Текст книги "Позвони, если хочешь изменить жизнь (СИ)"

Автор книги: Сергей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Панченко Сергей Анатольевич
Позвони, если хочешь изменить жизнь

Прикусите язык, когда вам хочется жаловаться на свою жизнь. Вас слышат и вам обязательно помогут. Только слово «помощь» вы и они понимаете по-разному. Вы желаете помощи в виде допинга. Еще денег, еще свободного времени, еще вещей, еще здоровья. А, те, не знаю, кто они на самом деле, хотят показать вам, что этого у вас уже полно. У меня в кармане лежит бельевая прищепка. Когда меня начинают одолевать дурные мысли, и хочется поплакаться в жилетку, я достаю прищепку из кармана и цепляю ее на язык. Боль помогает вспомнить мне события недавнего прошлого.

Мои утра всегда похожи на разминирование. Не отдохнувшее сознание в пограничном состоянии между сном и явью, пытается перерезать кусачками провода, ведущие к будильнику. Руки трясутся, и на лбу выступает пот, потому что меня отвлекают посторонние звуки. То жена топает между комнатами, пытаясь накормить вечно бодрствующего Ваньку, то сам Ванька начинает требовательно голосить, не понимая, что его отец занят важным и опасным делом, обезвреживанием мины-будильника.

Мина все равно каждый раз взрывается неожиданно. Добро пожаловать в новый день. Новый забег по старой трассе. Кажется, я изучил ее всю, и должен был привыкнуть к ее ежедневным и повторяющимся проблемам, пробкам, объездам, болезням своим и детей, дуракам-начальникам, авралам и дэд-лайнам. Но нет, каждый новый день готовил какую-нибудь новую подлянку в придачу к старым.

– Пап, а ты нарисовал мне аиста? – Спросила дочь Юлька, еще не снявшая пижаму после сна.

– Чёрт! – Ругнулся я про себя. Я обещал ей вчера нарисовать аиста к какому-то празднику в детском саду. – Тащи листок и карандаши. – Произнес я вслух.

Вера, супруга, с Ванькой на руках, укоризненно посмотрела на меня.

– Забыл. – Пожал я плечами. – Я не помню, как вчера домой добрался, а этот аист у меня из головы совсем вылетел.

Юлька принесла лист и карандаши.

– Марш умываться! – Приказал я ей. – И сразу завтракать.

Художник из меня был никудышный. Пришлось включить ноутбук и срисовать птицу с картинки. Получилось сносно, дочь осталась довольна, но времени было потеряно много. Завтракать и одеваться пришлось одновременно. Перед работой мне надо было завезти Юльку в сад. Если опоздать на пять минут, то можно было воткнуться в пробку, что выливалось в часовое опоздание на работу. А там премии и прочее, что помогало нашей семье выплачивать ипотеку и неплохо жить на оставшуюся сумму.

– Вадим, вот список, это смеси для Ваньки и подгузники. Заедешь после работы?

Можно было подумать, что это просьба.

– Заеду, только Юлек опять будет сидеть одна в саду, и ждать меня.

– Вадим, ну подожди чуть-чуть, Ванька подрастет, и мы с ним будем сами ездить.

– Эх, почему у людей дети так быстро растут? – Я взял список и убрал его в карман.

Дочь уже стояла одетая у дверей и держала в руках тигренка.

–Все, мы поехали. – Я поцеловал Веру в губы и сына в щеку.

Тот посмотрел на меня удивленно и что-то "гугукнул".

– Хорошего дня. – Пожелала мне супруга и закрыла дверь.

Едва мы с дочерью вышли из подъезда, как зазвонил телефон. Я подумал, что это с работы. Снова какой-нибудь аврал. Звонила Вера.

– Вадим, ты мусор забыл взять.

– Давай, я вечером его вынесу.

– Нет, давай сейчас, он уже завонялся.

– Ай, черт! – Ругнулся я. – Юляха, посиди в машине, я быстро.

– Ага.

