Текст книги "Спящие (СИ)"
Автор книги: Сергей Гончаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Хорошо хоть глаз не заплыл! – улыбнулась отражению.
***
Всю вторую половину дня Вика вычищала шкаф от вещей, которые больше никогда не собиралась надевать.
– Выглядишь на тридцать... позоришь своей внешностью... Волчара... – бессознательно бормотала она, перебирая одежду.
Три четверти всех вещей сложила в большие пакеты и отнесла в мусорник. Оставила лишь наряды, которые либо подчеркивали фигуру, либо практически ничего не скрывали. Предстоял грандиозный шопинг, и она с трудом сдерживалась, чтоб не проболтаться подруге.
Вечером в дверь позвонили. В глазок Вика увидела Яна. В голове сразу зазвучал его голос: "Тебе двадцать четыре года, а выглядишь на тридцать! Вместо того, чтоб украшать собою мужчину, ты позоришь его своей внешностью".
– Тебе чего?
– Может, откроешь?
Вика рывком распахнула дверь.
– Слушаю, – со сталью в голосе произнесла она.
Ян несколько мгновений всматривался в бывшую подругу. Затем опустил взор. Неуютно стало от ледяного взгляда серых глаз.
– Я уезжаю... в Ростов, – пробормотал он. – Попрощаться зашел.
– Прощай.
– Послушай, – Ян сделал к ней шаг. – Ведь можно же все исправить! Давай попробуем забыть и...
– Попрощались? – оборвала Вика. – И все. Удачной тебе дороги.
– Викуленька...
Дверь хлопнула перед носом Яна.
***
Руслан присвистнул. Евгения Порфирьевна сделала вид, что ничего не видит, хотя Вика не сомневалась: синячок под глазом замазала неудачно. Начальница, даже не взглянув на разрешения, выдала два пистолета – ПМы.
– Вначале смены получаете, расписываетесь, – проинструктировала она. – В конце смены сдаете и тоже расписываетесь. Причем с письменными пояснениями за каждый истраченный патрон. На одну смену выдается шесть патронов...
– Опять эти дурацкие ограничения! – пробормотал Руслан.
– Не я их придумываю! – огрызнулась Евгения Порфирьевна. – Потому не тебе их нарушать. Скажи спасибо, что смогла выбить оружие. Между прочим, боевое разрешили иметь только нашему спецхрану, потому что на нас "висит" две самых больших больницы и самый густонаселенный район! Остальным спецхранам так и выдали травматику...
– А я слышал, что в Москве оружие есть даже у уборщиков спецхранов! У нас же даже уборщиков нет! Приходит какая-то толпа раз в два месяца. Начинает трупы таскать, тряпками елозить... А мы сиди тут в пыли и вони!
Евгения Порфирьевна, не отрываясь, минуту глядела ему в глаза, затем тихим, проникновенным голосом сказала:
– Москва это другая страна. Там все сделано для людей. А если тебе что-то не нравится здесь, то можешь писать по собственному желанию. Тебя никто не держит. Езжай в Москву.
Руслан ничего не ответил, понурил голову и принялся рассматривать пол.
Они дослушали нудный, как для них, так и для Евгении Порфирьевны, инструктаж. Причем обращению с оружием директриса спецхрана номер три учить и не пыталась. Вместо этого сказала Руслану:
– Ты, я знаю, лучше меня понимаешь в этом, – указала на пистолет. – Подготовишь свою напарницу.
После они расписались на всех полагающихся документах и отправились на рабочее место.
– Что на тебя нашло? – поинтересовалась Вика, когда начальница не могла услышать.
– Да просто обидно стало, – признался напарник. – Какой-то... козел, сидит там, наверху, придумывает одному ему понятные законы, а мы соблюдай! Поверь, я здесь проработал год и много на что насмотрелся. Я тоже вначале радовался большой зарплате, но немного поработав, понял, что к тридцати годам буду бояться собственной тени...
Руслан, как и большинство мужчин, замолк слишком поздно.
– Прости, я наверно через чур сгустил краски, но...
