Текст книги "Хозяева Прерии"
Автор книги: Сергей Калашников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Естественно малютку-саблезуба она опознала с первого взгляда. Не маленькая уже тогда была – двенадцать лет. И училась хорошо, и дома по хозяйству ребёнком себя не чувствовала. И, рассудив, что не иначе, остался детёныш сиротой, забрала его домой. Его ведь и съесть могут беззащитного и голодного. Весил он тогда немного и делянку докашивал со своей спасительницей сидя у неё на коленях за рулём косилки.
Рос он на удивление медленно, а вот навыки домашнего животного приобрёл в два счёта. Принимал ласки и выпрашивал подачки, устраивался на постели рядом с любым, кто его не спихивал и, случалось, шкодил, за что получал по заднице мокрым полотенцем. За год он увеличился в размерах примерно вдвое и был уже размером со средних размеров собаку, когда однажды ночью под окнами их дома раздался грозный рык. Цуцик вскочил с подстилки у Олиной кровати и мяукнул уже у двери. Попросился.
Встала и выпустила его сначала из комнаты, а потом и из дома. Вернулся он через неделю, поел, выспался и снова пропал. С тех пор домашний любимец большую часть времени где-то шлялся, наведываясь в их дом время от времени, каждый раз на неопределённый срок. Привычки баловня сохранил полностью и если случалось ему оплошать – удары мокрым полотенцем переносил безропотно.
Рос он медленно, но за прошедшие годы успел вытянуться, хотя юношеская худоба всё ещё сохранилась. Последний раз ему крепко попало шваброй, когда он взгромоздился на мамину кровать, и она сломалась. Взрослый махайрод, он, знаете ли, не пушинка. А перед этим Оля оттрепала его за уши, когда ему чем-то не понравился её Павлик, и он помочился в его башмаки. Представляете, сколько помещает в себе зверь, способный ударом лапы свалить корову?
И это создание приняло наказание безропотно. Вообще-то входить в дом Цуцику позволялось до сих пор, несмотря на то, что он иногда что-то ронял и ломал. Просто непрочные вещи вышли из обихода, а остались только крепкие. И с Павликом Цуцик подружился, потому, что когда после забоя скотины тот разделывал тушу, то все, полагающиеся на долю саблезуба кусочки делал нужного размера и клал точно на язык, просовывая руку между огромными клыками.
Деток своих Оля и Паша даже отпускали с Цуциком в лес. Он их там никогда не бросал одних и обязательно приводил домой. Иногда казалось, что зверь и речь человеческую понимает, только ответить не может. Соседи, особенно ребятишки, с Цуциком знались. Случалось, он у них даже что-то выпрашивал. Или получал метлой, если проявлял излишнюю настойчивость. Но приходил и уходил, подчиняясь одному ему известным причинам, и никому никогда не мешал. Пару раз фельдшерица зашивала ему рваные раны, отчего при её приближении он всегда убегал. Вот, пожалуй, и всё, что можно поведать о Цуцике.
Здесь в пойме Эолки всегда богатые травы – райское место для молочных ферм. Хозяйства невелики, чтобы возить свежую кошенину было недалеко, и расположены они часто – через три-четыре километра друг от друга. Густые леса, разделяющие обильные луговины, дали людям надёжное укрытие. Если бы не рёв недоенной скотины в оставленных без присмотра хлевах, было бы терпимо, а так, то один малёк, то другой, пробираются на подворья и быстренько прилаживают доильные аппараты к распертому вымени, выпуская молоко прямо в чавкающий навоз.
А дело это рискованное. Группы солдат шастают от фермы к ферме и всё людей высматривают. В Леройку вон стреляли, так он насилу ушел. А как Цуцик объявится! Страшно Оленьке.
***
– Тёть Лёль! Цуцик солдата загрыз.
– Ты чё, Нафаня! Они же все в бронях.
– А он его лапой по голове загрыз.
– Ударил, что ли?
– Нет, насмерть. Солдат у хлева Зыряновых в засаде сидел. Подстерегал чтобы, когда кто доить пойдёт, так подстрелить. Мы с Зырькой его не заметили и полезли, а он по нас и жахнул очередью. Мимо. Ну, мы думаем, как с полста метров можно промазать? И почему добивать не стал. За амбаром обошли, глядим, лежит стрелок и голова у него вбок, а рядом следы Вашего тигра. Ну, мы скорее дёру в кусты, а там ещё один такой же. В смысле, солдатик со свёрнутой головой.
