Текст книги "Наш Буденный"

Автор книги: Сергей Борзенко

Соавторы: Николай Денисов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

С. М. Буденного по-прежнему не оставляла мысль о необходимости действий против белых крупными кавалерийскими соединениями. Еще и еще раз обращался он по этому поводу к командованию 10-й армии. И вот наконец пришел приказ об образовании из его кавгруппы и присоединившейся к ней в ходе боев Доно-Ставропольской кавбригады Особой кавалерийской дивизии. На укрепление ее из Царицына прибыл бронеотряд. Во вновь созданной дивизии был организован политотдел.

Сил прибавилось. Буденный все время искал встреч с противником. Разведка доложила: в районе Прямой Балки расположились пять полков красновской конницы и полк пехоты. По-зимнему быстро темнело. В степи мела морозная пурга. Семен Михайлович вызвал командиров:

– Грешно не воспользоваться непогодой и ночной теменью. Беляки наверняка не ждут нас…

23 января в три часа ночи дивизия выступила на Прямую Балку. Ледяной ветер затруднял движение, разыгравшийся буран слепил глаза. Двадцатиградусный мороз загнал белых в хаты. Красные конники окружили село, взяли на прицел все дороги из Прямой Балки. По сигналу атаки эскадроны, сопровождаемые автоброневиками и пулеметными тачанками, ринулись вперед. На улицах Прямой Балки завязался рукопашный бой. Внезапный удар сокрушил противника. Нескольким группам белых удалось бежать в сторону Давыдовки. Преследуя их, буденновцы ворвались в село, захватили обозы, боеприпасы, лошадей.

В Прямой Балке и Давыдовке было порублено до тысячи беляков, взято много пленных, в том числе восемьсот бывших офицеров, действовавших как рядовые. Радовали и добрые трофеи – тринадцать орудий да три десятка пулеметов.

Через два дня, продолжая преследовать противника, части дивизии, соединившись с камышинским боевым участком, выполнили задачу, поставленную Реввоенсоветом армии. С. М. Буденный был ранен, но остался в строю.

А рейд красных конников продолжался. Описав по тылам врага дугу протяженностью около четырехсот верст, они теперь ударили на Гумрак и, взаимодействуя с другими частями 10-й армии, взяли в клещи крупную группировку красновцев. Разыгрался встречный бой. Несколько тысяч всадников поскакали навстречу друг другу. Эскадроны врезались в эскадроны. Началась сабельная рубка. Красные конники теснили белоказаков к железной дороге, откуда два советских бронепоезда били картечью, вели пулеметный огонь.

Принимая участие в завязавшейся сече, Семен Михайлович ни на минуту не прекращал управления частями. К нему то и дело на взмыленных конях подскакивали связные. Его беспокоило, как бы экипажи бронепоездов случайно не накрыли огнем своих конников. Он решил пробиться с ординарцем к бронепоездам. Пролетая бешеным аллюром сквозь ряды рубящихся, увидел, как белоказаки наседают на командира полка Д. И. Рябышева. Рискуя жизнью, С. М. Буденный бросился на выручку боевому товарищу, отбил занесенные над его головой вражьи шашки.

Совместным ударом конников и пехоты, поддержанной огнем бронепоездов, группировка красновцев была разгромлена. С. М. Буденный доложил по телефону командарму-10:

– Рейдовая операция Особой кавалерийской дивизии завершена.

Успехи Особой кавалерийской дивизии были высоко оценены. Ее наградили Почетным революционным знаменем, а ряд бойцов и командиров, в том числе и С. М. Буденного, – орденами Красного Знамени. Но к этой большой радости в душе Семена Михайловича примешалась горькая, как полынь, печаль: от Оки Городовикова он узнал о смерти своего отца Михаила Ивановича.

