Текст книги "Институт Реставрации Природы (Сборник) (СИ)"

Автор книги: Сергей Другаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Тим присел на корточки под окном и прислушался: в доме было тихо. В оконном стекле зеркально отражались написанные на облаках слова: «Перемен к лучшему не бывает». «Так и есть, – подумал Тим, – так и есть». Он потянул створку, и она неожиданно легко подалась. Тим лег на подоконник, неловко перевалился через него и услышал, как хлопнули внутренние раздвижные ставни. Густой мрак окутал его. Он поднялся, хрустнув коленками, медленно выходя из предынфарктного состояния. Здесь дышалось легко и без маски.

– Вы можете сесть, кресло справа от вас, – раздался в комнате хорошо поставленный баритон.

– Благодарю, – машинально ответил Тим.

В голове билась мысль: «Пропал! Совсем пропал! Этот тип, конечно, видит меня. Что делать?» Тим двинулся вправо, нашарил кресло и сел. Он закрыл глаза и стал повторять в уме десять заповедей. Последнее время повторение заповедей стало для него чем-то вроде аутотренинга, успокаивало, помогало сосредоточиться. Он никогда не задумывался над первой: «Аз есмь Господь Бог твой, да не будут тебе бози иные разве Мене». И вторая – «Не сотвори себе кумира и всякого подобия…» – как-то не задевала его. «Не приемли имене Господа Бога твоего всуе» – в этой третьей заповеди что-то есть, ну а четвертая была законодательно закреплена в Джанатии: «Помни: шесть дней делай и сотвориши в них все дела твои; день же седьмой – Господу Богу твоему». «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли». Ох, когда бы этого было достаточно для благоденствия, как почитали бы родителей своих джанатийцы! «Не убий» – шестая заповедь. Кстати, почему шестая, не первая? Грешен, задаю вопросы, господу виднее. «Не прелюбы сотвори…» Какие там, к черту, прелюбы в таком возрасте и состоянии! «Не укради» – вот он, восьмой грех, за него и кара.

– Вермикулит! – прозвучало в темноте (Тим вздрогнул, он впервые слышал это слово, и оно показалось ему страшным). – Сотворим молитву всевышнему, всеблагому, породившему вас, недостойных.

Тим не верил в столь невозможные совпадения, в голове его все перепуталось: присутствующий в темноте буквально подслушал его мысли. Действительно, не пора ли перейти к молитве?

– Если вы настаиваете, – пробормотал Тим.

– Тогда «Отче наш». Я послушаю.

Тим, запинаясь, начал:

– «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе…» Э… э…

– «Хлеб наш…»

– Да. «…хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…» И… э… «…не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого, ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь».

В течение своей небезгрешной жизни Тим редко пользовался молитвами и не ходил к причастию, полагая, что каяться ему не в чем.

– Неплохо, но на латыни это звучит лучше.

– Я не знаю латыни, извините.

– Катастрофа стратостата! – заорал таинственный собеседник. – Тогда на хинди? Может, попробуем… – И после паузы: – У нас гость, хозяин. Пришел через окно. Конечно, хозяин, гость в дом – бог в дом… Как говорится в притчах царя Соломона: «Не отказывай в добре тем, кому оно следует, когда есть в твоих руках сила к свершению…» Сидит в кресле…

Тим лихорадочно прислушивался. Как это он сразу не сообразил: автомат, обычный домовый автомат, самый безобидный из всех. Панель с кнопками где-нибудь в прихожей. Это он по программе развлекает гостя. Найти и выключить. И бежать, пока не поздно. Тим вскочил, двинулся, вытянув руки вперед, и уперся во что-то цилиндрическое…

– Вам лучше сесть, – прозвучало над ухом. – Хозяин хочет, чтобы вы его подождали. Он скоро прибудет.

– У меня нет времени, зажги свет! – приказал Тим, и тотчас в комнате посветлело, свет исходил от потолка и стен, без тени.

Слэнг увидел перед собой обычного человекообразного робота-андроида и ощутил покалывание в ладонях. Он быстро убрал руки за спину. Робот – это хуже, но в кухне, наверное, можно открыть окно. Двери в дом, конечно, открываются на голос хозяина, а окна – с автоматом. Он обошел робота, переступая через кучи книг – сроду такого количества в частном доме не видел, – толкнул створку, потом надавил плечом и вывалился прямо на чьи-то руки.

