Текст книги "Без объявления войны"

Автор книги: Сергей Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Воины Рардена готовились к последнему бою.

…«Витязь» и корветы оказались словно между молотом и наковальней – спереди надвигались новые враги, позади были недобитые старые… Серджио принял решение разворачиваться и идти добивать легкие силы противника. Пока до рарденцев доберутся тяжелые крейсера и драконы, еще вполне реально было нанести кому-нибудь критические повреждения.

«Витязь» завершил циркуляцию и лег на курс, практически параллельный легким силам ниаронцев.

Время существования рарденских кораблей и их экипажей стремительно таяло.

Ниаронские тяжелые крейсера на удивление быстро пристрелялись – видимо, воспользовавшись данными от собственных легких сил – и добились-таки попаданий в «Витязь».

При развороте в корму крейсера угодило сразу два девятидюймовых файербола, скорее всего из одного-единственного залпа – случай просто невероятный. Взрывами разворотило всю палубу за кормовой башней главного калибра и пробило здоровенную дыру выше ватерлинии. Слава Сотеру, рули и водометы не повредило, но в кормовой башне вышла из строя система наведения – очень распространенная для этой серии кораблей неполадка. Плюс еще во множестве полыхнули пожары, но ими уже занимались специальные команды.

Впрочем, сейчас ущербом можно было и пренебречь – все равно шансов остаться в живых у рарденцев почти что и не было. Нет, конечно же, можно было и сдаться, вот только…

«Рарденцы не сдаются!»

Пафосные и напыщенные слова? Да нет же, скорее – воплощенная в слова философия этого отчаянного народа. Слова, которые заставляли собственной грудью разрывать сверкающее сталью кольцо врагов. Слова, которые заставляли плюнуть в лицо торжествующему врагу, приводя в действие самоубийственные чары. Слова, которые вели в бой…

Капитан Эрлеоне шел в бой. В свой последний бой.

Рарденские моряки сейчас делали все возможное и невозможное, чтобы нанести максимальный урон противнику. Скорострельность артиллерии легкого крейсера и корветов Рардена достигла значений, близких к технической скорострельности, что в боевых условиях считалось невозможным. В энергопогребах отчаянно матерящиеся канониры срывали пломбы на питающих эмиттеры энергопотоках, разбивали предохранители, искусственно замедляющие темп стрельбы артефактов – сейчас риск взлететь на воздух из-за перегрузки энерголиний был, право слово, несущественен…

«Смелый» и «Заря», больше не жалея боезапас, рванули в последнюю «пенную» атаку на вражеский легкий крейсер, попутно перестреливаясь с ниаронскими корветами.

Дистанция сократилась менее чем до тридцати кабельтовых. Маневрировать стало все труднее – буквально все пространство вокруг корабля кипело от близких разрывов плазменных шаров, и попадать в «Витязь» стали все чаще.

Но теперь рарденские корветы не стали останавливаться на полпути и под огнем противника вышли на кинжальную дистанцию стрельбы.

Десять пенистых дорожек прочертили водную гладь, и на этот раз увернуться от массированного залпа, причем почти в упор, ниаронский крейсер не смог.

В борт корабля, один за другим, вонзились три силовых кокона с находящейся под огромным давлением кипящей воздушно-водной смесью. В следующий миг борт крейсера взорвался в трех местах – в районе носовых орудий, между трубами и в районе кормовых палубных установок. Мириады тонких потоков воды и воздуха, обладающих колоссальной разрушительной способностью, разорвали борт ниаронского крейсера. В стороны полетели обломки крепчайшего железного дерева и куски зачарованных медных листов. Постепенно потоки пара и воды потеряли пробивную силу и превратились в уже безобидные облака взвеси, но свою работу заряды сделали.

Огромные массы забортной воды хлынули внутрь смертельно раненного корабля, заполняя отсеки и круша переборки. Крейсер стал резко крениться на правый борт, а затем начал медленно разваливаться на три части. Огромные обломки, некогда бывшие стосорокатрехметровым кораблем, быстро погрузились под воду, и при таком развитии событий у команды крейсера практически не было никаких шансов на спасение.

