Текст книги "Загогулина в портфеле президента"

Автор книги: Сергей Лагодский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– утверждение центром налоговых, акцизных шкал и таможенных пошлин;

– определение государственного заказа под разработку централизованных программ, материально-техническое снабжение и финансирование этих программ из централизованных источников;

– введение санкций за нарушение хозяйственных связей;

– сохранение колхозов и совхозов;

– создание федеральной резервной системы страны;

– директивное установление процентных ставок для коммерческих банков;

– сокращение производственных инвестиций, расходов на оборону и содержание государственного аппарата;

– сохранение дотаций убыточным предприятиям.

Новая версия президентской программы по логике и структуре близка к программе Шаталина-Явлинского, однако целый ряд ключевых проблем реформы Президент предлагает решать принципиально другими способами.

Прежде всего это касается вопроса управления экономикой. По программе наиболее серьёзные рычаги управления сосредоточены в руках центральной власти входит ценовая и кредитная политика, эмиссионная деятельность, материально-техническое обеспечение государственных программ, торговая и таможенная политика, экспорт основных видов сырья.

При этом президентская программа исходит из того, что процесс приватизации не должен проходить быстро. В программе не рассматривается даже возможность перехода земли в частную собственность и объявления колхозов и совхозов суммой наделов их работников.

Будут сохранены и дотации убыточным предприятиям, среди которых большинство составляют именно колхозы и совхозы. Таким образом, в президентский документ не вошли наиболее интересные и радикальные предложения шаталинской группы.

Кроме того, президентская программа включила в себя положения правительственного проекта по централизованному повышению оптовых и закупочных цен и установлению директивных процентных ставок коммерческим банкам, которые ранее были крайне негативно оценены экспертами.

В результате, по мнению экспертов, новая программа Президента вобрала в себя всё самое худшее, что содержалось в базовых проектах.

Кроме того, декларативный характер программы не даёт представления о том, какие конкретные шаги предпримут Президент, ВС СССР и союзное правительство для её реализации.

Это положение Абел Аганбегян прокомментировал следующим образом: стабилизационные меры в программе не слишком детализированы, так как «больной должен доверять врачу, и не дай Бог объяснить пациенту, как он его будет лечить. Детали нужно доверить исполнительной власти». Иными словами – Совмину СССР.

Указ предусматривает широкое применение в народном хозяйстве договорных оптовых цен. При этом для всех предприятий – и частных, и государственных – вводится предельный уровень рентабельности и устанавливается, что вся прибыль, полученная сверх этого уровня, в безоговорочном порядке изымается в союзный бюджет.

Совминам СССР и союзных республик поручается в десятидневный срок установить перечень сырья, материалов и продукции, на которые по-прежнему будут применяться фиксированные оптовые цены, и утвердить их уровень. Кроме того, союзный и республиканские Совмины должны определить порядок исчисления предельного уровня рентабельности изъятия прибыли, полученной сверх этого уровня. Указом предусматривается также поэтапное повышение тарифов взносов на социальное страхование. На 1991 год эти тарифы для всех предприятий устанавливаются на уровне 26% от фондов заработной платы.

Эксперты резко негативно оценивают экономическое содержание Указа, ряд положений которого, по их мнению, может оказать тормозящее влияние на развитие рыночной экономики.

В первую очередь это относится к изъятию прибыли, полученной сверх установленной нормы рентабельности. Такое положение не только не стимулирует предприятия снижать себестоимость продукции, а напротив, вынуждает их увеличить затраты.

Естественным плодом этого, по мнению экспертов, будет повышение доли зарплаты и других расходов в составе собственности продукции и соответственно – инфляционного давления на рынок. Не говоря уже о том, что нормы рентабельности, которые предстоит установить Совмину СССР, едва ли будут способствовать росту предпринимательской активности в стране.

Аналитики отмечают по этому поводу, что административное лимитирование прибыли относится к методам управления экономикой, до последнего времени считавшимся безоговорочно ушедшими в прошлое. Подобные методы около года назад, на пике антирыночной кампании, применялись разве что к кооперативным ресторанам. Но и тогда оказались практически безуспешными.

