Текст книги "Бастард рода Неллеров. Книга 4 (СИ)"

Автор книги: Серг Усов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4

– Ваше преподобие, – слышу за спиной голос заботливого Ригера. – Вам туда не нужно ехать в первых рядах.

Наш отряд достиг места, где нужно было свернуть в лес, чтобы кратчайшим путём выйти к стоянке виргийских диверсантов. Дорогу нам показывает Алекс, выживший пленный, он сильно побит, его левая рука изувечена, но в седле держится, и ладно. Исцелить? Да ну, к чёрту. Только время и магическую энергию зря переводить.

Нет, этого наблюдателя мы убивать не станем, но его дальнейшая участь совсем не радужная. Закончит свою жизнь или в кандалах на каком-нибудь руднике, или на арене амфитеатра, шансов выйти победителем в гладиаторской схватке у этого неуклюжего парня, к тому же оставшегося с одной действующей рукой, никаких нет. Да и пёс с ним. Вражеский лазутчик – последний человек, о котором я стал бы переживать.

– А я и не спешу. – оборачиваюсь к старшему сержанту и вижу не только у него, а и у Карла нацеленные на меня настороженные взгляды.

Зря вы так смотрите. Будь я в самом деле четырнадцатилетним юнцом, то конечно же сейчас бы рвался в бой, мечтая о славе победителя в сражении, тем более, что риска для меня никакого нет, амулеты и крепкая охрана не дадут в обиду.

Только вот, с моим-то настоящим жизненным опытом лезть в каждую драку что та затычка в бочку как-то даже не солидно. Обойдусь без дозы адреналина в крови. Успею ещё навоеваться. В прошлом бытие хлебнул этого вдосталь, чувствую и здесь достанется с лихвой.

Впереди множество настоящих сражений, и ладно бы лишь тех, что идут на поле брани. Вокруг меня вскоре закрутятся настоящие политические, религиозные и даже династические схватки.

Последнее настораживает больше всего. Не хочу, чтобы за меня кто-то что-то решал, используя как быка-производителя. Да, такой вариант возможен. Спасибо сестрице Агнии, просветила в одной из тех долгих и многочисленных бесед, которые мы с ней вели, когда ездили в войско нашего будущего зятя и возвращались оттуда обратно в Готлин.

Как только станет известно в дополнении к моим целительским способностям ещё и о моих немеряных боевых возможностях, так многие власть имущие быстро сумеют, сложив два и два, получить верное число четыре.

Разумеется точное количество оттенков энергии моего источника сразу не определят, но сразу поймут, что их до чёрта. Получить такого могучего мага в качестве отца сильного потомства захочет любой могущественный род. Включая королевский.

Да-да, королевский. Помню, я тогда на привале, в дне пути до Готлина, услышав от прекрасной маркизы о своей сверстнице принцессе Хельге, сестре нашего правителя Эдгара, подумал, что ослышался. Рассмеялся тогда, смешно мне стало. Муж принцессы – кто он? Консорт?

Не поверил. Не может же такого быть, чтобы как в немецкой сказке королевская дочь за свинопаса замуж пошла, пусть я и не свинопас, а сын служанки, только что это меняет? Таких мезальянсов в средневековье не бывает.

Оказывается, может и бывает. Сестрица без шуток об этом говорила. Не учёл я, что здесь не обычные дремучие века, а магические, и наличие мощного источника сломает все сословные преграды.

Так получилось, что уже четыре поколения правителей Кранца магически слабее своих вассальных родов, и верный слуга не только Создателя, но и короны кардинал Марк Праведный уже не первый год подыскивает для Хельги супруга максимальной одарённости.

Пока его поиски успехом не увенчались. На тех претендентов, которых он находил, у их родов имелись свои матримониальные планы, отличные от того, чтобы стать приживалой при дворе, ничего не решающим и без каких-либо перспектив.

Там, в королевском дворце, вообще всё мутно. Агния подробности мне не объяснила – не захотела или не успела, наше путешествие подошло тогда к концу – но у меня достаточно опыта, чтобы и по недосказанному складывать более или менее правдоподобную картину.

