Текст книги "Галактика мозга"

Автор книги: Сергей Бакшеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

26

Хисато Сатори, проработавший в научном центре не один год, знал, чем пленить настоящего ученого. Как только доктор Шувалов оказался в его номере, японец первым делом раскрыл свой загадочный футуристический футляр. Он расположил его на инкрустированном столике под картиной в золоченой раме в свете старинного бра, а сам отступил в тень. Слов не требовалось. Изысканный почти музейный интерьер подчеркивал уникальность шедевра современной техники.

Несколько минут в номере царило возвышенное молчание. От Сатори не укрылось сдержанное восхищение, с которым русский ученый рассматривал высокотехнологичное изделие японских инженеров.

Насладившись первым впечатлением, Шувалов спросил:

– У вас есть принципиальная схема? Или чертеж?

– Конесно. – Японец достал альбом с подробным описанием протеза. – Доктор Шувалов, обратить внимание сюда. Это микрочипы. Они принимать сигнал и управлять электроникой искусственный рука. Здесь аккумулятор. Энергия достаточно на пять дней. Потом зарядка. Рука двигаться все направления, как зивая. Пальцы чувствовать холод-тепло, гладко – не гладко. Мы использовать специальные сенсоры и биоматериалы. Если будет обратный сигнал в мозг, человек это понимать.

– Замечательно. Вы тестировали этот протез?

– Конесно. Мы проверять рука во все режимы. Наш больсой компьютер ей управлять. Рука хоросо работать. Она может даже немного писать. Пока медленно.

– Робот с такими руками потрясет всех.

– Для робот это дорого. Для робот хватит грубый рука и мало функций. Это рука для инвалида.

– Я понимаю. Ваша компания планируете в будущем выпускать нейропротезы?

– Пока речь идет об один единственный инвалид. Это будет эксперимент.

– Вы хотите сделать настоящий нейропротез руки для живого человека?

– Именно так, доктор Шувалов.

– Сколько же он может стоить?

– Мой господин Кейджи Танака отень богатый инвалид. У него нет обе руки, и он отень хосет их иметь. Присаживайтесь, доктор Шувалов. Нам надо обсудить предложение господина Танака.

Антон опустился в широкое кресло. Японец достал из мини-бара несколько бутылочек.

– Что вы хотеть выпить? Выбирайте.

– Спасибо. – Антон открыл минеральную воду и наполнил любезно подставленный стакан.

– Я отень рад, что вы пришли, – вновь начал рассыпаться в любезностях Сатори. – Ваши статьи, ваши теории – это новое слово в науке о мозге. Это фундамент нейронауки будусего. Ваш ум отень ценить в Японии.

На лице Сатори застыла самая широкая улыбка, которую он мог изобразить. Шувалов смущенно пригубил воду. В его кармане заработал мобильный телефон, Антон, не глядя, отключил его. Японец торопливо продолжил.

– Когда господин Танака захотеть сделать нейропротезы, он обратился в наш институт мозга. В Японии много хоросих ученых, они могут попробовать решать эту проблему. Но господину Танака нузен самый лутсий ученый. Лутсий в мире. Вы меня понимать?

– Да.

– И тогда ему советовать пригласить вас. Вы, доктор Шувалов, самый лутсий.

– Не преувеличивайте. Вы хотите проконсультироваться?

– Не только. У вас есть замечательная теория, у нас есть передовая технология. Если их соединить, будет чудо!

– Реальные нейропротезы обеих рук, – задумчиво произнес Антон.

– Да.

Сотовый телефон Шувалова вновь зазвонил.

– Извините. – На этот раз Антон полностью выключил аппарат, не обратив внимания на повторный звонок Леонтьева. Его сразу увлекла сложная задача, которая до сих пор не удавалась никому в мире. Всё остальное отошло на второй план. – Господин Сатори, протез лишь часть проблемы. Чтобы он заработал, надо создать специальный нейрочип, крошечные пучки микроэлектродов имплантировать в строго определенные зоны коры головного мозга, соединить их с нейрочипом непосредственно в черепе и обеспечить устойчивую передачу радиочастотных сигналов. Это уникальная работа.

