Текст книги "Игрушки для императоров. Лестница в небо"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Мы заехали именно в такие ворота – толстые черные и прочные, оказавшись в длинном темном шлюзе. Створка за нами встала на место, и только через пять секунд кромешной темноты открылась передняя створка. Я сохранял спокойствие, хотя делать это удавалось с каждой минутой все труднее и труднее. Затем въехали в нечто, что можно назвать внутренним двором. Тут я с удивлением обнаружил, что забор – это не забор, а целая крепостная стена. Такую не пробьешь выстрелом из деструктора, только артиллерией. Они что, воевать тут собрались? С кем же? С властями или с конкурентами?

Вдоль стены, словно стражник из фильмов про средневековье, прохаживался охранник в черно-желтой униформе частного охранного агентства. Дать ему в руки алебарду, одеть в полудоспех – и можно историческую картину снимать. Даже взгляд у него был соответствующий – цепкий, но профессионально безразличный. Больше охраны я не увидел, но не сомневаюсь, тут таких парней много.

Огляделся по сторонам. Вокруг нас, от забора до дома, обступая стоянку для машин, простирался зеленый сад из настоящих живых деревьев. Яблони, акации, березы, различные пальмы – настоящий дендрарий. Интересно, это дон – ценитель, или до него было высажено? А вообще, классно здесь!

– Пойдем.

Мой спутник поманил меня, я двинулся следом. Двое бойцов из первой машины остались на месте с самым скучающим видом. Я оглядел их более внимательно. Да, с такими лучше не связываться.

– Красиво? – обернулся вдруг «начальник охраны», указывая на очередной шедевр ботанического искусства – тропические деревья, названия которых не помню, образовали нечто с переплетающимися стволами. При этом оба дерева цвели, источая резкий непривычный для человека из под купола аромат.

– Да. – Глупо было бы отрицать очевидное.

– Хочешь сам так жить? В таком же доме с садом?

Я не понял, к чему он спрашивал, и на всякий случай неопределенно пожал плечами.

– А кто бы не хотел?

Дальше шли молча, он больше не задавал глупых вопросов.

Мы обогнули дом и вышли к большой аккуратно подстриженной искусственной лужайке. Место это предназначалось для уединенного ото всего света отдыха хозяина и его личных гостей. В центре ее, среди невысокого кустарника, располагалось небольшое озерцо, в котором плавало два лебедя – белый и черный, рядом с которым стояла круглая беседка со ступеньками, спускающимися к воде.

Я остановился, разинув рот, разглядывая величественных птиц. Да, хорошо жить не запретишь! Тем более на наворованные деньги.

От последней мысли пришел в себя. Потрусил головой, моргнул, выдохнул и увидел довольно скалящуюся рожу сопровождающего, от которой сделалось неприятно.

…Ну вот, опять наврал. И что меня все время тянет неправду говорить? Вы, не подумайте, дон Виктор – не вор, наоборот, чистейшей души человек! Он ничего не ворует, никого не грабит, ни с кого ничего не вымогает! Это делают воры, бандиты и убийцы, которых в Альфе великое множество. Просто эти самые бандиты и воры добровольно отдают ему часть от того, что украли и награбили. Подчеркну, добровольно, и с легким сердцем. Потому, что те, кто отдает с тяжелым, долго не живут. «Начальник охраны» и двое сопровождающих меня бойцов – не урки, не бандюганы, не тупое бычье. Это – наемники, профессионалы, бойцы высокого уровня, выполняющие ответственную работу и соответственно за нее получающие. Ветераны, воевавшие в горячих точках Солнечной системы, маленькая, но эффективная армия, по типу тех, что имеют влиятельные аристократические роды. Так что не надо наговаривать на бедного человека, он всего лишь не дает распоясаться криминальным элементам нескольких районов, держит их в узде, а я тут хулу развожу! Кстати, а вот и он сам.

Нет, я его представлял не таким.

