Текст книги "Москву ничем не удивишь"

Автор книги: Сергей Ермаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21
О, поле-поле, кто тебя усеял мертвыми костями?

***

Вслед за вооруженным пистолетом-пулеметом «Ингрэм» негром в цеху появился вылощенный молодой человек с внешностью преуспевающего бизнесмена, за ним протиснулся продюсер Захожин с виноватым выражением лица, а потом здоровяк с азиатской внешностью затолкал в цех под дулом пистолета-пулемета «Ингрэм» Татьяну и Владика. Выглядели пленники растерянно. У Владика под глазом красовался свежий синяк. Китаец заставил Татьяну и Владика отвернуться лицом к стене, подняв руки вверх и держа их под прицелом, выдернул из-под пальто еще один пистолет-пулемет и направил его на Краба и Матвея.

Молодой человек с внешностью бизнесмена, вытащил из кармана мобильный телефон-раскладушку, открыл его, приложил к уху и доложил:

– Все в порядке. Все четверо у нас в руках. Ждем вашего прибытия.

Потом он закрыл телефон, сунул его обратно в карман, подошел к металлической двери в цех и закрыл её изнутри на задвижку.

Затем глянул на Краба, на Матвея и спросил:

– Вы наверное, хотите узнать кто мы такие и зачем сюда пришли?

– Честно говоря, нас больше интересует вопрос как нам отсюда выйти, сесть в автомобиль и уехать домой, – ответил Краб.

– Боюсь, что тебя лично, Краб, отсюда вывезут вперед ногами, – ответил молодой человек, – уж больно ты моему шефу не понравился…

– Вы люди Хорьковского? – догадался Спичкин. – А почему негр? При чем тут негр?

Громиле, который держал под прицелом Краба и самого Матвея не очень понравилось, что его назвали негром – на его родине за океаном за такое обзывательство белых убивают на месте, но он сдержался, зная, что его время настанет, начальник прибудет и обоих этих русских он убьет.

– Этот темнокожий афроамериканец, – пояснил молодой человек, – представитель элиты вооруженных сил Соединенных Штатов – морской пехотинец, мастер рукопашного боя, чемпион Оклахомы по боксу в тяжелом весе, настоящая машина для убийства. Он один стоит десятка наших русских десантников.

– Краб надерет ему задницу, как павиану!!! – подал голос от стены Владик. – Он им жопу вытрет и в унитаз смоет!!!

Китаец, который держал под прицелом Владика размахнулся и рукоятью «Ингрэма» ударил его по макушке. Владик воткнулся носом в каменную стену и съехал по ней, оставляя на ядовито-зеленой совдеповской краске кровавый след. Татьяна испугалась, развернулась, чтобы отскочить, но китаец техничным каратистким ударом в живот достал её и она свалилась прямо на потерявшего сознания Владика, закашлявшись и согнувшись от боли калачом. Краб дернулся, чтобы помочь дочери и тогда негр дал над его головой короткую предупредительную очередь из трех патронов. Краб остановился. Матвей Спичкин испугался выстрелов и свалился на кафель, закрыв голову руками. Захожин прижался к стене, зажмурился и стал незаметно отползать в сторону за работающие механизмы.

– Войско у тебя, Краб, потешное, – усмехнувшись произнёс молодой человек, – помнишь басню про Моську, которая на слона лаяла? Так вот знай: ты и есть Моська и ты отгавкался! Слон терпит, когда на него шавки лают, но когда начинают покусывать, ту уж слон шавку давит своей громадной ногой. И мокрого места от неё не остается. Я бы приказал уже тебя пристрелить, да шеф попросил повременить пока.

– Войско-то у меня потешное, да сам я крайне серьезен, – ответил ему Краб, – а ты я вижу, американофил, русское ты не любишь, армию нашу российскую считаешь дерьмом, негра сюда притащил, говоришь, что он десяток десантников побьет. А я тебе скажу, что этот зачуханный оклахомский негр один на один не одолеет меня, одного отставного морского пехотинца, наложит в штаны и убежит.