– Нет, – остановила Вика. – Мне кажется, ты наоборот сказал чистейшую правду. Просто мы, русские, любим халяву. Не просто так напридумывали сказок о рыбке исполняющей желания и про печь, где по тридцать три года можно валяться. Потому... Как бы тяжело не было... – выдавила она улыбку, но напарник не заметил.
– Мне дядька предложил сюда устроиться. И назвал цифру, которую буду получать в месяц. Я вначале не поверил своим ушам, – сказал Руслан, когда они вернулись за вахту. – Потом первая зарплата и у меня вообще крышу сорвало. Но не все оказалось так просто...
– Прости, я не ошиблась? Ты сказал "дядька предложил"?
– Ну да, – Руслан посмотрел на коллегу, как на дурочку. – Он с Порфирьевной одноклассники. Хотел забросить свой магазин и сам здесь работать. И даже смену одну высидел, но побоялся за свое сердце и предложил мне. Сюда вообще-то только так и устраиваются...
Вика покачала головой.
– Только не говори, что тебя взяли с улицы? – напарник глядел на сотрудницу спецхрана широко раскрытыми глазами, будто та призналась, что и сама спящая.
– Вообще-то так и есть, – Вика даже немного смутилась.
– Обалдеть! – усмехнулся он. – С улицы сюда берут только двухметровых ребят, прошедших через все горячие точки и владеющих всеми видами единоборств. Есть тут в одной из смен Миша. Кавказец. Бывший СОБРовец. Вот он попал с улицы. А другие... Насколько я знаю... – хмыкнул Руслан.
Все-таки Даша оказалась права: "Повезло".
***
– У меня идея! – загадочно улыбнулся напарник, после обеда.
– Что за идея? – поинтересовалась Вика.
– Вечером скажу, – заговорчески прошептал он. – Когда Порфирьевна уйдет, – добавил шепотом.
– И зачем тогда этот намек?! – искренне удивилась коллега.
Напарник не ответил.
Рабочий "день" протекал достаточно быстро. После сытного обеда Руслан принялся за оружие. Недолго провозившись, разобрал свой пистолет. Принялся разбирать Викин.
– Я сама! – запротестовала напарница.
– Сама, так сама, – пожал плечами Руслан. – Я со стволами с детства вожусь. Мог бы помочь...
– С детства? – Вика посмотрела на него холодным взглядом.
– Я ж говорил, что у меня дядька заядлый охотник? У него и магазин свой. Недавно и тир прикупил... А вообще он человек очень мутный, – внезапно разоткровенничался напарник. – Он оружие поставляет... Да, – кисло улыбнулся на вопросительный взгляд коллеги. – После горячих точек осталось много сослуживцев, и они бизнес, – хмыкнул он. – Устроили. Я точно не знаю, что там и как... В общем и целом, их там несколько человек. Одни поставляют оружие из горячих точек, другие на всё это закрывают глаза, третьи продают. Точно знаю, что даже нашей Порфирьевне кое-какие презенты перепали.
– Эти? – показала она "Макаров".
– Нет, что ты?! Эти официальные. У нее кое-что другое. Это показать надо... А вообще я с дядькой по малолетству часто ходил на охоту. У него детей нет. И, скорее всего, уже не будет. Поэтому всю свою отцовскую любовь он переложил на меня. Честно, больше отца мне внимание уделяет...
– Ты зачем мне все это рассказываешь? – Вика внимательно посмотрела на коллегу.
– Ну-у-у... – немного смутился он. – А что в этом такого? Я вижу ты девушка хорошая... Чувствую тебе можно верить...
Руслан замолчал. Вика осмотрела пистолет. Ничем не примечательное орудие убийства. Похожий дома лежит. Разница для нее была лишь в названии. Под полотенцами "ТТ", а в руках "Макаров".
Разрядить получилось легко, а что делать дальше Вика не сообразила. Несколько минут крутила в руках, пробуя то с одной, то с другой стороны что-нибудь отколупать, пока Руслан не сказал:
– Давай, понаблюдаешь за моими действиями, а потом сама.
– Давай! – с готовностью согласилась она.
Напарник разобрал пистолет. Собрал обратно. Управился намного быстрее, чем со своим, но все равно было заметно, что не привыкли его руки к грубой стали, не несущей ничего кроме смерти.
– Тяжело, – сказала Вика, когда щелкнула обойма.