Эпопея с мусором отняла у меня минут десять, как минимум. Бегом вернулся к дочери, ждущей меня в машине. Кто-то воткнул под щетку дворника визитку. Я осмотрел соседние машины, но визитка была только у меня. Совесть моя не позволила выбросить ее на дорогу или газон. Пробежал глазами по информации на ней. "Хочешь изменить жизнь, позвони" – гласил текст на ней. Как-то расплывчато. И телефонный номер под ним. Судя по всему сектанты, и все разговоры будут об их боге. Я убрал кусок бесполезного картона в карман и забыл о нем.

На проспекте была ожидаемая пробка. Машины продвигались на два-три корпуса за время горения зеленого сигнала светофора. Юлька, не знающая взрослых проблем, с удовольствием пользовалась моментом, чтобы общаться с тигренком. Беседа шла у них оживленная, на разные темы. Интересно было узнать, что игрушка имела свое мнение и советовала дочери дать по шее плохому мальчику Гамлету за старую обиду.

– Ты не больно-то доверяй его советам. Обидишь мальчика, а тебя спросят, зачем ты так поступила? Ты захочешь сказать, что тигренок посоветовал, а тот возьмет и прикинется игрушкой, чтобы его не ругали, а виноватой останешься ты.

– Пап, ты чего, мы просто играемся.

– Что тебе Гамлет сделал?

– Домик развалил, который мы с Нелли строили.

– Знаешь, зачем он это сделал?

– Зачем?

– Ему кто-то из вас нравится, ты или Нелли.

– Нет, он злой.

– Нравится, тебе говорю. Сам такой был недавно. Влюблен был в девчонку в саду, а сам обижал ее.

– Зачем?

– Не знаю. Так получалось проявлять свои чувства, по-дурацки. Только не вздумай сказать этому Гамлету, что он влюблен. Станет еще хуже.

– А что нам делать?

– Скажи ему, что его сублимационно-деструктивные поступки приведут в конечном итоге к комплексу страха отношений с противоположным полом.

– Эээ, пап я не смогу этого сказать. Я не запомнила.

– Тогда скажи, что твой папка его папке морду набьет.

– Ага, хорошо.

Я почти успевал на работу. Быстро сгрузил дочь воспитателям. По случаю разглядел того самого Гамлета и его папу. Нет, отца я не стал бы бить. Он был похож на медвежонка. Невысокий, круглый с большими глазами.

– Здравствуйте. – Сказал он мне вежливо, когда заметил, что я его рассматриваю.

– Здравствуйте. Это Гамлет? – Я кивнул в сторону его сына.

– Да, мой сын. – Произнес он с гордостью. – Откуда знаете?

– Дочь рассказывала.

Больше мы ним не разговаривали. Надо было бежать. Как ни странно, я почти не опаздывал. Но случай оставил для меня сюрприз. По дороге, прямо перед самым поворотом к работе, меня догнала женщина на белом кроссовере.

– Ой, извините, отвлеклась в телефон. – Заохала она.

Повреждений почти не было. На ее машине совсем никаких, а у меня немного вмялся бампер. Я знал, что его можно вытянуть в обратную сторону без всяких затрат.

– Извините, я очень тороплюсь. – Женщина протянула мне пять тысяч, намекая на полюбовное урегулирование конфликта.

– А, хрен с вами! – Я взял деньги и уехал с места аварии.

На выходных выпрямлю бампер самостоятельно, а деньги потрачу на еду Ваньке и Юльке куплю чего-нибудь.

На этом сюрпризы не закончились. На работе случился аврал из-за того, что компания-партнер попалась на крупной денежной махинации и теперь, в рамках общей проверки всех сопричастных лиц, нам грозила полная прокурорская проверка. А это значило, что нам надо перелопатить и привести к надлежащему виду тонны бумаг. Я понял, что сегодня вернусь домой поздно. Надо будет просить кого-то забрать дочь из сада и съездить в магазин за продуктами.

Хорошо, что у Веры был брат, который помог нам. Без него, я не знал, как мне поступить. Вернулся домой заполночь. Возле подъезда не осталось свободного места для парковки. Я сделал два круга, но так и не нашел куда пристроиться. Место было только на газоне. Туда я встал передними колесами. Все равно я выезжаю почти раньше всех и благодарные жители нашего дома не должны были заметить моего хамского поступка.

Вера встретила меня в ночной сорочке.

– Иди, ужинай и ложись.