Американский морпех не слишком хорошо понимал русскую речь, но оскорбительное слово «негр» он отлично улавливал и это выводило его из себя. Краб имел опыт рукопашных боев, потому научился взглядом оценивать потенциальные боевые качества противника и видел, что негр и правда сильный боец. Но ничего не предпринять для спасения своего «потешного войска» он тоже не мог, потому пытался вызвать негра на поединок. Драка – дело такое – неизвестно как повернётся, стоять с поднятыми руками и ждать приезда магната, который даст приказ их всех расстрелять Краб тоже не мог.

– Хочешь подраться с чемпионом Оклахомы? – спросил молодой человек.

– Почему бы и нет, – ответил ему Краб.

– Ладно, – согласился молодой человек, – ты сам напросился, теперь не взыщи…

Он повернул голову к негру и негромко сказал ему что-то по-английски. Тот перекинул из руки в руку ему свой «Ингрэм», ухватив его за ствол и отдал молодому человеку, потом скинул с плеч полупальто и пошевелил могучими плечами. Краб опустил руки и сжал кулаки. А молодой человек, который всем командовал, взял пистолет в руку, подошел к упавшей Татьяне, прицелился ей в голову и сказал:

– Краб, если ты начнёшь побеждать нашего бойца, я твою дочь пристрелю!

Татьяна подняла перепуганные глаза на холодный ствол оружия, а потом перевела полный ужаса взгляд на Краба. Её отец понял, что совершил ошибку. Зря он ввязался в эту драку – выиграть схватку ему не дадут. Негр уже двинулся на него, ухмыляясь былыми зубами и играя пудовыми кулаками.

Но тут в дверь цеха настойчиво постучали.

– Стоп!!! – скомандовал молодой, убрав пистолет от головы Татьяны. – Прибыл господин Хорьковский, нужно открыть дверь!

Негр по приказу старшего остановился, не сводя взгляда с Краба, закрытый со всех сторон, как форд Баярд. Продраться сквозь его плотную защиту было нелегко, тем более негр казался тяжелее Краба килограмм на пятьдесят. Секретарь Хорьковского поторопился побыстрее открыть дверь, чтобы впустить своего шефа, прибывшего с еще двумя морскими пехотинцами, вызванными ими из Штатов.

Но только лишь створка двери распахнулась, он увидел не магната, не кого-то из знакомых ему солдат-американцев, а увидел ствол автомата Калашникова и незнакомое лицо за ним. Больше Громберг ничего не увидел, потому что пуля вылетевшая из ствола автомата пробила его череп, словно гнилой арбуз – мозг с интеллектуальным коэффициентом в сто шестьдесят баллов оказался не прочнее любого другого.

Негр услышал выстрел за спиной и обернулся. Тогда отец Татьяны понял, что этот момент выпал специально для него, как козырный туз в плохой игре. Краб стремительным пинком врезал отвлекшемуся негру в пах, а потом быстрым, как ракета и сокрушительным, как танк проникающим сквозь руки негра ударом костяшками пальцев в переносицу. Краб таким ударом ломал прочную трехсантиметровую доску и этого удара хватило, чтобы чемпион Оклахомы потерялся в пространстве.

Американец-азиат увидел затылок секретаря Хорьковского, который взорвался кровавым фонтаном. Китаец тренированным движением вскинул оба своих «Ингрэма» в сторону двери и нажал на спусковые крючки пистолетов-пулеметов. Пули пробили сзади падающее тело секретаря Хорьковского, откинули его вперед и попали в того, кто стрелял в него из автомата. Азиат стрелял метко и человек убивший секретаря за доли секунды получил несколько коротких очередей в голову и грудь.

Татьяна оставшись без присмотра азиата, стала осторожно отползать назад за работающие механизмы, пятясь, как рак. Китаец продолжал стрелять и тут из подмышки убитого им автоматчика показалось дуло автомата Калашникова и тугая автоматная очередь прошила живот азиата. Его откинуло назад, смертельно раненый азиат припал на одно колено, обливаясь кровью и пытаясь выстрелить, но не мог даже прицелить свой «Ингрэм» – кровь из ран хлестала ручьем. Вдовиченко, который и стрелял в азиата, резким движением затолкнув убитого китайцем Петрова внутрь, быстро добил противника еще одной короткой очередью из автомата, пробившей его голову.