Некоторые эксперты в этой связи высказывают мнение, что даже управляемый союзный парламент едва ли пропустил бы подобный закон. В частности, специалисты, наблюдавшие за ходом дискуссии по экономической реформе, без труда узнают в Указе Президента позицию, высказанную министром финансов Валентином Павловым в конце мая, когда на обсуждении в ВС СССР провалилась правительственная программа «экономического труда».

Следует отметить при этом, что Президентский указ предусматривает более жёсткие меры, чем те, которые были определены принятым ранее ВС СССР Законом о налогообложении предприятий.

Закон предусматривал гибкую шкалу, по которой лишь определённый процент прибыли изымался в зависимости от превышения нормативного уровня рентабельности, равного двойной средне-отраслевой рентабельности по данному виду производства.

Иными словами, Указ, по которому в союзный бюджет должна изыматься вся сверхнормативная прибыль, впрямую изменяет ранее принятый парламентом закон.

Также негативно оценивается экспертами и предусмотренное тем же Указом повышение отчислений в соцстрах до 26%, поскольку эта мера увеличивает издержки предприятий и соответственно снижает их рентабельность, которая и без того в соответствии с Указом должна быть лимитирована. Как полагают эксперты, единственным выходом для предпринимателей в этой ситуации будет повышение розничных цен на продукцию.

Особый интерес наблюдателей к Указу определяется ещё и тем, что прежде хозяйственные постановления ВС СССР отражали коллективную позицию парламента, а мнение Президента оставалось как бы в тени. Это давало возможность по-разному в зависимости от ситуации интерпретировать экономические взгляды Президента. Новый Указ, принятый Президентом лично – на основе новых полномочий, позволяет судить об экономических позициях самого Михаила Горбачёва.

Как отмечают некоторые наблюдатели, экономисты из президентского окружения попадают отныне в деликатное положение: им остаётся либо отчаянно бунтовать, как это сделал академик Шаталин 24 сентября на сессии ВС СССР, заявив, что невозможно совместить правительственную и альтернативную экономические программы, либо мужественно называть белое чёрным, как это сделали помощник Президента Николай Петраков и вице-премьер Леонид Абалкин на пресс-конференции 5 октября, где они заявили, что непременно подписались бы под Указом, «если бы они были президентами».

Что касается практических последствий Указа, то большинство экспертов сходится во мнении, что их, по всей видимости, не будет, поскольку Указ более чем вероятно столкнётся с жёстким сопротивлением большинства республиканских парламентов и, скорее всего, не будет ими ратифицирован. Прежде всего это касается, естественно, парламента России, экономическая программа которого в случае ратификации Указа на российском уровне становится практически нереальной.

Как заявил заместитель Председателя Совмина РСФСР Геннадий Фильшин, Совет Министров России намерен продолжать реализацию программы «500 дней» вне зависимости и без учёта Указа Президента.

Основной момент комментария Геннадия Фильшина заключается в том, что российское правительство, несмотря на Указ, по-прежнему в своей деятельности будет ориентироваться на программу «500 дней», далёкую от сформулированных в Указе требований. «Мы – исполнительный орган ВС РСФСР, а он однозначно определился с программой», – заявил Геннадий Фильшин. Таким образом, по мнению российского вице-премьера, Президентский указ не распространяется на республику.

Как считает Геннадий Фильшин, Указ ориентирован на положения правительственной программы, а не той, которая была подготовлена по совместному поручению Горбачёва и Ельцина в Архангельском.

Президентская программа предусматривает иной подход к ценовой практике и к увеличению денежных доходов населения. «Это достойно сожаления, – сказал Геннадий Фильшин. – Этим Указом Президент создаёт серьёзные препятствия для реализации подготовленной по его же поручению программы, смысл которой – укрепление стоимости рубля с тем, чтобы восстановить мотивацию к труду». С точки зрения Фильшина, меры, предусмотренные Указом, «не имеют никакого отношения к рынку, это обычные бюрократические меры».

Указом Президента вводится предельный уровень рентабельности, при этом вся прибыль, полученная сверх этого уровня, изымается в бюджет.