– А ты думала! Легко в этой жизни только умереть, – Руслан протянул пистолет. – Твоя очередь.
Вика взяла оружие.
– Теперь смотри, – принялся пояснять напарник. – Вот этот флажок должен быть всегда повернут вверх. И лишь перед тем как шмалять, ты его поворачиваешь вниз. Это предохранитель...
***
Перед уходом директриса сказала:
– С пистолетами не играться! – Руслан будто невзначай спрятал оружие в ящик пульта управления. – Вижу, что выдала их раньше срока.
– Евгения Порфирьевна! – деланно обиделся напарник. – Ну, что вы как с детьми?! Мы прекрасно понимаем, что оружие не игрушка!
– Ладно, – махнула рукой начальница. – Пойдем, закроешь.
Руслан сходил, закрыл за ней дверь. Когда вернулся, глаза напарницы "горели".
– Так, что за идея?
– Обход, – хитро подмигнул он. – Мы и так на дневной не ходили. На вечерний, как ни крути, надо!
– Руслан! – воскликнула Вика. – Издеваешься?! Сказал "а" – говори и "б"!
– А я и не отказываюсь от своих слов, – напарник взял рацию, фонарик. – Просто сейчас надо сходить на обход, а потом...
– Я пойду! – она вскочила, выхватила у Руслана фонарь с рацией, взяла пистолет и направилась к чернеющему коридору. – Ожидание самое тягостное, что может быть в жизни.
– Знаю-знаю, – как-то невесело добавил Руслан. – Всю жизнь ожидаешь смерти...
Он сел за пульт управления. Нашел на камерах напарницу.
Виктория не торопясь шла по центру коридора. Освещала каждую из палат. Тихо и спокойно как на кладбище. С единственным исключением – трупы не закопаны и нет рыдающих родственников, которые пекутся о своем благополучии, беспрерывно причитая: "Как я без тебя?!". И никто во время похорон не думает, что умершему, Там может быть гораздо комфортнее.
"Хотя, – подумала Вика. – Времена изменились. Сейчас вряд ли на кладбищах ревут. Пока труп отдадут обратно, слезы высохнут. И то, если отдадут".
На второй смене она подметила, что привозят трупов больше, чем увозят. Высказала догадки Руслану. "Да, – подтвердил тогда опасения напарник. – Ты правильно подметила. В обычном режиме начинает разлагаться крайне мало тел. Столько же являются спящими, а большая часть, в итоге, перекочевывает на подземные этажи, где так и лежат, не разлагаясь и не просыпаясь".
Вика почти прошла до конца первого коридора, когда почувствовала запах шерсти. Принюхалась. Подошла к ближайшим палатам, пытаясь понять, где спряталось животное. Наконец установила – запах доносился с винтовой лестницы.
– Руслан, – сказала в рацию. – Тут опять животным пахнет.
– С лестницы?
– Да. И как мне кажется с подземных этажей.
– Не нравится мне это.
Вика почувствовала ледяную иглу в районе сердца.
– Возвращайся, – сказал Руслан. – Ну его!
– Нет, – ответила она после секундного колебания. – Испугались непонятно чего. Надо пройти посмотреть наверняка.
– Ладно, – медленно и неуверенно произнес Руслан. – Будь готова ко всему.
– А здесь, как мне кажется, по-другому и нельзя, – прошептала Вика и начала спускаться.
***
Оружие в руке придавало смелости. Вика шагала медленно, готовая каждую секунду открыть огонь. Стоило спуститься с лестницы, как зажегся свет.
– Там датчики движения стоят, – пояснил Руслан. – Будешь идти, они будут срабатывать и включать лампы.
– Экономим электроэнергию?
– Ага. Иди медленнее. Я, как и ты, ничего не вижу. В подвале и на камерах сэкономили, без инфракрасного зрения...
Вика попала в небольшую комнатку, где с одной стороны находились лифт и лестница, по которой она спустилась, а с другой тяжелая металлическая дверь с ручкой лишь на внешней стороне. Этот нюанс сотрудница спецхрана смогла увидеть из-за того, что дверь, которой по всем правилам полагалось быть закрытой, была распахнута настежь. Темнота тяжелой тучей выползала из подвального помещения. Угнетало осознание, что на этом ярусе лежит около семисот трупов, которые не разлагаются и не оживают.