Если для нашего религиозного фанатика и аскета кардинала Марка укрепление власти короны – это, что называется, идея фикс, то вот молодому королю и ещё более молодой восемнадцатилетней королеве Люсильде брак принцессы с могучим одарённым будет весьма опасен в дальнейшем.

Своих детей у монаршей четы нет, но это пока. Когда-то они всё равно появятся, и наличие у наследника или наследников двоюродных братьев-сестёр, намного более сильных магически, само по себе для них опасно. При дворе всегда найдутся те, кто готовы будут сменить задницу, сидящую на троне.

Вполне может так случиться, что и взросления детей Хельги ждать не станут. Принцесса, имея могущественного мужа-консорта и сама в состоянии предъявить права на престол. В аристократических родах Паргеи, в том числе и правящих, никакой половой дискриминации в вопросах наследования нет. Феминисткам здесь не место. Без них всё давно решено.

Всё хорошо, прекрасная маркиза, и хороши у нас дела, не мог конечно же не задать ей вопрос о своём статусе, как духовного лица, не имеющего права вступать в брачный союз. Смысл ответа красавицы Агнии свёлся к одному слову: наплевать. Понимаю, когда власть имущим что-то нужно, они всегда готовы игнорировать правила, ими же написанные. И тут мир, основанный на правилах.

Кардиналу ничего не стоит настоятельно попросить самого Наместника, его святейшество Степа Восьмого, и тот освободит меня от служению Создателю. Понтифик имеет такое право и всегда готов идти навстречу своему ставленнику Марку Праведному. Вообще, нынешняя власть в Кранце – и светская, и духовная – дёргается из империи за верёвочки.

Сестра мне в открытую, правда, снизив голос до шёпота и убедившись, что не слышат даже её верные Гейла с Лейлой, поведала: за преждевременной кончиной нашего бывшего короля Петра Третьего стоит император Флавий Неустрашимый.

Уж не знаю, кого там этот правитель не устрашился, наверное, огромного десанта чернокожих воинов с материка Эвтория, десять лет тому назад высадившегося на побережье Юстиниана и разграбившего все портовые города, пока Флавий сидел взаперти стен своей столицы и собирал войска. Но интриган, думаю, он первостатейный, раз может настраивать сына против отца в борьбе за трон.

Маркиза-то промолчала, а мне и так понятно, что без согласия наследника Эдгара, хотя бы молчаливого согласия, никто бы его папашу на охоте не подстрелил. Стрелка, кстати, так и не нашли. И ведь всё тот же яд агалары использовали, что и при убийстве моего здешнего биологического отца. Совпадение? Не думаю.

Ладно, не о том мысли-то. Просто надо помнить, что предстоит мне вечный бой во всех сферах жизни, покой нам только снится, расслабляться не следует.

Готов ли я с радостью снять с себя церковные облачения? А вот не знаю. Пока мне в целом всё нравится, хотя первая эйфория уже прошла и начинаю уже брюзжать по разным поводам. Человек – существо ненасытное. Нет, скажу лучше менее обидно: нет пределов совершенству. Как бы хорошо ни было сейчас, всегда надо стремиться к лучшему.

– Смотри, не вздумай что-нибудь выкинуть. – предупредил нашего пленника кавалерийский сержант, наведя в его сторону арбалет. – Сразу же болт получишь. Понял? Всё, двигай первым. Показывай путь.

Как по мне, бедолага Алекс в дополнительном запугивании не нуждался. И так, вон, трясётся как осиновый лист.

– Степ, мне бы хотелось поехать с передовым отрядом. – произнёс милорд Монский.

– Да я-то чего? – жму плечами. – Я не возражаю. Разделимся. На тебе авангард, на мне арьергард.

Арьергард, кавалергард. Рифма. Кавалергарда век недолог. Из какой это песни? Уже не вспомню. А ведь, правда, начинает постепенно ностальгия подкрадываться. Слишком часто вспоминаю прошлую жизнь. Разве это плохо? Ну, когда как.