По мнению Геннадия Фильшина, предельной будет считаться норма в 30%. «Но нужно подходить дифференцировано к росту рентабельности, смотреть на её источники, – сказал Геннадий Иннокентьевич. – На наш взгляд, установление предельного уровня рентабельности без учёта источников её прироста опасно, поскольку будет сдерживать прогресс и инициативу. Применяя это положение Указа, необходимо иметь в виду последствия и учитывать источники и фактора роста рентабельности».

По его словам, российское правительство не намерено изымать прибыль предприятий, если высокая рентабельность связана с научно-техническим прорывом и, тем самым, резким снижением затрат на производство.

По поводу предусмотренного Указом Президента поэтапного повышения взносов на социальное страхование Геннадий Фильшин заметил, что бессмысленно увеличивать денежные доходы населения в любой форме при пустых полках магазинов.

– Мне кажется, что сегодня важнее было бы сосредоточить ресурсы и средства не на увеличение денежных доходов населения, а на стабилизации потребительского рынка и стягивании ресурсов в производство товаров. В настоящее время важнее направить ресурсы на то, чтобы создать конкретную обстановку на потребительском рынке, стянуть сюда инвестиции и валюту, создать обстановку для быстрого роста производства товаров, – отметил вице-премьер.

Жаль, что Указ вышел до обсуждения в ВС программы реформы экономики, добавил Геннадий Фильшин в заключение. Указ был бы более уместен после того, как ВС определился бы с программой.

По его мнению, этот документ, как и многие другие меры, предпринимаемые союзным правительством при поддержке Президента, показывают, что союзное правительство решило укрепить свои позиции. И по многим вопросам его действия можно оценить, как вызывающие по отношению к союзным республикам. В этом контексте Указ можно оценить как негативный вклад в это противостояние. По-видимому, Политбюро и правительство оказывают давление на Президента, и он постепенно отходит от принятых им ранее убеждений, которые не высказывал на ВС.(6)

Председатель ВС РСФСР Борис Ельцин, выступая 16 октября перед российскими парламентариями, назвал новую программу Президента «катастрофой, которая произойдёт в первые несколько месяцев её существования». При этом, по его мнению, в наибольшей степени негативные последствия провала ощутит на себе Россия, поскольку позиция центра делает практически невозможной реализацию программы «500 дней».

Негативные последствия стали сказываться ещё быстрее, чем предполагал российский лидер. 17 октября вице-премьер Григорий Явлинский обратился к парламенту с просьбой об отставке, мотивируя своё решение тем, что время для осуществления экономических реформ в рамках программы «500 дней», автором которой он является, упущено.

Решение вопроса об отставке пока остаётся открытым, хотя некоторые наблюдатели считают, что она может быть принята.

Новая программа Президента, ещё не будучи принятой, уже, по утверждению Бориса Ельцина, была обречена на провал. Если дальше следовать логике его выступления 16 октября, программа Президента, которая уже фактически осуществляется, является вовсе не реформаторской, а деструктивной, направленной на развал экономики.

В сложившейся ситуации глава парламента Российской Федерации предложил три варианта действий россиян. Первый по существу означает выход из состава Союза (трудно представить, что в таком случае будет представлять собой Союз) – классический «развод» с дележом всего «домашнего имущества». Второй – «мировая», но на основе плана Шаталина-Явлинского и без кабинета Рыжкова. Третий – ожидание с эпилогом «мы же вас предупреждали».

Президент во время презентации своего очередного варианта очень нелестно отозвался о точке зрения Бориса Ельцина на складывающуюся ситуацию. Однако Председатель российского парламента узнал об этом не из первых уст, поскольку ещё до слушаний в ВС СССР отбыл на отдых.

Неодобрительные отзывы о российском руководстве не сильно взволновали и кабинет России, проводивший обычное для пятницы заседание Президиума (Явлинский на заседании не присутствовал) и никак не отреагировавший на выступление Президента.

Принятие президентской программы оставило российским депутатам возможность выбирать лишь между первым и третьим вариантами. И в том и в другом случае Россия, по словам Ельцина, должна быть готова к осуществлению своей собственной, республиканской программы.