Азиат завалился замертво, придавив собой бесчувственное тело Владика. За Кривым в цех стремительно заскочил Бляшкин и саданул из своего автомата в спину потерявшего равновесие негра, за которым успел спрятаться Краб. Чемпион Оклахомы, убитый автоматной очередью наповал, стал заваливаться на Краба, он подхватил негра подмышки и, прикрываясь им, как щитом, стал отступать ближе к механизмам очистки сточных вод.

– Стоять!!! – крикнул Вдовиченко.

Но Краб не подчинился – он видел, что Татьяна уже успела спрятаться, Матвей тоже отполз в сторону, даже Владимир Петрович отполз и только Владик без сознания продолжал лежать на полу у стены, придавленный окровавленным телом азиата.

Двое из троих его «потешного войска» пока что находились в безопасности – с такими шансами можно было играть. Вдовиченко дал еще одну очередь по Крабу, еще раз прошив мертвое уже тело негра. Краб оттолкнул американца от себя и прыгнул за механизмы. Вдовиченко дал очередь в сторону его укрытия, повредил какую-то трубу, которая с шипением стала выбрасывать из отверстия горячий пар. В цех последним зашел Насосов, закрыл за собой дверь ногой, задвинул задвижку, оглядел трупы американцев, задержавшись на убитом Петрове, достал из-за пояса пистолет и крикнул:

– Что, уроды, думали я вас не найду? А я нашел!!! Выходите все с поднятыми руками, вам отсюда всё равно не сбежать!!!

Но никто и не подумал двинуться с места. Вовочка и Матвей, оказавшиеся за одним и тем же механизмом, служившим для них укрытием, прижались друг к другу, как верные друзья.

– Кто это такие? – вздрагивая, как попка трясогузки, спросил Владимир Петрович. – Что им от нас нужно?

– Разве не понятно что им нужно – они хотят нас убить! – ответил Матвей.

– Убить? – испуганно завертел головой. – А за что? Я ведь не при чем, за что меня убивать?

– За компанию, – ответил Матвей, которому тоже стало жутко.

Он был уверен, что Насосов никого не пощадит.

– Под нами люк, внизу водоотвод на случай непреднамеренного выброса воды, мы можем сбежать, пока нас не нашли, – предложил Вовик, – правда есть еще выход с той стороны цеха, но нам до него не добраться. Поэтому остается одно – люк!!!

Владимир Петрович подцепил пальцами металлическую крышку с виду – обычное металлическое покрытие пола и стал её отодвигать. Хорошо иметь информацию – кто имеет информацию владеет миром, сам Матвей ни за что бы не догадался, что сидит прямо на люке. Когда крышка отодвинулась, внизу оказалось пространство, достаточное, чтобы проползти по нему.

– А как же остальные – Краб, Татьяна, Владик? – спросил Матвей. – Их же убьют…

– Плевать на них, – ответил Вовик, – можешь оставаться, если хочешь, а я полез!

Он уже отодвинул крышку и сунул туда голову. Ползти придется минут двадцать по узкой трубе: неудобно, сыро, мрачно и грязно, но все-таки это лучше, чем лежать вечно в неудобном, сыром, мрачном и грязном догнивающем гробу. Ботинки Вовика мелькнули и Матвей решился тоже – нырнул вслед за своим «тестем» и пополз за ним по трубе.

– Ладно, удоды, не хотите выходить, я вас найду все равно!!! – крикнул Насосов, ступая по цеху. – Поиграть в прятки решили? Ладно, играем! Раз, два, три, четыре, пять – вас Насос идет искать!

И тут взгляд его упал на вползающего из-под трупа азиата окровавленного Владика. Он подошел к нему, приставил к его голове пистолет и спросил:

– Ты кто такой?

– Я брат Татьяны из-под Рязани приехал в гости, – ответил Владик, скосив глаза на ствол пистолета.

– Очень хорошо, – ухмыльнулся Насосов, больно ткнул его дулом в голову и громко крикнул, – Татьяна, у меня на мушке твой родственник из Рязани. Я считаю до трех и если ты не выйдешь, то я продырявлю башку твоему братцу. Раз! Два! Три!!!

– Ой, не надо, не надо!!! – завопил Владик. – У меня мама старенькая в деревне, я у неё один!