Всю весну 1919 года продолжались бои с белыми, отходившими под натиском 10-й армии на реку Маныч. Особой кавалерийской дивизии в эти горячие дни довелось бить многие части белых генералов. В конце марта 1919 года она была переименована в 4-ю кавдивизию. В состав ее вошли три бригады. Кроме того, в подчинении начдива находились казачий полк и два резервных дивизиона – кавалерийский и артиллерийский. Руководство 10-й армии поручало дивизии выполнение наиболее сложных задач. С. М. Буденный, хорошо знавший возможности своих бойцов и командиров, как правило, в самой острой обстановке всегда находил нужные решения и добивался успеха.

По данным разведки и из оперативных фронтовых сводок он знал, что белые подтягивают конные корпуса Кавказской армии барона Врангеля. Этим крупным силам, словно грозовая туча нависающим над фронтом, надо было противопоставить не менее крупные силы. Но где их взять?

В начале мая, после боев под станицей Великокняжеской, в районе, где располагались части 4-й кавдивизии, появилась 1-я Ставропольская рабоче-крестьянская кавдивизия под командованием И. Р. Апанасенко, сформированная из партизанских отрядов, действовавших на Ставропольщине. С. М. Буденный доложил командарму А. И. Егорову выношенные в глубоких раздумьях соображения о создании Конного корпуса. Реввоенсовет принял решение о формировании такого соединения. 1-я Ставропольская рабоче-крестьянская кавалерийская дивизия была переименована в 6-ю кавдивизию, для усиления ей придавался кавалерийский полк. Устным распоряжением командарма обе кавдивизии – 4-я и 6-я – сводились в Конный корпус, командование им поручалось С. М. Буденному. Официальный приказ о сформировании Конного корпуса был отдан несколько позднее– во второй половине июня 1919 года. Так в молодой Красной Армии появилось первое крупное кавалерийское соединение. Впоследствии М. В. Фрунзе писал: «На подступах к красной крепости юго-востока России – Царицыну родились, выросли и закалились те бойцы и вожди, которые впоследствии составили ядро 1-й Конной армии. Здесь в жестоких схватках с сильнейшим врагом выработались те приемы и навыки, которые создали славу 1-й Конной армии– лучшей конницы в мире».

Конармейцы – вперед!

Конный корпус был создан своевременно: белые вновь начали наступление на Царицын. Против 10-й армии командующий белогвардейскими силами на юге России генерал Деникин бросил группу войск барона Врангеля, в которую входили усиленные казачьи корпуса генералов Улагая и Покровского, смешанный корпус генерала Шатилова и другие части. Располагая разведывательными данными о ближайших планах противника, намеревавшегося корпусом Улагая перерезать железнодорожную магистраль Тихорецкая – Царицын, командарм А. И. Егоров приказал С. М. Буденному передвинуть Конный корпус в район станицы Граббевской и разгромить белых.

13 мая красные конники настигли части Улагая и завязали бой. Белоказаки начали отступать. До глубокой темноты буденновцы преследовали противника. Сравнительная легкость успеха насторожила Буденного: не заманивает ли его противник, не пытается ли увести с главного направления ударов своих войск? Комкор допросил пленных. Все они были из двух дивизий. А где же третья дивизия корпуса Улагая? Конечно, заманчиво продолжить преследование противника. Но ведь тогда обороняющиеся части 10-й армии могли на какое-то время остаться без своей подвижной ударной силы. С. М. Буденный разгадал хитрость противника. Преследование было прекращено. Корпус вернулся на исходные позиции.

Противник, как и предугадал комкор, собрав силы в кулак, охватил с флангов стрелковые дивизии красных, потеснил нашу пехоту. Надо выручать своих. Конкорпус вышел на тылы белых и, развернувшись в боевой порядок, внезапно всеми частями атаковал врага. Началась жестокая сеча. В этом бою половина пластунской дивизии белых была уничтожена, половина – пленена, а конница рассеяна по степи. Буденновцы взяли богатые трофеи.

