355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Пономаренко » Проклятие рукописи » Текст книги (страница 6)
Проклятие рукописи
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 16:29

Текст книги "Проклятие рукописи"


Автор книги: Сергей Пономаренко


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

 2

У Кирюши приступ тоски по мажоркам, раз он встречу назначил в этом кафе? – кисло поинтересовался Даниил.

– Не знаю, Даня, – он эти дни носится как угорелый. – Марк, слегка качаясь на стуле, потянулся и широко зевнул. – Обещал сегодня осчастливить конгениальной идеей.

– А у меня, Марк, одна идея – резюме. Кругом разослал, а в ответ – тишина. Смущает историческое образование и отсутствие специального, по рекламе. Единственная дорога – учителем истории, но на такую зарплату можно снять только скамейку в парке.

– У меня тот же результат. Черт нас тогда толкнул связаться с институтками, – вздохнул Марк. – Правда, Линда показала высший пилотаж!

– А после ты с ней встречался, Марк?

– Пока нет. А как твое «динамо»?

– С Таней встретился раз – сходили в Дом кино, – тут же придумал Даниил – Тане он так и не решился позвонить.

– Понятно. Жали ручки в темноте, давились попкорном и пепси-колой. Затем девственный поцелуй в щечку – и адью. Угадал, Даня?

– Почти. Кроме ручек и девственного поцелуя – их не было.

– Так чего же ты с ней гробил время?

– Наверное, мне с ней было интересно.

– Ох, эти мне лирики-клирики!

– Привет честному братству! О чем речь ведете? Не иначе как организовать новый «мальчишник» собираетесь? – Возле их столика появился Кирилл и плюхнулся на стул.

– Чур тебя! – с чувством воскликнул Марк, чем вызвал у Кирилла и Даниила улыбки.

– Дела наши скорбные… – Даниил наклонил голову. – Никому мы не нужны.

– Спасение утопающих – дело… концовку ты знаешь, Даня. Я собрал всех вместе, чтобы сообщить приятное известие.

– К нам едет ревизор? – улыбнулся Марк.

– Ты нашел нам работу? – Даниил вздохнул.

– Да, я нашел всем нам работу, где можно заработать такие «бабки», какие вам и не снились.

– Не томи, Кирюша. Давай, колись, – обрадовался Марк.

– Мы займемся археологией, но частным образом! То, что найдем, будем сбывать коллекционерам через Интернет. Я порылся в Инете и понял, насколько это выгодное занятие! – Кирилл посмотрел на вытянувшиеся физиономии приятелей и поинтересовался: – Что-то не так?

– Черная археология. – Даниил покачал головой. – Я, как дипломированный историк, имею понятие о том, что ты предлагаешь, и поэтому могу компетентно заявить: это бесполезная авантюра! Кроме новых неприятностей, мы ничего не получим.

– Извини, Даня. Я не сомневаюсь, что диплом историка ты заработал по праву, но в бизнесе ты ничего не смыслишь. А то, что я предлагаю, – бизнес. Здесь главное – не знание, в каком году кто кого, а нюх – у меня он есть.

– Даня, давай выслушаем Кирюшу до конца, – заинтересовался предложением Марк.

– Молодец, Марк. Так вот, пацаны, хорошо подумайте над тем, что я предлагаю. Берем напрокат магнитный детектор – металлоискатель, покупаем подержанное авто – я уже присмотрел «Ниву», всего полторы штуки зелени. Засылаем Даню по библиотекам, как самого шарящего в этом вопросе, затем едем по тем местам, которые он укажет, и гребем деньги лопатой.

– Что же я должен искать в библиотеках, Кирюша? – скептически поинтересовался Даниил.

– Местонахождение исчезнувших в огне войн сел, поселков, хуторов. Места временных переправ во время Второй мировой войны, места боев. Что мы ищем? Жетоны немецких солдат – за каждый отхватим солидное вознаграждение в несколько сот евро, затонувшую технику – тут увлечение Марка дайвингом очень пригодится. Танки, самолеты – очень «жирно», за них сумма вознаграждения исчисляется сотнями тысяч зелени. Не забываем археологические находки – монеты, утварь, всякие артефакты. Кроме этого, шарим по удаленным селам – может, там найдем чего интересного ив антиквариата.