Однако, как заявил 17 октября Григорий Явлинский, такой программы у российского правительства в настоящее время нет. Поскольку программа «500 дней» разрабатывалась для Союза в целом, отсрочка её принятия союзным парламентом, а затем переориентация на новую программу привели к тому, что Россия не только потеряла время, но и вынуждена осуществлять реформы в условиях ещё более глубокой инфляции и развала потребительского рынка.

В этой ситуации, по мнению экспертов, Россия будет вынуждена осуществлять разработку новой, адаптированной к изменившимся условиям программы «на ходу». То есть параллельно с созданием нового варианта концепции – который безусловно сохранит принципиальную направленность на экономическую самостоятельность республики – будут дорабатываться и приниматься основные экономические законы: о банках, о собственности, о предпринимательстве и другие. Таким образом, у республики появляется возможность всё же начать переход к рынку в ноябре – с некоторым замедлением планировавшихся ранее темпов проведения реформы.

Ситуация с российской программой несколько осложнилась в связи с тем, что председатель Госкомиссии по экономической реформе Явлинский попросил об отставке. Официальные мотивы – экономические преобразования в России через стабилизацию экономики без временного понижения жизненного уровня населения осуществлены быть не могут.

Тем не менее одновременно с просьбой об отставке Явлинский изложил свой взгляд на принципиальные положения разработки перехода к рынку в России. Прежде всего «кесарю кесарево», а экономика – экономистам, так же как политикам – дебаты. Не надо мешать профессионалам, призвал Явлинский. Во-вторых, необходимо соотнести реальные возможности политической власти в республике с задачами, которые эта власть хотела бы решить. Необходимо иметь реальную экономическую основу для реализации реформы, и в первую очередь – контролировать финансы на территории республики. Ставка должна быть сделана на укрепление связей с республиками, а не на борьбу с центром. При этом, по мнению вице-премьера, нужно стремиться не только свалить кабинет Рыжкова, но и пересмотреть состав «центральных экономических органов России» на предмет их профессиональной пригодности.

Депутатам же следует, по его мнению, заботиться не столько о росте доходов пенсионеров, сколько о формировании экономической защиты населения от инфляции.

По мнению наблюдателей, отход от дел человека, являющегося ключевой фигурой в кабинете Силаева, означал бы по существу отказ России от разработки собственного варианта экономической реформы. Однако большинство экспертов склоняется к тому, что отставка Явлинского (которая, по непроверенной информации, была согласована с российским руководством, и поэтому вопрос о её принятии – дело времени) будет означать по существу лишь смену офиса. С уходом из состава кабинета ему, вероятно, предстоит осуществить разработку проекта новой рыночной программы для России. Пока же предположительно будет удовлетворена другая просьба Григория Явлинского – о предоставлении ему месячного отпуска.

Как считают эксперты, депутатам не обойтись без предоставления Явлинскому «особых полномочий» по разработке программы. При этом должны быть устранены возможные препятствия как внутри кабинета (по имеющейся информации, ход с отставкой был сделан в силу появившихся разногласий Явлинского с некоторыми членами кабинета Силаева), так и в парламенте – принятие, по крайней мере на начальном этапе, всех предложений по новой программе.

Таким образом, заявление Явлинского об отставке могло носить характер политического хода с двойным результатом: выйдя из состава кабинета, получить карт-бланш от парламента России на разработку варианта рыночной реформы, а также добиться изменений в правительстве России, переформировав его под конкретные, строго соответствующие реализации программы функции.

Как отмечают присутствовавшие на заседании 17 октября наблюдатели, после заявления российского вице-премьера об отставке и последовавшего смятения в рядах депутатов растерянности и уныния на лицах представителей «команды Явлинского» замечено не было.(7)

А между тем, пока шли «программные» разборки в высших эшелонах власти, в народе социальная напряжённость возросла до предела.

При оценке уровня нестабильности в отдельных регионах и в целом по стране, а также для определения численного значения индикатора социальной напряжённости, аналитики «Коммерсанта» учитывали следующие факторы:

– степень обеспечённости региона потребительскими товарами;

– уровень преступности в регионе;

– степень недовольства населения региона комплексом нерешённых социально-политических, экономических и экологических проблем.

Анализ ситуации осуществлялся более чем в 120 городах и охватывал все регионы СССР.

