Текст книги "Никаких приключений! (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Корпус корабля спроектирован так, чтобы деформироваться от внешних воздействий, поглощая и рассеивая энергию, способную повредить экипажу, – тоном, каким объясняют прописные истины не самому умному ребенку, проинформировал собеседника Сергеич. – Ситуация штатная. Пока штатная.

– Пока?

– Примерно через сутки состоится вынужденная посадка на планету под нами, – без особых эмоций, как о чём-то не очень существенном, проинформировал капитан.

* * *

Спустя четырнадцать часов после первого разговора Ричардсон висел в воздухе над своим ложементом и давился пищевой пастой из рационного тюбика аварийного сухпайка, совершенно не чувствуя вкуса. После первого разговора с капитаном, медицинский имплант, уловив изменение показателей, накачал владельца эффективным транквилизатором, обеспечив этим десять часов здорового сна и ещё три – спокойного бодрствования. Теперь действие препарата сходило на нет, и Питера от осознания ближайших перспектив медленно, но верно начинало потряхивать. Падать с орбиты на твердь в железном гробу – само по себе занятие, не способствующее душевному равновесию, но падать туда же вслепую!..

Зато у русских, похоже, никаких проблем с нервами не было. Или вероятная скорая гибель этих сумасшедших ничуть не волновала, или дурь из их «аптечек» была куда более забористой. Первое пробуждение Пита старпом и попутчик вообще проспали, закрыв «на ночь» шлемы скафов, а сейчас спокойно обедали, словно предстояло не самое опасное испытание всей жизни, а так – в гости сходить! Так что бывший менеджер склонялся ко второму варианту: ладно старпом – всё-таки астронавт, но долбанный бухгалтер!

– Какой сок, ммм... спасибо за совет, Антон Палыч. Сергеич, почему мы раньше не распотрошили эн-зе, а? Да я такой вкуснятины уже года два не пробовал! Столько времени такая прелесть под боком пролежала – а я ни сном, ни духом... Гоша, ты помнишь, что по Предписанию для кораблей ВКС положено «регулярно обновлять наиболее старую часть неприкосновенного запаса после истечения половины срока годности путем поэтапной замены...» – ну и так далее? Халтуришь?

– Истечение половины срока годности не было достигнуто ни одной из единиц хранения "эн-зе".

– Что, правда? Они ж тут лет тридцать пролежали!

– Минимальный зарегистрированный срок хранения продуктов "аварийки" – восемьдесят лет, – прокомментировал Антон. – Когда "борт" списывали для гражданского использования, по инструкции эн-зе полностью заменили.

– Твою ж... Во вы, интенданты, звери! Небось пайки личными силами уничтожали для экономии невозобновимого ресурса техники, а?

ГШ-149 уже занял свое место в бывшей рубке бывшего частного имперского грузопассажирского малого транспорта «Светлый путь», демонстрируя окалину на манипуляторах и распространяя слабый запах озона. В течении трёх суток он пытался пробить тоннель сквозь то, что раньше было корпусом, внутренними механизмами и грузом судна – однако, не преуспел. Воздействие многомерного пространства превратило материал транспорта в единый монолит, поддающийся только плазменному резаку, и то с трудом. Будь у экипажа время – суток десять-двенадцать – и проход был бы пробит. Через него вытащили бы аварийную антенну из комплекта спаскапсулы, и... Не факт, что кто-нибудь бы откликнулся – но шансов на спасение стало бы гораздо больше. Тем более, говорят – русские всегда отыскивают своих, попавших в беду.

– А планетка-то интересная, – вполголоса проговорил шкипер, ни к кому конкретно не обращаясь, – мы в семистах тысячах от предполагаемой твёрдой поверхности, а траекторию уже повело. Причём шарик под нами процентов на десять легче эталона.

– Что, реально атмосфера? – неподдельно заинтересовался старпом, мгновенно забыв про еду, и хватаясь за свой пульт. – Слушай, и правда! Прям как на Земле-матушке. Знать бы, что там, внизу...