– Авантюра! – выдохнул Даниил.

– А мне нравится. Я – за, – поддержал Кирилла Марк.

– Голосование закончено: большинством голосов мое предложение принимается, а меньшинству остается только подчиниться принятому решению или выйти из нашей компании. Ты с нами, Даня?

– Я не против идеи в целом, но ее надо доработать, – Даня почесал макушку, – так как возникает ряд вопросов…

– У нас скоро деньги закончатся! – жестко оборвал его Кирилл. – Даня, завтра утром двигаешь в библиотеку и работаешь там, пока не найдешь подходящие объекты. А мы с Марком занимаемся снаряжением и оборудованием для нашей экспедиции. А теперь перейдем к финансовому вопросу: у кого сколько есть денег? Пацаны, не жлобьтесь, мы их сразу отобьем после продажи первых находок. Предлагаю каждому сделать взнос в размере семисот баксов.

– У меня столько нет, – обиженно заявил Марк.

– Хорошо, сдашь, сколько сможешь, но учти: это отразится на твоей доле прибыли.

При всей своей авантюрности идея Кирилла понравилась Даниилу. Благодаря ей он снова смог приобщиться к своему любимому делу, забытому за время занятия рекламным бизнесом, – работать с историческими документами, первоисточниками, воспоминаниями современников, порой перечеркивающими многие факты, приведенные на страницах учебников, которые утвердило политизированное министерство образования, перекраивающее историю в угоду очередной политической элите, пришедшей к власти. Ему нравился специфический, книжный запах библиотек, их строгая тишина, которая позволяла полностью отрешиться от действительности и отдаться блужданию в прошлых эпохах.

Историческая библиотека находилась на территории Печерской лавры, в одном из старинных зданий, и, приходя сюда, Даниил чувствовал, как им овладевает приподнятое настроение, словно приобщался к некому празднику. Здесь всегда было очень тихо, уютно, и эта обстановка способствовала размышлениям. В студенческие годы, выходя из библиотеки с «чугунной» головой от количества прочитанного, он отправлялся гулять по территории Лавры, ощущая необычное волнение при виде окружающих старинных строений и церквей, насчитывающих многие сотни лет, чувствуя с каждым шагом, как уходит напряженность и возвращается ясность мысли. С детства он готовился к духовной карьере, но поменял жизненные ориентиры и выбрал мирскую жизнь. Он порой задавал себе вопрос: правильно ли он сделал, избрав такой жизненный путь? И не мог однозначно ответить. Находясь на территории Лавры, словно на границе прошлого и настоящего, он чувствовал себя исключительно комфортно, будто бы сама эта местность подпитывала его энергией. Иногда, увидев молодых людей в монашеских одеждах, он хотел с ними поговорить, излить душу, но в последний момент что-то его останавливало, словно это могло привести к нарушению того зыбкого душевного равновесия, в котором он пребывал.

Возможность бывать в библиотеке Даниил воспринял как подарок судьбы. Поспешил распрощаться с приятелями и, радуясь появившемуся поводу, не теряя времени, отправился туда. Поиски начал с каталогов этнографических описаний местности в предыдущие эпохи; с внутренним трепетом изучал старинные карты, сверял их с современными. Работа была весьма кропотливой, то и дело ему приходилось разбирать названия, вооружившись увеличительным стеклом. Незаметно пролетело время, и, последним покидая помещение библиотеки, он решил прийти на следующий день к ее открытию.

 3

На перроне метрополитена Даниил выбрал место, где меньше всего скопилось людей, ожидающих электричку. От нечего делать он рассматривал окружающих, пытаясь определить: кто, куда и зачем едет. Не важно было, верны его предположения или нет, так как это было для него развлечением, чтобы не так нудно тянулось время поездки. Обычно его внимание привлекали симпатичные молодые девушки. Завороженный их внешностью, он мысленно разыгрывал сцены знакомства и развития отношений. Иногда даже выходил вслед за понравившейся ему девушкой раньше или позже необходимой ему станции, но обычно его решимости хватало лишь на то, чтобы дойти до выхода из метро. Он не мог перебороть себя, подойти и запросто познакомиться, даже когда видел, что та, заметив его настойчивые взгляды, ждала этого. Ему мешало присутствие посторонних людей, словно им было дело до того, что он «клеил» незнакомую девчонку. Он безуспешно убеждал себя: в этом нет ничего постыдного, предосудительного, но никак не мог преодолеть этот свой «пунктик» А больше его пугало то, что понравившаяся девушка могла посмеяться над его нескладными попытками познакомиться и поставить отказом в неловкое положение.

