Текст книги "Хозяева Прерии"
Автор книги: Сергей Калашников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– Тут ещё фельдшерская школа работает, так что студенты присматривают за здешними обитателями, – Никита это Степану объясняет, потому что с его спутницей он явно знаком. Взгляд между тем останавливается на молодом парне с лицом дауна, подметающем широкое низкое крыльцо.
Действительно, обитателям этой долины непросто уцелеть в незащищённых местах. Тут и совсем безногие встречаются в креслах-каталках, и просто ветхие люди, с трудом переставляющие ноги. А ведь, наверное, есть и такие, кто просто прикован к постели, не всё же он разглядел, пока шли через территорию к одному ничем не примечательному домику.
– Привет, Викентий Ермолаич! – хозяин этой комнаты не имеет видимых изъянов, пока не начинает говорить. ДЦБ – сразу видно, как его корёжит. Кстати, мужчина уже далеко не юноша и Стёпкину жену определённо раньше встречал. А она, как обычно, прямолинейна и бесцеремонна. – Готова у тебя аппаратура для испытаний?
– Всегда готова! – в улыбке инвалида чувствуется радостное предвкушение. – Давай сюда своих монстров.
Предметы, выложенные Деллой на стол перед испытателем, настолько миниатюрны, что воспринимаются как крупинки гречихи. Рассмотрев их через лупу, Викентий довольно хмыкает: – Молодец, что в размеры СОТ двадцать три уложилась. А то, если деталюшки мельче, то руками с ними уже не поработаешь толком. Резюки мельче, чем ноль восемь ноль пять я тоже избегаю делать, да и кондёры..
– Смеёшься, Ермолаич, – улыбается супруга. Это же вакуумный прибор, его герметизировать надо, а для этого потребны стенки такой толщины, чтобы газ через них не диффундировал.
Пока люди разговаривали на неведомом ему языке, Стёпа осмотрелся. Три установки с подсоединенными к ним вакуумными магистралями, не иначе, как для напыления. Бокс, снабжённый мощными линзами, укреплёнными в штативах, и приспособления, дающие понять, что работают тут исключительно с мелкими предметами.
У одной из стен длинный стол с надстроенным стеллажом, на котором стоят приборы всех эпох и народов. Возможно, какой-то из них был изготовлен ещё руками Майкла Фарадея. Но есть и приспособы современного вида, пара комплексов щупов, подключенных к компьютеру. Рядом – термобарокамера литров на десять, из которой тянется шлейф к барабанному самописцу времён первых полётов в космос.
***
Викентий колдовал, Делла заглядывала ему через плечо и, то и дело, что-то говорила под руку. Иногда она даже сама крутила какие-то рукоятки, спорила, втолковывала, заставляла или упрашивала перепроверить какой-то из режимов. На листочках вырисовывались кривулины, на стареньком мониторе строились графики, и таблицы заполнялись цифровыми значениями. Степан с Никитой сидели в сторонке и слушали непонятные слова, одно из которых, «ачх», напоминало чихание.
– Слушай, рыбонька, не наезжай так на старого больного человека, – время от времени "отбивался" хозяин помещения. – Про электронные лампы помнят только на мощных вещательных станциях, остальной же мир забывает о них уже более полувека. А про лампы с холодным катодом последний раз писали, если я не ошибаюсь, около столетия назад. И чего ты от меня хочешь?! Я не могу помнить того, чего никогда толком и не знал.
Понятно, что он кокетничал. Наверняка ведь подготовился, предупрежденный заранее о предстоящих проверках.
Потом всё закончилось и, кажется, хорошо. Во всяком случае, про смещение, крутизну и рабочую точку прозвучали удовлетворенные отзывы. Участники и зрители сидели на веранде, гоняли чаи и болтали.
– В общем, будем делать совсем не такую электронику, как на Земле, – наконец Делла решилась подвести итог своей деятельности за последние напряжённые дни. – Полупроводники нам не потянуть просто потому, что количество техпроцессов при их изготовлении соизмеримо с количеством работоспособных людей на планете. А для стабильности этого типа производства требуется ещё и массовость. Без этого не работа будет, а сплошные разборки, почему такой большой разброс характеристик. Если идти по этому пути, то в случае успеха мы просто утонем в потоках микросхем, тиристоров и диодов.
