Текст книги "Маньчжурия. 1945"

Автор книги: Сергей Воронин

Соавторы: Даниил Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Этот бой стал первым для Сергея Ушакова – и последним его участием в сражении на озере Хасан. Непростое ранение надолго выбило красноармейца из строя, и тяжелую схватку 31 июля, когда крупные силы японцев в количестве двух полков атаковали сопки, он уже пропустил.

Как, впрочем, и советское контрнаступление 6 августа, когда сменивший маршала Блюхера Григорий Штерн бросил в атаку 40-ю и 32-ю стрелковые дивизии (последней командовал Берзарин). А также 2-ю отдельную механизированную бригаду, воевавшую на стареньких тихоходных Т-26 с противопульной броней… Тяжелые бои длились три дня, советским частям приходилось взламывать уже хорошо подготовленную оборону японцев (на Пулеметной высоте враг развернул до 40 пулеметов!). А последние кидались в частые яростные контратаки… Очень большие потери понесли танкисты – 72 машины с частью экипажей. Но, тем не менее, при довольно сильной поддержке авиации и корпусной артиллерии высоты удалось отбить, после чего начались мирные переговоры.

Сергей долго лежал в госпитале, много общался с «пополнением», поступившим на излечение с 7 до 10 августа. После успел дослужиться до сержанта и демобилизоваться в 1939-м, до начала боев на Халхин-Голе, коими, конечно, живо интересовался на гражданке. Награды обошли раненого красноармейца стороной, хотя его участие в схватке с вражеским офицером помогло переломить ход боя 30 августа. Но на фоне закипевшего после сражения это была лишь легкая «разминочная» схватка… После службы Сергей заинтересовался только-только начавшей развиваться в СССР борьбой самбо, точнее ее гражданским вариантом. Ведь до Ушакова дошел слух, что в основу ее легла японская борьба, творчески обработанная Василием Ощепковым в «борьбу вольного стиля Дзюу-до»!

А вскоре началась и Великая Отечественная.

Многое пришлось пережить за последние четыре года. Но свой первый бой Сергей Ушаков запомнил на всю жизнь… Как и японского офицера, с какой-то поразительной легкостью расправившегося с подготовленным красноармейцем! Практически расправившегося… Не самые приятные воспоминания, и делиться ими с командиром и сослуживцами Ушакову не особенно хотелось по вполне понятным причинам.

Наконец, утомленный воспоминаниями Сергей действительно заснул под мирный перестук колес и негромкий разговор товарищей, не желающих беспокоить его сон.

Глава 6

…Легкий танк «Ха-Го», «Тип 95». Лобовая броня 12 миллиметров, борта 12, корма от 10 до 12 на башне… Калибр орудия 37 миллиметров, два пулемета под патрон 6,5 миллиметра. Серийное производство свернуто в 1943 году, но танк используется по сей день, в частности и в Квантунской армии. Одна из самых массовых японских машин… Внешне похожа на «Рено FT-17», хотя у семнадцатого броня все-таки 16 миллиметров.

Средний танк «Чи-Ха», «Тип 97» – второй по массовости японский танк. Этот больше похож на отечественный Т-26. Но по всем показателем «Чи-Ха» все-таки покрепче, посовременнее: двигатель мощнее на целых 73 лошадиные силы, лобовая броня 27 миллиметров против 15, орудие 57 миллиметров – правда, короткоствол. В реалиях Отечественной этот танк, конечно, что-то из себя представлял лишь в 1941-м… Но недооценивать противника нельзя. Из засады или в подготовленной обороне «Чи-Ха» нам не соперник, но предстоит наступать, возможны встречные бои. И пара пулеметов у него, кстати, калибра уже 7,7 миллиметра…

Я ненадолго оторвался от справочных материалов, отпив крепкого сладкого чая из стакана в красивом мельхиоровом подстаканнике. Красота! Особенно учитывая, что к месту новой службы я добираюсь пассажирским поездом и в настоящий момент мое купе абсолютно свободно, посторонних нет, никто не мешает знакомиться со справочными материалами по вражеским боевым машинам, предоставленным в том числе и «союзничками», чтоб их…