В мыслях он был смел и находчив, но в жизни – робок и нерешителен. Возможно, объяснением этому было то, что он вырос в семье сельского священника и с детства готовился к духовной карьере, привыкнув к прилепившемуся в школе, а в дальнейшем и в институте, прозвищу «попович». Скорее всего, он выбрал бы путь своего отца и пределом его мечтаний стал бы небольшой приход с вновь отстроенной сельской церковью, если бы отец Пафнутий не скончался скоропостижно от рака желудка, когда Даниилу было четырнадцать лет. До этого они жили небогато, а после смерти отца его тридцатидвухлетней матери пришлось пойти на работу – продавцом в частный магазин, чтобы сводить концы с концами, содержа кроме него еще двоих детей.

Прибывший новый священник, отец Федор, был абсолютно не похож на своего предшественника – веселый, компанейский, знающий массу неприличных анекдотов, любитель охоты, веселых застолий, а особенно попариться в баньке с водочкой и женщинами, он сразу сблизился с сельской и районной «верхушкой»: администрацией, председателями преуспевающих товариществ и фермерами. Вскоре он обзавелся личным автомобилем «ланос» и активно продолжил строительство церкви, начатое отцом Пафнутием (церкви временно выделили одно из помещений клуба).

Церковь он удивительно быстро построил, а заодно поменял «ланос» на «мазду» и стал широко известен из-за нескольких скандальных историй с молоденькими прихожанками, среди которых были и замужние. Его попадья, Феодора, толстая, добрая и очень набожная женщина, только ниже опускала голову, слыша за спиной людские пересуды. Отголоски этих веселых историй докатились до столицы, но закончилось дело лишь тем, что отец Федор стал более осторожным в амурных делах, которые продолжали оставаться главной темой разговоров женской половины сельских жителей. Подрастающий Даниил внутренне негодовал, мечтая о времени, когда отца Федора призовут к ответу за недостойное поведение.

Но Даниила ожидал еще один удар: мать объявила, что выходит замуж за владельца магазина, где работала продавцом, и теперь они переедут в большой светлый дом, с горячей, холодной водой и нужником в доме, а не на улице. Пятидесятилетний вдовец Никодим Петрович, у которого единственный сын давно жил отдельно и далеко от него, встретил пасынков приветливо, не жалел для них ни денег, ни внимания, но Даниил продолжал считать, что мать своим поступком оскорбила память отца. Его младшие братья вскоре привыкли к более сытой и обеспеченной жизни и без тени смущения называли вдовца папой, приводя того этим в умиление.

Даниил, воспитанный на принципах добра, побеждающего через смирение и веру, имея в памяти пример достойного поведения отца, отправился в столицу, намереваясь поступить в духовную семинарию. Вот тогда его система жизненных ценностей и ориентиров стала рушиться. Он узнал, что в семинарию принимают с двадцати лет, а ему было лишь неполных восемнадцать. Он стал послушником в мужском монастыре, выполнял любую, даже самую грязную и тяжелую работу за ночлег и питание, но ощущал душевную неудовлетворенность от всего этого, как ни старался убедить себя в необходимости смиренно принимать Божий промысел.