А лампы у нас будут получаться с прекрасной повторяемостью даже при единичном производстве. На том оборудовании, которое используется биологами для работы с ДНК можно элементарно каждый атом ставить в нужное место. Да и материалы нынче не те, что столетие тому назад. Ярн научился тончайшие слои одних металлов наносить на другие – буквально считанное количество слоёв атомов. В общем, придётся переходить на другие напряжения питания в наших устройствах.
– Зато, если заранее выбрать одно и то же стандартное смещение, то энергопотребление сразу удастся снизить, – Викентий, похоже, согласен с Деллой. Начну, пожалуй, с разработки преобразователей напряжения для аккумуляторов. Ты образцы-то оставишь мне?
– Обязательно. А производство придётся в Ново-Плесецке налаживать. Стёп! Поможешь это дело организовать?
– Угу. В бывшем торговом центре Белого Города много площадей пустует, там и устроим ламповый заводик.
– Ты, что ли нынче по нашей планете главный? – Викентий смотрит с любопытством. – Тогда, слушай, стеклотекстолит фольгированный скоро закончится. А без него схемотехникам тоска.
Вздохнул Степан, да и записал в блокнотик очередную головную боль для себя. А что делать – со временем всё более выпукло проявляются новые и новые вещи, которых с Земли уже не привезут. А они нужны. Ну, или чем заменить.
Тем временем Викентий с Деллкой снова принялись черкаться на бумажке, прикидывая свои смещения и рабочие точки. Вернее, про минус шесть вольт они даже не спорили, а вот про то, что в плюсе нужно иметь – тут никак не могли сговориться: двенадцать или двадцать четыре. Почему-то ни тот, ни другая о средней величине в восемнадцать вольт даже думать не хотели, зато неожиданно легко сошлись на двадцати семи.
Глава 49
Вторые телодвижения
Вот теперь для Степана всё встало на свои места. Понятно, куда бежать. Сначала оправил на стекольный завод просьбу наладить выпуск стекловолокна и стеклоткани, поскольку эпоксидку для её пропитки давно делали неподалеку от лесопилки. Там же сказали, что получить стеклотекстолит для них несложно – была бы основа. На счёт его покрытия медной фольгой тоже проблема невелика. Дядя Ляпа обещал, так что дело только за нитью. Потому что ткацкие станочки кустари в Ново-Плесецке давно делают для населения и мастерские, выпускающие, пусть не самые лучшие, но добротные материи, уже работают.
Потом хлопоты с выкупом части помещений торгового центра, организация перевозки туда оборудования для производства ламп с холодным катодом – все эти дела ему близки и понятны. Деньги из казны он на эти затеи тратил, ни секунды не сомневаясь – ну нет над ним контролёра. А когда стало не хватать – ополовинил зарплаты сотрудникам аппарата представительства и остальным чиновникам. Объяснил, что на индустриализацию требуются средства и взять их ему больше неоткуда. А тут как раз заработал налог с оборота и денежек стало прибывать, так что уже хотел инвестировать в производство бездымного пороха и сгорающих гильз, но супруга вовремя схватила его за руку – сказала, что сейчас приоритетное направление – электроника. И им вообще нужно сконцентрироваться на создании процессоров, причём дело это – на многие годы. Потому что самые удобные решения получаются на электростатических реле, но быстродействие таких систем оказывается сразу в тысячу раз хуже, чем для полупроводников. А сборка ламповой микросхемы – с такими технологиями вообще никто никогда не связывался, зато тут кое у кого получился вполне сносный полевой транзистор по плёночной технологии.
Опять начало не хватать средств и Степан "придушил" военных. Ополовинил жалование. Сказал, что так надо. Для индустиализации. А налог с оборота удвоил.
***
Вместе с оборудованием, предназначенным для «операций» на геноме приехал арбузовод Игорь. С женой и двумя «любимцами»: мегакотиком и мегакошечкой. Естественно, в этот же день по всему городу прошло оповещение, что данные хищники отстрелу или утеснению не подлежат. А чтобы не было соблазна «спутать» их с другими особями, мораторий распространили на весь биологический вид. Собственно собратьев этих экспериментальных животных в Ново-Плесецке никогда не видывали, так что особого ажиотажа новость не вызвала. Тут знали полосатых амфиционов, пакицетов, да изредка видели ужасных волков.
У Стёпы с Деллой свободная комнатка в доме имелась, так что у себя эту группу и поселили.
