Текст книги "Сквозь тернии к"

Автор книги: Сергей Садов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Садов Сергей
Сквозь тернии к

Сергей Садов

Сквозь тернии к...

Я уже шестой год прихожу на это место. Здесь я познакомился с человеком, который перевернул всю мою жизнь. До сих пор не знаю благодарить мне его за это или проклинать. Кто он? Предатель или спаситель человечества? Шесть лет пытаюсь найти ответ на этот вопрос. Иногда я его проклинаю, глядя на тот бардак, который установился в стране, иногда задумываюсь, а так ли он был не прав? Сегодня 19 августа 1991 года, годовщина гибели человека, который мог предотвратить сегодняшние события...

Светило теплое августовское солнце, но мне почему-то было холодно, и я зябко кутался в плащ. Кто же все-таки был этот человек? Кто?

Лязгая гусеницами, шли по Москве танки, направляясь к мятежному Белому Дому...

1

В двадцать лет весь мир кажется лежащим у твоих ног. Стоит только захотеть и исполнится любое твое желание. Я, недавний выпускник школы КГБ, прибыл к месту своей службы на Лубянке в самом радостном расположении духа. Да и что могло омрачить мою радость? У меня была впереди вся жизнь. Выполняю важную работу по защите своей Родины от капиталистических хищников. Конечно, работа в отделе архивных материалов вовсе не та, о которой мечтаешь. Но я молод, и способ отличиться всегда найдется. И я верил в свою счастливую звезду. В самом радостном настроении влетаю в помещение, на ходу раскрывая свое удостоверение.

– Лейтенант Якимцев, – остановил меня дежурный. – Вас срочно требует к себе Шеф. Просил прибыть к нему сразу, как только вы появитесь.

– Зачем я ему понадобился? – Мое удивление было совершенно искренним. Только вчера Геннадий Васильевич, за глаза просто Шеф, сказал мне, что освобождает на неделю от всех дел. Кому-то наверху срочно понадобилось одно старое дело и меня, как новичка, засадили добывать все материалы из подвала. И вот, срочный вызов. Было совсем непохоже на Шефа менять свои решения. Происходило что-то необычное...

В этот момент я даже представить себе не мог, что этот день перевернет всю мою жизнь. К добру или нет, но с этого момента она коренным образом должна была измениться. Однако сейчас у меня не возникло никакого предчувствия или опасения. Я был заинтересован, но и только.

Осторожно заглянул в дверь. Светлана, секретарша Шефа, как всегда что-то печатала на машинке, изображая Сильно Занятую Особу.

– Светлана Павловна, можно? – Она была лет на шесть старше меня, но требовала, чтобы все называли ее только по имени отчеству. Фамильярное обращение она допускала только со стороны своего шефа.

– Заходи, заходи. Быстрее. – Она энергично замахала мне рукой. – Тебя уже три раза спрашивали.

– Правда, что ль? – Такое нетерпеливое поведение тоже было не в характере Геннадия Васильевича. Очевидно, действительно случилось что-то из ряда вон выходящее.

– Правда. И не стучи. Он велел проходить сразу, как только ты появишься.

Я открыл дверь и осторожно вошел в кабинет.

– Вызывали, товарищ полковник? – Я метнул взгляд на настольный календарь. Как всегда он показывал вчерашний день, 14 августа 1985 года. Значит, ничего серьезного не случилось. В управлении шутили, что в тот день, когда Шеф не забудет перевернуть страницу календаря во всем мире победит капитализм. Зачем же меня все-таки вызывали?

– Проходи быстрее, лейтенант. Я тебя уже два часа жду.

Упрек был несправедлив. Корнеев сам разрешил сегодня прийти позже. Но с начальством не спорят. Эту нехитрую истину я уяснил еще во время учебы в школе КГБ.

– Виноват.

– Ладно. – Подобрел Шеф. – Проходи, садись.

Осторожно опускаюсь на стул и готовлюсь слушать начальство.

