Текст книги "Warm (СИ)"

Автор книги: Сергей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Парней разъедало любопытство узнать, что же происходило за дверями парковки. Тепловизор дарил им уверенность в том, что они смогут загодя узнать о приближении к месту с раскаленным воздухом или пожару.

На уровне парковки находился крупный фитнес-центр, и решено было начать осмотр с него. От парковки его отделяла стена из стеклопакетов, которые не выдержали нагрузки. Стеклянные стены рассыпались полностью, либо остались по краям рам кусками растрескавшегося стекла. Рваными лоскутами висели баннеры, закрывающие от глаз внутреннюю обстановку центра.

Денис с Федором прошлись вдоль цельного куска баннера, разумно решив не устраивать вандализма. Если бы в фитнес-центре обстановка оказалась приемлемой, чем на парковке, то можно было бы переселиться всем скопом сюда, для чего могли бы пригодиться перегородки из баннеров.

Денис шел первым, Федор чуть поодаль и правее.

– А, черт! – неожиданно закричал Федор и закрутился волчком, пытаясь что-то снять у себя со спины. – Жжет!

Денис подбежал к нему и посветил фонарем. На майке у товарища дымилось черное пятно.

– Снимай майку!

Федор скинул ее и бросил в воду. Денис зачерпнул воды и плеснул на покрасневшее пятно на спине Федора, разошедшееся набухающим волдырем чуть выше лопаток.

– Что это было?

Денис направил луч фонаря на потолок. По нему проходила трещина в одном месте которой собиралась пузырящаяся черная «гроздь». Она набралась и упала в воду, зашипев и отплевываясь паром. Денис опустил руку в воду и вынул из нее черный бесформенный кусок, размером с кулак. Понюхал его и попробовал на вкус.

– Это битум, – заключил он. – Плавится где-то наверху и сочится вниз. Надо внимательнее смотреть не только под ноги, но и вверх.

– Я буду за тобой идти, след в след, – пообещал Федор.

Они перебрались в фитнес-центр через груду осколков и прочего мусора, и попали в тренажерный зал. Станки, беговые дорожки и прочие устройства для здорового образа жизни находились в почти не потревоженном состоянии. Вид портил только мусор, упавший на них с потолка и вода, покрытая слоем этого же мусора.

Денис вышел в проход между тренажерами и смело пошел вперед. Он не ожидал, что здесь может что-то помешать ему, поэтому шагал широко. Расплата наступила мгновенно. Денис зацепился ногой и со всего маха упал в воду. Он вскочил, испугавшись за фонарик. Как и следовало ожидать, он потух из-за попавшей в него воды.

– Твою мать! – выругался Денис и попытался буквально реанимировать прибор, дул на него и тряс.

Остаться в незнакомом помещении без света стоило того, чтобы начать паниковать. Денис в первые же секунды кромешной тьмы полностью потерял ориентацию. Замахал руками, надеясь найти опору, но ловил только воздух.

– Осторожнее, меня ударишь, – Федор направил на Дениса объектив тепловизора.

Свет экрана отражался у него на лице.

– Блин, я так испугался, что забыл про тепловизор. Надо возвращаться, пока в нем не сели аккумуляторы.

На контрастной картинке прибора очертания помещения было хорошо видно. К тому же он показывал уровень заряда батареи, которого было еще больше половины.

– Здесь есть другой выход? – спросил Федор.

– Только на улицу, на уровень первого этажа.

– Я хочу глянуть, что там происходит. Так интересно, что зубы сводит.

– Там, мягко говоря, жарко, если уж битум стекает с крыши, как вода. Тебе волдыря на спине мало?

– Как говорит наш тренер, если ты все время пропускаешь один и тот же удар, значит ты идиот. Смотри, здесь бассейн, а там сауна. – На тепловизоре были видны прямоугольные очертания бассейна, разделенные дорожками и нагретая сильнее стен надпись «САУНА».

– Да тут везде сауна, в принципе. Чем нам это поможет?

– Я думаю, там можно найти полотенца.