Карл тут же ударом шпор посылает коня вперёд и занимает место в середине кавалерийского десятка. К солдатам присоединяются и пятеро гвардейцев, остальные остаются при мне, в том числе и дядюшка, заметно успокоившийся, поняв, что его воспитанник первым в бой не рвётся, и дружок мой Николас с выражением скорби на лице от осознания случившегося расклада – не бывать ему сегодня героем.

– Не вешай нос, Ник. – протягиваю руку и ободряюще хлопаю новика по плечу. – Поехали.

Мы въехали на тропу, замыкая строй. Тропа была узкой, вилась между деревьями, и двигаться приходилось в колонну по одному. Мой будущий лейтенант, возглавивший нашу группу, хмурился, но сделать в плане прикрытия милорда Степа с боков ничего не мог.

Амулетами я увешан как дворняга блохами, не знаю, чего он так сильно переживает, десяток-другой стрел или болтов моя защита легко уведёт в сторону, даже при том, что здесь в лесу стрельба может вестись только с близкого расстояния. Не зря я нашёл более сложное плетение воздушного отпора и не пожадничал для себя и своих близких драгоценных камушков.

– Слышите, ваше преподобие? – обернулся назад ехавший впереди Ригер.

– Не глухой. – соглашаюсь.

Впереди, ярдах в двухстах, может, трёхстах, раздались неразборчивые крики и звон оружия. На панические вопли крики не очень походили, значит, наш отряд виргийцы заметили заранее и успели подготовиться.

Молодцы, чего уж. Бдительности не теряли, хотя непонятно, почему наш проводник о караульном не предупредил? Вряд ли этот Алекс решил изобразить из себя героя, скорее всего, командир диверсантов постоянно менял расположение караульного поста, а может и вовсе свою стоянку ближе к дороге передвинули. Чего я гадаю? Сейчас всё и узнаем.

Движение мы не ускорили, ехать быстрее без угрозы крепко стукнуться лбом о дубовую ветку не получится, однако и не тащимся как черепахи, наши лошади идут скорым шагом.

– Курцев здесь много! – раздался зычный голос.

Так-то мы кранцевцы, но виргийцы почему-то называют нас курцами. Звучит почти как фрицы, даже обидно немного.

Дошло до врага, что мы значительно превосходим его силами. И что он будет делать? Побежит или сдастся? Ну, мои орлы готовы к любому развитию событий. А вот противнику достался ещё один неприятный сюрприз.

Наша группа уже приблизилась к поляне, где шла звонкая рубка мечами, как среди дубов-колдунов вижу ярко-синюю змейку, разрезавшую воздух и обрушившуюся вниз. Последовал жуткий вой. Не знал бы, что там впереди люди убивают людей, подумал бы, что это волк волчицу зовёт.

Использованное заклинание было из арсенала милорда Монского. Отлично, Карл. Сколько времени ушло на создание плетения водяного аркана? Уверен, не больше пяти минут. Не зря мы долго и упорно тренировались.

– Ваше преподобие, не торопитесь. – перегораживает мне путь Ригер, когда я, ускорив кобылу, догнал его на развилке звериных троп. – Там ещё ничего не кончилось.

– Да ладно тебе, дядюшка. Мы победили, и враг бежит, бежит. – вспомнилась строка из песни «Как ныне сбирается Вещий Олег отмстить неразумным хазарам». – Ох, смотри, нашёл-таки свою стрелу. От судьбы не уйдёшь. – философски заключаю при виде нашего проводника, убитого арбалетным болтом в глаз, и его коня, мечущегося между дубами и еловым подлеском. – Зато на каторгу не попадёт.

Вряд ли виргийский караульный специально выцеливал предателя. Скорее, просто выстрелил в ехавшего впереди колонны. Мудр кавалерийский сержант оказался, поставив бедолагу Алекса в голове отряда. Как же его зовут, этого сержанта? Всё время забываю. Кажется, Игорь. Да, точно, так и есть.

По мере расширения знакомств хоть флешь-память для мозга ищи. Реально, одних только должников, кому спас жизнь, восстановил руку, глаз, колено, разбитую голову или пробитую стрелой грудь, накопилось столько, что могу полноценную роту сформировать. Хорошо, не роту, но пару взводов наверняка.