Через несколько дней к красным конникам, занявшим оборону на широком фронте по правому берегу реки Маныч, прибыл командарм А. И. Егоров. Побывал в эскадронах, пообедал и потолковал с бойцами, осмотрел коней. Командарм остался доволен корпусом. Его тронула любовная заботливость бойцов о своих боевых друзьях – конях. Он узнал о высокой требовательности Буденного, учившего всадников: «Сначала напои и накорми коня, а затем уже поешь, отдохни сам… Погоняй лошадь не нагайкой, а овсом».

Вместе с командирами-конниками командарм разработал план дерзкой операции, целью которой было отрезать белых, захвативших плацдарм на реке Сал. По этому плану 4-я кавдивизия наносила противнику удар с востока, а 6-я – с запада. А. И. Егоров, который всегда в решительные моменты стремился, находясь в гуще боя, показать бойцам личный пример, повел в атаку 6-ю дивизию. Во главе 4-й дивизии с обнаженным клинком скакал С. М. Буденный. Одновременная атака с двух направлений оказалась неотразимой. Белоказаки, переправившиеся на правый берег реки, оказались либо зарубленными, либо взятыми в плен.

Атаки противника на царицынском направлении становились все настойчивее. В первых числах июня корпус занял оборону по правому берегу реки Аксай-Курмоярский и в течение пяти суток вел сдерживающие бои с наседавшими частями белых, прикрывая отход стрелковых соединений армии на новый рубеж обороны. Красные кавалеристы отважно сражались и в конном и в пешем строю. Их успеху во многом содействовали удачно выбранные командиром корпуса позиции, а также насыщенность обороны пушками и пулеметами. В последний день обороны на этом рубеже свои основные атаки белые сосредоточили на фронте 6-й кавдивизии, но, не достигнув успеха, приостановили наступление. Поскольку стрелковые части уже отошли на новые позиции и задача, поставленная перед корпусом, была выполнена, С. М. Буденный решил вывести его из боя. 6-я кавдивизия начала отрываться от противника первой; комкор направился на правый фланг, в 4-ю кавдивизию.

По пути в дивизию, находясь в расположении 1-й кавбригады, он решил окинуть глазом поле боя. Взобравшись на скирду сена, несмотря на наплывавшие сумерки, уловил скрытное движение в стане белых. Их конница под прикрытием садов и балок принимала развернутый боевой порядок. Враг готовился к ночной атаке. Тотчас же было принято решение орудия и пулеметы 1-й кавбригады выдвинуть на передний край обороны, а сабельным эскадронам построиться в два эшелона.

Вражеские полки начали движение. В вечерней тишине слышался звон подков и тихое ржание коней. Бригада открыла беглый огонь из всех пушек. Белая конница, перейдя на галоп, ринулась в атаку. Тогда по ней ударили четыре десятка пулеметов. Первый эшелон белых, наткнувшись на огневой вал, повернул вспять, сшибаясь со следующими за ним вторым и третьим эшелонами всадников. Наступил удобный момент для контратаки. Командир корпуса применил свой излюбленный маневр – послал на фланги пулеметные тачанки. На бешеном карьере расчеты выскочили к холмам и, развернувшись, открыли огонь.

– Шашки к бою! За мной, в атаку, марш-марш! – скомандовал Буденный.

В наступившей темноте началась отчаянная рубка. Увлекшись боем, Семен Михайлович вырвался слишком далеко. Четыре белоказака навалились на всадника, отбившегося от своих.

– Держи, держи его, это комиссар! – кричали они.

– Кого держи, черт бы вас побрал! – подделываясь под казачьего офицера, выругался Семен Михайлович и, приказав следовать за собой, добавил: – Я вам покажу, какой я красный комиссар…

Он произнес эти слова спокойно, набивая патронами опустевшую обойму кольта. А затем так же спокойно несколько раз выстрелил в преследователей – кого-то убил, кого-то ранил и, пришпорив скакуна, умчался в гущу боя.