Федор, не дожидаясь реакции Дениса, первым направился в сторону сауны, разглядывая дорогу на маленьком экране тепловизора. Он оказался прав. Под небольшой кучей мусора удалось найти белые полотенца и даже два банных халата.

– Это наши скафандры, – Федор потряс халатом, выбивая из него мусор.

– Поможет? – засомневался Денис.

– А мы быстренько глянем и назад.

– Черт с тобой, будет, что рассказать людям. Нужно только держать дистанцию, чтобы обоим не угореть.

– Я пойду первым, – решительно ответил Федор, – моя идея.

Парни экипировались в полной темноте. Суть ее заключалась в том, чтобы закрыть все участки голой кожи. Для этого пришлось замотать голову, лицо и шею, спрятать руки в рукавах халата. На всякий случай обмотали ноги, предполагая, что вода на штанинах может при высокой температуре сжечь кожу.

Федор взял через рукав халата тепловизор и направился в сторону, где стояла стойка ресепшена. В двух метрах за ней начинались раскаленные ступени, ведущие вверх. Федор остановился перед ней в нерешительности.

– Подошва не расплавится? – спросил он у Дениса.

– Без понятия.

– Валенки бы сейчас, – вздохнул Федор.

– И мороз, градусов тридцать, – добавил Денис.

Смех снял напряжение и нерешительность. Федор сделал первый шаг. На экране прибора оранжевые ступни в начале подъема стали синими, когда он направил его вверх. Мокрая одежда сразу нагрелась, но благодаря слоям из полотенец не так сильно, как могло. Денис ступил на лестницу, когда Федор оказался выше ступеней на десять.

При вдыхании воздух не успевал остывать через ткань и жег ноздри. Денис дышал осторожно и стирался смотреть вперед, сквозь полуприкрытые веки. Он видел только яркий квадратик тепловизора, на который и ориентировался.

С каждым шагом ступени становились все горячее. Через тонкую подошву летних туфель это ощущалось очень хорошо. Ткань запахла, как нагретая утюгом. К этому запаху примешивался едкая вонь горячей резины.

– Капец, Денис, моя подошва поплыла, я начинаю скользить, – раздался приглушенный голос Федора.

– Может, спустимся?

– Нет, потом переобуюсь. Я кроссовки там видел, кажется, мой размер.

– Смотри, волдыри на стопе – это хуже, чем на спине.

– Ничего, запас подошвы еще есть. У меня стельки толстые.

Федор ускорился и поднялся до двери. Потянул ее за ручку. Она, скрипя нижней частью по полу, отворилась на несколько сантиметров и заклинила насмерть. Федор, приплясывая на одном месте, смотрел в открывшуюся щель, направив наружу тепловизор.

Денис поднялся и встал рядом. В дверь сквозило раскаленным воздухом будто они стояли вплотную к огромному пожару. Все, что находилось на улице, светилось на экране тепловизора желтым светом. Воздух плыл, размывая очертания предметов. Всего в десятке метров от двери начинался обрыв. Но, к удивлению Дениса, он увидел не темную бездну, а туман, застывший чуть ниже его края.

Противоположная сторона расщелины, окрасившаяся из-за температуры в темно-бурый цвет, неверно дрожала в раскаленном мареве. На её стенах играли сполохи, которые Денис принял за отражения процессов, идущих выше ее края. Упавший козырек над входом в торговый комплекс закрывал обзор вверх, так что можно было только гадать, что там происходило.

– Наш комплекс горит, – произнес Федор.

– Почему ты так решил?

– Это огонь отражается, – он высунул руку с тепловизором вперед и поднял объективом вверх.

Рукав халата пожелтел и как будто начал тлеть. На экране прибора можно было различить край стены, который окрасился в синий цвет на фоне ярко-оранжевых языков пламени. Экран тепловизора покрылся рябью, картинка на нем замерла и отключилась. Рукав халата Федора потемнел еще сильнее, а дым, исходящий от него, был виден вполне определенно.

– Надо идти вниз, – решил Денис. – Надо успеть сказать, чтобы готовились.

– К чему?