Еще одной жертвой залпа рарденцев стал уже поврежденный ниаронский корвет. Он, видимо, пытался подставить борт и закрыть собою легкий крейсер, но нет, не получилось…

Идущий полным ходом корвет буквально налетел на пенистую дорожку. Последовал сильный разрыв в носу корабля, и ниаронец зарылся носом в волну, стремительно погружаясь в воду. Еще два корвета были потоплены артиллерией рарденских кораблей, но и северяне тоже понесли потери.

Корвет «Смелый» попал под ответный «пенный» залп ниаронцев, получил два кокона в середину корпуса и стремительно затонул. На «Заре» после еще нескольких попаданий 127-миллиметровых файерболов вновь начался потухший было пожар в районе кормовой орудийной установки. На «Витязе» тоже не обошлось без повреждений – в ходе этой атаки он потерял две четырехдюймовки левого борта, а начавшие от отчаяния палить зенитчики на одном из вражеских корветов умудрились скосить весь расчет установки ВВП левого же борта.

Казалось бы, уничтожение легких сил противника – огромное достижение в бою. Но это была агония – численное превосходство кораблей Ниарона не оставляло «Витязю» ни малейшего шанса. Огонь тяжелых крейсеров заставлял отчаянно маневрировать, сбивая наводку, а в воздухе уже начали мелькать тени драконов.

Серджио приказал перенести огонь всех орудий на головной тяжелый крейсер, хотя и понимал, что это уже конец, но сдаваться без боя он был не намерен.

Фонтаны разрывов мощных файерболов начали подниматься все ближе и ближе к рарденским кораблям, а скоро пошли и попадания. С воздуха свой вклад в бойню вносили полдюжины драконов-пикировщиков, раз за разом заходящие тройками на имперский крейсер и закидывая корабли легкими бомбами и огненными плевками.

Восемь оставшихся зенитных эмиттеров «Витязя» пытались кое-как им противостоять, но без особого успеха. Все, чего удалось добиться установкам ПВО, – это пара драконов, словившая порцию огненных шариков и ковылявшая к родному авианосцу. Сами же зенитные установки, расположенные в открытых барбетах, оказались легкой добычей ящеров.

Еще более скудно защищенный от атак с воздуха корвет «Заря» оказался буквально залит драконьим пламенем, а после попадания еще и нескольких бомб начал стремительно терять ход. Практически беззащитный, объятый огнем корабль быстро стал хорошей мишенью для канониров ниаронских крейсеров и вскоре, получив полдюжины попаданий файерболов крупного и среднего калибров, затонул.

На «Витязе» взрывами от драконьих плевков и бомб уже сорвало обе мачты, одну трубу срезало почти под корень, а вторая держалась только на офицерском слове. От прямого попадания 229-миллиметрового файербола заклинило верхнюю носовую башню главного калибра, одна за другой начали выходить из строя палубные установки эмиттеров вспомогательной артиллерии. Последней каплей стала серия прямых попаданий файерболов крупного калибра в корму, повредившая водометные установки. Скорость «Витязя» упала до жалких пятнадцати узлов.

Но Серджио все так же отдавал приказы ровным спокойным голосом, и только крепко сжатые кулаки выдавали ярость капитана – прямо на его глазах погибали его матросы, его корабль, он сам…

– Командир! Они требуют выйти на связь! – крикнул со своего места связист.

– Соединяй, – ледяным тоном приказал фрегаттен-капитан.

В рубке раздался сильно искаженный помехами голос, говоривший на рарденском с сильным акцентом:

– Капитан рартенского корабря, с тобой говорит контр-адмирар Соку Итсикава. Ты хоросый сольтат, ставайся. Ми сохраним тепе сыснь.

По меркам Ниарона, это была величайшая честь – сдаваться предлагали только лишь по-настоящему храбрым воинам.

Но по меркам фрегаттен-капитана Серджио Эрлеоне – это был позор.

– Рарден не сдается, – отчеканил тот и жестом приказал связисту разорвать связь.