– Камень. И вода.

– Вот последнего, пожалуй, нам не надо.

Единственную связь переживших катастрофу людей с внешним миром обеспечивала независимая гравитационная установка спасательного модуля – это Ричардсону уже успел между делом рассказать Петрович, пока гражданин Альянса мог слушать спокойно. По его заверениям, мощное устройство для создания виртуальной массы способно было и поддерживать искусственную гравитацию во время манёвров, спасая находящихся внутри от перегрузок, и работать в качестве двигателя – например, обеспечивая мягкую посадку. Правда, для второго режима нужно было находиться внутри поля тяготения – и чем сильнее оно будет, тем больше эффективность работы привода. У поверхности землеподобной планеты капсула свободно могла парить и даже вышвырнуть сама себя назад в космос... Если бы на ней не «прилипли» мёртвым грузом полторы килотонны лишнего веса.

А ещё приборы управления гравитатором можно было использовать как сенсоры сторонних полей тяготения – для этого нужно было только отключить собственную силу тяжести.

– Думаешь о том же, о чём и я, Петрович? – после небольшой паузы коротко переспросил товарища по команде шкип.

– Ага. Подправим траекторию и хорошо прогреем нашу "шкурку", а потом одним гравиимпульсом сбросим.

– Останемся без полетного ресурса.

– Это лучше, чем если мы местным планетарную кору расковыряем до самой мантии.

– Местным?

– А почему нет? Мы же в "зелёной зоне" должны были выйти, так? Плотная атмосфера – значит, мощное магнитное поле должно быть. А под таким "одеялом" я бы непременно самозародился!

– Да, это ты можешь... Это чего хорошего от тебя хрен дождёшься, – командир корабля и его помощник одновременно тихонько рассмеялись.

Пит клял свою судьбу последними словами – это ж нужно быть каким-то особо проклятым, чтобы так вляпаться! Выжить, упав с горы без страховки, и убиться, запнувшись о камень у самого подножия. Переводчик нейроимпланта старательно переводил каждую фразу, сказанную имперцами, и пусть бывший менеджер мало что понимал в космическом кораблевождении – слова «полётный ресурс» как-то иначе истрактовать было сложно. Чёртова планета! Чёртовы законы многомерной физики, когда сошедший с «лопнувшей» гиперструны борт, или то, что от него останется, всё равно выносит в точку с гравитационными параметрами, близкими к заданным – только неизвестно где. Если бы только «Путь» прыгнул к космической станции или к поясу астероидов, а не к одной из старых колоний Фронтира...

– Господа, поделитесь, а? – не выдержал наконец Ричардсон. – Я знаю, это против правил... Но я больше так не могу!

– Чем... поделиться? – осторожно переспросил Петрович, найдя глазами практически нетронутый ящик с провиантом, плавающий рядом с пассажиром.

– Тем, на чём вы сидите, – увидев, что его не поняли, Питер конкретизировал: – Ну, та отрава, от которой вы себя словно у Бога за пазухой чувствуете! Мне тоже нужно. Очень.

Капитан и старпом переглянулись, потом командир корабля слегка кивнул на пассажира своему единственному подчиненному – мол, займись.

– Эм, Петя, дружище... Хочешь верь, хочешь – нет, но мы "чистые". Хочешь – лог аптечки скину?

– К дьяволу логи, скинь мне формулу того сплава, из которого вам в вашей Империи сделали новые яйца. К чёрту детей – я закажу себе такие же!

Русский странно хмыкнул, и на имплант гражданина Альянса действительно «упал» некий документ.

4.

Питер бегло вчитался в результат автоперевода – компиляцию, составленную из фрагментов нескольких разных файлов. ТТХ рубки-капсулы, результат расчёта гравитационного манёвра (тут вообще неспециалисту почти ничего понятно не было), дальше шли выдержки из неких инструкций и «наставлений», судя по маркерам – документы были из архива Вооружённых Сил и Военно-Космического Флота Империи.