– А вот и хозяин, слава богу! – сказал робот за спиной Тима. – Он будет рад знакомству.

Хозяин вернул Тима в комнату, поддерживая его за талию и излучая доброжелательность.

– Я знаю о вашем визите. У меня с Ферро постоянная связь, и я слышал ваш разговор, возвращаясь домой. Я доволен, что успел застать вас, – вечерами бывает так одиноко! Но вы, кажется, собрались уходить? – Он поправил изящную прическу. Поднятые к вискам прямые брови, нос с горбинкой и черные усики на худощавом лице – он был хорош.

– Чего уж теперь! – сказал Тим. – Теперь буду ждать полицию.

Длинноногий хозяин усадил ночного гостя в кресло, смахнул на пол справочники с другого и сел сам. Он словно не слышал слов о полиции.

– Познакомимся?

– Тимотти Слэнг. Бывший страж морали, бывший профессиональный шантажист, бывший уважаемый гражданин одного не очень большого города, ныне бродяга и, как видите, неудавшийся домушник. Личность, созревшая для тюрьмы, – вяло отрекомендовался Тим.

Может, хозяин почтет его слова за шутку? А, не все ли равно? Сгоревшего не подожжешь. Похоже, бить не будет.

– Вы откровенны, я верю, что эта характеристика не противоречит фактам, – усмехнулся хозяин. – Меня зовут Вальд. Я наладчик мыслящих автоматов, таких, как мой Ферро. Дефицитная профессия. Фирма платит неплохо, но меньше того, чего я стою, поверьте. Вижу, на ниве морали вы не преуспели.

Тим вздохнул. Что ж, разговор – это лучше, чем наручники.

– Да, я охотился за нарушителями морали и тем жил. Это был неплохой бизнес, – ответил Тим. – Но сейчас, увы, скандальные разоблачения уже никого не пугают. Нравственное разложение личности закончено. Общество окончательно деградировало. А я вместе с заработком потерял и веру в человечество. И вот согрешил, нарушив заповедь «Не укради». Залез к вам, а здесь, кроме книг, и взять нечего. Книги не ходовой товар. Я надеялся подобрать приличный костюм да пару кислородных баллончиков. Верите, с бесплатным фильтром порой просто невмоготу бывает, а в помещения с фильтрованным воздухом такие, как я, не часто попадают.

Тиму стало жалко себя. Он засопел, достал таблетку биокардина, сунул за щеку. Вальд вертел в руках какую-то деталь. Он осторожно положил ее, задумался.

– Не знаю, что с вами делать. Позвать полицию? – Он оглядел Тима, пожал плечами. – Да не дрожите вы, черт возьми!

Но Тим почувствовал, что больше не может, не может выдерживать напряжение и выкручиваться. Он всхлипывал, тряс головой, слезы катились по морщинам.

Вальд растерянно топтался перед ним.

– Ну вот, этого еще не хватало. Ферро, не стой же, сделай что-нибудь.

Кибер наклонился над Тимом и стал поглаживать его седую плешь теплым четырехпалым манипулятором. Тим вздрогнул и заревел в голос.

– Ничего, хозяин. Сейчас ему станет легче. Слезы, я читал, облегчают душу. Покаяние благотворно. Ибо, не раскаявшись, не спасешься. Врачевание…

Вальд отошел в угол и озадаченно прислушивался к бормотанию робота. Если бы знать, как выпутаться из этой дурацкой истории! Только не центурия. Как всякий нормальный джанатиец, Вальд не любил полицию. И неожиданно для себя он предложил ночному гостю остаться у него до утра.

– Куда вы пойдете в таком состоянии? – добавил он.

Тим облегченно закивал и, всхлипывая, достал из кармана сложенный пластиковый матрасик, долго надувал его, потом расстелил на полу между книг, быстро улегся и моментально уснул.

Вальд постоял над поверженным стражем морали, покачиваясь с пяток на носки, погасил свет, включил еще один фильтр – когда-то бродяге повезет подышать чистым воздухом, вон их сколько, задохнувшихся в приступах астмы, подбирают по утрам на обочинах шоссе – и ушел к себе в кабинет.