К союзникам у меня отношение двоякое. Достаточно сказать, что до 1944-го года бойцы называли «вторым фронтом» американскую тушенку… Да, часть немецких и итальянских сил были отвлечены на Африку еще в 1941-м, где англичан до поры громил талантливый немецкий генерал Роммель. Кстати, по слухам, только со стороны подчиненных Роммеля не зафиксировано военных преступлений… Но когда немцам крепко врезали под Сталинградом, танки в песочном камуфляже воевали уже в танковой группе Гота, прорывающейся к блокированному Паулюсу, Роммель не получил подкреплений. Так что, в сущности, это мы оказали британцам, защищающим стратегически важный для них Суэцкий канал, неоценимую помощь, а вовсе не наоборот…

Да, в 1943-м союзники также высадились в Италии, заставив макаронников выйти из войны. Было? Было. Но наступление в Италии вскоре тормознуло, немцы без особого труда удержали новый для себя фронт южнее Рима – благо его протяженность была не шибко велика. И в целом итальянские события никоим образом не сказались на нашем Восточном фронте. Ибо все те же итальянские дивизии, сосредоточенные на флангах Паулюса, были вдрызг разбиты РККА еще до падения режима Муссолини. А тяжелейшая Курская битва, где РККА похоронила последнюю попытку масштабного наступления вермахта, развернулась до того, как немцы были вынуждены ввести силы в Италию…

И там же, в 1943-м – тяжелейшее форсирование Днепра, битва за Киев… Нет, масштабы военного участия совершенно несопоставимы.

В 1944-м стало окончательно ясно, что Германия терпит тяжелейшее поражение на Восточном фронте и уже неспособна переломить ход боевых действий, как, например, зимой 1942-го, когда выдохлось советское контрнаступление под Москвой. Или весной 1943-го, когда Манштейн сумел нанести сильный контрудар под Харьковом… Причем Гитлер был вынужден держать на Восточном фронте вдвое больше своих дивизий, чем во Франции и Италии вместе взятых! 26 – в Италии, 59 – во Франции, Бельгии и Нидерландах против 157 дивизий, действующих на территории Союза!

Кроме того, стоит вспомнить и о составе этих дивизий. К 1944-му нацисты перевели на запад не менее полумиллиона коллаборационистов из числа власовцев, белоэмигрантов, карателей из полицейских батальонов, довольно успешно действующих против партизан… А заодно поддавшихся немецкой пропаганде казаков и прочих национальных частей из кавказцев, крымских татар и иже с ними.

Немцы называли весь этот сброд – «хиви» и зачастую вязали их кровью еще при вербовке. Так, бывшие узники концлагерей принимали участие в казнях заложников, нередко даже своих бывших товарищей по заключению. И это работало: решившиеся спасти свою жизнь во что бы то ни стало, повязанные кровью предатели не видели для себя иного пути, кроме как верно служить немцам… Они упорно сражались с партизанами в составе подразделений полицаев и карательных батальонов, неплохо проявили себя на фронте. Ведь коллаборационисты не видели для себя спасения в плену, да и в плен их зачастую не брали. Так что дрались стойко – порой более стойко, чем кадровые части вермахта!

Но Гитлер допустил крупный просчет, переведя «хиви» на запад. Конечно, на него крайне мрачное впечатление произвел переход к партизанам 1-й русской национальной бригады СС «Дружина» в августе 1943-го… Крупный успех советской контрпропаганды и вербовки сотрудниками НКВД ее командира, Владимира Гиля. «Дружинники» неплохо повоевали с нацистами, но были уничтожены в ходе «Весеннего праздника» – полноценной войсковой операции фашистов.