Мне хотелось рассказать ей о проблемах на работе, но по ее виду я понял, что спать ей хочется сильнее, чем вникать в перипетии моих служебных заморочек. Интересно, весь день сидит дома, а так устает? Что она делает? Я почувствовал, как во мне закипела обида. Моя Вера эгоистичная избалованная моим вниманием, женщина. Я поужинал, принял душ, после которого почувствовал себя легче. Забрался под одеяло и понял, что моя мужская физиология желает близости. Просунул руку под сорочку и получил удар локтем в ребра.

– Спи. – Зашипела, как змея супруга. – Ты же устал?

– Устали другие части тела, а эти нет. Для нормального самочувствия мне нужен регулярный супружеский секс.

– Ты совсем охренел, я уже спала, а тебе секс понадобился? Давай, без меня.

– Ты..., ты, вообще в своем уме? Зачем не надо было жениться, терпеть все эти неудобства, чтобы еще и в этом ограничивали? В этой маленькой просьбе, где от тебя требуется только лежать и ничего не делать?

Вера накрылась подушкой, чтобы не слушать меня. А мой разум обида уже застила. Сон и прочую усталость, как рукой сняло. Я встал, прошел на кухню, поставил там чайник, совсем без намерения пить его. Заходил по кухне, как маятник. Три шага в одну сторону, три шага в другую. "Вот рыба. – Думал я про жену. – Имя ей Фригида, а не Вера".

И тут меня осенило. Я вспомнил про визитку, которая до сих пор лежала у меня в кармане брюк. Вот сейчас самый повод изменить свою жизнь. Послушать людей, у которых все разложено по полочкам. Визитка лежала на месте. Я взял ее и телефон и вернулся в кухню. Секундное сомнение в правильности поступка, сменилось уверенностью, что я ничем не рискую.

Пальцы набрали номер. Я поднес трубку к уху и с замиранием сердца вслушивался в долгие гудки. Наконец, голос робота сообщил, что абонент не берет трубку. Ясно, рабочий день у них тоже нормированный. И тут меня обманули. Пообещали, а сами не исполнили. Моя жизнь теперь круто изменится. Я не буду никому верить. Не женитесь, ради регулярного секса, и не верьте обещаниям на визитках.

Меня отпустило. Всплеск эмоций мог быть спровоцирован нервным перенапряжением на работе. После короткого всплеска бешенства, разрядившего мою нервную систему, стало легче. Конечно, секс помог бы мне гораздо лучше, чем истерика, но моя Вера это паровоз, который хрен свернешь с рельс.

Неожиданно, лежащий на прикроватной тумбочке брелок сигнализации автомобиля завибрировал. Его экран светился и показывал срабатывание датчика положения. Мне и в голову не могло придти, что с моей машиной что-то не так. Я посчитал, что всему виной не горизонтальное положение машины из-за того, что она стояла "передком" на газоне, однако решил посмотреть в окно, ради самоуспокоения. Меня, как током ударило. Мой седанчик, испуганно мигающий аварийками, грузили на эвакуатор.

Я заметался по комнате. Захотел разбудить жену, но вспомнил, что нахожусь с ней в контрах. Накинул на плечи халат, схватил брелок сигнализации и выскочил в подъезд. Лифт ехал до моего этажа слишком долго. Я прыгал от нетерпения возле дверей и шипел проклятья на всю площадку. Наконец, светлое нутро лифта проглотило меня и также медленно и степенно довезло до первого этажа.

Эвакуатор уже выезжал со двора. Я нажал режим паники на брелоке сигнализации. Моя машинка заверещала, расплакалась, что ее увозят от хозяина. Но на водителя эвакуатора это не произвело ровно никакого эффекта. Он выехал на улицу и быстро скрылся из глаз.

– Кому я помешал?! – В сердцах крикнул я в тишину двора.

Мой голос несколько раз эхом отразился от безмятежных стен спящих домов и замолк. Безысходная злость владела мной безраздельно и вызвана она была пониманием несправедливости наказания, а так же собственной беспомощностью. Весь завтрашний, а скорее всего и послезавтрашний день с их привычным распорядком были отправлены в блендер обстоятельств и перемешаны до состояния хаоса.