Рарден не сдается… Высокие и бессмысленные слова… Но, окинув взглядом своих людей в рубке, он понял, что для них его слова ожидаемы и закономерны. А значит, все было не зря: если есть еще на этом свете люди, готовые драться и умирать во имя чего-то и кого-то, – то фрегаттен-капитан мог быть спокоен за свою Родину. Пускай в ней менялись порядки и правители, пускай солдат не раз называли тупыми убийцами, алкоголиками и дегенератами, пускай…

Рарденцы оставались прежними – простыми и честными людьми, ставящими интересы Родины превыше собственных.

…Внезапный грохот и яркая вспышка прервали все размышления капитана, резко ожегшая боль и сильный удар швырнули его на палубу, а затем его разум затопила тьма.

Серджио потерял сознание.

* * *

Когда фрегаттен-капитан очнулся, то сразу же пожалел об этом.

Боль, казалось, затопила каждую частицу его тела и никак не собиралась уходить. Серджио застонал, открыл глаза и попытался встать, но это оказалось не так-то просто – левая рука, которой Эрлеоне попытался зацепиться за какой-то обломок, отказывалась слушаться, а когда он дотронулся до нее, то вскрикнул от резкой вспышки боли – по всей видимости, рука была сломана. Зрение к капитану возвращалась с трудом, но он уже понял, что крейсеру рассадили рубку, а потом почувствовал запах…

Запах горелого дерева и крови.

Зрение капитана прояснилось, и перед ним предстала чудовищная картина разрушений – на месте передних иллюминаторов зияла дыра диаметром примерно полметра, а все внутренности боевой рубки были иссечены осколками разлетевшейся брони и выжжены взорвавшимся магическим снарядом.

Фрегаттен-капитан кое-как поднялся на ноги, держась за обломки алтаря управления, который скорее всего и спас Серджио, и едва не поскользнулся – вся палуба была залита кровью и устлана телами людей. Передняя часть рубки к тому же оказалась полностью выжженной, местами не выдержала и оплавилась даже заговоренная медь. Судя по гробовой тишине, нарушаемой лишь всплесками волн о борт корабля, больше никто не выжил… А потом фрегаттен-капитан понял, что огонь ведут лишь несколько эмиттеров вспомогательного калибра, а «Витязь» практически не движется.

Горечь с головой захлестнула Серджио – он понял, что бой проигран, и проигран начисто. Еле держась на ногах от боли, капитан побрел к выходу на верхнюю палубу. Он не знал, зачем делает это – капитан еще не отошел от контузии и полностью не отдавал отчет своим действиям.

Дверь после попадания сильно перекосило, и открыть ее оказалось почти невозможно, но Серджио достал кортик и в несколько ударов перерубил металлические дверные петли своим именным зачарованным клинком, а потом резко двинул дверь плечом.

От сильного удара дверь вылетела наружу, а вместе с ней и фрегаттен-капитан.

Когда же Серджио встал и огляделся, его сердце тотчас сжали ледяные тиски – боевого крейсера больше не существовало. Был только разбитый корабль, абсолютно непригодный для боя.

Серджио смотрел на развороченные носовые башни, на зияющие пробоины в палубе и на искореженные медные броневые листы правого борта, на объятые пламенем надстройки и палубу…

А потом он оторвал взгляд от израненного «Витязя» и увидел приближающийся к левому борту корабль.

Это был тяжелый крейсер Ниаронской империи «Цугару» – очертания кораблей вероятного противника фрегаттен-капитан знал наизусть. С некоторым удовлетворением Серджио отметил, что неплохо потрепал их эскадру, вот и на этом корабле в борту и надстройках виднелось множество пробоин, а несколько установок вспомогательного калибра, похоже, вообще вышли из строя.

Внезапно голову капитана пронзила острая вспышка боли, он невольно покачнулся и, чтобы удержать равновесие, схватился за изломанный кусок внешнего покрытия рубки.