В непрерывных боях под Царицыном последовательно и настойчиво вырабатывалась новая тактика борьбы с врагом. Буденновцы стремились к активным действиям, внезапным ударам по противнику; они предпочитали нападения с тыла и с флангов. Если враг преимущественно вел бои днем, то буденновцы зачастую навязывали ему ночной бой. Военный опыт и показания пленных привели к выводу, что белые генералы любят сосредоточивать артиллерию в одном месте. Поэтому красные конники старались первый удар наносить по артиллерийским подразделениям врага. Из захваченных орудий тотчас же открывали огонь по нему. Крупным нововведением в боевой практике буденновцев стали знаменитые пулеметные тачанки. Они внезапно появлялись там, где их меньше всего ждал противник. Повсюду наводя панику, они были надежным огневым средством в руках командования.

Конный корпус все время пополнялся. Выступая перед новыми бойцами, С. М. Буденный говорил:

– Наш корпус – соединение смелых! У нас первое условие, закон такой – идти вперед. Бойцы у нас лихие, кони ладные. Нам нужны герои, беззаветно преданные революции, готовые на смерть за власть Советов…

Каждое выступление С. М. Буденного воспринималось конниками как боевое напутствие. Почти всегда после командира держал речь комиссар корпуса, большевик с дореволюционным стажем, бывший машинист А. А. Кивгела. Дополняя страстные, идущие от сердца выступления комкора, он говорил о партии, о В. И. Ленине, раздвигал перед бойцами широкие горизонты светлого будущего, за которое надо бороться не щадя ни сил, ни самой жизни.

Летом и в начале осени 1919 года на фронтах создалось тяжелое положение. Особенно сложно было там, где наступали войска генерала Деникина, уже назначившего сроки захвата Москвы. В письме ЦК РКП(б) к партийным организациям «Все на борьбу с Деникиным!» говорилось: «Наступил один из самых критических, по всей вероятности, даже самый критический момент социалистической революции». Чтобы отразить наступление Деникина, Центральный Комитет партии требовал перестроить всю работу на военный лад, превратить молодую Советскую республику в единый боевой лагерь. На фронт для усиления частей Красной Армии направлялись коммунисты и отряды рабочих Москвы и Петрограда.

В конце июля 1919 года на левом крыле Южного фронта была создана Особая группа войск в составе 9-й и 10-й армий, а также Конного корпуса С. М. Буденного. Командующим группой был назначен B. И. Шорин. На нее возлагалась задача нанесения главного удара в глубь Донской области, в общем направлении на Новочеркасск. Развернувшиеся бои были очень тяжелыми. Впоследствии Деникин писал, что этот удар и, в частности, наступление 10-й армии с многочисленной конницей Буденного поставили Кавказскую армию белых в весьма затруднительное положение.

Одним из сильнейших соединений деникинских полчищ был конный корпус генерала Мамонтова.

C. М. Буденный слышал о нем, но пока встречаться с мамонтовцами не приходилось. Однажды на хутор Кепинский нарочный из штаба 10-й армии привез Семену Михайловичу товарищеское письмо от К. Е. Ворошилова, который находился на Украине. Он писал о глубоком рейде, предпринятом мамонтовцами по тылам советских войск, и считал, что для борьбы с Мамонтовым следует использовать буденновцев: «…разгромить его – вот, по моему мнению, ваша первостепенная, а для республики необходимая задача». Примерно такого же содержания пришло письмо от члена Реввоенсовета Южного фронта И. В. Сталина. В нем говорилось, что В. И. Ленин считает необходимым быстрейшую ликвидацию зарвавшихся мамонтовцев.

В тревожные дни деникинского наступления Пленум ЦК партии, обсуждая вопрос о положении на Южном фронте, решил направить туда как можно больше сил. Пленум Центрального Комитета одобрил меры, принятые главным командованием Красной Армии по усилению Южного фронта, и, в частности, переброску Конного корпуса Буденного в район Бутурлиновка – Репьевка. Распоряжение это привез в корпус Е. А. Щаденко, которого Семен Михайлович знал еще с 1914 года. Старый боевой товарищ привез и циркулярное письмо ЦК РКП(б) от 20 сентября 1919 года – обширный план, излагающий методы борьбы с Деникиным. В конце письма говорилось: «Помогайте строить кавалерийские части! Извлекайте всех коммунистов-кавалеристов, создавайте из них ячейки для советской кавалерии».