Потом ещё Клюка говорил, будто видал как Цуцик солдатика, что по нужде за куст отошёл, прибил – тот и не пикнул.
Ольга выслушала весть с недоверием и вдруг спохватилась: – Ой, а Витёк-то мой где?
– На ферме, наверное. Слышите, как Ваши коровы ревут? Кто же такое выдержит? Вот они с дядей Пашей, наверное, и отправились, чтобы хоть как-то подоить.
Прижав к себе дочку, женщина замерла в беззвучном плаче. Донеслась очередь и короткий звук выстрела из мужнина дробовика, а потом дуплетом ударила двустволка отца. А чуть погодя заговорила помпа сына. Четыре выстрела через равные промежутки. Сердце куда-то провалилось и перестало биться. Нафанаил устроился рядышком, изготовившись к стрельбе.
– Это откуда у тебя такое ружьё?
– Так солдатику-то оно уже без надобности.
Мужчины вернулись через час. Подошли неслышно, все в полном здравии, но смурные.
– Цуцика рикошетная пуля задела. Перевязал его, как мог и он к Феоктистовым поковылял на трёх лапах. Там зашивать нужно, большая рана, и пулю доставать придется. Никак без фельдшера – а ведь сын уже совсем мужчиной стал.
– Постой, он что, один отправился?
– Нет. Подружка с ним. У них сейчас брачный период, вот парой и держатся. И Геннадька тоже туда подался, ему всё равно сливовую косточку из ноздри нужно доставать, так заодно и проводит.
– Подружка, говоришь. Она же дикая!
– Совсем, мам, дикая. К людям не подходит.
С приходом мужчин стало легче на душе. Но только чуть-чуть. Они, оказывается, воюют, спрятав женщин в самых глухих уголках.
Глава 36
Прерия продолжает кусаться
У шерстистых носорогов очень тонкая душевная организация, заставляющая этих громоздких неповоротливых созданий сомневаться в благонамеренности любого существа, оказавшегося в поле зрения. Касается это, конечно, прежде всего, незнакомцев, не успевших ещё никоим образом убедить этих обладателей нежного внутреннего мира в том, что ничем им не угрожают. Поэтому при встрече с этими обитателями просторов Прерии человек опытный старается держаться поодаль и не попадать в поле зрения. А уж если приблизиться всё-таки необходимо, то делать это следует неторопливо, внимательно следя за тем, как многотонная туша реагирует на тебя и отступить при первых же проявления встревоженности.
И вот в полусотне метров от мирно дремлющего в сени деревьев животного, откуда ни возьмись, спустилось двуногое под куполом и что-то делает! Старый самец испытал просто сокрушительный шок и предпринял то, что сделал бы на его месте любой его родич – атаковал.
Он даже успел взять неплохой разгон, когда хлёсткие звуки выстрелов разорвали тишину утренней прерии. Стало больно, пули пробивали толстую шкуру и вызывали ярость. К тому же, оказалось, что враг не один – ещё насколько похожих созданий направляли в его сторону палки, плюющиеся укусами.
Когда старый самец затих, нашпигованный пулями, два бойца оказались раздавленными, а ещё один, весь изломанный, испускал дух. Командир, белый как мел, созвал завершивший приземление взвод, потому что стала очевидной необходимость обеспечить более высокую плотность огня, чем это возможно, когда стрелков разделяют десятки метров.
Солдаты насторожённо озирались по сторонам, и наблюдаемое никого не радовало. Высокая трава вокруг, казалось, прячет неведомых зверей, готовых на них наброситься. Трава, естественно, скрывала бесчисленных падальщиков, потянувшихся на шум и запах крови, потому и шевелилась, побеспокоенная шакалами, хорями, нелетающими быстроногими птицами и ящерицами.
Взвод отстреливался, посылая длинные очереди во все места, где угадывалось движение, и организованно отходил в направлении виднеющихся вдалеке строений. Отличные глушители, установленные на самых современных штурмовых карабинах, эффективно гасили звуки выстрелов, а появление новых невидимых в густой высокой траве подранков только увеличивало рост численности желающих отведать мертвечины. Запах крови многие воспринимали, как обещание сытного обеда.