– Мы знаем, что это слозно. Мы хотим поручить эту работу вам, доктор Шувалов. Она будет щедро оплачена. Назовите вашу цену.

– Это очень интересная задача, – плохо слушая собеседника, размышлял Антон. После минутного раздумья он встрепенулся. – Я могу рассчитать нейрочип и знаю, как и куда его вживить. Вы сможете изготовить то, что я разработаю?

– Разумеется. Вы сами будете контролировать все стадии процесса.

– Как?

– Господин Танака предлагает вам переехать в Японию. Хотя бы на время. – Заметив сомнение на лице собеседника, Сатори понизил голос: – Я слышать, что директор института вас уволить. Это хоросо. Я иметь полномочия пригласить вас в Японию, помогать документы и перелет. Через несколько дней мы можем быть в Токио.

Шувалов усмехнулся. Второй раз в течение часа его приглашают работать в высокоразвитую страну и сулят заманчивые условия.

– Я не шутить, – спохватился Сатори, заметив странную реакцию на лице ученого. – Я иметь полномочия.

Антон помрачнел. Он вспомнил отца-инвалида, его смущение от собственной беспомощности, упрямство вопреки боли и тихие слезы матери, которые она позволяла себе украдкой в полном одиночестве. То, что предлагал японец, было существенным шагом к давней мечте Антона: вернуть пострадавшим людям полноценную жизнь. Но бросить пожилых родителей, семью, ребенка…

– Нет. Я не могу поехать в Японию.

– Вы отказываетесь от нашего предложения, даже не спросив суммы?

– Я не отказываюсь. Я согласен. Это то, к чему я стремился. Но работать я буду здесь, в России.

– Как? Вас выгнали из института.

Антон Шувалов вспомнил о предложении Дмитрия Стерьхова. Его клиника произвела на него хорошее впечатление.

– Это не имеет значения. Я знаю, где и как я выполню эту задачу. Качество не пострадает.

– Если вы, доктор Шувалов, гарантируете такую возможность, то, – Сатори встал и принес со стола несколько листков с текстом на двух языках – русском и японском. – Мы подготовили договор. Его надо посмотреть и подписать. Такзе я готов дать аванс.

Шувалов бегло пролистал бумаги.

– Вот сумма вашего вознаграждения, – подсказал Сатори.

– Мало, – неожиданно отреагировал Шувалов.

– Это в американских долларах!

– Ее надо увеличить вдвое.

Густые брови японца удивленно изогнулись. Видимо прошли времена, когда свои научные разработки русские ученые продавали за комплект видеоаппаратуры или поезженную иномарку. Впрочем, запрошенная сумма не выходила за границы его полномочий, и Сатори утвердительно кивнул.

– Моя сторона согласна.

– На эти деньги вы приобретете указанное мной оборудование и отправите в Институт нейронауки.

Брови японцы поползли еще выше.

– В институт, откуда вас выгнал Леонтьев? Вы уверены?

– Это мое условие.

– Как хотите. А аванс вы берете?

– Насколько я понял, тут указано, – Шувалов ткнул в договор, – что помимо гонорара вы компенсируете все текущие расходы.

– Да, конесно.

– Тогда лично мне ничего не надо. Смету затрат я составлю к концу работы, а для начала мне нужны полные данные о господине Танака.

– Понимаю. – Сатори раскрыл приготовленный ноутбук. – Тут есть всё. Данные медицинских исследований, энцефалограммы, биометрия, история болезни, реакция на лекарства и полная томограмма мозга.

На тонком мониторе появилась видеоизображение Кейджи Танака, смело демонстрирующего культи обеих рук. Он что-то говорил. Из всех слов Антон разобрал только свою фамилию.

– Господин Танака благодарит вас за согласие сотрудничать, – перевел Сатори. – А вот то, что вас интересует больсе всего.