Настал черед разгрома корпуса Мамонтова. От пленных С. М. Буденный узнал, что мамонтовцы сосредоточились в районе станции Таловой. Они показали, что Мамонтов – полковник царской армии, ставший теперь генералом. Ему пятьдесят лет. На вопрос, какой у него характер, пленный унтер ответил:

– Жестокий. Плюнет – гадюка сдохнет.

В дождливый октябрьский день над походными колоннами красных конников, направляющихся к Таловой, появился самолет с трехцветными опознавательными кругами на крыльях. Буденновцы замахали шлемами. Летчик, ошибочно приняв красную конницу за белоказаков, посадил машину неподалеку от дороги. Он вез пакет генералу Мамонтову с приказом штаба Донской армии, а также письмо от командира конного корпуса генерала Шкуро, занявшего Воронеж. Документы, взятые у белого летчика, раскрыли планы врага. И Шкуро, и Мамонтов, каждый располагая силами большими, чем советский Конный корпус, опасались в одиночку встретиться с буденновцами. Им была известна смелость Буденного, они считали его способным на любую дерзость. Узнав о приближении буденновцев к Таловой, Мамонтов поспешил увести свои дивизии к Воронежу.

7 октября комкор получил пакет с директивой командующего Южным фронтом, в которой говорилось: «…по имеющимся сведениям, Мамонтов и Шкуро соединились в Воронеже и действуют в направлении на Грязи. Приказываю: корпусу Будённого разыскать и разбить Мамонтова и Шкуро». Корпусу были приданы железнодорожная стрелковая бригада и кавгруппа 8-й армии. Совместно с ним действовала, находясь в оперативном подчинении С. М. Буденного, 12-я стрелковая дивизия.

Корпус прошел по осеннему бездорожью около пятисот верст. В полночь 13 октября штаб разослал приказ, согласно которому утром красные конники должны были перейти в наступление по всему фронту. Однако на рассвете восемь кавалерийских полков Шкуро под прикрытием тумана неожиданно ударили по левому флангу красных конников. Атака с трудом была отбита артиллерийским и пулеметным огнем. Не давая противнику опомниться, красные конники перешли в контратаку, и после четырехчасового боя противник вынужден был отступить. На другой день Шкуро крупными кавалерийскими силами при поддержке бронепоездов вновь начал наступать, но был отброшен.

Бои с переменным успехом не удовлетворяли Буденного. Активность противника настораживала. В штабе не было достоверных сведений о силах врага. Семен Михайлович знал, что Воронеж занят двумя конными корпусами белых. Но там могли оказаться и другие части. Комкор, склонившись над картой, подолгу размышлял: двум поредевшим в боях красным кавалерийским дивизиям противостояли шесть казачьих дивизий; да и атаковать Воронеж предстояло по открытой местности, насквозь простреливаемой с холмов.

Взвесив все «за» и «против», Семен Михайлович пришел к решению на какое-то время прекратить активные действия, выманить противника из города на открытую местность. Свое решение он объявил на совещании командиров. Они зашумели.

– Освобождение Воронежа – желанный подарок к годовщине Октября, – сказал Семен Тимошенко.

– Возьмем Воронеж – побанимся, приведем в порядок себя и коней, – поддержал Ока Городовиков.

– Захватим в городе трофеи… Будет что выпить и закусить, – пошутил Федор Морозов.

Кто-то громко сказал:

– Излишняя осторожность – трусость.

– В случае сомнений лучше воздержаться, чем сделать неправильный шаг. В нашем деле так: семь раз отмерь – один раз отрежь, – настаивал Семен Михайлович.

Его поддержал комиссар корпуса А. А. Кивгела. Развивая доводы комкора, он говорил, что далеко не всякое наступление приносит успех, а тем более плохо подготовленное.