Ничего не оставалось, как идти домой. Я не помнил, как в сердцах пнул дорогой черный седан, пристроившийся на мое привычное место возле подъезда. Пнул я его не в колесо, а прямо в дверь, оставив приличную вмятину. Я ожидал, что сработает сигнализация, но вместо этого открылись двери машины и из нее вышли двое мужчин суровой наружности. Моя злость очень быстро испарилась. Я понял, что попал. Второй раз за последние пятнадцать минут. Захотелось сбежать, но меня парализовал страх. Мужики, которым я помял машину, выглядели, как профессиональные бойцы, участвующие в боях без правил. Бегство от них могло только поднять цену моего проступка.

– Мужики, извините, я в сердцах это сделал. – Начал я оправдываться. – Видели, мою машину эвакуатор утащил? Ни за что. Нормально стояла. Я заплачу вам за ремонт.

Мужики подошли и ухмыльнулись мне. Мне эта ухмылка совсем не понравилась.

– Пройдем в машину. Поговорим без свидетелей. – Один их них крепко взял меня за руку.

У него была железная хватка. Мне показалось, что мою руку зажали в металлических тисках. Я хотел что-то сказать, про то, что мы можем поговорить и здесь, только шепотом, но не смог произнести ни слова. Меня потянули в сторону машины, а я, как послушный щенок плелся на ватных ногах, куда меня вели. Мужик грубо втолкнул меня в салон, на заднее сиденье и сел следом.

– Фартовый ты парень. – Мужик с водительского сиденья обернулся и посмотрел на меня.

Я чувствовал, что это не комплимент и одним ремонтом я не обойдусь.

– Почему? – Отстучали мои зубы.

– Нам как раз нужен человек, выполнить одну непыльную работенку. Поможешь нам взаимозачетом?

– Это как? – Отвечали только мои зубы, звонко стукающие друг о друга.

Второй, что сидел справа от меня, вынул из кармана пистолет с глушителем. Я почувствовал, как душа моя от страха попыталась покинуть тело.

– Надо убить одного плохого человека. – Мне положили пистолет прямо на халат.

Ноги под ним отбивали мелкую дрожь.

– Я не могу. – Голос мой, против воли стал плаксивым. – Я не умею стрелять.

– Мы тебя научим. Это очень просто. Пиф-паф в упор и всё.

– Не думай, что ты делаешь зло какое-то. Ты пристрелишь негодяя, который давно этого заслуживает.

– Может, ремонт? – Снова проплакал я.

– Уже не может, друг. – Произнес водитель.

– У тебя семья есть? – Поинтересовался второй.

– Да.

– Вот, видишь, ты же не хочешь подвергать их опасности.

– Кто будет их кормить, если тебя не станет?

Я понял, что эти парни выпустят меня из машины только пред очи апостола Петра.

– Я не смогу. – Попытался я еще раз.

– Сможешь, еще как сможешь! – Со злостью ответил водитель. – Нам ничего не составит узнать, где ты живешь. Ты готов рискнуть своей семьей?

Я не сразу ответил и получил по лицу удар ладонью.

– Приди в себя, слизняк! Готов?

– Готов. – Дрожащим голосом ответил я.

Водитель приложил палец к уху и отвернулся от нас.

– Ага, ага, под аркой уже? Хорошо, у нас все готово. До связи. – Водитель обернулся ко мне. – Ну, вот и пробил час, стать настоящим мужчиной.

Он поднес ко мне телефон. На его экране светилась фотография человека кавказской или ближневосточной наружности.

– Ты видишь эту неприятную рожу? – Произнес второй. – Он точно не может быть хорошим человеком.

Рожи тех, кто удерживал меня, были ничем не лучше.

– Запомнил?

– Да.

– Бери пистолет, снимешь с предохранителя, когда вылезешь из машины. Вот так, да. – Второй показал мне, как перевести флажок предохранителя. – Прячь пистолет за спиной и иди, как ни в чем не бывало. Мы будем держать тебя на прицеле, чтобы у тебя не появилось желания сбежать. Подойдешь в упор и сразу стреляй. В тело, куда угодно. Когда упадет, подойди и выстрели прямо в голову. Понял?

