Текст книги "О возвращении забыть"

Автор книги: Сергей Коротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Окей! Отлично, парни! Заняли позиции вкруговую, прямо здесь. Никуда не лезем. Ждём. Похоже, они там с кем-то встретились, раз умудрились пошуметь. Смотрим ловушки в оба. Червь, с оптикой и сканом вперёд. Змеёй ползи, разведай. Не попади в буллщет. Мы будем здесь, в любом раскладе!

– Яволь, Кэп!

– Форвард.

Один из цепи отделился и ужом пополз в кусты, огибая огромный валун слева.

Всего метра два его отделяло от тонкого невидимого лучика "ЭДДК-М", пересекающего от скалы русло ручья и пригорок с валуном.

Но справа…

***

Дождавшись, когда капитан-сапёр засел за крайней землянкой, приготовив «Зарю» в одной руке и ПМ в другой, Никита в оптику отметил изготовку Дена. И дал команду.

Он чётко снял с "вала" пулемётчика на восточном дозоре, сразу перенёс вооружённый взгляд на центр лагеря. На пожилого чеченца с радиотелефоном в одной руке и куском жареной баранины в другой. Рядом с ним в позе лотоса сидел боевик в тёплом халате поверх свитера и что-то вертел в руках.

Выдох-вдох. Лязг, похожий на передёргивание затвора. Тяжёлые пули в 16 граммов снесли обоих чеченов наповал. Перенос прицела. Хлопок. Второй. Ещё один чех, развалив мозговую кашу разбитого черепа, канул в века.

Два боевика возле заложников обернулись, увидев падающие тела. Одного Никита успел срезать очередью в три маслины, а другой дёрнулся было в сторону женщины. Хлопок эсвэдэшки Дена свалил его в прыжке. Никита выпустил в дёргающееся тело ещё пару пуль. Наверняка.

– Тротил, пошёл! Холод, вали охрану.

Негромкий выстрел Дена. Дозорный на западе аж отлетел к дереву и сник с дырой в груди. Будынник подскочил к входу землянки, закинул "Зарю", выждал две секунды и нырнул внутрь. От ослепительной вспышки бесшумной спецгранаты вряд ли кто останется зрячим.

– Чисто. Лечу дальше, – сообщили наушники.

– Шалаш у валуна. Он мой! Холод! Твой у зиндана.

Выстрелы. Бесшумные "вала" и парочка из СВД Дена. Охранник зиндана, выставивший АКМ наизготовку в сторону невидимого врага и наложивший в штаны, мешком полетел в яму. Кубарем выскочивший из шалаша боевик распластался в смертельном объятии с родной землёй.

– Второй блиндаж чисто, – доложил Будынник, – иду дальше.

– Мама, папа и я – спортивная семья! – Никита прострочил очередью шалаш. Быстро сменил магазин, предусмотрительно лежащий рядом. Два десятка пуль очередями покрошили ещё три шалаша.

– Объектов не наблюдаю, – сообщил Холод, – чисто!

– У меня также, – ответил Никита, – Тротил, что у тебя?

– Остался один блиндаж. Я у входа. Готов, но "Зари" нет больше! – сказал Будынник. – Так пойду!

– Действуй, Тротил. Холод, прикрой, я выдвигаюсь.

– Есть, командир!

Никита взглянул на лежащие рядом РПГ и снарягу, снятые для облегчения действий, и качанием маятника устремился в сторону лагеря, глядя под ноги. По камушкам. Прыг-скок.

– Вижу тебя, Истребитель. Веду.

– Держи палатки, я к Тротилу!

– Есть.

Вытоптанная и вышарканная десятками ног лесная поляна лагеря представляла из себя площадку скаутских юбилейных сборов. Ни веточки, ни камня. Деревья ободраны словно бобрами и зайцами. Невпопад разбросанные средства проживания, грубо сколоченные скамейки, столы, навесы и сарай без крыши. Трупы боевиков там и сям.

Продолжающие сидеть на коленях в оцепенении заложники повернулись к Топоркову, бегущему мимо них. Узнав в лохматом бесформенном лешем своего соотечественника и спасителя, мужчина свалился без чувств. Женщина зарыдала.

Никита профессионально осмотрел по пути пару палаток, очутился возле Тротила.

– Холод, держи палатки и восточный подход. Мы пошли.

– Без базара, шеф! – прикололся Ден, припав к окуляру ПСО.

