Текст книги "Телохранитель ее величества: Противостояние (СИ)"
Автор книги: Сергей Кусков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Потому такие люди, как вы, охраняют лишь самые ответственные объекты страны – на большее их не хватает. Чуть менее квалифицированные кадры готовят таможня, пограничники и разные силовики. Но даже они – уже не тот уровень. Понимаешь, Хуан, какая на нас ответственность? На ВАС?
Я понимал, естественно. И никаким дополнительным финансированием делу не поможешь.
А еще вычленил из ее речи кое-что для себя. А именно, подставы во дворце.
Разумеется, при охране подобного объекта это должно быть обыденным явлением. Способен ли тот или иной охранник обнаружить человека, пытающегося попасть туда, куда не положено? Или еще хуже, внедриться? Может ли выявить его ухищрения? Особенно, если внедряющийся – экстрасенс (или, как говорят они сами о себе, биоэнергетик)? Отдел сеньоры Лопес периодически проводит такие трюки и с ангелами, и с дворцовой стражей, вдобавок к собственной безопасности, "контрразведке" дворцовой стражи, которая так же не дремлет.
В общем, перспективы службы во дворце с каждым днем становились все красочнее и красочнее – скучно там точно не будет.
Как оказалось, выявлять биоэнергетиков не так уж сложно. Ну и что, что они обладают даром внушения? Ну и что, что могут взять под контроль с одного неосторожного зрительного контакта? Для поиска и выявления подобных существуют целые методики, успешно применяемые в реальной жизни. Мы пока только начали проходить их, но я уже поражался простоте решений, говорящей о гениальности их разработчиков.
– Не забывай главного, Хуан, – продолжила сеньора Лопес, закрывая тему, – ты не герой-одиночка. Ты вообще не герой. Ты – часть системы, ее винтик, а только система в целом может справиться с подобными трудностями. И если ты – номер-два, и заметил странную реакцию номера-один, сразу жми тревожную кнопку. Не геройствуй, твоя задача выявить и дать сигнал. И всё. При попытке обезвредить противника лично ты рискуешь самому попасть под воздействие, бесславно погибнуть или как-то иначе провалить возложенную на тебя задачу. Это не игрушки, Хуан.
– Понимаю, сеньора, – покачал я головой. – Я уже не зеленый мальчик, пришедший сюда на собеседование.
Она вздохнула с видимым облегчением.
– Это радует.
И тут же продолжила:
– И еще о главном. Я бы сказала, еще более главном, самом главном. Все они – люди, Хуан. Твои возможные противники. Хоть биоэнергетики, хоть нет. И искать их следует именно как людей, а не как носителей таинственных способностей. Все люди одинаковы, всегда и везде, и только психология даст тебе ответ, кто перед тобой, враг или нет, и что с ним делать.
Она задумалась, что-то вспоминая.
– Однажды мне дали задание, найти "крота" в неком ведомстве. Это было важное ведомство, Хуан, и "крота" требовалось найти срочно, потому начальство обратилось сразу в наш отдел. Меня срочно выдернули туда, придумав красивую легенду, наделив невероятными полномочиями. Но знаешь, как я нашла этого говнюка? – Она хрипло рассмеялась. Я пожал плечами. – На "летучке" у шефа, где присутствовал весь отдел, этот гад сидел и... Смотрел на всех свысока. Вот просто сидел и показывал, как он на всех плевал. "Где вы, и где я" – читалось в его глазах. Мне осталось только взять его в разработку, и через два дня я нашла доказательства, что он как минимум причастен к утечке. После чего благополучно сдала его конторе рангом пониже, чем наша.
Вот так, Хуан. Психология определяющий фактор. Она важнее любых способностей – как видишь, я даже не прибегала к своим. – Она довольно улыбнулась. – Так что в первую очередь ищи в своем окружении тех, чье поведение выделяется, и только потом используй то, чему тебя учила я. Это я так, на будущее.
