Текст книги "Щёлоков"

Автор книги: Сергей Кредов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Воспользовавшись тем, что на Крылова идут жалобы, в том числе из самой академии, Чурбанов начинает комплексную проверку учебного заведения.

Что такое министерская проверка, Сергей Михайлович знает лучше кого бы то ни было, когда-то он сам был «главным проверяющим» министерства. В тенденциозных проверках обвиняли Крылова начальники главков. И вот этот инструмент обращен против него самого. Наступила крайне тяжелая полоса в жизни Сергея Михайловича. В «Избранных трудах» С. М. Крылова приводится текст его записки на имя министра (которая до адресата не дошла). Крылов пишет:

«Проверка идет под флагами вернуть Академию к Высшей школе, сделать из Академии ординарный милицейский вуз. Всё, что необычно, всё, что ново, не только берется под сомнение, а высмеивается. Скажем, зачем нам нужны математические методы управления? Зачем нужна кафедра литературы и искусства? Зачем нужна общая теория управления? И т. д. и т. п. Я нахожусь в положении человека, обвиняемого в каких-то отступлениях, в каких-то грехах, потому что иду не по тому пути, по которому до этого времени шла Высшая школа. Но этот путь сформулирован не мною, этот путь сформулирован временем, властным требованием жизни… В обстановке травли, подозрений я нахожусь уже 12 лет. Чего только про меня не говорили! Когда мы строили систему управления, строили штабы, создавали дежурные части, организовывали аналитическую работу и т. д., эти ничтожные, малограмотные люди, злобные и завистливые, говорили, что я сошел с ума, что ничего, что делается, не приживется. Всё прижилось, всё оказалось правильным… С какой же старательностью они атакуют Академию, потому что это новое, необычное, смелое. Пройдет 5–8 лет, и всё это станет привычным, все поймут, что это нужно. Ну, а каково мне? Я ведь человек. Я глубоко убежден, что мы построили великолепную Академию, которой можно гордиться. В эту Академию я вложил ум, свою страсть души, бессонные дни и ночи. И вот теперь эти менялы бесчинствуют в этом нашем храме… Я не забочусь о себе и никогда этого не делал. Но что касается дела, то я должен сказать следующее: комиссия, если она руководствуется только интересами дела, должна дать самую высокую оценку тому, что сделала Академия, повторяю: самую высокую…»

Но исход борьбы предрешен. Против Крылова не только чинуши и «ничтожные, малограмотные люди». От этого кипящего котла страстей в МВД просто устали. Сергей Михайлович опять оказывается в одиночестве. После заседания коллегии в министерстве он подошел к старому другу В. М. Соболеву: «Все меня бросили, и ты меня бросил…» Валерий Михайлович, который его «не бросал», оправдывается: «Не звоню, потому что своих дел по горло». Тяжелое состояние Крылова замечает и Галустьян: «Он зашел ко мне в очень плохом настроении. Я ему: „Не обращайте внимания“. До сих пор казню себя, что не нашел каких-то других слов. Иной раз одно слово может спасти человека».

…Перед развязкой задержимся. А пока – несколько штрихов к портрету Сергея Михайловича Крылова.

Родился Сергей Крылов 31 декабря 1919 года. Отец – пастух, мать – неграмотная. С детства обожал читать – ходил в библиотеку за десять километров. Впоследствии он будет утверждать, что образованный человек обязан прочитать за жизнь шесть тысяч книг, и сам в среднем прочитывал по книге в день, говорит его дочь Ирина Сергеевна. И пограничное училище, и Академию имени М. В. Фрунзе Сергей Михайлович окончил с золотой медалью.

Несмотря на дефект зрения, Крылов обладал снайперскими способностями. Воевать в Великую Отечественную он начинал в подразделении снайперов, потом его перевели в кремлевский полк, в охрану маршала К. Е. Ворошилова. Способности к меткой стрельбе передались и его внуку. Это наследственное.