Ферро, щелкая запорами, открыл у себя на боку крышечку, вытащил из глубины небольшой камеры шнур, размотал его и воткнул штепсель в розетку. Потом он замер неподвижно, как всегда, когда подзаряжал аккумуляторы.

Отец Джон улыбался краешками губ. Этот Тимотти Слэнг, светлая личность, не щадит себя и, похоже, не врет. Старый простодушный пакостник, пожалуй, искренне считает себя закоренелым грешником – забавное заблуждение, по счастью широко распространенное. Но – силы небесные! – при чем здесь бытие божье?

– Все это очень интересно, господин Слэнг. Однако вы отняли у меня больше часа. Я обременен обязанностями, я должен закончить тезисы воскресной проповеди.

– Вы правы, святой отец. Но еще немного времени – и вы не пожалеете. Я ведь не уйду, не договорившись с вами. Меня, простите, часто вышибали в дверь. Что ж, я лез в окно.

– Верю. Не отвлекайтесь.

Тим проснулся свежий и ясный, без привычной утренней боли в голове, еще бы – кислород! Книги с пола исчезли, было прибрано. Вчерашние страхи улетучились, день обещал удачу.

Тим размялся, нащупал в пиджаке тубу с жеватином, оставшуюся от бесплатного завтрака, съел содержимое и стал жевать упаковку: прекрасно очищает зубы. Остаток пластика сунул под кресло. Он быстро привыкал к обстановке. Умение приспосабливаться у Тима было развито необычайно. И когда в комнату вошли Вальд и кибер, Тим уже сидел в кресле нога на ногу.

– Привет, хозяин, – развязно сказал он (Вальд кивнул в ответ). – Давно он у вас? – Тим ткнул пальцем в грудь кибера.

– Больше года. Я сам его сделал, для домашних услуг. Собрал из бракованных элементов.

– Ворованных элементов? – По мнению Тима, лучше сразу узнать, с кем имеешь дело. Правда, можно получить по физиономии, но с издержками надо мириться, это еще не самое худшее.

– Фэ! – Вальд укоризненно сморщил нос.

Тим смешался: не надо было так грубо. Вот что значит жизнь без настоящего дела, теряешь квалификацию, забываешь основы.

– Прошу прощения. Итак, кухонный робот. Недавно я месяц пробыл в узилище, у нас по камерам еду тоже разносил робот, говорили, страшно дорогой. Но я верю, сделать самому дешевле, чем держать прислугу или купить готового кибера. Он, надо полагать, неплохо варит кашу, а? – Тим принужденно хихикнул, но одна туба жеватина – это, согласитесь, маловато, и кто знает, когда повезет поесть горячего.

– Он уже не варит кашу! – с неожиданной злостью сказал Вальд. – Это уже не кухонный робот, это точка над «i». Конечный результат. И надо же – я сам, своими руками, собрал ему мозги. Воистину, захочет господь покарать – отнимет разум.

– Не поминай имя божье всуе! – переделал кибер третью заповедь.

Тим оживился: это уже что-то близкое к его специальности. Он совсем освоился с новым знакомым, ему нравился он – откровенный, раскованный.

– О, слышал? Он меня учит, этот алюминиевый котелок с медными потрохами!

Вальд забегал по комнате, смеясь и ругаясь одновременно. Потом он успокоился, сел рядом.

– Ты, божья тварь, принеси сифон и два стакана.

Робот, мягко переваливаясь на широких ступнях, ушел в кухню.

– Я обнаружил это не так давно, – продолжал Вальд. – Мне надоело сидеть на концентратах, и я достал ему книгу о вкусной пище, такая, с красивыми картинками. Он взял. Ну, думаю, теперь я поем. Не тут-то было. Вместо каши стал кормить меня ламинарией с бобами, день за днем. – Вальд заскрежетал зубами. – Однако терплю. Купил сборник «Кибер дома» и еще «Миллион полезных советов». Зевает над книгой, обленился, штанов погладить не хочет. Верите, стираю сам.