– Я иду!!! – крикнула в ответ Татьяна и вышла из своего укрытия.

Насосов направил ствол пистолета ей прямо в грудь, Вдовиченко и Бляшкин в это время контролировали проход между механизмами – спрятаться за ними можно было, а вот пролезть к противоположной стене цеха, где была еще одна дверь никак не возможно было – только по верху, но это уже получалось на виду и под прицелом.

– Продолжаем игру в прятки!!! – крикнул Насосов, держа Татьяну в прицеле. – Теперь Краб выходит сюда, иначе дочку твою я пристрелю! Она у меня на мушке! Раз!

Краб не стал ждать, когда Насосов скажет «три» – вышел с поднятыми руками.

– Умница!!! – весело вскрикнул Насосов и приказал Крабу. – На колени, руки за голову и не шевелись!

Краб подчинился, опустился на колени. Насосов приказал Бляшкину:

– Держи его постоянно в прицеле, глаз с него не спускай, а то он прыткий больно! Если дернется – стреляй!

– Может сразу его завалить, чтобы не парится? – предложил Бляшкин.

– Ссышь? – спросил Насосов. – Испугался морпеха, боишься по физиономии опять схлопотать?

Бляшкин ничего не ответил, прижал поплотнее автомат к груди. Вдовиченко заставил Татьяну и Владика встать спиной к стене, подняв руки за голову. Насосов подошел к ним, ткнул Татьяну пистолетом под грудь и спросил:

– Где Алмаз? Куда вы его спрятали?

– Я не знаю, я не видела его после того как он от меня ушел, – ответила Татьяна.

Насосов, выслушав Татьянин ответ, левой ногой неожиданно ударил Владика поддых, он согнулся, Насосов ударил его кулаком по спине, и Владик растянулся на полу, Насосов перекинул пистолет в левую руку, правой придавил Татьяну к стене за горло, а левой с пистолетом нацелился в затылок агонизирующему от боли Владику и спросил еще раз:

– Где Алмаз? Считаю до трех, потом нажимаю на крючок! И можешь попрощаться с братиком!

– Я не знаю где он! – закричала Татьяна.

– Не знаешь, сука? – рассвирепел Насосов, сильно сдавил Татьяне шею и несколько раз ударил её затылком о стену.

Краб не выдержал издевательства над дочерью, вскочил, чтобы попытаться спасти её, Бляшкин, который держал его под прицелом, выстрелил одиночным и Краб замертво свалился на кафельный пол.

****

Татьяна от удара о стену потеряла сознание и упала рядом с Владиком. И тут же откуда-то сверху прозвучал еще один выстрел, эхом раскатившись по цеху. Бляшкин с пробитым меткой пулей точно в центре лбом пошатнулся и завалился вперед, выронив автомат, который ударился об пол и крутясь поехал по гладкому кафелю и остановился, уткнувшись в Краба.

Насосов, который обернулся еще на первый выстрел Бляшкина, видел как его человек убил Краба, но не понял, откуда прозвучал второй выстрел, убивший Бляшкина. И тут же раздался еще один выстрел, пробивший ему самому плечо правой руки – руки, в которой он держал пистолет. Насосов схватился за рану левой рукой и тут же раздался еще один выстрел. Вдовиченко, который тоже растерялся от неожиданной пальбы, пуля попала в ногу возле бедра, он свалился лицо вниз возле упавших Татьяны и Владика прямо на мертвого узкоглазого китайца, которого сам же и убил.

– Оружие бросить!!! – приказал властный голос и из-за механизмов на противоположной стороне цеха появился холеный мужчина.

Тут Насосов увидел откуда по ним стреляли – он поднял глаза на галерею и заметил двоих бойцов, которые держали его на мушке винтовок М-16 с оптическими прицелами. Насосов был не настолько глуп, чтобы не заметить, что целятся они прямо в него и что он никак не успеет перехватить пистолет в левую руку и выстрелить в них первым. Поэтому он подчинился приказу и кинул пистолет на пол. Вдовиченко тоже откинул вперед свой автомат и присел на труп азиата, прикрывая кровоточащую рану на ноге рукой. Избитый Владик и Татьяна лежали рядом.