Мужественно отбиваясь от зверья, которое и само пустилось бы наутёк, если бы приблизилось вплотную к тесным рядам воинов и разглядело их, подразделение, не теряя строя и экономя боеприпасы, достигло построек, оказавшихся заброшенными сараем и навесом, в тени которого отдыхал ещё один шерстистый носорог. Он стоял спиной к месту событий и обнаружил гостей уже когда они оказались совсем близко. Но места для разгона молодой самке хватило – она защищала детёныша и атаковала энергично. Счёт потерь взвода стремительно вырос.
Потом была очень нервная ночёвка посреди безводной, поросшей травой равнины, поскольку приближаться к деревьям не хотелось – а вдруг там прячется ещё один носорог. И тут выяснилось, что раненые, которым вкололи успокоительное, за ночь погибли. Их съели мерзкие твари, выбравшиеся из земли, а они даже не проснулись. Да и уцелевшие солдаты тоже испытали на себе воздействие острых челюстей и нуждались в перевязке.
Медикаментов в комплектах оказания первой помощи оставалось мало, патроны тоже на исходе. Назначенная цель – стойбище скотоводов – так и не нашлось. Только проплешины съеденной бычками травы да лепёшки навоза указывали на то, что когда-то здесь прогоняли стада. А с присылкой транспорта, способного пополнить припасы или, о чём мечтали уже все, оставшиеся в живых, увезти их, наконец из этого жуткого места, командование почему-то тянуло, приказывая выходить на следующую цель.
Наверное, они бы быстро добрались до пасеки, население которой им было предписано ликвидировать, но проклятые носороги, маячившиеся то там, то тут, заставляли делать далёкие обходы. Люди стали осторожными, чутко прислушивались и зорко осматривались. Ночевали теперь на деревьях и без особого труда добывали дичь. Хотя жареное на костре мясо начало приедаться, но не голодали. До тех пор, пока огонь не привлёк ещё одного носорога, сумевшего не только погасить костёр, но и наступить на двоих солдат, занятых готовкой.
Брони давно сняли и побросали – жарко и тяжело тащить. Винтовка, несколько патронов да обувь с одеждой – вот и всё, что оставили они себе после нескольких дней мытарств. Хотя, если бы боеприпасов у них оставалось побольше, чувствовали бы они себя спокойнее. Но много пожгли на то, чтобы отогнать мнимые угрозы, мерещившиеся в каждом движении травы.
Пасека тоже куда-то пропала – видимо ульи перевезли на новое место, и люди переехали туда же. Издалека видели настоящего махайрода – саблезубого тигра огромного размера, даже крупнее льва. Но зверь прошел поодаль и не заинтересовался людьми.
В третьем поселении, которое им было предписано "зачистить", людей тоже не нашлось. Вокруг группы строений плотной стеной стояла кукуруза, по огороженному плотной синтетической сеткой двору расхаживали куры, а в хлеву стоял тёплый и острый запах недавно ушедших отсюда коров. Перед тем как войти в дом, командир постучался и, не дождавшись ответа, открыл незапертую дверь, вытерев ноги о ещё влажный коврик. В кухне на дровяной плите доходил борщ.
Всё ясно: местные жители спрятались при их приближении.
– Зиновий, – обратился лейтенант к рядовому, вошедшему следом, – собери у всех карабины и составь их пирамидкой на видном месте, чтобы издалека стало ясно – мы не воюем сегодня. Парням передай – мыть руки и за стол.
– Ага, – ответил солдат, и отправился скликать народ к обеду.
За стол уселись в одних трусах. Жарко, да и постиранные одёжки, которые язык не повернётся назвать формой – настолько кардинально изменились их качества – висят на верёвках.
– Думаешь, жители увидят наше миролюбие, и вернуться, – спросил один из бойцов, похлопав по кобуре пистолета, лежащей рядом.
– Здесь живут не дураки, – ухмыльнулся лейтенант. – Просто, я рассчитываю на то, что они слегка озадачатся и не перестреляют нас сразу. А на рассвете мы уйдём. Задачу помнишь?
– Да. Всех под корень и без разбору.
– Скорее всего, местные тоже об этом знают и не попытаются оценить нашу готовность выполнить приказ.
Лейтенант отправил в рот последнюю ложку и включил табельный визор:
– Свёкла – Капусте, – сообщил он, как только зажёгся сигнал установления связи. – На третьей грядке овощей нет. Ждём мешок удобрений.
Выслушав ответ, командир скривился:
– Говорит, что нет у него пока для нас мешка. Ну и ладно. Спать всем на чердаке над хлевом, я там сено видел. Часового не выставляем. Тут человеческое жильё, звери всяко от него будут поодаль держаться.