Вика медленно подошла к распахнутой двери, направила фонарик. В луче увидела десятки тел. На подземных этажах были грубо сваренные нары из некрашеного железа в виде низких трехспальных кроватей. Сладковато-приторный запах гниения щекотал ноздри, баламутил желудок. Она провела лучом по ближайшим нарам с трупами. Дальнейшее продолжало тонуть в темноте.
– Не ходи, – прохрипела рация. – Я не представляю, как эти... работнички перетаскивают туда тела! Я б ни за что не пошел. Бродить среди трупов...
– Придется, – оборвала Виктория. – Вряд ли крыса будет вонять на пол коридора. Скорее всего, это какая-нибудь...
Луч фонаря высветил под одними из нар огромного черного зверя со светящимися зелеными глазами. Перед тем, как Вика догадалась, что это собака, услышала рычание, многократно усиленное эхом. Собака поняла, что ее увидели, с трудом выбралась из-под нар. Среагировал датчик движения, включился свет.
– Это... – пробормотал Руслан, далее Вика услышала отборное нецензурное удивление.
Огромная, с черной блестящей шерстью, собака встала в полный рост, оскалилась. Из ее пасти тонкой струйкой текла слюна, в глазах застыло столько злости, словно неожиданная визитерша весь ее приплод уничтожила. Шерсть встала дыбом, будто об нее пятьдесят эбонитовых палочек разом натирали. Вика заметила коричневый ошейник, потому оружие поднимать не спешила. С удивлением обнаружила, что не боится этой, неизвестно откуда взявшейся, псины.
– Закрывай дверь! – захрипела рация. – Я сейчас вызову бригаду, пускай разбираются.
– Постой, – Вика внимательно следила за неожиданной находкой. Собака же, в свою очередь, стояла и мелко-мелко сотрясалась от глухого рычания. Глаз не сводила с нежданной гостьи. – Просмотри записи на перемотке. У меня такое чувство, что она чья-то.
– Какие записи?! – удивился Руслан. – Тут целая армия камер! А... – догадался он. – Сейчас начну с той, что контролирует выход из подвала.
Псина, не моргая, смотрела на Вику. Во взгляде читалось: "Приблизишься – разорву". И сотрудница спецхрана не сомневалась, что так и будет. Не каждая кавказская овчарка такого же роста в холке, как эта дворняга.
Ладони вспотели, и Вика перехватила пистолет удобнее. Собака наклонила голову, будто принюхиваясь, но глаза не отводила.
– Я нашел! – захрипела рация. – Не поверишь... – Руслан замолчал на несколько секунд. – Она там живет уже...
Свет потух. Вика подняла пистолет, приготовилась к самому худшему.
– ... они ее откармливают... – прошептал Руслан. – Ни фига себе! Уходи оттуда! – закричал он.
В темноте мелькнули два зеленых глаза и Виктория выстрелила.
***
Евгения Порфирьевна попросту не знала с чего начать.
Вика с Русланом, не переодевшись, стояли возле двери. Начальница сидела на рабочем месте, ногтями отстукивали дробь. Перед столом, понурили головы охранники из другой смены, с которой ни Вика, ни Руслан никогда не виделись. Муж и жена, бывшие кинологи. Именно им принадлежала собака, которую они откармливали человечиной, чтоб затем продать какому-нибудь богатенькому дяде, для охраны особняка. Даже при беглом просмотре видеозаписей оказалось, что это далеко не первое животное, воспитанное подобным образом.
Евгения Порфирьевна поднялась, прошлась по кабинету. Пальцы левой руки нервно теребили воротник блузки.
– Можете идти домой, – бросила Руслану и Вике. – За истраченные патроны не волнуйтесь. Разберусь.
Они поспешно вышли. Переоделись мигом, словно всю жизнь в казарме провели. На улице напарник сказал:
– Им здесь больше не работать. Но и судить их наша добрая Порфирьевна не будет. Явно они действовали от кого-то. И собак этих, людоедов, продавали не сами. Просто напишут заявление по собственному желанию.