– Спасибо, сеньора Лопес, – я благодарно кивнул – действительно, хороший урок. Затем задал вопрос, который задавать не планировал, но который после последнего откровения сам напросился:
– Раз так, можно спросить вас, как психолога? Прежде всего психолога, и только после этого биоэнергетика?
Она загадочно улыбнулась – поняла, о чем буду спрашивать.
– Что мне делать с этим противостоянием? Что мне делать с сорок четвертым взводом? Как выкрутиться? Я не понимаю!
Она покачала головой, улыбка так и не сползла с ее лица.
– Сожалею, Хуан. Но эту задачу ты должен решить только сам.
* * *
Какое-то время царило затишье. Девочки вели информационную войну, на всех возможных фронтах. Я пестовал себя, не реагировал, учился. И даже получалось. Против девочек играло их высокомерие – им не могли его так просто взять и простить. Но вода камень точит, и именно этого они добивались – сточить меня. Сделать так, чтобы проект с мальчиком в корпусе завершился по моей инициативе, чтобы я не выдержал прессинга, распрощался и ушел. На этом, по их мнению, их подруга будет отомщена.
Я не унывал, что-то подсказывало, что на моей улице праздник еще настанет, но не представлял, что для этого надо делать. Информационная война – такая штука, которую не выиграть без стартовых условий, которыми я пока что не обладал. Прежде всего не хватало того самого авторитета, без которого человека никто не станет слушать. Да и без команды приходилось тяжко – информационные войны в одиночку не ведутся, а возможности кого-то использовать у меня были откровенно слабые.
Но я старался, выжимал из имеющихся ресурсов все, что можно. В первую очередь эксплуатируя других хранителей – ту же Камиллу и ее девочек. Сливал через них в народ нужную информацию, причем в виде, в котором, знал, ее "проглотят". Это немного нейтрализовывало действия "сорок четверки", что на фоне их высокомерия меня спасало, но полностью погасить последствия их влияния я не мог. Так же на всю катушку использовал возможности диаспоры (ее здесь не стоит недооценивать), и к чести девочек, они поддерживали меня так, как не поддерживал родной взвод. Даже, бывало, вступали в открытую перепалку с "сорок четверками" и их сторонницами (и такие нашлись), защищая меня. И я был им за это благодарен. А вот кто в этой истории больше всего удивлял, так это мой родной взвод.
У меня частенько проскальзывало чувство, что "чертова дюжина" меня бросила. Оставили на съедение, погрязнув в собственных мнимых "делах". Они практически безучастно смотрели на то, как меня "избивают" (в переносном смысле, конечно), не вмешивались, а реплика Кассандры в столовой оказалась единственным актом их вмешательства. Да и то направлена была на Белоснежку, не имеющую к хранителям никакого отношения.
Почему так? В связи с чем они себя подобным образом ведут? Я не знал. Знал только, что это внутривзводные тараканы, ни с кем в сговор девчонки не вступали – я бы сразу почувствовал (спасибо сеньоре Лопес). И это злило.
Единственная, кто пыталась поддерживать, это Паула. Она не отходила от меня, когда эти шмары маячили на горизонте. Старалась находиться рядом во время выходов "в люди", чтобы они не напали на меня, ведь в присутствии кого-нибудь из девчонок взвода те вряд ли это сделают. Но ПОКА меня не трогали физически и без этого, надеясь уничтожить в войне информационной.
Я шел по коридору, погрязший в раздумьях. Ибо выхода видно не было, за последнюю неделю ничего не изменилось. Все намекали мне на какие-то таинственные решения, что я должен принять, но какие именно – никто не уточнял. И что-то мне подсказывало, это бравада – они сами не знают, что это за решения. Проскальзывало ощущение, что происходящее – чья-то режессура, постановка; этот режиссер сидит в тени, умело дергая за ниточки, стараясь сделать так, чтобы о нем никто не догадался. Кто он – понять не сложно, учитывая, что и Мишель, и сеньора Лопес, и все остальные для этого кукловода такие же марионетки, как и я, и сорок четвертый взвод. Но вот ЧТО она хочет? Каковы ее цели? Если бы мне спустили хоть какую-то информацию, хоть намеки, где мне искать решение?