– Милорд Карл возглавил погоню. – доложил мне один из гвардейцев передовой пятёрки, когда мы выехали на поляну, служившую стоянкой виргийской разведывательно-диверсионной группы. – Четверо ушли. Остальные здесь легли. – провёл он рукой вокруг себя.

На поляне четыре больших шалаша, два потухших костра, тела девяти убитых виргийцев, гвардейцы все в сборе и двое раненых солдат.

Ничего себе. При таком-то численном перевесе, имея в составе отряда боевого мага и почти неожиданной атаке умудрились понести потери. Как так-то? Похоже, в противники нам достались хорошие вояки.

– Что с ними? – спрашиваю, спрыгивая с коня.

А ведь почти джигитом стал, могу вовсе не пользоваться стременами, ни когда сажусь в седло, ни покидая его. Молодое тело натренировал в силе и ловкости. Верховая езда в этом помогла не намного меньше, чем занятия фехтованием.

– Курт стрелу в плечо получил, там ничего серьёзного. – ответил гвардеец. – А Олафу удар мечом в голову пришёлся. Шлем спас, раны нет, но мычит и ничего не соображает.

Опа, неприятно, если иметь в виду бедолагу Олафа. С Куртом всё понятно, плёвый вопрос, четверть часа, и будет как новенький, а вот с сознанием шутки плохи. Имеются исцеляющие плетения, только их воздействие туманно и без гарантии результата. В том смысле, что кому-то при каких-то обстоятельствах помогает, а некоторые так и остаются на всю жизнь дурачками.

Вот и Олаф теперь мог бы до конца дней ходить в шлеме, трясти головой, мычать и бессмысленно улыбаться, как это делает сейчас, когда подхожу к нему.

Не переживай, славный воин, с подобной проблемой я уже сталкивался, так что, теперь во всеоружии. В Лисичках я с таким же обормотом долго провозился, чудом поставил на ноги, повезло мне и тому пациенту, что он с коня упал, ударившись головой об кочку, а не об камень.

Выводы из тех своих целительских мучений я сделал и нашёл в старинном фолианте нашей библиотеки – спасибо брату Валерию, главному библиотекарю, вспомнившему о давно забытой в кладовой книге – редкое, очень сложное и почти всем магам непосильное плетение возвращения разума.

– Сергий! – оборачиваясь, громко зову своего секретаря.

Он оказался прямо за моей спиной и чуть не подпрыгнул от моего грозного призыва.

– Так это. – отступил он на шаг, видимо опасаясь при следующем моём призыве оглохнуть.

– Неси сюда ту старую книжку. – приказываю.

– Это у которой мыши обложку подъели?

– А ты ей переплёт не поменял разве? Я же вроде бы тебе говорил? – смотрю на нахмурившего брови парня и вспоминаю, что нет, не говорил. Собирался только. – Ладно, неси её уже. Только не говори, что в обители оставил.

– Не оставил. – он развернулся и побежал к своему коню, оставленному на попечении Николаса.

Олаф, тёзка кучера Агнии, смотрел каждым глазом в разные стороны. Чем же ему прилетело? Неужели от меча так башкой можно повредиться? Ай-яй-яй. Надо, пожалуй, себе и амулет возвращения разума сделать. Карл всегда, ну, почти всегда где-то рядом, случись со мной что-то подобное, активирует.

Я под рубахой целое ожерелье из магических камней таскаю, одним артефактом больше, одним меньше, тяжелее носить не станет.

Другая проблема имеется. Чем сложнее плетение, тем меньше времени оно сохраняется. Даже если буду брать за основу бриллианты, всё равно много времени придётся убивать на постоянное восстановление амулетов. А куда деваться? Безопасность дороже.

Принесённая книга передо мной, спутники отошли подальше, чтобы не мешать. Похвально. Так, восьмая вроде страница. Да, она.

Плетение из тридцати пяти нитей, одна из которых бледно розовая. Где-то читал, совсем недавно, что это самый редкий оттенок. Недостаточно иметь множество разновидностей энергетических нитей, надо ещё чтобы среди них были нужные. Слава Создателю, у меня такие имеются.