– Что это? – как ни странно, документ действительно немного помог – Ричардсон, пытаясь понять, чего от него хотят добиться, отвлёкся от гнетущего чувства страха.

– То, что ты просил. Причина, почему мы не нервничаем, – отозвался старпом.

– Бумажки?

– То, что в них написано, – мягко поправил мужчина. Не увидев понимания в глазах собеседника, он продолжил: – Запас прочности стенок спасмодуля и мощности его энергоустановки, расчёт манёвра, описание схожего манёвра – его выполняли на корабле того же класса. Причём, не только на учениях, но и в боевой обстановке – там, в наставлении для офицеров флота, есть пометка. Нам даже придумывать ничего не надо – нужно просто чётко и спокойно сделать свою работу.

– И сколько тогда шансов, что всё получится? Один из тысячи? Из миллиона? Из миллиарда? – Питера опять стало "накрывать" эмоциями, но он действительно уже ничего не мог с этим поделать. Столько испытаний сразу на одного человека – перебор. Только убитым на голову русским хорошо – второй раз сойти с ума не выйдет.

– Я оцениваю вероятность удачной посадки около девяноста пяти процентов, – не разочаровал Ричардсона Петрович.

– Это с учётом "russkiy avos" или нет? Или в Империи научились давать взятку теории вероятностей?

– Если поверхность – сплошной океан, будет хреново, но таких планет люди ещё не встречали. Так что почти наверняка дотянем до берега, – не реагируя на откровенно истеричные выпады пассажира, спокойно закончил доносить свою мысль помощник капитана.

– Это если ваш летающий хлам, списанный из армии тридцать лет назад, не развалится окончательно перед этим! – крикнул Питер.

– Зря ты так, – покосившись на командира, первым подал голос Петрович. Чувствовалось, что мужчину покоробили слова гостя – но он, помня о ситуации, всё равно попытался ответить спокойно. – Любой ваш альянсовский корабль смяло бы в комок целиком, а «Путь» нам всем честно жизнь спас.

– Ну да, случайно повезло, – буркнул Пит. По уму следовало бы наконец заткнуться, но... К чёрту!

– Не случайно, – с нажимом произнес старпом, – я же скинул тебе характеристики рубки.

– Сколько лет назад эти циферки написали? Пятьдесят? – вновь с пол-оборота завёлся пассажир.

– В Империи принято строить корабли так, чтобы за время расчётной эксплуатации значения характеристик не менялись, – бросил через плечо от консоли управления капитан.

– Ну да, чему там меняться-то в куске доисторического железа. Как удобно! – не очень логично, зато экспрессивно парировал альянсовец.

– Этот "кусок железа" ещё четыре дня назад обгонял ваши патрульные фрегаты, а "современные и экономичные" транспорты вообще делал как стоячие, – Пит с удивившим самого себя мстительным удовольствием отметил, что ему наконец-то удалось вывести из себя Петровича, – неплохо для "списанного хлама", что скажешь?

– Скажу что вас, русских, цивилизованные нации в космос за собой вытащили, но научить ничему не смогли, – победно оглядел оппонентов Ричардсон. Сейчас он забыл о причинах своего поведения, о скором аварийном приземлении, о том, что совсем недавно вполне нормально общался с этими людьми и даже в какой-то мере успел их зауважать. Дикий стресс, с которым мирного обывателя никто и никогда не учил справляться, требовал выхода, тормоза окончательно отказали – и даже аптечный имплант оказался бессилен перед волной адреналина в крови. – Вы, Имперцы... Видел я ваши достопримечательности в вирт-туре по центральным планетам. «Самый большой и мощный в истории Человечества центр исследования Пространства», «самый скоростной многоцелевой космический корабль», «самое большое число занятых планетарных систем среди секторов Фронтира», «новый прибор, не имеющий аналогов». Всё такое большое и мощное – а сами живёте, как будто в прошлом веке остались!