Ирина Крылова: «Мы часто гуляли с отцом по Москве. Он говорил мне: знаешь, что это за особняк? Построен архитектором таким-то для купца такого-то. Он блестяще знал старую Москву и вообще историю России. И отцом он был изумительным. На мой день рождения, в январе, дарил мне корзину самых необычных цветов. Гладиолусы зимой и сейчас непросто достать, но он где-то их доставал. Он по жизни был художником…»

Фотографии Крылова, вспоминают знавшие его люди, не передают живых особенностей его внешности. Глубоко посаженные близорукие глаза, лыс… А в жизни он обладал магнетизмом, способностью гипнотически воздействовать на людей. Нравился женщинам. Он имел очень красивую фигуру, был атлетического сложения. По возможности каждый день, вспоминает его дочь, бегал кроссы до десяти километров, утром или вечером, смотря по обстоятельствам. Обязательно минут сорок – гимнастика. Хорошо играл в большой теннис. Сергей Михайлович обладал отменным здоровьем и очень за ним следил. Генерал Галустьян вспоминает: Крылов имел обыкновение после работы, то есть, как правило, глубокой ночью, пробежаться от академии до станции метро «Войковская» (это метров пятьсот), где его поджидал водитель служебной машины. Можно предположить, как удивлялись редкие прохожие, навстречу которым ночью бежал трусцой человек в форме генерал-лейтенанта милиции… Сергея Михайловича многие считали человеком с очень большими странностями, это мягко сказать. Он об этом знал, но меняться не собирался [29]29
  В. Полубинский вспоминает: «Мы как-то с ним ездили в командировку в Нальчик. Утром уборщица в гостинице спрашивает меня: „Ваш товарищ нормальный?“ Они привыкли к другому поведению высоких гостей из Москвы. А Сергей Михайлович утром надел спортивную форму и – на пробежку по центру города».


[Закрыть].

«Отец не имел намерения уходить из жизни, я это точно знаю. Он строил планы и даже советовался со мной, четырнадцатилетней девочкой. Выйдя в отставку, намеревался писать книги. При его способностях и связях отец не остался бы без дела», – говорит Ирина Сергеевна.

Тем не менее произошло то, что произошло.

Еще накануне, вечером 18 апреля 1979 года, общавшиеся с Сергеем Михайловичем коллеги не замечали в его поведении чего-то особенного. На тот момент лишь узкий круг лиц знает, что решение об отставке Крылова принято, но пока не озвучено (ждут возвращения из отпуска министра). Официальные проводы начальника устраивать преждевременно. 19 апреля, в пятницу, в академии намечено торжественное собрание, посвященное очередной годовщине со дня рождения В. И. Ленина. Его проводит первый заместитель начальника академии К. И. Варламов. Неожиданно в зале появляется Крылов – в парадной форме и (шепнули организаторам) при оружии. Передает в президиум записку, в которой просит слова и возможности проститься со знаменем академии. Почувствовав недоброе, Варламов быстро сворачивает мероприятие. Сергей Михайлович проходит в свой кабинет. Через некоторое время раздается выстрел. Крылова обнаруживают в комнате отдыха, он стрелял в сердце. На столике – записка, адресованная Николаю Анисимовичу Щёлокову. В последние минуты он думал о нем. И думал так: «Будь проклят, ты отнял у меня Академию».

А если бы Сергею Михайловичу дали возможность выступить на собрании? Впоследствии некоторые полагали, что его самоубийство было вызвано последним унижением – отказом дать ему слово. Нет, решение к тому моменту было принято. Написаны прощальные письма: по дороге на работу шофер по просьбе начальника опустил в почтовый ящик два конверта. Известно, кому адресовано, по крайней мере одно из посланий – тележурналисту Льву Вознесенскому. Вот оно:

«20.04.79. [30]30
  Так в тексте, на самом деле С. М. Крылов застрелился 19 апреля 1979 года.


[Закрыть]

Дорогой друг, Лев Александрович!

Это мое посмертное письмо я адресую тебе. Среди многих людей, которые меня окружали, я выбрал тебя, так как ты, на мой взгляд, воплощаешь идеалы, к которым стремится всё светлое, всё честное, всё настоящее.

Ты светел и истинен, как настоящий коммунист. Ты вдохновлял меня до последней минуты.

Скажу тебе в свой предсмертный час: я верил в идеалы, но они растоптаны; я верил в справедливость, но она распята; я верил в то, что только труд и честь определяют ценность человеческой личности, но это оказалось глубоким заблуждением. Я, идеалист и романтик, оказался в этом мире банкротом.