Так, в августе общая обстановка в стране, как и в предыдущем месяце, оставалась напряжённой. И хотя общесоюзное значение индикатора социальной напряжённости снизилось на 6,5% и составляла 1,15, по шкале значений индикатора социальной напряжённости страна продолжала в целом находиться в состоянии локальных конфликтов.

Три союзных республики (Киргизия, Узбекистан и Азербайджан) находятся в состоянии социальной напряжённости. На сегодняшний день это самый «спокойный» показатель по стране.

Восемь союзных республик (Грузия, Эстония, Литва, Латвия, Казахстан, Туркмения, Таджикистан и Белоруссия) – в состоянии возникших и ожидаемых локальных конфликтов.

Четыре союзных республики (Россия, Армения, Молдова и Украина) – в состоянии возможных социальных взрывов. Июльский социальный взрыв в Киргизии сменился в августе «голодным бунтом» в Челябинске, «вотчине» Минсредмаша.

Положение в России в целом резко ухудшилось по сравнению с предыдущим месяцем – значение индикатора напряжённости возросло почти вдвое и составляло в августе 1,86. Эксперты связывали этот «взлёт» в основном с одним единственным фактором – Россия голодает. Именно этот фактор дал такой высокий показатель напряжённости, включив в зону социальных взрывов пролетарские районы РСФСР. Очевидно, что если осенняя сессия ВС РСФСР не примет экстренных мер по выходу из экономического кризиса, ситуация в республике может стать критической.

Армения с первого места в прошедшем месяце переместилась на второе (июль – 2,20, август – 1,65). Объясняется это не столько улучшением положения в регионе, сколько тем, что Россия сумела вырваться вперёд, превзойдя Армению по общему показателю напряжённости. Кроме того, немного стабилизировали обстановку результаты выборов в ВС республики, на которых победили демократические силы. Вооружённый конфликт на границе с Азербайджаном не оказал существенного влияния на общий показатель напряжённости в этих республиках, возможно, потому, что носил локальный характер.

Назревало обострение обстановки в Казахстане, несмотря на то, что республика переместилась с третьего места на девятое. Такой прогноз, по мнению исследовательской группы «Коммерсанта», основывалось даже не столько на экономических проблемах региона, сколько на крайне опасной экологической обстановке, в борьбу за улучшение которой всё активное включается население республики. Напомним, что именно в Казахстане находится Семипалатинский ядерный полигон.

Властям удалось несколько стабилизировать положение в Азербайджане за счёт постоянного присутствия войск на территории республики. Но это не решает пока проблемы прекращения межнационального конфликта с Арменией. Вооружённая борьба за Нагорный Карабах продолжается. Внутренние войска всё активнее втягиваются в этот конфликт. Противоборствующие стороны продолжают накапливать оружие и обучать своих боевиков, разница лишь в том, что Армения делает это вполне открыто. Экономическое положение этих республик продолжает ухудшаться.

Среди крупных городов «лидером» по социальной напряжённости вновь, как и в июне, стал Кишинёв (4, 15). Однако если в начале лета основной причиной высокого показателя напряжённости был небывалый рост преступности, в августе положение в этом городе стало взрывоопасным из-за невероятного товарного голода – компонента товарного дефицита возросла с 1,82 в июле до 9 в августе.

Вслед за Кишинёвом высокий показатель товарного голода даёт Москва, что также делает обстановку в столице крайне взрывоопасной. Нужно сказать, что все города, входящие в десятку самых неспокойных, обязаны этим крайне низкой степенью обеспечённости товарами.

Интересно отметить, что общий показатель социальной напряжённости в Каунасе, входящем в десятку самых неспокойных городов, тем не менее снизился по сравнению с прошлым месяцем с 1,78 до 1,64. Многие эксперты связывают это с окончанием экономической блокады Литвы и улучшением вследствие этого экономического положения в республике. В Днепропетровске исследователи отмечают снижение на 80% фактора митинговой активности. Высказывается предположение, что связано это с сезоном отпусков.

Мандраж перед зимой

За последнее время фраза «…потому что скоро начнётся голод» стала привычным завершением многих политических сентенций. По оценкам «Коммерсанта», причина появления столь и неординарной форманты общественного мнения – результат не столько экономического анализа (хотя бы на бытовом уровне), сколько целенаправленной работы средств массовой информации.