Парад перед церквями шикарных дорогостоящих иномарок, на которых разъезжали служители Божьи, разговоры, которые вели между собой семинаристы и священнослужители, потрясли его. Даниил понял: отец Федор – это правило, а исключение – его отец. Перед ним открывалось два пути: продолжить дело своего отца, а значит, остаться на два года послушником при монастыре, поступить в семинарию, чтобы в итоге вести достойную, но нищенскую жизнь где-то в глубинке, или уподобиться отцу Федору и, несмотря на рясу, вкушать все радости жизни. Первый путь, еще недавно казавшийся единственно возможным, теперь, после столкновений с жизненными трудностями и знакомством с искушениями большого города, представлялся юноше крайне непривлекательным. Пойти по пути отца Федора значило отвергнуть то, чему учил отец, и предать его память. Ему вспомнились слова отчима, Никодима Петровича, не раз резко отзывавшегося о церковниках;

– Бизнес проник во все сферы жизни, не миновал он и Церкви. Люди предприимчивые, бизнесмены, вне зависимости, носят они мирское платье или рясу, находят себя в любой сфере деятельности, за которую берутся, и естественно хотят при этом жить достойно. Они торгуют духовным благополучием на небе, строя для себя материальное на земле.

Тогда Даниил принялся яростно защищать Церковь, приводя в пример праведную жизнь своего отца – бессребреника, полностью посвятившего себя духовному служению людям. Но Никодим Петрович не стал спорить, сказав, что с большим уважением относился к отцу Пафнутию, но и от своих слов не отказывается, лишь сожалеет, что таких достойных священников очень мало. И Даниил, пусть ему это было крайне неприятно, согласился со словами отчима и, решив повременить с семинарией, поступил в педагогический институт на исторический факультет.

Годы учебы и быт общежития поработали над его взглядами на жизнь, и он уже был не тем «поповичем» из сельской глубинки. Он был благодарен Никодиму Петровичу, исправно переводившему ему деньги и передававшему продукты, пока он учился, но после окончания вуза отказался от любой помощи. Никодим Петрович, весьма скептически относившийся к будущей профессии пасынка, предлагал ему вернуться в село и вместе с ним вести бизнес, сетуя на свой возраст и растущую конкуренцию, но Даниил решил идти своей дорогой. На самом деле он боялся вернуться в село, где память об отце будет ему больно ранить душу, ведь он не исполнил его волю, поменяв предначертанную духовную жизнь на мирскую. Иногда по утрам, только проснувшись, он вел сам с собой яростные споры, которые ничем не заканчивались, а лишь оставляли на душе тягостный осадок. Он продолжал по праздникам ходить в церковь, молиться, но постов уже не соблюдал и не исповедовался. Мысль о поступлении в семинарию его больше не посещала.

Даниил не был девственником – жизнь в общежитии этому не способствовала. Однажды, после чрезмерного употребления вина, он проснулся рядом с обнаженной девушкой, соседкой по этажу. События той ночи он помнил смутно и не испытывал никаких эмоций по этому поводу, ни положительных, ни отрицательных. В дальнейшем подобные случаи по тому же сценарию изредка происходили в его жизни. Утром он чувствовал себя неловко и, желая поскорее расстаться со случайными подругами, говорил что-то невразумительное, вел себя настолько нелепо, что у тех пропадало всякое желание продолжать отношения.

Однажды, еще в студенческие годы, весной, собирая материал для реферата о столичных некрополях, он оказался на городском кладбище. Проходя мимо участка, где были захоронены воины-интернационалисты, он услышал, как его окликнули:

– Молодой человек, у вас закурить не найдется?

На него в упор смотрела высокая светловолосая женщина лет тридцати пяти, словно ожившая модель с обложки глянцевого журнала. Она была удивительно красива волнующей холодной красотой, мгновенно притягивающей взгляды мужчин и заставляющей сильно биться сердца из-за своей почти королевской неприступности. Кожаный костюм, изящные туфли на высоких шпильках и особенный дурманящий запах дорогих духов говорили лучше всяких слов о ее финансовой состоятельности.

Даниил не курил, но, вместо того чтобы сказать об этом на ходу и продолжить свой путь, он подошел ближе и удрученно развел руками, словно сетуя на неготовность оказать услугу столь прекрасной незнакомке. От усилившегося запаха духов приятно закружилась голова.

– К сожалению, я не курю.

– А может быть, к счастью. – По лицу незнакомки было видно, что она расстроена. – Год, как я бросила курить, и, видно, сама судьба не дала мне сегодня нарушить зарок. Ему бы это не понравилось.