Игорь целыми днями пропадал с Деллкой на новых производственных площадях, налаживая сложную аппаратуру. Степан тоже вокруг них крутился. То стол надо было подкрепить, то стеллаж соорудить для размещения вспомогательных блоков. Потом приехали парни с Полигона монтировать вакуумную систему, Ярн с толпой малолетних разбойников, чтобы установить и наладить ростовые установки. Незнакомые мужики собрали хитрый каскад электролизных ванночек – эту зону понадобилось застеклить и снабдить вытяжкой.
Викентий занимался контрольной аппаратурой, и еще множество незнакомцев и незнакомок свинчивали замысловатые конструкции, тянули провода, трубы, шланги, на ходу составляя схемы подключения и инструкции по пуску и остановке. Степан работал на подхвате, испытывая почти физическое наслаждение оттого, что его посылают и инструктируют, объясняют и втолковывают. Он – хороший помощник и старательный подсобник.
Наплыв народа оказался непродолжительным. Вскоре в пяти смежных комнатах осталось с полдюжины человек, занятых компьютерным конструированием. Программы знакомые ещё со времени работы над десяткой, да и задачи не такие уж сложные – и хозяин планеты принялся за прорисовку подложек и масок, шаблонов, трафаретов, обечаек и кондукторов. В представительство он теперь заглядывал только изредка. Великих решений тут от него не требовалось. Выяснял, сколько денег можно черпануть из казны, чтобы хватило на постоянные расходы, и сметал всё остальное, направляя ассигнования тем, кто налаживал производства осветительных приборов, электрических розеток, подшипников качения или изолированных проводов.
Деллка тоже изредка отлучалась на плавильный двор – дела там время от времени требовали присмотра. Приподнятое настроение стало привычным состоянием души, а первая микросхема операционного усилителя на лампах с холодным катодом нормально помещалась на детской ладошке. Их изготовили десяток, чтобы убедиться в возможности обеспечения хорошей повторяемости, но пришел учитель информатики из школы, и попросил полсотни, чтобы организовать в классе лабораторные работы по аналоговым вычислительным машинам.
Откуда он это узнал? А Стёпка взял за правило вываливать на официальный сайт всё, что произошло за день – ему ведь о многом докладывают. Ну и сам иногда что-то сделает или у него на глазах нечто любопытное произойдёт. Узнал недавно про старого пуговичника, работающего с раковинами. Вот не дошли пока руки до штамповки этих немудрёных деталей одежды из пластмассы, а дед их хорошо делает и сбывает в швейную мастерскую. Журналистка сделала снимок и заметку оформила, а теперь к мастеру потянулись ученики – и острота проблемы потихоньку отступает.
***
С женой он встретился на веранде, где когда-то, в день знакомства её с его родителями потчевал свою суженую салатом «Рудокоп». Это на набережной, но вида на океан отсюда не открывается. Место вроде бы открытое, но укромное. Тут бывают влюблённые парочки и компании любителей поговорить, поэтому музыка обычно почти не слышна.
Встреча эта не то, что неслучайная, а даже тщательно спланированная и хорошо подготовленная. Сегодня здесь проводится важный научный эксперимент. Над кем? Над людьми. Причём не над какими-то определёнными, а над случайной выборкой. Тут же и Игорь со своею Оксанкой. В его облике сразу угадывается абориген – просторный выцветший на солнце комбинезон и двустволка двенадцатого калибра, короткоостриженные голова и борода, загорелое обветренное лицо и босые ноги.
Его спутница наоборот выглядит горожанкой: светлые брючки и элегантная блуза подчеркивают отличную фигуру, волосы уложены в аккуратную причёску, а на ногах изящные босоножки. Оружие её – пистолет – кокетливо показывает рукоятку из кобуры, являющейся частью красивой дамской сумочки.
Степан с супругой устроились за другим столиком и одеты не менее тщательно контрастно. Только горожанин он, а аборигенка – она. Таким образом он ещё и рассчитывает быть неузнанным, потому что с момента своего воцарения всегда одевался исключительно прагматично – хоть землю копать, хоть на рыбалку отправляться.
Кажется, сработало! Не напрасно брился и устраивался спиной к залу. За соседним столиком беседуют респектабельные господа на столе перед которыми не кувшинчик кукурузовки и не коньяк с виноградников берега Янтарного моря, а виски, явно Земного происхождения.
– Как полагаешь, Хват, долго ещё нынешний представитель просидит в своём кресле?
– Пока ему это не надоест, думается.
– И ты считаешь, что ни вояки, ни мужики из верхнего эшелона не попытаются сместить сопляка, залезшего к ним в карман?