Начать с того, что он был ниже меня на голову. Щуплым его не назовешь, подтянутый, накаченный, бицепсы просвечиваются сквозь рукава белоснежной рубашки, но вот ростом он не вышел. Вторая деталь, бросившаяся в глаза – седина. Он был абсолютно сед, хотя на вид я не дал бы ему больше пятидесяти. Волосы, довольно густые, зачесаны налево с пробором, глаза… А вот в его больших голубых глазах я увидел лишь усталость, и больше ничего.

Итак, этот седой низенький полукровка с усталыми глазами и волевым лицом видавшего многое человека, одетый в безукоризненную белую рубашку и такие же безукоризненные черные брюки, и есть тот самый монстр, которого боится половина Альфы, от имени которого трепещут бандюки и бизнесмены? Хоть это было очевидно, я про себя скептически хмыкнул. Сюрприз!

Монстр стоял в паре десятков метров от меня на ступеньках беседки и самозабвенно кидал лебедям хлебные кусочки, отламывая их от большого батона, который держал в руке. Просто мурашки по коже от жути! Но не стоит расслабляться, как говорится, глаза обманывают больше других.

Мы приблизились, вошли в беседку. Дон Виктор с видимой неохотой оторвался от своего занятия и поднялся к нам, оглядывая меня внимательным изучающим взглядом. Кажется, увиденное ему понравилось, он удовлетворенно кивнул и обратился к моему спутнику:

– Спасибо, можешь идти.

«Начальник охраны» вежливо, но не раболепно, кивнул в ответ, почти по-военному развернулся и направился в сторону дома. Было видно, что он очень старался не чеканить шаг, идти солидно, вразвалочку «по-граждански», но у него плохо получалось. Что ж, некоторые вещи остаются с нами до конца жизни.

– Хуанито, правильно? – вновь вцепился в меня глазами дон Виктор.

Мне стало не по себе. Съежившись, я кивнул, привычно выдавив:

– Так точно.

– Присаживайся.

Он указал рукой на скамью, я последовал приглашению. Сам он неспешно вытащил золотой портсигар, вынул из него большую коричневую сигару и сел напротив, закинув ногу за ногу.

– Куришь?

Я отрицательно покачал головой.

– Кубинские. Самые лучшие!

Он поднес сигару к носу и, прикрыв глаза, вдохнул табачный аромат. Поскольку я в этом деле не разбирался, а табак вообще не любил, то непроизвольно скривился. И что они все находят в курении? Спасибо, здесь хоть удушающего запаха ментола не будет, какой стоял в кабинете Мишель.

Через минуту, отрезав кончик и смачно подкурив, дон Виктор выдохнул в мою сторону одуряющую по своей крепости струю дыма. Я чуть не закашлялся, утерпел чудом.

– Молодец, что не куришь, – заявил он. – Значит, у тебя все еще впереди.

Я промолчал. Его раунд – пусть говорит, что считает нужным.

– Да-да, не думай, курение – это не просто так! Курение – зло, все мы понимаем это, как и то, сколько оно забирает здоровья. Но бывает так, что твои нервы взвинчены настолько, что успокоить их может только одна она. – Он вытянул дымящую сигару перед собой. – Мы курим не от хорошей жизни. И если ты пока не куришь – значит, ты счастлив. Пока счастлив.

Интересная концепция! Этот человек вот так сходу меня удивил. А ведь и правда, Мишель мало того, что сама боевик, так еще и решает судьбы других бойцов, каждый день кого-то посылает на смерть. Как тут не закурить?

И сеньор Кампос. Кто сказал, что у него не нервная работа? Плюньте тому в лицо!

– Ты знаешь, зачем я тебя пригласил? – перешел к теме мой собеседник, посчитав интродукцию законченной. Я кивнул.

– Из-за сына. Из-за его сложностей во взаимоотношениях с некой Катариной де ла Фуэнте.

Виктор Кампос удовлетворенно покачал головой.

– Соображаешь. А почему не из-за фонтана?

– Потому, что я слишком мелкая сошка для этого. Вам не интересно заниматься мной из-за какой-то молодежной драки. Встревать с тяжелой артиллерией в каждую разборку юного сына – не предел мечтаний для родителя, – постарался я как можно короче сформулировать сказанное в машине «начальником охраны».