– Я те дам шефа! Работаем, – Никита вынул "Зарю", щелчок и бросок внутрь. Глухой хлопок внутри, стон, Тротил рванул.

– Берем тёплым, – успел сообщить Никита, и вовремя.

Ослепленный наиярчайшей вспышкой боевик схватился за глаза, капитан вскинул пистолет, но не выстрелил, услышав Истребителя. Взяли и верно тепленьким и спросонья. Только раненного – плечо чечена было перебинтовано.

– Отлично! Капитан, вяжи его, тащи. Я по лагерю, – Топорков бросился наружу.

– Истребитель, чисто! – доложил Ден, прокачав вооруженным взглядом территорию базы противника!

– Принято. Шмонай дозоры – и бегом на восточный рубеж! Держи ост. Там пулемётчик "двухсотый", – ответил Топорков, осматривая мертвых боевиков, палатки и шалаши.

– Есть, командир, – отозвался Холод, – а ништяк мы их сработали? А? Командир!

– Нормально, – сухо констатировал Никита, – х… ли с ними церемониться?

Наушники хохотнули голосами Дена и Будынника.

Все занялись рутинной работой по зачистке лагеря, сбору трофеев, охране периметра. Зиндана как будто и не было – никто не обращал внимания на яму с заложниками и на двоих полуобморочных гражданских, лежащих среди трупов чеченов. И правильно – столько терпели, выжили и ещё полчаса потерпят! А обезопасить себя и их было важнее.

Пока Тротил шерстил землянки, заранее приковав наручниками (и где он их взял?) пленного чеха к столу-общаку, Ден оббегал вокруг лагеря, собирая трофеи ликвидированных дозоров и проверяя минно-сигнальные заграждения, а Никита обошёл всю остальную недвижимость базы.

Собранное оружие кучей складывалось возле остывшего кострища с казаном, почти в центре лагеря. Как и всякий иной хлам – документы, карты, телефоны, узел спутниковой связи зарубежного производства, ценные и личные принадлежности боевиков.

Оружия было мало, так как ушедшие в рейд основные силы врага прихватили с собой всё, в том числе деньги, аптечки и боеприпасы. Но и собранной снаряги хватало на полдня обороны и поощрение Центра, которое уже было гарантировано за уйму информации о действиях бандформирований региона и личностях полусотни боевиков.

– Доложить по факту! – шепнул в усик связи Топорков.

– Я Холод. Проверил растяжки, мины, ловушки. Переставил пару по-новому. Гы-ы! Будет утеха бородатым!..

– Дальше!

– Два охотничьих ружья, один карабин "Сайга" с оптикой. Два бинокля. Гранаты. Патроны мал мала к этим пукалкам. Телефоны, "тетрис", часы, баксы – около штуки. По периметру чисто! Только обосрано всё вокруг! Говнюки!

– Тротил!

– Да то же самое всё! Маленько БК к стрелковому, шмотки, бабки – заначки, хавчик сухпайками. Все карты, фото и видеокассеты из штабной землянки притаранил в общак. Ну чё, командир, можно закладывать?

– Не торопи козу е…ться! Обожди, заложники ещё у нас!

– Есть!

Топорков тем временем сходил к исходной позиции, забрал свое боевое снаряжение, вернулся в лагерь. Скинул через голову маскнакидку разведчика, предварительно сняв шлем, сложил всё возле казана, из которого аппетитно несло шурпой. Аж под ложечкой засосало. Рюкзак, БК, "мухи" на землю. Телу нужен отдых.

– Холод, ты дежурный по казарме! – Никита направился в сторону двух заложников. – Побеседую с пленными, потом сменю тебя. А пока сторожи наши жопы, снайпер!

– Есть, командир! – весело отреагировал Ден.

– Тротил! Установи пару игрушек с севера и востока. И четверть часа на отдых тебе. Как понял?

– Есть, командир!

Никита твёрдой походкой героя подошёл к заложникам. Со стороны зиндана не доносилось ни звука.

– День добрый, горемычные мои!

Море радости, чувств взахлёб, с пеной у рта и слезами. Оба – и мужик, и женщина застонали, поползли к спасителю, лепеча слова благодарности и мольбы.

Через десять минут эти двое и ещё пять заложников из ямы усердно уплетали содержимое казана и шаурму с лепёшками и медовухой. Даже пиво нашлось трофейное. Наперебой, сбивчиво и громко они рассказывали о себе, о боевиках, задавали бесчисленные вопросы, восхваляли Бога за свершившееся спасение, торжествовали, благодарили. Эмоциям и сбивчивым диалогам не было края.