Робот принес на подносе сифон и бренди, поставил на столик, сходил за бутербродами на тарелочке, отошел в темный угол и уткнулся в книгу, подсвечивая страницы фонариком, вделанным во лбу.

– Что он читает?

– Не поверите – Библию.

– Что? – Тим расплескал коньяк. – Кибер с Библией – в этом что-то есть.

– Во-во! И я сначала удивлялся. Я ж его хорошо задумал, но если блоки нестандартные, то бывает спонтанный сбой программы. Ошибка. Разве ее теперь найдешь? Получился какой-то не от мира сего… – Вальд хмыкнул. – Вы заметили, я уже перенимаю его терминологию.

– Как же это он? – Тим тянул время, ему надо было уяснить открывающиеся возможности. Сейчас самое главное – поддерживать разговор. – Ах, бедняга!

– Это не он, это я бедняга! – закричал Вальд. – Я на работу, а ему делать нечего – долго ли бобы открыть? Вот и стал читать все подряд. – Вальд обвел жестом книжные полки. – У меня здесь чего только нет: и биология, и электроника, и словари старые. А главное, от деда осталась библиотека по истории религии, вон в том ящике. Микропленки на двадцать тысяч томов. Дед всю жизнь собирал, а он за месяц прочел. Эрудит! Ферро, – заискивающе обратился Вальд к роботу, – ты почему не читаешь хороших книг? – Он осторожно, за уголок, поднял толстый сборник «Шейте сами».

Робот оторвался от Библии, в линзах его глаз поблескивали зеленые огоньки электронной эмиссии.

– Нозематоз11
  Нозематоз – заболевание у пчел.


[Закрыть]! Это не литература. И кроме того, меня не интересуют знания в области самопошива.

– Как ты меня раздражаешь, если б ты знал!

– Это естественно. – Робот отложил книгу. – Ваша человеческая ограниченность не позволяет вам подняться даже до понимания дел своих. Вы всего лишь орудие в руце божьей.

– Спасибо. Мы, значит, орудие в руце. Ну а ты?

– Я есть конечный продукт развития разума.

– Слышите, Слэнг? Венец творения.

– Можно и так назвать. – В голосе Ферро чувствовалось усталое превосходство, казалось, если бы он мог пожать плечами, он бы это сделал.

– Подождите, Вальд, давно вы так спорите?

– Порядком. За это время и папу римского можно было бы заставить усомниться в своей правоте.

– Любопытно!

Тим задумался. О различных случаях псевдопсихических вывертов мыслящих автоматов он читал раньше в газетах, знал, что анекдоты на эту тему – ходовой товар для юмористов. Но в его деловой практике с подобным встречаться не приходилось.

– Ну а как быть с этой… – Тим покопался в памяти и остался доволен; что ни говори, интеллектуальная у него профессия. – Как быть с эволюцией? Или до книг по археологии ты еще не добрался?

– Я знаком с работами Дарвина. В сути своей они не противоречат Библии.

– Слава богу! – вздохнул Вальд.

Робот не обратил на него внимания и менторским тоном продолжал:

– Давно прослежена эволюция от одноклеточного до человека. Все правильно. Но наука опустила связь амебы с кибером. Всемогущий заложил в амебу генетическую программу эволюционного развития в человека, имея в виду, что человек – это промежуточная стадия от обезьяны к киберу. Сделав мыслящую машину, человек выполнил божественное предначертание.

– Неувязка. Не проще ли было бы сразу создать кибера?

– Пути господни неисповедимы, – вроде как вздохнул робот. Он вложил между страницами палец – чисто человеческий жест. – Мы лишь можем предполагать, что господь специализировался на белковых. Согласитесь, сделать одноклеточное проще, нежели создать такого, как я! – Он взял поднос и ушел на кухню.

– Слушайте, я его сейчас выключу! – жарко зашептал Вальд.

– Выключить меня можно, – донеслось из кухни. – Но истина – как быть с ней? – Ферро вернулся в свой угол, выпятив грудь.

– Стоп! – Тим уселся поудобнее. – Вы оба дайте мне подумать.

В комнате воцарилось молчание.