Дон Виктор снова кивнул.

– Именно. Не предел мечтаний. Школьная драка – это всего лишь школьная драка, все мы прошли через подобное. И то, что это – частная школа со своими порядками меня совершенно не волнует.

Затяг.

– А вот про инцидент с этой гонщицей… Как ты говоришь, Катариной…?

– Де ла Фуэнте.

– Да, именно. Расскажи об этом поподробнее.

Он прекрасно знал, как ее зовут и кто она такая. Просто выпендривался.

Я, не торопясь, принялся излагать произошедшее тогда. Старался говорить обстоятельно, убедительно, с деталями. Естественно, умалчивая о том, что видел результат ее воздействия на Бенито.

– Почему она это сделала? – спросил он после паузы, когда я закончил.

Я растерялся.

– Простите?

– Я говорю, как ты думаешь, почему она это сделала? Для чего ей это?

Меня вдруг посетило видение déjà vu. Вспомнилась Мишель, задающая очень похожие вопросы.

Это – проверка. В смысле, наш разговор. Вот только на что?

– Бенито сам устроил ей «коробочку». По сути она всего лишь защищалась.

– Я знаю. Но у нее была сотня способов избежать конфликта. С ее авторитетом, статусом и умениями. Мой сын не полез бы в драку, если бы она задавила его авторитетом. Но она четко подвела его именно к этому, к конфликту. Для чего?

Я вновь пожал плечами и решил говорить так, как думаю, пусть это кому-то и не понравится. В конце концов, моя физиономия еще помнила отпечатки ударов Бенито, а привычка никого не бояться после занятий в бело-розовом здании еще не выветрилась.

– Возможно, ей было скучно. И она решила доказать некой семейке, взявшей с ее точки зрения на себя слишком много, что они – не правы. Что на любой прием найдется другой прием, ставящий противника в еще более жалкое положение, чем тот до этого ставил своего противника.

Лицо дона Кампоса налилось кровью, но он сдержался, сохранив подобие бесстрастности.

– Продолжай.

Я довольно оскалился. Кажется, появилась возможность немножко отыграться за былое, переведя стрелки на другого человека. Упустить такую возможность я не мог.

– Как-то раз некий бездарный сын уважаемого отца решил, что он – всемогущий. – В определенном пределе, конечно, но в этом пределе считал, что ему можно все. Поучительная история вышла! И отец не спешил развеивать этот миф, не объяснял сыну, что тот неправ.

Глаза дона Кампоса сузились в две щелочки, которые пронзали меня насквозь, будто рентгеновские лучи. Но иной реакции не последовало. В этот момент я понял, что ему просто нравится моя наглость. Он любит смелых, безрассудно смелых, поэтому данный финт сходит и сойдет мне с рук. Если, конечно, не перегну палку, мера должна быть во всем.

– И когда на горизонте появился некто, не признавший его авторитета, он расстроился и решил похоронить обидчика. Закопать и смешать с дерьмом, – продолжил я. – И похоронил.

Не сам, конечно, у самого кишка тонка, но для чего людям нужны отцы?

С подачи папочки, благодаря его влиянию, обидчика исключили и унизили, сделав это даже вопреки тому вопиющему факту, что дело получило широкую огласку в сетях. Настолько папа был уверен в своих силах, видать… – я показно усмехнулся.

Дон Виктор не реагировал на мои слова, все его внимание было сосредоточено на том, как тлеет кончик сигары. Я же чувствовал, что иду по самому лезвию: один шаг влево, одно проявление неуважения – и я труп. Меня не спасет ничего, даже личное заступничество ее величества. Власти таких людей не стоит недооценивать.

Но была и другая сторона медали – я нападал. Да, рисковал, но нападал, а не защищался. А такие люди уважают только силу; стоит мне уйти в оборону, и он сольет меня в канализацию с любыми аргументами. Пока же у меня имелись шансы выйти сухим из воды, имелись, несмотря ни на что. Вот только не сорваться бы и не соскользнуть в пропасть!