Топорков выделил из семерых заложников самого стойкого и серьёзного, отозвал в сторону.

– Вы ведь из наших, из армейских? И звания, видимо, нехилого?!

Седой, лет пятидесяти, смирный, поникший за месяцы заточения и истязаний мужчина вдруг выпрямился, расправил плечи и отдал честь. Сухая рука, испещренная язвами, трещинами, заскорузлая от солнца, грязи, мозолей, вскинулась в приветствии к голове, но отдёрнулась.

– Простите… Полковник Меркулов. Николай Васильевич. Заместитель начальника штаба ОГВ КТО по Южному федеральному округу. Попал в плен прошлой осенью в Грозном. Прямо из хаммама выкрали, суки, как невесту, как барана! День милиции решили отметить в ихней бане, ёп! С девками и палёной водярой. Отметили, ёп!

Офицер опустил голову, виновато и обречённо уставился на ноги в рваных кедах. От былой формы не осталось и следа. Капроновая нить стягивала плечо и грязную, потную руку в засохшей крови. Рана, видно, была давняя и незаживающая. Верёвка вместо ремня на талии. Трико. Жилетка из тонкой овчины поверх рубашки. Точнее, то, что от нее осталось. Партизан, ёпрст, после плена!

– Ясно, полковник! – Никита сглотнул комок в горле, наблюдая как военнопленный дрожащими руками мнёт кусок лепёшки, мечтая засунуть её в рот целиком. – Идите ко всем, принимайте пищу!

– Есть! – облегчённо бросил бедняга и присоединился к остальным едокам, сидящим за сколоченным из горбыля столом.

– Сильно не налегайте, земляне! Плохо будет потом! И харэ пиво лакать! Щас выпадете все в осадок! Капитан! – позвал Топорков Будынника. – Обеспечить освобождённых из плена одеждой, снарягой и средствами жизнеобеспечения. Рюкзаки, пайки, воды побольше запас. Оружие не выдавать без моего приказа. А то вон уже один тянется к трофею!

Пока капитан выполнял поручения, сноровисто бегая по лагерю меж деревьев и шалашей, Топорков попытался допросить пленного чечена. Выяснить удалось немного – имя Ахмад, уроженец Итум-Кале, в лесах с 2004 года. Миномётчик. До войны по горам чабанил с отарами овец.

Пара ударов в дыхалку прибавили разговорчивости, сбили спесь горца, но ещё больше разожгли огонь в чёрных глазах. Оставив понурого аборигена гор прикованным к столбу навеса обеденной зоны, Никита миновал периметр базы и сменил Дена.

– Тебе десять минут пожрать, умыться, оценить трофеи, прикинуть, что прихватить с собой кроме своего весла! – Никита кивнул на СВД друга, устраиваясь на лёжку в листве.

– Никит, а познакомиться? Там девчонки, смотрю! А? – возразил было Ден, но, встретив строгий взгляд на разрисованном краской лице командира, умолк, вздохнул и направился в центр лагеря.

– Давай чеши, ловелас хренов!

Топорков удобно разместился среди местной флоры, проверив свой "вал" и трофейный ПКМ. Оглядел округу в оптику. Мёртво, тихо. Весенние, а здесь, в Чечне, почти уже летние краски яркой палитрой легли на мнимый холст. Запахи леса, свежесть гор, лёгкая перекличка пернатых. Колорит этот не хотелось нарушать, а только впитывать, жить им и нежиться!

Из забытья и неги Топоркова вывела серая обыденность военного времени в лице капитана Будынника.

– Командир! Землянки, палатки, шалаши опустошил и заминировал. Народ приодевается, накормлен, слегка пьян. Короче, город разграблен, жители довольны! Помощь оказали мне рядовой-срочник Судаков и полковник Меркулов. Прошу внести их в наградной список!

– Шутники все, смотрю, стали! Понял тебя, Тротил. Всем общее построение! Холод, смени меня.

Через три минуты Никита созерцал нестройный разношерстный ряд бывших заложников.

Он обратился ко всем с речью – короткой, ёмкой, но понятной до мозга костей. Вкратце и лаконично объяснил их положение, задачи и возможные опасности. Правила и законы.