Японец открыл файл. На экране возникло вращающееся изображение мозга. Нажимая кнопки меню, японец демонстрировал различные проекции левого и правого полушарий, глубинную структуру и огромные массивы данных.

– Я оставляю вам ноутбук. Вы разберетесь.

– Протез мне тоже понадобится.

– Согласен. Теперь поговорим о сроках. В договоре указано, что вы сделаете работу за три месяца. – Сатори смерил Шувалова вопросительным взглядом.

– Я справлюсь, – заверил ученый. – Через месяц вы получите данные по нейрочипам. Когда их изготовите, привезете мне. К этому времени мой специалист разработает программное обеспечение. Мы протестируем чипы, и назначим дату операции.

– Вы хотите провести операцию в Москве?

– Да, конечно.

– Но это опасно. У нас лучшие хирурги.

– Здесь их опыт не поможет. Я буду работать с теми, кому полностью доверяю.

– Как скажете, доктор Шувалов. – Японец внес исправления в бумаги и протянул их Антону. – Предлагаю подписать договор.

Шувалов размашисто расписался. Пряча свой экземпляр в карман, он спросил:

– А если эксперимент закончится неудачно?

В течение всей встречи Хисато Сатори ждал этого вопроса. У него был заготовлен ободряющий ответ, но, вспомнив Кеджи Танака в ярости, вспышки которой лишь участились после авиакатастрофы, он ограничился мрачной фразой:

– Луцсе, чтобы вы справились.

27

Рабочий день закончился. Уставший Антон Шувалов вошел в комнату отдыха персонала. Работа к наркологической клинике Стерьхова была не столько тяжелой, сколько однообразной и неинтересной. Это утомляло пытливого ученого.

Шувалов распахнул холодильник, извлек бутылку молока, наполнил стакан. Вслед за ним в комнату вошла Илона Гладкая, которая при всех своих внешних достоинствах оказалась толковой медсестрой и помогала ему при процедурах. Антон уже знал, что под обтягивающим халатиком на пышном теле девушки кроме нижнего белья ничего нет, и старался не смотреть в ее сторону. Он сделал вид, что рассматривает очередной магнит на холодильнике, который по традиции приволок из поездки кто-то из сотрудников.

– Я вам приготовлю горячие бутерброды, Антон Викторович, – проявила заботу Илона, потеснила Шувалова и надолго склонилась перед открытым холодильником.

Антон сел за стол, покосился на девушку и, поборов искушение, уставился на выключенный телевизор. Хлопнула дверь, с ворохом бумаг в комнате появился Дмитрий Серьхов.

– Скольким придуркам сегодня мозги вправил? – весело спросил он.

– Не помню, – лениво ответил Антон.

– А я тебе скажу. Одиннадцати! На трех больше чем вчера. Наша новая услуга, как я и предполагал, оказалась весьма востребованной. Людям свойственно верить в то, что они не понимают. В бога, в дьявола и чудеса науки! А мозг – это самое темное место в человеческом организме. Для продвинутых я написал в рекламе заумные фразы о твоем методе, остальным отвечаю – это добрый колдун с ученой степенью. И работает! Еще как! Заметь: не волшебник, а колдун. В приторные сказки люди не верят, им с червоточинкой подавай.

Дзинькнула микроволновка. Илона вынула одноразовую тарелочку с двумя дышащими паром бутербродами и поставила ее перед Шуваловым.

– Дмитрий Евгеньевич, вы будете? – спросила она.

– Антон, чем ты питаешься? – скривился главврач. – Давай-ка сегодня завалимся в ресторан. Отметим первую неделю твоей работы у нас. А то ты, старик, грустный какой-то.

– Не могу.

– Почему? Я же в курсе твоих семейных отношений. Дома тебя не ждут. А мы вот что сделаем, Илоночку с собой возьмем. Она девушка добрая и нежная. Ты поедешь с нами, Илона? – Медсестра, потупив глазки, кивнула. – Вот видишь, нет вопросов, старик. Собирайся, я тебя отвезу в очень приличное место. Ужин за мой счет.