Я специально следил за посещением сеньорой Гарсия территории корпуса, насколько это возможно в моей ситуации. Она наведывалась сюда регулярно, но что тут делала, естественно, ни перед кем не отчитывалась. Со мной лично встретиться не пыталась, но наблюдать за мной ей никто не мешал – вся территория базы одна сплошная система слежения. Если бы она хотела что-то до меня донести – донесла бы
Почему она, почему не Мишель и ее партия? Для белобрысой это слишком сложно. Она достигла звания "доброй тетушки", это ее уровень, а уровень "слива" сорок четвертого взвода явно выше ее возможностей. Мне даже показалось, что ее держат на голодном пайке, не доводят до сведения нюансы операции, заставляя делать лицо кирпичом, чтобы держать меня заинтригованным. Ей это не нравится, но ничего поделать она не может – есть четкая иерархия, и Мишель в данном случае лицо, лишь выполняющее приказы.
Итак, выстраивалась довольно пакостная картина. Одно дело действовать, зная, кто против тебя играет, и другое, знать при этом, что она от тебя хочет. И никаких продвижений ни в одном направлении, кроме факта самого понимания. Б-р-р-р-р-р-р!
Самокопания мои были прерваны весьма неожиданным образом. Мне навстречу вышли... Хранители. Нет, не просто девочки на отдыхе, к которым я привык, оставшиеся на выходной на базе, а именно ангелы-хранители, при исполнении, в доспехах, шлемах и при оружии. Я аж рот раскрыл от удивления. Потому, что следом за ними шла Мишель, в паре с... Ханом Соло. Его превосходительством Сергеем Павловичем Козловым, экс-супругом королевы, доверенным лицом и отцом ее детей. Мишель была в ярости, хотя старалась держать на лице дежурную маску и мило щебетать; на лице же сеньора Соло не было и тени кривляния. Он презирал ангелочков, презирал это заведение и не считал нужным сие скрывать даже из вежливости.
Увидев меня, улыбнулся, как улыбаются кошки, завидев мышку. Имеются в виду сытые, обожравшиеся сметаны кошки, совершенно не голодные, которым мышка нужна лишь для забавы, но которую, и об этом мышка должна знать, могут в любой момент сожрать. Сожрать легко, не напрягаясь и безо всякого сожаления. Я от этого взгляда, напрягся, остановился. Взял курс к стене тоннеля, намереваясь пропустить процессию, но сеньор Соло вдруг встал как вкопанный в двух метрах от меня.
Он был высок, его превосходительство, и худощав. Длинные волосы, заколотые сзади в хвост, смотрелись комично. Но таков его имидж, вся планета знала его превосходительство именно таким. Больше всего выделялись его глаза – от них веяло злобой, ненавистью. Но в то же время и расчетом, желанием использовать тех, кто тебе не нравится в собственных интересах.
Что касается меня лично, то на меня он смотрел с интересом. И это был не интерес голодного удава к кролику, скорее опытного прожженного кукловода к перспективной марионетке, могущей принести большую пользу. От осознания этой мысли, тем более на фоне моих последних копаний, стало не по себе.
Молчание затянулось. Он стоял и рассматривал меня, буравя взглядом, пряча вырывающуюся улыбку, я рассматривал его, смотря снизу вверх, пытаясь быть при этом максимально равнодушным. Я не боялся этого человека, как бы он ко мне ни относился и какие бы планы не строил, и он должен был это понять.
Понял. Я прочел это в его вздохе, после которого он усмехнулся.
– Ну, здравствуй, Хуан Шимановский. Вот мы и увиделись вживую!
Я вздрогнул – это был голос человека, находившегося в поместье Виктора Кампоса. То самое уполномоченное лицо, ведущее переговоры между корпусом и бандитским кланом. Я помнил презрение и ненависть, которыми он одарил меня в подвале, как и то, что не понимал, да и сейчас не понимаю, чем они могли быть вызваны.
– А это очень нужно, встречаться нам вживую? – не стерпел и съехидничал я.