– Не знаю.

Где-то в здании торгового комплекса раздался сильный взрыв, оглушивший парней. Движение раскаленного воздуха пробилось под защитные слои и обожгло тело. На площадку перед дверью упали куски бетона и горящего пластика. Взрывная волна забегала между стен разлома. Теперь можно было не предупреждать людей, все и так услышали это предупреждение.

Денис понял, что оставаться у двери больше не может. Одежда прокалилась насквозь, воняла горелым и нестерпимо жгла кожу. Он опустил ногу на ступень ниже и ощутил, как она вздрогнула. С улицы донесся низкий гул. Торговый комплекс закачало, как на волнах. Сердце захолодело, даже тело перестало ощущать жар. Денис выглянул в дверь.

Противоположная сторона разлома, длиной в несколько сотен метров, медленно оседала вниз. Ширина отколовшегося участка была значительной и включала в себя разрушенные дома вдоль улицы Пролетарской. Обвал шумно ушел вглубь, вытолкнув наверх туман. В лицо ударил холодный воздух, и все пространство вокруг мгновенно скрыла непроницаемая влажная мгла.

Глава 8

– Идите все нахрен! – Харитон ответил бескомпромиссным отказом на предложение Гурьяна сменить его на месте копателя. – Вы за целый день не выкопаете, сколько я за час. Отгребайте глину лучше, замуровывайте выход.

Известие про пожар, хоть его и стоило ожидать с такой температурой снаружи, напугало людей. Вход в погреб находился прямо под стеной терема и в случае пожара верхняя деревянная надстройка, прикрывающая лестницу, обязательно бы выгорела. Уменьшение защитного буфера непременно сказалось бы и на температуре внутри погреба, делая ее повышение до критического уровня вопросом времени. А что уж говорить про задымление или выгорание кислорода.

Убежище превратилось в ловушку.

– Нет, ну если у смерти были на нас планы, то она все равно найдет способ найти нас, – мрачно предположил Гурьян, набирая глину в пустую кадку, – как в фильме «Пункт назначения».

– Э, не каркай! – крикнул через дверь Гордей. Он обкладывал боковые стены лестницы кирпичами, не особо надеясь, что это защитит от пожара. – Не для того мы выжили, чтобы задохнуться здесь. Лично я, если терем загорится, выбегу на улицу и попробую найти, где еще можно укрыться от огня или пекла.

– Ты спечешься быстрее, чем успеешь сделать десяток шагов, – вразумил его Александр. – Вначале у тебя закипит жидкость в глазном яблоке, и ты перестанешь видеть, потом сгорят легкие, а потом ты уже передумаешь прятаться.

– Барин, вот, что Вы нагнетаете? – Гордей шмякнул влажный кирпич на стену.

После того, как наглухо заложили дверь, температура на лестнице снизилась до приемлемой температуры. Субъективно Гордей, как опытный банщик, оценил ее примерно в сто двадцать градусов, что для него было нормальной рабочей температурой. Александр подносил ему кирпичи и время от времени кружку холодного кваса. Гордея хватило минут на сорок работы. Раскрасневшийся и пышущий паром он без сил ввалился в погреб.

– Тайм аут, – Гордей упал прямо на пол и закрыл глаза.

– Спину отморозишь? – забеспокоилась Аглая.

– Пять минут, – Гордей поднял вверх растопыренную пятерню, – лепите кирпичи пока.

Температура в погребе, пока дверь была закрытой, немного упала. Прохлада поступала не только из-под пола, но и из ямы, значительно углубленной кузнецом. Кажется, воздух в ней был около ноля градусов, потому что от холодной глины Александру ломило руки. Вообще, наблюдался жуткий контраст между смертельным жаром и могильным холодом, разделенным друг от друга тонким слоем дерева и земли. Комфортное жизненное пространство для человека уменьшилось до нескольких десятков кубических метров внутри погреба.