– Законного пути нет, а если действовать силой, то ведь портал после этого может и открыться, а метрополия нынче не жалует бунтовщиков. Очень легко будет остаться без головы.
– Бывают ещё несчастные случаи.
– Бывают, конечно. Только скажи мне пожалуйста, тебя ведь, как и многих, вызывали на допрос к следователю полиции?
– Да.
– А в прокуратуру?
– Да.
– А в особый отдел?
– Да. Ты что, полагаешь, что все мы взяты под жёсткий контроль?
– Надо сильно постараться, чтобы этого не заметить. Ищейки роют землю. Не знаю наверняка, что они вынюхивают, но не заметить их активность просто невозможно. А кто-нибудь замечал охрану рядом с этим парнишкой?
– Сначала он с телохранителями ходил, а потом они пропали из виду. То есть расслабился наш малыш.
– Или применил что-то более эффективное, чем бодигарды. Парень не так прост, как кажется. Его определённо побаиваются, и, думаю, это неспроста. Он ведь действует так, как будто у него непробиваемая крыша, но при этом не творит нелепий. Не раздражает ни население, ни деловые круги. Так что до открытия портала никто его из этого кресла не сковырнёт, а что будет потом – разве угадаешь!
Степан слушал, ничем не выдавая себя. Это уже не первый раз ему удаётся, подобно Гарун-ар-Рашиду, затеряться среди подданных и вызнать их мысли. Кстати, а ведь у него не вполне обычное для единоличного правителя положение. Властители всегда окружали себя людьми от них зависимыми, и потому – преданными. На них и опирались. А он опирается на группу, сплотившуюся ещё до его рождения. И служит её интересам. Хотя, такой вариант и не нов. Не ново и то, что сама эта общность держится в тени, по-прежнему стараясь не показываться в виде единой силы. Хозяйством занимаются.
Ну да ладно, они сюда сегодня пришли со вполне определённой целью, и приближается действительно важный момент: на веранду зашли мегакотик и мегакошечка.
***
Животные уловили множество взглядов, направленных на них посетителями кафе и приветственно кивнули. Очень выразительны эти твари в своих жестах или позах. Просто природные актёры для театра пантомимы.
Интересна реакция людей, которую Делла, сидящая лицом к залу, передавала на Стёпкины визоры. Ответные кивки, приоткрывшиеся рты, взгляды – изумлённые, испуганные, любопытные. Две расстёгнутые кобуры и ружьё, стоящее у стены, перекочевавшее в руку хозяина. Но агрессии нет. Настороженность.
Котики подошли к свободному столику и, отодвинув передними лапами стулья, уселись на них по-кошачьи – с опорой на все четыре конечности. Не напротив друг друга, а за смежными сторонами. Кстати, кроме данных от природы шкур на них имеются еще и ременные сбруи – шлейки или портупеи – это по-разному можно назвать. Важно, что на груди у обоих прикреплены футлярчики с мобилками.
Кошечка посмотрела в сторону с интересом наблюдающего за ней официанта и призывно мотнула головой. Вот кому природой дарована выразительность! Умеют они и без слов передать элементарные понятия.
Едва официант "отмёр" и приблизился, котик передней лапой вытащил из кобурки мобилу и направил её камеру себе в морду.
– Мясо. Сырое, – произнёс блочок, расшифровавший моргание хозяина. – Два.
Так и не произнеся ни слова, официант удалился.
Зал напряжённо ждал продолжения, а Степан внимательно следил за реакцией людей через камеры Деллкиных визоров.
Есть или разговаривать перестали все. Но свой интерес к происходящему маскировали, ковыряясь в тарелках, или слегка отвернувшись, но кося взглядом в сторону необычных клиентов.
Кстати, слова "сырое" языке мегакотиков отсутствует. Поданный знак соответствовал понятию "влажное", просто так настроили переводчик, ну и с самими визитёрами этот момент отрепетировали.
А вот и заказ. Не фарфоровые тарелки, а мисы из нержавейки, предназначенные для кормления собак посетителей. Такой инвентарь в обычае, если заведение намерено продемонстрировать заботу о тех, кто пользуется его услугами.
И поставлены они не на стол, а на пол. Хвостатые не возражают. Спрыгнули со стульев – и за работу. Им так действительно удобней. И еще, чего у этих тварей не отнимешь – аккуратно они едят. Да и кусочки порезаны в нужный размер.
От, ёлки, уронил-таки на пол что-то изо рта. А что поделаешь, так у них пасть устроена. Ну не могут они пищу за щеками держать!