Нет сил жить. Если у человека убита вера и надежда, он труп.

Господи! Как я работал! Как горел, как боролся! И чем благороднее была цель, чем вдохновеннее труд, тем больше ненависть власть имущих.

Я оплодотворил своим талантом и фантастическим трудом интеллектуальную пустыню органов внутренних дел. Я сделал общественной величиной это ничтожество, имя которому Щёлоков, – и за всё это я плачу жизнью. Этот мир не достоин лучшей доли. Это мир рабов, холуев и карьеристов.

Прощай! Жизнь – это торжество истины. Если она убита, наступает маразм, а значит и смерть.

Не забывай моей семьи.

Счастья тебе и успехов.

Любящий тебя

С. Крылов.

Р. S. Смерть – это ведь тоже борьба за жизнь».

Не хочется спорить с автором предсмертной записки. Но вполне очевидно: прежде чем «отнять» академию, нужно ее «дать»… Проявить свои дарования Сергей Михайлович Крылов смог именно в МВД при министре Николае Анисимовиче Щёлокове. «На министра Крылову, по большому счету, грех было жаловаться, – говорит Игорь Яковлевич Дроздецкий. – Щёлоков сделал Крылова генерал-лейтенантом, доверял ответственные посты. В высшей школе КГБ Сергей Михайлович в лучшем случае дорос бы до полковника».

Так полагает и генерал Галустьян, уважающий обоих: «Не было бы Щёлокова, не было бы и Крылова. Николай Анисимович искал именно такого человека, поэтому пригласил его в МВД и быстро продвигал его по службе».

Пожалуй, следует отметить и такой факт. По свидетельству очень осведомленного источника, еще в бытность начальником штаба Сергей Михайлович в узком кругу мог позволить себе пренебрежительно отозваться о министре, которого, дескать, именно он, Крылов, «оплодотворяет идеями». Слухи об этом доходили до министра. Легко представить его реакцию. Однако, к чести Николая Анисимовича, он умел встать выше личных обид и, как мы видели, до последней возможности поддерживал своего единомышленника. Когда в здание на Огарева, 6, приходила вдова Сергея Михайловича, Вера Тихоновна, она без задержек получала аудиенцию у министра. Придет время, и уже Вера Тихоновна приедет утешать Щёлокова в трудный для того момент…

В сентябре 2009 года Сергей Михайлович Крылов – извините за красивость – вернулся в созданную им академию (которая теперь называется Академией управления МВД России). Это справедливо. Вспомним еще раз его идеал: милиционер, внутреннене способный преступить закон, поднять руку на человека. Идеал недостижимый, но тот, кто об этом мечтал, заслуживает памятника.

Глава четырнадцатая
ДВОЕ В ЛОДКЕ

О многолетнем соперничестве министра внутренних дел Н. А. Щёлокова и председателя Комитета государственной безопасности Ю. В. Андропова написано и сказано очень много. Тема их отношений вышла на первый план. Она к тому же кинематографична: есть что рассказать и что показать. И соперничество реально было. Именно Юрий Владимирович Андропов в итоге стал «черным человеком» Николая Анисимовича Щёлокова…

Однако многое тут требует уточнения. И по-прежнему далеко не всё известно.

Начнем с того, что соперничество между МВД и КГБ изначально входило в правила игры,оба руководителя это отчетливо сознавали и до определенного момента относились к этому спокойно. Брежнев усвоил уроки своего предшественника. Ошибок Хрущева, проморгавшего в 1964 году «предательство» председателя КГБ, он повторять не собирался, поэтому и не пожалел усилий, чтобы продавить на должность главы МООП человека прежде всего лояльного. В явной или не явной форме перед новым министром стояла задача – создать противовес органам госбезопасности; его действия в этом направлении поощрялись. А Юрий Владимирович Андропов, назначенный председателем КГБ СССР в мае 1967 года, разве не понимал этого? Прекрасно понимал. У него и внутри ведомства хватало противовесов – по одну руку от него сидел старый соратник Брежнева Семен Кузьмич Цвигун, а по другую – тоже старый соратник, к тому же и родственник Леонида Ильича (женаты на сестрах) Георгий Карпович Цинев. Мудрый Юрий Владимирович 15 лет делал вид, что такая конфигурация для него вполне комфортна.