Пит вынужденно прервался – воздух в лёгких кончилося. Отчасти он ожидал, что с ним немедленно начнут спорить – но остальные молчали, и это придало самоназначенному оратору моральных сил:

– Посмотрите вокруг себя: видите это убожество? Где у вас тут точки оперативного виртконтроля, удобные мобильные кресла хотя бы? Где нормальные дроиды вместо металлолома, способного только кости ломать? Ну, шкип, старпом – скажете, не видели, как у нормальных людей всё устроено? Или считаете, что все до сих пор доисторические кнопки пальцами жмут? Ладно, но ты-то, Антон, на наших лайнерах и станциях точно был – может, расскажешь им? Да, наши корабли медленнее – но им просто не нужно быть быстрыми: свои задачи они решают. Зато не стоят так, чтобы ради одного борта пол-планеты отдавало всё, что зарабатывает и ютилось в нищете! Да одного десятиминутного репортажа про ваши города хватит, чтоб отбить у любого гражданина Альянса желание с вами общаться...

Питер вдруг почувствовал себя очень уставшим. Вспышка активности вымотала его морально и физически – и ничуть не помогла справиться с надвигающейся опасностью. Вместо раздражения пришла апатия. Остатков здравого смысла хватило только притянуть себя к ложементу и, неловко двигая одной рукой, пристегнуться. Как-то реагировать на тихий обмен фразами между бухгалтером и старпомом бывший менеджер даже не попытался:

– М-да. А мне он поначалу даже более-менее нормальным показался, – вполголоса признался Петрович.

– Он нормальный. По крайней мере – по сравнению с некоторыми другими, поверь моему опыту, – неожиданно возразил Антон. – Это не Петра мнение, просто на аффекте выложил всю ерунду, что альянсовские СМИ и виртуальщики в передачи, игры и кино время от времени вставляют.

– Ага, клевету вставляют, а то, что готовые ключевые технологии и производственные комплексы у нас покупают или стараются спереть – молчок. Кстати, насчёт опыта: как я понимаю, ты как раз в такой сделке поучаствовал перед тем, как мы тебя подобрали?

– С точки зрения Запада всё логично: так же дешевле. А что касается второго вопроса – да, ты прав. Колонии на Эриде-шесть критически не хватает ресурсов. Слышал про них?

– Слухами космос полнится. Это ведь там, где местные энтузиасты вроде бы невозможный физически сканер тёмной энергии-материи взяли и собрали?

– Они. Действительно собрали и запустили – сам видел. Разумеется, при этом стратегический склад колонии обнулили – на свой страх и риск. Картография галактики без перемещения средств объективного контроля – тема важная, но грузовой имперский космофлот тоже не может разорваться. В планах запуск планетарного устройства у них стоял, но с минимально-низким приоритетом. Сам понимаешь, никто не верил. И теперь либо на год-полтора сворачивать работы, либо... изыскивать резервы самим. А корпорантам тоже очень пригодятся данные разведки ближнеудалённых от границ их сектора Фронтира систем на предмет концентрации редких ресурсов.

– Понятно... Что с Петей делать, посоветуешь?

– В покое оставить. Рефлексы у него здоровые, как поймёт, что посадка удалась – сразу в себя придёт. Переубеждать, если ты об этом – бесполезно. Слишком разный у нас менталитет – словами только воздух сотрясать. Тут видеть надо. Тогда – проймёт.

– Ну-ну...