Он не повел и бровью.
– Думаю, да. Ты же живая легенда корпуса, непростительно не увидеть тебя лицом к лицу!
– Почему же это я живая легенда, сеньор? – усмехнулся я, давя негативные эмоции. Никакого страха! Никакой неприязни! Не любит меня – флаг в руки! Я буду выше этого. Мне с ним детей не крестить. А если у него ко мне что-то есть – это только его сложности. – Что же во мне такого легендарного?
– Ну как же? Пришел, постучался... Пригрозил дежурному офицеру... И тебя взяли! И ты до сих пор жив, справился со всеми трудностями! Разве это не легенда?
Мишель покоробило, но она промолчала.
– Первый мальчик за сто лет – по-моему, это уже легенда, – продолжил Хан Соло. – Да еще на таких условиях.
Я скупо пожал плечами – мне не была интересна эта дискуссия. Видно, он это понял и перевел тему.
– Ну и как тебе здесь? Сильно обижают?
Я только раскрыл рот, как Мишель произнесла в сердцах:
– Его обидишь!
Произнесено это было без иронии и ехидства, и я понял, что мои акции не так уж низки, как я себе представлял. Что придало уверенности в себе.
– А я слышал, с недавнего времени у него некоторые проблемы... – прищурился его превосходительство.
Я про себя выругался. Судя по лицу, Мишель тоже.
– Думаю, это решаемо, – усмехнулась она. – У всех нас есть проблемы, всегда. На каждом этапе жизни. И на каждом этапе они совершенно разные.
– С этим трудно спорить, моя милая Красавица! – Сеньор Козлов сделал намек на поклон, как бы признавая точку зрения оппонента.
– У меня для тебя есть подарок, – вновь обернулся ко мне. – Небольшой презент. Как знак дружбы и расположения в отношении живой легенды. Даниела! – прикрикнул он, обернувшись.
К нему тут же подошла стоящая сзади деваха тридцати лет в форме, но без доспехов, с небольшим кожаным чемоданчиком в руках. Сеньор забрал чемоданчик и ловким движением открыл. Вновь перевел глаза на меня и достал первую из книг.
– Это тебе посмеяться. Какой видели Венеру наши предки... НАШИ предки, – выразительно подчеркнул он, чтобы я понял, о чем речь. – Довольно забавно, но написано хорошо. – И протянул книгу мне.
Я взял ее и прочел на чистом русском выдавленное на выгоревшем серо-зеленом пластике черными витиеватыми буквами название: "Страна багровых туч".
– А эта вещь посерьезнее. – Сеньор Козлов достал и протянул следующую книгу. – Это чтобы мозги не атрофировались, жиром не заплыли. Здесь это не долго.
Мишель скривилась, но от комментария воздержалась. Я же внимательно осмотрел такую же серо-зеленую обложку – книги явно из одной серии. Причем старинной, подобный пластик для книг использовали более ста пятидесяти лет назад.
– Коллекционное издание, – усмехнулся его превосходительство, видя мою реакцию. – Там в одной дарственная надпись была, но я не знаю ни кто ее написал, ни кому. Так что извини за порчу. – Он выдавил очередную улыбку.
– Они из России? – не удержался и спросил я. Сеньор Козлов кивнул.
– Да. Мои люди приобрели всю серию с аукциона. Так что это хорошие книги, Хуан. Стоящие. Ты ведь любишь фантастику, неправда ли? – Его глаза засмеялись.
А что я хотел? Никогда не делал секретов из своих вкусов, раскопать их ищейкам самого его превосходительства наверняка было не сложно.
– Люблю, – согласился я.
– Ну, вот и хорошо. Тогда бывай, до встречи! И удачи тебе – с этими... – Он противно скривился, поведя лицом вокруг. – С ними она тебе понадобится.
Затем развернулся, и, не подав руки, пошел назад. Вся "свита", включая Мишель, повернулась следом, Златоволосая лишь сделала незаметный знак бровями кому-то сзади меня.