– Зачем рубить топором там, где нужна игла, – сказал он и предложил послать в Воронеж два письма: одно – белоказакам, а другое – самому Шкуро.

Участники совещания согласились с комиссаром: искусно составленный документ иногда достигает большего, чем кровопролитный бой. Да и предложение о письме белому генералу увлекало – тут можно было дать волю накопившемуся в душах сарказму. Письмо к Шкуро сочинили здесь же, на совещании. Каждый, подобно легендарным запорожцам, писавшим турецкому султану, старался вставить словечко похлеще, позабористее.

Это послание взялся доставить адресату командир полка Олеко Дундич. Серб по национальности, он мужественно сражался за Советскую власть, за свою новую родину – Советскую Россию. Переодевшись в офицерскую черкеску с золотыми погонами, Олеко Дундич проник в Воронеж и через дежурного по белогвардейскому штабу передал письмо генералу Шкуро. Затем он объехал оборонительные сооружения города и, вернувшись к штабу, бросил в окна две ручные гранаты. Пользуясь возникшей паникой, смельчак возвратился к своим и рассказал комкору обо всем увиденном.

В другом письме – обращении к трудовому казачеству, находившемуся в белой армии, говорилось: «Братья трудовые казаки! Заявляем вам, что вы напрасно губите себя и свои семьи, оставленные вами далеко на Кубани и Дону, воюя с нами. Мы знаем, за что воюем, – за свободу своего трудового народа, а вы – за генералов, помещиков, которые забирают у ваших отцов и жен хлеб и скот, отправляют его за рубеж в обмен на патроны, снаряды и пушки, которыми вы слепо убиваете таких же трудовых братьев крестьян и казаков, сражающихся за лучшее будущее всего трудового народа. Бросайте, братья, воевать, расходитесь по домам или переходите на нашу сторону». Обращение подписали с «титулами» – командир Конного корпуса старший урядник Семен Буденный, донской казак инспектор Конкорпуса Ефим Щаденко и казак Голубинской станицы Степан Зотов.

Письмо буденновцев и напугало, и привело в ярость генерала Шкуро. На четвертые сутки боевого затишья белоказаки вышли из города и начали наступление. С. М. Буденному все же удалось принудить врага к бою на открытой местности!

Противник наступал в густом тумане, затруднявшем ведение прицельного огня. Пришлось начать бой сабельной рубкой. Как и ожидал Семен Михайлович, кони белых, измученные ночным маршем по грязи, уступали в резвости коням буденновцев. Пользуясь туманом, как дымовой завесой, Ока Городовиков вывел свои полки в тыл противника и нанес сокрушающий удар. Стиснутые с фронта и тыла, белоказаки повернули к городу. Буденновцы гнали их до реки Воронеж и только там остановились перед стеной заградительного огня автоброневиков и бронепоездов.

Белые располагали мощными огневыми средствами. Надо было срочно исправить положение. Комкор с группой всадников поскакал на станцию Отрожка. Там разводил пары маневровый паровоз.

– Чем помочь, товарищ Буденный? – крикнул пожилой машинист, высовываясь из паровозной будки.

– Рычаги на полную скорость, а сам прыгай! – скомандовал Семен Михайлович.

Паровоз ринулся вперед и, все убыстряя ход, врезался во вражеский бронепоезд. Так же быстро были парализованы и действия второго бронепоезда белых: железнодорожники-добровольцы взорвали пролет железнодорожного моста; бронепоезд и бронеплощадка оказались в руках буденновцев.