 Про себя Александр иронично назвал погреб «Наш мир». Вселенная скукожилась до размеров его кирпичных стен. Время существования смехотворной вселенной могло быть таким же смехотворно коротким, но ярким и полным эмоций для всех населяющих ее существ, от жуков и лягушек, до людей. Разумная жизнь, как водится, всеми силами пыталась выжить. Каждый ее представитель, даже в самых бесперспективных обстоятельствах глубоко в душе верил, что шансы избежать смерти у него есть.

Вторуше поменяли несколько раз рубаху. Его раны мокли и сочились сукровицей. Тело накрывали стерилизованной у самого входа на лестницу рубахой, а когда она намокала, снова меняли. Парень стонал, пил воду и спал. Во сне тоже иногда стонал и даже неразборчиво бормотал что-то.

– Подорожник бы ему, – предложил Гурьян, глядя на жуткие ожоги спины Вторуши. – Да где его теперь взять.

– С таким же успехом можно в бубен постучать, – пробурчал из ямы Харитон.

– Выкарабкается, – уверенно произнес Гордей, – раз до сих пор живой, значит, опасная стадия миновала.

Вторуша зашевелился, поднял голову и мокрыми глазами, в которых отражалось пламя свечи, осмотрел всех, кто находился в погребе. Люди с любопытством наблюдали за ним, ожидая от его активности продолжения.

– В туалет надо... не могу больше, – произнес он. В его голосе было столько мольбы, что все вскочили, чтобы как-то помочь.

– Его надо подержать.

– Нет, его надо усадить на кадку, он сам все сделает.

– Положить его надо на бочок, а потом помыть.

– Я сяду, покажите куда, – слабым, но настойчивым голосом попросил Вторуша.

Александр и Гордей, осторожно помогли подняться больному товарищу и отвели его за перегородку, где стояла емкость для отхожих дел. Вторуша сам снял с себя штаны. Ему помогли сесть. Парня колотило от холода, слабости и высокой температуры.

– Готово, – предупредил он спустя пару минут.

Его так же осторожно вернули на место и накрыли свежей теплой рубахой.

– Дайте что-нибудь покрепче, – попросил Вторуша, – согреться.

Его просьбу исполнили, дав сделать несколько глотков пивного сбитня. Парень полежал несколько минут с открытыми глазами, а потом уснул и тихонько захрапел.

– Курорт, – позавидовал на него Гурьян.

– Реанимация, – поправила его Аглая, – а врачи, сплошь одни студенты на практике. Остальные сгорели... на работе.

– Аглая, сколько на твоих? – спросил Александр.

Администратор включила телефон.

– Ого, почти десять вечера.

– Сегодня без праздника, как собирались, – Александр прислушался к звукам снаружи, опасаясь услышать треск пожара, но там было тихо, – спать будем по сменам. Дай мне телефон, – он забрал его из протянутых рук Аглаи. – Мужики, по сколько часов будем нести смену? По два часа, или по три?

– По три, чтобы выспаться, – выбрал удобный для себя вариант Гурьян.

– Я буду нести вахту вместе с Гурьяном, – произнесла Фекла.

Ей хотелось, чтобы о ней подумали, как о декабристке, но получилось так, что это вызвало насмешки в сторону Гурьяна.

– Что, не уверена в мужике? Подводил уже, засыпал раньше тебя? – усмехнулся в бороду Гордей.

– Нет, просто он раньше служил в пожарке, а, чтобы туда приняли, надо на экзамене проспать восемнадцать часов кряду. Так что, это профессионализм.

– Да пошли вы! – обиделся Гурьян. – Вечно вы меня шутом выставляете. Не надо, Фекла, дежурить со мной, один справлюсь. Первым буду на часах стоять.

– Свечек мало осталось, – сообщила Аглая. – Придется ночью без света сидеть.

– Да, так будет сложнее не заснуть, – посетовал на вынужденную экономию Александр. – А заряда в телефоне достаточно?

– Пока больше половины. Я все службы отключила. Думаю, дня на три растянем, если только включать, чтобы посмотреть время.

– Сложно будет удержаться от соблазна, чтобы не проверять время каждую минуту, – Гордей знал, что говорил.