И тут, все-таки чувствуя себя уязвленным за подвал Кампосов, я решил выпендриться, взбрыкнуть. Ну, чтобы не дать этому человеку выглядеть передо мной в собственных глазах неким благодетелем, показать, что я его таковым не считаю.
– Сеньор! – громко воскликнул я. Он обернулся. – Сеньор, как там поживает Чубакка?
Удивление на лице его превосходительства сменилось непониманием, потом изумлением, потом... Потом пониманием. Лица же окружающих удивленно вытянулись, а ангелочки его группы даже раскрыли рты от изумления.
– Кто-кто? – на всякий случай переспросил он, хотя в этом не было необходимости.
– Чубакка, – повторился я. – Чуви. Ваш механик.
Тишина в тоннеле зазвенела. Молчали все. Пять секунд. Десять. Наконец, прорвало – его превосходительство засмеялся, и не смеялся так он, видимо, очень давно.
Окружающие облегченно выдохнули, включая саму Мишель, одними глазами показавшую мне нечто, означающее: "Хуан! Ты у меня допляшешься!" Но мне было плевать, я сделал, что хотел, и все, кому надо, это поняли.
– У Чубакки все хорошо, – выдавил, наконец, сеньор Козлов. – А ты парень с юмором, как погляжу. – И посмотрел на меня другими глазами, совсем иными. В них было гораздо меньше злобы и гораздо больше уважения. – Ладно, бывай, юморист.
Руку он так и не протянул, но хотя бы махнул ею. Затем вновь развернулся и направился назад, к шлюзу, а может еще куда-то по им с Мишель одним ведомым делам. Я же опустил глаза на подаренные книги. Они стоили на рынке сумасшедшие деньги, но такие люди, как его превосходительство не обращают внимание на стоимость в денежном исчислении; чтобы оценить этот подарок необходимо было абстрагироваться от его ценности в империалах. Вопрос, что все это может означать, набирал в моей голове оборот за оборотом, и я чувствовал, что вряд ли смогу ближайшее время на него ответить. А еще сеньора Гарсия с этим долбанным "сливом". А еще королева, которая неизвестно что от меня хочет...
От перегрева головного мозга спасла наказующая, подошедшая из-за спины и вытащившая книги из моей руки латной рукавицей.
– Погоди, вначале их проверят.
Видимо, именно ей маякнула Мишель перед уходом, понял я, и без пререканий выпустил книги из рук. Вряд ли они отравлены, или в них есть что-то смертельное, но слишком уж неприязненно его превосходительство смотрел на ангелочков.
– Да, разумеется. – Я вздохнул и тоже побрел, но в сторону своей каюты.
– Сразу руки помой! – донеслось мне вслед. – На всякий случай.
– Так точно, сеньора, – обернулся и вытянулся я. После чего неспешно продолжил свой путь. Неспешно, ибо слишком много вещей требовалось обдумать.
Потому, что вторую из подаренных книг я читал. Как человек, считавший себя русским, и как любитель классической фантастики одновременно. Это был роман, заставляющий не просто думать, а думать так, что извилины, буде единовременно превратить их в металлические стружки, до единой вылезут наружу. Глобальная социальная книга, оставляющая после себя больше вопросов, чем ответов. "Трудно быть богом" авторов с труднопроизносимым именем "Стругацкие". И получил я ее от человека, находящегося у руля огромной планеты...
Глава 9. Противостояние (часть 2)
Злость подымалась медленно, но неумолимо. В противостоянии с «сорок четверками» наметилось хрупкое, но равновесие: после эксцесса в столовой они больше не пытались бить первыми, соблюдали некий неписаный кодекс – делали всё, чтобы первым ударил я. Но я, как предупрежденный и вооруженный, держался. Все понимали, что-то будет, это переходный этап, но в данный момент статус-кво соблюдался, несмотря на тонны грязи, выливаемой на меня ими, и прорву информации комического характера, впрыскиваемую в общественность корпуса мною. Да-да, мне оставалось только высмеивать их, намекая, что относиться серьезно к этим подругам не стоит. И всячески подчеркивать их недостатки, как то надменность, властность и презрение к окружающим.