И потом: сложившееся распределение ролей между Андроповым и Щёлоковым при Брежневе не могло быть изменено, зачем тому или другому биться лбом о стену? Андропов – кандидат в члены, затем член Политбюро, второе, наконец, первое лицо в государстве. Щёлоков в борьбе за высшие должности не участвовал – ни по положению, ни, пожалуй, по свойству характера. В большой политике для Андропова Щёлоков – раздражающий фактор, вряд ли больше. Они могли конкурировать только там, где пересекались интересы двух силовых структур, но никак не в борьбе за власть.

Противостояние в той или иной форме между МВД и КГБ было неизбежно. Генерал двух ведомств И. Я. Дроздецкий [31]31
  Игорь Яковлевич 34 года своей карьеры проработал в КГБ и последние восемь лет – в МВД, где возглавлял Главное управление кадров. Доктор юридических наук.


[Закрыть]справедливо отмечает: «Во всех странах мира между политической и криминальной полициями существует взаимное недолюбливание, мягко говоря. Политическая полиция призвана охранять режим, а криминальная – граждан. Кто режим охраняет, тот ему и ближе. Это естественно. С „правом первого стука“ вопрос отрегулирован: о непорядках в криминальной полиции высшему руководству докладывает полиция политическая, а не наоборот. Зарплата в криминальной полиции везде меньше, нагрузка – больше. В наше время в МВД на одного опера приходилось несколько десятков дел в году, а в КГБ – 4–5. Понятно, что в одном случае – уголовники, в другом – дипломаты, атташе, надо тонко работать. Но нагрузки несопоставимы. Николай Анисимович иногда допускал публичные выпады против КГБ. Он мог сказать на коллегии: „Что там ГеБе,одного агента разрабатывают до пенсии. Вот мы работаем!..“ Это становилось известным. У Щёлокова было твердое мнение, что МВД гораздо более весомое ведомство, чем КГБ, в смысле вклада во внутреннюю безопасность страны. Он не хотел смириться с неизбежностью, с тем, что госбезопасность по определению ближе к режиму. Когда Щёлоков лишился поддержки в лице Брежнева, Андропов, будучи на порядок выше по положению, это ему припомнил» [32]32
  Примерно о том же говорил автору В. И. Илюхин: «Мне кажется, причина злоключений Щёлокова в конце его карьеры – в попытках стать выше, чем КГБ. Ревность между ведомствами тогда была как бы не сильнее, чем сейчас. В близких контактах Щёлокова с Брежневым ничего плохого не было, но они формировали негативное отношение к нему со стороны окружения генерального. Более серьезной причины, кроме ревности, я и тогда не видел, и сейчас, спустя годы, не вижу».


[Закрыть].

Итак, непростые, подчас конфликтные отношения между двумя полициями кроются в их природе. В биографиях руководителей МВД XIX века тоже находим отголоски этих давних боев. Например, у А. Закревского «вероятная причина отставки – противоречия с главноуправляющим III отделением императорской канцелярии А. X. Бенкендорфом», КГБ. Перовский «предлагал упразднить III отделение императорской канцелярии, передав его функции в МВД», П. Валуев «уволен с поста министра из-за разногласий с главноуправляющим III отделением императорской канцелярии П. А. Шуваловым», а вот М. Лорис-Меликов, напротив, «добился упразднения в 1880 году III отделения императорской канцелярии».

Но в дополнение к сказанному Щёлоков и Андропов как личности действительно – почти полные антиподы.

Представим анкету Юрия Владимировича Андропова. Не ту, которую он заполнял и в которой, подкрепив написанное документами, мог указать: «матрос», «участвовал в организации партизанского движения и антифашистского подполья в Карелии» и т. д. Нет, настоящую – никогда им не заполнявшуюся, но влиятельным друзьям и недругам известную. Из нее бы мы узнали, что у него нетпрофессии, нетвысшего образования, нетфронтовой биографии, нетздоровья, фактически нетпрошлого. Кое-что из того, что у него есть, он вынужден забыть – первую семью, непутевого сына Владимира с двумя судимостями [33]33
  Любопытный факт: у двух руководителей политической полиции СССР сыновья от первых браков имели судимости! Но если брошенный отцом Владимир Андропов, оступившись по малолетству, постепенно выруливал на нормальную дорогу, то Валерий Цвигун, проживавший в Туле, стал закоренелым уголовником.