– Капитан… говорит маг Олег… – тихо прошелестело в голове Серджио, и каждое слово отозвалось еще большим приступом боли. – Капитан… я… не могу… долго… держать мыслеречь… Меня… около ходового… отсека. Рубка… не отвечает… Смог… дотянуться… до вас… Могу… передать… приказы… Кому-нибудь…

Серджио на мгновение закрыл глаза. Потом открыл и посмотрел на приближающийся тяжелый вражеский крейсер – до него оставалось всего каких-то полдюжины кабельтовых.

Ниаронцы, по всей видимости, решили захватить корабль – случай в современной практике вообще неслыханный, но учитывая то, что почти вся артиллерия корабля уничтожена или ее добивают в данный момент, а хода крейсер практически лишен – то почему бы и нет?..

Решение родилось словно бы само собой.

– Передай в ходовую, пусть попробуют дать влево двадцать и максимально полный ход.

– Я передам… капитан… Прощайте.

И Серджио, пережив еще одну вспышку боли, теперь уже из-за разрыва контакта, выпрямился и побрел вперед.

Десять метров. Двадцать шагов.

Мизерное в другое время расстояние казалось сейчас фрегаттен-капитану невероятно большим. Отчаянно болели нога и сломанная рука, из многочисленных ран текла кровь, потихоньку забирая вместе с собой отпущенные Серджио силы и время, но капитан шел вперед, шел вперед, несмотря ни на что.

Шел, то и дело спотыкаясь об обломки дерева, валявшиеся тут и там…

Шел, переступая через дыры и трещины в палубе.

Шел, обходя полыхавшее местами пламя.

Шел…

Серджио уже почти добрался до вожделенной двери, но все еще продолжал молить Сотера, чтобы…

…Чтобы не разрушило трап, ведущий вниз, под палубу.

…Чтобы оказался цел нужный отсек.

Чтобы ему хватило сил исполнить задуманное.

Молитвы Серджио были услышаны – трап оказалась цел, даже двери не были заклинены. В порядке оказался и сам отсек установки ВВП левого борта – файерболы не затронули его. Несмотря на это, весь расчет артефакта был мертв – через широкий порт установки матросов зацепило «танатосом». В Рардене подобное заклятие не состояло на вооружении флота – несмотря на великолепный результат, «танатос» останавливала не только зачарованная медная броня, но и простое железное дерево, из которого изготавливались все корабли в мире.

Тем не менее этим бойцам хватило.

Серджио безмолвно прошел мимо лежащих тел к пульту управления.

…Сейчас, сейчас, ребята… Сейчас мы устроим достойную тризну и по вам, и по всем погибшим сегодня… Вы только подождите, а? Совсем немного осталось… А потом ваш капитан будет опять вместе с вами… Только подождите, хорошо?

…Какая-то мутная пелена начала застилать глаза Серджио, но он, откинув крышку пульта управления, упорно начал проверять боеготовность установки. Непослушными пальцами капитан нажимал одну руну за другой, и с каждым разом его окровавленное лицо все больше кривила недобрая усмешка.

Сейчас он покажет, чего стоят настоящие солдаты Рардена перед смертью… Вы еще запомните всех нас и детям своим заповедаете никогда не трогать нашу землю…

…Повинуясь командам Серджио, строенная установка четырехметровых труб начала медленно поворачиваться, хищно выставляя излучающие концы в оружейный порт. И в тот же момент капитан ощутил, что «Витязь» начал двигаться.

* * *

Контр-адмирал Соку Итсикава был очень раздосадован, хотя и не подавал вида.

Это же надо было такому случиться! Нет, ну откуда взялся этот бешеный крейсер? Как он сумел обнаружить его эскадру в этой полосе помех? Ведь они были самой последней разработкой лучших магов Ниарона…

К тому же северяне стреляли на удивление метко – на флагманском «Цугару» были выбиты почти все четырехдюймовки левого борта (три из четырех!). Также оказались сильно повреждены надстройки, в нескольких местах до сих пор полыхали пожары, оказался поврежден дальномерный пост на фок-мачте…