С утра на восточных подступах к Воронежу Кон-корпус возобновил наступление. Белые оборонялись с ожесточением смертников. За ночь они успели закрепиться на высоком берегу реки. Среди документов, найденных у убитого начальника штаба одной из белогвардейских дивизий, обнаружили оперативный приказ Шкуро, после прочтения которого у комкора созрел новый план действий – нанести главный удар на Воронеж не с востока, где сосредоточивались основные силы белых, а с севера. Там и оборонительных сооружений меньше, и местность благоприятствует маневру кавалерии. На следующий день части корпуса вновь перешли в наступление. Бой продолжался весь день. Вечером белые подожгли деревянные строения города, а на рассвете красные конники с двух направлений ворвались в Воронеж. Вместе с ними в город вошли и красноармейцы 12-й стрелковой дивизии. Буденный послал краткое донесение в штаб фронта: «После ожесточенного боя доблестными частями Конкорпуса в 6 часов 24 октября занят город Воронеж. Противник отброшен за р. Дон. Преследование продолжается».

Разгром конных корпусов Шкуро и Мамонтова, освобождение Воронежа, успешные действия других частей Красной Армии резко изменили обстановку на всем Южном фронте.

Посоветовавшись с комиссаром корпуса, Семен Михайлович написал письмо в Реввоенсовет фронта, излагая в нем соображения о дальнейшем использовании конницы в интересах не одной армии, а всего фронта. Кавалерию надо привлекать прежде всего для решения крупных стратегических задач. Буденный предлагал Конкорпус развернуть в Конную армию. Это была смелая мысль. В истории военного искусства столь крупных кавалерийских объединений никогда не существовало. Письмо заканчивалось просьбой прислать на пополнение конных частей рабочих-коммунистов.

Через несколько дней, когда корпус после победы под Воронежем форсировал Дон, из Реввоенсовета Южного фронта С. М. Буденному пришла телеграмма: «Вверенный Вам корпус во всех отношениях подчинен исключительно Южному фронту… В ближайшем будущем предположено создать 2-й Конкорпус из 11-й и 8-й дивизий. Оба корпуса предположено объединить под Вашим руководством на правах Конной армии».

Такое решение не могло не обрадовать Семена Михайловича. Это была победа над косными взглядами тех, кто высказывался против предложения о формировании крупных конных частей. Сама жизнь, интересы борьбы на фронтах гражданской войны сметали все преграды на пути создания мощной, подвижной ударной силы Красной Армии.

Приближалась вторая годовщина Великого Октября. В эскадронах и полках проводились митинги и беседы. Скромные подарки от трудящихся: пачка махорки, кисет, вышитый девичьими руками, теплые носки, связанные крестьянкой, пригоршня сухих грибов или ягод – радовали бойцов, напоминали им о доме. Хотелось поскорее разбить белых, покончить с войной.

Большим событием в эти дни был приезд в Кон-корпус Председателя ВЦИК Михаила Ивановича Калинина и Председателя ЦИК УССР Григория Ивановича Петровского. Они рассказали бойцам о критическом положении: страна окружена полчищами белых; в промышленности и на транспорте разруха; в городах голод, нет топлива, нет керосина; каждый фунт хлеба, посылаемый на фронт, приходится отрывать у трудовых семей. Они говорили о неутомимой работе партии, организовывавшей отпор врагу, о деятельности Председателя Совнаркома республики Владимира Ильича Ленина, решавшего сложнейшие политические, хозяйственные и военные задачи, призывали бойцов к скорейшему разгрому врага.

Ночами, в часы отдыха, Семен Михайлович подолгу беседовал с М. И. Калининым и Г. И. Петровским. Соглашаясь с его доводами, они горячо поддержали идею создания Конной армии. Перед отъездом он пригласил их на учебное занятие. Все делалось как в бою. Закончилось учение стремительной атакой в конном строю, произведшей на них большое впечатление.

– Вернемся в Москву, – сказал М. И. Калинин, – обо всем расскажем Владимиру Ильичу.

Начались бои за Касторную. Противник подтягивал свежие силы, ввел в бой три бронепоезда. Отражая контратаки врага, С. М. Буденный в конце концов заставил его перейти к обороне. В штабе корпуса велась напряженная работа – уточнялось расположение огневых средств противника, состав его частей. Комкор нередко лично допрашивал пленных – это нужно было для выбора направления главного удара. После долгих раздумий он решил ударить по небольшой степной станции Суковкино, в двадцати верстах южнее Касторной.