– Мне приказано, – Корнеев показал пальцем на потолок, чтобы я понял, откуда исходит приказ, – освободить вас от всех текущих дел. От всех, какими бы важными они не были. С сегодняшнего дня вы переводитесь в группу генерал-майора Фролова. С этого момента ты мне больше не подчиняешься.

Я замер боясь пошевелиться и вспугнуть удачу. О Фролове Николае Владимировиче в управлении ходили легенды. В школе его операциям были посвящены целые лекции. В свое время он работал в США. Там умудрился выкрасть из-под носа ЦРУ новейшую систему наведения баллистических ракет. После этого случая получил известность и в разведках стран НАТО. Конечно работать за рубежом он больше не мог и Фролова перевели на работу в СССР. Здесь возглавил службу контрразведки и выявил разветвленную шпионскую сеть. Потом несколько лет, прежде чем в ЦРУ догадались об этом, переправлял через нее дезу на Запад. О нем даже говорили как о вероятном кандидате на высшей пост в иерархии КГБ. Естественно работать в команде такого человека мечтал каждый.

Лично для меня он был полубогом. Я даже мысленно не мог мечтать попасть на работу к нему в отдел. Да и чем молодой лейтенантик, недавний выпускник, мог привлечь внимание этого человека?

– И не считайте, лейтенант, что вы уже перевелись из моего отдела. Кажется, Шеф был не слишком рад моему назначению. – Завтра в восемь ноль-ноль придешь вот по этому адресу. Там с тобой встретится сам Фролов. Только после беседы он примет решение. Все. На сегодня можешь быть свободен. Считай, что у тебя сегодня выходной.

Сбитый с толку и ошеломленный, я пулей вылетел из кабинета. В этот момент подтверждались мои самые оптимистические ожидания. Теперь главное было ухватить удачу за хвост. Впереди будет сложная, в этом не сомневаюсь, работа. Фролов никогда не занимается пустяками. Если я справлюсь... Если мне удастся получить высокую оценку моей работы у Фролова... То меня обязательно переведут на более ответственную работу. А там... А там уже возможна и работа за границей. Именно об этом были мои мечты с того момента, как в детстве посмотрел фильм "Семнадцать мгновений весны". Сейчас, конечно, я уже не был тем наивным ребенком. Мечта померкла и уступила место реальной жизни, но никогда не исчезала совсем.

2

На место назначенной встречи я явился ровно в восемь. Вышел на набережную реки Москва. По моему мнению, такая пунктуальность должна была понравиться моему будущему начальнику. Фролов меня уже ждал. Если бы он сам не подошел ко мне, я никогда не узнал бы в этом невзрачном человеке легендарного разведчика. При виде меня он улыбнулся и протянул руку:

– Фролов Николай Владимирович.

– Лейтенант Якимцев Петя, э-э, Петр Семенович, – я отчаянно покраснел. Надо же было такое ляпнуть при знакомстве с моим будущим начальником: Петя. Что он обо мне теперь подумает?

Однако Фролов сделал вид, что не расслышал моей оплошности.

– Вот мы и познакомились. Давайте на сегодня забудем о том, что я ваш начальник, а вы мой подчиненный. Я хочу просто поговорить с вами, понять вас. Поэтому обращаетесь ко мне по имени отчеству. Договорились?

Почему-то мне сразу понравился этот человек. Раньше я восхищался им, но это восхищение было какое-то отстраненное. Так восхищаются героями Гражданской или Великой Отечественной войн. Они герои, а ты обычный человек. Тех героев даже за людей уже не считаешь – полубоги, богатыри, сверхлюди. Фролов же был совершенно обычен. Даже обидно за всех героев становилось. Его даже не заметишь, столкнись с ним на улице. Но, несмотря на это, что-то притягивало в нем. Было у него что-то такое, что располагало к нему людей, заставляло их расслабиться в его обществе.

– Хорошо, товарищ... Николай Владимирович.

Фролов как-то по-особому глянул на меня: вроде с усмешкой, но усмешкой не злой и совершенно не обидной.