– Кому? – непроизвольно вырвалось у Даниила, и он сразу же осекся. – Извините за любопытство.

– Ему. – Женщина махнула рукой в сторону солдатских могил. – Он не курил, любил спорт, но… оказался здесь, да еще в неполные двадцать лет. У нас с ним была невероятная любовь, пока он не ушел в армию. Редко, но непременно весной, он появляется в моих снах. В тот год, за несколько месяцев до его демобилизации, я отправила ему письмо, в котором сообщала, что между нами все кончено, что у меня есть другой. Не знаю, получил ли он это письмо, но вскоре пришла похоронка, а я готовилась к свадьбе. Его похороны и моя свадьба состоялись в один день. Я не придала этому значения, преисполненная радужных надежд… Сегодня очередная годовщина, и прошлой ночью он вновь приснился мне.

Даниил не знал, как отреагировать на неожиданные откровения женщины. Произнести слова утешения или посоветовать помянуть покойника в церкви? Но женщина не нуждалась в словах утешения, похоже, молчаливый собеседник устраивал ее больше. На ее лице появилось решительное выражение, видно, она привыкла самостоятельно принимать решения, стойко переносить удары и безжалостно наносить ответные. Она аккуратно промокнула тонким платочком слегка увлажнившиеся глаза и вновь надела привычную холодную маску отстраненности – для простых смертных.

– Тебя подвезти?

Даниил молча кивнул в ответ. Женщина лишь повела бровью, от этого став похожей на Снежную королеву.

Серебристый «лендкрузер» недовольно принял его в свое нутро, пахнув холодом кожаной обивки.

– Тебе куда надо ехать? – Красавица искоса взглянула на него, жадно вдыхающего волнующий запах ее духов, словно пытаясь уловить в нем и аромат ее тела. Кожаная юбка чуть задралась, открыв красивые тренированные ноги, завлекаю-ще отсвечивающие розовым сквозь тончайшие чулки.

– Все равно, – выдохнул он, пребывая от всего этого в полуобморочном состоянии. – Где вам будет удобно, там и высадите меня.

– Молодой человек, сколько же тебе лет?

– Скоро будет двадцать.

– Хорошо, я подумаю.

Больше женщина не задавала вопросов. Вскоре они уже были на Печерске, она остановила автомобиль на тихой, почти безлюдной улочке.

– Выходи, – скомандовала женщина, открывая дверцу со своей стороны.

Она вышла из автомобиля и, не оглядываясь, направилась к ближайшему подъезду шестиэтажного серого дома, между двумя крыльями которого находился миниатюрный скверик с двумя скамеечками, неработающим фонтаном и детскими качелями. Пытаясь отбросить сомнения, Даниил двинулся следом. Женщина не обращала на него внимания, словно он был тенью, но это подтвердило, что он все делает правильно. Даже в кабине лифта она никак не реагировала на его присутствие, молча, невидяще глядя на него.

Квартира была просторная, с неожиданно современной для такого старого дома планировкой. Женщина указала на дверь:

– Прими душ, а я немного понежусь в джакузи. Ожидай меня в спальне.

За дверью оказались душевая кабинка и белоснежный унитаз непривычной формы – с прямыми углами – и со сверкающими металлическими деталями. Приняв душ, Даниил снова натянул трусы и майку, а поверх обмотался огромным мохнатым полотенцем.

Поиски спальни в огромной квартире привели его в ванную комнату, где в большом овальном джакузи среди лопающихся пузырей полулежала обнаженная женщина. Он испуганно захлопнул дверь, но услышал повелевающий голос:

– Зайди сюда!

Подчиняясь, Даниил приблизился к ней. Ее потемневшие мокрые волосы распустились, слегка сузились карие глаза, глядевшие на него в упор. Одним движением женщина сдернула с него полотенце, а увидев на нем трусы и майку, расхохоталась, смутив его.

– Что это? – захлебываясь от смеха, поинтересовалась она, указывая на майку. – Хотя в этом что-то есть… – И, не ожидая ответа, скомандовала: – Дай руку!