* * *

В подготовке к приземлению и, собственно, самом манёвре, растянувшемся на многие часы, Ричардсон никак не участвовал. Это было и не нужно – оба члена экипажа «Пути» тоже не перенапряглись: после неторопливой корректировки составленного ещё раньше маневрового алгоритма они только следили за работой автоматики. Из скупых реплик, относящихся непосредственно к окончанию последнего полёта «Светлого Пути», Питеру удалось понять следующее: всё, что осталось от корпуса судна, по возможности планировалось частично стесать, частично нагреть трением и расплавить в плотных слоях атмосферы планеты – для этого гравитационный привод должен был изменить траекторию падения на как можно более пологую. От всего балласта так избавиться было невозможно, потому на относительно небольшой от предполагаемого уровня поверхности высоте гравитатор одним мощным импульсом, почти опустошив энергорезерв, должен был сорвать с капсулы остатки размягчённого нагревом сплава. Дальше в дело вступал Гоша – ему предстояло высунуться из люка рубки и скорректировать последние секунды управляемого движения. Так, чтобы модуль приземлился в более-менее подходящем месте.

На первый взгляд план, с позволения сказать, аварийной посадки выглядел, как сценарий дешёвого новоголливудского боевика-катастрофы. Дешёвого, потому что в более-менее кассовом фильме постарались бы придумать что-нибудь более реалистичное. Но это только на первый взгляд. Делать Ричардсону было решительно нечего, двигаться не хотелось, и он сам не заметил, как открыл присланный ему до безобразного скандала с русским космонавтом документ... и неожиданно увлёкся написанным.

Информации в файле было много, причём много специфически технической, со сложными схемами и бесконечными таблицами – не удивительно, что в первый раз он документ не осилил даже по диагонали. Если бы он продолжал сейчас работать дома, на старой работе, на разбор такого объёма незнакомых данных Пит запросил бы как минимум месяц – а то и все два. Но сейчас, поскольку терять было особо нечего, а написанное напрямую касалось возможности его, Питера, выживания – чтение пошло на ура. И постепенно надёрганные там и сям Петровичем отрывки из разных источников начали складываться в голове гражданина Альянса в целостную картину. Картину, в которую он, Ричардсон, в других условиях просто бы не поверил.

Итак, из почерпнутой информации получалось, что русские действительно имели полные основания спокойненько поплёвывать в потолок и ожидать, что все их идеи, как минимум, должны сработать и, скорее всего, так, как надо. Потому, что другие русские до них озаботились подготовкой «отделяемого аварийного автономного модуля» практически к любым аварийным ситуациям, включая ту, когда корпус корабля станет для экипажа смертельной ловушкой. Спаскапсула, как ему уже пытались объяснить раньше, по сути была отдельным космическим кораблём – с собственными двигателями, включая сверхсветовой и маневровые, и полным комплектом оборудования и припасов. Маленькая обитаемая зона как кочан капусты со всех сторон была окружена многослойной бронёй-обшивкой ни много, ни мало двадцатиметровой толщины. Внутри брони нашлось место и для эффекторов гравитаторов (вот почему был возможен срывающий удар во все стороны), и для всего остального «обвеса» – но, главное, оболочка модуля могла послойно и посегментно «сшелушиваться», сбрасывая вместе с частью себя всё «налипшее».

Экономист из Ричардсона был тот ещё, но очень примерно затраты труда на разработку и обкатку подобной системы спасения он посчитать смог. И ужаснулся: цифра получилась воистину галактической, способной обанкротить среднюю корпорацию! И ведь это не считая затрат средств на массовую сборку подобных модулей – судя по описанию, они были типовым элементом оснащения любых космических кораблей Империи. Про дополнительные затраты для перемещения такой значительной лишней массы, не участвующей в полезной нагрузке, можно было вообще не заикаться. И ведь рубкой-спаскапсулой совершенство имперских звездолётов не ограничивалось.