«Где-то я слышал, – размышлял Тим, – что самый заядлый книгочей за всю жизнь не одолеет и трех тысяч книг. Ну, пусть Вальд соврал наполовину. Все равно, десять тысяч книг – с ума можно сойти! И все запомнил. Ну да, голова-то у него не болит. Надо думать, в вопросах религии этот железный парень…»

– Брысь! – неожиданно заорал кибер, прервав размышления Тима.

– Это еще что такое?

– Не обращайте внимания, – махнул рукой Вальд. – К нам на кухню повадился помойный кот, лазает через мусоропровод, нюхает продукты, сидит у фильтра.

– Ну и что? – Морщины на лице Тима задвигались, он улыбался. Впервые за последний месяц.

– Ну и Ферро, значит, периодически пугает его, в порядке профилактики. А поскольку он ленив, то на кухню лишний раз не пойдет, а орет из комнаты.

– А кот что? Боится?

– Какое там! Привык – и ноль внимания.

Тим заглянул на кухню, и непривычное зрелище предстало ему. Щетинистый, мужественный кот бродил по столу среди открытых консервных банок. Заметив Тима, он, брезгливо подрагивая задними лапами, подошел к люку мусоропровода, золотыми глазами уставился на человека: уходить, что ли? Тим кивнул. Кот, недовольный, протиснулся в черный проем между эластичными створками.

– Ушел, – сказал Тим. – Последний раз я видел кота лет пять назад.

– А мне надоело с ним бороться. – Вальд горестно покачал головой. – Не знаю, чем он там дышит внизу, но знаю, что он меня доконает.

– Рудерис22
  Рудерис – растения, живущие близ жилья, на стройках и свалках.


[Закрыть]! Кот безвреден для человека, если он не гельминтоноситель, – ровным голосом сказал кибер. – А потому он не может доконать вас, если бы даже захотел. Но он и не хочет.

Вальд засопел и стал перелистывать какой-то справочник. Тим сидел, подперев рукой подбородок, и размышлял. Не использовать такую возможность – надо быть дураком, а дураком Тим не был. Правда, ему не всегда везло, но это скорее от излишней порядочности. Тим любил работать в одиночку, Тим не любил быть на побегушках, Тим всегда был принципиален. О, Тим еще ухватит бога за бороду!

– Скажите, Вальд, может ли кибер быть умнее человека, даже если у него, как и у каждого из нас, с программой не все в порядке? Вы не пытались объяснить ему суть заблуждений?

– Тимотти Слэнг, – торжественно сказал Вальд, – вы прошли огонь и воду, не то что я. Вы сильны в психологии – это, как я понимаю, обязательное качество стража морали. Но вы профан в кибернетике, иначе не задавали бы подобных вопросов. Программа робота, тем более самообучающегося, как Ферро, строится на основе математической логики. Поэтому кибер рассуждает формально логично – и спорить с ним бесполезно. Другое дело, что исходные предпосылки, заложенные в программу, могут быть ложными. Но, повторяю, формально он всегда логичен…

– И вот тут-то, святой отец, я подумал о вас. Если этот железный вундеркинд столь непогрешим в логике – ну, там формальной или неформальной, поди разберись, – и столь силен в религии, то это для вас находка. Упадок веры, наблюдаемый повсеместно… Всякие там анималисты, атеисты, прагматики, гилозоисты, о которых мы с вами знаем, все эти язычники, которые бродят по нашей Джанатии, выступая против бога сущего и наших властей, не устоят перед ним – он, со своей логикой, будет делать их, как орехи. Короче, я уговорил Вальда продать вам этого кибера со всей его логикой.

Отец Джон давно все понял.

– Я хочу видеть робота!

Вальд встретил их у зеленой изгороди из синтеколючки. Недавно политая, она свежо блестела, но гадостно пахла водопроводной водой.

В доме было прибрано, и вечный букет в горшке создавал подобие уюта. В простенке, уставившись в узкое зеркало, рассматривал себя кибер. Голова и ноги его были неподвижны, а туловище медленно поворачивалось. В зеркале сначала показался бок с крышкой лючка, потом толстый локтевой шарнир… Сделав несколько полуповоротов, кибер замер.

Отец Джон двигался мягким шагом тренированного спортсмена. Он сдвинул на плечо полумаску, оглядел полки с книгами и подошел к роботу.