– Вы ведь еще очень молоды, лейтенант. Мне бы хотелось дать вам один совет: никогда не изменяйте себе, чтобы понравиться начальству. Это редко производит хорошее впечатление.

Я покраснел, уже второй раз за пять минут беседы с этим человеком. Никогда раньше такого со мной не было.

– Это так заметно?

– Нет, но я читал ваше досье. В нем, в частности указано, что вы не любите никуда опаздывать и всегда предпочитаете приходить минут за десять до назначенного времени. Сегодня же вы появились с последним ударом часов. Стояли в каком-нибудь подъезде, ожидая, когда начнут передавать сигналы по радио?

– Да, – признался я. – Извините.

Это единственное что пришло мне на ум. Кажется, стоит забыть обо всех своих радужных надеждах. С позором возвращаться обратно в отдел было выше моих сил. Ну надо же быть таким неуклюжим бегемотом.

– Да не расстраивайтесь вы, Петр Семенович. Только тот не ошибается, кто ничего не делает. Только в следующий раз постарайтесь оставаться самим собой. Но сейчас я с вами хотел поговорить не об этом.

Сдерживаю дыхание. Мне было непонятно, почему Фролов назначил встречу здесь, на виду у всех. Однако задавать никаких вопросов я не смел. Судя по всему, дело должно быть крайне важное, но пока о нем не было сказано ни слова.

– Должно быть, ты сейчас гадаешь, почему я назначил встречу в таком людном месте?– словно прочитал мои мысли генерал. – Хочу сразу предупредить: о деле мы сегодня говорить не будем. Сегодня мне хочется просто познакомиться с тобой. Понять тебя. При нашей встрече в моем кабинете доверительной беседы не получится, ты обязательно замкнешься в себе. Я вообще не сторонник жесткой дисциплины и предпочитаю встречаться с людьми в непринужденной обстановке. Давай немного пройдемся.

Совершенно сбитый с толку подобным вступлением, я пошел за Фроловым. Как можно чувствовать себя непринужденно в обществе такого человека? Однако я очень быстро забыл о том, что рядом идет мой начальник. О том, что он старше меня как по званию, так и по годам. Он очень весело рассказывал мне о своей учебе, расспрашивал меня. Постепенно я почувствовал себя свободно и разговорился. Рассказал ему о своих детских мечтах, о родителях, друзьях. Даже признался, что люблю клубничное варенье и могу съесть целую банку. Почему-то мне было стыдно за этот свой "грех" и поэтому никому до этого о нем не рассказывал.

Фролов слушал меня внимательно, иногда вставлял в мой рассказ какие-нибудь истории из своей жизни.

– А как ты относишься к инопланетянам? – совершенно неожиданно спросил меня генерал.

Решив, что он шутит, я тоже решил пошутить в ответ:

– Честное слово, товарищ генерал, я никак к ним не отношусь. Я чистокровный землянин, у меня даже свидетельство о рождении есть.

В ответ на мою шутку Фролов промолчал и продолжал пристально смотреть на меня. Только сейчас я понял, что он вовсе и не думал шутить, задавая свой вопрос. Не понимая, зачем ему это надо, постарался ответить как можно честнее:

– Я редко думал над этим. Однако думаю, что мы все-таки не одни в космосе. В галактике несколько миллиардов звезд и еще больше планет. Где-нибудь природные условия должны повторить земные. Впрочем, жизнь ведь не обязательно может возникнуть только на земноподобных планетах. Так что существование других цивилизаций вполне реально. Надо обладать слишком большим самомнением, чтобы считать, будто мы одни во Вселенной.

– То есть ты веришь в братьев по разуму?

– Я не верю, просто предполагаю их присутствие. Вполне возможно, что они посещают Землю.

– Ага, и помогают нам установить справедливое общество. Один человек, не буду называть его имени, на полном серьезе писал, что социализм – это порождение иной, высокоразвитой цивилизации. Установив справедливое общество у себя, они прилетели на Землю и теперь помогают нам. Этакие вселенские распространители добра и справедливых обществ.