Когда ночью в метель станция была захвачена, С. М. Буденный и начдив-4 О. И. Городовиков пошли на хитрость. Используя железнодорожный селектор, они связались с вражеским штабом в Касторной и потребовали немедленной высылки бронепоезда якобы для охраны станции от разъездов красных. Хитрость удалась. Через полчаса в Суковкино пришел бронепоезд «Слава офицерам». Командир его, приняв Буденного, облаченного в бурку, за генерала Мамонтова, отдал рапорт и подробно доложил о частях, дислоцированных в Касторной. Бронепоезд был захвачен. В нем оказался большой запас снарядов.

Тем же способом лишили врага второго бронепоезда. Вновь связались со штабом в Касторной, попросили прислать второй бронепоезд, теперь уже на разъезд Благодатенский, куда Семен Михайлович Буденный направил 3-ю кавбригаду, которая и захватила бронепоезд. Только во второй половине дня одураченные белые поняли: красная конница обошла их с юга.

15 ноября буденновцы овладели Касторной. Противник потерял четыре бронепоезда, четыре английских танка, сто пулеметов, свыше двух десятков орудий. Около трех тысяч белых солдат и офицеров сдались в плен. Вместе с конниками в боях за Касторную геройски сражались воины 2-й стрелковой дивизии. За стойкость и мужество 371-й и 378-й стрелковые полки этой дивизии по представлению С. М. Буденного были награждены Почетными революционными красными знаменами. Взятие Касторной, успешные действия частей Красной Армии на других боевых участках надломили деникинские силы.

А через четыре дня —19 ноября 1919 года – командование Южного фронта на основании решения Реввоенсовета республики подписало приказ о переименовании Конкорпуса в 1-ю Конную армию. С. М. Буденный был назначен командующим этой армией. Сохранилась запись его переговоров по прямому проводу 21 ноября 1919 года с командующим Южным фронтом А. И. Егоровым:

«Командюж. Ваш корпус переименован в Конную армию. Командарм вы, члены Реввоенсовета Ворошилов, Щаденко… Реввоенсовет Южфронта приветствует образование первой в истории Конной армии во главе с героем красной конницы тов. Буденным и могучими борцами за рабочий класс товарищами Ворошиловым и Щаденко…

С. М. Буденный. Сердечно благодарю за высокое назначение. Приложу все силы, чтобы с гордостью оправдать свой пост…».

5 декабря в только что занятый буденновцами Новый Оскол прибыли А. И. Егоров, И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов и Е. А. Щаденко. На другой день состоялось первое заседание Реввоенсовета вновь создаваемой Конной армии. Командующий фронтом обрисовал ближайшие задачи. Являясь оперативно-стратегической подвижной группой войск, Конармия должна стремительным ударом через Харьков, Донбасс, Ростов-на-Дону и Таганрог разъединить главные силы Деникина – Донскую и Добровольческую армии и во взаимодействии с 8-й и 13-й армиями Южного фронта разгромить противника.

– Задача эта, – сказал А. И. Егоров, – огромной государственной важности. И исходя из нее, надо решать все вопросы организации армии.

Член Реввоенсовета фронта И. В. Сталин подчеркнул, что Конная армия создается вопреки взглядам некоторых военспецов, утверждающих, что это надуманная затея, что в первой мировой войне кавалерия не оправдала возложенных на нее надежд. Критикуя подобные взгляды, он сказал, что действительно у нас нет подвижной техники и против конницы белых следует противопоставить свою массовую конницу, как силу, способную преодолеть казачью кавалерию. И далее он развил мысли командующего фронтом:

– Наша задача заключается в том, чтобы рассечь противника надвое, не дать дивизиям Деникина с Украины отойти на Северный Кавказ. В этом залог успеха, и эту задачу мы возлагаем на 1-ю Конную. А когда, расколов противника, дойдем до Азовского моря, будет видно, куда направить Конную армию – на Украину или на Северный Кавказ.