Первая книга оказалась действительно про Венеру, и действительно очень смешной с точки зрения науки середины XXV века. Написанная тогда, когда человечество всего лишь стояло на пороге первых космических полетов, она не могла читаться без улыбки. Однако, что мне понравилось, это стержень, который прослеживался в продолжение всего произведения. И стержень общества, неумолимо, несмотря на локальные поражения, рвущегося ввысь, к победе, и стержень каждого из описанных героев. В этой книге не было слабых вообще, и не было негатива – только железобетонная уверенность в успехе. Весь вопрос сводился к цене.
Сеньор Козлов удивил меня. Ведь судя по всему, он подарил книги не просто так, он как минимум их читал. И скорее всего, они ему нравились (я имею в виду этих авторов вообще, не только конкретные две книги). Ведь невозможно просто так, "от балды", подарить вещи с такими прозрачными, но такими точными намеками.
Про вторую книгу ничего не скажу – все предельно ясно из названия. Он, "бог" этой планеты нынешний, приветствует меня, возможного "бога" планеты будущего, и говорит о готовности сотрудничать. Готовить меня к решению проблем, что передаются Веласкесами от поколения к поколению, от королевы к королеве.
Что же касается первой книги... Только сейчас я понял этот намек. Я должен быть сильным. Таким, как описанные герои. Иначе делать мне во власти, то бишь в роли "бога" планеты, нечего.
Как бы пафосно это ни звучало, но я ощущал себя человеком, которому этим подарком дали пендаля. Дали так, что выбили всю дурь. Я выскочил, наконец, из топкого болота, в котором, не видя выхода, сам себя держал. Ибо сегодня, вот только что, вновь нарвавшись в "библиотеке" на представительниц "сорок четверки", впервые не сделал вид, что мне на них наплевать. Мне было наплевать на самом деле. И, кажется, они это почувствовали, как и все окружающие.
Что будет дальше – не думал, знал только, что они должны сменить тактику. Но мне было все равно – справлюсь. Подгоняемый некими мудрыми офицерами, я так гнался за мифическим "авторитетом" среди девчонок, что забыл, что же он собственно из себя представляет. А представляет он на самом деле не так уж и много. Авторитет – это и есть твой стержень, собственный, который видят другие. Тот, о котором писалось в книге. И пока я не изменю себя сам, не изменю свой стержень, добиться хоть какого-то признания в местном обществе у меня не выйдет.
То же и с "чертовой дюжиной". Девчонки боятся меня, видя, что я планомерно осаждаю их, пытаюсь повлиять на каждую согласно глобальному плану стратегии. Готовлю плацдарм для подчинения. А они не желают подчиняться – не хитрой прожженной расчетливой сволочи. Я должен не подчинить их, я должен покорить, повести за собой, и только тогда они за мной пойдут. Спасибо вам, Сергей Палыч, за науку!
– Все в порядке? – встревоженные глаза Паулы, когда я вошел в каюту. Гермозатвор за спиною встал на место. Что-то рано она сегодня. Я кисло улыбнулся и выдавил:
– Все отлично.
– Сильно доставали?
– Сегодня нет. Но в ближайшие дни начнется.
Красноволосая неопределенно хмыкнула. Она единственная была готова меня защищать, сделает для этого все возможное, все, что в ее силах, но вопрос в том, что придумают противницы? Паула далеко не всемогуща, и несмотря на статус, такой же изгой, как я.
– Наши как? – продолжил я, кивнув на пустые кровати.
– Скоро явятся. Маркиза занимается, остальные где-то бродят.
– Я не в этом смысле.
Она пожала плечами.
– Ты чужой, Хуан. И так быстро своим не станешь. Мне потребовалось три года, и то чувствую пропасть. Уж извини.
Из моей груди вырвался вздох. Да тебя, родная, за что извинять-то? Извинять надо их. За то, что не хотят помочь напарнику, пусть и будущему, когда он в этом нуждается. Хотя бы на основании того, что нам вместе идти по жизни.