Я имба? Точного значения этого слова не знаю, пару раз слышал от Леськи. Кажется, оно означает очень-очень крутого парня. Тогда я имба, да. Полчаса не очень утомительных, зато требующих сильной сосредоточенности манипуляций, и вот взгляд моего клиента приобрёл осмысленность. Шишку у него в районе виска плетение возвращения разума не устранило, а вот мозги на место, вижу, поставило.

– Ваше преподобие? – он потянулся рукой к ушибу на голове. – Что со мной?

Поднимаюсь с корточек, ноги даже не затекли и не устали. Боже, как это здорово.

– Ничего особенного. – не собираюсь в дополнение к имеющимся обо мне легендам рождать новые, к тому же такие, которые могут принести мне дополнительные проблемы. – Ушиб. Теперь всё в порядке. До сочетания в храме заживёт.

– Так, ваше преподобие, я ж уже женат. Рая моя, в Неллере сейчас, она уборщицей в вашей школе работает. В бывшей вашей школе.

– Погоди. Это такая высокая, статная красавица? – уточняю, вспомнив здоровую дылду с мясистым носом, однажды огревшую меня и Чибита мокрой тряпкой.

– Она самая. – заулыбался Олаф. – Вы помните.

– На память не жалуюсь. – киваю. – Ты вставай, хватит валяться.

Иду к Курту. Тот вполне хорошо себя чувствует, но я не стал откладывать его исцеление, не захотел довести ситуацию до загноения.

Для этой раны хватит и простенького плетения. Помню рисунок почти наизусть, но почти не считается, так что, лезу в конспект, а пока командую:

– Стрелу извлеки у него, Ригер.

Да, тут-то проблем нет, а вот моё предыдущее художество заставляет задуматься. Вернул человеку разум, да, ни много, ни мало. Какой я великий и могучий и летаю выше тучи. Вопрос в том, является ли это, ну, то, что я сделал, элементом пресловутой фэнтезийной ментальной магией? Почему бы и нет? В моём родном мире и боевая или целительская считаются сказкой, выдумкой.

Вот сегодня вернул Олафу на место мозги. А может есть такие плетения, что позволяют, наоборот, их свернуть? Заставить человека плясать, или целоваться со столбом, или как мы в детстве пацана одного, Макена по прозвищу, уговорили лизнуть железную качель, тот так сделал и прилип. Смеху-то было. Особенно в кабинете директора, куда я и Саня пришли с отцами, а уж после-то, вообще умора, сидеть не могли.

Что-то меня опять носит мыслями из стороны в сторону. Не встречались мне плетения, которые бы полноценно можно было бы считать ментальными, способными влиять на сознание. Но кто сказал, что их нет или нельзя самому придумать? Ладно, придумать. Тоже мне, доктор Менгеле средневековой Паргеи нашёлся.

– Спасибо, ваше преподобие!

– Спасибо не булькает, Курт. – закрываю свой конспект и передаю секретарю. – Назначаю тебе пять часов на плацу в полной выкладке, как вернёмся. Так глупо дал себя подстрелить. Почему без щита выскочил на поляну?

– Так, думал, они побегут сразу. Их же мало было. – солдат поднялся на ноги и налился краской на лице. – Виноват.

Слышу топот копыт приближающегося к поляне отряда всадников. Поднимаю взгляд и вижу довольное лицо милорда Карла, повоевал наконец-то, радуется. Как ребёнок прям, честное слово. За ним Эрик Ромм, в поводу у которого лошадь со связанным пленником. Всё же захватили живым виргийского сержанта. И правильно сделали. Я-то допрашивать не стану, ни к чему, а вот в штабе нашей армии могут узнать у него что-нибудь интересное. Конечно, вряд ли, ну, а вдруг?

Глава 5

Так, а это ещё что за географические новости? И не повернув головы кочан и чувств никаких не изведав – кажется, так там у Маяковского? – смотрю на мутно-серую ленту водной преграды. Вроде на пути к Тризнену, вольному поселению на южном берегу одноимённого озера, никаких речек мы пересекать вроде бы не должны были. Не должны, да, нл это только если верить той карте земель вокруг моей обители, что я частенько рассматриваю у себя в кабинете. Специально ведь истребовал у брата Виталия самую подробную.