– Однако держаться придется. Еще неизвестно, когда у нас будет возможность зарядить телефон.

– Зато мы сможем больше доверять биологическим часам, – Гурьян ткнул пальцем в область виска.

– Циферблатом не вышел, – не удержался от подколки Гордей.

– Ну, всё, началось стендап-шоу, – Гурьян закатил глаза, – идите уже, опорожняйтесь и ложитесь спать, стендаперы недоделанные.

– Да, друзья, – поддержал его инициативу Александр, – день был тяжелым, давайте укладываться спать. После Гурьяна буду стоять я, потом Гордей, потом Харитон. Кто дежурит, прислушивается и принюхивается к тому, что делается снаружи, а также приглядывает за Вторушей. Если надо, то меняет ему рубаху, поит и вообще, делает все, что он попросит. Согласны?

– Нормально расписал барин, – согласился Гордей, – поддерживаю.

– Я тоже, – Харитон понял, что ему досталась последняя смена из-за сочувствия, чтобы он смог отдохнуть, – а завтра я буду первым стоять.

– Завтра видно будет.

Народ расползся по спальным местам. За прошедший день температура в погребе поднялась, что для сна было гораздо полезнее. Александр устроился на той же полке, что в и прошлую ночь. Едва его голова коснулась опоры, как он уснул. Проснулся он, как ему показалось, спустя минуту, от яркого света, бьющего в глаза.

– Александр Сергеич, ваша смена, – произнес голос Гордея по ту сторону света.

– Уже? Как быстро.

– Я бы так не сказал.

– Всё тихо?

– И так я бы не сказал. Снаружи шумит.

– Пожар? – Александр принюхался, опасаясь учуять запах дыма.

– Я не знаю, похоже, но может быть это просто ветер.

– Ветер? Ветер – это плохо, – Александр выбрался со спального места. – Раздует тление.

– И еще щелчки какие-то. Я их вначале чуть за шаги не принял. Честно признаться, чуть не обделался. Мне показалось, что это копыта цокают. Сразу про чертей подумал. Потом, правда, подумал про Гайку, и стало еще страшнее. Она-то точно сдохла.

– А сейчас на что думаешь?

– Ни на что. Я решил, что вы сами разберетесь и нам расскажите. Держите телефон, я спать.

– Спокойной ночи, – пожелал ему Александр.

– Ага, спасибо. А вам ничего не бояться и не спать.

– А тебе спать и не бояться.

Александр посмотрел на экран телефона. Было начало второго ночи. Выключил его. В погребе стало абсолютно темно и на первый план вышли звуки. Вначале слышалось только сопение спящих людей и стоны Вторуши, затем Александр уловил щелчки, о которых говорил Гурьян. Ему показалось, что они распространялись не по воздуху, а по земле, используя для усиления кирпичную стену погреба вместо мембраны. Александр решил, что щелчки происходят от растрескивания почвы. В этих местах она была глинистой. Старожилы рассказывали, что во времена засушливых годов появлялись трещины, глубиной в метр и более.

Чтобы услышать другие шумы Александр вышел на лестницу. Тело сразу же покрылось испариной и мгновенно высохло. Он прислушался. Действительно, снаружи доносился звук, похожий на свист ветра, только очень слабого. Ветер свистел порывами, быстро усиливаясь и медленно затихая. Александр поднялся на несколько ступеней. Ему показалось, что свист ветра доносится издалека, будто свистел он не в крышах соседних изб или развалинах терема, а где-то под холмом. Запаха дыма не было, только терпкий запах смолы и горячего дерева.

Если бы не заложенная глиной дверь, он не удержался бы оттого, чтобы не проверить причину свиста. Воображение будоражило разными фантастическими предположениями. В отличие от Гурьяна его не пугали эти звуки, наоборот, будили в нем жажду исследователя. Александр поднялся на самый верх лестницы и плюнул на кирпичную стену. Слюна зашипела на ней. Пока что для исследований время еще не наступило.