– И вот она. Еще молодая, и сорока нет, но уже достаточно опытная и имеющая вес в определенных кругах. Да, она могла уйти, избежать конфликта, но зачем? Ведь можно покуражиться, поставить кого-то на место и наблюдать со стороны за его злостью и беспомощностью. А видеть беспомощность противника это так здорово, так… Дон Виктор, ну кому я об этом рассказываю?

Он иронично скривил губы. По ним пробежало нечто наподобие улыбки.

– Понимаю.

– И она делает это, – продолжил я. – Унижает сынка до такой степени, что узнай об этом его друзья, с авторитетом в их глазах можно будет смело попрощаться. Но это еще не самое страшное. Самое – это то, что всемогущий доселе папочка оказывается бессилен против нее. Он не может грохнуть эту сучку открыто – ее знает вся планета, и не может скрыто, не афишируясь – за ней стоит такая организация, которая отыщет его после этого где угодно, даже за орбитой Эриды. [1]1
  Эрида– карликовая транснептуновая планета, объект пояса Койпера


[Закрыть]

Я сделал небольшую паузу, для эффекта.

– Она ангел, сеньор Кампос. Вассал королевы. Завершила свой контракт и живет для себя, в свое удовольствие. И если вы уберете ее «случайно», подстроив какую-нибудь пакость, ну я не знаю, в машину бомбу там подсунув, эксперты корпуса узнают об этом. А затем начнется вендетта.

И тогда вас не спасет ни собственная армия, ни высокие заборы, ни пластика со сменой документов. Ваши люди разбегутся сразу же, узнав, кому вы перешли дорогу, а насчет документов…

Они найдут вас, сеньор Кампос. И вы это прекрасно знаете.

Воцарилось молчание. Дон Виктор никак не отреагировал на слова о том, что Катарина – королевский телохранитель, по его лицу не пробежала ни одна морщинка, из чего я сделал вывод, что он знал об этом. Видно, не такой это большой секрет, как пыталась показать мне Катюша.

– Время кидать камни – время собирать камни, – для чего-то процитировал я старика Экклезиаста. Как завершающий штрих своего раунда.

Сеньор Кампос затушил остаток сигары в стоящей посреди небольшого журнального столика пепельнице и вымученно улыбнулся.

– Да, ты прав. И у нее получилось. Она выиграла, я признаю это. Пошли.

Он встал и очень быстрым шагом направился в сторону дома, не оглядываясь. Я вздохнул и пошел следом, чуть не срываясь на бег. Все, теперь его ход.

* * *

Мы вошли в кабинет. Рабочий кабинет мафиози. Я с интересом огляделся.

Большие окна, выходящие, естественно, в сад. Большой «директорский» стол с горой каких-то бумаг, папок и большим стационарным визором. Стены и потолок уютного бело-голубого цвета, располагающего к работе и сосредоточению. Обстановка достаточно спартанская, ничего лишнего, никакой роскоши. Вдоль стен мягкие кожаные кресла и диван. На выполненном в минималистском стиле шкафу металлический кубок с надписью «Стрелковый клуб „Чингиз-хан“, 2418». А вот коллекция огнестрельного оружия, которую я мысленно почему-то ожидал здесь увидеть, на стенах не висела.

– Присаживайся.

Я сел. Напротив, за дальний конец стола.

– Почему ты рассказал, что она – ангел? – спросил дон Кампос, буравя меня глазами. – Это ведь секретная информация.

– Я не расписывался за нее, – хмыкнул я, вспоминая перекошенное от злости лицо Катюши. – А еще она… Мы немного повздорили на прощание. И это «повздорили» включало в себя обильное рукоприкладство. С ее стороны, естественно. А мне такое обращение не нравится.

Дон Виктор расхохотался.

– И таким образом, раскрывая ее секреты, ты ей мстишь?

Я пожал плечами.

– Отчасти.