И это еще до того, как эскадра достигла Скального! Было тут отчего опечалиться…

Тем не менее Итсикава теперь испытывал огромное уважение к капитану и команде вражеского корабля – даже не каждый ниаронец станет столь храбро сражаться с врагом, обладающим таким превосходством. Жаль, очень жаль, что упрямый рарденский капитан отказался сдаться, но, может, так даже и лучше – неизвестный моряк погибнет с еще большей славой…

Сейчас Соку намеревался хоть как-то компенсировать свой ущерб. Зная, что на «Витязе» фактически уничтожена артиллерия (последние два эмиттера вспомогательного калибра буквально пару минут назад добили главным калибром корветы), контр-адмирал собирался подойти к разбитому кораблю и захватить его. А затем отправить домой, в Ниарон – в развязанной несколько часов назад войне такой отличный корабль после соответствующего ремонта будет отнюдь небесполезен. Что-что, а корабли строить рарденцы умели – Соку был уверен, что ни один из легких крейсеров, построенных на верфях Ниарона или западных союзников, не смог бы продержаться так долго…

Но тут, прервав все размышления адмирала, полумертвый корабль ожил и, выжав узлов двенадцать, начал идти прямо в лоб «Цугару».

Времени на отворот практически не было, и Соку скрепя сердце приказал расстрелять крейсер.

Тяжелые огнешары почти в упор начали рвать «Витязь», но даже с полностью разбитыми надстройками и артиллерией, весь объятый пламенем, он неумолимо двигался вперед, будто одержимый жаждой крови неупокоенный. Файерболы «Цугару» проделали уже несколько обширных пробоин чуть выше ватерлинии в носу легкого крейсера, и он начал понемногу терять скорость. Но остановить набравшее огромную инерцию девятитысячетонное судно было практически невозможно, а для маневра уклонения ниаронский тяжелый крейсер оказался слишком неповоротлив.

…С ужасающим грохотом нос «Витязя» врубился в левый борт «Цугару». Из-за того, что носовая оконечность еще во время боя оказалась полностью разбита, проломить дерево и зачарованную медь рарденскому кораблю оказалось не под силу. Но вот погнуть и надломить – удалось.

…Словно во сне, Соку Итсикава увидел, как на неукротимом рарденце начала проворачиваться установка ВВП левого борта…

– Доверни еще пять градусов влево, капитан, – шепнул кто-то на ухо Серджио.

Он повернул голову и увидел устремленный на него взгляд погибшего офицера – командира установки. Сквозь его полупрозрачное тело виднелась противоположная стена отсека.

Серджио Эрлеоне медленно кивнул, довернул «трубы» на требуемое значение и, закрыв глаза, нажал руну активации…

…Капитан первого ранга Иэмицу Токи, командир легкого авианосца «Майя», до конца жизни не смог забыть этот бой. Он собственными глазами видел, как от погибающего рарденского крейсера к кораблю командующего эскадрой протянулись три смазанных полупрозрачных потока, оставляющих за собой густые инверсионные следы пара…

Водно-воздушные потоки.

Иэмицу знал, что на открытом воздухе ВВП теряет эффективность уже примерно через кабельтов, но, к несчастью для «Цугару», на этот раз дистанция стрельбы исчислялась всего лишь парой десятков метров…

В стороны разлетелись обломки борта тяжелого крейсера – три магических заряда пробили в корпусе корабля огромные, до полутора метров в поперечнике, дыры. Пару секунд ничего не происходило, а потом…

Потом сработали заклятия, сбрасывающие силовой кокон со сгустков разрушительной энергии воды и воздуха. Тысячи всесокрушающих потоков перегретой воды и пара рванули изнутри корабля, сметая все на своем пути – борт и палубу «Цугару» взломало на протяжении трех десятков метров. Но потоки воды и пара это не остановило – они разорвали в клочья ближайшую часть корпуса «Витязя», и рарденский корабль, погибающий, но не побежденный, начал медленно погружаться под воду…

А затем сдетонировали оружейные погреба «Цугару», в которых находились накопители Силы. Корпус корабля в районе носовых башен вспух гигантским многометровым огненным шаром, разорвавшим борта и палубу. Огромный двухсотметровый крейсер, водоизмещением в добрых двенадцать тысяч тонн, в месте взрыва подбросило, а его корпус разломился на две части. И всего за каких-то две минуты он окончательно затонул.