Он вернулся в погреб. Руки потянулись проверить время на телефоне, пришлось проявить силу воли и не дать им этого сделать. Субъективно, не прошло и десяти минут. Александр сел перед входом, облокотившись на теплую дверь. Вторуша постанывал во сне. Пивной сбитень благотворно подействовал на него. Прошлую ночь парень почти не спал, громко стонал и просил чаще менять ему накидку. Александр уже решил, что Вторуша при смерти и долго не протянет. Сейчас он уже так не считал. Парень боролся и кажется, побеждал.

Мысли   перенеслись  в   прошлое,   во  времена  светлой   студенческой   юности.  Тогда  у   Александра   был  друг  не   разлей   вода,  которого   звали  Олег.  Они   вместе   много   покуражились и строили планы на взрослую жизнь, мечтая о совместном бизнесе, но не срослось, Олега сбила машина, серьезно повредившая тому тазовые кости. Врачи сказали другу, что у него никогда не будет детей и даже возможности их зачать. Олег не смирился с этим и умер. Выглядело это так, будто он выбрал смерть, скончавшись через три дня после того, как узнал диагноз. После этого случая Александр серьезно уверился в том, что жизненные силы появляются от желания жить. Глядя на Вторушу, он убеждался в этом еще сильнее.

Александр почувствовал, что его начинает клонить в сон. В кромешной тьме, без всякого ориентира сложно было понять, открыты глаза или уже нет. Боясь проспать, он поднялся и сделал несколько приседаний. Суставы хрустнули на весь погреб. Вторуша на мгновение затих, будто хруст помешал ему стонать.

– Старая перечница, – самокритично произнес Александр.

Он подошел к кадке с кислым черносмородиновым морсом, зачерпнул и сделал большой глоток. Прохладная жидкость взбодрила его. Для верности он еще потер уши, чтобы кровь прилила к голове. Руки снова малодушно потянулись к телефону. Сознание пыталось убедить Александра в том, что прошло гораздо больше времени. Пришлось еще раз проявить силу воли и подавить настойчивое желание проверить время.

Он на ощупь пробрался к дыре в стене и пролез внутрь будущего туалета. Пахло здесь сырой землей, и было совсем тихо, так, что щелчки слышались гораздо сильнее. Их громкость и продолжительность менялись, как будто они случались на разном расстоянии, или же имели разную силу. Жар, непонятно откуда взявшийся и что еще удивительнее, державшийся до сих пор, должен был вытянуть всю влагу из верхних слоев почвы, после чего она теряла эластичность и растрескивалась.

Мысли сами перескочили на водоемы. Речушки, скорее всего, испарились в течение нескольких часов. А что случилось с местным водохранилищем, на котором стояла гидроэлектростанция? Александр представил себе, как это рукотворное явление превращается в большой кипящий котел. В большую уху, достойную пожизненно висеть непобежденным рекордом в Книге рекордов Гиннеса.

На секунду он допустил, что подобная ситуация случилась по всей планете, все водоемы которой просто испарились, повиснув бесцветным раскаленным паром в атмосфере. Что же тогда должно было произойти? Потоп. Едва атмосфера начнет остывать до температуры конденсации влаги, как обязательно случится ее катастрофическое выпадение в виде дождей.

Человечество не существует так долго, чтобы иметь представление о том, что происходит в недрах планеты в течение периодов времени равных геологическим эпохам. Возможно, потому и не существует, что прогресс, позволяющий сохранять накопленные знания, прерывается, теряются знания, и любой регулярный катаклизм каждый раз встречается как уникальный природный феномен.

Александр отогнал эту мысль, как слишком нежелательную. В случае всеобщей катастрофы первоначальные планы встретить старость в спокойном месте менялись кардинально. При глобальном сценарии катастрофы спокойно встретить старость вряд ли удастся, как и дожить до нее. Сможет ли выжженная земля снова стать плодородной? Откуда возьмутся животные? Никто, кроме микробов не способен пережить такую температуру.

Александр неожиданно почувствовал, как ведет диалог сам с собой в дремотном состоянии, близком к полноценному сну. Он вскочил, ударился о потолок и пришел в себя. Ощущение времени пропало совершенно. Ему стало страшно неудобно за свою слабость. Телефон в спешке выпал из рук. Александр, тихо матерясь, принялся шарить его под ногами, боясь наступить.