На местности же получается, что Шорстку, шириной в десяток ярдов водный поток, который полагалось оставить справа по ходу нашего движения, придётся преодолевать вброд.

Нет, ничего критического в таких обстоятельствах не вижу, глубина реки такая, что и гномы бы перешли по дну ногами, не захлебнувшись, вот только, как после этого верить здешним топографам? Руки бы им поотрывал заодно с головами, честное слово.

– Тризна за тем лесом находится. – просветил меня милорд Карл, уже дважды ездивший нашим нынешним маршрутом. – Меньше трёх миль. Но вначале будет лагерь второго и третьего кавалерийских.

– Поехали тогда. – жму плечами и машу рукой солдатам передового дозора, остановившихся перед речкой и выжидательно на меня смотревшим. – Стой, не стой, пьяным не будешь, а я уже есть хочу. Прогулка на свежем воздухе будит аппетит. Заметил? Надеюсь, маркиза нас угостит ужином.

– Да уж. Лейла и Гейла наверняка расстараются.

Мой вассал находится в прекрасном расположении духа. Герой. И врага только что громил, и встреча с любимой красавицей на носу. Что ж, я-то не против, путь радуется, пока. Не знаю только, как долго продлится это счастье. С моим жизненным опытом мнится мне, что сестрёнка забавляется, не заметил в ней страсти, ни пылкой, ни вообще никакой.

Едва половина отряда переправилась через Шорстку, а копыта моей кобылы только-только погрузились в прибрежную тину, как из секрета выскочили дозорные, среди которых узнаю – издали, вот что значит юное зрение прям как у орла – того самого солдата Ивана Чайку, которому вначале восстановил глаз, а затем и спас жизнь. Да, теперь, походу, у меня повсюду будут встречаться должники.

Ого – подъезжаю – а он уже сержант и командует дозором из десятка арбалетчиков? Ничего себе, карьерист. Впрочем, не так уж часто встречающейся у обычных солдат храбростью, думаю, вполне своего повышения заслужил.

– Ваше преподобие! – он улыбается до ушей, будто отца родного увидел. – Полковник Георг будет рад вас увидеть. Ему сказали, что вы сегодня должны приехать.

Георг Клинский – это тот самый полковник, с которым мы познакомились в Лисичках и провели несколько приятных взаимно интересных бесед. Не против с ним ещё поговорить, вот только меня главнокомандующий ждёт, о чём я и сообщил сержанту Чайке.

Вижу, он расстроился, но когда получил от меня поздравление за унтер-офицерское звание и похвалу за проявленный героизм, вновь расцвёл и горделиво бросил взгляд на своих подчинённых, большинство из которых были вдвое старше его.

Всё, не сомневаюсь, этот парень за меня жизнь отдаст, случись что. Смотрит как преданная собака, мне даже неудобно немного.

Подумал, может взять к себе на службу? А куда, кем? Решу попозже, сейчас не до этого. К тому же наш дальнейший путь встретился с преградой в виде большого табуна рассёдланных лошадей, которых гнали на водопой. Пришлось отъехать под деревья, чтобы пропустить боевых коней. Немного из-за этого задержались.

Оказывается, Иван отправлял одного дозорного оповестить командира о моём прибытии, и полковник Георг встретил меня на границе своего лагеря – огромного количества шатров, палаток, шалашей, фургонов, телег, навесов из брёвен и лапника, загонов для свиней и овец, клеток с птицами, костров, столбов и перекладин коновязей, хаотически разбросанных среди рощ по лесным полянам, лужайкам и под деревьями.

Понятно, вокруг снуют люди, а кони, быки с волами и прочая живность ржёт, мычит, хрюкает, кукарекает.

Бардак на первый взгляд, но посты, смотрю, выставлены повсюду, и кое-какая организация всё же наблюдается, если судить по флагам и штандартам над шатрами.

Полковник в окружении десятка штабных офицеров приветливо мне улыбается. Вот ещё интересный момент, я сам утром не знал, сегодня поеду или завтра, а здесь уже о скором прибытии его преподобия Степа все давно в курсе. Хорошо, не все, но многие.