Я закивал головой, не в силах разжать сведенные челюсти. Мы дождались, когда подъехал микроавтобус. Из него вышел человек и помахал тем, кто его привез. Микроавтобус уехал, а мужчина зашагал по тротуару.

– Пошел! – Приказал водитель. – И помни, ты всегда на мушке.

Я не помню ничего, я был не в себе. Мне казалось, что все происходит не со мной. Я слышал только сердце, гулко отдающее в висках, и видел раскачивающийся передо мной тротуар и фигуру человека, идущую навстречу. Мы сближались. По спине тек пот. Вспотели даже пятки, которые скользили по резиновой подошве "сланцев" которые я надел второпях. Мы сблизились до трех шагов. И тут "жертва" начал подозревать, что я здесь не просто так. Он остановился. Из-за темноты я не видел его взгляда, но понял, что он испугался. Может быть, всему виной была рука с пистолетом, намеренно спрятанная за спину. Я остановился за шаг до него и замер, не в силах сделать то, чего от меня ждали. Даже угроза расправы над семьей не помогала. Мы простояли секунды три друг против друга. Глухой звук удара и брызги чего-то горячего, попавшего мне на лицо, нарушили наше противостояние. Моя жертва упала и задергалась в конвульсиях на асфальте.

Я не понял, что произошло. Мой пистолет как был за спиной, так и остался. Сзади меня хлопнули дверки. Мои "наниматели" выпрыгнули из машины и на корточках, как будто прячась от обстрела сверху, направились в мою сторону. Водитель поднял руку с пистолетом в мою сторону и выстрелил. Пуля свистнула у самого уха, ударилась позади меня в стену, и с визгом отлетела от нее. Я побежал. За мной раздались шаги погони. Пули полетели мне в след. Они выбивали искры из асфальта, пробивали машины, но не попадали в меня. Начать отстреливаться я и подумать не мог. В тот момент я не осознавал, что вооружен. Мне надо было быстро бежать, чтобы убежать. Никаких других мыслей у меня в голове не было.

Мысль неожиданно появилась, когда я увидел, как женщина садится в свою машину. План созрел молниеносно. Я успел открыть дверку и запрыгнуть на заднее сиденье. Женщина дала по тормозам и попыталась выпрыгнуть из машины. Я схватил ее за длинные волосы, притянул к подголовнику и приставил пистолет к голове, неожиданно вспомнив, что он у меня есть.

– Гони, сука! – Крикнул я ей в ухо.

Я не мог понять, откуда во мне родился этот дикий вопль. Никогда прежде даже в мечтах я не мог себе такого позволить. Возможно, страх смерти подтолкнул меня к действиям, когда надо дать понять человеку, что действовать в твоих интересах нужно очень быстро и без раздумий. Женщина подчинилась. Ее веселенькая машинка взвизгнула колесами и помчала нас прочь в темноту улиц. Пуля ударила в наружное зеркало заднего вида. Водительница вскрикнула и прибавила скорости. Мы быстро скрылись за домами и выскочили на пустой проспект.

– Вам куда? – Спросила она испуганно.

Я завис, потому что не знал, куда мне теперь деваться. Больше всего хотелось вернуться домой, забраться под одеяло к Вере и забыть все, что произошло.

– У тебя за городом есть что-нибудь? – Спросил я.

– Есть, дача.

– Давай, туда. И чтоб без фокусов. – Добавил я, многозначительно погрозив пистолетом.

Не понятно, откуда во мне взялось, желание показать превосходство. Это совсем не мое. Видимо, виной всему стресс, вызванный пережитым страхом. Женщина покосилась на мой пистолет и покорно кивнула головой.

Дороги были пустыми. Сколько я не пытался разглядеть за нами "хвост", ничего подозрительного так и не заметил. Неожиданно, в свете фар засверкали светоотражающие полоски на форме сотрудников дорожной безопасности. Я и подумать не мог, что пост ГИБДД находится так близко от города. Я ни разу не бывал здесь ночью, только днем, когда дорога забита медленно ползущим транспортом. К счастью, нас не тронули. Инспектор махнул жезлом идущему впереди нас разбитому тарантасу без половины горящих лампочек. На всякий случай я приставил ствол к голове женщины, без всякого намерения использовать его по назначению. Скорее всего, если бы нас остановили, я бросил бы оружие и убежал в ночь.