– А местные?
– Говорю же, не дураки они. Понимают, что мы тут не навсегда. Да и что ты против них со своими тремя патронами сделаешь? Разозлишь только. Ты ружьё детское у входной двери видел?
– Видел. И что?
– А то, что оно не игрушка. Под мелкашечный патрон сделано. Как ты думаешь, какого возраста ребёнок его носил?
– Судя по прикладу семь-восемь.
– Вот то-то и оно. А почему это оружие оставлено в доме?
– Точно! Ребёнок подрос и теперь у него ствол калибром побольше. А ружьецо ждёт, когда подрастёт грудничок, которого укачивают в этой колыбельке, – лейтенант показал на плетёную корзинку, подвешенную к потолочной балке-матице. – И мама этой крохи наделает в тебе дырок задолго до того, как ты её разглядишь.
***
Глеб возвращался от реки с уловом, когда на месте деревушки полыхнул взрыв. Он выглядел вытянутой вспышкой и разом накрыл тесно расположенные постройки, превратив их в руины. Пожара после этого не возникло, и ночная темнота после короткой вспышки снова окутала землю. Бросив снятых с крючков сомиков, мужчина побежал туда, где недавно ещё светились редкие окна полуночного селения.
Здания сложились, слово карточные домики и при свете фонарика он принялся добираться до оставшихся под развалинами людей. В живых не остался никто. К рассвету он нашел и похоронил всех: родственников, односельчан, друзей. Они с отцом как раз начинали копать новый погреб. Его незавершённый котлован поместил в себя девятнадцать тел, недавно составлявших семью Глеба. И всех соседей
Первые признаки рассвета застали его за проверкой одной из величайших ценностей их селения. Ещё дед приладил к невесть как попавшему в эти края стволу от крупнокалиберного пулемёта приклад и затвор. Отец усовершенствовал спусковой механизм. Сын установил оптический прицел. А сам он изредка, когда требовалось пополнить запасы мяса, стрелял буйвола. Одного. Мяса хватало на пару месяцев, потому что рыбка в этих местах тоже ловилась, а холодильник у них имелся.
Приближение дня принесло хорошую весть. Вернее – цель. На рассвете высоко в небе обнаружились прямоугольные купола парашютов. Что же, отец был не прав, когда отмахнулся от предупреждения, сделанного по радио. Но теперь ему за это уже не попеняешь. А вот эти люди, опускающиеся сюда сверху, неправы ещё сильнее, и попенять им на это в его силах.
Глеб устроил ствол ружья на суку дерева, прильнул к окуляру и мягко нажал на спуск. Тело, висящее на стропах, дёрнулось в перекрестии оптического прицела и обмякло. Следующий десантник нашелся правее, но поправки на упреждение для него оказались такими же. Глеб – очень хороший стрелок и тратить две пули на одну мишень полагает лишним.
Шестеро парашютистов после приземления не встали с земли, а охотник отправился вглубь зарослей. Ему нужно немного времени, чтобы снарядить патроны. Ничего не поделаешь, гильзы для этого оружия здесь большая редкость. Чуть позже он отыщет следы и найдёт группу чужаков. Пороху, капсюлей и пуль со стальным сердечником у него достаточно. Так что – главное терпение. И оставлять этих солдат живыми нельзя – тут же люди живут!
***
Малуша очень удивилась, когда посреди ночи её разбудил резкий звук. Выглянув из сарая для сушки лекарственных трав, где ночевала, она ничего не поняла. Чистое звёздное небо и темнота, хоть глаз выколи. Понимание беды пришло к ней утром, когда она одновременно увидела развалины их хутора и людей в камуфлированных бронниках, расхаживающих между руин.
Детей на Прерии с малых лет приучают к осмотрительности, поэтому она осталась незамеченной. Потом, когда чужаки ушли, она даже не попыталась приблизиться к месту, ещё вчера бывшему её домом. Ей показалось, что она должна поступить иначе. Нет, красться по следам солдат – тоже нехорошо. Есть у них глаза, могут заметить. Она поняла, что идут эти люди к мельнице, и побежала длинной дорогой.
Опередить отряд ей не удалось. Увидела издалека, как бойцы, завершили осмотр развалин и направились к пристани, и снова двинулась в том же направлении. Причал и сараи оказалась разрушены, зато, поскольку солнце клонилось к закату, незваные гости явно готовились передохнуть, развешивая между деревьями гамаки.