Каждый русский корабль был, как минимум, способен сохранить и вернуть целым и невредимым экипаж, а как максимум – успешно продолжить полётное задание там, где суда других наций гибли, не успев понять, от чего. Многократное дублирование всех ключевых систем, избыточная вычислительная мощность, многоцелевые роботизированные комплексы, продвинутые искины – любой, даже самый затрапезный транспортник Империи мог дать по выбору бой или фору нескольким крейсерам Альянса Систем. Русские, как теперь сообразил Питер, своих возможностей не скрывали – правда, и не кричали на каждом углу. Однако, руководители Западного Мира – что политические, что финансовые – отнюдь не стремились повторить достижения соседнего сектора. Более того, не ослабляли усилий, дабы кому-то в голову не пришло «делать как имперцы» – по вполне понятным, увы, причинам. В случае на самом деле довольно редких чрезвычайных ситуаций многократно дешевле списать гибель бортов и людей – ведь издержки уже посчитаны и заранее заложены в бюджет, а страховщики компенсируют потери.

Может, дело в сочетании фармакологии и стресса, может в том, что на краю пропасти всё лишнее легко выбросить из головы, может – просто накопился некий критический объём информации. В любом случае, именно сегодня ум бывшего менеджера легко и просто находил ответы на те вопросы, над которыми раньше он и думать не стал бы. Как имперцам удалось так продвинуться по сравнению с соседями? Так нет никакого чуда. Просто – каждодневные усилия людей и централизованное распределение ресурсов под контролем государства. Просто вместо модных, сменяемых раз в полгода дизайнерских интерьеров – проверенные безопасные решения, вместо экономической эффективности – надёжность и отказоустойчивость. Вместо десяти кораблей один, но способный прослужить пятьдесят лет. Вместо желания заработать и дальше жить в своё удовольствие...

Вот оно.

На мгновение Ричардсону показалось, что он понял русских...

...Коротко рявкнула сирена, заставляя вздрогнуть и сбивая с мысли. Следом за ней по обитаемому объёму разнёсся голос капитана:

– Десятиминутная готовность. Экипажу и пассажирам примкнуть шлемы и перейти на автономный цикл дыхания, после чего зафиксироваться на своих местах.

"Ну вот и всё," – пронеслось в голове у Пита, – "ещё немного – и всё решится".

5.

До «всё», тем не менее, прошло ещё порядочно времени. Люди лежали пристёгнутые к своим ложементам, ничего не менялось... По крайней мере, так казалось. Сначала возникла лёгкая, практически неощутимая вибрация. Следом за ней подушкой на грудь, сначала мягко, а потом всё сильнее, стала давить перегрузка. Впрочем, стоило силе тяжести достичь привычного для человека значения – и, наконец, заработал гравитатор. Пока снаружи от невероятного жара тёк и испарялся металл, внутри капсулы опять установилась тишина, даже противная дрожь стен исчезла. А потом – в один миг события понеслись вскачь!

Рубку корабля тряхнуло – так, что в глазах потемнело – и резко дёрнуло в сторону. Мигнули приборы, щедро рассыпая красные огни по панелям – и тут последовал ещё один удар. Кажется, Питер на несколько секунд потерял сознание – по крайней мере, очнувшись, он обнаружил, что пол под ногами ощутимо наклонен, оба члена экипажа с матами отстёгивают привязные ремни, а над единственной дверью спасмодуля мигает желтая лампа.

– Приехали, конечная, – Петрович помог пассажиру высвободиться.

– Всё? Сели? – глупо переспросил Ричардсон.

– Сели, но не всё, – вместо старпома мрачно отозвался капитан.

– Что-то не так? – в свою очередь поинтересовался Антон.

– Да. С планетой. Здесь... Биосфера.

На забрало шлема пошла картинка с сенсоров Гоши. Чёрный неровный шар капсулы закончил движение точно на береговой линии моря. Море было вполне привычного вида, даже цвет с небольшой натяжкой подходил – изумрудно-зелёные волны с белыми барашками пены, потревоженные падением-приземлением столь массивного предмета, как спасательный модуль, внушительными полукружьями расходились от места посадки, перебивая прибой. Сама рубка-капсула ушла в песок вполне привлекательно выглядящего для человеческого глаза пляжа где-то на треть высоты, полностью его перегородив и уперевшись с противоположной стороны от воды в стену... древовидной растительности?