– А говоря о ссоре мне, не боишься, что я прикажу убить тебя? Ведь теперь ты лишился ее защиты!

Я отрицательно покачал головой.

– Она умная тетка. И наверняка проверит, и не раз, как выполняется ваша договоренность. Ведь если вы проигнорируете ее… просьбу, получится, что вы ни во что не ставите как минимум императорскую гвардию. И как максимум – корпус телохранителей. А это потеря авторитета, такое не прощают. – Я усмехнулся. – Нет, вы не тронете меня, сеньор Кампос. Хотя я считаю, что дело не во мне, я – повод, чтобы насолить ей. Всего лишь. Вам плевать на меня лично, даже несмотря на наши непростые отношения с вашим сыном. Не так ли?

Он молча вздохнул и потянулся к портсигару за очередным никотиновым допингом. Я же безуспешно пытался прочесть в его движениях хоть что-нибудь.

Да, я сказал о том, что Катарина – ангел, и не жалею об этом. Это она устроила ту заварушку, и теперь только ее авторитет удерживает дона Виктора от расправы надо мной. Я – свидетель унижения его сына, одно это – смертный приговор. Потому чем выше я ее сейчас вознесу, тем больше шансов у меня выжить. Даже если эта стерва мною не заинтересуется, я просто обязан блефовать, прикрываясь ее именем. Я наглый, да. Разговариваю с мафиози, как с одногрупниками в школе. Но я умный наглый. Так что пусть Катарина меня извинит – тем более, действительно, лицо еще не зажило от ее кулаков.

Сеньор Кампос прикурил и вновь выпустил струю дыма. Естественно, в мою сторону.

– Допустим ты прав. Во всем, начиная с моего вмешательства в ваш конфликт с Бенито и твоего отчисления, и заканчивая тем, что она будет интересоваться тобой. Хотя бы ради собственного авторитета. Но ты-то умный мальчик, ты, надеюсь, понимаешь, что тебя это не спасет? Я злопамятный, а главное, у меня есть скверное качество, которое бесит моих врагов – я умею ждать. Год, два, пять, десять – я выжду и все равно ударю. Если буду жив, конечно, но на то воля богов.

Я кивнул.

– Разумеется, понимаю.

– И все равно идешь на риск, разговаривая со мной таким тоном и угрожая?

Я демонстративно вздохнул.

– Сеньор Кампос, вы грамотный человек и прекрасно понимаете мое положение. И то, что мне не осталось ничего другого. Да, непочтительно, да, с элементом угроз… Но что я могу сделать еще? Встать на колени и попросить прощения? Лучше пристрелите, это будет честнее и проще – меньше заморочитесь!

Он улыбнулся. Я продолжил:

– Я не могу сделать ничего иного, кроме как наехать на вас чужим авторитетом и ждать чуда. Это мой единственный аргумент, первый и последний, как я могу его не использовать?

– Финальный. Я бы сказал, финальный аргумент. Ну, допустим это так. Но тогда какого чуда ты ждешь? Что может произойти такого, чтобы я не тронул тебя после того, как ты в лицо заявил мне о моем бессилии?

Я вымученно улыбнулся.

– Ну, например, что я вам понравлюсь. Что вы любите смелых. Не знаю, на все воля богов, но почему бы и нет?

Дон Виктор рассмеялся. Хохотал долго и заливисто, почти до слез.

– Да, чего-то подобного я и ожидал! – выдавил он, когда немного успокоился. Затем встал и медленно прошелся по кабинету, остановившись возле окна, рассматривая цветочный натюрморт – живой ковер, посаженный перед домом.

– Я ждал именно этого, что ты выкинешь нечто нелогичное, но достаточно убедительное, чтобы выйти сухим из воды. Потому и приказал привезти тебя. Из интереса.

Он сделал паузу, крепко затянувшись.

– На самом деле ты мне не нужен. Да, я в гневе и готов прикончить твою… Хм, теперь уже бывшую любовницу. Но ты сам не стоишь моих усилий. Она – да. Ты – нет.

– Не любите уничтожать слабых? Получаете удовольствие только от победы над сильными? – не мог не поддеть я.