За короткое время пришлось пережить еще один стресс. Как бы я объяснил пистолет и насилие над женщиной? Только утром меня беспокоил не нарисованный для дочери аист и пробки на дорогах, и вот я мечтаю, чтобы меня не убили и не упекли в тюрьму. Я ли это вообще? В моих ли руках этот кусок железа сеющий смерть? Как так получилось, что я отыгрываю роль, которая мне совсем не идет?

Ответа дать было некому. В голове моей пленницы, наверняка тоже роились мысли о том, чем же она так прогневила бога, что вляпалась в такую ситуацию.

– А ты чего так поздно катаешься? – Мне вдруг стало интересно, куда она собиралась так поздно.

– Домой ехала.

– В гостях засиделась?

– Типа того.

– Это как?

– У любовника была! – Ответила она резко, как будто я задел ее за живое.

– Ах, вон оно что! Теперь понятно, почему бог послал именно вас. Прелюбодейство. Не чтите заповеди. А что же он не оставил вас ночевать?

– Мудак, потому что.

– Думаю, что моя жена, даже в шутку не называет меня мудаком, даже за глаза. Тянет к таким?

– Мне уже тридцать два. Замужем ни разу не была, ни детей, ни плетей. Все подруги уже с семьями, одна я, как шибанутая. Выбираю из того, что уже никому не нужно.

– Понятно. Прости, что спросил. Скоро там твоя дача?

– Уже скоро. А вы женаты? – Спросила она удивленно.

– Не похож?

– Если бы вы не бегали по ночам с пистолетом, только в халате, то были бы очень похожи.

– Вот такой я мистер Смит.

Поворот с трассы был темным, без всякого освещения. На миг блеснула светоотражающая вывеска с названием дачного товарищества и нас обступили с двух сторон нависшие над дорогой кроны деревьев. Машину потряхивало на волнах старого асфальта. Я думал о семье и очень надеялся, что с ними все хорошо. Как меня можно было так быстро вычислить? Я вспомнил, как бандиты пригибались и подумал, что снайпер, убивший на моих глазах человека, готов был пристрелить и их. Что там у них были за многоуровневые разборки, я не хотел знать. Главное, чтобы обо мне все скорее забыли.

Свет фар выхватил деревянный забор, из-за которого на улицу свисали ветви вишни. Женщина свернула с дороги и встала напротив двустворчатых ворот.

– Приехали? – Поинтересовался я.

– Да, это наша родовая дача, так сказать. Мне можно выйти, открыть ворота?

Ее вопрос застал меня врасплох. Я вроде бы не держал ее в заложниках, так, припугнул просто, но женщина могла думать иначе.

– Вас как зовут? – Спросил я, так и не дав ответа.

– Любовь. В смысле, Люба.

– Отличное имя, Люб. Давайте договоримся, чтобы у вас не было насчет меня никаких глупых мыслей.

– Давайте.

– Я не бандит, не насильник, не убийца какой-нибудь. Сегодня вечером случилось жуткое стечение обстоятельств, в которых я стал жертвой. Я вам ничем не угрожаю, если вы будете вести себя адекватно. Мне бы до утра перекантоваться у вас, а потом я вернусь домой, и все забудут, что я вообще существую. Я хочу, чтобы вы вошли в мое положение и помогли мне. Посмотрите на меня, разве я похож на опасного человека?

Женщина обернулась и нечаянно бросила взгляд на пистолет. Моя речь сразу потеряла смысл.

– Прости. – Я убрал его в карман. – А так?

– Вы знаете, я все равно напугана и не могу сейчас адекватно воспринимать вас. Вы мне кажетесь опасным.

Я впервые в жизни услышал, что кто-то считает меня опасным. Мне даже где-то было приятно слышать это. Часть моей натуры, привыкшая к одинаковому отношению к себе со стороны устоявшегося круга общения, вдруг была поражена новым видением. Оказывается, я могу быть не только смешным, любимым, ленивым, глупым, тормознутым, жадным, но и опасным. Это лестная характеристика для мужчины. Во мне даже скакнул уровень тестостерона. Как же поступить с Любой, оставить ее в машине и открыть ворота самому, или же отправить ее открывать ворота? Она могла сбежать при любом варианте.