– Я в институт еду.

– Какой институт? Уже ночь!

– Дима, помнишь, я тебя просил, когда потребуется, выделить лучшую операционную.

– Да сделаем, не вопрос.

– Для этого мне надо завершить ряд исследований.

– Ты ездишь по ночам в свой бывший институт?!

– Днем меня туда не пускают.

– Ну, Антон… Ну, ты даешь. Они тебя в шею, а ты для них по ночам корячишься.

– Я не для них. Я ради других людей.

– Ты лучше о себе подумай. Прокуратура отстала?

– Да где там. Следователь каждый день то позвонит, то сама явится, как из-под земли. Узнала, что я здесь работаю, и вчера приехала.

– Мне докладывали. Чего она хотела?

– Собирает показания, чтобы упрятать меня за решетку, и проверяет, не смылся ли я заграницу.

– А есть такая возможность?

– Приглашают… Сулят золотые горы.

– Ну, на счет гор тебе врут. Деньги сейчас делаются в России.

– Только не в науке.

– Я тебе что, мало плачу? – изобразил праведную обиду Стерьхов.

– Нормально, но разве это наука. В твоей клинике я из-за денег, а в институт езжу… – Антон в отчаянии махнул рукой. – Не могу я без науки! Не могу! Я должен осуществить одну давнюю мечту.

– Какую?

– Скоро узнаешь. Если получится, это будет великий шанс для инвалидов.

– Теме моих наркоманов мало? Надо не об убогих думать, а о себе!

– Они не убогие. Они – такие же как мы, только ограничены в возможностях. Я хочу уменьшить эти ограничения.

– Ну, как знаешь. А я вот хочу просто отдохнуть. Я работаю для того, чтобы жить, а не живу для того, чтобы работать. И в ресторан я поеду, потому что там вкусно кормят. – Стерьхов перевел масленый взгляд на медсестру и сладко улыбнулся. – Илоночка составит мне компанию. Собирайся, пампушечка.

Он вышел. Илона Гладкая виновато потупила взор и посеменила к двери. Антон задумчиво пережевывал бутерброд с подсыхающим сыром.

From: [email protected]

To: [email protected]

Шувалов – упертый идиот! Он нашел новую работу и тайно появляется в своем бывшем институте. Он проводит там целые ночи! Чем он там занимается?

From: [email protected]

To: [email protected]

Меня не интересуют его занятия. Он типичный ученый-псих, повернутый на работе, и будет цепляться за науку при любых обстоятельствах. У нас другая задача. Сделать его жизнь невыносимой! Превратить ее в ад! И как можно скорее. Иначе наш собственный Ад никогда не закончится.

28

Соблюдая предосторожность, Антон Шувалов толкнул узкую входную дверь в торце здания и вошел в Институт нейронауки. Как и договаривались, Сергей Задорин каждый день после девяти вечера тайно открывал неприметный запасной вход. Проскользнув по темному коридору, Шувалов оказался в родной Семерке. В лаборатории светились лишь пара настольных ламп, излучал тусклое сияние экран компьютера да мерцали циферблаты нескольких приборов.

– Привет! – на ходу бросил Шувалов склоненной спине Задорина.

Сергей неуклюже рванулся и задел подвижным креслом соседний стол, с которого посыпалась груда бумаг.

– Ой, не услышал вас. Здравствуйте.

– Привыкаю ходить бесшумно. О наших экспериментах никому не говорил?

– Нет, что вы.

– Это правильно. – Антон расположился за свободным столом. – Какие новости?

– Вербицкий сам не свой. Ему директор поручил вывести из комы какого-то генерала. Это задание свыше, чуть ли не от министра, и теперь Вербицкий места себе не находит. Сначала со всеми советовался, потом стал давать поручения. Я, например, должен срочно разработать математическую модель прохождения электромагнитного сигнала сквозь кору головного мозга, просчитать тысячи вариантов и систематизировать данные.