Дон Виктор согласно кивнул.

– Наверное, да. Если слабые не угрожают. Но ты не угрожаешь.

Бенито… Насчет него ты не прав, я объясняю ему, что так вести себя нельзя, что это неправильно. Но время упущено, он не слушает меня, не верит. Я проморгал его, как отец, много лет назад. Был слишком занят делами, и он вырос, сложив о мире искаженное мнение. А теперь воспитывать его поздно.

…Таким образом получается, что Бенито в вашем споре не прав, а ты – всего лишь человек, поставивший его на место. А раз так – то это сложности Бенито. Пускай в следующий раз думает, а потом уже делает. Да, я покрываю его, это мой сын, но это не значит, что я одобряю его действия.

– И даже готовы простить, что я чуть не утопил его?

Сеньор Кампос усмехнулся.

– Я уже говорил, на все воля Древних. Ты не мог убить его, они бы не дали тебе это сделать. А хотеть… Мы многого в жизни хотим, да только мало что из этого получаем.

Он обернулся и посмотрел мне в глаза.

– Да, я не держу на тебя зла. Ни на что из произошедшего. Но все равно решил поговорить с тобой. Как ты думаешь, почему?

На этот вопрос у меня не нашлось даже версии ответа.

– Мне нужен наследник. Не так, наследник у меня есть – это мой сын. Мне нужен преемник. Человек, который возглавит мое дело после меня.

И я хочу предложить им стать тебе.

Глава 11. Между львом и крокодилом

Сентябрь 2447, Форталеза, префектура Сеара, ЮАИ

– А мы ведем свой репортаж из курортной зоны Форталезы, где сегодня в летней резиденции венерианского королевского дома должны состояться долгожданные переговоры между его величеством императором Себастьяном Вторым и королевой Леей. Напомним, проведение переговоров трижды откладывалось, и теперь, когда спорные вопросы, наконец, согласованы…

На картинке виднелся кортеж из десятка машин, медленно едущих по оцепленной войсками дороге в гору, в направлении земной резиденции венерианских монархов. Половина машин принадлежали императорской службе дворцовой охраны – тяжелые броневики «Грандезы», местный аналог венерианских «Либертадоров». Очень, очень, надо сказать, плохой аналог. Но лучших у империи нет.

Четыре из них ехали полукругом вокруг центральной, самой роскошной машины, «Звезды Аполлона», имеющей истинно королевские размеры. Настолько королевские, что даже гиганты «Грандезы» не могли полностью прикрыть ее корпусом. И в отличие от пародий на «Либертадоры», этой машиной империя гордилась. Такие выпускались штучно, только для монархов и президентов, то есть руководителей государств. Да еще глав богатейших кланов планеты, но для этих уже в упрощенной комплектации.

«Звезда Аполлона» – монстр, динозавр, которого невозможно поджарить переносной ракетой или ручным деструктором, слишком большой запас прочности. Говорят, она выдержит взрыв фугаса под днищем, и находящиеся внутри выживут, но человек, смотрящий на экран визора, не хотел бы проверять такое на себе. Машина обладала если не идеальной, то почти идеальной защитой, именно этим объясняется огромная ее популярность среди очень богатых людей, как и невероятная стоимость.

Кортеж из броневиков, охраняющих украшенный императорским лазорево-зелено-золотым штандартом суперброневик, неспешно двигался вдоль оцепленной солдатами магистрали. Вокруг нее на всем протяжении стояли люди, что-то приветственно кричащие и машущие флагами. Человек знал, что некоторые из «махальщиков» – агенты службы имперской безопасности, в задачу которых входит оживление скучной церемонии, создание видимости изъявления верноподданнических чувств со стороны черни, а также скрытый контроль за возможными провокациями. Но его приятно удивило, что таких было не много в общей массе: большинство приветствующих кортеж зевак все же являлись аборигенами, вышедшими поприветствовать своего императора, и, если представится возможность (ну, а вдруг) поглазеть на него вживую. Не каждый же день его императорское величество посещает эту курортную цитадель! [2]2
  Fortaleza( порт.) – крепость


[Закрыть]

Простой народ любит своего императора. Любит и считает защитником, как бы не поливали его грязью представители недовольных верховной властью «семей». В столичном Каракасе это не так заметно, там народ избалован обилием церемоний, привык к высокой концентрации сильных мира сего на квадратный километр. То же можно сказать и не о столичных, но невероятно громадных деловых полисах, наподобие Мехико и Сан-Паулу. Но простая провинция всегда была и останется индикатором народной любви.