– Ты хочешь знать где Алмаз? – спросил мужчина, медленно ступая по цеху, под прикрытием своих снайперов. – Спроси у своего помощника Вдовиченко, пока он еще жив!!!

– А ты кто такой? – спросил Насосов.

– Моя фамилия Хорьковский, – ответил тот, – твои люди убили двоих моих телохранителей на перекрестке и сейчас здесь в цеху продолжили убивать. За это вы ответите очень скоро, я это вам обещаю! Но всё же главный вопрос, который меня волнует сейчас – кто заказал вам убить меня, перехватив в моей машине? Если эта сделка совершалась с твоим участием, Насосов, то ты ответь мне на этот вопрос? Кто заказал на меня покушение – женщина или мужчина?

– Какое покушение, ты что бредишь? – спросил Насосов. – Я такими вопросами не занимаюсь, я завязал, я теперь просто бизнесмен!

– Ты – бизнесвумен, – сказал Хорьковский, щелкнул пальцами на ходу, боец с галереи выстрелил и пробил второе плечо Насосову.

Тот взвыл от боли, попятился, уперся спиной в закрытую дверь и съехал по ней, оставляя кровавый след. Хорьковский подошел к лежащему неподвижно Крабу, зацепил его носком ноги и сказал:

– Жаль, что не я сам лично его убил. Но да ладно, результат, он и в Африке результат. Хороший морпех – мертвый морпех.

Он снова повернулся к израненному Насосову и спросил:

– Итак, я повторяю вопрос и даже сужаю рамки ответа. Кто заказал меня убить – женщина, блондинка по имени Виктория или кто-то еще?

– Бля буду, я не при делах!!! – захрипел Насосов. – Я здесь искал Алмаза и этих – Краба и Татьяну, я ничего не знаю про покушение!!!

– Кстати, насчет Алмаза, – остановился на месте Хорьковский, – ты можешь сколько угодно отпираться, но я знаю одну забавную историю про то, как твои люди поймали Алмаза в доме Татьяны, но не в её квартире, а у соседки наверху. Твои люди зачем-то сунули его в фургон, а потом вместе с ним в фургоне поехали на точку, чтобы убить меня. Убить меня твоим людям не удалось, они убили двоих моих телохранителей! А «Газель» с Алмазом внутри сожгли. И ты не поверишь, Алмаз остался жив, после того как ты приказал его сжечь. Алмаз, покажись!

Из-за дальних механизмов вышел совершенно бледный Алмаз, походкой похожей на походку зомби. Татьяна пришла в себя приоткрыла один глаз и почувствовала, что её рука лежит как раз на руке убитого азиата, сжимающего «Ингрэм». На ней никто внимания не обращал пока, поэтому пальцы её осторожно стали высвобождать оружие. Голова её лежала так, что через прищур глаз она увидела тело убитого Краба. Внутри у неё все сжалось и она едва сдержалась, чтобы не завыть. И тут вдруг она заметила, что пальцы её отца также осторожно подбираются к упавшему автомату как и её собственные к пистолету-пулемету. Краб не был убит, хотя пуля попала точно ему в живот. Рано его похоронили.

– Вот он, красавчик, – показал подошедшего Алмаза Насосову Хорьковский, – и заметь – ни ожога, ни царапины. Он счастливчик, чего о тебе, например, не скажешь! Так вот от Алмаза я узнал, что твои люди убили двоих моих личных телохранителей, а фургон вместе с Алмазом внутри сожгли. Поверь, я видел в жизни много людей, поступающих нелогично, но объясни мне зачем было надо сжигать Алмаза в фургоне? Это ты приказал сделать? Но зачем? Ты решил, что Алмаз уже не вернёт тебе твои два миллиона и в один день убить двух зайцев – меня и Алмаза? И еще сделать всё это параллельно, я бы сказал оптом, не тратя лишних сил. Но промашка вышла и в первом случае, и во втором!

– Да я вообще не понимаю что ты говоришь!!! – воскликнул Насосов, которому было очень больно в обеих руках. – Я не приказывал сжигать Алмаза, мои люди его не нашли!

– Твои люди обманули тебя, – сказал Хорьковский.