– Пошли, Любовь, откроем вместе. – Я решил так.

Мы вышли из машины. Я взял ее за запястье. Люба испуганно дернула рукой, но потом успокоилась и не препятствовала мне. Ворота открылись со скрипом старых, не смазанных петель.

– Отец раньше жил на даче летом, теперь не хочет. Работы много. Я иногда заскакиваю, но от меня пользы мало. Не огородница.

– Понимаю. Для меня дача, это только место, где можно сделать шашлык.

Мы вернулись в машину вместе. Люба зарулила прямо к крыльцу великолепного домика.

– Это же не дача, это дом моей мечты. – Восхитился я.

– Да, хорош. Для зимы холодноват, а так можно было бы жить круглый год.

К теплой машине сразу же полетела мошкара. Пока Люба искала спрятанный в секретном месте ключ от дома, меня атаковали полчища комаров. Наконец, она открыла замок, открыла дверь и включила лампочку над крыльцом. Я быстрее забежал в дом. Люба включила свет по очереди в двух имеющихся комнатах. Первая была гостиной и кухней, вторая спальней. Оформление и дизайн остались еще от советской эпохи, или же трудных времен девяностых годов. В кухне, стоял умывальник с латунным краном, в который надо было заливать воду.

– Извините, но угостить мне вас нечем. Продукты не держим здесь.

– Спасибо, но аппетита у меня нет. Люб, давай на ты?

– Хорошо. Как тебя зовут?

Я чуть не назвал. Для меня, лучше, чтобы этого никто не знал.

– Иван. – Соврал я.

– Очень приятно, Иван.

– Взаимно.

– Кровать у нас тут одна. Если хочешь, я лягу в машине.

– Я вообще не уверен, что смогу сегодня уснуть.

– Иван, можно я родителям позвоню, они очень волнуются? – Попросила она.

– Так ты не одна живешь?

– Нет, а зачем?

– Ну, да, понятно. Звони, конечно. Потом дашь мне, я тоже своим позвоню. Жена моя, если проснулась, может беспокоиться начать, что я пропал.

– Хорошо, конечно. Если хочешь, поставь чайник. В этом шкафу найдешь все, что надо. – Она показала мне на старый советский шкаф.

– Не откажусь.

Я полез искать чайник и заварку. Люба ушла в спальню.

– Алло, привет..., я поняла..., не могу говорить...

Меня напрягла последняя фраза. Я бросил искать чайник и ворвался в спальню. По глазам Любы я сразу понял, что она звонит не родителям. Выхватил из ее рук телефон, но она успела отключиться. Быстро нашел, пока телефон не заблокировался, последний исходящий звонок и набрал его повторно.

– Дежурная часть. – Ответили на том конце.

Я отключился. В моих глазах бушевал огонь. Люба сжалась вся, смотрела на меня искоса, как будто ждала, что ее сейчас начнут бить. Меня взбесила её реакция и подлость.

– Мы же договорились! – Крикнул я и со всего маху ударил телефоном о край стола.

Осколки пластмассы полетели в разные стороны. Люба дернулась всем телом и прикрыла лицо рукой. Ее страх спровоцировал во мне поведение, совсем не присущее моей натуре, я почувствовал, как во мне взыграл самец, вожак стаи. Я резко оттянул ее руку, прикрывающую лицо в сторону. Люба отворачивалась от меня, боясь встретиться глазами. Она думала, что моя злость испепелит ее? На самом деле, я находился в таком же неадекватном состоянии, как и она. Только знак моего заряда был противоположным. Я совсем не осознавал, что совершаю в тот момент.

Я поднял лицо женщины за подбородок и поцеловал ее в губы. Сделал это так, как будто имел на нее полное право распоряжаться. Люба, после секундной заминки ответила мне горячим поцелуем. Каким-то образом, мы стали действовать, как два человека, которые понимали друг друга с полужеста. Мне было позволено все, а моя "пленница", будто желала это "всё" с собой. После того, как прощупал все ее тело, мгновенно ставшее горячим, я поднял ее и положил на стол. С Любой я обращался, как с игрушкой, из-за избытка тестостерона совсем не ощущая ее веса.