Кое-где в толпе виднелись горячие оранжево-золотые и оранжево-голубые цвета Венеры, резко контрастировавшие со спокойным лазорево-золотым флагом империи, но это было неудивительно – туристы с Золотой планеты всегда составляли львиную долю отдыхающих на атлантическом побережье, если не самую большую, то самую богатую. И им тоже хотелось поучаствовать в процессе, так сказать поддержать «свою» сторону в грядущем действе. Этому факту человек тоже улыбнулся, его удовлетворяло такое положение вещей: имперцы круглый год летают на Венеру, чтоб получить свои радости, венериане круглый год летают в империю за своими. Позагорать, искупаться, подышать свежим естественным воздухом – что еще надо людям из под купола? И еще вопрос, какое из государств получает от этого большую выгоду!

Да, многим венериане не нравятся – неправильные они, заносчивые, развратные. И очень себя любят, непозволительно много для подданных чьей-либо короны. Но большинство населения прибрежной зоны империи относится к ним спокойно, ведь те никого не заставляют жить по собственным законам, варятся в собственном котле, собственном мирке и платят за это хорошие деньги. «Не трогайте нас, и мы не будем трогать вас, покушаться на ваши устои». Простая философия, и большинство аборигенов империи находят ее приемлемой, потому, что прибыльной. Местами, особенно в глухих префектурах, для них все же приходится выделять особые курортные зоны и тщательно охранять оные, но за золотые центаво страна готова идти на такие жертвы. Здесь же, в исторически раскованной Бразилии, с инопланетянами вообще никогда не было никаких проблем.

Да, в стране до сих пор слышны крики о том, что «Венера – наша колония», и «Мы обязаны вернуть ее, показав этим зажравшимся мятежникам, кто в доме хозяин». Но кричать и делать – разные вещи, и большинство населения, даже свято убежденного, что это так, для осуществления подобной затеи не ударит пальцем о палец. Война – зло, и люди понимают сей факт, пусть даже на инстинктивном уровне. За три десятка лет здесь выросло поколение, не видевшее ужасы и разруху гражданской войны, не представляющих, что это такое, но старшие еще помнят о ней и готовы остудить молодую горячую кровь. И это правильно.

Потому, что война – зло.

Он знал, откуда дует ветер. Семьи, аристократические роды. Семьи хотят денег и власти, и им плевать на все остальное, включая жизни простых людей и благополучие государства. Прискорбно, но в империи богатенькие сволочи имеют власть даже большую, чем венерианские собратья, страну спасает лишь то, что их здесь гораздо больше и все они имеют глубокие корни, чем всячески кичатся.

Как известно, тот, кто считает себя знатнее оппонента, никогда не пойдет на союз с ним. В смысле, равный союз. А на неравный… Дураков нет! Родовитость – фактор, которого лишена молодая Венера, лишь она спасает империю от хаоса. Семьи банально не могут договориться друг с другом, не могут выставить единого кандидата на высшую руководящую должность, не могут выработать единой программы жизни после захвата власти. Все хотят, но все боятся, что «друзья» прокатят их после победы, ведь сами они с удовольствием сделают то же самое. И пользуясь этим, стравливая семьи, можно добиться поистине колоссальных результатов.

Человек вздохнул. Войны не будет. По крайней мере, пока он у власти. Но что случится потом?