– Вы считаете это ерундой? – спросил я, совершенно не понимая, зачем Фролов затеял эту дискуссию.

– Да. Я считаю это ерундой. Даже если природные условия на другой планете будут копия земные, общество все равно не будет развиваться так же, как на Земле. У них будут свои, отличные от наших представлений о жизни, добре и зле.

– Я считал, что добро и зло универсальны.

– Нет такого понятия, как универсальность. Универсальность придумали люди. Даже на Земле менялось представление о добре и зле. В древнем мире никто не считал гладиаторские игры злом. В средние века сжигали на кострах то, что считали злом. Кто сейчас может сказать, что они были не правы? Их нельзя судить. Люди действовали, основываясь на своих понятиях о добре и зле. Каннибал, поедая своего врага, совершал доброе дело. Ибо, по его понятию, вместе с сердцем врага ему передавалась его сила и смелость. Сильный и смелый воин – это добро для племени. Или ты возьмешься осуждать его, основываясь только на своем представлении о добре?

Я помотал головой. То, что сейчас говорил генерал, было несколько неожиданно. Поневоле меня эти рассуждения заинтересовали.

– Или пример из современного мира, – продолжил Фролов, – Наши солдаты сейчас воюют в Афганистане. Усомнишься ли ты, что они делают доброе дело?

– Конечно нет. Они помогают соседней стране установить там более справедливый строй. Оказывают братскому народу интернациональную помощь, заученно отбарабанил я. Кажется, генерал ничего другого не ожидал.

– Вот именно. Теперь посмотри с другой стороны. Моджахеды сражаются с нами потому, что считают злом нас. Для них мы завоеватели, неверные. Они уверены, что после смерти в бою против неверных они попадают в рай. Со своей точки зрения, воюя против нас, они творят добро.

– Но это же предрассудки. Нет никакого рая. И не пойму, чем нищая страна с нищим населением лучше страны богатой?

– Я же сказал с их точки зрения. Ты добром считаешь одно, они совершенно другое. А США? Они воевали во Вьетнаме. Для них добро было установление системы по их образцу. Видишь, сколько разного мы понимаем под добром и злом. Но ведь я этой проблемы коснулся только поверхностно. Еще очень много подобных примеров привести можно. Мы на одной планете не можем разобраться с вопросом, что есть зло, а что добро. Но беремся судить об этом в галактическом масштабе. Допустим, к нам прилетели инопланетяне и хотят помочь победить добру. На сторону какого добра они должны встать? Нашего? Американского? Моджахедского? Китайского? Или индейского?

Признаться, я совершенно растерялся, но отступать не собирался:

– Добро то, что приносит пользу всем людям.

– Не обобщай. Что значит всем? Древние мудрецы говорили: если всем, значит никому. А если все захотят быть главой государства? Что в этом случае прикажешь делать?

– Но что предлагаете вы?

– Ничего. Со временем люди сами все поймут. А если тебя интересует мое мнение, то я считаю, что добро – это когда люди научатся мириться с существованием разных взглядов на добро и зло. Когда они не будут подгонять всех людей под свои мерки. Когда никто не будет навязывать своего понятия о добре всем остальным. Но ты молодец. – Совершенно неожиданно Фролов как-то незаметно изменил свое поведение. Я сразу вспомнил, что разговариваю и спорю не со своим другом детства, а со своим начальником. Признаюсь честно: в этот момент я испугался. Мой испуг не укрылся от генерала.

– Ты молодец. Если бы ты со мной согласился и не спорил, а я видел, что ты не согласен, я немедленно отправил бы тебя назад. Считай, что экзамен ты выдержал, и я готов взять тебя к себе. Но прежде хочу задать тебе один вопрос, но не отвечай сразу, подумай. Работа предстоит сложная, и домой ты вернешься не скоро. Очень не скоро. Возможно, работа продлится несколько лет. Согласен ты на нее?

– Я согласен. – Думать мне особенно было нечего. Мои родители погибли год назад в автомобильной катастрофе, а девушки у меня не было. Никто и не заметит моего исчезновения. Сейчас мне стало ясно, почему работу предложили мне. Одна из причин была та, что я совершенно одинок.