Было понятно, почему автоматика посадила капсулу именно сюда: над лесом, обманчиво-близко к берегу, поднималась горная гряда. Высокая – вершины гор белели снежными шапками. Склоны, казалось, начинаются сразу от береговой линии – сначала пологие, потом всё более и более крутые. И эти склоны почти до самой границы вечной мерзлоты были покрыты плотным ковром растительности, из которого тут и там поднимались верхушки более высоких... объектов.

– Множественное движение в пятисотметровой зоне. Множественные признаки искусственно упорядоченных структур. Внимание, множественные низколетящие низкоскоростные объекты в зоне обнаружения! – продублировал голосом наиболее важную с его точки зрения информацию штурмбот.

– Вот твои "местные", Петрович. Рад знакомству? – очевидно, шкипер имел в виду тут и там поднимающиеся из зелени леса и с поверхности воды чёрные точки. Картинка от робота разбилась на фрагменты, стремительно приблизив некоторые из летающих... штук.

– Не особо, – хрипло отозвался помкэпа. – И... Я не пойму... Это что, город? Первый контакт?

Летающие объекты все как один имели машущие крылья – многие по нескольку пар. И на механизмы не походили – скорее, на земных жуков: с сегментарным твёрдым корпусом и выраженными жвалами там, где по логике должен был располагаться рот.

– Сканеры ГШ утверждают, что те конусы метров сто в высоту, и там прилично металла... – Сергеич осёкся. Насекомовидные твари, спрятавшиеся во время посадки-падения спаскапсулы, убедились, что больше ничего опасного не происходит – и... кинулись друг друга жрать. Учитывая, что некоторые создания достигали по наибольшему размеру трёх и более метров – выглядело это впечатляюще, и ну никак не напоминало действия разумных существ.

– Эти конусы – муравейники, – внезапно подал голос бухгалтер.

– С металлическим каркасом? – не поверил капитан. – Ох, твою мать!

Тройка всего лишь двухметровых «ос» слаженно спикировала на сферический верх рубки. Одна из тварей нацелилась на Гошу – и разлетелась ошмётками, нарвавшись на плазменный сгусток резака. Две другие, никак не отреагировав на смерть товарки, сели на поверхность спаскапсулы – и почти сразу же оторвались, удерживая в членистых лапах по небольшому куску отделяемой брони.

– Вот тебе и ответ про металл. Они точно неразумные?..

– Мне кажется, это не самый актуальный вопрос, – перебил кэпа несостоявшийся энтомолог, – на муравейники смотрите.

Над ближайшим конусом в воздухе собралась и теперь стремительно двигалась к берегу чернеющая туча, состоящая из копий недавних гостей, видимо, как-то сумевших передать сигнал собратьям.

– А вот и сборщики металлолома.

– Их слишком много, брони нет, ГШ у нас всего один – завалят мясом.

– Внутренний слой капсулы им не по жвалам – монокристаллический карбид титана...

– Вычислитель закончил обработку астроданных, – теперь перебил остальных Сергеич, – как и предполагалось, мы слегка перескочили Фронтир. Звёздная система определена, и мы здесь первые.

– Ненадолго, – в голосе Антона Пит с удивлением услышал... восхищение? – Планета – настоящая биологическая жемчужина! Она богата жизнью, как Земля! Людям ещё не попадалось настолько живых планет, кроме собственной.

– Вот только подать радостную весть о находке мы не сможем, если разложенную аварийную гипер-антенну за десять минут просто съедят, – спустил земляка с небес на планетарную поверхность Петрович. – А без сигнала бедствия мы тут лет на сто застрянем. Это если "алмазный" титан действительно для местных тварей несъедобный.

– Не больше, чем на двадцать, – хорошее настроение русского пассажира было не так-то просто испортить, – по программе передового исследования Пространства перспективные системы картографируют в первую очередь.