– Придётся ещё потерпеть немного. Я знаю, как вам всем было тяжело и что пришлось перенести, но давайте поднажмём в плане физической выносливости и морального устоя, и скоро все будем дома. Дома!

Последнее слово Топорков специально повторил. И действенно! Оно как магическое заклинание сразу приободрило всех в шеренге – двух женщин и пятерых мужчин.

Никита пробежался глазами по мятой бумажке с кривым почерком списка новобранцев. Каракули Будынника.

1. Полковник Меркулов.

2. Доктор биологических наук РАН, профессор Георгий.

3. Бизнесмен Родион.

4. Рядовой срочной службы отдельного сапёрного батальона Дмитрий Судаков.

5. Частный предприниматель, торговец оружием и наркотой Ашот.

6. Дочь олигарха из Нижнего Новгорода Анжела, 19 лет.

7. Анна – сектантка из Харе Кришна, 38 лет.

– Мда-а, – Никита повертел список, сравнил визуально с живыми фейсами, – сброд, ёпрст!

– Французы под Москвой, ё-моё! – оскалился Ден за спиной. – Хуже партизан!

– Э-э? Ты какого хрена пост оставил? Бегом на рубеж!

– Есть, – буркнул Ден и поплёлся обратно.

– Итак, граждане новобранцы! – обратился Никита к отряду. – Слушай основной приказ. Сейчас мы с капитаном выдадим всем снаряжение, оружие и груз. Будет тяжело, неудобно, но чем больше мы возьмём с собой, тем ласковее нас погладят по головке там, на базе… то есть дома! Плюс всё может пригодиться в пути. Ещё раз напоминаю – команды мои выполнять беспрекословно, никакой отсебятины и нытья. Покакать, пописать – сообщать мне! Даже женщинам. Ясно?

Народ закивал, нестройно ответил. Народ, натерпевшись голода, холода, терзаний, гнёта и боли, а сейчас вырвавшись из ямы и вкусив свободы, молил о завершении всего этого ужаса.

Состояние и вид бывших заложников, правда, были удручающими и жалкими! Если мужики ещё как-то держались, хотя от количества грязи, соли и крови, синяков и ран смотреть на них было больно, то женщины, особенно сектантка-кришнаитка просто была никакая! Не раз битая, насилованная, и, похоже, даже "хором", опущенная и морально умершая, она кое-как стояла на своих двоих и стонала. Всё время мычала, подвывала и что-то бормотала. Видно, крыша поехала!

Молодая выглядела лучше и даже улыбалась. Похоже, её эти уроды даже ни разу не поимели, что было удивительно для Топоркова, знавшего местных зверей.

Ответ вскоре сам нашёлся – дочь известного олигарха Доронина случайно попала на Кавказ и по глупости в плен и теперь ждала освобождения и выкупа от богатого папаши. Тот сумму собрал, конечно, быстро, но оборзевшие боевики всё тянули и накидывали сверху, вселяя ярость в олигарха и страх в его дочку. Однако еще сдерживались пустить её по кругу: пообещали её отцу, но, ясен перец, за приличную доплату.

Что-то похожее происходило и со срочником Димой Судаковым, девятнадцати лет от роду, из деревни Малые Вожжи Смоленской области, которому родня собирала откупную по деревням и селам всю зиму. И с академиком-биологом, весточку от которого передали в Новосибирский академгородок, где весь учёный свет тоже нелегально проводил сбор валюты для освобождения коллеги с помощью местной ингушской диаспоры.

Хачик Ашот, два года лазающий по Шатойскому и Борзойскому районам с наркотиками и стрелковым оружием, а также фальшивой валютой, погорел на последней перед местными воинами ЧРИ. Задолжал прилично, влип, теперь надеялся, что родственники помогут.

Предприниматель средней руки Родион Османов попал в поле зрения местных коррумпированных властей своим пошедшим в гору строительным бизнесом, кому-то не дал или мало дал, короче, разборки, наезды, стрелки, а антикрышей оказались "свободные ичкерийцы" Садулаева. Мешок на голову и далёкий переход в леса. Зиндан в ожидании чуда.

Чудо для всех явилось в образе спецназа ГРУ.

Вот так! Действительно чудо! Учитывая то, что последние разы топорковцы освобождали заложников целенаправленно или случайно в 2002, 2004 годах и прошлой осенью, но далеко отсюда, в Дагестане.

Никита выпустил пар, почесал щетину, ещё раз осмотрел шеренгу.