[Закрыть]. И человек с такой биографией делает партийную карьеру. (А ведь у него и высоких покровителей нет – никого влиятельнее Отто Куусинена, деятеля интернационального движения, фигуры представительской, биографы не называют.) Этот сугубо кабинетный руководитель, почти не ездивший по стране, не встречавшийся с «трудовыми коллективами», не умевший выступать на публике – виртуоз политического выживания. С такой-то анкетой и без связей неуклонно подниматься вверх! Возникает соблазн отказать ему в достоинствах и приписать возвышение, может быть, случаю или ловким интригам. Но это будет ошибкой. В нем есть ценное для руководителя качество: способность принимать решения.Он проявил его, будучи советским послом в Венгрии в 1956 году. Твердый человек, готовый брать на себя ответственность, коварный с врагами, честный с друзьями. У него есть качества лидера.Ему можно поручить сложный, самостоятельный участок работы. Такие люди редки, ими дорожат.

Еще несколько штрихов к характеру Юрия Владимировича, имеющих отношение к теме разговора.

Андропов в партии считается интеллектуалом.Насколько точно это слово? Умен – несомненно, в том смысле, что быстро схватывает суть проблемы, быстро вырабатывает решение, составляет тонкий план действий, правда, план тактический, а не стратегический. Говоря языком шахматистов, Андропов уверенно чувствует себя в тактической игре, требующей точного расчета вариантов. Он обладает и другими важными для успешного игрока качествами – терпением, хладнокровием, волей. Однако в нем практически отсутствует способность к стратегическому мышлению, столь необходимая государственному деятелю.Его взгляды на экономику и общество примитивны (главный противник Андропова в Политбюро – не кто-нибудь, а премьер Косыгин с его более чем умеренной программой реформ). Он нередко допускает серьезные стратегические ошибки (например, активно поддерживает трагическое решение о вводе советских войск в Афганистан). Придя к власти, этот самый информированный в стране человек не будет знать, что делать. «Наводить порядок» – это понятно, но что позитивное предложить обществу?! Он никогда в жизни не занимался кропотливой созидательной деятельностью.

Андропов пишет стихи. Сокровенных струн его поэзия не задевает, но он ни в коем случае не графоман, поэтической формой владеет хорошо. Судите сами. Вот – философское:

 
Мы бренны в этом мире под луной.
Жизнь только миг. Небытие – навеки.
Кружится во Вселенной шар земной.
Живут и исчезают человеки.
 

Или – шуточное, адресованное помощникам Бовину и Арбатову:

 
Сбрехнул какой-то лиходей,
Как будто портит власть людей,
О том все умники твердят
С тех пор уж много лет подряд,
Не замечая (вот напасть!),
Что чаще люди портят власть.
 

Среди его помощников – люди по тем временам либеральные, склонные к вольным речам, но… только в стенах его кабинета; за пределами они должны быть «как все». Поговорили, разошлись и – рот на замок. В нечастых личных встречах с деятелями культуры (мало кому из творческой интеллигенции приходит в голову завести знакомство с председателем КГБ, а он-то как раз вполне доступен) Андропов прост, не чванлив. Но вот что примечательно: и с либеральными помощниками, и с деятелями культуры он общается как будто только для того, чтобы знать настроение этой среды.К общению с ними он не тянется, они не оказывают никакого воздействия на его мировоззрение, ни на йоту не изменяют его ортодоксальных взглядов на экономику и общество. Настоящий Андропов – в своем кабинете на Лубянке (здесь он бывает каждый день, без выходных), на докладах у Брежнева, на заседаниях Политбюро, в фехтовании со своими аппаратными противниками, тем же Щёлоковым.

Значительная часть его деятельности на внутреннем фронтеспособна вызвать только брезгливость. Председатель КГБ для сведения высших партийных руководителей составляет (подписывает) оперативные справки на их подданных – не только на открытых «врагов режима», вроде Солженицына и Сахарова, но и на совсем не врагов – Твардовского, Шостаковича и других, за кем надо «по-отечески» присматривать. За каждым известным в стране человеком он, по долгу службы, вынужден наблюдать в замочную скважину. Пожалуй, за 15 лет такой вахты можно и свихнуться, если пропускать это через сердце, однако Андропов, по-видимому, эту свою работу делает только головой, без сладострастного увлечения, подходя к ней прагматично. Следует, конечно, добавить, что именно в бытность Андропова председателем КГБ инакомыслящих стали отправлять в психиатрические лечебницы… Такой это был интеллектуал… но интеллигент ли?