Недоумевающий, красный от стыда, разволновавшийся от ее смеха, Даниил протянул руку, а она с неожиданной силой потянула его на себя, опрокинув в ванную. Он больно ударился головой, но ничем не показал этого, лишь сильно стиснул зубы. В следующее мгновение она впилась губами в его губы, и он почувствовал, как к нему прильнуло обнаженное женское тело, приятно скользящее, горячее от страсти. Затем наступило сумасшествие: она искусно заводила его, ускользая, изодрав в клочья майку и трусы. От ее легких, скользящих поцелуев, касаний, поглаживаний он буквально изнемогал от желания, а она умело управляла им, то усиливая, то сдерживая натиск. И когда наконец дала войти в себя, он обезумел, отдавшись желанию, отключив все мысли. Но и она уже не владела собой, и он перехватил инициативу, подчиняя ее послушное тело, чувствуя себя его властителем. Когда они достигли вершины и их хриплые крики слились в один, ее тело стали сотрясать судороги и она простонала, больно вцепившись в его волосы:

– Витька, как я давно тебя ждала… Теперь ты понимаешь, что любила я лишь тебя и больше никого? Ты это понимаешь, дурак?!

Сознание Даниила постепенно просветлялось, и он попытался ее поправить:

– Меня зовут Даниил. Друзья называют Даня.

Но женщина, находясь в высшей степени возбуждения, продолжала называть его Витей, Витюшей, Витасем, лаская и целуя.

«Ладно. Пусть называет, как хочет. Когда успокоится, я напомню ей свое имя».

Но женщина будто находилась в трансе, называла его чужим именем, которое он вскоре возненавидел. Они перебрались на широкую кровать и занимались любовью до полного изнеможения. Лишь когда женщина совершенно обессилела, сознание постепенно вернулось к ней, а с ним деловитость и холодность.

– Отправляйся в душ – у нас на сборы полчаса.

– Меня зовут Даниил. Для друзей – Даня, – напомнил юноша.

– Очень приятно, – равнодушно произнесла женщина, отправляясь в ванную приводить себя в порядок.

Выйдя из квартиры, она вновь надела маску холодной неприступности.

– Тебе куда нужно? – спросила она в лифте.

– Вообще-то никуда. – Даниил пожал плечами, понимая, что не в силах расстаться с этой необычной женщиной.

– Тогда пойдешь к метро – это недалеко, а я спешу.

– На работу?

– На кудыкину гору, где за глупые вопросы щелкают по носу. – И она тут же это продемонстрировала.

– Когда мы увидимся? – поинтересовался Даниил, не решаясь спросить, как ее зовут.

– Никогда. Вчера – это всегда вчера, и никогда не будет сегодня, – холодно произнесла женщина и, больше не обращая на него внимания, села в джип и уехала.

А Даниил долго переживал, думал о ней, мучился ночами, стал частенько прогуливаться возле дома, где обитала безымянная красавица, вычислил окна ее квартиры. Иногда оставался под этими окнами до ночи, еле успевая на последнюю электричку метро. В конце концов он завел дружбу с дворничихой дома, купив ее расположение коробкой конфет и бутылкой ликера.

– Она здесь не живет, снимает квартиру, но появляется регулярно по вечерам во вторник и четверг. Как звать её, не знаю. Жители этого дома непростые люди и не любят лишних вопросов, а я дорожу своим местом. – Она хотела что-то добавить, но передумала и, спрятав глаза, вернулась к своим обязанностям.

В четверг Даниил приоделся и под вечер с огромным букетом белых роз, оставившим существенную брешь в его бюджете, ожидал возле дома незнакомку. Дворничиха не соврала – в пять часов появился знакомый джип.

Не успела женщина подойти к подъезду, как перед ней возник Даниил.

– Это вам! – протянул он букет.

– Исчезни! – Незнакомка резко оттолкнула букет.

– Это я, Даниил. Я все это время думал о вас…

– Мальчик, исчезни и больше не появляйся. Мне тридцать восемь лет – я почти в два раза старше тебя.