– Ну что, бандерлоги группы особого назначения Российской, блин, Федерации! Готовы идти? И дойти тоже?

– Так точно! – ответил полковник за всех кивающих и сомневающихся.

– А где армия, где вертолёты? Где ваши хваленые ВДВ, ёптеть? – вмешался Родион. – Какого х… мы сутки будем пешком чапать?

– Резонный вопрос! – Никита недобро взглянул на бизнесмена. – Но твой х… не дорос еще влазить в разговоры мужчин в форме, ясно, торгаш?!

Анжела хихикнула, рядовой-сапер заулыбался, кришнаитка ещё пуще залепетала наговоры-молитвы.

– Тротил! Как готовность лагеря по периметру по варианту "сюрпрайз"?

– Готово, командир! Я приспособил огурцы от "самовара" для закладки игрушек, – Тротил взглядом показал на миномет, – по цепной жахнет – мало не покажется! Бейрут скоро здесь будет!

– Отлично, капитан! Ну всё, снарягу на плечи и выдвигаемся домой!

Никита вместе с Будынником помогли новобранцам навьючиться – рюкзаки боевиков с водой, аптечками, пайками, патронами и гранатами как нельзя кстати пригодились, и их хватило всем. В довесок всем дистрофикам, включая женщин, нацепили за спины, за плечи стрелковое трофейное оружие. Калаши (один с подствольником Никита забросил на себя), карабины, пистолеты, один ПКМ с цинками, две "мухи".

– Самовар уничтожь щас и по-тихому! – отдал распоряжение сапёру Топорков, показывая на 82-миллиметровый миномёт "Поднос". – Остальное, что осталось, переписать номера и ликвидировать.

– Есть.

– Так. Чё за хрень? – Никита заметил ненагруженного чечена, скованного наручниками за спиной. – Почему ишак пустой? Рядовой! Живо ему на холку РПГ-7 и выстрелы все до единого! Выполнять.

– Есть.

Никита обошёл остатки лагеря, осмотрел убитых со стороны, сфоткал несколько раз. Затем сделал общий снимок всех бывших заложников.

– На память! – он убрал фотик, хлебнул воды.

Но не успел отдать команду на выдвижение.

– Я Холод. У меня тепло и горячо по фронту!

Никита дёрнулся, повернулся на 180, всмотрелся в сторону лёжки Дена.

– Докладывай.

– Наблюдаю группу бородатых. Около взвода. Цепочкой от колка к колку. Метров 500 в нашем направлении. Возвращаются, мля!

– Понял тебя, Холод! – Никита обернулся на истошный крик сзади. – Ёп! Заткни его…

Оказалось, Анна, подобрав кухонный тесак, которым разделывали недавно мясо, подошла к пленному чечену и ударила его по мужскому достоинству.

Крик боевика прекратил капитан, тюкнув его немаленьким кулаком в грудь. Чеченец застонал, кровь отемнила его штаны. Кришнаитку убрали подальше, но никто слова ей не сказал. Ежу понятно, крыша съехала от месяцев насилия.

– Капитан, строй их, и выходим на север, веди мимо ловушек своих, – бросил Никита, направляясь к Дену, – и чеха держи при себе. Тралом пойдёт впереди. Баб в середину под присмотр рядового. Я щас…

– Есть, командир!

Минуты не прошло, как Никита плюхнулся рядом с Деном глянуть на боевиков, но вдруг пискнул и мигнул приёмник "ЭДДК-М".

– Мля-я! У нас и с севера гости!..

***

– Что значит «они не вернутся»?! Да вы что… ты, что себе позволяешь, полковник?! – генерал свирепел на глазах, правая щека его пошла тиком, глаза покраснели. – Какого хрена ты мне здесь чешешь?

Полковник Егоров прикусил губу, но старался, ох-х как старался держать себя бравым и гордым офицером! Не офицером – маршалом всех войск и времён!

Он только что сообщил генералу и его штабу ту страшную и диковинную новость, о которой не только знал давно – судя по всему, принимал участие в ее подготовке.

– Я что-то не совсем понимаю вас, полковник! – залепетал не менее поражённый услышанным начштаба Селезнёв, ища, где присесть. – Повторите, что вы имели в виду под фразой "группу больше можно не ждать, они не вернутся"?