Всё. Доели. Снова уселись за стол. Теперь – самое интересное. Вот снова жест головой, подзывающий официанта. Опять мобилка перед мордой.
– Платить, – и блочёк перекочевал в руку человека. У этой старинной штукенции общеизвестный интерфейс и разобраться с ней несложно. Парень принял на неё счет, посланный со своего кассового аппарата, подал команду оплатить его, а потом зверь приложил палец, куда показали. Затребованная сумма ушла, а мобилка вернулась в чехольчик.
Котики благодарно кивнули и, соскочив со стульев, направились к выходу. Именно в этот момент жрец чревоугодия наконец открыл рот.
– Заходите ещё, – ну что взять с парня?! Стандартная фраза на прощание.
Четвероногие клиенты замерли, обернулись и согласно кивнули.
Едва они скрылись из виду, на веранде застучали ложки и зазвучали голоса. Напряжение, в котором все находились, отпустило. И не потребовалось вмешательства групп прикрытия. Что же, только что человечество в лице нескольких посетителей этого заведения выдержало нелёгкий экзамен.
За соседним столом налили, выпили, закусили и продолжили беседу.
– Да, Хват! Картина маслом! Дикая тварь из дикого леса расплачивается по безналу.
– Эти кошечки – хищники, живущие в доме Представителя Президента. Как полагаешь, многих ли ему следует бояться с такой охраной? – а Хват не потерял нити разговора. – Я толковал с серьёзными людьми. Все они совершенно не понимают, чем руководствуется этот наш царёк. Вот, вроде бы гнёт куда-то, а куда? Неизвестность пугает всех. С одной стороны понятно что, случись что – на крутые меры он пойдёт не задумываясь. Вспомни хотя бы, как сам шел лесом с сумочкой жратвы и озирался по сторонам – а вдруг сейчас как выскочит, как выпрыгнет! В том и закавыка, что с виду всё открыто, а на самом деле непонятно, какие силы его поддерживают. Видишь ведь – производства растут как грибы.
Я вчера к оружейнику заходил, видел банку пороха местного производства на витрине. Бездымного. "Гром" называется. И объявление висит на двери, что патроны со сгорающими гильзами для десяток ожидаются только через восемь дней. Кстати, самих их, этих ружей, так и не появилось в продаже, а я бы купил.
– Поговорю со Слоном. Он, хоть и дорого берёт, но достать может всё.
***
После сцены в кафе мегакотики стали выходить в город. Раньше-то просто на дворе сидели, выполняя «упражнения» под руководством Оксаны. А она получала инструкции от группы, налаживающей контакт с этим видом на плато в Виловых горах.
Поистине, эволюция произвела над этими животными форменное издевательство. В силу чисто физиологических причин они оказались начисто лишены голоса. Даже шипение и фырканье издать неспособны. Или свист. Разве только зубами клацать можно или щёлкнуть языком.
Вторым несчастьем бедных зверьков оказались их конечности. Передние, хоть и увенчаны почти человеческой с виду кистью с пальцами, заняты поддержанием тела хоть при ходьбе, хоть при лазании по деревьям. Они способны удерживать предметы, но пользоваться этим свойством почти нет времени. Длинные, они прекрасно приспособлены к бегу, но удерживаться на трёх точках их обладателю неудобно, тем более – перемещаться. Короткое туловище на высоких опорах не чувствует себя устойчивым и ищет куда бы ещё поставить лапу.
Стоять на задних можно только перетаптываясь. Нога, что оканчивается подобием человеческой же ступни, тоже длинна. А подошва очень коротка. Или, скажем, при сидении, если оторвать от земли передние лапы, приходится отклоняться назад, а от этого начинается заваливание на спину и не слишком мощный хвост в этом случае не помогает – слабоват.
Имеются хватательные конечности, которым крайне неудобно пользоваться. То есть работать с предметами этим созданиям неловко, стало быть, по устоявшейся теории, возникновения у них разума произойти не должно. А случилось. Видимо, в окружении крайне недружелюбной фауны Прерии у этого не слишком сильного вида просто не оставалось другого способа сохраниться, кроме как научиться объединять усилия для того, чтобы выжить.
Слух, нюх, зрение – просто на зависть. Бегать, прыгать, плавать, лазить по деревьям или скалам – легко и изящно. А вот зубы у них недостаточно длинные, чтобы прокусывать шкуры большинства представителей местной мегафауны. Хотя, случаи применения этим тварями камня или палки отмечались. Причём, именно для подачи сигнала. Могут ударить камнем по камню или когтем по дереву, чтобы привлечь к себе внимание.