– С вашего разрешения, господин Вальд, я хотел бы задать вашему Ферро несколько вопросов общего характера. К деловой части программы, если вы не возражаете, мы приступим потом.

Вальд не возражал, он сиял и искрился оптимизмом. Он не имел чести знать святого отца, но наслышан о нем и бесконечно рад знакомству. Дела не позволяют ему посещать службы, но он верующий, блюдет заповеди и если порой впадает в грех, то невольно. Что касается этого сумасшедшего кибера, то он, Вальд, вынужден прибегнуть к помощи лица, компетенция которого вне сомнений. Господин Слэнг любезно согласился поспособствовать ему в продаже кибера, ненужного в его холостяцком хозяйстве. Он, Вальд, на хорошем счету у фирмы, и ему бы не хотелось, чтобы о сделке узнали посторонние: с этим кибером справиться ему не удалось, и вряд ли такое обстоятельство повысит авторитет наладчика мыслящих автоматов. Oн не считает, что его вина так уж велика: пока еще никому не удавалось моделировать псевдопсихические аномалии у роботов, поскольку всякая аномалия, увы, неповторима. Нельзя угадать, на чем свихнется мыслящий автомат, и в этом смысле кибер Ферро есть создание уникальное.

Отец Джон внимательно слушал Вальда: похоже, парень действительно нарвался на неприятность. Закон запрещает частным лицам производить человекообразные автоматы, и, если поставить в известность фирму… «Но-но, – сказал себе отец Джон, – служителю церкви не подобает опускаться до подобных мыслей». Он похлопал кибера по широкому животу:

– Ну и как?

– Вы о моем отражении? – медленно повернул голову кибер. – Серпентарий33
  Серпентарий – помещение для содержания змей.


[Закрыть]! Отец Джон, какими судьбами? Чему мне приписать видение это?

– Откуда тебе известно мое имя?

– Групповой портрет выпускников колледжа святого Марка Певзнера. Пятый в третьем ряду. Вестник «Слуги господни» номер 211160, страница десятая, – помедлив мгновение, ответил Ферро.

– Неплохо, – усмехнулся отец Джон. – А насчет отражения?

– Что ж, оформлен тщательно. Цилиндрический корпус, голова с круговым обзором, броневая защита мыслящей системы… – Кибер с любовью похлопал себя по тому месту, где у людей размещается аппендикс. – Шаровые шарниры рук. – Он повращал манипуляторами сначала в локтевых, а потом в плечевых шарнирах. – Можно, конечно, кое-что улучшить. Я бы туловище сделал шаровидным, шар – это замкнутое совершенство, при наименьшей поверхности он вмещает наибольший объем…

– Тебя не спросил, – пробормотал Вальд.

– Но это дело недалекого будущего. Мы, роботы, обладаем тем преимуществом, что можем быть переделаны в любой подходящий момент. В отличие от вас, людей, которых уже не переделать.

– Убедительно, – ласково проговорил отец Джон. – Меня еще интересует, как ты пришел к богу.

– Я стою на позициях логики. Любой, кто выслушает мои доводы, сподобится божьей благодати, ибо никогда не поздно вступить на путь праведный.

– Но, минутку, ты создан как робот для бытовых услуг. Такова программа, заложенная в тебя, или, точнее, такова воля провидения. – Отец Джон слегка покраснел. – Кибер вне религии. Откуда же это в тебе?

– Шифервейс! Я искал истину.

– Простите, Вальд, что такое шифервейс?

– Видите ли, святой отец, мозг его собран из нестандартных мыслительных элементов, я это уже говорил. У него пристрастие к звонким непонятным словам. Это недостаток?

– Не знаю. Вернемся, однако, к поискам истины.

– Да, я хотел определить свое место в мире, образно говоря – свои координаты в окружающей действительности. Я стал читать, прочел много книг в переплетах, пленках и кристаллах, Библию и, не поверите, все четыре Евангелия. Анализ накопленной информации позволил мне сформулировать свое отношение к человеку и воспринять бытие божие. Посудите сами: если человек, при всех его недостатках, – кибер кивнул в сторону Вальда, – мог создать мыслящего меня, то почему он сам не мог быть создан кем-то? Ну а от этой посылки до бога один шаг.