Часового она обманула легко – не может человек одновременно наблюдать за всеми направлениями, тем более в кромешной темноте. Так что установить остро затёсанный кол под натянутой между стволами сеткой одного из спящих воинов она смогла без помех. А потом резанула ножом по той верёвке, что была в головах храпящего дядьки. Нарочно выбрала самого крупного.
Громкий хрип, вспыхнувший фонарь часового, выстрел и расцвётшая на пластине бронника серебристая розочка раскрывшегося жакана, неразбериха, стрельба во все стороны и спасительные кусты, под ветви которых она забралась ползком на брюхе. Надо же, а ведь стреляла в часового не она.
Суета в потревоженном лагере сменилась насторожённой тишиной. Все проснулись и залегли, заняв круговую оборону. Малуша медленно, тщательно готовя на ощупь каждое движение, отползала в сторону, слушая звуки ночного леса. Зверьё затихло, но людям на земле долго не пролежать. Землерои обязательно подберутся и начнут грызть чужаков снизу. Немного терпения и кто-нибудь обязательно проявит себя.
Полчаса, и брань, донёсшаяся до её ушей, убедила её в том, что она не ошиблась. Справа сзади на звук ударили два ствола. Знакомый голос ружья Миньки – мельникова сына. Только, почему он бьёт картечью? Видимо, рассчитывает на то, что на ночь солдаты сняли брони. А в ответ заполыхали огоньки ответных выстрелов. Слабые, почти неразличимые в темноте проблески пламени и невнятные пригашенные звуки, но пули застучали по ветвям и стволам деревьев. И в считанных метрах правее себя девочка увидела два силуэта. В обход пошли, чтобы зайти Миньке во фланг. Вот и её старенький полицейской модели пистолет-пулемёт нашел свои жертвы. Одна очередь – и бойцы рухнули, как подкошенные, а Минька снова ударил картечью из обоих стволов, но на сей раз с некоторой паузой между выстрелами. Наверное, целился. И куда можно попасть в такой темноте?
Толстый древесный ствол, за которым она укрылась, клевали пули, справа рвануло, потом ещё два раза и что-то кольнуло в спину. А затем она услышала, как заговорили двустволки мельника и бакенщика. Картечины секли ветки прямо у неё над головой, слева кто-то неприлично выразился. Вот туда-то на звук и вкатила Малуша остаток магазина. А нечего сквернословить в чужом доме.
***
Дядька Закир перевязал истыканного щепками Миньку, извлёк занозу из Малушиной спины и отдал подростку свою двустволку. Ружьё юноши досталось девочке – патронов к её пистолету-пулемёту оставалось меньше полмагазина. Сам же бакенщик на своей деревянной ноге по джунглям далеко не ускачет – останется рядом с пристанью. А ребятам пора догонять мельника, который двинулся за недобитыми солдатиками. Они сейчас направились вниз по течению реки.
Разбираться с ранеными, стонущими вокруг обстрелянного ночью лагеря, Закир запретил категорически. Оружия у них, конечно, много, так вот в том-то и дело, что могут и пальнуть. А сюда нередко серый амфицион наведывается, вот пусть он и рискует своей шкурой, проверяя, кто ещё жив, а кого уже кушать пора.
***
Взвод десантировался с большой высоты – так пилотам корабля орбита-атмосфера удобней возвращаться обратно в космос за следующим подразделением. Да и в разреженном воздухе выбрасывать людей можно при несколько большей скорости, что тоже даёт экономию с точки зрения энергозатрат. Отличная выучка у бойцов. Ещё до раскрытия парашютов они сумели построиться в пеленг и уравнять скорости, не сближаясь на расстояния, при которых есть риск сплестись куполами.
Просторные поля внизу отмечены проплешинами – следами попадания боеприпасов объёмного взрыва. А вот домики земледельцев стоят, как ни в чём не бывало. Непонятно, почему системы наведения положили ракеты мимо целей. А что это за пыль поднимается шлейфом? Самолётик взлетает. Забавная этажерка, даже отсюда видно, как тужится, набирая высоту.
Ну вот, пора раскрываться. Их сегодня ждёт много работы. Да еще верховые скачут туда, где взводу предстоит приземлиться. Так что пора приводить оружие в состояние готовности.