Однако мне известен лишь единственный случай крупного перехода советских коллаборационистов на сторону РККА и партизан, а отряд Гиля составил менее одного процента от общего числа «хиви»… В то же время на западе не было широкого партизанского движения, в коем власовцы и иже с ними могли отличиться. Зато там были французы, относившиеся к русским – пусть даже и предателям – вполне радушно, куда лучше, чем к завоевателям-немцам! Видимо, не забыли жертву армии Самсонова в 1914-м, спасшую Париж, не забыли и воинов русского экспедиционного корпуса во Франции… Там, кстати, в Империалистическую воевал и маршал Малиновский!

С «хиви» дружили, их приглашали в гости, кормили сытными французскими яствами, с ними заигрывали молодые женщины… А заодно вели аккуратную пропаганду члены французского Сопротивления. Впрочем, это было необязательно – особо не рассчитывая на снисхождение строгой к предателям советской власти, коллаборационисты с охоткой сдавались союзникам, не видя для себя причин умирать за Гитлера!

Открытым остается лишь вопрос по насыщенности западной группировки вермахта танками. Ведь союзники заявляют, что им противостояло две тысячи немецких панцеров с опытными экипажами! Верится, конечно, с трудом, но даже если это и так… В 1944-м высадке в Нормандии предшествовала крупнейшая наступательная операция Красной армии на Украине – здесь немцы также располагали двумя тысячами бронемашин. И я уверен, что прошлогодней зимой самые современные танки с лучшими экипажами воевали именно на Восточном фронте. В то же время была проведена и Ленинградско-Новгородская боевая операция, на Русском Севере немцы имели примерно четыре сотни боевых машин… И еще около двухсот панцеров дрались в Крыму весной, когда советские войска освобождали полуостров.

При этом большая часть наличного парка немецкой техники была потеряна именно во время зимне-весенних боев – как раз две тысячи танков.

Да, операция «Багратион» началась во второй половине июня, уже после высадки в Нормандии, и до того немцы могли перебросить часть сил во Францию, где их дела обстояли не слишком радужно. Но с первыми успехами советских войск в Белоруссии Гитлер был вынужден спешно усиливать группу армий «Центр», к концу операции она насчитывала уже до 900 танков! Думается мне, с запада были переброшены не только недавние подкрепления, но и техника, предназначенная для боев с союзниками…

Вот и выходит, что реальное участие британцев, американцев, ну и французов (на последнем этапе войны) в боевых действиях не идет ни в какое сравнение с тем напряжением боев, что пришлись на долю СССР. И ладно бы «союзнички» просто обошлись вступлением в войну в тот период, когда им это было выгодно, – так нет же! Куда без провокаций!

Один из таких эпизодов – воздушный бой над югославским Нишем, которому не предавали особой огласки. Я узнал про этот инцидент случайно, от знакомого летчика… С его слов выходило, что американцы дважды (!) летали на штурмовку советских колонн, и когда в воздух поднялись советские истребители, американцы первыми их обстреляли, приземлив один из наших «яков». После чего завязался воздушный бой, в коем было сбито семь американских самолетов и еще три советских. Наконец, американцы вдруг «осознали», что ведут бой с союзниками, и отступили… Но затем последовала вторая штурмовка советской колонны.

Этот же летчик, Григорий Аносов, поведал мне и собственную историю знакомства с американцами, когда его самолет, ведущий воздушную разведку у Дрездена, был атакован воздушной армадой союзников (свыше 700 самолетов!), летящей бомбить город. Григорий чудом сумел посадить свой самолет, а вот Дрезден, крупный центр немецкой гражданской эвакуации, по всем договоренностям отнесенный к советской зоне влияния, был буквально уничтожен чудовищной бомбардировкой! Союзники использовали не только фугасные, но и зажигательные бомбы – и город охватил не просто пожар. Над ним бушевали огненные смерчи, уничтожившие десятки тысяч гражданских, беженцев, а также пленных. В том числе и англо-американских пленных… И все это только для того, чтобы продемонстрировать руководству СССР разрушительную мощь авиации союзников.