– Очень хорошо. Тогда встретимся завтра. У главного входа тебя будут ждать и проведут ко мне. С собой сразу захвати вещи для дальней дороги, домой ты уже не вернешься. Ну, до свиданья, Петр Семенович.

– До свиданья, товарищ генерал. – Некоторое время я молча смотрел в спину удаляющегося Фролова. Странный он все-таки человек, необычный. Совсем непохож на генерала. И что это за важное дело, которым нам предстоит заняться? До самой ночи я пытался догадаться об этом.

3

Как и обещал Фролов, меня встретили около входа. Забрали мой чемодан, в который я сложил все, что посчитал для себя необходимым в путешествие. Потом долго вели по запутанным коридорам подземной части здания. По моим подсчетам мы спустились этажей на пять под землю. Подведя меня к невзрачной двери, мои молчаливые провожатые исчезли. Набираясь храбрости, я еще несколько секунд постоял перед дверью. Потом решительно взялся за ручку и вошел. Зря я набирался храбрости... Дверь вела в небольшой, совершенно пустой коридорчик. По бокам находилось две двери, одна была заперта и совершенно обычной по внешнему виду. Вторая представляла собой массивную стальную плиту. Как только подошел к ней, она плавно отъехала передо мной в сторону. Только сейчас я сообразил, что все это время за мной наблюдали через спрятанные камеры. Очевидно, меня просветили насквозь, прежде чем впустить внутрь.

За дверью меня встретили еще два охранника. Монитор стоявший на столе и показывающий тот коридор, в котором я недавно находился, подтвердил мои предположения. Охрана провели меня к еще одной двери и набрали какой-то код. Подождав пока она откроется полностью, я вошел. Так же плавно дверь за мной закрылась.

Осмотрелся. В комнате находилось четыре человека: Фролов, второй был сам председатель КГБ Крючков Владимир Александрович, остальных двоих я не знал. Крючков с интересом посмотрел на меня, а потом вернулся к прерванному разговору с Фроловым.

Фролов жестом пригласил войти и показал на стул рядом с двумя незнакомыми мне людьми. Оба они были старше меня как по званию, так и по возрасту. Я подошел к ним и сел на свободный стул.

– Веселов Александр Викторович, майор, – представился мне один из них, протягивая руку.

Я пожал ее и тоже представился.

– А это капитан Велицкий Федор Степанович. Но не обращай внимания на его мрачное лицо, сегодня у него просто плохое настроение.

Велицкий что-то буркнул мне вместо приветствия и снова погрузился в свои размышления.

– Это означает: я очень рад с вами познакомиться, – перевел его бурчание Веселов.– По моему фамилия этого человека полностью соответствовала его характеру.

Это, немного странное знакомство было прервано появлением еще одного человека. Он принес катушку киноленты и положил около Крючкова. Подождал пока тот поставит свою подпись на документе и исчез. Крючков передал ленту Фролову и тот начал заправлять ее в стоявший здесь же киноаппарат. Пока он этим занимался, председатель КГБ обратил свое внимание на нас.

– Вы уже познакомились? Хорошо. Вам всем предстоит сложная и ответственная работа. Не будет преувеличением сказать, что от вашей работы будет зависеть судьба всего человечества. Однако прежде чем рассказать вам о деле, вы должны просмотреть один фильм. Сразу оговорюсь: фильм этот документальный и отсняли его специалисты нашего ведомства. Другие снимки были предоставлены нам службой ПВО и моряками-пограничниками. Монтировали фильм у нас, и я ручаюсь за правдивость каждого кадра. Вы поймете для чего мне понадобилось это вступление, когда просмотрите ленту. Вы готовы, Николай Владимирович?

– Готов.

– Тогда начнем. – Крючков нажал кнопку на лежащим перед ним пультом и свет в комнате погас, заработал кинопроектор.