В роли главы государства Юрий Владимирович Андропов не оправдает возлагавшихся на него надежд. Истинный сын своего ведомства, он более или менее отчетливо представлял только одно направление преобразований – «наведение порядка». В отсутствие позитивной программы реформ это могло только ускорить процесс распада советского общества. Так и произошло. Однако, к чести Андропова, придя к власти тяжелобольным человеком, он не сидел сложа руки, не «доживал», как Черненко, а довольно решительно пытался воплотить в жизнь свои принципы. Он, можно сказать, пал в бою. Другое качество Юрия Владимировича заслуживает всяческого уважения – его отношение к материальным благам. Он был к ним равнодушен и детей своих (от второго брака) ухитрился воспитать в похвальной скромности. Родственники Андропова работали в различных организациях Москвы, не привлекая к себе особого внимания [34]34
  Сын Андропова, Игорь, окончив МГИМО, дорос до должности советского посла в Греции уже после смерти отца. Правда, Игорь Владимирович крепко выпивал… Вообще, у руководителей такого уровня бывают ли счастливыми дети?


[Закрыть].

Несколько ощутимых неприятностей Щёлоков доставил Андропову уже в первые годы их «сосуществования». Так, министр внутренних дел раскопал, что по старому декрету, еще ленинской поры, правительственные учреждения должны охранять совместно органы милиции и госбезопасности. В зданиях на Старой площади наряду с чекистами появились военнослужащие внутренних войск. Получилось, что партия не вполне доверяет КГБ. Брежнев доволен – то, что надо. И реалист Андропов по своему обыкновению прячет истинные эмоции за невозмутимостью: надо – значит надо. Впоследствии Николай Анисимович предпримет усилия подключить милицию к охране высших государственных лиц, ограничив монополию 9-го управления КГБ. Это у него уже не пройдет. Самоубийственно было даже замахиваться на такое. Ведь «девятка» не только охраняла государственных мужей, но и присматривала за ними, – прерогатива политической полиции…

Болезненное для самолюбия председателя КГБ событие произошло в 1972 году. Министр внутренних дел Грузии Эдуард Шеварднадзе при поддержке Главного следственного управления МВД (дело вели следователи из Москвы) изобличил группу местных теневиков, связанных с первым секретарем компартии республики Василием Мжаванадзе. Материалы по делу Щёлоков передал Брежневу. Мжаванадзе яростно сопротивлялся, однако был отправлен на пенсию. Шеварднадзе занял его место. Получилось так, что власть в союзной республике сменилась при непосредственном участии главы МВД, а КГБ остался в роли наблюдателя. В окружении Щёлокова многие полагали, что именно после этого события в отношении Юрия Владимировича к Николаю Анисимовичу появилось слишком много личного.

Специально дразнить более могущественное ведомство Щёлоков, конечно, не имеет намерения. Комитетчиков называют в милиции «старшими соседями», милиционеры, соответственно – «младшие соседи». Старшиедокладывают политическому руководству о работе младших.Таково устоявшееся распределение ролей. КГБ при Андропове настойчиво добивается того, чтобы и формально осуществлять контрразведывательный надзор за деятельностью МВД, примерно по тому же принципу, как это налажено в армии, где существуют подразделения армейской контрразведки. Однако Щёлокову, благодаря поддержке Брежнева, год за годом удается уберечь МВД от такой опеки.