– Что это ему даст?

– Очередную научную статейку – наверняка, только вот генералу вряд ли поможет.

– Остальные тоже заняты Сизифовым трудом?

– Нагрузил всех по самые уши.

– Узнаю Бориса. Свой мозг он использует на три процента, а чужие на сто.

– Вот-вот.

– Ладно, давай займемся нашей проблемой. Ты определил точные координаты для подключения к нейронам?

– Да. Мозг Танака без повреждений, замены функций между нейронами нет, поэтому я смело применил ваши основные формулы. Вот, что получилось. Сенсомоторный нейрочип должен быть здесь. – Сергей развернул экран, чтобы Шувалов лучше видел изображение части мозга с созвездием светящихся точек, обозначавших нейроны. – Это общая картинка. Я рассчитал глубину погружения каждого электрода с точностью до микрона. Данные в таблице.

– Хорошо. Но я разработал второй чип. Нейропротез должен не только двигаться, но и чувствовать, осязать. Получил сегодня письмо от меня?

– Да. Через пару дней будут готовы расчеты для второго чипа.

Неожиданно вспыхнул верхний свет. У Шувалова упало сердце. Он разоблачен, его присутствие в институте обнаружено. Проблем не избежать. В первую очередь не поздоровится Сергею Задорину. Молодого сотрудника ждут серьезные неприятности из-за дружбы с ним.

Опасаясь увидеть непреклонного директора или мстительного Вербицкого, Антон обернулся. В дверях, прислонившись к косяку, непринужденно крутила кончик шейного платка Елена Репина.

– Теперь мне ясно, почему Сергей каждый вечер задерживается на работе. – Она широко улыбнулась, и Шувалов понял, что его опасения беспочвенны. – Рада тебя видеть, Антон.

– Привет, Лена. Выключи свет.

Щелкнул выключатель, лаборатория погрузилась в привычный полумрак. Репина сняла плащ и подошла к Шувалову. Ее ладонь оперлась о его плечо. Женщина с любопытством склонилась над экраном.

– Чем же вы так увлечены?

– Работаем, – спокойно ответил Антон, рассматривая таблицы с цифрами.

Сергей Задорин, которого переполняли радужные эмоции, не удержался и похвастался.

– Решаем супер проблему.

– Какую же?

Нейропрограммист убедился, что Шувалов его не прерывает, и продолжил с еще большим энтузиазмом.

– Мы с Антоном Викторовичем создаем полноценный нейропротез обеих рук. Движения будут управляться мыслью. Напрямую из мозга! Такого еще никто не делал.

– Это теория?

– Нет, практика. Мы выполняем заказ для конкретного человека. Всё по-настоящему!

Репина перевела удивленный взгляд с возбужденного Задорина на спокойного Шувалова.

– Антон, ты объяснишь?

– Без тебя, Лена, мне всё равно не обойтись. Хотел поговорить позже, но, раз так получилось… Есть заказчик-инвалид из Японии. Он финансирует разработку. Протезы рук готовы. Ты бы их видела, они потрясающи! Моя задача – разработать индивидуальные нейрочипы, вживить их и обеспечить связь мозга с протезом.

– Мы снимаем электрические сигналы нейронов и передаем на микрокомпьютер. Тот их обрабатывает и отдает команды электронному биопротезу, – нетерпеливо пояснил Задорин.

– Именно так, – подтвердил Шувалов. – Сергей сейчас занят программным обеспечением, я – нейрочипами, а ты, когда придет время, поможешь состыковать их с мозгом.

– Я? – удивилась Репина.

– Из нас троих только ты нейрохирург.

– Ну, вы даете. А Леонтьев в курсе?

– Он отказал японцу.

– Хорошенькие дела. Как же ты собираешься это осуществить?