Зато прошедшей зимой, когда немцы крепко ударили по британцам и американцам в Арденнах, Черчилль сразу побежал к Верховному с просьбой о помощи! И Иосиф Виссарионыч откликнулся – начал планируемое наступление РККА на несколько дней раньше, не завершив необходимые приготовления… Зато теперь ходят слухи, что «союзнички» не разоружают сдавшиеся им части вермахта, готовя их к возможному конфликту с СССР. Звучит бредово! Но ведь во время боев за Крит в мае, когда греческие коммунисты отказались сложить оружие и покориться новым оккупантам, англичане привлекли уже сдавшиеся им немецкие части для борьбы с партизанами…

Конечно, поступки сгнившей политической верхушки британцев и американцев не отменяют стойкости и честной службы моряков, водивших морские конвои в Мурманск без авиационного прикрытия, и летчиков, перегонявших самолеты с Аляски. Не отменяет подвигов простых солдат, честно сражавшихся с немцами в тех же Арденнах, в Бельгии и Голландии, во Франции… Но даже если говорить о поставках военной техники – из танков единственным нормальным был М4 «Шерман». Однако пик его поставок пришелся на 1944 и 1945 годы, когда у нас уже наладили выпуск Т-34-85, с куда более сильным орудием, и линейку «тяжей» ИС-1 и ИС-2. Остальные союзные танки горели как свечки в боях 1942-го и 1943-го, и воевали на них по большой нужде.

Самолеты? Хваленая «Аэрокобра» была поставлена американцами как сильно раскритикованный их летчиками истребитель, что неожиданно понравился нашим пилотам. Тут, как говорится, вопреки. «Харрикейн» – неплохая боевая машина, особенно на фоне устаревших в 41-м «ишачков», но «мессершмиттам» он все одно уступал, особенно последним моделям. Да и первая партия пришла с браком – пришлось перевооружать… Зато более сильных «Спитфайров», неплохо так навалявших «худым» еще в 1940-м, в Битве за Британию, мы допросились аж в 1943-м! Когда советская промышленность наладила выпуск собственных истребителей, превосходящих «мессеры» в воздушном бою, – Як-9 и Ла-5.

Да, на фронте крепко выручали американские грузовики «Студебеккеры», бойцы очень высоко оценили полугусеничные бронетранспортеры М16 и М17 со счетверенной зенитной установкой. Для сопровождения колонн – замечательная вещь! Да и при штурме городов по верхним этажам огонь вести – неслучайно ведь «мясорубкой» прозвали… Разведчикам же весьма глянулся колесный БТР «Скаут» с парой пулеметов, включая крупнокалиберный «браунинг».

Ленд-лиз обеспечивал нас не только техникой и оружием, но и стратегическим сырьем для промышленного производства, и станками, и значительными продовольственными поставками. С учетом того, что в 1942-м немцы заняли большую часть наиболее плодородных районов страны, американские консервы реально выручали… Но за эти консервы наши бойцы обильно заплатили своей и чужой кровью! Да и все эти поставки не имели решающей роли – они просто до поры до времени поддерживали нашу обороноспособность, выигрывая время для «союзничков»…

А теперь уже мне самому приходится ехать открывать второй фронт против японцев – хотя вторым фронтом это никак нельзя назвать! Американцы завязли на островах Тихого океана, крепко завязли, а вот в Маньчжурии, Корее и в Китае их войск нет.

Ладно, чего уж там… Есть боевой приказ, и его нужно выполнить. Так что посмотрим справку «союзничков» по японским танкам…

Так, а вот это уже довольно грустно. «Чи-Хе» – вполне себе современный средний танк, маска орудия 40 миллиметров, лоб корпуса 50, борта по 25. Не «тигр» и даже не «четверка», но можно сравнить с «тройкой», в 1941-м самым опасным противником для артиллеристов. Орудие, кстати, схоже по калибру – 47 миллиметров.

«Чи-Ну». Какие же у них странные названия! Вся лобовая броня 50 миллиметров, борта 25, корма 20… И довольно сильная пушка калибра 75 миллиметров повышенной бронебойности – не короткоствол. Вполне себе конкурент нашему Т-34-76… Но мы не танкисты, мы артиллеристы.