– А по-хорошему надо бы их судить, – сказала Вика. – Как она никого не убила?! Ведь дверь несколько дней была открыта! А прежние собаки...
– Вот о том я и говорю. Наших сотрудников предупреждали, что приедут ребята, работать в подземных этажах. И собак на время увозили. А дверь... вероятно это человеческий фактор. Кто-то попросту забыл закрыть. Ладно... – махнул рукой Руслан. – Забудь. Все хорошо, что хорошо заканчивается.
Несколько минут шли молча. Тени укорачивались, солнце заползало на небосклон. Шел легкий дождик. Пахло осенью, хотя все листья на деревьях были еще зеленые.
– У меня ж идея возникла, – щелкнул пальцами напарник. – Но с этими приключениями мы о ней совсем забыли.
– Попробуй не забудь! – хмыкнула Вика. – Будь, кто послабее нервами и собственное имя б забыл. Что за идея?
– Про дядьку своего, я не просто так рассказал. Так как я у него любимый племянник... А точнее единственный, то могу попробовать достать патронов для наших стволов. Можем устроить импровизированный тир.
– Ты же говорил, что твой дядя приобрел тир. Может лучше туда сходить? – предложила Вика.
– Из воздушек? По плюшевым белочкам? – Руслан скорчил недовольную гримасу, но тут же его лицо разгладилось. – Я думал, что возьму патронов, и тогда... – мечтательно улыбнулся он. – Где ты ещё пошмаляешь из настоящего пистолета, да настоящими патронами? Да, знаю, есть тиры с настоящим оружием, но у нас, в Соминске, таких нет. Мой дядя как раз и будет переоборудоваться в такой тир. Но для этого кучу бумаг собрать нужно. Там даже со связями дело не быстрое. Так, что, как тебе идея?
– Стрелять собрался по трупам с подземных этажей? – догадалась напарница. – Судя по сегодняшнему событию, заглядывают туда крайне редко.
– Ты читаешь мои мысли! – улыбнулся Руслан.
– Мне кажется это... – замялась Виктория.
– Аморально?
– Именно.
– Аморально дать человеку после смерти очнуться. А мы разве сделаем аморальный поступок, если пристрелим будущего спящего? Вряд ли он, очнувшись, обрадуется. А чувствовать себя подопытной мышкой, которую все равно замучают насмерть, захочет меньше всего. Думаю, будь они живы, то согласились бы, чтоб в них пошмаляли и лишили возможности очнуться.
– Вот когда они очнутся, тогда и спросим, – сказала Вика. – А осквернять тела я не буду. Придумаешь какие-нибудь мишени... или мешки с песком...
– И тогда "да"? – Руслан заглянул в ее серые глаза.
– Да, – ответила напарница.
***
Самой большой проблемой в секции рукопашного боя оказалась раздевалка. В первую тренировку Вика и не обратила внимания, что переодеваться с мальчиками пришлось поочередно. И других впечатлений хватило. Марина, Оля и Маша к этому дискомфорту давно привыкли. И лишь Вике доставляло неудобство осознание факта, что в любой момент в раздевалку мог заглянуть кто-нибудь из товарищей. Девушки ее успокоили, что такого никогда не случалось. Это над слабой половиной человечества мужья издеваются. А когда девушка может тебе нос сломать, то уже поразмыслишь, а так ли надо за ней подсматривать.
Каждое занятие было для Вики сущим адом. Невероятные нагрузки поначалу раздирали мышцы, но постепенно она начала привыкать. Тренер продолжал ставить против нее Валеру. Сотрудница спецхрана всегда проигрывала. Несколько раз ставил с другими бойцами. Тот же результат. И всего лишь один раз спарринг-партнером назначил Машу. После этого боя Вика поняла, что ей вначале следует вырасти до уровня Валеры, а потом уже с девушками сражаться.
Вика не жаловалась. Понимала, что чему-то научиться можно лишь у человека, который на более высокой ступени. Хоть спарринги продолжали заканчиваться полнейшим разгромом, она начала "держаться" дольше.
Маме на глаза Виктория старалась не показываться. Вряд ли б та оценила море синяков на теле, а иногда и лице дочери. В ее понятии занятия единоборствами нечто похожее на шахматный поединок, только тяжелее. Руслан и Евгения Порфирьевна вскоре привыкли, что она с синяками. Спящим и трупам все равно, кто их охраняет, а на остальных Вике плевать.