Насосов выпучил глаза. Вопросы и информация от магната один за другим сыпались на него и он, наконец, понял, что Вдовиченко ему чего-то всё-таки не досказал, что-то утаил от него, ведь Насосову Вдовиченко доложил, что Алмаза поймать не удалось, а фургон был угнан, когда Вдовиченко и два его ныне покойных помощника перекусывали в «Макдональдсе». А Хорьковский только что рассказывал, что фургон, оказывается, сожгли, что Вдовиченко с Бляшкиным и Петровом Алмаза нашли, что его людей убили его люди, а он был не в курсе событий. Хорьковский поднял руку, чтобы щелкнуть пальцами и указать своим стрелкам в кого выстрелить на этот раз.

– Насосов правда ничего не знает, – подал голос Вдовиченко, – а твоих людей из «Мерседеса» застрелили эти двое наших парней – Петров и Бляшкин, которых вы уже убили.

Вдовиченко свалил вину на мертвых, пытаясь выгородить себя и остаться в живых.

– Бля буду, нас никто не нанимал тебя убивать, – продолжил Вдовиченко, – мы просто на перекрестке чуть не столкнулись случайно с твоим «Мерсом», возникли разборки с твоими телохранителями и наши двое пристрелили твоих двоих. Я сидел в машине и всё это видел. А Алмаза мы правда поймали в доме у Татьяны и везли его к Насосову, но когда такая разборка получилась с твоими людьми, мы решили «Газель» сжечь, а про Алмаза забыли.

– Ты, ты мне ничего не сказал об этом? – рассердился Насосов на Вдовиченко.

– Заткнись!!! – приказал ему Хорьковский.

Насосову пришлось подчиниться – удача отвернулась от него в этот день. Хорьковский легким движением руки ослабил галстук на шее и сказал Вдовиченко:

– Случайностей в жизни вообще не бывает, всё закономерно, поэтому история, которую ты мне тут пытаешься выдать за правду больше похожа на сюжет плохого романа, чем на то, что на самом деле было. Не надо врать и отпираться, тем более, что жить вам осталось совсем немного. Ты и твои люди пытались убить меня, а убили мою охрану, это я знаю точно. И знаю, что вам меня заказали. Кто вам меня заказал? Блондинка по имени Виктория?

– Да я клянусь, что никто не заказывал… – начал говорить Вдовиченко и тут Хорьковский снова поднял руку, собираясь дать команду стрелять и на этот раз наверняка он приказал бы выстрелить в Вдовиченко.

У начальника службы безопасности не было сил спорить – Хорьковский хотел слышать только то, что надумал услышать – ему нужно было, что Вдовиченко сказал, что его им заказала блондинка и Вдовиченко так и сделал.

– Да, это она нам тебя заказала, – ответил он магнату, – блондинка по имени Виктория, она нашла меня и заплатила предоплаты сто штук баксов.

– Мразь, – сквозь зубы негромко произнёс Хорьковский, – я так и знал, что это она. Она хотела убить меня, чтобы жить с этим Владиком.

– Ты чего оперился? – возмутился истекающий кровью Насосов в сторону Вдовиченко. – Ты без меня сделки проворачивал? Ты заказы принимал? Да я порву тебя!

Насосов в гневе забылся о том, что на данный момент он сам уже не хищник, а жертва. Хорьковскому, который так понял, что Насосов не при делах, он больше был не нужен, магнат щелкнул пальцами и указал на него. Стрелки туго знали свое дело, нажали на спусковые крючки М-16 и две пули с интервалом в доли секунды влетели одна в лоб Насосову, другая в сердце. Удивление застыло в открытых глазах Насосова, голова его поникала, кровь из пробитого лба капнула на пол и он завалился у стены. Испуганный выстрелами Алмаз присел, закрыл уши руками и бросился в угол цеха, где уже спрятался, прижавшись к стене продюсер Захожин. Они прижались друг к другу и стали трястись вместе, понимая, что и их отсюда живыми уже никто не отпустит. Хорьковский, который убедился в том, что его «заказала» собственная жена, очень расстроился.

– Ну, и где этот Владик? – грустно спросил Хорьковский.

Он и сам понимал, что лежащий без сознания на полу у стены рядом с Татьяной парень и есть Владик, потому что видел его возле «Мухомора», вопрос его был, скорее, риторическим.