Ее глаза горели, и в них не осталось ничего от так называемого здравого смысла. Я думаю, что мой взгляд был таким же. Никогда еще мне не приходилось чувствовать безумный сексуальный порыв такой силы. Поставь между мной и этой женщиной препятствие, мешающее нашему соитию, я бы пробил в нем дыру и не заметил бы. Люба так натурально стонала в ответ на каждый мой толчок, и это заводило меня еще сильнее. Это было не похоже на секс, с его заранее отрабатываемыми ролями, и не дай бог, не похоже на исполнение супружеского долга. Это был настоящий порыв страсти, когда вокруг нет ничего, кроме нас двоих, а все происходящее между нами идет не только от плоти, но больше от душевного состояния, похожего на гиперактивное возбуждение вызванное употреблением амфетаминов.

Допинг закончился неожиданно. Одновременно у меня и у моей партнерши. Я был мокрым, как мышь и дьявольски уставшим. Любу одолел стыд и она скромно прикрылась, сорванной в порыве страсти одеждой. Мы оба глубоко дышали.

– Я думаю, что после этого нам можно лечь спать в одну кровать?

– Хорошо, я не против. Сейчас приготовлю ее.

Я пошел искать чайник и заварку, пока Люба вытряхивала постель. Я как-то не мог признать мысль, что то, что случилось между нами можно признать супружеской изменой. Такого неудержимого и гармоничного секса между нами с Верой не случалось даже в период бурной молодости. Мы оба готовились к супружеству, и это оставляло отпечаток на наших отношениях. Мы присматривались, притирались, оставляя достаточно много для холодного разума. Как же можно предаваться безумию с человеком, с которым собираешься дожить до старости? А вот с которым не собираешься, можно. Следовательно, бурный и гармоничный секс, лишенный продолжения, нельзя считать супружеской изменой. Это события разного порядка и смысла.

Люба вышла из спальни и помогла мне поставить чайник. Мы молчали, пока он закипал на плите. Честно, говорить и не хотелось. По телу текло блаженство от усталости. Только мысль о семье не давала мне полностью отдаться чувству неги.

Я понял, что со сном у меня не будет проблем, едва голова моя коснулась подушки. Руки по супружеской привычке скользнули под руку Любы и ухватились за ее грудь. Взрослый мужик, а с сиськой расстаться не могу.

– Эй, спящий красавец, вставай! – Сквозь сон послышался грубый мужской голос с кавказским акцентом.

Я открыл глаза и резко сел. В комнате находились два человека, по виду, грузины. Один из них держал в руке мой пистолет с глушителем. Любы рядом не было.

– Вы кто? – Спросил я испуганно. – Где Люба?

– Не знаем, где твоя Люба. Ты один здесь. Вставай, собирайся.

– Куда?

– Ты знаешь куда.

Я не знал, но по суровым лицам кавказцев догадался, что они не станут вдаваться в подробности. Молча встал, собрал по комнате свою одежду. Я не собирался сдаваться и тайком высматривал возможность сбежать. У входной двери я заметил еще одного мужчину. Он стерег выход. Окна в доме были старыми, с деревянными рамами, которые просто так не открыть. Можно было пробить телом стекла, наплевав на порезы и скрыться. Но пистолет в руке грузина ненавязчиво смотрел в мою сторону.

Едва я накинул халат, как меня грубо попросили выходить из дома. Машины перед домом не было. Только следы от колес, примявших траву. Люба сбежала. Никакой восхитительный секс не смог заставить ее полностью потерять страх. Осторожная слишком, оттого и одинокая.

Я понятия не имел, куда меня везут. Мы долго ехали вокруг города. Заехали в него только для того, чтобы пересечь реку по мосту. За мостом съехали с улицы и углубились в лес. Мне стало страшно, потому что мне стало очевидно, что меня везут убивать. Эти люди приняли меня за кого-то другого.

– Мужики, вы меня не за того приняли. В прошлую ночь, у меня эвакуатор увез машину, прямо от дома. Я выбежал остановить его, и тут случайно попал в ситуацию...

– Заткнись. – Одернул меня грузин, сидевший рядом со мной. – Нам не надо это рассказывать.