«Или не идти?» – схохмил внутренний голос. – «Ты знаешь, Ванюша, что ждет вас дальше? Что ждет ИХ? Насчет тебя более менее ясно, но какое место отведут их взводу? Может не так уж они и не правы, что не опекают ЧУЖОГО мальчика?»
Б-р-р-р-р! Я замотал головой, отгоняя невеселые мысли. К сожалению, плюсу версии, смысла находиться именно в тринадцатом взводе видел мало. Они все силовики, неудавшиеся наказующие, не телохраны даже. Для чего они понадобятся, если меня будут пропихивать... Допустим, на тот же пост главы ДБ, как считает диаспора? Оптимальным вариантом для меня изначально было бы пройти курс молодого бойца где-нибудь... В той же "пятнашке", с "зеленью". Цели схожие, статус почти одинаков, девочки – универсалы, ваяй для любой предстоящей работы...
Но нет, я в "чертовой дюжине". И это свершившийся факт.
В который раз не придя ни к какому выводу, я умылся и лег спать, попытавшись абстрагироваться от всего на свете и выспаться. Завтра снова практическое занятие по тактике, нас снова поставят лицом к лицу с "сорок четвертыми" и будут смотреть, как мы позоримся. «Уж лучше бы к стенке поставили!..» – проворчал мой бестелесный собеседник, и я провалился в полудрему. Тяжелую, тягучую, натянутую.
Передо мной вихрились, словно накатывающие волны, какие-то непонятные образы. Я стоял на смотровой площадке шпиля дворца, все щиты которого были открыты. Сверху нависало, прижимая к земле, багровое небо. Не зеленое, имеющее такой оттенок благодаря коэффициенту преломления атмосферы, а гнетущее багровое, как в прочитанной книге. Оно гнуло, давило, но я держался, пытаясь устоять на ногах, борясь со свинцовой тяжестью. И как тогда с королевой, рассматривая это небо и простирающийся внизу город, вдруг начал ПОНИМАТЬ. Осознавать то, что лежало на поверхности, но что оставалось за кадром в силу инертности моего мышления. Именно в момент, когда неизвестная сила вжимала плечи в пол, а ноги подкашивались, я словно увидел там, внизу, не купола жилых районов, а ответы на свои вопросы. Способы их решения.
Я видел, как бегают внизу фигурки, понимал, что это за фигурки и почему они так делают. Понимал, откуда знаю, что именно они делают, и почему раньше не догадывался об этом. А необходимые подсказки, комментарии, тут же поступали прямо в мозг, словно гигантский визор, окольцовывающий смотровую площадку, сузился до размеров моей головы. Это было... Непередаваемо! И одновременно тягуче. Громоздко, тягуче и... Больно. Больно от того, что у меня не получалось проснуться – я плыл в этом сне, как в бреду.
Однако, бред не прошел даром. Я понял, что надо делать. И как. Каковы до этого были наши ошибки. Не так, МОИ ошибки, ибо на сегодняшний день я самый адекватный во взводе, и именно с меня должен быть спрос.
Я здесь главный, я за всех отвечаю, что бы ни думала о себе Кассандра. Ибо так же я понял, почему был направлен именно сюда, а не в ту же "пятнашку". Однако, всему свое время.
– Девчонки! Девчонки! – все-таки вырвавшись из объятий кошмара, я скатился с кровати, чувствуя, что глаза мои расширены, а воздуха не хватает. Давящая тяжесть неба исчезала медленно, неторопливо, давая ощутить себя и в этом мире.
Попытался отдышаться. Девчонки были на месте, все пятеро, и о чем-то яро спорили. Тихо, чтоб не разбудить меня, но эмоционально. Паула нависала над остальными и, видно, что-то втолковывала с перекошенным лицом. Я понял, о чем они, о ком, но в данный момент это была информация, которую можно опустить – имелись дела поважнее.
Я застонал. Мия и Кассандра вскочили, готовые броситься и обездвиживать меня, если придется, остальные же приготовились помогать им. Я бы на их месте тоже испугался – после таких-то приступов. Но в тот момент было не до убеждения в своей адекватности.