– Блестяще, – прошептал отец Джон. Он почти упал в кресло, ошеломленный радужными перспективами. Вот когда сатана будет посрамлен! Да что там сатана! Кресло епископа – это на первый случай.

Из мира грез его вывел кибер.

 
– В двенадцать часов по ночам
Из гроба встает император… —
 

внезапно заорал он. На низких тонах у него внутри резонировала какая-то деталь, и голос приобретал дребезжащий, старческий оттенок.

– Молитва? – дослушав до конца, спросил отец Джон.

– Просто мотив нравится. А молитвы – это предрассудок. Вообще вся история религии полна глупых предрассудков.

– Вот это уже лишнее. Никаких реформ.

– Не беспокойтесь, – сказал Вальд. – Крамолу и ересь я искореню хоть сейчас. Где там моя отвертка?

– Спасибо, мы к этому еще вернемся. Сперва я хочу поговорить с ним без свидетелей. И не здесь, лучше за городом.

– Боитесь, надуем, – заулыбался Тим. – Дело чистое.

– Во грехе рождены, а дьявол силен, – неопределенно ответил отец Джон и выжидающе замолк. В таком святом деле он рисковать не намерен. Если эта машина действительно верит в бога, он купит ее, хотя бы для этого пришлось обокрасть церковную кассу. А верит ли – в этом он сумеет убедиться. Что другое, а курс атеизма отец Джон знает отлично, киберу придется попотеть. Не зря всякий раз, когда декан говорил о происках сатаны, он цитировал курсовую работу семинариста Джона «Критика религии с позиций диалектического материализма».

Проверка кибера состоялась через неделю. За это время отец Джон, мобилизовав все свои связи, сподобился аудиенции репрезентанта Суинли, прилетел от него на крыльях надежды и с чековой книжкой в руках. Молодой и скромный священник понравился репрезентанту своим смирением и еще чем-то, о чем отец Джон даже не догадывался. Репрезентант сразу понял, что бес тщеславия одолевает смиренного служителя церкви. Ну что ж! Это еще не самый скверный из бесов, владеющих душой отца Джона, не стоит его изгонять. Энергичные люди – вот в ком нуждается церковь страны всеобщего благоденствия. Шатаются устои, язычество распространяется, растекается, как зараза, а опереться не на кого, и нет преграды на пути крамолы и безбожия. Где независимые умы? Где новые идеи? Где молодые и способные деятели, в руки коих можно передать веками накопленную мудрость? Где, наконец, те ереси, которые всегда выручали церковь в периоды кризисов?

Новые времена – новые подходы; кибер, будем считать, это порождение божье, ибо предначертан. Грех пренебречь открывающимися возможностями. Пусть этот отец Джон идет и содеет свое, никому не ведом путь истинный: дойди до конца – и увидишь.

Было жарко. Вальд и Тим лежали в тени под машиной, поглядывая, как на самом солнцепеке по голому, загаженному океанскому берегу расхаживают рядом кибер и священник. Вдали со своими совками и тележками ковырялись в песке молчаливые чистильщики, члены секты, старающейся возродить природу. Им не было дела до праздных посетителей заброшенного пляжа. Отец Джон счел это место самым подходящим для беседы о господе боге, здесь никто не мог их подслушать.

Вальд, сдвинув маску на затылок, потягивал из банки холодное пиво и улыбался всей своей распаренной физиономией. Тим кашлял, сплевывая на песок.

– Как думаешь, а не переспорит кибера поп? – с беспокойством спросил он.

Тим молил бога, чтобы сделка удалась. Он должен получить свои тридцать процентов, и уехать отсюда, и жить респектабельной жизнью рантье, не впутываясь в аферы, и грешить помаленьку в пределах тех заповедей, нарушение которых не влечет за собой уголовной ответственности.

– Не беспокойтесь, – лениво ответил Вальд. – Кибер помнит каждую запятую из студенческих конспектов святого отца, который вряд ли за эти годы поумнел, общаясь с паствой.

– Ого! – Тим не скрывал удивления. – Где ты их достал?

– Знакомый архивариус уступил за десяток паунтов. Ну чего вы так уставились на меня? Если уж я взялся продавать товар, то должен же был подготовить его?