– Вот он, – сказал Вдовиченко, толкнув рукой бесчувственную голову Владика, лежащую рядом с ногой Татьяны.

Магнат медленно подошёл к Владику, присел рядом не без брезгливости глядя на разбитое и окровавленное лицо любовника жены. И вдруг Татьяна, которая была вроде бы без сознания резко поднялась с пола и магнату в лоб ткнулся ствол пистолета.

– Тихо, не шевелись! – приказала Татьяна. – Нажму на крючок и мозги вылетят!

Она держала «Ингрэм» двумя руками, магнат своим телом закрывал её от своих стрелков – положение было, как в шахматах – шаховое, еще ход и мат.

– Медленно повернись лицом к своим людям, не вставая! – продолжила Татьяна. – И прикажи им бросить винтовки вниз!!!

Вдовиченко сидел замерев, как статуя – он-то был весь на виду у стрелков, которые заметно занервничали на галерее, поняв, что дела пошли не по плану. Хорьковский повернулся и по-английски крикнул снайперам, чтобы скинули винтовки вниз. Послушные американцы синхронно сбросили винтовки и тут Вдовиченко нырнул рыбкой, кинулся к брошенному им автомату, схватил оружие и из положения лежа дал длинную очередь по обезоруженным людям Хорьковского на галерее. Но оказалось, что они не так обезоружены как хотелось бы – у них за спиной были еще пистолеты-пулеметы «Ингрэм», которые они выхватили и из которых они начали стрелять в ответ. На прицельный огонь у них уже не было времени и потому первой пулей они попали прямо в грудь своего шефа Хорьковского, а потом уже еще парой выстрелов попали и самого в Вдовиченко, который выронил автомат и растянулся на полу. Татьяну заслонило от пуль тело магната.

С галереи полетел один из стрелков, пораженный Вдовиченко и тут шевельнулся Краб, схватил лежащий рядом с ним автомат, быстро передернул затвор, прижал автомат прикладом к плечу, из положения лежа на спине, направил ствол на оставшегося в живых стрелка на галерее и нажал на спусковой крючок. Длинная очередь прошила американца, его отбросило к стене, затем от стены вперед и он, перекувырнувшись через перила, полетел вниз. Татьяна выронила пистолет. Хорьковский медленно завалился на бок. Краб перекинул автомат в другую сторону, но стрелять уже было не в кого – Хорьковский был мертв и Вдовиченко тоже.

Краб поднялся на ноги и сказал Татьяне:

– Вот, дочь, ты мне все время говорила пряжку мою армейскую выбросить. А она мне жизнь спасла. Пуля в неё попала.

– Ой-ой-ой, – завопил очнувшийся Владик, выбираясь из-под горы трупов, – а меня совсем застрелили! Я весь совсем в горячей крови, я ранен или даже убит!

– Я сейчас помогу тебе! – выскочил из укрытия продюсер Захожин, еще не веря в то, что всё обошлось и он остался жив. – Я подгоню машину и мы срочно повезем тебя в больницу!!!

Алмаз тоже суетился за спиной продюсера, показывая свое рвение и дружбу.

– Пошли бы вы куда подальше! – сердито порекомендовала им Татьяна. – Оба! Пока я лично вам сама физиономии не начистила!

– Ах, вот ты как! – с возмущением подбоченился продюсер, косясь на Краба, чтобы успеть убежать, если тот на него двинется. – Вот ты значит как! Ну, погоди! Тогда на мою помощь больше не рассчитывай! Я с тобой контракт расторгаю и наберу себе новую группу!

– Да! – подмазался к нему Алмаз, выкрикнув своё «да», как вызов.

Тут Краб, который присев осматривал ранение Владика, повернулся в их сторону, угрожающе поднялся, они поняли, что им лучше убраться и отталкивая друг друга бросились наутек. Татьяна кивком спросила у отца – что, мол, ранение у Владика страшное?

Краб усмехнулся и ответил:

– В больницу ехать не придется, Владика даже не задело!

– Но я чувствую горячую кровь! Подо мной лужа крови! – закричал Владик.

– Это не кровь! – сказал Краб. – Штаны подсушишь и ты полностью здоров!