– Девчонки! – повторил я, продышавшись. – Завтра тактика!
– Мы знаем, – выдавила Мия, пытаясь понять, бросаться или все-таки дать высказаться. Видимо, решила подождать.
– Я знаю, что делать! Я знаю, как нам не слить этот бой!.. – выпалил я единым порывом и почувствовал, что стало легче – грудь больше не сжимала невидимая тяжесть.
Несколько минут я лепетал что-то невразумительное, пока окончательно не проснулся, и они не поверили, что я в норме. Затем лихорадочно принялся объяснять то, что... Понял? Осознал? Осознал во сне, в своем кошмаре. Выстраданном, к которому подсознательно себя готовил все это время. Да-да, готовил – я как бы знал и понимал каждый элемент понятой мозаики, но вразнобой, по отдельности. Мне нужно было всего лишь сложить эти элементы воедино. И к сожалению, сделать это получилось лишь во сне, на уровне подсознания. Видно слишком сильно нагружаю себя ненужными эмоциями в реальности, и это начинает создавать проблемы.
– ...Вот такие они, наши ошибки, – рисовал я дрожащим пальцем на спешно завихренном визоре какой-то вынутой из ящика капсулы. – Они постоянно применяют один и тот же прием, и мы ведемся. Как дети. Один и тот же, девчонки!
Паула отрицательно покачала головой.
– На прошлой неделе они действовали не так. Позавчера и чуть раньше – согласна, но на прошлой неделе, когда мы Маркизу потеряли... Да и раньше... – И принялась пояснять, где я по ее мнению ошибаюсь.
Она была права, но лишь отчасти. Я тоже отрицательно покачал головой.
– Они используют разные приемы, но разные тактически. Стратегически же это одно и то же действие, просто каждый раз примененное соразмерно реальности. Ландшафту, задачам, количеству и расположению бойцов...
И я вновь принялся рисовать. Кажется, убедил. Да, девчонки сорок четвертого взвода каждый раз действовали достаточно неожиданно, грамотно, профессионально, но я понял, что именно в их действиях казалось схожим. Они действовали ПО УЧЕБНИКУ.
Учебники – вещи емкие, иногда содержат столько информации, что можно изучать годами. Но это все равно УЧЕБНИКИ. Стандартизованное обобщение знаний по предмету. По учебнику ты можешь вычислить энергию кванта и рассчитать постоянную Планка, но не ПРИДУМАЕШЬ теорию относительности. При отсутствии учебника по теории относительности, разумеется.
Они действуют как хорошие грамотные бойцы, изучившие множество тактических схем, в совершенстве ими владеющие, но они эти схемы не ПРИДУМЫВАЮТ. А действуют по накатанной. Вот что главное.
Грань между "придумать" и "использовать" в боевой обстановке, конечно же, очень тонка, без собственной смекалки там долго не проживешь, но у меня имелись идеи, как подвести их к черте, когда знания сыграют с ними злую шутку. Когда я изложил их, девчонки долго ошарашено молчали.
– И как же этого достичь? Конкретно завтра? – первой нарушила паузу Кассандра. Я кивнул – давно бы так.
– Первое – дезинформация. Они прослушивают наши каналы, но мы отчего-то совершенно не пытаемся сливать им «дезу»...
– Хуан, шифровку в боевых условиях взломать практически невозможно, – возразила Роза. – Пока ты расшифруешь канал противника, сам бой будет позади. Этому не учат потому, что в этом нет смысла.
– Но в нашем случае же смысл есть!
– Это только осложняющий фактор, Хуан, – поддержала напарницу Кассандра. – Подразумевается, что мы должны чувствовать друг друга, а не "сливать" им "дезу". Именно это цель инструкторов, а не наши шпионские игры.
Я отрицательно покачал головой.
– Нас поставили в определенные условия и сказали: "Побеждайте!". Значит, мы должны побеждать сообразно условиям, а не целям. Если в драке человеку дали дубину, чтоб он ею дрался, это не значит, что тот не может ею в противника запустить. Логично?