Не в первый раз уже убеждаюсь, с сохранением информации здесь беда. Пусть моё прибытие не бог весть какая тайна, но зачем зря оповещать, кого нужно и кого не нужно?

– Милорд. Степ. – кивает головой полковник.

Его свита кланяется почтительней и получает от меня благословение.

– Виконт. Георг. – я тоже так умею. По приятельски. – Извини, не могу принять твоё приглашение в шатёр, главнокомандующий ждёт, видимо, что-то важное сказать хочет, раз настойчиво приглашал.

– Я догадывался, что так и будет. – полковник Клинский поправил немного сползший с плеча плащ в родовых цветах. – Провожу пару миль до пехотных постов, если позволишь.

– Буду только рад. – киваю. – Заодно расскажешь, что тут у вас происходит.

Так-то я знаю о делах в войске достаточно подробно, Карл мне дорогой поведал, но вдруг он что-нибудь упустил?

Направляемся прямо через центр лагеря. Кстати, а где командир второго кавалерийского? Не уважает? Игнорирует самого настоятеля Готлинской обители? Это я так шучу, конечно же. Сам с собой. Сам пошутил в мыслях, сам посмеялся. Чудак, одним словом. Всё никак из эйфории новой жизни не выйду?

Мои гвардейцы не смотрят, что Георга сопровождают офицеры, двое даже в званиях майоров, оттирают свиту полковника в сторону, организовав вокруг меня живой щит. Достойно похвалы, как по мне. Спасибо, дядюшка, не зря тебе быть лейтенантом.

Численность двух полков около трёх тысяч человек, если считать с обслугой – лекари, рабы, маркитанты и прочий, не принимающий участие в сражениях люд – а такое чувство, что здесь народа собралось вдвое больше. Слишком активно перемещаются, потому что. В каком классе мы изучали броуновское движение частиц? В восьмом? Чёрт, не помню. Я же не про здешнюю учёбу Степа подумал, а про свою прежнюю.

Вот к чему я постепенно привыкаю, так это не выпадать из реальности во время размышлений. Внимательно слушаю полковника и уточняющие вопросы задаю по теме.

Когда доехали до секретов пехотного лагеря, всё, что хотел узнать у виконта, я выяснил. Ничего нового к тому, что мне поведал мой вассал милорд Монский, Георг не добавил. Тоже неплохо. Получается, Карл умеет доводить информацию в полном объёме, не растекаясь при этом, как говорится, мыслью по древу.

Наша армия, как, собственно, и виргийцы генерала Шарского растянулись с запада на восток почти на полтора десятка миль. Понятно, при такой растянутости линии соприкосновения и ограниченности людских ресурсов средневековых войск сплошного прикрытия участков фронта, что называется, и близко не наблюдалось.

Однако, пройти крупными силами в тылы генерала Лейнского без крупного сражения северянам не позволяли стоявшие в первой линии нашего войска отряды баронских и графских дружин, укомплектованные умелыми и хорошо экипированными воинами.

Как только на каком-то участке виргийцы пытались двинуться вглубь территории Кранца, к баронам тут же спешили на поддержку пехотные полки со второй линии фронта и кавалерия с третьей.

Я бы на месте полководца северян рискнул, оставил свои обозы под слабой защитой и, пользуясь почти полуторным численным превосходством, попытался обойти нас с обоих флангов.

Только генерал Шарский либо более осторожней чем я, либо больше разбирается в тактике и стратегии средневековой войны с использованием магии, скорее второе, предпочитает искать более слабое место в наших боевых порядках, рисковать же не решается, опасаясь встречного удара.

– Знаешь что, забери ты нашего пленника. – предлагаю полковнику, когда пришла пора нам расставаться. – Раз уж всё равно на вас кавалеристов возложена борьба с диверсионными отрядами, тебе этот сержант будет более полезен, чем главнокомандующему. – машу рукой за спину, где едет понурый виргиец.

Действительно, ничего полезного простой унтер генералу не сообщит, а вот Георгу полученные от него сведения могут пригодиться для поиска других вражеских отрядов, проникших в тыл.