Татьяна взглянула на часы и сказала:

– Тогда мы еще на самолет в Турцию успеем, если немножко поторопимся!

*****

Проползя по трубе метров тридцать, Владимир Петрович спустился по вертикальной металлической лестнице в темное подвальное помещение, наполненное по колено грязной водой с заляпанной тусклой лампочкой под потолком. За ним спустился и Матвей. И хотя стоять по колено в воде было холодно, но они не двинулись с места пока не отдышались после утомительного ползания внутри канализационного стока. Из трубы, по которой они только что ползли до них долетали отзвуки выстрелов. Из подвала наружу вел затопленный коридор, где вдалеке впереди мерцал неясный свет. Вовик взял в правую руку прислоненную к стене рядом с лестницей ржавую трубу примерно с метр длиной и стал щупать ею дорогу, а Матвей уцепился за его плечо, чтобы не заблудиться.

– Надо, когда выберемся отсюда, позвонить в милицию, – сказал Спичкин, – пусть приедут, может быть, спасут Краба, Татьяну и Владика.

– Обязательно, – согласился Владимир Петрович.

С минуту шли молча, Матвей старался не отставать, обдумывал про себя рассказ Вовочки об убийстве его жены и стараясь представить его в красках как оно было. Как его теща обмотала шею дочери полотенцем и безжалостно задушила. Картинка в его голове никак не складывалась, как не складывалось у Кая в сказке «Снежная королева» слово Вечность. Нельзя сложить слово «Вечность», если у тебя всего четыре буквы – о, ж, п, а. И тут вдруг в голову Спичкина пришла одна мысль, которая и вовсе развалила картину того как теща убила его жену.

– Слушай, Вовик, ты сказал мне, что теща моя задушила Элю, – сказал он, – а как она могла задушить, если у неё рука больная? Она бы полотенце не удержала в кулаке, случился бы спазм и она бы его выпустила…

Вовик остановился, медленно повернул голову, во взгляде его мелькнул дьявольский прищур и вдруг он как взмахнул своей трубой и как врезал ею прямо по лбу Спичкина. У Матвея в мозгу загудел заводской гудок и Вовик в его глазах раздвоился. Матвей сам даже не почувствовал как плюхнулся в воду. Ледяная жижа быстро привела его в чувство, он вскочил и бросился бежать, но Вовик догнал и врезал ему по спине. Попал как раз между лопаток очень больно. Матвей выгнулся, зацепился за какой-то крюк в стене и повис на нём.

– Я знал, что ты догадаешься, знал, – скрипя зубами сказал Вовик, – но это тебе теперь не поможет. Ты не выйдешь отсюда, ты тут и останешься. Я разобью тебе твою лысую башку, скину тебя в коллектор и тебя никто не найдет.

– Это ты убил Элю!!! – догадался Матвей. – Ты!!!

– Да, я! – согласился Владимир Петрович. – А знаешь как на самом деле было дело? Я не хотел её убивать, мне нравилось быть с ней, я не специально её задушил. У неё были свои странности. В четырнадцать лет она ездила в летний лагерь в Лазоревское и там какой-то извращенец придушил её полотенцем и изнасиловал. Она ни мне, ни матери этого не рассказала тогда. И вот ей это запомнилось и без этого она не могла испытать наслаждения. С тобой она не могла заниматься таким видом любви, ты бы её не понял, у вас с ней никогда не было нормальной близости.

– Я любил её и она меня!!! – попытался возразить Матвей.

– Душой она была к тебе привязана, но телом она была только со мной, – сказал Вовочка, – у неё были любовники, я знаю, но только мне она открыла тайну своего желания из-за которого она и погибла! Только со мной она баловалась полотенцем! Но я – по настоящему близкий ей человек, понял всё и принял всё. Я всегда придушивал её чуть-чуть и отпускал, чтобы ей было хорошо, но в ту ночь получилось так, что я вовремя не ослабил полотенце и она задохнулась. Я предупреждал её, что это рано или поздно произойдет, но она не слушала меня, просила душить её снова и снова. Так что моей вины в том, что она погибла нет. Это было непреднамеренное убийство!!! Так получилось. Ясно, что все подумали, что это ты убил жену. Мы с твоей тещей это подтвердили.