С огромным любопытством я стал смотреть на экран: наконец-то узнаю, что это за важное дело, ради которого нас здесь собрали. На экране появилась надпись: Совершенно секретно. Только для высших офицеров КГБ СССР. Вынос этого материала за пределы здания является изменой Родины и карается по всей строгости закона.

У меня перехватило дыхание. Я даже слегка испугался, что не туда попал. Меня, простого лейтенанта, допустили к документам высшей секретности. Что же происходит?

Фильм пошел сначала без звука, слышно было только, как стрекотал проектор. На экране замелькало синее небо, потом на нем появился какой-то странный светящийся объект.

– Данный объект не зафиксировал ни один радар, расположенный на нашем побережье. Был он обнаружен только визуально, – совершенно неожиданно объявил голос за кадром. После этого фильм продолжился снова без звука.

– Объект случайно обнаружил один их наших военных кораблей. С него и были сделаны эти кадры, – объяснил Крючков.

Я впился глазами в экран. Вот объект как-то странно завилял, а потом стремительно понесся вниз. Мощный удар об воду, столб брызг...

– Капитан корабля сообщил об этом в штаб флота, – снова заговорил голос за кадром. ? К месту падения объекта была направлена атомная подводная лодка. Она прибыла на место через три часа двенадцать минут.

– С секундомером они время засекали что ли? – пробурчал рядом со мной Веселов. Велицкий тоже что-то буркнул и снова стал смотреть на экран.

В это время пошли подводные съемки. На дне отчетливо просматривался силуэт необычайного объекта. Ил, поднятый со дна после падения объекта, еще не успел осесть и поэтому рассмотреть что-либо было трудно.

– Подводникам удалось прицепить объект к подводной лодке и отбуксировать его в наши территориальные воды. Там он был поднят на поверхность и грузовым вертолетом доставлен на строящуюся базу баллистических ракет. – Вместе с комментариями шел показ фильма. Теперь таинственный объект можно было рассмотреть более подробно. Это был неправильный эллипс расширяющийся от носа к корме. По крайне мере именно так я подумал, хотя вполне могло быть и наоборот. Длины он был примерно метров восемьдесят и метров шестьдесят шириной в самой широкой части. Высота была метров двадцать. Я удивился, каким образом такой массивный объект мог поднять вертолет. Это было странно. Что-то здесь не сходилось.

Наконец, снова показали этот объект, но он уже стоял в каком-то бункере, и около него суетились люди в белых халатах.

– Сейчас уже совершенно ясно, что этот объект внеземного происхождения. Специалисты предполагают, что это космический корабль пришельцев. – Голос оборвался, по экрану замелькали темные полосы. Пленка закончилась, и кинопроектор отключился. Зажегся свет. Крючков и Фролов явно видели этот фильм раньше и поэтому восприняли его совершенно спокойно. Мы же втроем сидели совершенно ошеломленные не в силах вымолвить ни слова. Я ожидал чего угодно. Какого угодно задания, но только не такого. Около минуты потребовалось нам, чтобы собраться с мыслями.

4

Наше оцепенение постепенно прошло.

– Так это что? Это значит... контакт? – Веселов ненамного опередил меня с таким же вопросом.

– Нет. Команда этого корабля оказалась мертва. На нем произошла какая-то авария, и весь экипаж погиб, ? ответил Крючков.

– Значит, удалось проникнуть внутрь? – поинтересовался Велицкий.

– Да. Двери сами открылись перед нашими людьми. Мы пока там ничего не трогали. Корабль в настоящий момент надежно изолирован, и мы занимаемся его изучением. Но сами понимаете, что средства его изучения там ограничены. Здесь нужна специальная лаборатория.

– Но мы же не ученые, – заметил я. – Вряд ли кто из нас в состояние отличить фазотрон от реактора.

Крючков неодобрительно покосился на меня.

– Группа ученых уже сформирована и приступила к работе на прошлой неделе. Ваша задача заключается в обеспечении безопасности и сохранении тайны. Генерал-майор Фролов назначен руководителем этого важного дела. Вас он отобрал сам, и с этой минуты вы стали носителями важной государственной тайны. Надеюсь, никому не надо объяснять какое значение для нас имеет эта находка?