Однажды тренер попросил ее задержаться в зале. Пока остальные ребята переодевались и уходили, он показал ей несколько блоков. Предложил сразу же и отработать. Несколько десятков минут индивидуальных занятий не прошли даром. Вика поняла, насколько ценными знаниями с ней поделился наставник.
– Как обучение? – поинтересовался он, когда остальные ученики покинули клуб.
– Терпимо, – не соврала Вика. – Просто девушке сразу тяжело взвалить на свои хрупкие плечи такой груз.
На одном из занятий тренер поставил ее в спарринг с шестнадцатилетним подростком, занимавшимся четыре года. Парень поначалу бил не сильно, да и двигался нарочно медленно. Вика даже успевала нападать. Во время одного из его выпадов, она рефлекторно ударила ему ногой в пах. Удар вышел не сильным, но болезненным. Спарринг-партнер не на шутку разозлился. В итоге бой закончился за пятнадцать секунд полнейшим Викиным разгромом. Вторую половину тренировки она просидела на лавочке, пыталась сделать нормальный вдох, после удара "в солнышко". Да и синяков на теле после того случая прибавилось. В том числе и на лице.
– Согласен, тяжело. Я помню, когда начинал, меня мутузили... – тренер мечтательно поглядел в потолок. – Да... дела давно минувших дней, предание старины глубокой, как сказал... То ли Лермонтов, то ли Блок. Я вот что хотел предложить... – замялся он. – Дело в том, что я вижу твой потенциал. Половина ребят, что здесь занимаются, не добьются и четверти того, чего сможешь достичь ты. Мы можем заниматься по индивидуальной программе... После основных занятий часа на полтора оставаться. Годика два и из тебя выйдет отличный боец...
– Нет, спасибо Игорь Владимирович. Я пришла научиться драться, а не стать чемпионом.
– А почему и не стать чемпионом. Ведь ты можешь! Ты неделю без двух понедельников занимаешься, а уже смогла дать достойный отпор в спарринге!
Вика улыбнулась, когда вспомнила, какой отпор давала.
– Давайте не бежать впереди лошадей, – предложила она. – Я сомневаюсь, что выдержу сейчас четыре часа тренировок.
– Выдержишь.
– Я пойду переодеваться.
– Хорошо, до встречи.
Вика вошла в раздевалку. На стене появилась порнографическая картинка девушки. Изображение подозрительно напоминало Вику.
– А чего ты хотела? – философски спросила она себя. – В семнадцать лет они ни о чем другом не думают. Как собственно и в сорок...
– Нет, в сорок думают не только об этом, – раздался за спиной голос тренера.
Она резко повернулась и оказалась в его объятиях.
– Будешь бесплатно тренироваться, – прошептал он.
Вика не успела ничего сообразить, как его губы впились в нее. Она почувствовала запах пота – тренер хвастался, что на занятия и обратно добирается легкой трусцой. Шершавые, словно старая наждачка, губы скользнули по щеке.
– Нам будет хорошо. Очень хорошо! – прошептал на ухо.
Руки прошлись по спине, спустились. Ладони сжали ягодицы.
В этот момент Вика решилась. Чтоб не спугнуть жертву, начала целовать в ответ. Во рту появился отвратительный привкус, затошнило. Она провела руками по его гладковыбритым щекам. Спустилась по груди на бедра. Проведя по внешней стороне бедра, приблизилась к внутренней...
Тренер заскулил, словно забитая шавка. Вика чувствовала, что малейшее усилие и Игорь Владимирович больше не удовлетворит жену.
– Еще раз и я их оторву, – прошептала ему в ухо.
– Ты... не... поняла... – выдавил он.
Виктория сделала пол шага назад и ударила ему коленом в пах. Игорь Владимирович взвыл и повалился на пол, а она схватила вещи и поспешила домой.
Возле выхода ее ждали Марина, Оля и Маша. Несколько минут четыре девушки шли в тишине. На южный город наползла вечерняя прохлада. Где-то вдали завывала сирена. Пахло шашлыками.