На поверхности воды остались плавать лишь несколько обломков некогда величественного корабля. Почти никому из команды «Цугару» спастись не удалось – слишком быстро случилась катастрофа.

Корветы островитян уже летели к месту гибели своего старшего брата, но над поверхностью воды все еще возвышалась корма рарденского корабля. И в последний момент перед тем, как он погрузился полностью, восходящее солнце бросило вслед крейсеру свой первый луч. И он, пробившись через низкие слоистые облака, заставил засверкать имя корабля, выбитое золочеными буквами на корме…

«Витязь».

А потом воды Ниаронского моря сомкнулись над уходящим в последний путь кораблем и его капитаном.

Глава 2

Империя Рарден, г. Южно-Монеронск,

2 июня 1607 г. от Р. С., 6:22

Бургомистр славного града Южно-Монеронска и временный губернатор всего Монеронского края Осип Шеин отчаянно хотел спать.

Ну не привык он вставать в такую рань, и все тут! Точнее, отвык. А всему виной (будь он неладен) вестовой от полковника Аверина, что прискакал к нему чуть свет и, перебудив полдома, выдернул бургомистра из теплой постели. Радовать это никак не могло, но и проигнорировать вызов от командующего всей островной армией бургомистр не мог – все же военные в иерархии Рардена стояли намного выше гражданских чинов.

Поэтому хочешь – не хочешь, а Осипу пришлось вылезать из постели, натягивать положенный ему по чину длинный синий камзол с золотистой вышивкой, черные брюки с золотистыми же лампасами и распоряжаться насчет кареты.

И теперь, сидя в оной карете и трясясь на ухабах неровной дороги, бургомистр Шеин в первую очередь думал о причине столь внезапного вызова – ведь полковник по пустякам будить не станет, так что, наверное, что-то…

Карета провалилась колесом в очередную выбоину, и Осип чувствительно приложился головой о жесткую деревянную стенку.

«Да что же это такое!.. Сколько уже можно просаживать сестерциев на ремонт дорог без всякого видимого результата? Ремонтируем, ремонтируем, а толку что-то не видно… Всенепременнейше нужно будет пробить этот вопрос на краевом уровне – хватит уже собственными силами обходиться! И чего это Анатолий Петрович, Царствие ему Небесное, не озаботился выбить с материка бригаду-другую дварфов? Вот уж кто зело хорошо строит, не то что наши шаромыжники… Ладно, раз уж я теперь губернатор, то вопросом этим обязательно озабочусь. Вот разберусь с господином полковником и обязательно займусь. Интересно, зачем он меня так рано вызвал, да еще и в кремль?.. Ну, ничего, – подумал бургомистр, потирая ушибленное место и увидев из окна приближающийся форт. – Сейчас все узнаем».

Колеса прогрохотали по толстым доскам опущенного подъемного моста, и бургомистр оказался внутри городского кремля. Вылезшего из кареты Осипа встретил молодой темноволосый офицер с нашивками лейтенанта. Коротко отсалютовав, он произнес:

– Господин бургомистр, мне поручено проводить вас к полковнику Аверину. Следуйте за мной.

Осип степенно кивнул и пошел вслед за бодро шагавшим лейтенантом. Минуя внутренний двор, бургомистр с некоторой тревогой отметил, что он битком набит солдатами, а некоторые уже заняли позиции на стенах форта. Холодок пробежал по спине Шеина – неужели оправдались слухи и пришла весть о начале войны с Ларистаном? Спаси Сотер, сохрани и помилуй!..

Бургомистр быстро осенил себя Святым Знаком и ускорил шаг, стараясь не отстать от провожатого. Лейтенант между тем, обойдя группу солдат, складывающих станины у пары полевых гаубиц, свернул налево к донжону и начал взбираться по высокой деревянной лестнице. Тяжело вздохнув, Осип последовал за ним – к несчастью бургомистра, вход в центральную башню находился на высоте четырех с лишним метров.