– Я всё продумал. Есть неплохая клиника, японцы купят недостающую аппаратуру. Да разве в ней дело! – Антон рывком вскочил со стула, взъерошил волосы. – При любых сложностях я бы согласился. Это одна из моих главных целей. Ради этого я сменил профессию и пришел работать сюда! Для чего мои хваленые теории, если мы не будем помогать людям! – Антон схватил женщину за плечи, поймал ее взгляд. – Елена, ты со мной?

– Еще спрашиваешь, – с мягким упреком ответила она. – Ради тебя я…

Задорин закашлялся и пробурчал под нос:

– Поставлю чайник.

Когда он отошел, Елена тихо добавила:

– Антон, я готова быть с тобой всегда. По-моему, я это доказала.

Шувалов вспомнил ту ночь, когда оказался в постели Репиной. В груди защемила досада. После увольнения он старался не видеться с Леной, а на ее звонки отвечал, что занят. Дальнейшего сближения не произошло, но и в семью ему не удалось вернуться.

– У тебя всё по-прежнему? – спросила Елена. – Если есть трудности, можешь пожить у меня.

– Я живу с родителями, – жестко ответил Антон и отстранился.

– Я готова тебе помочь. Что надо делать?

– Операция будет позже, а сейчас… Мне не дает покоя смерть Людмилы. Я должен был ее спасти! Где я совершил ошибку?

– Антон, лучше об этом забыть.

– Не могу! Я пересмотрел свой подход и внес коррективы. Мне не хватает специальных данных. Надо провести новые исследования на томографе.

– Ты здесь не работаешь. Тебя не допустят к томографу.

– Меня и в эту лабораторию не должны были пускать.

Репина внимательно посмотрела на Шувалова, прекрасно понимая его намек.

– Ну, хорошо. Допустим, мы проберемся туда ночью. Где ты возьмешь волонтеров для испытаний? Или ты будешь делать эксперименты на больных из клиники?

– Мне не нужны волонтеры. Я готов провести исследования на себе.

– Антон, ты понимаешь, о чем говоришь? Позитронно-эмиссионный томограф не безобидная игрушка. Каждый раз надо вводить в организм радиоактивное вещество!

– Это микродозы. Я готов.

– Микродозы, – с сарказмом усомнилась Елена, но, зная непреклонный характер Шувалова, уточнила: – Сколько потребуется экспериментов?

– Я составил план из десяти. – Антон засуетился, раскрыл порфель. – Вот выписаны изотопы, которые понадобятся. Сможешь договориться с лабораторией радиохимии?

Репина посмотрела в протянутый блокнот, покачала головой.

– Десять инъекций радиоактивной дряни. Ты в своем уме?

– В своем. И должен понять, какую ошибку сделал в чужом! Я обязан это сделать, Лена. Мне по ночам снятся кошмары. Я постоянно вспоминаю, как Люда очнулась, а потом…

Шувалов отвернулся. Репина глубоко вздохнула.

– Попробую тебе помочь.

– Когда?

– Не терпится?

– Чем раньше я получу результаты, тем увереннее буду себя чувствовать.

– Ну что ж… Начнем послезавтра. Ночью. Использование техники вряд ли останется незамеченным, но инженер Егор Смирнов нас прикроет. Он мой тайный воздыхатель.

– Спасибо. Чтобы я делал без тебя.

– А сегодня, если хочешь, мы могли бы поехать ко мне. – Она положила руку ему на бедро, опустила ресницы и едва заметно подалась вперед.

– Лена. – Антон мягко, но непреклонно отстранился. – Сегодня не получится.

– А завтра?

– Прости, я не хочу тебя обидеть, но… Я планирую вернуться к жене.

Репина дернулась. Загнутые внутрь черные волосы колокольчиком качнулись над ее опущенным подбородком. Голос стал сухим и неприятным, как цементная пыль.

– А ждет ли тебя она?

– Это не твое дело.

– Может, и не мое. Только Вербицкий время даром не теряет.

– Что? О чем ты?!

– Борис видится с твоей женой. Он ездит к ней на квартиру постоянно.