкий пинок под зад моему благоверному не помешает.