Несомненно, советская действительность даёт все основания ожидать углубления кризиса. Но в то же время вызывает определённые сомнения то, что заявления о неизбежности катастрофы делаются на основе конкретных данных – они имеют скорее характер спекуляции. При этом разные силы могут пользоваться ими в разных тактических целях, хотя причина тем не менее для всех одна – негативный прогноз снимает с прорицателя ответственность за результаты.

Основным отправным пунктом для рассуждений о грядущей разрухе стало катастрофическое положение с уборкой урожая. Действительно, по данным Госкомстата РСФСР, благоприятным выглядит только ситуация с зерном: на начало октября, когда зерновые культуры были убраны с 93% посевных площадей, закупки зерна государством составили 110% к уровню прошлого года. При этом закупки сахарной свеклы находились на уровне 45% от прошлого года, картофеля и овощей – на уровне 35–40%.

Пока уборка не закончена, говорить о не абсолютных и относительных результатах сложно. Однако, по данным того же Госкомстата, закупки основных сельскохозяйственных продуктов за девять месяцев года по многим параметрам оказались существенно ниже плановых заданий или обязательств по контрактации – в том числе и в тех сферах, где сентябрьские и октябрьские дожди не имеют почти никакого значения: скота и птицы закуплено 74% от плана, молоко – 84%, яиц – 77%.

Потребитель, впрочем, ощущает не то, сколько продуктов произведено, а сколько попало на прилавки магазинов. Здесь статистика показывает лишь небольшое снижение поставок: за девять месяцев года в торговлю направлено мясных продуктов 99,2% к уровню прошлого года, молочных продуктов – 99,9%, яиц – 100,6%, муки – 100,4%. Примерно такие же цифры приводятся по другим видам продовольственных товаров (за исключением рыбы и продуктов её переработки, которых было произведено на 20% меньше, чем в прошлом году). В то же время, по собственным расчётам «Коммерсанта», доля (в стоимостном выражении) пищевых продуктов, распределяемых в РСФСР по талонам за 1990 год возросла на 30–35%.

Таким образом, продуктов (особенно в пересчёте на душу населения) существенно меньше не становится, а ситуация объективно воспринимается как всё более тяжёлая.

По мнению экспертов «Коммерсанта», основным фактором, влияющим на растущую дефицитность потребительского рынка, действительно остаётся неудовлетворённой платежеспособный спрос, который в условиях осознанной нестабильности ситуации обращается на всё новые группы товаров. При этом увеличившаяся в силу причин общего характера неритмичность производства и поставок теоретически может привести к кратковременному уменьшению предложения, а практически приводит к новым волнам ажиотажного спроса. Сбить же каждую из них, по расчётам специалистов, можно только предложив покупателям объём товара в размере 80-150% от объёма до возникновения дефицита. На эти «естественные» волны спроса накладываются и волны, вызванные факторами иного порядка: выступлением Рыжкова на сессии ВС СССР, очередной кампанией в прессе и т. д.

В такой ситуации весьма характерно то, что планы товарооборота по иным отраслям регулярно выполняются и перевыполняются. Так, план девяти месяцев был перевыполнен даже по торговле табаком (на 4%).

В таких условиях давно известный побывавшим в СССР иностранцам феномен «пустые прилавки – полные холодильники» проявляется в химически чистой форме: всё, что попадает на прилавки, исчезает с него в течение часа – двух; ту никому не известную часть, которая туда не попадает, тоже никто не топит в Москве-реке – просто «обеспеченные слои населения» платят за удовольствие не стоять в очередях.

И всё-таки присутствие в общественном сознании страха перед надвигающейся разрухой – не только результат обычного здравомыслия граждан, которые имеют удовольствие наблюдать развал империи, но и результат вполне целенаправленной работы целого ряда средств массовой информации. Самое поразительное при этом то, что один и тот же приём используется разными силами и в совершенно разных целях.