Нам, впрочем, тоже очень опасный конкурент.

Так, плавающие танки можно пролистать – у них броня противопульная. Ого! В случае десантных операций могут оснащаться дополнительным оборудованием для использования торпед… Надо же, как японцы заморочились!

Так… А вот это уже интереснее. Самоходки «Хо-Ни». Броня рубки у всех трех видов 50 миллиметров, весьма неплохо. У наших СУ-76 она куда слабее. База же идет от легкого танка «Чи-Ха», но орудия ставят разные. Есть и 75 миллиметров, и 105-миллиметровая гаубица, и даже разновидность с гаубицей калибра 150 миллиметров, хотя последняя называется «Хо-Ро»…

Да, запомнить будет непросто!

Очевидно одно: легкой прогулки, как описывал мне Боев грядущие боевые действия, не предвидится. Придется наступать, возможно, в порядках атакующей пехоты, ну или непосредственно за ней. И хотя чем меньше дистанция, тем выше наши шансы поразить даже средний танк, но развернуться к врагу, развести станины и изготовить к бою пусть и столь легкое, мобильное орудие, как «сорокапятка», тоже требуется время. Танкисты с подобными задачами справляются, как правило, куда быстрее.

Следовательно, придется отстаивать батарею перед будущим командиром, не позволяя использовать ее как штурмовое орудие на конной (а где и людской) тяге.

В обороне, а уж тем более в засаде, было бы куда проще…

Я невольно усмехнулся своим мыслям – ага, проще! Больше шансов поразить цель в первые секунды боя, это да. Но потом, когда враг обнаружит батарею и откроет по ней огонь, всякое преимущество внезапности теряется. Так было в 1941-м, так было и в 1945-м… В моем первом бою нам противостояли именно «тройки» – уже модернизированные «Ausf. G» с лобовой броней в 50 миллиметров и пушкой-пятидесяткой. Впрочем, ударным кампфгруппам немцы всегда старались давать лучшие танки…

Первый бой. Его сложно забыть, даже если очень захочешь… Томительное ожидание перед схваткой, сильнейший выброс адреналина при появлении противника, короткая пауза, прежде чем сделать первый выстрел, поймав вражескую машину на прицел… Мне не особенно повезло в первом бою, несмотря на хорошо подготовленную позицию и тот факт, что немцы «зевнули», проглядели нашу засаду. Увы, никакого расстрела вражеской колонны не случилось, как и точных залпов по относительно слабым бортам немецких машин. Все пошло наперекосяк с первых же секунд боя…

Боя, что я так и не смог заставить себя забыть.

Глава 7

– …Фролов… Алексей – готов?

– Так точно, товарищ старший лейтенант.

В голосе младшего сержанта, пять часов назад ставшего командиром орудия, нет прежних бравурных ноток, что обычно слышались в голосе лучшего наводчика моего артиллерийского взвода. «Есть!», «Так точно!», «Слушаюсь, товарищ командир!» – он всегда отвечал громко и молодцевато, поедая начальство в моем лице глазами. Все по заветам первого русского императора: подчиненный в присутствии начальства должен иметь вид лихой и придурковатый, чтобы разумением своим это самое начальство не смущать…

Пожалуй, в армии мирного времени это вполне работало. Да, нас на совесть готовили в училище, а за пару лет предвоенной службы в полку прошло несколько интенсивных учений. Опять же, артиллеристами изучался опыт боев в Испании, на озере Хасан и реке Халхин-Гол, разбирались ошибки «зимней войны»… Учебу, как правило, проводили реальные участники тех событий, кто-то из ветеранов служил с нами, да и в командирской верхушке полка хватало ветеранов Гражданской и Империалистической. До начала войны казалось, что наш полк – крепкая боевая часть, и при случае мы вломим немцам по самое не могу!

Увы, реальность оказалась куда как сложнее… И страшнее.

Стремительное наступление немцев в Белоруссии и разгром целого ряда соединений Красной армии в образованных фрицами котлах произвел ошеломляющий, угнетающий эффект на всю страну. Пожалуй, темп германского наступления в СССР даже превосходит темп наступления во Франции – ну как же! Война началась 22 июня, 28 июня немцы уже вошли в Минск, а 10 июля германские танковые части вышли на подступы к Смоленску. Причем с фронта доходят разрозненные, зачастую панические новости…

Немцы прорываются вдоль шоссе, едва ли не на последних каплях бензина спешат занять транспортные развязки, железнодорожные мосты, важные ж/д станции, стремясь парализовать транспортную логистику противостоящих им частей Красной армии. И в этом есть смысл: лишенные подвоза боеприпасов и продовольствия, бойцы не смогут воевать; крайне необходимы медикаменты и топливо. А как их доставить, если немцы уже перерезали пути снабжения?!

При этом, судя по рассказам очевидцев, – тех, кто реально воевал, а не бежал при первом крике «немцы!» – ничем особенным фрицы на поле боя не отличаются. Танки у них явно не сильнее наших, за пятьсот метров броню практически всех их машин «сорокапятка» уверенно пробивает. И наша родная пушка 53-К образца 1937-го года, и танковые орудия Т-26, и «бэтэшки»… Калибр собственно немецких противотанковых пушек и того меньше – всего 37 миллиметров! Да и пехота воюет с простыми карабинами «маузер», разве что пулеметы сильные… Столкнувшись с упорной, хорошо организованной обороной, фрицы несут большие потери, даже когда пытаются наступать развернутыми внутрь танковыми клиньями, вводя в бой до пятидесяти машин на узком участке фронта.

Но, натолкнувшись на крепкую оборону и понеся хотя бы процентов десять потерь, фрицы вызывают поддержку с воздуха, после чего отходят, выжидая налета авиации. Взаимодействие родов войск и связь у них, конечно, на самом высоком уровне – враг может запросить помощь в любой момент, а летчики выполняют задачи в интересах ударных групп врага. У нас же летуны выполняют зачастую собственные задачи, а согласование действий между высокими командирами занимает столько времени, что необходимая помощь (даже если ее выделят!) опаздывает безнадежно…

При этом враг небо реально завоевал – и самолеты у немцев действительно лучше. По крайней мере, их истребители – «мессеры», «худые» зачастую выходят победителями из схваток с «ишачками» и «чайками». А пикирующие бомбардировщики, именуемые у нас «лаптежниками» из-за крупных, не убираемых шасси (или «ревунами» из-за дикого воя сирен!), невероятно точно укладывают бомбы в пикировании, поражая даже одиночные движущиеся цели, вроде грузовых машин…

Так вот, сегодня наш батальон впервые «познал» войну, угодив под удар группы «мессеров» еще во время разгрузки состава… Наверное, нам даже повезло, что это была группа самолетов, возвращавшихся с задания, а не посланных именно на нас «лаптежников»; повезло, что у немецких истребителей в этот раз не было бомбовой нагрузки. Иначе потери бестолково разбегающихся во все стороны красноармейцев, позабывших все, чему их учили, были бы еще выше – их просто накрыли бы летящие во все стороны осколки…

Но помимо бомб пятидесяток (равны по мощи удару 152-миллиметровой гаубицы!) «худые» вооружены пулеметами винтовочного калибра, а также 20-миллиметровыми автоматическими пушками. Вот под очереди этих пушек наша батарея и попала при разгрузке, когда двойка «мессеров» снизилась к замершим на месте вагонам и хорошенько врезала из пулеметов и авиационных орудий… Батарея уполовинилась разом – 20-миллиметровый снаряд разрывает человека пополам и запросто дырявит казенники «сорокапяток», разрывая щитки в клочья.

Но основной удар врага пришелся по пехотному батальону. Немцы дважды пронеслись над разбегающимися во все стороны красноармейцами, азартно высаживая в них очереди спаренных пулеметов и пушек. Враг словно наслаждался убийством, словно забавлялся потехой, в то время как зенитные установки счетверенных «максимов», приданных составу, не смогли ничего сделать: слишком высока скорость немецких самолетов! Их просто невозможно было поймать на прицел… И вновь нам повезло! Как видно, после летного задания у фрицев уже заканчивался боекомплект, так что, сделав над станцией два круга, «худые» благополучно улетели, оставив на земле десятки тяжелораненых, не считая убитых…

В общем, нет у младшего сержанта Алексея Фролова, неожиданно для себя ставшего командиром орудия, прежней лихости в голосе. Да и у всех уцелевших бойцов настроение подавленное – ведь впервые столкнулись со смертью… А это очень страшно – видеть, как твоих товарищей, с кем ты служил не один месяц, с кем ел из одного котла и спал на соседних койках… Видеть, как их рвут на куски 20-миллиметровые снаряды, превращая живого человека в бесформенный, окровавленный кусок мяса. В коем и человека-то опознать тяжело…

Впрочем, смерть от обычных пулеметов не шибко пригляднее. Очереди насквозь прошивают грудь или живот несчастного, вырывая со спины окровавленные клочья гимнастерок, после чего боец стремительно отходит. Но он еще не верит в свой конец, пытается зажать раны, зовет на помощь, тянет к тебе руки!

Нет, смерть – страшная штука… Нет в ней ничего красивого и возвышенного – все это просто страшно. Даже не так… Жутко. Ошеломляюще жутко – ведь на месте погибшего мог быть ты сам, и из тебя самого жизнь уходила бы с каждой каплей вытекающей крови…

После такого зрелища пропадает всякое желание воевать, но воевать нужно, у нас есть боевая задача. Пусть от батальона, что должен был прикрыть станцию, осталась разве что усиленная рота, а от приданной к нему батареи лишь два орудия из четырех – задачу нужно выполнить…

Прорыв фронта, как обычно, случился внезапно – немецкая боевая группа (кампфгруппа) нащупала брешь в советской обороне и нанесла удар. Эти кампфгруппы – несколько боевых машин и бронетранспортеров с пехотой, изредка тянущих за собой легкие орудия на прицепах, – всегда бьют там, где слабее, дырявя фронт, словно граненое шило. Их численность редко превышает размер танкового взвода и взвода приданной мотопехоты. Но даже этих сил оказывается вполне достаточно, чтобы пробиться сквозь ослабленный участок обороны советских войск и рвануть вперед, к очередной транспортной развязке…

По иронии судьбы, в этот раз ей стала наша станция – конечная на пути из далекого Энгельса. И майор Черных, комбат первого батальона, прибывшего головным эшелоном, получил боевую задачу: организовать оборону и остановить продвижение кампфгруппы, прикрыв разгрузку следующих эшелонов полка вплоть до полного его развертывания.

Черных – мужик дельный, хоть и молодой. Закончил стрелково-пулеметное училище, с лучшей стороны показал себя на Халхин-Голе, где не растерялся и принял роту после ранения командира… Удержал позиции в упорном бою. Комбат оставил его на роте, а по результатам боев Черных стал орденоносцем («Красная звезда»!) и получил внеочередное звание старшего лейтенанта…

И в довесок к нему ранение.

После госпиталя Черных был переведен в нашу часть, причем первым кандидатом на повышение в батальоне. Он его и получил в мае, с очередным званием… А в июне крепкий командир первым отбыл на фронт, чтобы вот так вот, еще на разгрузке, потерять едва ли не половину людей!

Впрочем, Роман Анатольевич хоть и заметно почернел с лица после налета, но действовал энергично, решительно. Раненым была оказана первая помощь, в городскую больницу был отправлен делегат с требованием эвакуировать всех, кто уже не может участвовать в боях. С ними также остались контуженые и легкораненые, в помощь…

Имеющиеся боеприпасы были сразу же выданы бойцам по двойной норме, также Черных спешно сформировал внештатные расчеты для «освободившихся» пулеметов. В уставные жестяные и алюминиевые фляги красноармейцы налили воды под горлышко. А всю имеющуюся стеклотару наполнили смесью бензина и керосина, соорудив к импровизированным коктейлям Молотова тряпочные, пропитанные бензином фитили… Наиболее крепкие, физически развитые бойцы по одному на отделение были назначены в истребители танков – им выдали связки гранат РГД-33 и бутыли с зажигательной смесью.

Конечно, связку гранат вряд ли возможно метнуть далее, чем на десять, самое большое пятнадцать метров, а на такую дистанцию фрицы наших ребят не подпустят… Но лучше иметь хоть какое-то оружие против бронетехники, пусть даже и для пущей уверенности в себе.

Вообще, комбат постарался сделать все возможное, чтобы растормошить людей и привести их в чувство, поставив конкретные задачи. Он заставил нас действовать, подобно единому армейскому организму, коим в идеале и является любая воинская часть. Это во многом сработало – пока бойцы выдвинулись навстречу врагу, пока спешно копали стрелковые ячейки, кое-где даже успев связать их узкими ходами сообщения, у них просто не осталось времени на рефлексию.

Пока не появились немцы…

Я прилип к панораме, внимательно рассматривая показавшуюся на дороге бронетехнику и воскрешая в памяти тактико-технические характеристики врага. Первым бодро катит по наезженной грунтовке легкий бронеавтомобиль «хорьх» – броня тонкая, противопульная, но сложена под рациональными углами наклона, так что и бронебойные пули трехлинеек наверняка будут рикошетить. И вооружен немецкий броневик очень опасной автоматической пушкой – подобной тем, что ставят на «мессеры»…

За «хорьхом» следует легкий немецкий танк, точнее панцер – «двойка». Бронирование у него такое же слабое, как и у броневика, и вооружен панцер такой же скорострельной автоматической пушкой… Обе «коробочки» бодро катят в сторону наспех вырытых окопов впереди кампфгруппы. Их цель очевидна – вызвать огонь на себя и посмотреть, есть ли у большевиков хоть какое-то артиллерийское прикрытие.

Оно-то есть, но по приказу Черных разведчиков мы трогать не должны…

Вообще, план майора на бой показался мне довольно разумным, грамотным. Имея лишь горстку людей и всего две пушки, он не стал растягивать пехоту тонкой цепочкой у станции, а развернул роту на дороге, оборудовав два опорных пункта с обеих сторон от грунтовки. Жаль, противотанковых мин у нас нет, но майор приказал разрыхлить землю на дороге так, словно мы их заложили! Так что – хочешь не хочешь – опорники фрицам придется атаковать…

Черных сумел собрать оставшихся бойцов в единый кулак, сохранив для себя возможность непосредственно ими командовать. А артиллерийскую батарею – точнее мой уцелевший взвод – майор разместил в засаде в густых посадках, растущих в двухстах метрах справа от дороги. «Сорокапятка» – пушка легкая, маневренная, приземистая, благодаря низкому щитку. Для засады орудия лучше не найти! Да и с двухсот метров мы способны взять броню любых немецких танков…

При этом от позиции батареи до пехотных окопов остается еще около трехсот метров – это на случай, если немецкие панцеры прорвутся к окопам. Тогда мы сможем бить их в корму – наименее бронированную часть танков. На случай же столкновения с вражеской пехотой, Черных выделил нам в прикрытие отделение бойцов при ручном пулемете и еще один спешно сформированный расчет с ДП-27.

Ну что сказать? Грамотно, толково и приказ – не трогать вражескую разведку – мне вполне ясен. Две легкие «коробочки» с противопульным бронированием мы, конечно, возьмем, да только позади их по дороге неспешно катят две средние «тройки». Причем, судя по внешнему виду, уже модернизированные, а это пятьдесят миллиметров лобовой брони и уже более сильное орудие калибра пятьдесят миллиметров. Самый грозный немецкий танк… И наконец, замыкают колонну кампфгруппы четыре бронетранспортера с десантом.