Нашел, крепко вцепился в него, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, после чего нащупал кнопку включения. Ему показалось, что телефон грузится целую вечность. Когда экран загорелся и показал время, он облегченно вздохнул. Прошла только половина его смены.

Чтобы не повторить ошибку, Александр решил сделать обход, послушать звуки, идущие снаружи. Сделал глоток холодного морса, от которого непроизвольно передернуло плечи и вышел в жаркое помещение с лестницей.

Слабый свист слышался до сих пор. Ритмичный, одинаковый, будто созданный искусственно. Ради любопытства Александр решил посчитать время между свистами. После десятого счета он был уверен, что имеет дело с каким-то синхронизированным по времени циклическим процессом.

Жара загнала его обратно в погреб. Облезшие уши снова горели, но Александр не обращал на это внимание. Ему невыносимо было интересно узнать природу свистящих звуков. Они пугали и интриговали одновременно своим загадочным происхождением. Катастрофа подкинула какую-то загадку, которых рядом с изученной вдоль и поперек природой Зарянки никогда не было.

Оставшееся до конца смены время Александр провел в теоретических изысканиях возможности выйти наружу. Он пытался в уме сконструировать костюм, который смог бы, хотя бы кратковременно, перенести температуру раскаленного воздуха. Ему рисовался костюм из нескольких слоев рубах и портков, плюс кадка на голову, вместо шлема, в которой есть отверстия для глаз, заделанные линзами от очков.

Теоретически, идея выглядела безупречно. В таком наряде можно было отойти от входа в погреб шагов на десять-пятнадцать и своими глазами увидеть, что может издавать ритмичный свист. Коллектив, конечно, мог и не быть в восторге оттого, что придется ходить голышом, пока Александр будет удовлетворять свое любопытство, но убеждать он еще не разучился.

Оставшаяся половина смены пролетела незаметно, без всякого намека на желание уснуть. Александр разбудил Гордея в срок, лег и еще некоторое время сон ему не шел. Он чувствовал себя космонавтом Леоновым, которому предстояло первому выйти в открытый космос. Сон все же сморил его.

 – Александр Сергеич, Александр Сергеич, – Аглая нежно потрясла его за плечо, – вставайте завтракать.

– Уже? Сколько времени?

– Одиннадцатый час.

– Ого, я никогда не вставал так поздно.

– Так темнота обманывает организм.

– Точно. Это все из-за нее.

Единственная свеча стояла на крышке бочки. Вокруг нее лежала еда, приготовленная на завтрак: соленые бочковым посолом помидоры и яблоки, огурцы, капуста, нарезанные кусочки сала, тоже соленого в рассоле.

– Пир на весь мир, – Александр сел за «стол».

– Уж точно, мы и есть весь мир, – Харитон взял со стола кусок сала и пучок капусты и одновременно засунул в рот.

– А у меня есть идея... – Александр выложил все, что ему пришло ночью на ум.

– Стенку ломать придется, – пожалел построенное Гурьян.

– А мудями трясти лучше? Тут зябко, а там, наоборот, припекает. А дамы как к этому отнесутся? – Гордей посмотрел на Аглаю.

– Господи, да тут столько темных углов, да и кто на вас смотреть-то будет? Мне идея Александра Сергеича кажется интересной. Незнание порождает суеверный страх. Лучше один раз увидеть, что там свистит, чем сто раз услышать. Готова отдать свое платье ради благородной цели.

– Не стоит, – прервал ее благородный порыв Александр, – конструктивно платье не подойдет для изолирующего костюма, поддувать будет.

Гордей хохотнул.

– А у нас сейчас каждый хрен на счету.

– Как и руки, ноги и особенно голова. Так что, попробуем соорудить скафандр?

– А если Вы, барин, переоцените свои силы и свалитесь там, и сваритесь? Помочь-то мы уже не сможем. Голышом лезть в такое пекло не вариант. К тому же мы будем обречены шастать в ближайшее время с голым задом во имя науки.