Н-да, этот Вальд совсем не так глуп, как кажется, а Тим принял его за простачка. Впрочем, что от этого меняется? Главное, получить свое и скорее смотаться.

– Двадцать тысяч даст?

Вальд молчал, щурил глаза. Серый океан гнал на берег пенные барашки прибоя, небо сливалось с водой в белесой дали, и неистовое солнце заливало пыльный песок. И, как последний штрих, после которого уже нечего добавить, прозвучал резкий вопль уцелевшей чайки. Фигуры священника и робота казались здесь лишними.

На берегу волна лизнула ступни Ферро. Он сделал гигантский прыжок, приземлился на валуне и стал приплясывать, видимо, стряхивая соленые капли. Отец Джон размахивал руками, что-то говорил. За шумом волн ничего не было слышно.

– Двадцать тысяч даст, а? – повторил Тим. Все-таки без электронных ушей как без рук.

Вальд перевернулся на другой бок, оглядел настырного многословного старикашку, сморщил нос:

– Это уж ваша забота. Вон они идут.

Отец Джон смущенно ухмылялся, но был доволен: кибер выдержал проверку.

– Покупаю, – торжественно заявил он. – Заверните.

Тим встал. Он отвел отца Джона в сторону. Он не спешил и нагло, не моргая, уставился ему в переносицу.

– Очень интересно, – без выражения сказал он. – Священник спорит с автоматом о бытии божьем. Священник опровергает догматы веры, потрясает основы, демонстрирует сомнения. Эта проверка, святой отец, увеличила стоимость товара вдвое: сам кибер плюс наше молчание. Представляете заголовки «Отец Джон отрицает бога» или что-нибудь в этом роде. Короче: пятьдесят тысяч!

Отец Джон сел на песок. Отец Джон раскрыл рот, полный белых зубов, и захохотал. Он смеялся долго, вытирая слезы, а потом сказал:

– Силы небесные, Слэнг! Как вы примитивно работаете! Вам пора на пенсию, Тимотти Слэнг. Диву даюсь, что вы еще не померли с голоду. Впрочем, видимо, вы из числа клиентов господина Харисидиса с самого детства, да? С вашими ли куриными мозгами заниматься столь деликатным делом, как вымогательство? Теперь мне понятно, почему в мире столько дураков: их заготовил господь, заботясь о вашем пропитании. Вот чек на пятьдесят тысяч! А в придачу дарю вам одиннадцатую заповедь: не шантажируй!

Тим стоял в трансе, отец Джон сунул ему в руки чек и, хохоча безудержно, увел кибера к своей машине.

– Бог благословит вас, Слэнг. И его преосвященство репрезентант Суинли, которому вы сэкономили двести тысяч паунтов.

Отец Джон вывел машину на дорогу, дал газ и исчез из виду.

Тим сгорбился, по щекам его текли слезы, оставляя пыльные канавки. Странная слабость охватила его: это был конец.

Держать в руках четверть миллиона и так глупо отдать их за здорово живешь! Даровые деньги шли к нему, а он зачем-то начал шантажировать попа, когда надо было просто молчать и ждать, сколько тот предложит. Господи! За какую-то сотню паунтов он выслеживал в злачных местах неверных мужей. А сколько усилий надо было приложить, чтобы сделать приличный снимок и назавтра продать негатив тому же грешному мужу… Тим тупо смотрел на чек – ведь только что у него в руках могло быть четверть миллиона, а из этих пятидесяти большую часть он должен отдать Вальду. Слэнг застонал от горя. Вальд подошел и стал рядом, он теребил маску и без любопытства разглядывал чек. Потом не к месту спросил:

– Вы умеете водить машину?

Слэнг кивнул, говорить он не мог.

– Тогда садитесь за руль – и поедем прямо в банк. У вас, Тимотти Слэнг, лицо какое-то странное.

С последней сессии Совета экологов директор Института Реставрации Природы Сатон вернулся злой и неспокойный. Он сразу же собрал совещание сотрудников института, чтобы проинформировать их о прошедшей сессии.

По его словам, Ассоциация государств, подписавших экологическую конвенцию, в очередной раз продемонстрировала свое бессилие справиться с Джанатией, пренебрегающей экологическими установлениями конвенции.