Мы дружно покачали головами. Значение находки действительно трудно было переоценить. Но Крючков, тем не менее, ответил:

– Это новые технологии, новые знания. Вы наверно это не знаете, но наша страна переживает трудный период. Наши ресурсы экономики почти исчерпаны и эта находка способна дать новый толчок. Спасти экономику от краха. Именно от краха. Страна на грани большого экономического кризиса.

– Владимир Александрович, я вам об этом уже неоднократно докладывал. Если мы срочно не примем меры, то кризис экономический быстро перейдет в кризис политический. Необходимо срочно изменить структуру нашей экономики. В таком виде как сейчас она громоздка, неэффективна и нежизнеспособна. И я не считаю, что эта находка сильно изменит ситуацию. Да, она вдохнет новые силы в нашу экономику, но это будет простая отсрочка. Рано или поздно, но неэффективная экономика снова даст о себе знать. Любые внешние факторы будут иметь временный успех и никакие новые технологии, новые виды энергии нам не помогут.

Я растерянно посмотрел на Фролова, потом на Крючкова. Фролов высказывал какие-то новые для меня мысли. Я совершенно не понимал что происходит...

Крючков в ответ поморщился:

– Опять вы за свое!? Я уже говорил, что в аналитическом отделе уже все это давно известно. Мы работаем над этой проблемой. А это находка очень сильно нам поможет. С ее помощью мы сможем коренным образом перестроить всю промышленность. И она способна дать нам необходимые валютные средства для проведения реформ.

– Мне кажется, что сейчас мы делим шкуру неубитого медведя, – заметил Фролов. – Для начала надо разобраться, действительно ли она так ценна, как мы думаем.

– Ученые от объекта в восторге и высказывают большие надежды. Вообще, как мне доложили, экипаж походил на людей. Будем надеяться, что их технику мы сможем понять. Но вы должны во всем разобраться на месте. Сразу информируйте меня обо всем. Еще добавлю, что это дело находится под контролем ЦК. Надеюсь, вы оправдаете доверие, возложенное на вас.

Мы согласно закивали.

– Очень хорошо. Самолет вас уже ждет. Отсюда вас доставят на аэродром, а там прямо на базу. За пределами этой комнаты до тех пор, пока не прилетите на место, вы не имеете право обсуждать это дело. Никаких намеков, никаких разговоров. Американцы тоже знают о падении корабля и ведут его поиск. Правда, они не знают точного места. Мы, чтобы отвлечь их внимание, тоже ведем поиски. Однако они резко активизировали деятельность своей разведки у нас. Прошу это учесть.

В это время я рискнул задать вопрос, который мучил меня давно:

– Ведь этот инопланетный корабль будут изучать лучшие ученые?

– Конечно. Мы нашли самых лучших специалистов во всех областях науки. А что вас встревожило, лейтенант?

– Товарищ генерал, – обратился я к Крючкову. – Американцы ведь будут наблюдать за нашими учеными. Исчезновение стольких выдающихся умов должно их встревожить. Думаю, они очень быстро поймут, в чем дело.

Крючков одобрительно кивнул.

– Молодец, что сообразил. Но мы над этим уже думали. Так что не переживай, нами уже приняты все меры. О конкретных деталях операции вам, если сочтет нужным, сообщит генерал-майор Фролов.

Еще несколько вопросов были заданы моими новыми знакомыми Веселовым и Велицким. Отвечал в основном Крючков, иногда вставлял свое слово Фролов. Я же старался говорить поменьше и только внимательно слушал все ответы, стараясь уяснить для себя некоторые детали. Наконец, все вопросы были исчерпаны.

Со своего места поднялся Крючков.

– Теперь вам ясно, какова ваша задача. Вы должны обеспечить безопасность объекта и проследить, чтобы ни капли информации не просочилось наружу. Впрочем, вы люди опытные и вам не надо объяснять прописных истин. Мне показалось, что Крючков с улыбкой посмотрел на меня. – Ну что ж, если больше нет никаких вопросов, я объявляю совещание закрытым. Действуйте. Машина вас уже ждет. Желаю вам успеха, товарищи. Если что осталось непонятно, обращайтесь к генерал-майору Фролову. И помните – вы делаете важное для страны дело.