– В нашем секторе, в нашем. А тут если только корпы припрутся – и то, что-то я сомневаюсь, что они поделятся с Человечеством открытием. Столько биоматериала – наверняка из местных можно извлечь кучу ценного.

– В любом случае, ждать хоть год, хоть двадцать лет мы не будем, – оборвал дискуссию капитан, – Антон, есть идеи где можно развернуть долговременное антенное поле?

– Выше уровня вечной мерзлоты жизнь в горы обычно не лезет, – постучал пальцами по забралу бухгалтер, – нет еды, разреженный воздух и постоянная угроза смерти от переохлаждения.

– Я тоже так думаю...

– Данные сканирования подтверждают отсутствие летающих единиц выше двух тысяч метров над уровнем моря, – не дожидаясь вопроса, сразу добавил старпом. – Только надо в темпе – у двух дальних конусов возросла активность. И... помнишь "типовое упражнение двадцать семь – сто сорок три"? Там, правда, пещеры были...

– Согласен. И вычислитель даёт схожую рекомендацию, – кивнул Сергеич, – потому... В связи с очевидной угрозой жизни экипажу и пассажирам, согласно параграфу три пункта два-два Основного Закона, действующего на всей территории Российской Империи я, как старший по званию среди присутствующих, объявляю мобилизацию.

Ричардсону захотелось протереть глаза – он даже попытался это сделать, но лишь наткнулся пальцами на щиток забрала. Людей, обычных людей – пусть и не очень нормальных, потому что русских – словно разом кто-то подменил. Как Пит почувствовал это через скафандры, он и сам не смог бы объяснить. Но факт – вместо трёх человек, попавших в, мягко говоря, непростую жизненную ситуацию, на накренившийся палубе спаскапсулы стояли... солдаты? Точнее, не стояли – уже действовали.

– Я и Владимиров – передовая штурмгруппа, ГШ и Черемисов – транспортировка аварийного маяка и огневая поддержка. Отдельно на тебе, Антон, гражданский. Принять вооружение согласно боевому расписанию и доложить о готовности.

Питер глядел во все глаза – перед ним словно оживала сцена из игры или фильма. Правда, то, что в кино показывалось зрелищным и вызывало гордость за военную мощь Альянса, здесь и сейчас в исполнении русских выглядело чуть ли не бытовым переодеванием к ужину. Никаких манипуляторов, эффектно заключающих бойцов в экзоскелеты в завывании сервоприводов и потоках искр – навесные элементы прямо на скафандры надевались вручную. При этом Пит просто не успевал следить за ситуацией – вот он смотрит, как элементы откуда-то взявшейся на старом транспорте боевой брони соединяются между собой, а вот имперцы уже закончили с обмундированием и один из них оказался подле него самого.

– Пётр, ты, главное, не нервничай, – заметно прибавивший в росте Антон как котёнка приподнял Ричардсона одной рукой, второй ловко и быстро начал цеплять на скаф бывшего менеджера аналогичные элементы из автоматически раскрывшейся створки в стене. – Понимаю, у тебя стресс, и вообще полёт неудачный вышел. Но мы сейчас поднимемся на гору, включим передатчик – и всё. Наша Служба Спасения вытащит нас отсюда и развезёт на своих транспортных мощностях к конечным пунктам назначения. Плохо, что так вышло – зато ты навсегда вписал себя в историю Человечества. Только послушай, как звучит: «Планета Ричардсон», «Биологический феномен Ричадсона».

Пит, который уже хотел попросить не сюсюкать с ним, как с ребёнком, которого одевают в детский сад – вот уж каких талантов в работнике бухучёта он не ожидал – на последней фразе чуть не подавился.

– П-почему "Ричардсон"? – только и спросил он.

– А почему нет? – легко возразил русский. – Мы же в вашей области Пространства, когда-нибудь Альянс дошёл бы сюда и сам. Думаю, система будет объявлена международной научной зоной. А теперь представь, как будут мучиться твои коллеги, выговаривая "system of Vladimiroff-Cheremisoff"?