– Я отдам тебе свое платье, – заступилась за шефа Аглая, – не думала Гордей, что ты такой скучный.

– Ой, ну всё субординация решает. Барин, я не скучный, я прагматичный.

– Ладно, если все пойдет не штатно, можешь рассказывать своим детям, как барин с вас последнюю рубаху снял. И сдох.

– Да ладно Вам, Сергеич, живите. Уверен, Ваша жизнеспособность выше среднестатистической, иначе, не были бы Вы на этот месте, – Гордей указал на ящик, на котором сидел Александр. – Я про Ваш бизнес.

После завтрака приступили к конструированию шлема. Кадки рассматривать не стали из-за того, что все они были слишком велики и съезжали с головы на одну сторону. Жбан, в котором хранилось варенье, подошел лучше. Он плотно сел на голову и оперся на плечи. В таком положении все отверстия по окружности можно было заткнуть тканью, либо соломой, без опасности потерять их во время верчения головой. Тем более, можно было не опасаться за то, что отверстия для глаз уедут в сторону. Жбан сидел плотно, удерживаемый от вращения приплюснутым носом. От его отпечатка и наметили отверстия для глаз.

Харитону не нужно было много времени, чтобы обычным кухонным ножом сделать дырки в дереве. Очки Аглаи не понадобились. В погребе лежали стекла от старых полок, которые стояли здесь с тех времен, когда только шло строительство Зарянки, и тогда было не до исторической аутентичности.

Харитон расчеркал ножом на стекле полосы и ловко надломил его по нацарапанному. Потом прочертил поперек и снова аккуратно сломал стеклянный прямоугольник на две квадрата. Приложил их к жбану и обвел ножом, после чего принялся ковырять посадочное место под них.

– Королев бы тобой гордился, – Александр похвалил кузнеца, изумленный его рукастостью, – хоть в космос выходи в таком шлеме.

– Ну, это вряд ли, – ответил Харитон скромно. – В космос стекла пришлось бы сажать с внутренней стороны, чтобы давлением упирало в дерево.

Через несколько минут он предложил примерить «шлем». Деревянный шлем с въевшимся в дерево запахом варенья плотно сел. Александр переживал за занозы, оставшиеся возле отверстий, но напрасно, кузнец обработал края. Отверстия почти совпали с глазами. От дыхания стекла в них быстро запотели, поэтому Александр видел только ореол свечи и больше ничего.

– Хорошо сидит, глаза на месте, – резюмировал работу кузнеца Александр, – теперь костюм.

– А на ноги вы что наденете, барин? – спросил Гордей.

Александр посмотрел на лапти. Обувь и правда для серьезных прогулок не годилась.

– Не знаю, еще не думал.

– Колодки деревянные надо будет примотать, как у япошек, гэта называются. Правда, они придумали их по лужам ходить, но для нашего варианта тоже идеально впишутся, – высказал свою идею Гурьян, – материала тут полно.

Александру идея понравилась. Теперь вместе с обувью концепт всего костюма был готов. Исполнение обуви взял на себя Гурьян. До Зарянки он был краснодеревщиком. Его умение использовали для резьбы по дереву во время строительства городища, а когда все было готово, он стал разнорабочим, предпочитая работать на лошади.

Харитон, Гордей и Гурьян скинули рубахи и порты. Как не стремились они прикинуться древними русичами, но трусы современные носили все, как один. Аглая и Лукерья на скорую руку сплели из соломы небольшие щитки, которыми проложили слои одежды. Рукава и штанины завязали на краях тесемками. Толщина получившегося костюма внушала уверенность в том, что запас защиты от высокой температуры достаточный.

На голову Александру натянули жбан, и все отверстия вокруг шеи заткнули соломой и кусками ткани. Деревянные башмаки примотали лоскутами разорванных онучей.

– Барин, не вертите шеей, поворачивайтесь всем корпусом, иначе солома вывалится, – предупредил Гордей.

– Знаю, – глухо ответил Александр. – Поехали.