Первая кампания, в которой приняли участие «Правда», «Рабочая трибуна», «Советская Россия» планировалась под идею предоставления Президенту дополнительных полномочий, а «устрашающий» эффект, видимо, изначально рассматривался как побочный. Несомненным шедевром кампании были «Программа действий – 90», и статья корреспондента ТАСС Петруни «Кому нужна гниющая картошка» (перепечатанная пятью центральными и бессчётными местными изданиями), толковавшая о том, что нужна она именно «демократам», и подразумевавшая, что они доведут до того, что и гнилой не останется.

Однако тема была продолжена и после принятия решения о предоставлении Президенту искомых полномочий. «Специалисты Госплана СССР», подписавшие письмо, опубликованное в «Советской России» 3 октября, сообщили широким кругам читателей о том, что именно инспирированные демократами политические дебаты прервали «органическую непрерывность производственного цикла», прямым следствием чего будет наступление уже с первых дней 1991 года «неотвратимого процесса разрухи», сопровождаемой голодом и массовыми эпидемиями.

По прошествии некоторого срока стало очевидно, что десятка публикаций хватило для того, чтобы тема грядущего голода перестала быть дискуссионной и начала восприниматься как неизбежная перспектива – которая, по идее, оправдывает почти любые стабилизационные меры. Но одновременно оказалось, что эту же ставку разыгрывает и противоположная сторона.

В связи с катастрофическим обнищанием московских прилавков в воздухе просвистело слово «блокада».

По газетам (причём на этот раз газетам преимущественно «левой» ориентации) прошла серия малоинформативных сообщений о том, что неидентифицированные группы людей не пускают в город машины с продовольствием – в том числе и частные.

Однако ни в одной из подобных статей не были названы ни точные координаты, ни фамилии участников событий. В оперативных сводках московского ГУВД нет ни одного упоминания о подобных случаях. Проведённый МУРом рейд выявил многочисленные случаи незаконного вывоза товаров из Москвы, однако его масштабы, весьма внушительные в абсолютных цифрах, совершенно не сопоставимы с объемом товарооборота и очевидно не могут всерьёз влиять на положение в городе.

В то же время официальные статистические данные вполне правдоподобно объясняют причины оскудения московских прилавков: по информации Госкомстата СССР, за январь-сентябрь в Москву отгружено мясопродуктов меньше плана на 105 тысяч тонн (выполнение плана – 86%), в Московскую область – на 16,2 тысячи тонн (62%). Примерно такая же ситуация сложилась с другими продуктами животноводства; с картофелем, овощами и фруктами недопоставки ещё больше.

Не исключено, что ставка на саботаж была сделана «продемократской» прессой по собственной инициативе – сами руководители нового Моссовета предпочли воздержаться от резких оценок. Гавриил Попов обычно высказывается в духе «конечно, ничего хорошего, но и ничего страшного тоже нет – бывало и не такое». Сергей Станкевич в беседе с корреспондентом «Коммерсанта» предложил свою версию развития событий. По его мнению, Москва объективно неспособна к экономическому самообеспечению; она производит слишком много идей и бумаг, но крайне мало потребительских товаров. В условиях кризиса денежного обращения город не может реализовать свои финансовые ресурсы, а московские предприятия, которые, по мнению Станкевича, могли бы взять на себя часть забот по обеспечению населения продуктами, не проявляют достаточной распорядительности в организации внутреннего бартера.

В то же время Станкевич высказал уверенность, что нечто типа блокады действительно имеет место, хотя «эта блокада совсем не обязательно должна организовываться и руководиться из какого-то единого центра». Во-первых, на столицу выплёскивается десятилетиями копившаяся «москвофобия», вызванная тем, что Москва долгое время была привилегированным городом на особом снабжении. Сейчас это принимает форму вполне реального срыва поставок – во многих случаях сознательного. Во-вторых, какие-то вещи бьют по Москве бумерангом – просто потому, что она является средоточием власти. Тогда городу приходится расплачиваться за шаги, предпринимаемые и союзным, и российским руководством. И, наконец, существует, с точки зрения Станкевича, и сознательное желание поставить Москву, где к власти пришли демократы, в условия изоляции – со стороны соответствующих аппаратных кругов, во многих регионах сохранивших за собой властные функции. Такого рода решения принимаются на уровне областей и краев, возможно – отдельных ведомств, и уж во всяком случае – кулуарно и безо всякого оформления в письменном виде.