– Приставал? – поинтересовалась Марина, приноравливаясь к быстрому Викиному шагу.
– Я не первая, да? – злобно бросила сотрудница спецхрана.
– А ты думаешь из-за мы все чемпионки Соминска и не только? – сказала следовавшая позади Оля.
– Не поняла? – Вика резко остановилась и повернулась к ней. – Так это значит...
– Не значит, – оборвала Маша. – Это у него проверка такая. Сдашься, и он не будет с тобой заниматься. Были такие. Не сдашься, проявишь свой стальной характер и он сделает из тебя бойца.
– Ты серьезно? – Вика не поверила собственным ушам. – Проверка? Изнасилование?
– Он бы не дошел до этого, – сказала Марина.
– Угу, – поддакнула Оля. – Он обычно раздевает и приказывает убираться.
– А если ты ему не дашься... – многозначительно недоговорила Маша.
Вика прыснула в кулак. Теперь она догадалась, что тренер вкладывал в "Ты... не... поняла...".
– А я ему по яйцам вмазала.
Лица всех девушек помрачнели.
– Хотел проверить стальной характер? – задала Марина риторический вопрос и сама же ответила. – Проверил.
– Теперь держись, – пообещала Оля.
– Это точно, – сказала Маша. – Теперь он на тебя так насядет, что чемпионкой России стать придется.
***
Мама настаивала, чтобы дочь больше не ходила на рукопашный бой. Но Вика пошла.
После невероятно изматывающей разминки и трех спаррингов она сидела на скамейке. В глазах плыло, сердце грозило проломить ребра, дыхание привести в норму не получалось. Посмотрела на тренера. Внешне не возмутим, будто ничего и не было. Но лишь девушки знали, отчего занятие настолько сурово, что даже самые крепкие парни выдохлись.
Наставник почувствовал взгляд.
– Виктория! – слишком громко и грубо, будто ругательство, крикнул он. – Ты следующая! Иди сюда!
Она опустила взгляд и попыталась несколько раз глубоко вздохнуть.
– Виктория! – крикнул тренер. – То, что нас не убивает – делает сильнее! Так что нечего там рассиживаться. Выходи!
– Да иду, иду, – прошептала Вика.
– Ты меня слышишь?! – гаркнул тренер. – Быстро сюда!
– То, что нас не убивает – делает сильнее, – повторила она и поднялась со скамейки.
***
Занятия в автошколе начались первого сентября. Теорию вел мужчина лет пятидесяти. По виду абсолютный нарушитель всевозможных правил. Всклокоченные волосы, хитрая ухмылка. Он, когда рассказывал о каком-нибудь требовании ПДД, в конце обязательно добавлял:
– Но так ездят везде... а в Соминске разъезжают так!
И показывал на расчерченной "под дорогу" доске, как ездят в Соминске. Одна из учениц в первый день спросила:
– А почему вся страна соблюдает правила, а у нас ездят, как хотят?
– Потому, – наставительно ответил преподаватель. – Что наш город и основан был полком дезертиров крымской войны!
Вика не единожды слышала эту историю. Ее употребляли, когда хотели похвастаться особой уникальностью Соминска. Самое удивительное в том, что жители очень гордились тем, что живут в городе, основанном дезертирами и анархистами. Некоторые себя даже причисляли к их потомкам. Объединились в группу, нацепили форму и уже сто лет спорили с атаманом войска донского за право именоваться казаками.
С инструктором по вождению повезло меньше. Перво-наперво он сообщил, что не берет на обучение девушек, но в этот раз пришлось. Мол, девяносто процентов обучающихся девушки и тут хочешь-не-хочешь, а придется. На первом же занятии поняла, почему. Инструктор оказался пошлым и грубым мужланом. Без мата не мог и трех слов связать, ноги обучающегося иначе как "копыта" не называл, при любой ошибке отборно ругал, а если ученик совершал какую-то серьезную оплошность, то мог, как под ребра пихнуть, так и подзатыльник отвесить. Успокаивали лишь слова директора автошколы:
– У вас самый лучший инструктор, какого я когда-нибудь видел. Я сам в прошлом инструктор, потому знаю, о чем говорю. Конечно, при его... своеобразности в это трудно поверить, но знания он умеет вдалбливать.