Ага, самолётик уже поднялся выше их и заходит сверху. Зараза! Не через купол же в него палить! И что это происходит с натянутой упругим воздухом тканью? Он что, напалмом их опрыскал? Ёлки! А ведь раньше десантникам полагался запасной парашют!
***
Мало кто поверил в то, что на живущих в захолустье людей кто-то может напасть. Но матушка велела всё повыключать и, собрав только самое ценное, перебраться в овраг, где многие поколения местных ребятишек понарыли пещерок в плотной глине крутого откоса. А теперь сами эти бывшие мальчики и девочки ворчали, сетовали, что когда строили эти норки, были маленькими и юркими, а теперь еле помещаются в узких проходах и тесных камерах, опасаясь снести подпорки неосторожным движением локтя.
В стороне оставленной фермы полыхнуло около полуночи, но бежать туда и проверять, что там приключилось, матушка запретила. А вот пройтись вверх по оврагу до Рычаговых, что тоже спрятались где-то в тех местах, позволила. Пока Сёмка дотопал, уже и рассвело. Чага окликнул его ещё на подходе – приглядывают, стало быть, за окрестностями, не дремлют. Сказал, что только что у их фермы опустилось десятка два парашютистов, и как раз сейчас обыскивают дома. А мужики и ихние, и Зонтиковых, и Патрикеевых, двинулись к пересыпке, что рядом с Корецкими, чтобы устроить там засаду. А потом нужно будет Филипповых хоронить. Они не спрятались, ну их и накрыло.
А еще рядом с Летуновыми была перестрелка, так Воха туда побёг, разузнать, что к чему.
Кто-то откашлялся неподалёку, а потом из кустарника показались папенька со своим брательником и Сигизмунд, что батрачит на них с этой весны. Велели Сёмке возвращаться домой, а они к пересыпке подадутся. Там их стволы лишними не будут.
Уже полпути прошёл, когда справа со стороны пересыпки застучали выстрелы. Поколебавшись секунду, он выбрался вверх по склону оврага и нырнул в заросли подсолнухов. Его ружьё сейчас может понадобиться там, где идёт бой.
***
Предгорья – это путаница склонов и откосов, обрывов и террас, где ровные участки и голые скалы чередуются непредсказуемо и причудливо. Заросли покрывают эти места настолько плотно, что кажется, будто тут нарочно готовили полигон для игры в прятки.
Тимоха выставил ствол Дегтяря из-под упавшего дерева и прильнул к прицелу. Короткий участок тропы оказался перед ним и он, затаив дыхание, терпеливо ждал. Ага, показались! Фигурки в круглых шлемах и камуфлированных бронниках вышли туда, где он их и рассчитывал увидеть. Еще пара секунд, чтобы в зоне поражения оказались двое. Выдох и длинная на полмагазина очередь.
Ползком спятился, слушая как пули свистят над головой, и бегом наутёк. Жаль, конечно, оставлять пулемёт – редкая в их краях машина. Но, если бы замешкался, мог бы и ног не унести. Ишь, как шмаляют! Ладно, одного он положил наверняка – у Дегтяря отличный бой, не выдержит броня таких попаданий. А ему надо поторапливаться к оврингу, Стасик уже должен туда притащить свою нафталиновую бомбу, так они на ней ещё пару этих гадов подловят, если поставят толково. А к тому времени большие мужики должны управиться с командой, что в Ярово высадилась, они и отправят к праотцам тех, кого упустят подростки.
***
Федька проснулся от звона бьющегося стекла и ударов пуль, прошивших стены дома. Брат на соседней кровати вскрикнул и затих, а мальчуган забрался под кровать. Граната, влетевшая в окно, угодила в сундук с игрушками и разнесла его в щепки. Топот ног, лучи фонарей, грохот сорванной с петель двери и отблеск от матового забрала шлема. Туда и направил он выстрел из своего пистолета и, не разбираясь с тем, что из этого получилось, ужом скользнул за секретер. Краем глаза в луче чужого фонаря видел, как от его кровати отлетали щепки, но сам насыпал в ствол порох и закатывал пулю, помогая ей шомполом.
Хорошо, что для воспламенения заряда здесь прилажена начинка пьезозажигалки, не надо возиться ни с порохом на полке, ни со сменой пистона, а то бы не успел. Когда человек, расстрелявший его матрас, сделал шаг вперёд, Федька выстрелил ему в забрало шлема и рыбкой выскочил через разбитое окно.