Одним словом, не в связи с попытками приспособить окружающие их предметы к своим потребностям возник этот разум, а с целью наладить взаимодействие между собой. Объединить усилия, чтобы совладать с сильной добычей или распределить зоны наблюдения за опасными направлениями.
Вот так примерно Игорь и растолковал точку зрения учёных, съехавшихся в домик на краю бахчи после получения уведомления о попытке контакта, предпринятого мегакотами в отношении него. Раньше, в период строительства, там преимущественно обитали беглецы с ГОКа – ребята, выросшие в городах Земли. А теперь там ещё и аборигенов добавилось. Тех, что неравнодушны к биологии. Один даже с университетским образованием, правда он на цитологии специализируется, но эрудиция-то никуда не делась. А специалистов по чужим разумам среди них нет.
***
Мегакотики обнаружили, что в городе живут собаки. Для Степана это оказалось откровением. А они, между прочим, давнишние обитатели Ново-Плесецка. Крупный мрачного вида кобель какой-то ужасно благородной породы живет с хозяином в Сити, и никогда от него не отходит. Охранник. Умница и прекрасно воспитан.
Котик и кошечка встретили его на улице, посмотрели издалека на мощные клыки, с завистью выслушали грозное рычание и удалились при полном молчаливом одобрении хозяина этого волкодава. От дальнейших встреч с приезжим местные эндемики отказались.
Второй пёс тоже от хозяев никогда далеко не отходит. Но он разгуливает без поводка и охотно общается с прохожими. Средних размеров добродушный лохматик, ни разу ни с кем не поскандаливший, обвилял зверей хвостом и, припадая на передние лапы, предложил поиграть. Хозяйка, видевшая эту картину, потом описывала, что звери пытались копировать поведение её любимца и отлично его поваляли и погоняли, сами, похоже, получив от такого общения немалое удовольствие.
Встреча закончилась вываленным языком, вздымающимися от тяжёлого дыхания боками и поскуливанием: "Пойдём домой".
Аналогичные встречи изредка повторялись, а коты были замечены в попытке вилять хвостом, что получалось у них не очень – не та пластика. Однако в городе от них не шарахались. В смысле, что не очень стремились убежать. То есть привыкали. Детишки, случалось, и погладить отваживались. В общем, процесс сближения развивался.
***
Незадолго до начала кризиса в Ново-Плесецке был построен зоопарк. Не в самом городе, а на его юго-восточной окраине, как раз в сторону электростанции. После допросов, проведённых следственными органами, установили, что делалось это, прежде всего, для того, чтобы улучшить условия для вывоза с планеты зверей, предназначенных для зверинцев состоятельных любителей экзотики. Ведь пойманных животных нужно было где-то содержать, да и оформление документов, ветеринарный контроль и карантин удобнее проводить именно в учреждении такого типа. Ну и выделение на подобную затею государственных средств тоже смотрится как проявление заботы о жителях города.
Под бомбёжку эта территория не попала, а после трёхдневной войны персонал вернулся к работе, тем более, что жалование по-прежнему платили, и корма завозили. Собственно работы не так много и было. Одна старая, негодная уже в упряжку лошадь и кормушка на открытом птичьем дворе – это не слишком хлопотно. Подмести дорожки – тоже нетрудно. Посетителей-то тут не бывает – не на кого смотреть.
Мегакотики эту территорию обследовали, и, кажется, потолковали с кем-то из смотрителей. Во всяком случае, вопросов Оксане они задали немало. То есть про то, что такое зоопарк выяснили все подробности, сохранившиеся в памяти девушки из фильмов (сама-то она в таких местах не бывала).
А потом звери "переехали" в один из вольеров. Сказали, что рацион их устраивает, решётка отлично защищает от опасностей, и, вздумай они прогуляться, лес близко. На занятия в Стёпкин с Деллой дом являлись по утрам, а потом, отсидев в креслицах перед компьютером по нескольку часов, отправлялись "домой". Туда иногда приводили поиграть весёлого мохнатого кобеля, да ребятишки любопытные заглядывали.
Очень тяжело проходила расшифровка языка. После относительно быстрых успехов в области элементарных понятий обе стороны словно натолкнулись на стену взаимного непонимания. Упорно продолжали попытки лучше понять друг друга, но, лингвистов не было с обеих сторон. Прерия – одноязычная планета. Специалисты в области средств общения тут редкость.