– Прошу вас успокоиться, товарищи офицеры! – Егоров малость всё-таки засуетился, теряя чёткость движений и не находя себе места в палатке штаба. – Ни раньше, ни позже я не имел права сообщить вам об истинной цели операции и, возможно, жёстком её исходе. Бойцы узнают об этом и о дальнейших своих действиях из конвертов и особенно из сургучного пакета Рогожина. Я верю, что командир ГОНа Рогожин выполнит с честью и достоинством…

– Какой, на хер, честью?! – генерал рассвирепел не на шутку, брызжа слюной. – Ты куда, сволочь, отправил моих лучших ребят, моих офицеров? Ты что, сукин сын, творишь? Кто и какие полномочия дал тебе, ядрён батон, заведомо послать отделение спецназа ГРУ России, твою мать, на смерть, с билетом в один конец?! Да я тебя…

– Успокойтесь!.. Угомоните его!.. – полковник-москаль дёрнулся и отступил на шаг. – Держите себя в руках, генерал! Кто вам давал право…

– Да я тебя, сучий потрох, москаль грёбаный…

Тут же ругань перешла в мат и без одной секунды в драку. Но вовремя подоспевшие штабисты разрушили спарринг.

Пока начштаба сдерживал натиск боевого генерала-разведчика и шептал ему в лицо что-то успокоительное, капитан Мохов и радист оттесняли полковника к ширме.

– Я всё вам сейчас спокойно объясню, господа!

Все обернулись. В палатку въехал на своей неразлучной коляске старик-олигарх в сопровождении двух военных в форме ФСБ. Майоры. Крепкие, глаза внимательные, умные. Скулы и подбородки волевые, шеи спортивные, осанки ровные, кисти рук раскрыты. Очередные волкодавы Генштаба? Силовики из Кремля?

– Кто пустил на территорию войсковой части ГРУ и в расположение штаба посторонних? – генерал начал возвращаться в генеральский образ, поправляя форму и портупею. – Я вас спрашиваю?

– Я всё объясню, генерал! – повторил инвалид и направил свою технику в центр штаба, к столу.

***

– Кэп, у них снова движение, рокировка! И, похоже, в нашу сторону! – доложил снайпер в чёрной униформе по рации. – Наши действия, Кэп?

– Я понял тебя, Червь! Группе немедленная передислокация! Все приняли влево, умерли, слились с землёй. Варан, пулей замёл следы и окопался. Здесь пойдут, стопудово!

– И опять не валим их? Кэп?

– Не опять, а снова! Успеешь пострелять, Тукан! А щас молчим все, нету нас и не было!

Чёрные фигуры, как мальки на мелководье, рассыпались в стороны, по кустам. Один рванул по пригорку, снова попав под невидимый луч устройства слежения. Вмиг место опустело, словно здесь и не было семи вооружённых людей. И не было никогда!

Только не для "ЭДДК-М"…

***

– Мля! Мы не одни здесь! Повторяю, мы не одни. Горячо! Холод?

– Да, командир! Понял тебя. Валим отсюда?

– Валим. И очень живо! "Эдик" опять пискнул. Там зарядки на пару часов всего, полтора уже прошло.

– Может, глючит?

– Не уверен. Окружены мы! Всё, Холод, выводи партизан на юг, вдоль ручья. Мы с Тротилом прикрываем. Вон их с востока шурует сколько! Значит, и с севера подобрались, бляха муха!

– Я с тобой, Никит! – попытался перечить Ден. – Пусть Тротил выводит.

– Отставить пререкания! Живо в дозор! Я на стрёме! Уводи по следу нашей группы. Тротил, замыкаешь!

– Есть.

– Осторожно, растяжки! Но быстро, бегом…

Шеренга, возглавляемая Деном, подвижно, хотя и под тяжестью трофейной снаряги, потекла змеёй мимо зиндана, шалаша с антенной в сторону гор, на юг.

Узел спутниковой связи с ноутбуком заранее водрузили на Ашота – компактно и надёжно. Ему же набили рюкзак дискетами, видеокассетами, фото, картами и прочими документами деяний банды.

– Там игрушки, командир, не забудь про них! – раздался голос Тротила в эфире.

– Принято! Уходим, уходим…

Через минуту лагерь опустел. Трупы боевиков вразброс валялись по периметру и придавали месту жутковатый вид. Не чирикали птички, не фонил журчанием ручей, обтекая лагерь с западной части, казалось, даже ветерок не шумел в кронах буков.

И, наверное, живые могли бы позавидовать этим мертвецам, узнав на самом деле, куда и зачем они сейчас двигаются и что их ждёт впереди…