И. И. Карпец по этому поводу замечает: «В свое время для армии, МВД, флота, МИДа и еще ряда министерств и ведомств обычным явлением было то, что в их структуре сидели, даже плохо подчас замаскированные, на разных должностях, преимущественно в кадровых аппаратах, сотрудники КГБ. Их дело было „блюсти политическую нравственность“ сотрудников этих учреждений. Не знаю, как насчет нравственности, а насчет обстановки наушничества в связи с этим было „всё в порядке“. Когда было воссоздано МВД СССР, сотрудники КГБ остались только в войсках (имеется в виду во внутренних войсках. – С. К.).В аппарате министерства их не стало. Это было странно, но факт. Однако к концу 70-х гг. стали поговаривать в кулуарах о „восстановлении“ этой службы во всей системе МВД… Мы надеялись, зная о непростых отношениях между Ю. В. Андроповым и Н. А. Щёлоковым, что этого не произойдет, ибо восстановление института официальных соглядатаев обострило бы и без того не простую обстановку внутри министерства… Как-то на заседании коллегии министр неожиданно для всех (или, во всяком случае, для большинства) поставил этот вопрос без всякой подготовки на обсуждение… Все были в крайнем недоумении. Начался весьма резкий обмен мнениями. Подавляющее большинство членов коллегии выступило против этого „нововведения“, прямо указав на недопустимость возврата к методам 37-го года. Я был среди самых активных противников этой идеи, выступив первым. Оставшись в меньшинстве, министр отступил, отложив решение вопроса на неопределенное время… Забегая вперед, скажу, что не так уж много времени спустя, без обсуждения, службу кагэбэвских соглядатаев восстановили уже в конце царствования Щёлокова, а при Федорчуке это стало нормой, тем более что началась охота на ведьм в рамках министерства».

Всё-таки Игорь Иванович не был искушен в вопросах «большой политики». Он не догадался, как сам Щёлоков относился к этому «нововведению», какого решения коллегии ожидал…

В целом представление о том, что министр внутренних дел и председатель Комитета государственной безопасности постоянно конфликтовали, слишком преувеличено. Внешне они держались по отношению друг к другу корректно. Часто общались по телефону. Регулярно встречались. В Польше и Чехословакии органы криминальной и политической полиции были объединены, поэтому когда в Москву приезжали министры безопасности из этих стран, то в совещаниях с ними участвовали и Щёлоков, и Андропов.

Конечно, по работе руководитель политической полиции и член Политбюро Андропов общался с Брежневым намного чаще, чем министр внутренних дел [35]35
  Чурбанов пишет: «Андропов не питал симпатий к Щёлокову не потому, что ревновал его к Брежневу, это чепуха. Сам Андропов был намного ближе к Леониду Ильичу».


[Закрыть]. Но что касается «ближе»… В 1976 году Андропову и Щёлокову одновременно присвоили звание генерала армии. На церемонии награждения Леонид Ильич не присутствовал. После завершения этой процедуры он позвонил в службу протокола, чтобы пригласить к себе обоих награжденных: «Они еще там?» – «Да». – «Позовите Николая». Заметим: Николая, а не Юрия. И передал свое приглашение через Щёлокова. Очевидцы сочли этот факт красноречивым. (Свидетельство одного из помощников Н. А. Щёлокова.)

Примерно до 1980 года противоречия между руководителями двух силовых ведомств не выплескивались наружу. Но даже и в 1982 году для многих станет неожиданностью, что они фактически враги.

…На одну неприятность Юрий Владимирович мог ответить Николаю Анисимовичу десятью неприятностями. Последний об этом зачастую и не подозревал.

Показательны воспоминания высокопоставленных чекистов из окружения Андропова.

Бывший первый заместитель председателя КГБ Ф. Д. Бобков в книге «КГБ и власть» рассказывает:

«Однажды нам удалось раскрыть преступление, связанное с продажей икон за границу: крупный делец, ворочавший огромными деньгами, сумел переправить за рубеж немало ценностей. Заняться одним из этапов его „деятельности“ в Челябинске было поручено следователю по особо важным делам МВД СССР. Он тщательно изучал иконы, производил опись, отбирал наиболее редкие и дорогие.

Некоторые его действия показались подозрительными, похоже было, сам он каким-то образом заинтересован в этом деле. Решили пойти на риск и произвести у него обыск. Получив санкцию прокурора и заместителя министра внутренних дел СССР Бориса Шумилина, обыскали служебный кабинет следователя, затем его квартиру и обнаружили там украденные иконы. Оказалось, часть их он предназначал Щёлокову, убежденный, что тот защитит его в случае провала.