Те, кто хочет реванша, конечно, по-своему правы. Империя сильнее Венеры, гораздо сильнее. Как и любого другого государства в Солнечной системе. И если захочет, может умыть вольное космическое королевство кровью. Но в таком случае, откуда возьмутся все те золотые империалы, которые наполняют казну прибрежных префектур, от четверти до половины общего дохода? Откуда возьмутся империалы в общеимперской казне, если обрубить связи с самым главным на сегодняшний день торговым партнером? Да, империя выживет, она слишком большая, чтобы сдуться из-за этого, но оставшиеся золотые ручейки будут как вода в песок утекать из казны на бессмысленные военные расходы, на строительство огромных дорогих кораблей, которым будет суждено погибнуть едва ли не в первом же сражении, на вербовку и обучения мяса. Именно мяса, поскольку тот еще вопрос, сколько процентов от него доживет до конца войны.

Но даже в случае победы, из каких источников платить людям, не участвующим в «великом деле реванша»? Врачам, учителям, государственным служащим, пенсионерам? Это миллионы человек, их нельзя всех одномоментно вышвырнуть на улицу! А где взять деньги, чтобы платить полицейским, усмиряющим народные бунты, то есть бунты тех же врачей, учителей, простых рабочих или студентов? А что начнется после того, как на планету один за другим начнут опускаться грузовозы, под завязку набитые гробами? А ведь победив, Венеру нужно будет сначала восстановить, отстроить, только потом она начнет давать те сверхприбыли, о которых так мечтают семьи!

Но главное во всем это то, что не факт, что война окончится победой. Их предшественники восемь десятков лет назад тоже считали войну на мятежной планете легкой прогулкой для десанта. Это было время, когда юное королевство только-только оправилось после восстания и не смело даже думать об экспансии, в отличие от Владычицы Южных Морей, собравшей в кулак все свои легионы и построившей беспрецедентный по мощи и размерам флот. Тогда Империя была гораздо сильнее, чем сейчас, мощнее, блистательней…

…А закончилось все крупнейшим в мировой истории поражением и последовавшей за этим полувековой гражданской войной. Как божественной карой за самоуверенность.

Человек с сожалением вздохнул. Многие люди в стране разделяют его мнение, но, к сожалению, далеко не все. И очень многие из этих «не всех» смотрят на семьи, вроде Феррейра, Сантана и Ортега, с завистью, пуская слюни, грезя о подобных богатствах, и мало что может удержать их в стремлении получить желаемое.

Тем временем колонна въехала в ворота Летнего дворца. Летним он назывался официально и не так давно, во время, когда в нем жил отец, тот носил простое название «Поместье Веласкесов», и таким остался в разговорном обиходе аборигенов. Но «Летний дворец венерианской короны»… Гораздо звучнее!

Этот дворец когда-то его мать подарила отцу, известному полководцу, в качестве благодарности за то, что тот посадил ее на трон. Точнее, вернул трон ей, законной наследнице династии Давила, победив претендентов-узурпаторов, поддерживаемых «преступными семьями».

На самом деле после реставрации матери страной управлял отец, мать играла лишь декоративную функцию, и когда он попросил понравившееся ему «Поместье», у нее даже мысли не было отказать. Как, впрочем, и возможности.

Но после смерти отца случилось непоправимое: «Поместье» по завещанию отошло не ему, Себастьяну, законному сыну от законной жены и наследнику, а юридически незаконнорожденной дочери, но являющейся при этом венерианской наследной принцессой. Его «любимой» сестренке Лее…

Смотрящий за церемонией мужчина откинул голову назад и прикрыл глаза. Он старался не разжигать в себе давнюю семейную ненависть, старался быть выше этого, но у него не всегда получалось. И это неправильно, недостойно его высокого статуса.

Донья Катарина, мать Леи, пусть земля ей будет пухом, воспользовалась этим, и тут же, с согласия его матери, искренне переживающей горе, отторгла дворец у Империи, придав ему статус венерианской территории, какой имеют посольства и консульства. С тех пор венерианские Веласкесы рассматривают его как штаб-квартиру, место отдыха при визите на Землю. Стервы, венерианские стервы, что с них возьмешь!..