Немного отдышавшись на верхней площадке (все же в семьдесят лет такой путь проделать непросто), бургомистр миновал стоящих на входе в донжон часовых и оказался в полутемном коридоре. Хотя его и продолжал сопровождать лейтенант, Осип почувствовал себя крайне неуютно.

Путь по коридору, освещенному лишь слабым светом немногочисленных бойниц и магических светильников, оказался неблизким. Бургомистр уже совершенно запутался во всех бесчисленных коридорах и лестницах, заключенных в этом совсем небольшом здании, но тут на его счастье лейтенант толкнул неприметную дверь, окованную железом, и шагнул туда. Проследовав вслед за ним, Осип оказался в не слишком большом помещении, являвшемся, по-видимому, личным кабинетом полковника, если судить по доспехам и оружию, развешанному по стенам.

Сам хозяин кабинета стоял около горящего камина.

А также здесь были контр-адмирал Сомов – командующий 6-й эскадрой, отец Петр – епископ Монеронский, мастер Евстафий – главный маг острова, Альберт Штосс – начальник полиции, Волеслав Сотников – капитан из Тайной канцелярии и еще четыре незнакомых Шеину офицера. Все они сидели за большим дубовым столом, над которым висела магическая трехмерная карта южного побережья Монерона.

– Ну вот, наконец-то все в сборе, – произнес полковник Аверин и жестом пригласил бургомистра сесть.

Когда Шеин устроился в не слишком дорогом, но удобном кресле, Аверин откашлялся и начал:

– Времени на долгие разглагольствования у нас нет, господа, поэтому буду говорить кратко и по существу. Я вынужден сообщить вам новость чрезвычайной важности.

Сердце Шеина моментально рухнуло вниз.

«Вот оно», – подумал он.

– Около часа назад мы начали получать сообщения от штаба округа в Нежинске. – Полковник сделал паузу. – В территориальные воды Рардена под прикрытием мощных магических помех вторглось одно или несколько соединений кораблей, опознанных как принадлежащие Империи Ниарон.

Осип судорожно сжал подлокотник кресла, и его спина мгновенно покрылась холодным потом. Такого приступа страха он не ощущал, наверное, еще ни разу в жизни – и Вторая Всемирная, и Гражданская бургомистра, в принципе, никак и не затронули. Восток Рардена практически не участвовал в них, лишь посылая солдат и добровольцев на фронт.

Генерал продолжал говорить, но слова его теперь долетали до бургомистра, словно сквозь какую-то пелену, и лишь чудом Осип заставил себя слушать дальше.

– …По всей видимости, удару подвергнутся порты Скальный и Нежинск, есть также вероятность десанта на острова Монеронской гряды и в районе Дальнегорска. Первый сигнал был получен от легкого крейсера «Витязь», находившегося на ходовых испытаниях после модернизации, – полковник замолчал. – Он и сопровождавшие его корветы «Смелый» и «Заря» приняли неравный бой и ушли за Грань…

Аверин подошел ближе к столу.

– Братья дали нам время, теперь мы должны использовать его с умом. Скорее всего уже через несколько дней начнется вторжение и нам нужно действовать предельно четко – я уже разослал по гарнизонам и городам приказы об объявлении боевой тревоги. Теперь мы должны продумать дальнейший план действия. Жду ваших предложений.

Словно бы ища поддержки, Шеин огляделся, но, увидев помертвевшие лица всех остальных, испугался еще больше.

– Есть ли приказы из штаба командования округом? Возможна ли вероятность провокации? – первым отреагировал капитан Тайной канцелярии. Черты его худого, костистого лица сейчас заострились еще больше обычного, сделав Волеслава похожим на волка.

Шеину очень хотелось думать, что это просто провокация – но это была тщетная надежда…

К тому же если бы это была все же провокация, то за проявленное самоуправство полковника, да и их самих могут посадить или казнить за попытку военного мятежа – законы и правители в Рардене сейчас были безжалостны и невнимательны. Поэтому виноват ты или нет на самом деле, судьям будет все равно.