Ну, а что Щёлоков? Он просто промолчал, словно это его не касалось, и даже никак не отреагировал на обыск, проведенный в здании МВД СССР, на Огарева, 6…»

Темы «Щёлоков и антиквариат», «Щёлоков и вещественные доказательства» мы разберем позже. Пока же отметим характерные особенности, отличающие обвинения данной категории авторов. С этими особенностями мы не раз встретимся. Поскольку их обвинения строятся обычно на оперативной информациии не подкреплены следственными действиями, то и отличаются обычно расплывчатостью формулировок в сочетании с решительностью выводов. Например, что означает утверждение: часть икон следователь «предназначал Щёлокову»? У них имелась договоренность? Где и когда они встречались? Министр знал о существовании этого следователя? И как Щёлоков мог защитить жулика в случае «провала» (любопытный термин употребляет автор) – Андропову бы позвонил? Задавались ли эти вопросы задержанному следователю, и если да, то что он на них ответил? Мы видим другое: руководители МВД позволяют «соседям» обыскать подозрительный кабинет, а сам министр на этот обыск «никак не отреагировал» (тоже плохо). Впрочем, цель достигнута: в МВД произошло «что-то нехорошее», а что именно – не так важно.

«…О происшедшем Андропов доложил Брежневу, и на этом всё кончилось».

По-видимому, этот случай произошел в период очередного обострения отношений между руководителями двух ведомств. Всё-таки нуждается, нуждается МВД в более плотном оперативном надзоре со стороны «старших соседей»!

На суд читателя отдаем еще одно свидетельство того же автора: «Помню, когда министром внутренних дел назначили Н. А. Щёлокова, в разговоре с членом Политбюро А. П. Кириленко он (тогдашний глава КГБ В. Е. Семичастный. – С. К.)не скрывал резко отрицательного отношения к этому назначению и характеризовал Щёлокова как человека недостойного, известного своей коррумпированностью и продвигающегося по службе только благодаря покровительству Брежнева».

Экий храбрец Семичастный – обвинил Брежнева в том, что тот покровительствует человеку, известному своей «коррумпированностью» (тогда и слова такого не употреблялось). Причем в разговоре с ближайшим соратником Леонида Ильича. И тоже – не привел ни одного факта, подтверждающего свое обвинение. (До 1966 года долгое время Николай Анисимович по службе, как мы знаем, практически не продвигался.)

Докладомзакончилась также история, которую поведал В. И. Алидин [36]36
  Виктор Иванович Алидин в 1971–1986 годах возглавлял управление КГБ по Москве и Московской области, генерал-полковник.


[Закрыть]в книге воспоминаний «Государственная безопасность и время». По делу о контрабанде подчиненные Алидина арестовали одного человека. Через некоторое время они узнали, что принадлежавший арестованному антикварный гарнитур стоимостью более 47 тысяч рублей, находившийся на реставрации на московской фабрике, отправлен на квартиру Щёлокова. Мошенническую операцию провернул начальник отдела ХОЗУ МВД.

«Я доложил об этом факте Ю. В. Андропову. Он взволнованным голосом сказал мне:

– Виктор Иванович, ты ставишь меня в тяжелое положение. Ну что я могу сделать по этому делу? Поговори сам со Щёлоковым, ведь ты его знаешь давно, еще по работе на Украине.

Что мне оставалось делать? Я согласился…»

Виктор Иванович отправился к министру внутренних дел проводить воспитательную беседу. Однако что это за мебель, которую из-под носа чекистов увел сотрудник ХОЗУ? Мы не знаем, можем только предполагать. Вероятно, гарнитур у контрабандиста был изъят в возмещение ущерба и дальнейшая его судьба – быть проданным после реставрации. В таком случае это уже не собственность преступника, а обычный товар, стоимость его магазин может оценить не в 47 тысяч рублей, а, скажем, в 5 тысяч. Покупатель едва ли знает происхождение этой мебели. Возможно, но совсем маловероятно, что это вещественное доказательство по делу о контрабанде, которое ведут контрразведчики, и тогда хозяйственник МВД просто самоубийца. В любом случае подчиненным Алидина ничто не мешало задокументировать действия мошенника, и тогда мы бы сейчас не гадали. Но этого, разумеется, сделано не было. Остается предположить: цель этих манипуляций – щелкнуть по носу конкурента и потом доложить.