– С удовольствием. – соглашается виконт Клинский и подзывает к себе капитана, командовавшего тремя десятками присоединившегося к нам при выезде из лагеря эскорта. – Баронет, забери этого ублюдка. Допросим сейчас. Милорд. – это он уже, понятно, снова мне. – Надеюсь всё же, что заедешь в гости, когда получится.

– Пути Создателя неисповедимы. – развожу руками.

Прощаемся дружески. Меня уже дожидается сопровождающие от полковника Александра Нойского, командира первого пехотного, а заодно старшего лагеря, в котором расположились сразу четыре полка. И тут, смотрю, знают о моём прибытии, наверняка сестрица позаботилась предупредить, чтобы вопросов лишних не задавали и организовали охрану, хотя в этой местности, заполненной нашими войсками, мне и моему отряду ничего не грозит. Наверное.

Картина, которую наблюдаю в расположении королевской пехоты, немного шокирует. Нечто подобное я ожидал увидеть, но не в такой степени.

Возникло чувство, что освободили от оков каторжан, разбавили их равным количеством городского отребья и, не помыв, не побрив, не подстригая, обрядили в скверные доспехи, вооружили тяжёлыми копьями и короткими мечами-гладиусами, всучили деревянные ростовые щиты с бронзовыми умбонами, надели на сто лет не мытые лохматые головы кожаные шлемы, после чего назвали это дикое сборище солдатами. Герцогская пехота, не говоря уж о кавалерийских или егерских полках, выглядят совсем по другому.

Нет, воевать-то эти солдаты смогут, не сомневаюсь. Прусского короля Фридриха Великого в Паргее отродясь не было, но его принцип, что солдат должен бояться палки капрала сильнее пули неприятеля, в полной мере реализован и здесь. Само собой, с поправкой на местную специфику – не палки, а древка копья или плети, и не пули, а стрел с болтами или копий, мечей и магических ударов врага.

В общем, кое-какой выучкой королевская пехота всё же обладает, боевые умения и навыки действий в строю солдатам вколотили, только никто не позаботился, чтобы придать им божеский вид.

– Жалкое зрелище. – говорю милорду Карлу, когда проехали раскинувшийся мили на две лагерь. – Душераздирающее.

– Ты про что, Степ?

– Да так, о своём. – не стал пояснять.

Для милорда Монского ничего необычного в грязных вояках с поголовно испорченными зубами, всклоченными бородами и длинными сальными волосами нет. Да и не только для него. Уж на что моя кузина утончённая аристократка, а наблюдал тут позавчера, когда она исцеляла троих тяжело раненых пехотинцев, воняющих словно гниющая помойка, так даже не поморщилась ни разу. А к одному из них, тому, которого вылечила от почти смертельного ранения в живот, не побрезговала и прикоснуться – ободряюще похлопала по плечу.

– Уже почти приехали. – сообщил мой вассал.

– Почти не считается. – напоминаю. – Далеко?

– Да вот, прямо за этой рощей. – показал он плетью на растянувшийся поперёк нашего пути лесок.

Минут через десять, пробравшись по тропе сквозь узкую полосу буков и грабов, выехали на дорогу среди обширных, уже убранных от урожая полей подсолнечника, ржи и бобовых за которыми располагалось обнесённое деревянной стеной поселение и очередной военный лагерь вокруг него.

Озера я поначалу не увидел, зато разглядел большой шатёр главнокомандующего, а рядом, чуть уступая ему размерами такой же, но в цветах неллерского герцогства. Когда необходимо, маркиза Агния может ночевать и под открытым небом, если же позволяют обстоятельства, устраивается с комфортом.

Знаю от влюблённого джигита – это я про милорда Монского – что у моей сестрицы сейчас только лишь слуг полтора десятка, а есть ещё свита и охрана, часть которой во главе с лейтенантом Леонардом, знакомым мне неудачливым соперником моего вассала, движется нашему отряду навстречу. Точно, гонцы оповещали о приближении аббата Степа. Большая честь, низкий, как говорится, поклон за такое внимание и заботу.