– Возможность провокации командованием полностью исключается. Нам приказано приготовиться к отражению возможного десанта противника.

– Шестая эскадра уже получила приказ приготовиться к защите порта Мгачи, – хмуро произнес Сомов. – Но после этого я уже не буду ею командовать… Я ж не некромаг…

– Каковы наши шансы отразить десант? – спросил отец Петр. – Или сопротивление полностью бессмысленно?

– Сопротивление никогда не бывает бессмысленно! – прорычал Аверин. – А шансы… Если бы мы были приоритетной целью, их у нас не было бы. Но цель Ниарона, я так думаю, – Скальный, Нежинск и территория Приморья, а на нас обрушится удар второго или третьего порядка. Думаю, больше чем на пятнадцать-двадцать тысяч десанта противника рассчитывать не стоит.

– А нам этого, что – мало? – резко спросил Волеслав. – В Южном стоит пятитысячный легион, две сотни – гарнизона, три сотни – пограничной стражи и пять сотен – полиции. Все, – он посмотрел прямо в глаза полковнику. – И с этим, Гай Сергеевич, вы намерены отразить высадку двадцатитысячного корпуса? Есть ли в этом смысл?

– Да, собираюсь, – распаляясь, с вызовом ответил Аверин. – А у вас есть еще в запасе пара легионов? Или вы решили капитулировать? – последнее слово полковник почти выплюнул.

– Я не говорил, что хочу сдаться, – ощутив бешенство Аверина, капитан мгновенно сбавил напор.

– Можно собрать остальные гарнизоны островов… – неуверенно предложил молодой майор в форме погранстражи.

– Или подождать помощи с материка, – буркнул полковник. – Нет, у нас на это нет времени, нам…

– А у нас и так нет времени, – проговорил мастер Евстафий, задумчиво крутя в руке метательный нож. – За это время нам не собрать все силы в единый кулак. Выхода нет, – маг резко воткнул лезвие в столешницу. – Нужно отступать в глубь острова.

Мастер спокойно посмотрел на полковника, тот моментально помрачнел.

– Да, я тоже пришел к такому мнению. Отступим… – Аверин произнес это слово, точно ругательство. – Отступим в глубь острова, созовем ополчение и будем бить по частям высадившийся десант.

Здоровенный бородатый мужик с нашивками капитана аж побагровел после таких слов и начал вставать:

– Чтоб враг… топтал мою землю… Да никогда, пока я жив!

– Сядь и успокойся, Андрей! – резко осадил его Аверин. – У нас нет другого выхода!

– Мы можем драться! – яростно воскликнул капитан.

– При таком перевесе врага? – спокойно осведомился Евстафий.

Андрей опять начал вставать из-за стола:

– Да я своими руками…

– Я сказал – сядь, капитан! – рявкнул Аверин. – Или ты не понял? Сядь и замолчи, мы уже поняли тебя.

Побагровевший капитан все же замолчал и сел обратно за стол.

– Еще предложения, помимо «дать бой в чистом поле и с честью погибнуть», будут? Нет? – Полковник обвел всех взглядом. – Может, мне нужно напомнить вам, господа, кто мы такие? Мы – солдаты! А значит что? А значит, мы должны защищать людей, которые не способны постоять за себя сами. Мы дали присягу и должны остаться верны ей до конца. Это наш долг. Если бы наши смерти могли что-то решить, я бы первым взял щит и встал в первую шеренгу фаланги, идущей навстречу врагу, но сейчас мы должны сохранить солдат, сохранить, чтобы в нужный момент нанести удар.

Аверин выпрямился и положил руку на рукоять короткого пехотного меча.

– Как командующий всеми вооруженными силами острова Монерон я приказываю: первое – объявить по всему краю боевую тревогу, второе – объявить сбор ополчения, третье – всем боеспособным отрядам и добровольцам отступить в глубь острова, в район Тамской долины. А теперь прошу всех, не принадлежащих к моим подчиненным, разойтись по своим местам службы и в меру собственных сил начать претворять эти приказы в жизнь. Все, господа. Волеслав, Евстафий, отец Петр, господин бургомистр – вы свободны.