***
В одно из дежурств Руслан притащил непонятную штуковину. Понадобилось целое представление, чтобы пронести ее внутрь и спрятать в шкафчике раздевалки. Но напарники справились. Выглядела «штуковина» как стержни, сваренные вместе под разными углами, заканчивались они круглыми и плоскими мишенями красного цвета.
– Это калабушкой называется, – поведал коллега. – В интернет-магазине заказал. Нельзя по ней только пулями со стальным сердечником шмалять.
Дежурство затянулось из-за ожидания вечера. За обедом Руслан сходил на рынок, где, в одной из палаток, готовили восхитительную шаурму.
За день, на собеседование, приходили два человека. Невзрачная девушка и шкафоподобный мужик в наколках. Евгения Порфирьевна, так же как когда-то и Вику, водила их в один из коридоров. Оба потенциальных кандидата сразу отказались работать в спецхране номер три.
– А нам разве кто-то требуется? – поинтересовалась Вика у начальницы.
– Да, – вздохнула директриса. – Василий увольняется. Из второй смены. Точнее его в Москву переводят. Ценный кадр видите ли, – тон Евгении Порфирьевны не оставлял сомнений в том, что она готова растерзать человека, выдавшего такое указание. У тебя есть кто-то на примете?
На секунду Вика задумалась. Промелькнула шальная мысль пригласить Дашу, но та бы, скорее всего, даже на собеседование не пошла.
– Боюсь, что нет среди моих знакомых людей, которые согласятся работать в таком месте.
– Жаль, – сказал директриса спецхрана номер три. И ушла в кабинет.
– Что за Василий? – Вика посмотрела на коллегу.
– Понятия не имею, – пожал плечами Руслан. – Я думал тут лишь Миша, кавказец, весь из себя такой супер-пупер. Оказывается, ещё кто-то есть. Всех сотрудников-то знает лишь она, – кивнул в сторону кабинета.
Евгения Порфирьевна задержалась на работе на целых два часа. При этом напарники даже не поняли из-за чего. Директриса копалась в папках на стеллажах и что-то искала.
Когда она, наконец, ушла, Руслан достал из раздевалки калабушку. Установил напротив одного из коридоров.
– Оп-па! – нагнулся он к стене и поковырял ногтем небольшую выемку. – Что-то мне подсказывает, будто мы не первые, кто решил пошмалять.
Вика подошла, посмотрела на вмятину. Тут же обнаружила другую. Чуть повыше. А потом еще одну. И еще.
– Неужели патроны так просто достать?
– Рядовому жителю нет, – Руслан продолжал исследовать стену. – А вообще было бы желание. И деньги. А выход на необходимого человека всегда можно найти... Даже так... – остановился он напротив одной из вмятин. – Смотри. Тут кровь. Видимо только у нас проснулась сознательность, а кто-то не гнушается и по трупам с подземных этажей шмалять. Видимо привязывают к столу-каталке...
– Но мы так делать не будем, – Вика холодно посмотрела на коллегу.
– Хорошо, – равнодушно пожал плечами Руслан.
Он достал из кармана осенней куртки два картонных коробока с патронами. Всего тридцать две штуки. Разрядил магазин, где торчали пули окрашенные зеленым лаком.
– Трассирующие, – пояснил напарник. – Чтобы видеть, куда стреляешь. А дядька мне дал со свинцовым сердечником. Их в Новосибирске на экспорт делают.
– Но до покупателя доезжают не все упаковки...
– Как видишь, – Руслан зарядил в магазин восемь патронов. Вставил его в основание рукояти до щелчка. – Теперь смотри, – он встал полубоком к мишени, метров за двадцать. Навел оружие...
Вику оглушил грохот пистолета. Калабушка оказалась очень веселой вещью. При попадании в красный набалдашник, она переворачивалась, и другой кружок становился мишенью. Именно для этого стебли были сварены под разными углами. Руслан посмотрел на коллегу. Улыбнулся. Еще раз прицелился и нажал спусковой крючок. Вновь мишень перевернулась.
Так он расстрелял все патроны из магазина. Калабушка при этом укатилась в темный коридор. Восьмая пуля срикошетила. Скользнула по стене коридора и выбила искры.