– Мне безразлично, сколько вам лет…

– Идиот! Пошел вон! – Она выхватила букет и, подойдя к мусорному баку, швырнула его туда. – То была минутная слабость – дань умершему. Мне показалось, что ты на него похож, но теперь я вижу, что ошиблась! Он никогда не пришел бы унижаться и просить. Пошел вон, мальчишка!

– Но я… – забормотал Даниил, знакомый запах ее духов не давал ему сдвинуться с места.

– Я замужем, у меня все есть, а сюда прихожу трахаться со своим любовником. Ты мне не нужен! Ты понял? Пошел вон, шавка! – Она хрипло рассмеялась, а Даниил, наконец преодолев притяжение ее запаха, побежал.

Он долго отходил после полученного урока, но и через пять лет вспоминал ту женщину, мечтая с ней случайно встретиться и осознавая несбыточность этой мечты – владелицы джипов не ездят в общественном транспорте.

Даниил лениво окидывал взглядом пассажиров полупустого вагона, выбирая «жертву» – на ком остановить взгляд. Разномастная публика: бабки с корзинками, хмурые мужчины с газетами, несколько щебечущих, плоских как доска, студенток торгового института – никто его не привлекал, уж лучше уставиться в монитор в вагоне, глядя на немую ленту городских новостей.

Неожиданно он вздрогнул – шлейф знакомых духов заставил затрепетать его сердце: «Неужели?!» Он резко обернулся. В вагон, едва успев, заскочила высокая эффектная девушка, полная противоположность той незнакомке. Молодая, с черными прямыми волосами, с гибкой худощавой фигурой. А роднила их дорогая броская одежда и аромат духов. Девушка, явно чем-то озабоченная, достала изящную мобилку, начала разговор, пользуясь тем, что электричка вышла на поверхность и связь восстановилась. Внешне девушка резко отличалась от остальных пассажиров, ее проще было представить за рулем престижной иномарки, за столиком в ресторане, на модной тусовке, чем в вагоне поезда метрополитена. Даниил, не отводя от нее взгляда, мысленно строил предположения: «У нее поломался автомобиль? Или она разругалась с другом, обеспечивающим ей достойный способ передвижения по городу? Или…»

– Добрый день, Даня, – прозвучал рядом девичий голос, и он узнал Танюшу. – Какими судьбами ты здесь, почему не на работе?

– Работа сделала нам ручкой после той вечеринки, – неохотно оторвался от созерцания брюнетки Даниил.

– Ах да! Линда вроде что-то говорила. Чем же ты теперь занимаешься?

– Есть у нас с ребятами кое-какие проекты. Если окажутся удачными, создадим свою фирму и не будем горбатиться на доброго дядю.

– Удачи! – Танюша поймала взгляд Даниила, которым тот буквально пронзал брюнетку. – Твоя знакомая?

– Нет.

– Так чего ты на нее пялишься, словно хочешь съесть?

«Гидропарк!» – объявили станцию. Брюнетка вышла из вагона, а Даниилу было неудобно следовать за ней под насмешливым взглядом Танюши. Сразу же исчез и завораживающий запах духов – наваждение растаяло.

– Тебе показалось, – буркнул Даниил. – Как зачет?

– Нормально.

– А ты что здесь делаешь? Вроде институт и общежитие находятся далеко отсюда.

– Ездила к родным в Бровары – возвращаюсь с гостинцами. Если поможешь донести сумку, приглашу в общежитие на праздничный обед, на условиях «сухого закона».

– А почему бы и не заработать обед? – согласился Даниил.

Всю дорогу до общежития Танюша оживленно болтала, рассказывая об учебе в институте, друзьях, живущих в Броварах.

– Вот я сейчас здесь, а сердце – дома, с родителями, друзьями, – пожаловалась девушка.

– Ты же можешь жить не в общежитии, а дома – сколько там ехать до Броваров? Пустяки! – удивился Даниил.

– Да нет – как ни крути, а полтора часа в одну сторону дорога занимает, каждый день три часа потерянного времени. Нерационально это.

– Ты все в жизни делаешь рационально? И время попусту не теряешь?

– К сожалению, не получается делать все по уму. А живу в общежитии, так как вначале хотела освободиться от родительской опеки, а теперь привыкла к девчонкам, соседкам по комнате.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю