Текст книги "Золотое дело"
Автор книги: Сергей Булыга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 19
А потом они встретили ещё одно войско. Правда, Маркел его не видел, а видел только то, что Лугуево войско остановилось, началась какая-то суета, впереди снова забухали бубны, загайкали ляки. Маркел приподнялся, сел на нартах и спросил, что случилось.
– Это к нам Мамрук пришёл, князь Обдорский, – сказал Чухпелек. – И это наше третье войско. А первое ведёт мой брат, а второе сегодня утром привёл князь Бегбилий Сосьвинский, и ты Бегбилия уже видел.
– А кто ещё придёт? – спросил Маркел.
Чухпелек нахмурился, сказал:
– Раньше бы, конечно, пришёл Агай Кондинский, но ты же знаешь: ваши люди увезли его в Москву. Также и наши пелымские родичи к нам не придут. Их тоже некому вести! А раньше у них был очень храбрый князь, Аблегирим его звали, и он очень любил ходить на ваших. И быстро ходил! У него на поясе было два ряда ух-сохов!
Тут Чухпелек замолчал, тяжко вздохнул и продолжил уже совсем другим, невесёлым голосом:
– А потом, одни говорят, Аблегирима убили недобрые люди, а другие что он нарочно пропал в кантым-ма, злом болоте, когда ваши воины поймать его хотели. И вот уже больше года прошло, а он никак из кантым-ма не возвращается. Значит, он уже и не вернётся, потому что он уже не с нами, а он в другом мире поселился – в том, в котором мы все когда-нибудь окажемся – одни позже, а другие, как ты, раньше. Поэтому я думаю…
Но тут он снова замолчал, потому что стоявшие вокруг них ляки расступились, и к Маркелу подошли Лугуй, а с ним второй князь, Бегбилий Сосьвинский, как это теперь знал Маркел, и ещё третий, только что прибывший князь, которого, как сказал Чухпелек, звали Мамруком Обдорским. Увидев Маркела, Мамрук остановился и стал с интересом его рассматривать. А Лугуй, указав на Маркела, сказал, что это и есть тот царский посол, который приехал к ним затем, чтобы обложить их ещё одним ясаком, совсем непомерным. Мамрук слушал и кивал. Маркел помалкивал. Мамрук был в толстой собачьей шубе, а сам из себя он был высокий, крепкий, не то что Бегбилий и даже не то что Лугуй. Прямо медведь какой-то, а не человек, подумал про него Маркел.
А тот, глядя на Маркела, вдруг сказал, что Маркела надо накормить, а то он совсем худой какой-то. Лугуй подумал и сказал, что это верно, и посмотрел на Чухпелека. Чухпелек махнул рукой. Из толпы вышел кучкуп с мешком, встал на колени перед нартами и начал выкладывать на них еду. Маркел тяжело вздохнул. Кучкуп начал ему подавать. Но Маркел каждый раз отводил его руку – всё, чего бы кучкуп не давал, он не принимал. А после Маркел и вовсе медленно отклонился назад и лёг на нарты, на спину. Лугуй грозно спросил:
– Что это с тобой такое? Тебе что, не нравятся наши угощения?
– Брюхо у меня от них болит, – сказал Маркел. – Я никогда столько много не ел.
– А теперь съешь! – сказал Лугуй.
– А вот не съем! – сказал Маркел. – Да я лучше сдохну! И тогда кого ты привезёшь своей Богине? А она ведь уже ждёт меня! А я вдруг сдох! Что она тебе на это скажет?!
Лугуй вместо ответа достал саблю, замахнулся. Маркел приподнялся на нартах, повёл головой, чтобы шею было лучше видно. Лугуй держал саблю, кривил рот… А после всё же опустил саблю, убрал её в ножны, развернулся и ушёл в толпу. За ним ушли и Мамрук с Бегбилием. В толпе молчали. Маркел усмехнулся, опять лёг на нарты, сказал по-вогульски:
– Ну и что теперь? А ничего! А надо ехать! Великая Богиня ждёт!
И так оно тогда и было: толпа мало-помалу расступилась, Чухпелек крикнул собакам, собаки побежали дальше. И так же побежало войско. Маркел смотрел по сторонам и думал, что если бы у каждого ратника были свои нарты, а в них по десятку собак, то сколько сейчас тут было бы лаю, грызни, суеты! А так, на ступанцах, было и тихо, и смирно.
И так, тихо-смирно, у них было до самой ночи – они ехали по тайге почти совсем без остановок. То есть никто Маркела уже ни на что отвлекал, и не кормил тем более, и он лежал себе на нарточках и думал. Правда, ни о чём радостном ему тогда не думалось. Ну да откуда, думал Маркел, радость? Жив пока, и это уже славно, а там будет видно.
Глава 20
И было видно тогда вот что – когда начало темнеть, они выехали из тайги на большущую поляну и начали ставить там табор, то есть разводить костры и устраивать при них лежанки. Возле Маркеловых нарт тоже разожгли костёр, но никто к нему не приближался, только Чухпелек похаживал туда-сюда да подбрасывал ветки. А Маркел сидел на краю нарт, смотрел на костёр и думал, что совсем неплохо было бы перекусить, ну да только кто ему теперь чего предложит? И Маркел повздыхивал. Было уже темно, небо было чистое, светила луна, мороз стоял очень крепкий. Маркел поднял в шубе воротник и отвернулся от ветра. Чухпелек то и дело поглядывал на Маркела, но никаких разговоров не заводил. Да и вокруг, по всему табору, было так тихо, как будто все ждали чего-то.
Вдруг где-то в дальнем конце табора ударили в бубны, завыли шаманы, затопали ляки. И вначале это было не так громко, а после стало слышаться всё громче и громче. Маркел поднялся с нарт и увидел, что от ближайших костров все смотрят на него. А Чухпелек вскочил и воскликнул:
– Не бойся, урусут! Великая Богиня не оставит тебя! – и начал хлопать в ладоши.
Захлопали и от ближайших костров. А потом, откуда – непонятно, выбежали несколько вогулов, ляков, схватили Маркела под руки и поволокли за собой. То есть его теперь уже не несли на руках, а тащили как бревно, как мертвеца. Может, подумалось Маркелу, он для них уже и в самом деле мёртвый? А его тащили и тащили мимо костров, мимо стоявших рядом с ними ляков, туда, откуда слышались удары бубнов. Потом бубны стали слышаться со всех сторон, но Маркел их не видел, он видел только снег перед собой и ноги тех, кто его волочил по сугробам. Эх, с досадой подумал Маркел, вот и смерть моя приходит!
И в самом деле, ляки вдруг остановились, встряхнули Маркела, он распрямился и увидел стоявшего перед собой Лугуя. Лугуй поднял саблю. Маркел попытался вырваться, но это у него не получилось. Лугуй поднял саблю ещё выше, крикнул «Ащ!» – и рубанул. Маркел уже не вырывался, стоял прямо, и сабля просвистела мимо, только ширкнула по бороде да слегка оцарапала кожу. Маркел молча проморгался.
– Ащ! – опять сказал Лугуй и улыбнулся. – Великая Богиня будет рада такой жертве.
И, повернувшись к лякам, указал рукой. Маркела снова подхватили и поволокли обратно. Эх, только и подумалось Маркелу, зачем такие издевательства, всё равно ведь убьют, так лучше бы убили сразу! И теперь Маркелу было всё равно, он уже не пытался смотреть по сторонам, а и в самом деле был словно бревно или мертвец. Ляки подтащили его к нартам, бросили рядом на снег и ушли. Маркел лежал, смотрел на небо. Небо было чёрное, луна тоненькая-тоненькая, чуть светила. Вокруг было тихо.
Потом вдруг подошёл Чухпелек, наклонился над Маркелом, поднял его и посадил на нарты. Маркел смотрел на Чухпелека и молчал. Чухпелек улыбнулся, сказал:
– Я всё видел. Ты славно держался.
– А! – сердито ответил Маркел. – Зачем твой брат надо мной насмехается? Что ему надо от меня?
– Ему для себя ничего не надо, – сказал Чухпелек. – А он помогает тебе. Он перерезал первую паутинку.
Маркел удивлённо посмотрел на Чухпелека. Тот укоризненно покачал головой и сказал:
– Ничего вы, урусуты, не знаете. Вы даже не знаете, как устроена человеческая душа. А она висит на трёх жизненных паутинках. Так что прежде чем отрубить тебе голову, нужно перерезать эти паутинки. Если этого не сделать, твоя душа может упасть в Нижний мир. А если сделать, и сделать всё правильно, то твоя душа попадёт прямо к Великой Богине, и это великая честь. Поэтому, чтобы твоя душа не потерялась, сегодня мой брат перерезал первую паутинку, завтра князь Бегбилий Сосьвинский перережет вторую, а послезавтра князь Мамрук Обдорский перережет третью. И вот уже только тогда, на следующее утро, мы придём к Берёзову и там отрубим тебе голову, твоя душа освободится от тела и полетит прямо к Великой Богине. Всё наше войско будет это видеть! И всё ваше. Вот какая тебе будет честь!
Маркел молчал. Чухпелек улыбался.
– А кто будет рубить мне голову? – спросил Маркел.
– Брат обещал, что он поручит это мне, – уже опять с самым серьёзным видом сказал Чухпелек. – И ваши люди выйдут из Берёзова, я больше не буду брить голову, как раб, а я опять стану князем, правда, пока младшим.
Тут Чухпелек вздохнул. А Маркел только сейчас почувствовал, как он очень сильно замёрз. Да что замёрз – его колотило от холода! Он протянул руки к костру, но это не помогло, тогда он медленно сполз с нарт и передвинулся к костру как можно ближе.
– Кай, кай! – обеспокоенно воскликнул Чухпелек. – Так нельзя! Ты загоришься!
И, схватив Маркела за плечи, начал его оттаскивать. Маркел почти не упирался. Оттащив Маркела на прежнее место, Чухпелек укоризненно покачал головой и сказал:
– Зачем ты это делаешь? Если ты умрёшь раньше времени, мой брат не отдаст мне Сумт-Вош, и я на всю жизнь останусь кучкупом. А когда я умру, я спущусь в Нижний мир. За что ты меня так не любишь?
Маркел не ответил, он кутался в шубу, ему было очень холодно, даже ещё холоднее, чем раньше. Чухпелек насмешливо хмыкнул и сказал:
– Какие вы, урусуты, слабые люди! Да если бы не ваши огненные стрелы, мы давно бы всех вас перебили. Мы же не боимся мороза, не боимся голода, не боимся плавать в ледяной воде. Ничего мы не боимся! А вы боитесь всего… И всё равно сильнее нас. И вы отнимаете у нас нашу землю, наши города, наши охотничьи угодья, наших женщин и убиваете наших богов. Поэтому я должен желать твоей смерти, я должен радоваться тому, что ты сейчас замёрзнешь насмерть… А я вместо этого спасаю тебя. Держи!
И он протянул Маркелу руку, на которой лежал кусок пуна – сушёного гриба. Маркел улыбнулся.
– Ты знаешь, что это такое? – спросил Чухпелек.
Маркел вместо ответа взял гриб и начал его жевать. Маркелу становилось всё теплей, ему хотелось прямо сейчас лечь и заснуть, и в то же время хотелось подняться, запрячь собак и ехать к Берёзову. А где Берёзов? В трёх днях пути отсюда, как сказал Чухпелек. Надо всё время держать на север, если вспомнить гычевский чертёж, вдоль реки Сосьвы, по льду, говорили те вогулы, с которыми он ехал через Камень. Или нет? Или он ехал не с ними? Надо спросить у Чухпелека. Маркел повернулся к нему…
И упал. И заснул.
Глава 21
Утром Маркел проснулся от общего шума. Это вогулы сворачивали табор, перекусывали, гасили костры. Маркел был очень голоден. Чухпелек, ничего не говоря, поделился с ним своей долей мелко наструганной рыбы и чашкой жирного питья. Питьё было не ядовитое.
Потом где-то впереди бухнул бубен, Маркел сел в нарты, и они поехали. Дорога тянулась по краю тайги, вдоль реки. День был пасмурный, очень морозный, Чухпелек два раза давал жевать гриб, чтобы согреться. А разговоров никаких между ними не было.
Вечером на привале к Маркелу пришли, схватили его, оттащили в середину табора, к шаманам, и там князь Бегбилий Сосьвинский одним лёгким ударом сабли перерезал вторую паутинку, соединяющую душу Маркела с этой жизнью. Когда Маркел вернулся к нартам, Чухпелек дал ему немного перекусить, но опять ни о чём не спрашивал.
Ночью Маркелу ничего не снилось, но утром он долго не мог проснуться, а потом у него весь день всё болело, он временами даже думал, что сейчас умрёт. Но так и не умер, а опять наступил вечер, они разбили табор, Маркела снова потащили к шаманам, и там князь Мамрук Обдорский ударил саблей изо всей силы, третья паутинка с громким треском лопнула, Маркел не удержался и упал. К нему подбежали, подняли его, начали растирать ему щёки снегом – и он очнулся. Мамрук спросил, что Маркел видел. Маркел ответил, что он видел молнию. Все обернулись к шаманам.
– Это очень хорошо, – сказал самый старый шаман. – Его душа уже почти готова.
И он махнул рукой. Маркела подхватили и понесли, а не как обычно потащили, обратно. А когда его вернули на место и положили на нарты, то Чухпелеку было строго сказано, хорошенько присматривать за пленником, и, если что, выполнять любые его просьбы.
Но Маркел ни о чём не просил, а просто лежал на нартах и молчал.
Так он лежал довольно долго. Ночь тогда выдалась тихая, чёрная, мороз немного ослабел.
Вдруг из темноты вышел Лугуй. Он был одет очень богато, его шуба была расшита жемчугом, и на шапке тоже были жемчуга. Маркел поднялся и присел на краю нарт. Чухпелек встал рядом с ним. Лугуй посмотрел на Чухпелека и сделал знак рукой. Чухпелек поклонился, развернулся и ушёл. Лугуй подошёл ближе, осмотрел Маркела и сказал:
– Я пришёл к тебе по очень важному делу и хотел бы, чтобы никто другой не знал, о чём мы здесь с тобой будем говорить. Я могу надеяться на то, что ты будешь молчать?
– Можешь, – ответил Маркел, – но если это, конечно, не касается моей службы царю.
– О нет, – сказал Лугуй. – О твоём царе здесь речи не будет. Речь будет только обо мне и о моих умерших родичах.
– Тогда я слушаю, – сказал Маркел.
– Так вот, – начал Лугуй. – Насколько нам всем известно, завтра тебе отрубят голову, но это в нашем мире, а в мире ином ты, целый и невредимый, прибудешь к Великой Богине. Она будет очень рада видеть тебя. Тебя даже пригласят к щовалу. Там, за пиршественным угощением, по обе стороны от Великой Богини, будет сидеть много наших с Чухпелеком предков. Но там будут и те, кто ещё совсем недавно переселились туда, это я говорю о нашем с ним отце и о двух наших братьях. Как только ты войдёшь в ту горницу, остановишься перед щовалом и поклонишься, Великая Богиня улыбнётся и позволит тебе встать на колени. Ты встанешь. Все наши с Чухпелеком предки, все разом, начнут у тебя каждый о своём расспрашивать. Но ты никому не отвечай, а ещё раз поклонись. Но кланяйся только Великой Богине! И смотри только на неё! Тогда Великая Богиня улыбнётся и спросит, чем тебя угостить. А ты на это отвечай, что пусть она сама решает. И что бы тебе там ни дали, ты уже ни от чего не отказывайся, как здесь. И съедай всё дочиста! Только после этого ты сможешь спокойно осмотреться, и увидишь, что по правую от Великой Богини руку сидит очень уважаемый старик в высокой княжеской короне, и у него ещё большой шрам на щеке. Это мой отец. Он спросит, как идут мои дела. Отвечай, что очень хорошо, что я всем доволен, особенно той помощью, которую даровала мне Великая Богиня. И ещё раз поклонись ей. Она женщина, и очень любит, когда ей говорят приятное. А потом снова повернись к моему отцу и попроси у него, чтобы он мне приснился в ближайшую ночь, потому что я очень спешу, и дал бы мне совет, что делать дальше. И молчи и жди, пока он даст согласие. Жди, пока не дождёшься! Но когда он пообещает, сразу же вставай и уходи!
– Куда? – спросил Маркел.
– Тебе покажут, куда. Там будут сидеть кучкупы. Они с радостью примут тебя, переоденут в кучкупские одежды, и ты будешь вместе с ними прислуживать на этом пиршестве.
– А как долго оно будет продолжаться?
– Пока светит солнце и восходит и заходит луна, текут реки и растёт трава. Но не об этом сейчас разговор. Ты запомнил, о чём я сказал?!
– Да, запомнил.
– Сделаешь так, как тебе было велено?
– Там будет видно.
Лугуй усмехнулся, помолчал, потом продолжил:
– Я думаю, ты умный человек, хоть иногда и горячишься. Так вот, скажу тебе ещё: если ты будешь вести себя так, как я тебя учил, то у тебя будет одна судьба – та, о которой я тебе только что сказал, ну а если ты так не поступишь, то твоя душа провалится в Нижний мир, и что там её ждёт, я не знаю. И никто этого не знает, потому что из Нижнего мира ещё никто не возвращался.
С этими словами Лугуй развернулся и ушёл в темноту.
Оставшись один, Маркел долго думал. Но, правда, что тут было думать?! Кто ему мог помочь? Никто. Маркела снова начало трясти. Это от холода, думал Маркел, ночь очень холодная, вот и трясёт. Маркел завернулся в шубу. Костёр уже почти погас, рядом валялись заготовленные ветки, их нужно было подбросить в огонь, но Маркел не подбрасывал.
Вернулся Чухпелек. Он посмотрел на Маркела, ничего не сказал, присел к костру и начал раздувать огонь. Потом он подбрасывал ветки. Потом достал пун, разломил его пополам и половину дал Маркелу. Маркел молча отказался. Чухпелек усмехнулся, сказал:
– Наверное, ты прав. Тебе уже не нужно беспокоиться о том, что беспокоит нас всех остальных. Ты уже у Великой Богини, и она не даст тебе замерзнуть.
Ну, это мы ещё посмотрим, сердито подумал Маркел и зажмурился. Вначале было просто темно, и так продолжалось достаточно долго, а потом послышалось дрынканье санквылтапа, потом начал разгораться огонь в щовале, возле него сидела Великая Богиня, закутавшаяся в дорогое золочёное покрывало, а по обеим сторонам от неё сидели важные старики вогулы в княжеских шапках. У одного из стариков был шрам на всю щёку. Этот старик пристально смотрел на Маркела, но ничего не спрашивал. А потом…
Но вот что было потом, Маркел не помнил.
Глава 22
Утром Маркел проснулся от того, что Чухпелек осторожно тряс его за плечо. Маркел осмотрелся и увидел, что ещё только-только начинает светать, а войско уже сворачивает табор и делает это как можно тише.
– Что случилось? – шёпотом спросил Маркел.
– Берёзов уже совсем близко, – ответил Чухпелек. – Мы не хотим, чтобы они узнали о нас заранее. Держи!
С этими словами он подал Маркелу чашку с горячим жиром. Маркел выпил. Подбежавшие кучкупы запрягли собак. И собаки, и кучкупы не шумели. Чухпелек надел лыжи-ступанцы, Маркел сел в нарты. Где-то впереди послышалось движение. Оно охватывало всё большее и большее число вогулов. Потом двинулись вперёд и стоявшие рядом с Маркелом вогулы. Чухпелек причмокнул на собак, и те молча потащили нарты.
Светало, поднимался ветер. Он был попутный, в спину. Войско двигалось по краю тайги, вдоль реки, но на лёд не сходило. Маркел спросил, почему это так. Чухпелек ответил, что это делается из предосторожности, на тот случай, если люди берёзовского воеводы напустили на лёд порчу и он начнёт ломаться, как только вогульское войско взойдёт на него. Маркел ничего на это не ответил.
Шло время. Войско двигалось вдоль берега. Солнце поднималось всё выше. Сколько нам ещё идти, спросил Маркел. Не так и много, уклончиво ответил Чухпелек.
Вдруг войско начало сворачивать в тайгу. Чего это мы вдруг, спросил Маркел. Чухпелек на это помрачнел и очень нехотя ответил, что Маркелу уже поздно интересоваться земными делами, он должен думать о Великой Богине и только о ней. Маркел насупился и больше ни о чём не спрашивал.
Они ещё довольно долго шли по тайге, солнце, то и дело мелькавшее между деревьями, поднималось к полудню. Снег был очень глубокий, собаки крепко утомились и с большим трудом тащили нарты. Может, я пойду пешком, сказал Маркел. Не вставай, злобно сказал Чухпелек, иначе я убью тебя! Маркел усмехнулся и хотел сказать, что тогда некого будет подносить Великой Богине…
Но посмотрел на Чухпелека, на его перекошенное от гнева лицо, и промолчал.
Они проехали ещё немного, уже в полной тишине, войско двигалось всё медленней и медленней, а потом совсем остановилось. И продолжало стоять. Все молчали. Маркел посмотрел на Чухпелека. Тот сказал, что они уже пришли. Маркел спросил, где Берёзов. Впереди, ответил Чухпелек. Но там густой лес, сказал Маркел. Нет, там поле, сказал Чухпелек, мы просто стоим на краю леса. А что будет дальше, спросил Маркел. Сейчас услышишь, ответил Чухпелек.
Только он это сказал, как впереди забухали бубны, загайкали ляки, и войско опять пришло в движение. Только Маркеловы нарты стояли на месте. На нартах сидел Маркел, а возле нарт стоял Чухпелек, а с ним ещё с десяток ляков-караульных. Не убежать, подумалось Маркелу, да и куда бежать? И он сидел и ждал, что будет дальше.
А дальше бубны загремели ещё сильнее, завыли шаманы – и выли всё громче и злее…
А потом вдруг замолчали, и послышался голос Лугуя. Он говорил, даже почти кричал, очень громко, но вот о чём он кричал, было не разобрать. Маркел повернулся к Чухпелеку. Тот слушал с большим вниманием и, похоже, понимал, о чём шла речь.
Потом Лугуй вдруг замолчал, и наступила тишина. Маркел досчитал до двадцати, и чей-то голос начал отвечать Лугую, голос отвечал то по-нашему, то по-вогульски, какие-то слова были понятны, но таких слов было мало. Маркел опять посмотрел на Чухпелека. Чухпелек сердито поджал губы. Маркел хотел спросить у Чухпелека, что случилось, но не открывался рот, язык не поворачивался. Да и что было спрашивать, думал Маркел, и так ведь сразу было ясно, что воевода не согласится с лугуевым требованием, да и какой из Маркела посол, Маркел – простой стряпчий, серая лошадка, вот и отрубят ему голову, спустят с него ух-сох – и сразу забудут о нём, вот и всё. Так что очень хорошо, что он успел сказать Параске про кубышку, а то бы маялась…
Но тут Чухпелек подступил к нартам, положил руку Маркелу на плечо и приказал:
– Вставай!
Маркел встал и увидел, что из-за деревьев, со стороны Берёзова, идут быстрым шагом кучкупы и что-то несут. Маркел присмотрелся и понял, что это они несут тот самый мешок с солью, который ему в Выми дали передать в Берёзов, а после, тут же вспомнилось, Лугуй обещал казнить Маркел на этом мешке как на плахе.
И вот теперь его к нему несут! У Маркела задрожали руки, но несильно.
– Держи! – приказал Чухпелек не своим голосом и вынул из ножен саблю.
Так он, оказывается, с самого утра был с саблей, сердито подумал Маркел, вот оно как, они всё давно решили, получается.
– Держи! – ещё сердитей приказал Чухпелек.
Маркел взял у кучкупов мешок и закинул его на плечо. Мешок был не очень тяжёлый, с пуд весом, не больше.
– Иди! – приказал Чухпелек очень злобно.
Маркел пошёл за кучкупами. Снег там был истоптан очень сильно, так что и без ступанцев было легко идти. Маркел шёл неспешным шагом и поглядывал по сторонам. Потом стал поглядывать только вперёд. Войска пока что видно не было.
Только когда он вышел из тайги, тогда увидел войско. Оно стояло чёрной тучей, от опушки до опушки, через поле. А дальше, на невысоком холме, по-вогульски на сопке, стоял Берёзов. Это был совсем небольшой городок, меньше Выми и меньше Яренска, но стены у него были новенькие, желтоватые, от них, наверное, ещё смолой крепко разит, думал Маркел, поправляя мешок на плече.
– Иди! – злобно прикрикнул Чухпелек и даже ткнул Маркела в спину саблей.
Маркел пошёл дальше. Войско стало расступаться перед ним. Маркелу стало тяжело, пот тёк по лбу, Маркел утирал его свободной рукой. До Берёзова было уже не так далеко, Маркел видел людей на стенах и на башенках. На самой большой, надвратной башне, тоже стояли люди, и там, думал Маркел, должен стоять воевода Волынский, собака, который не пожелал его спасать…
Нет, тут же подумал Маркел, не спасать, а менять, менять одного дурака-стряпчего на целый город, где это такое видано?! Сам виноват! Подумав так, Маркел остановился.
– Давай, давай! – послышался Лугуев голос. – Великая Богиня ждёт тебя! Или тебе помочь?
Маркел сердито хмыкнул, поправил мешок на плече, пошёл дальше. Караульные вогулы забежали вперёд и теперь шли, оглядываясь на него.
До Берёзова осталось шагов триста, сопка была покатая, идти было легко.
Вдруг сзади загремели бубны, Чухпелек крикнул:
– Стой!
Маркел остановился, оглянулся. Чухпелек бежал к нему, на бегу снял рукавицу, утёр голой рукой саблю и крикнул:
– Бросай его! Ложись!
Это он про мешок, подумал Маркел, это его бросай, а дальше что? И стоял, смотрел на Чухпелека. Чухпелек подскочил к нему, гневно крикнул:
– Бросай! Ложись! Буду рубить!
Маркел скинул мешок с плеча, кратко размахнулся – и огрел Чухпелека мешком. Со всей силы! Чухпелек упал. Маркел кинулся вперёд, к вогулам, махнул ещё раз, сбил одного, бросил во второго, оттолкнул руками третьего и побежал к Берёзову, к воротам! Сзади гремели бубны, гайкала толпа, свистели стрелы… А Маркел бежал по бездорожью к воротам. От ворот тоже кричали. И со стен. Потом затрещали пищали. Густо завоняло порохом. Маркел ещё прибавил. Стрела сбила шапку, и чёрт с ней. Стрелы защёлкали по шубе. Маркел оступился и чуть не упал. Да и упал бы, но тут он увидел, что открываются ворота, из них выбегают стрельцы с бердышами, Маркел ещё прибавил и вскочил в ворота, пробежал ещё немного и упал, перевернулся на спину, увидел вверху небо, открыл рот…
Но так ничего и не сказал, только закашлялся. Над ним склонились наши рожи, бородатые, стали о чём-то спрашивать. Он ничего не понимал, только широко моргал и улыбался.