Фролов пригласил нас за собой и повел длинным коридором. На поверхность мы вышли из какого-то обшарпанного подъезда. У его входа стоял микроавтобус, в котором все и разместились. До самого аэродрома никто не проронил ни слова. Все мы были заняты осмысливанием невероятного факта и его возможным влиянием на все человечество. Только Фролов сидел мрачен. Много позже я задумался над его сегодняшним настроением. Не в этот ли миг он принял свое решение? Решение, которое изменило историю человечества...

5

Наш самолет приземлился на одном из военных аэродромов в Хабаровском крае. Здесь нас ждал вертолет и мы, не задерживаясь ни на минуту, вылетели на базу. По мере приближение к цели Фролов становился все задумчивей и задумчивей. Да и мне разговаривать не хотелось. Сколько и у нас и за рубежом писали об этом. Сколько было разговоров. И вот, свершилось. Более того, я стал активным участником событий, и это не могло мне не нравиться. С необычайным волнением я ждал того мгновения, когда воочию смогу увидеть космический корабль пришельцев...

При приземлении нас встретил грузный с большой бородой человек. Он представился как академик Беленов, руководитель научной группы. Комендант базы стоял здесь же, но старался держаться подальше от Беленова. Видно, что ему очень несладко пришлось от этого человека, и он был рад переложить проблему общения с ним на другого.

– Ну как, удалось что-нибудь узнать? – сразу перешел к делу Фролов.

– Вы не представляете, какое это чудо! – восторженно заговорил академик. – В техническом плане у этой цивилизации очень много общего с земной. Это значит, что нам не понадобиться много времени на то, чтобы понять, как там все работает. Думаю, уже через год мы научимся копировать очень многое. Естественно, чтобы понять основополагающие принципы понадобиться гораздо больше времени, но и здесь я не вижу затруднений.

Дальше Беленов пустился в чисто научные объяснения, в которых никто из нас не разбирался. Фролов слушал внимательно, но, судя по его отрешенному виду, тоже мало что понимал. Ученый же, оседлав любимого конька, продолжал говорить, усиленно жестикулируя при этом руками. Кажется, он находился на вершине своего счастья и говорил не столько для нас, сколько для себя.

– Интересно, зачем корабль перевезли сюда? – задумчиво спросил я ни к кому конкретно не обращаясь. Строящаяся база для баллистических ракет показалась мне очень неудобным местом для изучения инопланетного корабля.

– Наоборот, это очень удобно. Лаборатория, конечно, может и лучше, но секретность там обеспечить намного сложнее. – Меня всегда поражала эта способность Фролова видеть человека насквозь и как будто читать его мысли. – Американцы знают, что здесь мы строем секретный объект и знают, что это за объект. Они за ним ведут постоянное наблюдение через спутник, но искать секрет в секрете они пока не догадались. Мы просто замаскировали б?льшую тайну в меньшей. А эту меньшую тайну выставили напоказ.

Я вынужден был признать справедливость этого. А под видом поставки необходимого оборудования для пусковых шахт можно доставить сюда любые приборы для исследования корабля.

Беленов провел всех в подземный бункер, который переделали под содержание в нем космического корабля. Нас провели в специальную комнату. В ней, через бронированное стекло, можно было рассмотреть стоявший в герметичном помещении космический корабль. Здесь я впервые увидел его своими глазами, а не на кинопленке. Мы все четверо благоговейно замерли, рассматривали это чудо чужой техники. Беленов откровенно наслаждался нашим восторгом. Даже невозмутимый Фролов был слегка ошеломлен. Веселов же даже приоткрыл рот. И если такая реакция была у бывалых разведчиков, то, что же испытывал я? В последствие я очень жалел, что не мог в этот момент посмотреть на себя со стороны.